Костюм врачей от коронавируса
Работа медиков всегда сопряжена с определенными рисками. Однако во время эпидемии коронавируса – когда заразиться легко, а количество заболевших исчисляется тысячами, – потенциальная опасность для врачей увеличивается. Уже во многих странах стало известно о заболевших COVID-19 врачах.
Проблема не обошла стороной и Россию: 31 марта стало известно о положительном тесте на коронавирус у главврача больницы в Коммунарке, где лечится большинство зараженных столицы. Тем не менее врачей стараются обезопасить со всех сторон – на данный момент они самые главные герои в борьбе с эпидемией. Рассказываем, какие меры безопасности принимаются для защиты российских врачей.
На острие атаки
Фото: Москва 24/Антон Великжанин
Многие страны уже столкнулись с тем, что не смогли защитить своих медицинских сотрудников. Сначала пострадал Китай. В начале февраля стало известно о смерти от коронавируса Ли Вэньляна в Центральной больнице Уханя. Его гибель вызвала большой резонанс, так как он был первым медиком, сообщившим у себя в социальных сетях о появлении нового коронавируса.
Однако он был не последним. Как сообщают СМИ, в середине февраля стало известно, что в Китае заболело еще около двух тысяч медиков. Причем среди них были и смертельные случаи. Кстати, в КНР медиков, сражающихся с коронавирусом, назвали "ангелами в белых одеждах" или "бойцами в белых халатах", так как на их плечи легла самая большая нагрузка по борьбе с заболеванием.
В середине марта СМИ сообщили о том, что в Испании более трех тысяч врачей заразилось коронавирусом. Эта цифра составила 12 процентов от всего количества заболевших в стране. "Это большая проблема для медицинской системы. Это группа наибольшего риска, это очевидно, и мы должны это принять", – заявил директор координационного центра предупреждений и чрезвычайных ситуаций министерства здравоохранения Испании Фернандо Симон.
Заболевшие COVID-19 медики есть и в Белоруссии. Президент республики Александр Лукашенко заявил, что уже зарегистрировано около 10 случаев заражения новым вирусом врачей в Витебске.
11 из 65 зараженных в Узбекистане – также медики, сотрудники Научно-исследовательского института вирусологии. Президент страны Шавкат Мирзиеев пообещал каждому пострадавшему от COVID-19 врачу компенсацию в размере 100 миллионов сумов (более 800 тыс. рублей). Также в случае, если заражение коронавирусом у инфицированных будет проходить в тяжелой форме, врачам или членам их семей выплатят 250 миллионов сумов (свыше 2 млн рублей).
В США число заболевших COVID-19 превысило 200 тысяч. Несмотря на карантин, ситуация изо дня в день ухудшается. А медики, в свою очередь, жалуются журналистам на плохие условия и недостаточные меры безопасности для сотрудников.
Так, врач отделения неотложной помощи Мин Лин сообщал, что защитных мер от коронавируса в больнице, где он работал, было недостаточно. Из-за критики, кстати, как сообщают СМИ, был уволен. Как и медсестра из Чикаго, которая рассказывала коллегам о неэффективности выданных на рабочем месте медицинских масок.
В Италии от коронавируса погибло более 50 врачей. А 31 марта стало известно о заболевшем в России Денисе Проценко – главвраче больницы в Коммунарке, где проходит лечение большинство больных коронавирусом в России. Тем не менее Проценко продолжает работать, изолировавшись у себя в кабинете.
Меры безопасности на выезде
Фото: Агентство "Москва"/Александр Авилов
В первую очередь в группе риска находятся врачи скорой помощи и медики, работающие в поликлиниках: они не знают наверняка, с каким именно заболеванием столкнулись. Симптомы коронавируса очень похожи на симптомы гриппа и ОРВИ.
Для медиков, которые работают с пациентами с подтвержденным COVID-19 на дому, также создана инструкция по безопасности.
При посещении пациентов врач обязательно должен использовать средства индивидуальной защиты:
- очки;
- одноразовые перчатки;
- респиратор;
- противочумный костюм 1 типа или одноразовый белый халат;
- бахилы.
После посещения квартиры медику необходимо снять с себя всю защитную экипировку и сложить в специальный пакет для дальнейшей утилизации. После этого рекомендуется еще раз обработать руки антисептиком.
Безопасность медиков в больницах
Фото: Агентство "Москва"/Александр Авилов
Что касается мер безопасности, сейчас они жесткие как никогда. Подробностями поделился главврач больницы № 67, где на данный момент находится более сотни больных с коронавирусом, Андрей Шкода.
"Прежде всего, у нас введен масочный режим для всех сотрудников больницы, даже для тех, кто не контактирует с зараженными напрямую", – рассказал доктор Москве 24. Кроме того, по всему медцентру для врачей стоят обеззараживающие средства, антисептики, специальные приборы обеззараживают воздух и обеспечивают антибактериальную среду, а также установлено ультрафиолетовое облучение.
В блок, где непосредственно содержатся больные коронавирусом или люди с подозрением на инфекцию, просто так попасть нельзя.
Как отметил собеседник сайта, доктора работают в костюмах целый день – в пораженном блоке они не снимают ни одного из средств защиты, а также периодически обрабатывают руки в перчатках. А чтобы не принести инфекцию в остальные помещения больницы или не заразиться самому, также существует целая процедура снятия костюма.
"После того как костюм снят, врач идет в душ, обрабатывает руки, надевает маску – и только тогда идет в основной корпус больницы", – рассказал Шкода.
Несмотря на то что меры безопасности работают хорошо, минимальная вероятность заражения все же возможна. "Наша работа всегда сопряжена с риском", – заключил Шкода.
По данным на 3 апреля количество зараженных коронавирусов в 78 регионах России перевалило за 4,1 тысячи. При этом еще большее количество людей находится под подозрением на COVID-19, а значит, под постоянным наблюдением врачей. Российские медики работают без сна и отдыха, помогая сохранить здоровье согражданам. И все, чем остальное население может отблагодарить их, – это просто остаться дома.
- органы власти;
- медучреждения и аптеки;
- магазины товаров первой необходимости;
- безостановочные производства.
Президент отметил, что в случае улучшения эпидемиологической обстановки, нерабочее время изменится в меньшую сторону.
В столице, как и во многих регионах России, введен режим самоизоляции. 2 апреля Сергей Собянин подписал закон об установлении ответственности за нарушение режима самоизоляции и введении штрафов. Так, за нарушение режима самоизоляции москвичей будут штрафовать на 4 тысячи рублей. Если горожанин покинул квартиру и передвигается на транспорте, то заплатить придется 5 тысяч рублей. Штраф за повторное нарушение также составит 5 тысяч рублей. Транспортное средство при этом будет удержано.
Путин заявил о возможном сокращении нерабочего периода из-за COVID-19
По словам врача, у 90% заразившихся вообще нет никаких симптомов коронавируса, а у остальных 10% болезнь может протекать очень тяжело.
Ни один врач из ноокатской больницы не отказался лечить больных с коронавирусом, рассказывает Асамидин Марипов. Им самим пришлось отстранить медиков со слабым здоровьем от зараженных.
До директора Ноокатской территориальной больницы Асамидина Марипова дозвониться практически невозможно: в эти дни он занят всегда. Лишь ближе к девяти вечера доктор смог выделить время, чтобы побеседовать с корреспондентом Sputnik Кыргызстан.
— Вы помните, как в больницу привезли первых заболевших? Как готовились к встрече с ними?
— Первое время никакого страха не было. Мы ведь никогда не сталкивались с такими пациентами, не знали, насколько тяжело может протекать болезнь. Думали, что это нечто вроде гриппа. Потом стали получать больше информации об инфекции, и это заставило нас отнестись к коронавирусу очень серьезно.
Впрочем, страх у медиков почти исчез, когда стали поступать больные с этим диагнозом. Большинство из них вполне неплохо себя чувствуют.
— Медики по всему миру заражаются и умирают от коронавируса. Кто-то в вашей больнице отказался лечить пациентов?
— Нет, мы же все давали клятву Гиппократа. Но мы сами не допустили докторов, у которых серьезные проблемы со здоровьем.
— Это действительно похоже на обычный грипп?
— Нет, коронавирус — точно не грипп. У 90% заразившихся вообще нет никаких симптомов. То есть вирус в их организме присутствует и дает положительный результат при тестировании, но сами пациенты являются только переносчиками и никак от него не страдают.
У остальных 10% болезнь может протекать очень тяжело — тут все зависит от возраста, здоровья человека, качества питания. В этом случае у пациента резко повышается температура, она может достигать 40 градусов. Потом начинается сухой мучительный кашель.
На вторые сутки появляется одышка, которая может перейти в тяжелую степень, тогда больного немедленно надо перевести в отделение реанимации и подключить к аппаратам. У таких пациентов, как вы знаете, очень страдают легкие, они нуждаются в постоянном реанимационном уходе и кислородной терапии.
— Сейчас в Кыргызстане зафиксировано уже 5 смертей больных с коронавирусом, один из них лечился в вашей больнице. Расскажите об этом пациенте.
— Это был очень пожилой человек, он страдал от сахарного диабета, в анамнезе у него значились инфаркт миокарда, гепатит В. У пациента был очень слабый иммунитет, поэтому усилия медиков оказались напрасными.
— Я читала интервью с итальянскими и российскими врачами, они рассказывали, что люди с коронавирусом очень тяжело уходят. Это так?
— Да, это правда. У человека происходит сильнейшая интоксикация, и если он в сознании, то очень мучается. У таких больных постепенно начинают отказывать все органы. Тут важно, чтобы рядом находился опытный реаниматолог и было хорошее техническое оснащение.
— А правда, что молодые люди сравнительно легко переносят коронавирус?
— У нас были четыре пациента молодого и среднего возраста, у них болезнь проходила, как тяжелый грипп. К счастью, мы их вылечили, а вот люди, которым за 80, действительно очень тяжело поддаются лечению.
У нас даже младенец есть с коронавирусом, но, к счастью, вирус никак не угрожает его здоровью. Малыш не болеет им, он просто переносчик.
— А как вы их лечите, ведь лекарства от коронавируса не существует?
— Лекарства от этой болезни действительно нет. Если у зараженного нет никаких симптомов, то мы просто наблюдаем за его состоянием, а потом выписываем.
А если появляются температура, кашель, затрудненное дыхание, начинаем проводить мероприятия, которые облегчают состояние пациента. Например, в некоторых случаях мы применяем препараты, которыми лечат ВИЧ-положительных. Они помогают, но отрицательно воздействуют на печень и почки.
Некоторые больные нуждаются в кислородной терапии. Мы можем обеспечить ею полностью — в нашей больнице 50 аппаратов для этих целей.
— Вы тоже проводите осмотр пациентов, хотя по возрасту находитесь в зоне риска. Не страшно?
— Нет, страха у меня не было. Перед тем как приступить к работе, мы провели специальные обучающие занятия, как должны вести себя медики, чтобы не заразиться. У нас есть все — нормальные костюмы, маски, сапоги, очки. Ни один сотрудник нашей больницы не заразился.
— В интервью с российскими медиками я читала, что надеть защитный костюм отнимает очень много времени.
— Да, на первых порах, когда нам не хватало современных костюмов и масок, пришлось пользоваться старыми советскими костюмами защиты. Там несметное количество шнурков, которые нужно завязать. Работалось в них трудно, все тело потело. А вот современные костюмы надеваются всего за 2-3 минуты!
— Сейчас за вашими пациентами следит практически весь мир, а к ним самим относятся практически как к биологическому оружию. Как они переживают этот период?
— У таких пациентов действительно очень строгий режим: им нельзя просто так покидать палату, у них отдельные туалет и душ, посетителям там появляться запрещено.
Неудивительно, что у некоторых развивается депрессия. Мы им объясняем, что скоро все это закончится и они вернутся домой полноценными людьми.
— Что должны сделать мы, чтобы помочь вам?
— Это самый главный вопрос! Болезнь всегда легче предупредить, чем лечить. На лечение одного больного с коронавирусом можно затратить не то что десятки, а сотни тысяч сомов! Профилактика обходится гораздо дешевле.
Сидите дома, мойте чаще руки, соблюдайте нормы гигиены. Так вы обезопасите себя не только от коронавируса, но и от других болезней.
В Италии – 10 тысяч инфицированных COVID-19 медиков. 116 из них умерли. Больше всего жертв среди семейных врачей.
Доктора, медсестры, водители скорой помощи и пациенты из Италии рассказали Настоящему Времени, что происходит в больницах и отделениях интенсивной терапии, где лечат от коронавируса.
No media source currently available
"Я не могу ни пойти в туалет, ни выпить воды"
"У меня много коллег, друзей – медиков, медсестер – позитивных на вирус. Даже если мы постоянно моем руки – у нас уже дерматит, у нас уже трещины на руках – но мы все время в этом окружении, и вирус очень контагиозный", – рассказывает Елена Савчук.
Елена – украинка. 10 лет она работает врачом в Италии. Сейчас дежурит в приемном отделении больницы в провинции Новара, куда привозят инфицированных COVID-19. Каждая ее смена начинается с того, что Елена надевает специальный защитный костюм:
"Это все у меня занимает примерно 15 минут. От того, как я оденусь, будет зависеть, как я буду себя чувствовать на протяжении дежурства. Если я неправильно надену маску, она будет мне давить – я должна потом это терпеть на протяжении всего дежурства, так как я не могу ничего поправить. Я не могу в это время ни пойти в туалет, ни выпить воды. Потом снятие костюма – это тоже процедура. После окончания дежурства нужно снять все так, чтобы не контактировать с внешней поверхностью этой одежды".
Врачи пишут на защитных костюмах свои имена, чтобы хоть как-то различать друг друга: "Все одеты в одинаковые костюмы, не понимаешь, где кто, не понимаешь, кому что сказать. Не понимаешь больных, так как не можешь читать по губам", – рассказывает Елена.
2 апреля тесты на коронавирус сдали более 6 тысяч медиков в Пьемонте. Позитивными оказались 811 человек, то есть 13%. Различные медицинские ассоциации требуют от правительства Италии делать регулярные тесты всему медперсоналу, даже без симптомов. Но им отказывают, ведь если тестировать весь медперсонал, то сотни врачей с положительными результатами на вирус будут вынуждены остаться дома в изоляции.
Мартина Туриани – медсестра отделения интенсивной терапии в Пезаро. В этом городе уровень смертности от коронавируса – один из самых высоких.
"Моя больница превратилась в COVID-госпиталь, – говорит Мартина. – С конца февраля пациентов становилось все больше и больше. К сожалению, росло количество инфицированных, которые нуждались в интенсивной терапии, то есть были в критическом состоянии".
"Ситуация очень тяжелая, мы не справляемся, – продолжает медсестра. – Не хватает лекарств, не хватает аппаратов искусственной вентиляции легких, не хватает медперсонала, рук. Каждая смена – это война. Мы смогли оборудовать 40 мест интенсивной терапии – раньше было восемь. И все 40 заняты тяжелыми пациентами".
Тяжелыми пациентами становятся и сами медработники. Мартина говорит, что не у всех врачей и медсестер есть маски нужного уровня защиты: "Мы работаем в масках с фильтром FF2, которые не на сто процентов нас защищают. Должны быть FF3 – увы, таких масок у нас нет и не будет. Но многие медики в Италии работают в простых хирургических масках".
"Мы бьемся головой о стену, так как вы продолжаете гулять"
У врача итальянской клиники Елены Савчук в Украине осталось много друзей и коллег. Елена переживает, что то, что происходит в Италии, может повториться и у нее на родине: "Для украинского народа есть только один выход – не встретить этот вирус. Если кто-то думает пойти в магазин купить лимон, чтоб поднять иммунитет, – лучше сидите дома, чтобы не встретить в том магазине этот вирус и не разнести его по всей семье! Никакая медицина, даже такого уровня, как в Италии и других европейских странах, в США не сможет лечить такую массу людей, тяжелых больных".
Даниэль Валенте – водитель спецавтомобиля скорой помощи. Он записал видео для нас, чтобы как можно больше людей соблюдало карантин: "Я только что вернулся – отвозили на госпитализацию пациента, инфицированного коронавирусом. Я должен сказать, что наши больницы переполнены – настоящий коллапс. Персонал истощен, – рассказывает Даниэль. – Мы, медики бьемся головой о стену, так как вы продолжаете гулять. Я обращаюсь к вам: в ваших странах все только начинается, а мы уже боремся с этим. Не думайте, что это какое-то легкое заболевание, с которым просто справиться, и что оно вас не коснется. К сожалению, оно опасно даже для молодых".
Медсестра из города Фано Микеле Вентури написала в фейсбуке письмо премьеру Италии Джузеппе Конте – описала свой рабочий день в аду больницы. "Премия в размере 100 евро для медицинских работников. Вы знаете, господин премьер, я благодарю вас и правительство, но я хотела бы сказать вам, что моя работа стоит гораздо больше!" – отметила Микеле. Премьер Италии ответил медсестре во время выступления в парламенте: он сказал, что правительство не забудет героизма медперсонала.
"Они пытаются спасти каждого". Рассказ пациента
"Очень тяжело думать про героизм, когда не знаешь, что ты сможешь сделать. Когда поступает 5-10 больных – а отделение уже переполнено. И другие отделения уже переполнены. И ты боишься, что у тебя не будет лишней маски, чтобы дать им кислород", – говорит врач Елена Савчук.
Итальянского журналиста Карло Гаэта врачи буквально вытащили с того света. 15 дней – на грани жизни и смерти. 2 апреля его перевели в обычную палату в госпитале Леньяно в Ломбардии. Он согласился дать нам интервью.
"Я почти потерял сознание, – рассказывает Карло о своей болезни. – Жар не получалось сбить. Настал момент, когда я почти не мог дышать. Меня госпитализировали и начали интенсивную терапию, надели этот знаменитый скафандр, который надевают на голову, который дает тебе кислород".
Карло был 141-м пациентом в этом COVID-госпитале в Ломбардии. И решился записать видео, как только смог немного говорить: "Я делаю это для медиков. Медсестры госпиталя Леньяно – они крутые, вы не понимаете, на какие жертвы они идут ради нас. Я видел, как они пытаются спасти каждого. Но такое непомерное количество пациентов – это не их вина".
Дизайнер Giorgio Armani тоже написал письмо итальянским медикам с благодарностью, а на его фабриках уже начали шить для них защитные костюмы. Модный дом Prada шьет маски для медперсонала, а болонская фабрика Ferrari готовится выпускать аппараты искусственной вентиляции легких.
Поделиться сообщением в
Внешние ссылки откроются в отдельном окне
Внешние ссылки откроются в отдельном окне
Мэрия Москвы еще в двадцатых числах марта попросила столичные больницы оценить, сколько пациентов с коронавирусом они могут принять. На план перестройки и возведение необходимых перегородок им дали пять дней. Из больниц долечиваться домой отправили тысячи человек, оставив только тяжелых больных. Новых пациентов не с коронавирусом перепрофилированные клиники почти не принимают - разворачивают скорые в другие стационары.
"Реанимация заполнилась в течение одного дня, и рук перестало хватать"
Чтобы разграничить заразную зону от чистой, в больницах возвели новые стены, рассказывает главврач центра оказания медицинской помощи пациентам с подозрением на коронавирусную инфекцию НМЦХ им. Пирогова Виталий Гусаров. Устроили санпропускники, шлюзы, где сотрудники переодеваются перед входом в красную зону, и шлюзы, где они возвращаются из зоны.
Много сил при переделке клиник уходит на логистику: на каких лифтах будут ездить заболевшие пациенты, откуда будут уходить вылечившиеся, как медсестры будут передвигаться по корпусу, как вывозить медицинские отходы из красной зоны. По-другому теперь приходится даже простыни сдавать в стирку: все белье из Covid-отделения проходит дезинфекцию, и только потом его можно везти в прачечную.
В коронавирусный корпус Пироговского центра пошли работать неврологи, кардиологи, терапевты, хирурги, травматологи, говорит их главврач. "Мы все были заточены на помощь высокого уровня, - писал в "Фейсбуке" реаниматолог этой больницы, заведующий отделением анестезиологии-реанимации № 1 Борис Теплых. - Где-то слышались реплики, что использовать нас - все равно что микроскопом гвозди забивать. Но увидев в следующие дни бурю, ни у кого не осталось сомнений, что пришло время "засадных полков". Девочки-неврологи плакали, надевали защитные костюмы и шли в красную зону".
Правда, по словам Гусарова, коллега эмоции медиков преувеличил. "Все сотрудники с первого дня в красной зоне осознавали свою ответственность и были готовы к тяжелой работе, настоящие герои", - говорит он.
Но не все медики морально готовы работать с Covid-19. В Пироговском центре говорят о нехватке медсестер и санитарок. Медсестры отказывались из страха заразить своих близких, у кого-то сложная семейная ситуация и они не имеют возможности оставить свои семьи на время работы в госпитале, а многие пожилые ссотрудники оказались в группе риска из-за возраста.
Согласившиеся лечить коронавирус медики, не имеющие нужной специализации, работают в отделениях, где лежат не самые тяжелые пациенты. Для них, не инфекционистов по профилю, в больнице разрабатывают пошаговые инструкции. По словам Гусарова, их составляют из рекомендаций минздрава, столичного департамента, ВОЗ, федерации анестезиологов-ревматологов и других источников.
Работает в красной зоне и сам главный врач стационара Пироговского центра.
- В первую неделю, когда мы открылись, реанимация заполнилась в течение одного дня - и рук перестало хватать. А у меня специальность такая. Надо было и трахеостомию делать, и к ИВЛ подключать, мы пошли помогать ребятам.
- Вы, будучи главврачом, уже так делали?
- Я регулярно приходил в реанимационную на проведение обходов и разбора сложных случаев. Но чтобы из-за вала пациентов пришлось встать и оказывать экстренную помощь как врачу реанимации - нет, такого еще не было. С таким мы столкнулись впервые и остро.
"К концу смены в защитных костюмах некоторые падают в обморок"
Перед входом в красную зону, где лежат инфицированные коронавирусом, каждый надевает специальный защитный костюм. Он одноразовый. Под него - одноразовый же хлопчатобумажный костюм, какие носят хирурги, шапочка, одноразовые носки, кроксы и бахилы.
"Снимаем с себя всё, оставляем часы, ключи, мобильные телефоны. Никаких предметов быта в зоне. Иногда нательный крестик оставляют, но я бы не рекомендовал на себе хоть что-то носить", - рассказывает Александр Левчук, бывший главный хирург Военно-морского флота, работающий в Пироговском центре уже 14 лет. Левчук - советник по хирургическим вопросам, врач-онколог, профессор кафедры, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ.
Это уже четвертый карантин за карьеру 61-летнего хирурга. Первые три были в военных частях при дизентерии, малярии и холере. В центре он отвечает за сортировку больных, которых привозят скорые. Через четыре часа работы с пациентами костюм надо менять.
В 15-й инфекционной больнице имени О. М. Филатова в санпропускном шлюзе работают около 30 человек, которые помогают врачам переодеваться. "Ещё пока всё это не началось, мы выбирали одного добровольца из коллектива и на него раз двадцать надевали защиту, чтобы запомнить, как, например, респиратор правильно надевать", - рассказывает главврач Валерий Вечорко.
В красной зоне нельзя расстегиваться и ничего снимать тоже нельзя - ни респиратор, ни очки. "В защите жарко, хочется воды, плохо видно. В туалет ходить нельзя, пить и есть тоже. На всякий случай у нас лежат взрослые памперсы, некоторые ими уже пользуются. Но в них под костюмом сразу становится еще жарче, появляются проблемы с кожей, опрелости", - говорит главврач центра имени Пирогова.
На руки медики надевают две пары перчаток и сверху третью - для осмотра пациента. Их сразу выбрасывают, а первые две пары остаются на руках. "Я вам как хирург могу сказать - снижается тактильность. Сложно осматривать. Ну зато слышимость хорошая - костюмы сделаны не из прорезиненной ткани, не то, что в 80-е годы. В тех водолазных костюмах было совсем тяжело работать", - объясняет Левчук.
В защите невозможно послушать дыхательные шумы и хрипы пациента - вместе с комплектом нельзя использовать фонендоскоп. Приходится ориентироваться на частоту дыхания, лихорадку и данные о насыщенности крови кислородом, говорит Гусаров. "Вообще в защите и в красной зоне оценить пациента сложнее раза в три, чем в обычной обстановке больницы", - рассказывает он.
В реанимации и на сортировке смены длятся по четыре часа, в коечных отделениях - по шесть. К концу смены в защитных костюмах некоторые падают в обморок, но встают и идут работать дальше. "Причем это не изнеженные создания, а, например, наша старшая сестра, которая любому мужчине даст фору по силам и здоровью", - говорит главврач Гусаров. Рассказывает о медсестре, которую накануне в красной зоне вырвало в респиратор от усталости, но она дорабатывала смену, не уходя от пациентов. "Это люди, перед которыми хочется встать на колени", - добавляет врач.
"Я люблю эту работу, я готов делать все, - говорит работающий в приемном покое Пироговского центра Левчук. - Вот я вообще военный хирург, а сейчас - на сортировке больных. Нужно - пойду носилки таскать".
Если соблюдать все санитарно-эпидемиологические нормы с самого начала и до самого конца, заразиться сложно, говорит Левчук. Но обычно, по его мнению, среди врачей заболевают люди, которые первые две недели о правилах помнят, а потом настает период самоуспокоения, и вот тогда совершаются ошибки - небрежно надевают костюм или маску или нарушают правило трех пар перчаток.
Тесты на коронавирус сотрудникам больниц делают раз в неделю. Почти все медики изолировались от семей, Гусаров снял квартиру, большинство других медиков его центра живут в гостинице напротив Пироговки - за них платит больница.
Главврач ГКБ №15 Валерий Вечорко рассказывает, что в больнице для врачей работают два кафе: одно с пальмами на месте старого бассейна, "как в Турции на пятизвездочном курорте", а второе под названием "Звезда" в двух армейских палатках на улице.
"Пока мы идем в потемках"
Что делают врачи с пациентами в красной зоне? Если человек в удовлетворительном состоянии, то ему нужно только наблюдение, жаропонижающее и обильное питье. Такие пациенты часто бывают недовольны. "Жалуются, что их не лечат. И капельниц не капают", - улыбается Гусаров. Но главная задача пребывания в стационаре - не пропустить ухудшения. Клиническая картина бывает скоротечной, утверждает хирург Левчук: пациенту может стать хуже за два-три часа, и он может оказаться на ИВЛ.
Пациенты в тяжелом состоянии получают противовирусные лекарства и препараты, направленные на уменьшение повреждений внутренних органов. "Мы пробуем тоцилизумаб, который блокирует человеческий интерлейкин-6. Этот противовоспалительный медиатор вырабатывает наша иммунная система, чтобы повреждать клетки, пораженные вирусом - вместе с тканями органов, куда он попал. В итоге страдают в первую очередь легкие и сердце".
Слишком сильный иммунный ответ на коронавирус и приводит к осложнениям, говорит Гусаров. "Так что распространенное сейчас пожелание сильного иммунитета как раз не очень подходит, - вздыхает он. - Есть ощущение, что все зависит от степени иммунной реакции на вирус. Чем она сильнее, тем хуже протекает болезнь. Препарат, к которому мы присматриваемся, блокирует эту сильную реакцию иммунитета. Но доказательной базы нет, и пока мы идем в потемках".
Весь персонал центра имени Пирогова для профилактики принимает противомалярийный иммуносупрессивный препарат. По поводу ультрафиолетовых ламп, которые сейчас покупают россияне для своих домов, врачи разводят руками: последние данные по ультрафиолету показали, что стандартные рециркуляторы воздуха не воздействуют на вирус.
Главврач больницы №15, после медицинского училища работавший в зоне Чернобыльской катастрофы, говорит, что тогда врачам было понятнее, с чем они столкнулись. "Там был один поражающий фактор, потом чётко отработанная помощь при этом факторе. А здесь, вот эта беда, она как снег на голову свалилась. Мы видели, что было в Китае, Италии, Испании, но никто до конца не понимает, что это за штука. Она очень подвержена мутациям".
"Многие не понимают самого главного - этот возбудитель постоянно мутирует, - согласен с Вечорко бывший военный врач Левчук. - Он становится всё сложнее и сложнее. Это не тот коронавирус, который был описан в 2005-м или в 2015 году. Это вирус, зло протекающий, вызывающий пневмонии, заканчивающиеся летальным исходом".
"Эти очаги невооруженным глазом видны"
В большинстве больниц коронавирус уже ставят по результатам компьютерной томографии (КТ), не дожидаясь тестов - их чувствительность не идеальна, говорит главврач ГКБ №15 Валерий Вечорко. "Больной к нам приехал, мы сделали КТ, сразу видно, как изменена ткань лёгочная - по типу матового стекла. Эти очаги, они невооруженным глазом видны. Даже при отрицательном тесте на Covid мы лечим так, как будто он есть", - объясняет он.
Аппарат КТ после каждого пациента дезинфицируют - медсестра моет аппарат антисептиками с хлором и опрыскивает помещение из специального пульверизатора. В красной зоне больницы №15 - три аппарата. В зоне центра имени Пирогова - один. Нагрузка на него колоссальная, но "пока работает". Закупиться впрок сейчас не получится, потому что зарубежные производители в пандемию работают на больницы внутри своих стран, а в России серийного производства томографов пока нет, говорит Гусаров.
На ИВЛ в больницах лежат пациенты возрастом от 25 до 90 лет. "Один из наших молодых пациентов - мальчик с ДЦП. Но по опыту наших коллег, с которыми мы постоянно на связи, на ИВЛ с тяжелой формой много молодых и без сопутствующих заболеваний", - рассказывает Гусаров. Или люди с ожирением и сахарным диабетом, добавляет Левчук. Эти болезни намного утяжеляют состояние. Диабет не позволяет адекватно лечить больного - много осложнений на легкие и почки, говорит врач.
Пациентами, по словам медиков, становятся те, кто столкнулся с заболевшим на работе или в семье, или где-то проехался или кого-то навестил, либо натолкнулся на бессимптомного носителя в магазине. В центре Пирогова лечится семейная пара, которая навестила в самоизоляции родственника-носителя Covid-19. Теперь муж лежит на ИВЛ, а жена в палате этажом выше.
"После ИВЛ надо научить больного дышать самостоятельно"
Человек, дышать которому помогает аппарат ИВЛ, не может говорить. Если у него стоит интубационная трубка, введенная через рот, то он, скорее всего, не может переносить это спокойно и его седатируют. Такие пациенты лежат в медикаментозном сне, без сознания. "Закон такой - пациент должен быть спокоен - или сам, или под действием седативных препаратов", - объясняет заместитель главврача больницы №15 Борислав Силаев.
Если заболевшему для поддержания дыхания наложена трахеостома - трубка заведена через разрез на шее ниже голосовых складок - и пациент спокойно это переносит, то его можно оставить в сознании. Тогда он общается с врачами губами, жестами, кивками. Могут сказать "да" или "нет" и даже что-то написать. Такие пациенты могут даже есть привычным способом. Остальных кормят, отправляя питательную смесь прямо в желудок через зонд, или, если состояние тяжелое, есть смеси, которые вводятся прямо в вену, рассказывает Силаев.
Пациентам на ИВЛ чистят зубы, их моют, регулярно меняют белье и перестилают постель. Иногда все это делают по несколько раз в день - и все это силами санитарок и медсестер. Если уход ослабить, то повышается риск бактериальных осложнений. Если они присоединяются к вирусной пневмонии, это делает шансы на выздоровление в разы ниже.
Болеющим коронавирусом легче дышать, лежа на животе. "В больницах это протокольная процедура - если содержание кислорода в легких снижается ниже допустимых пределов, мы переворачиваем пациента на живот, - говорит Силаев. - Они так могут лежать по восемь часов. Чтобы их переворачивать, тоже нужны руки, у санитарки сил не хватает вертеть здоровых мужчин".
Везучие обходятся кислородной маской и на ИВЛ не попадают. Но если у заболевшего стояла трахеостома, то лечение на ИВЛ продлевается на 2-3 недели, рассказывает врач Левчук. "Потому что потом надо научить больного дышать заново, самостоятельно, а это тоже непросто - каждый день уменьшается время работы аппарата ИВЛ, больной на некоторое время от него отключается, тренируется дышать сам. Трудная процедура", - поясняет хирург.
- Им страшно? Ведь врачи должны давать надежду, а вы сами впотьмах передвигаетесь. Ведь, как мы поняли со слов врачей, человек может 10 дней лежать в нормальном состоянии, а потом - бабах и на ИВЛ.
- Ну, во-первых, мы им об этом не рассказываем - что может наступить резкое ухудшение, - отвечает главврач центра имени Пирогова Гусаров. - Мы их ободряем, говорим, что все будет хорошо, объясняем, какой где катетер установлен и зачем какая трубка. Призываем держаться и слушаться медперсонала.
"Разговаривайте со своей собакой"
К началу второй недели обе реанимации Пироговского центра заполнились, и пациентов стали класть в операционные палаты. Всего здесь 33 реанимационные койки и 33 аппарата ИВЛ, но открыть их все врачи пока не могут: не хватает анестезиологов и медсестер, идет набор.
В крупной Филатовской больнице рук пока хватает, недавно пришли пять новых реаниматологов. "Сегодня у меня нет проблем с медицинскими работниками, а что завтра будет - не знаю, не могу сказать. Одно могу сказать - завтра это не закончится", - рассказывает Вечорко.
Пациентов в больнице №15 стало в два раза больше. Обычно здесь принимают по 150 человек в день, на прошлой неделе - было 300 в сутки. В основном это люди в состоянии средней степени тяжести или совсем "тяжелые" - с дыхательной недостаточностью.
- Сколько все это продлится?
- По тем поступлениям, которые мы видим, а у нас 1,5 тысячи пациентов с вирусной пневмонией, это только самое начало пика, - говорит Вечорко.
- В Москве сейчас 8 тысяч пациентов с Covid-19. Все-таки это не 30 и не 50. Это много? Почему уже сейчас, как говорят в мэрии, все трещит по швам? - спрашиваем мы у главврача Пироговского центра.
- Ну вы же понимаете, что пациенты с другими заболеваниями никуда не делись. Это плюс восемь тысяч, которые требуют экстренной медпомощи и работы персонала в принципиально новых для них условиях. Это почти предел. Если поток увеличится, мы перестанем справляться, - отвечает Гусаров.
- Как это будет выглядеть?
- Итальянский сценарий. Интубация на полу. Выбор между молодым и пожилым при переводе в реанимацию. Невозможность нормально осмотреть всех при поступлении: то есть приехали и лежат, а если ухудшается - хватай и беги с ним на ИВЛ.
- Как решают, молодой или пожилой? Есть протоколы для такого выбора?
- С точки зрения медицинской этики, таких протоколов нет и не может быть, мы обязаны помогать всем.
- Ну как решают во время боевых действий, когда массовое поступление раненых? Идет сортировка по состоянию. Легкораненые оказывают помощь себе сами. Люди с ранениями средней тяжести - группа, которой оказывают особое внимание, чтобы спасти их и вернуть в строй. А тяжелораненые остаются без него.
Бывший военный врач Левчук, работающий на сортировке в Пироговском центре, говорит, что каждый третий их пациент уверен, что у него не коронавирусная инфекция: "У людей очень высокая степень недооценки ситуации. А потом, когда они понимают, что с ними, они уже молчат".
Его коллега Гусаров вспоминает панику в глазах отрицателей коронавируса, когда они попадают в больницу с симптомами ОРВИ и сталкиваются там с тяжелыми пациентами. "Понимаете, здесь это ощущается острее. Они могли вчера все это отрицать, а толку? - вздыхает он. - Мне хочется попросить отрицателей все равно сидеть дома. А если выходите по неотложной надобности, например, с собакой гулять - то не общайтесь ни с кем, разговаривайте со своей собакой. Если этого не делать, здравоохранение захлебнется. Мы не сможем оказывать медицинскую помощь всем нуждающимся, если из-за отрицателей и нарушителей карантина поток будет расти".
И тогда, говорит Гусаров, люди должны быть готовыми к тому, что их будет интубировать травматолог или патологоанатом. И возможно, это будет последняя манипуляция в их жизни, добавляет он.
Читайте также:
