Была холера на алтае

По состоянию на 31 марта в России зарегистрировано около 2,4 тысячи случаев заболевания коронавирусом в 73 регионах. Погибло более 20 человек. Инфекция все активнее проникает в Сибирь – здесь выявлено почти 100 заболевших. В Алтайском крае коронавирус нашли у троих человек, в том числе у супружеской пары из Барнаула.

Эпидемия серьезно меняет нашу жизнь. В школах и вузах отменили занятия, закрыли ТРЦ, кафе и рестораны, фитнес-центры и бассейны, массовые мероприятия перенесли на неопределенный срок. Более чем в 50 регионах России ввели режим самоизоляции.

Появление COVID-19 в Алтайском крае заставил вспомнить, как боролись с эпидемиями в Барнауле в прошлом веке. Тогда жители массово умирали от холеры и тифа. За последние 130 лет больше всего проблем доставили вспышки холеры в 1892, 1908 и 1973 годах, а также эпидемия сифилиса в 1920-е годы. Как тогда справлялись с чрезвычайной ситуацией – в материале amic.ru.

Болезнь косила простой люд

Две крупнейшие эпидемии холеры в Барнауле пришлись на 1892 и 1973 годы. К первой – в конце XIX века – власти оказались совершенно не готовы, тогда умерли сотни горожан. Во второй раз, почти через сто лет, город справился с эпидемией за два месяца. Вот что написано в книге врача Марии Анисимовой "Первая городская больница. История-летопись. Годы 1897-2007":

"Холерный 1892 год застал город Барнаул не подготовленным. Холера двигалась из Ташкента, и очень быстро. Город едва успел предпринять "санитарно-полицейские меры" до прибытия грозной гостьи. Болезнь принялась за свою разрушительную работу – "косила простой люд". По данным притча Барнаульского собора (регистрация родившихся и умерших осуществлялась в церквях) за период с 3 августа по 1 октября 1892 года от холеры умерло 462 человека (общая численность была менее 20 тысяч жителей, – прим. amic.ru), но на самом деле их было больше, так как не всех умерших регистрировали. На дело борьбы с холерной эпидемией город потратил из запасного капитала 9599 рублей 32 копейки (примерно 10 млн рублей в нынешних ценах, – прим. amic.ru). Тяжелый холерный год показал, какую дорогую цену платят за отсутствие правильно организованной медицинской помощи."

В 1892 году холера пришла из Средней Азии. За санитарным кордоном построили холерные бараки (сейчас это район офиса Сбербанка на Комсомольском, 106а). Там больных лечил врач Альбин Нездвецкий. В бараках умерло 147 человек, вылечилось 43. Спустя несколько лет "холерные бараки" вновь стали использовать по назначению.

После эпидемии в Барнауле стали выяснять ее причины. Было принято решение об осушении старой части города. Именно тогда стали прокладывать первые канавы вдоль улиц в районе Барнаулки (например, на Горького, улицах Олонских). Большой проблемой был пруд. Его признали рассадником холеры и предложили спустить (1893 год), но царские власти запретили это делать, ведь пруд был нужен для работы завода. Также обнаружилось, что в Зайчанской части (район западнее Красноармейского) – ужасная скученность населения. Но это был бедный район, поэтому возможности расселить людей просто не было. Зато там решили вырыть колодцы с чистой водой, качество которой постоянно проверялось городскими властями.

В 1908 году произошла новая вспышка холеры и "холерные бараки" заработали снова. Впрочем, эта эпидемия оказалась не серьезная, как в конце века: в этот раз заболело 103 барнаульца, умерло 64. Новая вспышка пришлась уже на советские годы.

Занятия в школах отменили на месяц

Кстати, интересно, что эпидемии холеры в Барнауле в 1892 году и в 1973-м имели тесную взаимосвязь. Умерших от холеры барнаульцев в конце XIX века похоронили на Нагорном кладбище. А в 1970-е произошло частичное разрушение обрывистого края горы, как раз там, где были захоронены умершие от холеры 80 лет назад. Несколько гробов с трупами упали на узкий берег Оби внизу. Это было в августе 1973 года, на берегу было много загорающих горожан, которые подошли к старым гробам и мертвецам и заразились от них холерой, не зная об этом. Так началась барнаульская эпидемия.

"Я помню это время, я должен был пойти 1 сентября в третий класс, но занятия в школах Барнаула отменили на месяц. Также появились люди в масках, дома мы все мыли руки с хлоркой, продукты стали продавать только в бумажной упаковке (а до эпидемии продавцы подавали хлеб руками, самообслуживания еще не было). Но холера – это не коронавирус, уже существовала вакцина. Да и карантин для заболевших был жесткий, не то что сейчас. Во время эпидемии 1973 года не желающих идти из дома в больницу заболевших привозили туда принудительно врачами с милицией. Мне тогда было 10 лет, но я помню, как рассказывал тогда отец об этом", – поделился воспоминаниями краевед Владимир Терешкин.

А вот что пишет Анисимова в своей книге об этих событиях:

"В августе 1973 года в городе обнаружена холера. По приказу горздравотдела (29.08.73), на основании распоряжения ЧПК (чрезвычайной противоэпидемической комиссии), БСМП в суточный срок открывает провизорный госпиталь на 450 коек в общежитии кооперативного техникума по проспекту Комсомольский, 104 (напротив Горбольницы). Первый этаж пятиэтажки – приемный покой, второй, третий и четвертый этажи – стационар (пятый этаж из-за отсутствия воды не функционировал). Благо, студенты были на каникулах, а в сентябре – у них полевые работы. Твердый инвентарь завозить не пришлось – в основном все студенческое. Взяли из больницы только посуду и белье. Питание госпитализированных осуществлялось из пищеблока больницы. Особой подготовки на открытие филиала не потребовалось: открывались, принимая больных.

Главной медсестрой госпиталя была назначена старшая медсестра энтероколитного отделения Зоя Ильинична Безроднова 1918 года рождения. Старшими медсестрами провизорных отделений назначались опытные медсестры инфекционных отделений, сестры-хозяйки – также из отделений БСМП. Поскольку никакой изоляции из-за отсутствия ограды в общежитии не существовало, в госпитале были выставлены милицейские посты. К 1 октября 1973 года надобность в госпитале отпала. БСМП выполнила распоряжение ЧПК".

"Поветря"

Последний резонансный случай относится уже к 1980-м годам. Про эпидемию 1982 года известно, что заразилось холерой 649 человек, в основном жители Нагорной и Зайчанской частей. После этого массовых случаев заболевания холерой в городе зарегистрировано не было.

Такие вспышки более типичны для XIX – начала XX века. Они случались в крупных городах Западной Сибири с периодичностью в 15-20 лет. Причиной во многом был наплыв переселенцев из Центральной России. Эпидемия холеры век назад обозначалась как "поветря". Распространению болезни в то время способствовала и антисанитария. Поэтому совет мыть руки, который активно звучит сейчас, был актуален и 100 лет назад.

И вновь приветствую участников сообщества Barnaul 22! Пока по стране гуляет так и не объявленный карантин, мне стало интересно, как часто в истории нашего региона случались вспышки различных эпидемий. Об этом и поговорим в очередном историческом материале.

Самая крупная эпидемия в Барнауле была холерная и случилась она трижды – в 1892, 1908 и 1973 годах. К первой вспышке, в конце XIX века, власти города оказались совершенно не готовы, в результате чего умерли сотни горожан. Вот что написано в книге М.В. Анисимовой "Первая городская больница. История-летопись. Годы 1897 - 2007":

"Холерный 1892 год застал город Барнаул неподготовленным. Холера двигалась из Ташкента, и очень быстро. Город едва успел предпринять санитарно-полицейские меры до прибытия грозной гостьи. Болезнь принялась за свою разрушительную работу – косила простой люд. По данным причта Барнаульского собора (регистрация родившихся и умерших осуществлялась в церквях) за период с 3 августа по 1 октября 1892 года от холеры умерли 462 человека, но на самом деле их было больше, так как не всех умерших регистрировали. На дело борьбы с холерной эпидемией город потратил из запасного капитала 9599 рублей 32 копейки. Тяжелый холерный год показал, какую дорогую цену платят за отсутствие правильно организованной медицинской помощи".

Для борьбы с эпидемией за санитарным кордоном были построены холерные бараки. Сейчас это район офиса "Сбербанка" на Комсомольском, 106а. Там больных лечил врач А.Н. Нездвецкий. В бараках умерли 147 человек. Вылечились 43. Всего же в городе по церковным данным умерли 462 человека (по другим данным - 483).

После эпидемии 1892 года в Барнауле стали выяснять ее причины. Было принято решение об осушении старой части города. Именно тогда стали прокладывать первые канавы вдоль улиц в районе Барнаулки (например, на пер. Горького, улицах Олонских). Большой проблемой был пруд. Его признали рассадником холеры и в 1893 году предложили спустить, но царские власти запретили это делать, поскольку пруд был нужен для работы завода. Также обнаружилось, что в Зайчанской части (район западнее Красноармейского) ужасная скученность населения. Но это был бедный район, поэтому расселить людей не было возможности. Зато там стали создавать колодцы с чистой водой. Городские власти постоянно проверяли качество колодезной воды.

В 1908 году произошла новая вспышка холеры, заболели 103 барнаульца, умерли 64 человека.

Интересно, что следующая крупная эпидемия холеры, случившаяся в 1973 году, была тесно связана с первой, имевшей место 80 лет назад. Дело в том, что барнаульцев, умерших от холеры в 1892 году, хоронили на Нагорном кладбище. А в 1973 году произошло частичное разрушение обрывистого края горы, как раз там, где были захоронены умершие от холеры в конце XIX века. Несколько гробов с холерными трупами упали вниз, на узкий берег Оби. Это произошло в августе, когда на берегу было много загорающих горожан, которые из любопытства подходили к старым гробам и ничего не подозревая, заражались холерой от мертвецов. Так началась барнаульская эпидемия холеры 1973 года.

Но холера - это не коронавирус, уже существовала вакцина. Да и карантин для заболевших был жесткий, не то что сейчас. Не желающих подвергаться госпитализации, привозили в больницу принудительно, в сопровождении милиции. В сентябре начало занятий в барнаульских школах отложили на месяц. Производилась повсеместная дезинфекция, дома люди мыли руки с хлоркой, продукты стали продаваться только в бумажной упаковке. А вот что пишет М.В. Анисимова в своей книге об этих событиях:

"В августе 1973 года в городе обнаружена холера. По приказу Горздравотдела (29.08.73), на основании распоряжения ЧПК (Чрезвычайной противоэпидемической комиссии), БСМП в суточный срок открывает провизорный госпиталь на 450 коек в общежитии кооперативного техникума по проспекту Комсомольскому, 104 (напротив Горбольницы). 1-й этаж пятиэтажки - приемный покой, 2-й, 3-й и 4-й этажи - стационар, 5-й этаж из-за отсутствия воды не функционировал. Благо, студенты были на каникулах, а в сентябре - у них полевые работы. Твердый инвентарь завозить не пришлось - в основном все студенческое. Взяли из больницы только посуду и белье. Питание госпитализированных осуществлялось из пищеблока больницы. Особой подготовки на открытие филиала не потребовалось: открывались, принимая больных. Главной медсестрой госпиталя была назначена старшая медсестра энтероколитного отделения Зоя Ильинична Безроднова 1918 года рождения. Старшими медсестрами провизорных отделений назначались опытные медсестры инфекционных отделений, сестры-хозяйки - также из отделений БСМП. Поскольку никакой изоляции из-за отсутствия ограды в общежитии не существовало, в госпитале были выставлены милицейские посты. К 1 октября 1973 года надобность в госпитале отпала. БСМП выполнила распоряжение ЧПК".

Вспомним 2013 год, когда ради строительства Храма Иоанна Предтечи в Нагорном парке было осквернено множество могил. Человеческие кости тогда валялись вперемешку с землей, и любой желающий мог не только "прикоснуться к прошлому", но и подхватить заразу. По счастливой случайности этого не произошло.

Кроме холеры были и другие вспышки заболеваний. Например в 1920-е годы случилась эпидемия сифилиса из-за "первой сексуальной революции". С ней долго не могли справиться. Кроме этого были вспышки разных болезней у животных (сибирская язва, ящур, бешенство, птичий грипп). Иногда они передавались и людям, но это было скорее локальное, нежели массовое явление. Хотя, например, из-за вспышки ящура в 1965 году между сёлами даже выставляли заградительные кордоны.

Почти 1300 случаев заболевания новым коронавирусом зарегистрировано в России, из них в Сибири — 36 заболевших. Пандемия набирает обороты — прогнозов по снижению заболеваемости в ближайшее время никто не дает. Тайга.инфо рассказывает, как боролись с эпидемиями в Новониколаевске: карантин, уничтожение болот, жженое копыто некованого жеребца и моча.

Новониколаевск был типичным захудалым городком царской России, разбросанным на большой территории и застроенным без всякого плана. Грязь, отсутствие водопровода, канализации, загрязнение рек Оби и Каменки способствовали увеличению заболеваемости, затрудняли борьбу с болезнями. Удаление отбросов и нечистот в городе производилось самым примитивным образом: десятая часть вывозилась бочками, а остальные девять десятых загрязняли почву и водоемы.

Холера, тиф и оспа

Во время эпидемии большие надежды возлагались на изоляцию больных, но из-за отсутствия достаточного количества инфекционных коек госпитализация была незначительной и очень часто поздней. Распространению эпидемий способствовало само состояние больницы. Из-за нехватки мест больных клали на пол, между кроватями. Постельные принадлежности больных: подушки, набитые сеном, матрацы — соломой. А так как постели, считаясь дефицитными, менялись редко, то больным приходилось лежать на соломенных буграх, отчего быстро появлялись пролежни. Теснота, большое количество пациентов, ожидающих очереди на лечение, заставляли преждевременно выписывать заразных больных, которые еще представляли опасность для окружающих.

B 1909 году разразилась сильная эпидемия холеры и брюшного тифа, фактически парализовавшая жизнь города. Городская управа предпринимает срочные меры: организует на Ядринцевской улице инфекционную больницу. А на территории бывшего холерного барака было решено строить новый корпус инфекционной больницы на 40 коек, которая начала функционировать только в 1913 году.

Несмотря на все предпринимаемые меры, смертность от инфекционных заболеваний была высокой. В 1909 году в больницы поступило 802 человека, умерло 67, в 1910 году — 1186, умерло 98. Всего за 1910 год холерой болел 271 человек.

Городская бактериологическая станция занималась опытами посевов холерных вибрионов на разных продуктах. Оказывается, на зеленом луке, моркови микробы живут до 4 дней, на салате до 6 дней, на редиске до 12, на огурцах до 13 дней. А вот кофе убивает холерную запятую в 3 часа. Неблагоприятной средой является кислое молоко. А совсем не поддается заражению — водка. Алкоголь убивает холерный вибрион уже при крепости в 25%. Быстро гибнут эмбрионы в вине, особенно в красном.

А в 1913 году в городе свирепствовала эпидемия натуральной оспы. Оспа в Сибири считалась постоянным заболеванием, несмотря на прививки, заболеваемость продолжала оставаться высокой, проявляясь в отдельные годы опустошительными эпидемиями. Выяснилось, что большинство населения не прививалось против оспы, и тогда пригласили одну оспопрививательницу на 3 месяца для 86 тысяч населения. Борьба с эпидемией затруднялась недостатком средств: в 1913 году на одного жителя Hoвониколаевска приходилось 48 копеек против 90 копеек в среднем по России.

Новый враг — сыпняк

Развитие сыпного тифа началось с первой городской больницы, куда по распоряжение коменданта была доставлена партия военнопленных курдов. В январе заболели 40 человек, в феврале 73 человека, в марте число тифозных достигло уже 1 170 человек, в апреле — 1 699 человек. Эпидемия, к счастью, не получила распространения среди городского населения.

Не успели справиться с сыпным тифом, как в августе вспыхнула холера. По официальным данным, в 1915 году сыпным тифом болели 4 083 человека (данные до июля). Из них 1 249 умерли. Холерой, брюшным тифом, дизентерией — около 2 000 человек, умерли 400.

Но то, что случилось зимой 1919 года в Новониколаевске, не мог представить никто. Число умерших от сыпного тифа жителей города и красноармейцев превысило 60 тысяч человек.

Тиф в то время свирепствовал по всей России. Эпидемия в Новониколаевске начала разрастаться еще в конце 1918 года. Гражданская война, большой наплыв беженцев, военных, отсутствие белья, дезинфицирующих и лекарственных средств в больницах усугубляли обстановку. В феврале 1919 года в городе была создана специальная комиссия по борьбе с тифом. Однако непрекращающаяся эпидемия вынудила обратиться за помощью к американскому Красному Кресту, который выдал белье, одеяла, медикаменты. В марте по решению Городской Думы здание Коммерческого клуба было предоставлено американцам под устройство больницы для сыпно-тифозных и иных больных. Город получил помощь от Красного Креста на сумму 300 тысяч рублей. Но тиф усиливался с каждым днем. Кроме того, летом вспыхнула эпидемия азиатской холеры.

Когда в ночь с 13 на 14 декабря 1919 года 27-я дивизия пятой Красной Армии освободила Новониколаевск от колчаковцев, в городе были обнаружены тысячи больных людей. Не осталось почти ни одного дома, где бы не было тифозных. Горы трупов лежали по улицам, их не успевали хоронить. Отступающая армия Колчака бросала десятки тысяч голодных и раздетых солдат. Они разбредались по деревням, унося с собой заразу. Особенно тяжелая обстановка сложилась по линии железной дороги.

Особые меры были приняты по уборке и погребению трупoв, которые старались похоронить до весны. Чрезвычайный комитет по борьбе с тифом (Чекатиф) мобилизовал на уборку города воинские части, гражданское население. Но дело продвигалось медленно. В течение одного месяца было убрано не более одной тысячи умерших, тогда как в городе насчитывалось их до 15 тысяч. Да плюс забитые вагоны от станции Чулым до станции Болотной… Эпидемию победили, но радоваться было рано. Успокоившись, Губздрав прозевал начало новой эпидемии тифа в голодном 1921 году. В связи с движением переселенцев из голодных мест эпидемия перекинулась в Новониколаевск. В октябре насчитывалось 107 больных, а с 11 ноября цифра увеличилась до 338 человек.

Лихоманка

В двадцатые годы на территории Советского Союза свирепствовала еще и малярия. Заболоченные пространства Сибири являлись великолепной средой для размножения комара-анофелиса, разносчика заразы. Напившись крови больного малярика, он через дальнейшие укусы заражал здоровых людей. Излюбленным местом обитания комары выбрали в Новониколаевске торфяные болота между Закаменской частью города и деревней Инюшкой, а также речки Каменку, Ельцовку, правый берег Оби. Новониколаевская губерния по количеству заболеваний в Сибири занимала первое место.

В 1920 году по Новониколаевскому уезду было семь тысяч больных малярией, в 1921 году по губернии больных уже насчитывалось 12 тысяч, в 1922 году — 15 тысяч, в 1923 году — 55 тысяч! Смертность от малярии была равна смертности от тифа (4−5%). В 1924 году заболеваемость возросла в два раза, в 1925-ом — в два с половиной раза.

С приближением весны горожане старались неукоснительно соблюдать меры предосторожности: принимать на ночь хинин по четверти грамма ежедневно или полграмма через день, затягивать окна и двери сетками, иметь над кроватью полог, убивать комаров перед сном, а также в случае необходимости выкуривать при помощи дыма или надевать сетки на головы и перчатки. Но эти меры не очень-то помогали. Среди городского населения поражено было около 70% одних только застрахованных.

Выработали противомалярийный план. Необходимо было либо совсем уничтожить болота, выпрямляя русла речек Ельцовки и Каменки, либо нефтевать их. Второй пункт плана — проведение медицинских мероприятий и обследований. В 1924 году амбулаторий было уже три: центральная, закаменская и вокзальная. Ежедневно их посещали около 150 человек.

Была создана противомалярийная станция, которая занималась осмотром и учетом больных, а также ведением научной работы. В специальном аквариуме для комаров жили все имеющиеся в пределах Новониколаевска комариные представители. Станция вела санитарно-просветительскую работу. Было обследовано 137 селений, из них в 50 селах нашли малярию.

В работе по борьбе с малярией было много трудностей. Не хватало материальных средств, квалифицированных специалистов. Первое время катастрофически не хватало хинина.

Различных эпидемий в истории Астраханского края было немало. Для борьбы с ними создавался специальный орган с широкими полномочиями. Так и на этот раз - для противодействия коронавирусной инфекции был создан оперативный штаб, а на днях по инициативе губернатора Астраханской области Игоря Бабушкина и экспертный совет. Какие органы создавались раньше для борьбы с эпидемиями, какие чрезвычайные меры предпринимались и, самое главное, насколько успешно противостояли эпидемиям? Учтём ли мы уроки прошлых лет?

Нередкой гостьей в Астраханской губернии была чума. Так, в начале прошлого века у нас свирепствовала бубонная чума. Любопытно, что в борьбе с ней принимал участие английский врач Томаза, случайно проезжавший через Астрахань на обратном пути из Египта. В первую очередь, конечно, проводились оцепление и карантинные мероприятия. Для локализации эпидемии в местности, где появилось чумное заболевание, прекращалось всякое движение: гости, торговцы, случайные прохожие забирались на карантин в той землянке, в которой их застало оцепление. Иногда площадь оцепления простиралась до 500 квадратных вёрст. В случае обнаружения чумного заболевания в карантинной местности всё здоровое население выводилось и направлялось в баню, где их обмывали сначала раствором сулемы, а затем зелёным мылом. Одежда вся сжигалась. Из бани всех помещали в специальную землянку. При новом обнаружении чумного заболевания среди эвакуированных снова производилась эвакуация. К больному для ухода приставляли санитара. Иногда больных соединяли по несколько человек вместе. Врач посещал больных два раза в день.

Затем следовали меры санитарного очищения домов и вещей, дезинфекция. Имущество, находившееся в соприкосновении с больными, в присутствии полиции и медицинского чиновника сжигалось с уплатой за него денег из государственной казны. Дома и места проживания тщательно очищались. Также очищались товары, подлежащие вывозу из Астрахани внутрь России. Для дезинфекции товаров использовался газ, насыщенный соляной кислотой. Кроме того, при расчётах деньги обязательно обеззараживали уксусом и солёной водой (тузлуком). В качестве дезинфекции употреблялись также деготь и смола.

Борьбой с эпидемией занимался лично губернатор посредством специального комитета, в который входили вице-губернатор, председатель палаты, комендант и инспектор врачебной управы. Губернатор принимал правила карантинного устава и устанавливал выполнение детальных мер, выработанных в согласовании с законом и местными условиями. Остальное руководств принадлежало врачам, в распоряжении которых находились помощники и санитары.

Другая страшная эпидемия – это холера, которая охватывала Астрахань сразу три года подряд - в 1907, 1908 и 1909 годах. Действовавшие тогда санитарно-больничные комиссии выполняли схожие функции, которые возложены сейчас на экспертный совет под руководством губернатора Игоря Бабушкина.

За последние столетия кроме холеры и чумы астраханцы страдали от других эпидемий - оспы, дифтерита, скарлатины.

Астраханцам будет интересно знать, а как боролись с эпидемией холеры совсем недавно по историческим меркам – летом 1970 года.

Для этого была создана специальная чрезвычайная противоэпидемическая комиссия, сокращённо ЧПК. А медицинский штаб областной ЧПК не был предусмотрен никакими нормативными по тем временам документами, но получил чрезвычайные полномочия. Его решения и распоряжения были обязательны для всех.

Вот что рассказывал об уроках эпидемии холеры 1970 года, которые нам нельзя забывать, руководитель медицинского штаба Алексей Моисеевич Ничога:

«Был конец июля 1970 года. Стояла обычная жара. Как и в прежние годы, отмечалась высокая заболеваемость кишечными инфекциями, прежде всего брюшной тиф. Как сейчас помню: 27 июля внезапно в Икряном скончался капитан одного речного судна – тов. П. Он умер с симптомами, которые были теоретически врачам известны. Но о холере, к сожалению, никто не думал. Ведь практически с ней давно уже никто не встречался (в последний раз холера была на Нижней Волге в 1926 году. А до того она посещала нас более регулярно – свыше 20 раз).

И вот когда скончался этот больной, то клиническая картина, причины его смерти – неукротимая рвота, непрекращающийся жидкий стул и все другие клинические признаки – вызвали серьёзные сомнения и подозрения врачей Икрянинской райбольницы. Об этом они и сообщили нам в облздрав. В Икряное выехала группа специалистов, включая патологоанатомов. К сожалению, вскрытие картину не прояснило. Сомнение в причинах смерти оставалось и его надо было разрешать. Был взят материал для анализа. И только когда противочумная станция сказала определённо, что это холерный вибрион, мы сразу же дали знать во все учреждения здравоохранения, привели службу здравоохранения в состояние повышенной настороженности.

Среди работников противочумной станции нашлись такие специалисты, которые работали в странах третьего мира, правда в связи с эпидемиями чумы. Но они знали и холеру. А вскоре к нам прилетели заместители минздравов Союза и России П. Н. Бургасов и К. И. Акулов. Они увидели больных, но ещё раз потребовали подтверждения диагноза. А ещё через день прилетели профессоры В. И. Петровский и В.И. Никифоров, которые лично участвовали в лечении больных холерой. А затем уже к нам стали прибывать спецбригады инфекционистов, эпидемиологов и др. со всей страны.

Надо сказать, что методика лечения холеры во всём мире была уже хорошо отработана. Человек, заболевший холерой, погибает прежде всего из-за потери ряда микроэлементов, которые отвечают за удержание в организме жидкости. И, как правило, в случае холеры человек умирал именно из-за обезвоживания. Это было более серьёзным фактором, чем даже непосредственно интоксикация холерным вибрионом. Потерянную жидкость надо срочно восполнять. Требовалось по 5-10, а иногда и более литров специальной жидкости. А её у нас не было, как и составных частей для её приготовления. Нам срочно потребовалось огромное количество – до двух тысяч литров в день – специальных солевых растворов. Это ведь не поваренную соль в банке развести! Растворы эти по своему составу близки к жидкой части крови. И в короткие сроки к нам в экстренном порядке были доставлены необходимые материалы и оборудование. На приготовление этих растворов подключили всю аптечную сеть.

На 15 августа у нас было зарегистрировано уже 10 тысяч больных! Всё происходившее было делом воистину чрезвычайным. Всё здесь было экстренным. Мелочей не было. Перестраховочные и, может быть, чрезмерные решения тут были и неизбежны, и объяснимы.

На всех дорогах области были развёрнуты посты. Под особый контроль были взяты порты, вокзалы и железнодорожные станции, аэропорты. Ни въезда, ни выезда из региона не было. И держали область на карантине официально практически до конца августа. Затем карантин постепенно (сначала с северных районов, а затем и с области) был снят. Но и после этого выезд из области разрешался только по прохождении обследования на холеру. А ведь к тому времени у нас оказалось свыше 50 тысяч иногородних. Прежде всего студентов. И их надо было срочно выпускать! А какой поток писем и телеграмм обрушили на нас родные, знакомые!

Было проведено и ещё одно мероприятие, вызвавшее неоднозначную реакцию. В августе на волне подъёма инфекции по решению Минздрава (хотя астраханские медики и возражали) была проведена сплошная тетрациклинизация населения. Цель ясна – прервать вспышку. И логика тоже: ведь всех больных и носителей мы выявить были всё равно не в состоянии. Не проще ли провести сплошное профилактическое мероприятие? На мой взгляд, это было очень дорогое удовольствие, но особого влияния на ход эпидемии оно не оказало.

В общем, работали мы круглыми сутками. Очень помогли нам группы специалистов под руководством профессоров В. И. Покровского и В. Н. Никифорова. В городской клинической больнице им. Бехтерева был создан основной коллектор, куда привозили наиболее тяжёлых больных. Эта больница, несмотря на свою ветхость (бывшие холерные бараки, построенные в 1904 году) вынесла основную лечебную нагрузку. Кроме того, было развёрнуто два передвижных инфекционных военных госпиталя (помимо госпиталей, срочно развёрнутых во всех районах области). Все школы, интернаты, спортзалы были заняты под противоэпидемические лаборатории, госпитали или обсерваторы (там концентрировались лица, которым надо было выехать).

А итог всей нашей работы был таков: из более чем 12 тысяч заболевших мы потеряли 7 человек. Ещё пять человек умерли, будучи больны холерой, от иных болезней: инфаркт миокарда, например, и т. д). Между прочим, недавно сообщили, что в Дагестане на 380 заболевших умерло 18 человек. Это ведь совсем иной процент! И это после нашего накопленного за 20 лет опыта.

Но истинная причина была очевидна – загрязнение окружающей среды, отсутствие канализации, недостатки водоснабжения. Ведь 75% населения области пользовались водой прямо из водоёмов, часто и не кипятили воду. Медики поставили вопрос прямо: причины эпидемии – здесь. Хотим жить спокойно – давайте думать о коммунальном хозяйстве.

В общем, надо было прийти холере в Астрахань, чтобы заставить руководство страны сделать из этого нужные выводы. Прежде всего, за счёт нового строительства. А когда посмотрели, в каких условиях идёт торговля продовольствием, в каких условиях учатся дети. В общем, вслед за этим постановлением появился целый шлейф правительственных решений по многим вопросам.

Холера сделала нас другими. Эпидемия 1970 года наложила отпечаток и на облик людей, и на их поведение. Они стали более культурны. Выросло целое поколение людей, которые сознательно моют руки и овощи!

Так вспоминал Алексей Моисеевич Ничога в 1994 году. Примечательно, что сегодня, спустя четверть века, инфицированные коронавирусом пациенты проходят лечение в Областной инфекционной клинической больнице имени А.М. Ничоги.