Илья куликов зоопарк отравился

Питерская группа ЗООПАРК просуществовала десять лет и стала одним из краеугольных камней в фундаменте отечественного рока, оказав значительное влияние на всю его эволюцию, а основатель группы, безвременно ушедший из жизни гитарист и певец Майк Науменко, был и останется в истории как едва ли не самая яркая звезда на небосклоне русского рок-н-ролла.

Михаил "Майк" Науменко родился 18 апреля 1955 в Ленинграде, музыкой начал интересоваться ещё в школе, хотя в отличие от большинства сверстников, которые предпочитали слушать британский бит, а затем хард-рок, увлекался белым ритм-энд-блюзом THE ROLLING STONES, американским фолком, поэзией Боба Дилана и Марка Болана (чему способствовало и его серьёзное увлечение английской филологией). По окончании школы Майк поступил в Строительный институт, однако, не закончив его, ушёл после четвёртого курса.

О музыкальных занятиях Науменко до-зоопарковского периода известно мало: ещё школьником он сочинял песни на английском, хотя так и не донёс их до сцены, с институтской самодеятельностью в контакте не был, в начале 1977 пару недель играл на танцах в Уткиной Заводи с СОЮЗОМ ЛЮБИТЕЛЕЙ МУЗЫКИ РОК, 25 февраля 1977 выступил на очередном дне рождения Джорджа Харрисона с восхитившей всех версией "Drive My Car", подружился там с музыкантами АКВАРИУМА и в 1977-1979 тесно сотрудничал с ним в качестве приглашённого электрического гитариста, а также несколько раз объединялся с музыкантами АКВАРИУМА под шуточной вывеской ВОКАЛЬНО-ИНСТРУМЕНТАЛЬНАЯ ГРУППИРОВКА Имени Чака БЕРРИ, играя репертуар из классических рок-н-роллов и блюзов. Помимо того, Майк сотрудничал с одним из самодеятельных театров Питера, для которого около 1975 и начал сочинять песни на русском.

В мае 1978 Майк вместе с лидером АКВАРИУМА Борисом Гребенщиковым записал акустический альбом "Все братья - сёстры", а летом 1979 совершил турне по деревням Вологодской области в составе группы КАПИТАЛЬНЫЙ РЕМОНТ (что с юмором и документальными подробностями описано в повести лидера РЕМОНТА, Вячеслава Зорина "Разомкнутый Круг"). Науменко репетировал с КАПИТАЛЬНЫМ РЕМОНТОМ до конца осени 1979, после чего окончательно выбрал соло-карьеру и начал выступать, исполняя свои песни под гитару.

В июле-августе 1980 в студии Большого Театра Кукол был записан дебютный альбом Майка "Сладкая N. и другие", включавший многие из его классических номеров; за пультом находились поочерёдно Игорь "Птеродактиль" Свердлов (позднее директор АВТОМАТИЧЕСКИХ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЕЙ) и Алла Соловей. Тем же летом состоялось несколько концертов Майка, после которых его имя начало приобретать определённую известность. Кроме того, он побывал на фестивале рок-акустики в олимпийской Москве.

Осенью 1980 Майк, наконец-то, решился собрать собственную группу, дав ей, не без ироничной оглядки на АКВАРИУМ, имя ЗООПАРК (хотя ещё в 1975 у него появилась песня с характерным названием "Жизнь в зоопарке"). Поначалу он попытался пригласить на роль аккомпаниаторов студенческую группу ПРОЩАЙ, ЧЁРНЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК, которая базировалась в институте ЦБП - из неё в ЗООПАРК были рекрутированы Александр Храбунов (р.30.09.59 в Ленинграде), гитара, и Андрей Данилов (р. в 1956 в Петрозаводске), барабаны, а когда стало ясно, что по каким-то причинам их бас-гитарист группе не подходит, в ЗООПАРК - по рекомендации одного общего знакомого - был приглашён Илья Куликов (р.17.04.60 в Ленинграде) из группы МАКИ.

Они начали репетировать в ноябре 1980, в следующем феврале дебютировали на пригородной танцплощадке, играя репертуар из стандартов рок-н-ролла и текущих поп-хитов (как вспоминал позднее Майк, "играли "Поворот" МАШИНЫ ВРЕМЕНИ в рэггей"), той же весной были приняты в Рок-клуб, а в конце мая дали свой первый концерт с программой целиком из песен Майка, вызвавший бурную, хотя и неоднозначную реакцию публики.

Интересно, что всё это время ПРОЩАЙ, ЧЁРНЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК продолжал параллельно репетировать собственный репертуар, даже вступил в Рок-клуб (хотя ни разу не выступил на его сцене) и распался лишь в конце 1983!

На протяжение трёх следующих лет ЗООПАРК регулярно выступал дома, выезжал в Москву (где Майк поначалу пользовался гораздо большим успехом, нежели в Питере, но почему-то был воспринят тамошней публикой как панк, пару раз играл в сопровождении музыкантов московской группы ДК, а его выступление 19 октября 1981 в МИФИ было записано и легло в основу концертного альбома "Blues de Moscou") и оттачивал своё мастерство.

Летом 1981 Майк соло выступил на фестивале авторской песни в Риге, и всё это время интенсивно сочинял новые песни. Не имея возможности воплотить их в студийных электричестких версиях, в июне 1982 Майк записал на студии Театрального Института второй соло-альбом "LV" (звукорежиссёром был Игорь "Панкер" Гудков), пожалуй, его самую популярную работу, над которой с ним работали участники ЗООПАРКА, Борис Гребенщиков, соло-гитарист Юлий "Юлик" Харитонов (ВИННИ-ПУХ, АМАЛЬГАМА), Алексей Вишня и т.д. Альбом включал классические номера Майка "Белая ночь, белое тепло", "Растафара", "Завтра меня здесь не будет" ("Медленный поезд"), "Гуру из Бобруйска", "Шесть утра" и т.д.

В марте 1982 Майк сыграл гитарное соло в песне Цоя "Битник" на дебютном концерте группы КИНО, с участниками которой его на протяжение многих лет связывали дружеские и творческие отношения - Майк и Цой регулярно давали совместные акустические концерты как в Питере, так и по всей стране (в частности, в Москве и Свердловске). Существенное влияние на формирование образа ЗООПАРКА в этот период оказал художник (а в отдельных случаях, и соавтор Майка) Игорь "Иша" Петровский.

Весной 1983 на студии Андрея Тропилло (который всегда с большим интересом воспринимал творчество Майка), был записан студийный альбом "Уездный город N. позавчера. и вчера", включавший песни ЗООПАРКА "Странные дни", "Если ты хочешь", "Дрянь", "Пригородный блюз N 1", "Д.К.Данс" (он же "Мажорный рок-н-ролл"), "Все те мужчины" и эпическое полотно Майка "Уездный город N.", сочинённое Майком по мотивам стилистически близкой песни Боба Дилана "Desolation Row" (к слову, на спор с Гребенщиковым). В записи участвовал пианист Владимир Захаров (экс-ХАМЕЛЕОНЧИК ЗА, ГУЛЛИВЕР, АБЗАЦ). Именно этот альбом сделал имена Майка Науменко и его ЗООПАРКА известными на всю страну.

В апреле 1983, перед I Фестивалем Рок-клуба, в составе ЗООПАРКА появился превосходный певец и пианист Александр Донских (р.31.10.56 в Соликамске Пермской области) - впервые он обратил на себя внимание в рядах ДЛИННОЙ ДИСТАНЦИИ, которая в серединее 70-х блистала на традиционных праздниках в дни рождений участников THE BEATLES, а позднее сменил ещё несколько в той или иной степени недолговечных групп. Хотя выступление ЗООПАРКА было неровным и он не стал лауреатом, сам Майк вполне заслуженно получил приз за лучшие тексты.

В феврале 1984 оригинальный состав группы распался: окончивший институт Данилов уехал по распределению в родной Петрозаводск, Донских во Дворце Молодёжи репетировал с группой АРС (после чего стал одним из вокалистов официозно-филармонических ЗЕМЛЯН), а испытывавший серьёзные проблемы с наркотиками Куликов был вынужден покинуть сцену и вскоре оказался за решёткой. Некоторое время с ЗООПАРКОМ репетировал бас-гитарист ВЫХОДА Александр "Кипарис" Андреев (о чём успел сообщить питерской рок-журнал "Рокси"), но этот альянс так и не состоялся, а группа временно зависла в состоянии полураспада.

В марте 1984 Науменко и Храбунов вновь появились на сцене Рок-клуба - на этот раз, в сопровождении ритм-секции АКВАРИУМА: Михаил "Фан" Васильев (р.12.09.53 в Ленинграде), бас и Пётр Трощенков (р.6.11.61 в Ленинграде), барабаны. Фан, который в ту пору, фактически, покинул АКВАРИУМ, играл в ЗООПАРКЕ до конца того же года, а Трощенкова в апреле сменил, пожалуй, лучший барабанщик города Евгений Губерман (р.30.07.55 в Ленинграде), бывший участник МАНИИ, ЗАРОКА, ВОСКРЕСЕНИЯ, АКВАРИУМА и АВГУСТА - Майк подружился с ним ещё в составе пресловутой ГРУППИРОВКИ.

Выступление ЗООПАРКА на II Рок-фестивале стало одним из его центральных событий, однако, развёрнутая в то время Министерством Культуры кампания против самодеятельного (а, следовательно, неподконтрольного ему) рока, инспирированная провокационными статьями композитора Александра Морозова в "Комсомольской Правде" и некого В.Власова в питерской газете "Смена", несомненно, повлияла на решение жюри, и хотя группа не стала лауреатом, именно ей достался приз зрительских симпатий и специальный почётный приз, учреждённый Государственным Оптическим Институтом. По иронии судьбы, в лауреатах оказалась группа СЕКРЕТ, исполнившая на фестивале песню Майка "Мажорный рок-н-ролл" и не скрывавшая своего восхищения его творчеством. (Позднее в репертуар СЕКРЕТА вошло ещё несколько песен ЗООПАРКА.)

Летом 1984 Андрей Тропилло записал, как оказалось впоследствии, последний полновесный студийный альбом ЗООПАРКА "Белая Полоса", на котором играли Васильев, новый бассист АКВАРИУМА Александр Титов, Губерман и барабанщик СЕКРЕТА Алексей Мурашов. Превосходный как в мелодическом, так и текстовом отношении (он включал такие шедевры как "Сидя на белой полосе", "Вперёд, Боддисатва!", "Песня простого человека", "Прощай, детка", "(С)трах в твоих глазах" и т.д.), он ещё больше укрепил положение ЗООПАРКА в рок-н-ролльной иерархии страны.

Тем не менее, ЗООПАРК, в то время, фактически, перестал существовать: Фан вернулся в АКВАРИУМ, а Губерман переехал в Москву и играл джаз с АЛЛЕГРО Николая Левиновского (а позднее эмигрировал в Голландию). В ноябре 1984 Майк и Шура Храбунов дали один концерт в сопровождении ритм-секции АЛИСЫ (Святослав Задерий, бас, и Михаил Нефёдов, барабаны), но этот альянс тоже оказался непрочным, и ЗООПАРК пропал на девять месяцев, пропустив, тем самым, III Фестиваль Рок-клуба.

Лишь в августе 1985 поиски подходящих музыкантов временно завершились, и на свет родился новый ЗООПАРК, в который вошли Сергей Тесюль (р.03.01.62 в Ленинграде) из ЗЕНИТА, и Валерий Кирилов (р.13.08.62 в Ленинграде), в разное время игравший буквально всюду - от хардового ПЕПЛА до эстрадной КАЛИНКИ.

Следующей весной группа вновь удивила (а то и смутила) многих, появившись на сцене IV Рок-фестиваля в сопровождении эффектного вокального трио (Александр Донских, Наталья Шишкина и Галина Скигина). Помимо того, её состав усилил клавишник Андрей Муратов (22.05.63 в Ленинграде), который в начале 80-х вместе с Кириловым играл в своей джаз-рок группе ВОЛШЕБНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ. Шикарные аранжировки, лёгкая театрализация, стилизованный под манеру ду-уоп вокал - старые поклонники ЗООПАРКА были раздосадованы, новые - заинтригованы, а жюри - очаровано, вследствие чего группа, наконец, заслужила звание лауреатов. Эта версия ЗООПАРКА просуществовала год, сделала ряд разрозненных записей для радио и распалась в мае 1987, после того как Майк, узнав, что Донских использовал фонограмму группы в своих соло-проектах, уволил его, а заодно и вокальную группу.

Под ружьё был вновь поставлен Муратов, а с возвращением в строй Куликова группа приобрела свой последний стабильный состав. Тессюль позднее играл в группе ТИХИЙ ОМУТ, а ещё позже покинул сцену. Выступление ЗООПАРКА на V Рок-фестивале, где с ним играл известный саксофонист-универсал Михаил "Дядя Миша" Чернов и (в одной песне) пела Наталья Шишкина, потерялось на фоне триумфальных концертов АКВАРИУМА и DDT. Впрочем, и новых явных хитов (за исключением разве что "Права на рок") в этой программе не было.

В сентябре 1987 ЗООПАРК успешно выступил на Всесоюзном Рок-фестивале в Подольске, много гастролировал по Союзу - на каком-то этапе он был самой концертирующей группой Рок-клуба, а возможно, и страны. У группы появился свой директор, бывший археолог и меломан Всеволод "Сева" Грач.

В 1988 Тропилло издал на пластинке урезанную (по причине несоответствия времени его звучания формату LP) версию альбома "Белая полоса". В апреле того же года Муратов, начиная с Подольска параллельно игравший в DDT, окончательно ушёл к Шевчуку, и ЗООПАРК вернулся к формату квартета, хотя активность группы с этого момента начала плавно снижаться. Осенью 1988 с ними репетировал, но так и не присоединился экс-гитарист ЛОТОСА и МИФОВ Александр Новиков.

В начале 1990 режиссёр Александр Киселёв снял на Ленинградской Студии Документальных Фильмов посвященную ЗООПАРКУ ленту "Буги-вуги каждый день", для которой группа записала несколько своих ранее не издававшихся номеров (впоследствии составивших альбом "Музыка для фильма").

Спад массового интереса к рок-н-роллу, а с ним и гастрольной активности, плюс нараставшие проблемы с алкоголем в этот период практически вывели ЗООПАРК из игры: попытка Андрея Тропилло, который летом 1989 был избран директором Ленинградской Студии Грамзаписи, вернуть группу в студию так и не увенчалась успехом. В январе 1990 Майк довольно неудачно выступил соло на фестивале "Рок-акустика" в Череповце.

В мае 1990 с ЗООПАРКОМ вновь расстался Куликов, и бас-гитаристом стал Наиль Кадыров (р.26.08.61 в Ленинграде) из группы ПОЧТА, которая в конце 80-х издала два сильных альбома, а также аккомпанировала на сцене Юрию Морозову. Они изредка гастролировали, в октябре 1990 сыграли на концерте памяти Виктора Цоя в питерском СКК, где Майк спел несколько новых песен (в т.ч. потрясающую "Час Быка"), которые так и не были зафиксированы в студии.

14 марта 1991 Майк Науменко в последний раз появился на сцене, исполнив во время фестиваля в "Юбилейном", посвящённого десятилетию Ленинградского Рок-клуба, свой "Пригородный блюз" в сопровождении музыкантов АКВАРИУМА.

Весной 1991 московский инди-лэйбл Эрио выпустил на пластинке соло-альбом Майка "LV", за который он тем же летом получил первый в жизни солидный гонорар, а 27 августа того же года Майк Науменко, не приходя в сознание, умер в своей комнате в питерской коммуналке: причиной смерти стал перелом основания черепа - обстоятельства, при которых музыкант получил подобную травму, видимо, уже не откроются никогда.

Масштабы влияния Майка на весь отечественный рок-н-ролл стали заметнее к середине 90-х, когда его песни начали появляться в репертуаре как звёзд отечественного рока (КРЕМАТОРИЙ, VА-БАНКЪ), так и клубных групп (ОПАСНЫЕ СОСЕДИ, УЛИЦЫ, КИРПИЧИ, ХОЗЯИН КЛЮЧА и т.д.), а его "уличный реализм" и иронический взгляд на окружающий мир послужили отправными точками для текстовой традиции 90-х. С позиции сегодняшнего дня несомненно влияние Майка на творчество раннего КИНО (и поэтический язык Виктора Цоя), ЧАЙФА, Александра Башлачёва, Юрия Наумова и многих других.

В 1992 в Москве был издан альбом-посвящение Майку, на котором его песни пели московские группы. В конце 1997 Альба Рекордз выпустила альбом "Парк Майкского периода", на котором его песни исполняют современные звёзды. Практически все сохранившиеся записи Майка и ЗООПАРКА на протяжение 90-х были ремастированы и изданы московским коллекционером и издателем Олегом Ковригой под его лэйблом Отделение Выход.

Блестящий переводчик, Науменко оставил несколько превосходных переводов книг о западной музыке (к сожалению, до сих пор не изданных), образцов серьёзной литературы (прежде всего, очень важной для его мировоззрения притчи Ричарда Баха "Иллюзии") а также научной фантастики (переведённый им с сестрой Татьяной роман Эрика Фрэнка Расселла "Ближайший родственник" в 1993 вышел в издательстве "Северо-Запад").

Летом 1996 и сам Науменко стал героем книги "Майк из группы "Зоопарк"", авторами которой были его друзья, экс-редактор журнала "Рокси" Александр Старцев и сооснователь КИНО Алексей Рыбин. Презентация книги состоялась 28 сентября в питерском Доме Актера при участии многих коллег-музыкантов Майка.

Что касается остальных участников ЗООПАРКА, то Александр Храбунов играет с разнообразными кавер-бэндами (THE HOOX и т.д.); Данилов трудился вне музыки в родном Петозаводске; Куликов умер 18 сентября 1995 по причине отравления техническим алкоголем; Кирилов покинул музыку, а в конце 90-х оказался за решёткой (где, к слову, написал любопытные воспоминания о Майке, часть которых была опубликована в журнале "Fuzz").

Муратов играл в группах DDT, ОПАСНЫЕ СОСЕДИ и ПРЕПИНАКИ, а также добился успеха как профессиональный звукорежиссёр; в конце 90-х он перебрался на жительство в Германию. Тесюль, который одно время работал звукооператором в БКЗ "Октябрьский", позднее покинул музыку. Кадыров продолжал с успехом музицировать в группах ТРИЛИСТНИК, ОАЗИС Ю, VERMICELLI ORCHESTRA, РАЗНЫЕ ЛЮДИ, ДОЧЬ МОНРО И КЕННЕДИ и т.д. Донских значительную часть 90-х провёл в Европе, где выступал с собственной поп-джазовой программой под именем Александр Донских фон Романов.

Весной 1998 Донских, Храбунов, Кадыров и сменивший Кирилова барабанщик Виталий Семёнов (АЙСБЕРГ, VERMICELLI ORCHESTRA и т.д.) объединились для серии ностальгических концертов, исполняя хиты из репертуара ЗООПАРКА. Позднее эта группа, назвав себя ЗОО-ПАРК, продолжала выступать в клубах в обновлённом составе: Донских, Кадыров, Семёнов, Андрей Иванов (экс-MAGNA MATER, ЖИВЫЕ), гитара, и Андрей Куприянов (BLACK MAGIC, YELLOW PILLOWS и т.д.), клавишные.

Осенью 2000 фирма Manchester выпустила записанный этой группой альбом "Ре-Майк", в который вошли как новые версии классических хитов ЗООПАРКА, так и песни самого Донских. В записи диска участвовали также саксофонист Николай Рубанов (АУКЦЫОН, С.К.А. и др.), певица Наталья Пивоварова (СОУС, экс-КОЛИБРИ) и другие музыканты.

В 2000 в московском издательстве "Сокол" вышла книга "Песни и Стихи" - наиболее полное на сегодня собрание поэтического наследия Майка Науменко, которое подготовили питерские рок-журналисты Александр Старцев и Валерий Крайцев, а также известный московский издатель Александр Галин.

В сентябре 2001 модный московский тележурналист Дмитрий Дибров (он же, кстати, был ведущим концерта памяти Майка весной 1999) объявил о том, что планирует записать и выпустить альбом с собственными кавер-версиями песен ЗООПАРКА. Этот альбом увидел свет в 2002.

В 1999, 2000 и 2001, в дни рождения Майка, в питерском ДК им. Ленсовета (увековеченном Науменко в песне "Лето") проходили масштабные концерты его памяти. Участие в них принимали многие отечественные рок-звёзды - от БГ и КРЕМАТОРИЯ до Чижа. Празднование дней его рождения происходило и позже, а в апреле 2005, когда Майку исполнилось бы пятьдесят, юбилейный концерт состоялся в ДК им. Горького.

Неофициальный, но довольно информативный сайт "Майк и его "Зоопарк"" делает в сети Максим Терещенко:

Друзья, так уж получилось, что в этот день от нас ушёл Илья Куликов — сооснователь Зоопарка, хороший музыкант и жёсткий басист. Вот, что происходило тогда — как я это помню.
16 сентября 1995 года мне позвонил Илюха и спросил:
— Кирилыч, можно я поживу у тебя пару дней, а то я с тестем разругался, он кричит, что если я ещё хоть раз к Ленке приду, то он меня опять посадит.
— А по мне хоть всю жизнь живи, раз хороший человек.
— Ну, тогда я приеду через часик. В магазин заходить?
— В какой? — недопонял я.
— В какой, в какой. В кондитерский! — глумливо скорчил рожу по телефону Илья.
— Ну так естественно, жду! — ответил я и положил трубку.
Я не особенно удивился звонку: в последнее время Илья сильно не ладил с отцом жены из-за своих вредных привычек, а тот, как человек военный, был привычен к кардинальным решениям с жестокими последствиями, но это конечно, если его довести. Но вывести из себя декана психфака академии МВД, настоящего полковника, профессора и заслуженного педагога мне представлялось практически невозможным. Но вот, Кулибахтер умудрился-таки это сделать.
Я вздохнул и поплёлся в кухню доставать размораживаться из холодильника мясо и чистить картошку.
Илья приехал как раз к загрузке дежурного блюда в духовку. Я вытер полотенцем руки, мы обнялись-поздоровались и засели в гостиной за нольсемьпятой сладенькой водочки в ожидании обеда.
Погода стояла хорошая, но выходить куда-либо нам не хотелось и мы провели оставшийся день и пол-ночи в разговорах о семейных заморочках Ильи и делах Зоопарка; помянули Майка изрядно и как следует, а потом, уже под утро, завалились спать, причём я слышал сквозь сон, как Илюха любезничал с Ленкой по телефону.
Следующий день мы решили сделать точной копией предыдущего — купили 075, потушили мяса с картофелем и также просидели перед камином слушая музыку в ленивой дрёме. Вечером Илья заявил:
— Ленка сейчас ждёт пока отец остынет, поговорит с ним, и поеду я завтра культурно домой, а то скучно тут у тебя, — заявил он устало.
Я не возражал, тем более, что уже второй день чувствовал какое-то недомогание — тошнило, голова кружилась как-то неправильно, слабость накатывала.
И вот наступил тревожный понедельник — утром к нам приехала Лена Куликова и сказала:
— Илюнчиков, я с папой договорилась, он успокоился, давай поехали уже домой жить, а то наш Кися, смотри, с зелёным лицом сидит. Что это вы тут делали, пока меня не было?
— Да ничего особенного, жирную картошку с салом лупили целыми днями, — ответил я и неожиданно заметил, что Илюха тоже выглядит неважно, — Вы такси возьмёте или на метро поедете? — еле слышно и вяло прозвучал мой вопрос.
— На метро, зачем нам деньги на такси тратить? — резонно отметила Ленка и они быстренько убежали.
Закрыв дверь за ними, я внезапно почувствовал тошноту и сильную слабость в ногах — едва добравшись до туалета, я приник к белому другу почти на час; выворачивало меня нешуточно, долго и жестоко. Наконец вытерев слёзы, отдышавшись и умывшись, я побрёл в гостиную и присел. Мутило, а при мысли о водке подкатывала тошнота.
Не помню, сколько времени мне пришлось так сидеть, пытаясь унять слабость и дрожь в пальцах, но меня привёл в себя телефонный звонок — звонила Лена:
— Валерка, срочно приезжай, Илья умер! — от услышанного я охренел, но поверил сразу и сломя голову выбежал во двор, подскочил к машине и стал пытаться ходящими ходуном руками открыть дверь.
Наконец плюхнулся на сиденье, воткнул ключ, но машина не то что не заводилась — она вообще никак не реагировала. Сосед Колька-паровозник с любопытством наблюдал за мною из окна второго этажа какое-то время, а потом сжалился и весело крикнул:
— Жескар, ты забыл что-ли, что аккумулятор третьего дня на зарядку домой утащил?
"Блин, точно, как ехать-то?" — заметались мысли, — Слышь, Коль, одолжи машину до вечера? — заорал я я ему через двор.
— Не, у тебя лицо синее, давай лучше я с тобой поеду, — заулыбался Колька.
— Я тебе сейчас так поеду, я вам обоим сейчас так поеду! — высунулась его жена Раиса и потащила Кольку от окна.
— Жескар, я сейчас выйду, жди! — едва успел он пикнуть. Спустившись вниз, он прошептал, — Я тут пивка с утра выпил с водкой, вот Райка ключи и отобрала. Давай Витьку-таксиста с первого этажа попросим. А чего тебе приспичило-то, ты какой-то не такой сегодня.
Я ему вкратце рассказал о смерти Ильи; Колька изумился — он знал Илюху, больше того, его фамилия была тоже Куликов. Уговорили заехавшего домой вздремнуть на часок соседа отвезти нас к Илье. Колькина Раиса нас одних не отпустила и поехала с нами.

Я вошёл в их спальню, Илья лежал голый на полу — лицо абсолютно белое, ноги тёмного, почти чёрного цвета. За столом сидел врач и заполнял какие-то бумажки. Лена сидела с отсутствующим видом.
— Что с ним? — спросил я.
— Отравление этанолом, — буднично ответил доктор, привычно захлопнул папку и уставился на меня. — Вы ему друг будете?
— Да, только доктор, это, мы вместе пили, совсем немного выпили, да ещё и с жирной закуской, вот, я-то живой, посмотрите, живой! — затараторил я и начал тихо истерить.
— Тихо! — прикрикнул на меня врач, — С вами что, совершенно ничего не случилось, вы как себя чувствуете? Отвечайте! — приказным тоном он ввёл меня в чувство.
— Ну как, ну вырвало меня сильно, а так — ничего, только слабость сильная и пот прошибает, — уже мямлил я.
— А у него рвота была? — доктор обратился к Ленке. Лена подняла на него тусклые глаза и тихо сказала:
— Нет, он не смог, постеснялся, мы же в метро ехали, как он там блевать-то будет.
— Ну, вот в этом всё и дело — желудок яды и принял. Вызывайте труповозку, — обратился он к санитарам. Тут в комнату вошёл участковый, который всё это время бродил где-то по квартире, присел за стол, достал какие-то бумажки и вдруг обратился ко мне:
— Вы что здесь делаете?
Пришлось объяснять. Он быстро осмотрел Илью, настрочил что-то в каких-то листах, кивнул санитарам, те подняли носилки с Ильёй и ловко их уволокли; участковый поднялся, кивнул нам и вышел вслед за ними. Дверь захлопнулась.
Обыденность убивала.
Наконец мы догадались позвонить Шуре — Саша Храбунов приехал немедленно. Неожиданно я заметил, что уже наступила ночь; Лена постелила нам одеяло на полу в кухне и мы с Саней о чём-то говорили до самого утра лёжа на тёплом полу и рассматривая в чистом стекле окна звёзды.
Так умер Илья Куликов — человек, который вместе с Майком основал Зоопарк.

Глава 4. Дорожная карта Куликова Поля. Часть 2

На древней земле Верхнего Подонья существовала дорожная сетка, которая связывала броды междуречья между собой. Дороги многое могут объяснить в действиях воевавших сторон. За двести лет от эпохи Дмитрия Донского до Ивана Грозного их сетка вряд ли изменилась. Её зафиксировали в документах. Дороги региона и броды на Красивой Мече и Дону остались на своих местах до нашего времени, теперь о них знают немногие. Автор детально изучил топографическую карту, посетил все означенные в повествовании, убедился в их наличии. Почти на всех бродах в последние столетия возведены плотины ГЭС или мельниц, или поставлены мосты.

Вид с Косогора на Красивую Мечу и на Красный Холм

Столповая (Балская) дорога шла с Красного Холма вдоль правого берега Дона через Лебедянь (Акказ), далее до устья Кочуровки через перехвальское поле.

Турмышская – отделялась на Красном Холме от Столповой, переходила на другой берег Мечи через брод в Мочилках, через Слободку уходила к 14-й стороже в Ярославах и поднималась к броду у Старого Данкова.

Дрысинская – от брода на Мече в Сергиевском через Слободку, Хрущёво-Подлесное, Плехотино, Баловнево вела к 13-й стороже, стоявшей на речке Вязовке недалеко от устья, и уходила за Дон на Дубок, срезая кочуровский угол, и вела к точке Березуя у Скопина. Дрысинская дорога проходила несколько западней Гусевой Поляны, на которой находился тыл войск Мамая во время Куликовской битвы, и в точке села Слободки перекрещивалась с Турмышской.

Сарматская – от брода в Сергиевском, через Слободку, а далее через позиции Мамая на Гусевой Поляне уходила к Романцовскому броду.

Михайловская – предположительно, через брод в деревне Большой Верх вела на Михайлов или к Старому Данкову. Для переправы подходил брод и в Кузьминках. От этих двух переправ можно сначала идти по Ногайской дороге в сторону Гусина брода, потом перейти на Сарматскую и уйти на Куликово Поле – почти по прямой.

Все дороги вели на Поле Куликово от переправ Красивой Мечи, а Столповая – от донского Гусина брода. Ногайская дорога приходила из Дикого Поля к донским бродам: Гусину, Романцовскому, Ногайскому. Существовала отличная дорожная сетка.

Древние дороги Верхнего Подонья в 1571 году

Не может быть Кузьминой Гати у села Кузьминки Лебедянского района, назначенной голосованием экспертов Тамбовской учёной архивной комиссии (ТУАК) в 19 веке. Рельеф берегов в данном месте неудобный, неподходящий для переправы большой армии, из-за крутого и очень высокого левого берега Красивой Мечи. На этом броде в 19-20 веках стояла плотина мельницы. Плотину давно уже смыла река, и стала видна гать – природный каменный участок дна Мечи протяжённостью метров в двадцать напротив балки Лагута, по каменистому дну и склонам которой можно подняться на высокий левый берег. Очевидно, тамбовские эксперты эти места не посещали.

А вот она, настоящая и единственная на Руси Кузьмина Гать из документов 1577 года о сторожах:

И ещё, из документа 1623 года:

Дорожная карта Куликова Поля - карта-схема

На этой Татарской сакме в поле Нытярангуши за Кузьминой Гатью стояло лагерем войско Багуна. За ним разведка следила особенно пристально – отсюда постоянно шли донесения. Багун служил индикатором планов Мамая. Поворот князя Дмитрия из Лопасни на эту сакму, вызван и этим обстоятельством – перешли на взвешенную позицию, с которой можно было действовать по результатам анализа поведения двух частей армии Мамая. Мудро!

Атака Мамая

В оправдание тамбовским историкам следует сказать, что на тот момент времени им ничего не оставалось, как заниматься подгонкой под свершившийся факт. Празднование 500-летнего юбилея прошло, а памятник уже стоял с царского соизволения. Скандалить не стали – поговорили, проголосовали за ошибочное решение и разошлись. И в наше время любой историк, выступивший против официальной версии, будет подвергнут остракизму, поэтому они и она так живучи.

Летописцы, представлявшие Тохтамыша, главного сражения не видели – отсюда и происходит неточное описание его хода. События до битвы, её место у Непрядвы (Перехвалки), её финал на Красном Холме и захоронения погибших, в которых они принимали участие, чётко зафиксированы. Подробно приведены имена командиров, наступление на поле боя несколькими колоннами, ожесточённость сражения. Возможно, эти сведения получены из разбирательства, когда устанавливали степень вины пленённых раскольников перед султаном.

Сабан шёл в сторону Старого Данкова, а в среднем течении Вязовки остановился, когда закончил разведку местности, не встретив в этой зоне русских войск. Разведка Мамая тоже работала. Его рейд позволил уточнить, где находятся русские полки, замеченные накануне в устье Нижней Непрядвы, не идут ли они северным маршрутом с угрозой лагерю? Русская армия имела возможность форсировать Мечу через верхние броды и ударить на Красный Холм с севера, с юга угрожал Бахта, а с востока из-за Дона – Эдигей. Такой вариант развития событий реален, и мог осуществиться в любое время, и Мамай был обязан его предвидеть.

Сабан Кашани не мог спровоцировать атаку. Большие дела в такой спешке не делаются. Мамай стал готовиться к сражению ещё накануне, когда получил известие, что Багун стоит у Лебедяни, а русские переходят через Дон, а с юга на Красный Холм нацеливается Бахта. Мамай получил шанс разбить русских до его подхода, используя своё численное превосходство над любой из армий противника поврозь. Чтобы подтянуть войска к бродам на Мече, нужно какое-то время потому, что они стояли на обширной протяжённой территории – многочисленную конницу нужно пасти. Ещё необходимо их приблизить к берегу из-за угрозы, возникшей со стороны русской армии, появившейся в междуречье.

Тем не менее, Ф.Г.-Х. Нурутдинов сделал великое дело – опубликовал на русском языке сведения из Булгарских летописей, которые позволяют установить историческую истину, а его отдельные ошибочные выводы имеют положительное значение, потому что дают повод к размышлению и ведут к логическому анализу.

Некоторые источники говорят о том, что накануне битвы вечером Дмитрий Иванович ездил на рекогносцировку местности и, возможно, с высокого места с названием Косогор, наблюдал костры и суету в татарском лагере за рекой на Красном Холме. С этой точки панорама разворачивается вёрст на шесть. Расстояние от Косогора до устья Нижней Непрядвы около 20 км, а до лагеря на перехвальском поле и того ближе. Появление разъездов и дозоров на левом берегу Мечи могло насторожить Мамая и усилить подозрение, что русская армия интенсивно ведёт разведку и готовится форсировать Мечу на следующий день. Один из дозорных, Фома Кацибей, со своими видениями, чего стоит! Это давало ещё один повод для атаки ранним утром 8 числа. Заманчиво было застать русскую пехоту на походном марше. Прогнозирование возможных действий – дело нетрудное, оно даёт возможность объяснить конкретные действия противников.

Багун пошёл в атаку на русские позиции с некоторым опозданием. Очевидно, он прикрывал тыл Мамая со стороны донского Гусина брода. Эта утренняя задержка могла успокоить Эдигея: Багун стоит на прежнем месте – битвы ещё нет.

Хронометраж движения войск Мамая 8 сентября с абсолютной точностью ложится на Лебедянскую землю. Ранним утром форсировали броды Мечи большим потоком по нескольким дорогам. К 10-30 вошли в столкновение с русско-литовскими войсками. Сражались три часа, а потом пару часов скакали на Красный Холм за Мечу, где оставался обоз. Если бросить пехоту, которая неминуемо попадёт в плен, учитывать давку на бродах, эмоционально описанную летописцами, то до сумерек, которые наступили в 17-30, осталось время, чтобы удрать даже за Быструю Сосну. От места битвы до лагеря на Красном Холме километров двадцать, а до аула Кызыл (села Красного) – почти сорок.

Куликовская битва по Нурутдинову

Гать в Кузьминках на Мече

Кураповские скалы на Красивой Мече

Кураповские пороги на Красивой Мече

Дружинники