Список врачей туберкулезного диспансера в карелии

Сергей Горданов до сих пор жив только потому, что ему чудовищным усилием воли удалось перерезать веревки, на которых его водили кукловоды. Человеку с открытой формой туберкулеза пришлось ездить за лечением в междугородных автобусах и поездах — со множеством других пассажиров. Заразилась его семья. Лекарства он выбивал с полицией, несколько месяцев добивался дезинфекции своей квартиры и детсада ребенка. Весь прошлый год Сергей пытался привлечь к ответственности карельских врачей.

Сергей Горданов, которому в мае нынешнего года исполнится сорок лет, родился в Перми. Когда ему было три года, семья переехала в карельский город Костомукша. Там Сергей окончил школу, в 1996 году поступил в Петербургский университет телекоммуникаций, но в 2000-м оказался в местах лишения свободы, где провел семь лет. Там в 2004 году Сергей заразился туберкулезом.

В колонии его лечили, причем он считает, что лечили его добросовестно. В 2007 году Сергей освободился со II группой инвалидности и встал на учет у фтизиатра по месту жительства. В том же году он обзавелся семьей.

В 2011-м Сергея сняли с учета. А спустя пять лет, то есть в ноябре 2016 года, он заболел, и терапевт сказал, что у него воспаление легких. При этом за полгода Сергей сильно похудел и при росте 178 см стал весить 50 кг. У него начались проблемы с дыханием и держалась температура 38,5. Однако терапевта это не смутило, и Сергей сам пошел на прием к участковому фтизиатру Софье Вильдановой.

И Горданов поехал в Петрозаводск на общественном транспорте, то есть на обычном автобусе, а от Костомукши до Петрозаводска рукой подать, всего пятьсот километров. Там все подтвердилось: и диагноз, и то, что он выделяет микобактерии туберкулеза. Однако лечь в больницу никто ему не предложил. Он вернулся в Костомукшу — все тем же способом, распространяя микобактерии в междугородном автобусе.

После получения результата анализов Вильданова выписала ему несколько противотуберкулезных химиопрепаратов. Сергей тут же начал их принимать, но через двое суток у него открылось кровохарканье и появилась кровь в моче. Он позвонил Вильдановой, и она посоветовала ему сейчас же ехать в приемный покой межрайонной больницы №1, но ни в коем случае не говорить врачам о том, что у него туберкулез, иначе его никуда не примут. Он так и сделал. В больнице сдал анализ мочи. И, по словам Сергея, дежурный хирург Пушкарев посоветовал ему обратиться к урологу, который выйдет из отпуска через полтора месяца. Госпитализировать его не стали.

Тогда Анна, жена Сергея, повезла его к Вильдановой. Он уже с трудом передвигался, мало что понимал, заплакал в кабинете врача и стал умолять спасти его. В тюрьме он не плакал, а тут оказалось страшней, чем в тюрьме. И фтизиатр Софья Вильданова оказалась между молотом и наковальней: по месту жительства лечиться негде, спасение она видела только в Петербурге или в Москве. Но дать направление в столичные клиники она не могла. И она спросила Анну, есть ли у них знакомые, которые смогут устроить его в одну из столичных клиник.

А в Москве, хоть и намазано медом, без регистрации никуда. И друг Сергея нашел знакомых, которые согласились зарегистрировать его в своей квартире в Центральном округе. Это была не прихоть, чтобы было недалеко до Третьяковской галереи: именно в Центральном округе находится Московский городской научно-практический центр борьбы с туберкулезом. 8 декабря 2016 года он был госпитализирован в клинику этого центра на Стромынке, 10. И наконец, накануне Нового года было принято решение о переводе Горданова во вторую клинику этого центра на улице Барболина, 3, для проведения операции.

Там ему удалили камни из мочеточника. На бумаге это звучит просто, а на самом деле Сергей не потерял правую почку только потому, что у него у него врожденная аномалия: в правой почке два мочеточника. Это его и спасло. Не каждому выпадает такое везение: проползти от финской границы до Москвы с открытой формой туберкулеза и закупоркой мочеточника — и выжить.

В феврале 2017 года Сергея Горданова снова перевели в клинику на Стромынке. В марте в результате лечения у Сергея прекратилось выделение бактерий туберкулеза. В клинике он пролежал до октября, ежедневно получая противотуберкулезные препараты. Получается, в московских больницах он провел 11 месяцев.

После выписки он встал на учет в тубдиспансере по месту регистрации в Москве: ему нужно было регулярно получать лекарства. В ноябре 2017 года Горданов вернулся в Костомукшу. По закону такие пациенты должны получать лекарство в медицинском учреждении по месту жительства. Однако в Костомукше ему объяснили, что постоянно заказывают необходимые препараты, но их не привозят. Поэтому Сергей вынужден был добывать лекарства в Москве. Именно добывать: в аптеке их не продают, потому все это положено получать в кабинете у фтизиатра. А получать нечего: не привезли из Москвы. А пропускать прием препаратов нельзя, опасно для жизни. И как быть? Да как хотите. Можете застрелиться.

Так вот: в августе 2018 года Сергей не смог раздобыть необходимые лекарства. Он пошел к заведующей поликлиникой в Костомукше Ольге Владимировне Антроповой, высыпал на стол оставшиеся на два дня таблетки и сказал, что не уйдет из ее кабинета, пока не получит лекарство. Антропова позвонила главному врачу межрайонной больницы №1 Евгению Юрьевичу Шубину (он, кстати, по специальности фтизиатр). Со слов Сергея, дальше ситуация развивалась так: в кабинет Антроповой пришел психиатр и сказал Сергею, что он находится в неадекватном состоянии и ему требуется лечение. Тогда Сергей вызвал полицию. Уже в присутствии полицейских состоялся телефонный разговор Антроповой с исполняющей обязанности первого заместителя министра здравоохранения Республики Карелия Еленой Тимофеевной Кузьмичевой. После этого Горданову сообщили, что завтра лекарства привезут.

Он получил необходимые препараты всего три раза. На четвертый медсестра сообщила ему, что для него лекарств нет. Еще два месяца Сергею снова пришлось доставать их самостоятельно. Потом он поехал на прием в республиканскую больницу, и там ему сказали, что с ноября прием препаратов можно прекратить. Московские врачи это подтвердили.

А что же его жена Анна и двое детей? Старшему Герману в феврале 2019 года исполнится 11 лет, а младшему Луке в октябре 2018 года исполнилось шесть лет. Они здоровы?

В декабре 2016 года, когда Сергей находился в московской клинике, он сообщил всем своим родственникам и знакомым о своем диагнозе и просил провериться у фтизиатра.

Выяснилось, что старший сын здоров, а вот у Анны и Луки проявилась гиперреакция на диаскинтест (это препарат, позволяющий обнаружить в организме туберкулезные палочки). Узнав об этом, Сергей связался с Вильдановой, и она направила Анну и Луку в межрайонную больницу №1 на КТ. Однако, со слов Сергея, им объяснили, что аппарат включают в исключительных случаях, к которым их ситуация не относится. Анна с 4-летним ребенком вынуждена была поехать в Петрозаводск (помните, всего 500 километров) в республиканскую больницу, где наконец провели КТ. И маме, и ребенку поставили диагноз: латентная туберкулезная инфекция. Доктор Вильданова прописала им шестимесячный прием противотуберкулезных препаратов. В августе провели повторные тесты, и снова выявилась гиперреакция.

Со слов Сергея, Вильданова сказала Анне, что у них с сыном просто аллергия на этот тест, и рекомендовала больше его не делать. В ноябре 2017 года Сергей вернулся из Москвы, а через два месяца он решил показать жену и сына московским фтизиатрам. И если у жены диагноз подтвердился — латентная туберкулезная инфекция, то Луке московские фтизиатры в январе 2018 года поставили другой диагноз: туберкулез легких. Его отправили на лечение в туберкулезный санаторий в Медведкове.

С июня по ноябрь 2018 года ребенок находился на амбулаторном лечении. Все это время семья вынуждена была снимать жилье в Люберцах.

Весь 2018 год Сергей Горданов пытался привлечь к ответственности карельских врачей. Шесть раз полиция отказывала в возбуждении уголовного дела по факту неоказания медицинской помощи Сергею, и шесть раз прокуратура отменяла эти решения. То же самое произошло и с шестью заявлениями по факту неверной постановки диагноза Луке — всего, стало быть, двенадцать отказов и двенадцать отмен. Сейчас проверки продолжаются, в том числе и по факту внесения задним числом изменений в медкарты Сергея Горданова и его сына Луки.

Дезинфекцию в квартире Сергее Горданова должны были провести в конце ноября 2016 года. Причем текущая дезинфекция в очаге болезни должна проводиться с момента выявления больного, а заключительная — не позднее 24 часов с момента получения информации об убытии больного. Но обработку квартиры Горданова в результате постоянных письменных бомбардировок провели только в июне 2018 года — и то не в полном объеме. Надо сказать, что все это время семья скиталась по родственникам и снимала жилье. И только в декабре 2018 года в присутствии двух сотрудников ФСБ обработку квартиры провели как положено. Что же касается обработки детского сада, в который ходил Лука, Сергею объясняли, что нет подтвержденного диагноза ребенка. Сергей выколотил необходимый документ, и дезинфекцию детского сада наконец провели — но лишь 19 декабря 2018 года.

Написано не приходя в сознание. То есть, согласно чиновничьему бреду, больные туберкулезом люди обязаны соблюдать правила личной гигиены, а вот проведение дезинфекции в очагах заболеваний в перечень обязательных работ не входит и возможно только за деньги. Не думайте, что вы сошли с ума. Это официальный документ.

А в школе, в которой учится Герман, никто ничего проводить не стал: сказали, что денег нет.

Мы никому не нужны, и помощи ждать неоткуда.

И каждый из нас должен отдавать себе в этом отчет, потому что только в этом случае самые сильные из нас сумеют переиграть судьбу и выжить. И каждый раз это будет чудо. Такое, какое случилось с Сергеем Гордановым.

Такое невыносимо страшное чудо…
(опубликовано с сокращениями)
Фото из семейного архива

Силовики осадили туберкулезный диспансер, отрубили отопление и свет, чтобы медики не могли помешать окончательной оптимизации

Фото: Никита Телиженко/Znak.com

В регионе-45 уровень заболеваемости туберкулезом в два раза выше среднероссийского: в 2018 году — 88,28 случая на 100 тысяч населения против 44,4 случая на 100 тысяч населения по стране. В столице региона — Курганский областной противотуберкулезный диспансер (КОПТД) с пятью отделениями, из них три — в селах Менщиково, Чернавском и в Лесных горках (санаторий для детей). Во втором городе Зауралья — Шадринский областной противотуберкулезный диспансер.

Чернавское — село в 20 километрах от Кургана, недалеко от некогда богатейшего села Введенского, где в начале XX века миллионер от маслоделия и просветитель Александр Николаевич Балакшин построил просторную трехпрестольную церковь в стиле модерн, с дорогими, сейчас скорее угадываемыми, чем уцелевшими росписями учеников Васнецова. Балакшин променял Илецко-Иковский бор рядом только на Лондон, куда созданный им Союз сибирских маслодельных артелей десять лет экспортировал сливочное масло, — пока из-за Первой мировой и революции не проиграл конкуренту, финскому кооперативу Valio. Этот экскурс — чтоб вы вполне поняли дальнейшее: там, у чудного соснового бора, легко дышать, там благословенное место.

Все это никаких шансов поверить обещаниям начальства не оставляло. Врачи и средний медперсонал отказались принять предложение и пожелание начальства о временном прекращении (приостановлении) деятельности учреждения.

Фото: Никита Телиженко/Znak.com

Накануне выборов губернатора, в которых фаворитом был неудачно уехавший 10 дней назад в свой первый отпуск Шумков, они направили в избирком Кетовского района заявление об исключении их из списка избирателей. Вот текст, кроме преамбулы, в орфографии и пунктуации оригинала:

Оптимизация уже признана центральной властью, включая Владимира Владимировича Путина, провальной и бессмысленной. Но чиновники придумали новый термин — КОНСЕРВАЦИЯ НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК ЛЕЧЕБНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ — с закрытием учреждения вообще. Проблема консервации-оптимизации, а фактически закрытия стационара туб. профиля с 16 октября 2019 года, коснулась нас Мы неоднократно обращались с просьбой предотвратить закрытие единственного предприятия в поселке к ВрИО Губернатора Шумкову Вадиму, но он наше обращение отправил в Департамент Здравоохранения Курганской, где приняло решение о незамедлительной ликвидации туб. филиала в п. Чернавск путем консервации-оптимизации.

Фото: Никита Телиженко/Znak.com

Утром 15 октября (напомню, по представлениям департамента здравоохранения, то должен был быть последний день работы Чернавского филиала) началась атака. Отчет Васильевой об утре 15 октября в Чернавском по фейсбуку:

Большая часть пациентов к этому моменту уехала в Шадринский ОПТД, где вполне довольна лечением и условиями. Но понятно, почему некоторые больные прикипели к медперсоналу и к месту.

Лечиться противотуберкулезными препаратами — не сахар: тошнота и даже галлюцинации — рутина.

Фото: Никита Телиженко/Znak.com

Спасибо, что прочли до конца

Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.

В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.

Читайте также: