Что такое железный вирус

Убытки мировой экономики связаны с коронавирусом? Эту и другие темы обсуждают Сергей Михеев и Сергей Корнеевский .

МИХЕЕВ : Вот, кстати говоря, я слышал сейчас заставку по поводу проблем с экономикой. А вот кстати тоже интересная парадоксальная вещь. Ну, она не парадоксальная, но интересно на это посмотреть. Вот часто говорят: несут убытки экономики многих-многих стран. И правда они понесут убытки и, видимо, наша экономика будет затронута. Но вопрос в чем? А почему они несут убытки? Из-за коронавируса? Нет. Они несут убытки из-за карантина. Из-за мер против коронавируса. Например, скажем, и в связи с обычными эпидемиями регулярно в мире и нашей стране умирает, к сожалению, довольно большое количество людей, причем даже больше, чем от короновируса. Но так как против этих эпидемий не вводят соответствующие экстраординарные карантинные меры, то экономика не несет такого ущерба. А почему сейчас заговорили об ущербе? А потому что огромное количество государств, в том числе государств значимых с экономической точки зрения вводят карантинные меры, потому что не коронавирус всех убил, а развлекательные заведения, кафе и рестораны. Не коронавирус всех убил и все лежат мертвые и не могут подняться, а авиакомпании сокращают рейсы и турфирмы закрываются, потому что никто не едет, не коронавирус убил всех туристов, а туристы отказываются в связи с информацией поступающей и принятыми мерами от туристических поездок и так далее. Тоже довольно интересная вещь. То есть, грубо говоря, человек говорит: вот сейчас будут такие катастрофические последствия и прочее, но эти последствия, на самом деле, не коронавирус сделал, это последствия, как это не парадоксально, связанные с введенными мерами карантина разными государствами мира. То есть, здесь тоже можно просто констатировать как факт, а может быть предположить, что это кому-то было нужно – запустить стимуляцию вот этого кризиса, который вроде как назревал и об этом многие говорили, надо его было простимулировать. Чем простимулировать можно? Простимулировать можно падением производства, падением перевозок, падением бизнеса в сфере услуг и вообще в целом падением. Для любителей теории заговоров, мне кажется, есть над чем подумать. Потому что, еще раз повторяю, не вирус всех убил и все исчезли, мертвые лежат и ничего не покупают, никуда не ездят – нет. На самом деле, экономике наносят ущерб те меры, которые предпринимаются государствами разных стран для борьбы с этим вирусом, хотя что касается его смертоносности в абсолютных числах – он не смертоноснее всего того, что было, есть и будет на планете.

КОРНЕЕВСКИЙ : Но, значит ли это, что не стоит предпринимать таких мер по защите населения?

МИХЕЕВ : А вот я не знаю. Я не знаю. Потому что мне кажется, что здесь золотая середина не найдена. Я продолжаю повторять, что я продолжал повторять еще с декабря месяца, я считаю, что объективная опасность существует, но мне кажется, ею манипулятивно пользуются, причем в глобальном масштабе. Сначала американцы пытались обрушить Китай, теперь Китай будет пытаться обрушить всех остальных и взять контроль над той же самой Европой на фоне абсолютной неспособности американцев помочь той же самой Европе, и очевидны ослабления связи внутри Евросоюза …

Полностью слушайте в аудиофайле.

Работа над ошибками: в Ростове-на-Дону решили проблему пропусков

В Ростове-на-Дону получение новых пропусков для передвижения по региону обернулось очередями. Власти уже признали недоработку и увеличили число пунктов выдачи разрешений.

Мы стали пить в два раза меньше!

Дисциплина должна быть, тогда победим!

У информационных диверсантов одна цель – развал страны

Контроль – на автомате: о нововведениях в столичной пропускной системе

Мэр Москвы внес изменения в правила оформления цифровых пропусков – и для тех, кто ездит на личных машинах, и для тех, кто пользуется такси и общественным транспортом. Алгоритм данных, которые должен внести заявитель, позволит проверять разрешения на передвижение автоматически с 22 апреля. И уже сейчас любой полученный пропуск можно проверить через компьютерную систему.

Коронавирус (или пневмония нового типа, или COVID-19 по номенклатуре ВОЗ) шагает по планете. Список стран, в которых обнаружены заболевшие, пополняется едва ли не каждый день. Только 25 февраля заражённых выявили в Австрии, Швейцарии и Хорватии, 26 февраля в Бразилии, Эстонии, Грузии, 27 февраля в Польше. На испанском острове Тенерифе в карантине оказался целый отель с почти тысячей постояльцев — вирус выявили у туриста из Италии. Первые случаи заболевания выявлены и в материковой Испании — в Мадриде и Барселоне. Международный Олимпийский комитет допустил вероятность отмены Олимпиады в Токио, в случае, если организаторы не смогут гарантировать безопасности от вируса на время проведения мероприятия. Основные очаги заразы, не считая КНР: Иран, Италия и Южная Корея. Именно ситуацией в этих странах больше всего обеспокоены в ВОЗ.
26 февраля Роспотребнадзор подтвердил, что коронавирус обнаружен у троих граждан России эвакуированных с круизного судна Diamond Princess. В настоящее время они находятся в Казани.

Разумеется, всеобщая паника, или превентивные меры контроля, смотря как взглянуть, не могли не затронуть пассажирские перевозки на железнодорожном транспорте. После массового всплеска заболевания на Севере Италии, железные дороги Австрии прекратили сообщение с этой страной. Поезда останавливали на границе. Австрийские федеральные власти задумываются о том, чтобы ввести пограничный контроль с южным соседом. Правда, не прошло и дня, как ж/д сообщение было возобновлено. Но надолго ли?

Роспотребнадзор рекомендовал гражданам России воздержаться от поездок в Южную Корею, Италию и Иран.

Италия, где число выявленных заражённых составило 322 человека, 11 из которых уже умерли, на сегодня — главный очаг вируса на территории ЕС. В северных регионах страны наблюдается лёгкая паника, социальные сети пестрят фотографиями пустых полок магазинов. Отменяются массовые мероприятия, приостановлен знаменитый Венецианский карнавал, футбольные матчи переносятся или проводятся без зрителей. В 10 городах Северной Италии закрыты школы, кафе, рестораны и прочие общественные места. Железнодорожная компания Trenord, которая осуществляет пассажирские перевозки в Ломбардии, отменила остановки на трёх станциях в пострадавшем от вируса районе.

Проникновения на свою территорию коронавируса опасаются и на Украине. Это вполне оправданно, учитывая, что только число официально зарегистрированных граждан страны, трудящихся в Италии, составляет около 250 тыс. человек, при этом они имеют естественное обыкновение периодически наезжать домой. На западных рубежах Украины введён усиленный противоэпидемический контроль. В аэропортах, на автомобильных и железнодорожных пунктах пропуска въезжающих встречают специально обученные сотрудники с тепловизорами для проведения температурного скрининга. Всех, у кого температура окажется выше установленной допустимой нормы, отправят в карантин. В пограничных областях создаются медицинские группы быстрого реагирования. Ситуация может усугубиться тем, что в стране просто не существует санитарно-эпидемиологической службы. Её поторопились ликвидировать в 2017 году, и только сейчас украинские власти задумались о восстановлении СЭС.

"Масок нет и не спрашивайте", объявления на дверях аптек в Хорватии и Иране.

На родине пневмонии нового типа, в Китае в это время возобновили железнодорожное строительство. Вирус вирусом, а объекты нужно сдать в сроки, обозначенные партией и правительством. Как сообщает агентство Синьхуа, на 18 февраля работы возобновлены на 341 площадке ключевых проектов компании China State Railway. В том числе на строительстве ВСМ Пекин — Сюнань. Всего на данных проектах занято около 70 тыс. человек. На местах проводится постоянная дезинфекция, дабы не допустить заражение рабочих и управляющего персонала.

Несмотря на сложную эпидемиологическую обстановку, в Гонконге 25 февраля открыли первый отрезок новой линии метрополитена. В то же время очевидцы сообщают, что поезда на китайских железных дорогах ходят наполовину пустыми. Это делается специально, чтобы не допустить массового скопления людей.

Дезинфекция подвижного состава в Иране.

Роспотребнадзор рекомендовал гражданам России воздержаться от поездок в Южную Корею, Италию и Иран. Учитывая динамику распространения вируса, надежд на то, что список стран, в которые нам пока лучше не ездить, перестанет пополняться, мало.

Не добавляют надежд на скорое избавление от COVID-19 и массовые вспышки заболевания в Италии и Иране.

Ещё недавно казалось, что заболеваемость коронавирусом пошла на спад. Данные о выздоровевших в Китае вселяли некоторый оптимизм. Но затем появились сообщения о случаях повторного заболевания среди вылечившихся (причём не ясно, что это: повторное заражение или рецидив). Не добавляют надежд на скорое избавление от COVID-19 и массовые вспышки заболевания в Италии и Иране. Очевидно, что меры контроля в дальнейшем будут только усиливаться.

Юрий Сергеевич, ВОЗ оценила вспышку коронавируса как пандемию. Что это может означать с точки зрения ООН – введение особого режима, запреты на крупные мероприятия и прочее?

— ВОЗ не является организацией с наднациональными полномочиями, которые позволили бы ей действовать в государствах напрямую – с введением жестких мер на местах. Она – классическая организация с координационными полномочиями, организация, напоминающая рупор, через который согласованно говорят государства. Что требуется от ВОЗ – это согласовать работу по здравоохранению и помогать правительствам в этом деле. Поэтому, обозначив ситуацию с коронавирусом как пандемию, ВОЗ просто обращает внимание государств на эту ситуацию и на необходимость принятия более сложных мер по нераспространению вируса. Не более того. Уже сами государства должны решать, какие меры на национальном уровне они могут и должны предпринять – запретить массовые мероприятия, закрыть границы или иное.

10 лет назад ВОЗ объявила пандемию свиного гриппа. Тогда это решение много критиковали, говоря о том, что оно принесло больше вреда (панику, например), при этом производители лекарств получили сверхприбыли за счет манипуляций с общественным мнением и неконтролируемым ростом цен. Есть ли вероятность, что примерно это же происходит и сейчас – цены на маски еще два месяца назад выросли на два порядка? И возможно ли юридически осуществлять контроль за ценами на критически важные лекарства?

— Поскольку ВОЗ – организация с координационными полномочиями, то вся ответственность за неэффективность ее работы ложится на государства-члены. Например, здоровым людям нет необходимости носить маски, это нужно делать больным. Как и самоизолироваться при малейшем подозрении на заболевание. ВОЗ этим не занимается, она не занимается работой на местах, она координирует такую работу. Все зависит от самих государств – насколько слаженно и эффективно наладят работу на местах. Относительно пандемии свиного гриппа 2008 года и рекомендации по закупки конкретных препаратов – нужно быть уверенными, не стояло ли за этим решением конкретное государство, особенно государство, являющееся постоянным членом Совета безопасности ООН. Пока нет никаких доказательств относительно того, кто конкретно и чьи интересы стояли за ошибочными решениями в случае свиного гриппа. Но человеческий фактор всегда нужно учитывать.

Сегодня стало известно, что Россия ограничила практически все рейсы в Европу, Северная Америка делает то же. Каковы могут быть последствия подобной изоляции? И статус пандемии как-то влияет на это? Насколько возможен такой биологический железный занавес?

ВОЗ объявила пандемию коронавируса

— Возможности и последствия, в том числе экономические, биологического железного занавеса – в большей степени это вопросы не международно-правовые. Если государства сочтут, что такие меры эффективны и действенны, то ничто не может запретить им прибегнуть к ним. Паника среди населения возникнет в любом случае, и мы уже наблюдаем ее. Все зависит от государства, а не от ВОЗ, в том числе и то, кто сможет воспользоваться ситуацией в корыстных целях. Уже есть информация о коррупционных закупках медицинских масок, в том числе в РФ. Так что здесь вопросы нужно задавать властям, а не ВОЗ. Кстати, у России достаточно сильные позиции в этой организации. Российские эксперты пользуются там уважением и доверием. Возвращаясь к занавесу: он вызван как раз пандемией и заботой о гражданах. В какой-то мере это оправданная мера. Но она должна носить временный характер, иначе нарушится принцип сотрудничества государств, прописанный во второй статье устава ООН.

Врач оценил последствия объявления пандемии COVID-19

Учитывая ситуацию с соглашением ОПЕК+ и то, что происходит на нефтяных и деловых рынках, существуют ли риски для экстремального перекраивания глобальных рынков? Говорят, что панику из-за коронавируса могут использовать определенные транснациональные корпорации и отдельные страны для разрыва невыгодных соглашений по причине форс-мажора. Действительно ли это так и каковы могут быть последствия?

Abstract

Zero-valent iron sand filtration can remove multiple contaminants, including some types of pathogenic bacteria, from contaminated water. However, its efficacy at removing complex viral populations, such as those found in reclaimed water used for agricultural irrigation, has not been fully evaluated. Therefore, this study utilized metagenomic sequencing and epifluorescent microscopy to enumerate and characterize viral populations found in reclaimed water and zero-valent iron-sand filtered reclaimed water sampled three times during a larger greenhouse study.

Zero-valent iron-sand filtered reclaimed water samples had significantly less virus-like particles than reclaimed water samples at all collection dates, with the reclaimed water averaging between 10 8 and 10 9 and the zero-valent iron-sand filtered reclaimed water averaging between 10 6 and 10 7 virus-like particles per mL. In addition, for both sample types, viral metagenomes (viromes) were dominated by bacteriophages of the order Caudovirales, largely Siphoviridae, and genes related to DNA metabolism. However, the proportion of sequences homologous to bacteria, as well as the abundance of genes possibly originating from a bacterial host, was higher in the viromes of zero-valent iron-sand filtered reclaimed water samples. Overall, zero-valent iron-sand filtered reclaimed water had a lower total concentration of virus-like particles and a different virome community composition compared to unfiltered reclaimed water.

Introduction

The intense use of groundwater for agricultural and other activities has led to substantial aquifer depletions globally [1, 2]. Consequently, demand has grown for technologies, such as zero-valent iron (ZVI) sand filters, to treat alternative irrigation water sources and allow for their use. These filters—initially designed to remove chlorinated compounds from groundwater—are composed of mixtures of sand and zero-valent iron [3]. Currently, they are being developed to remove multiple contaminants, including microorganisms, from diverse water sources [4,5,6,7,8,9,10]. Specifically, ZVI reduces Escherichia coli levels in water [4, 5], and can reduce titers of multiple viruses, including Murine norovirus, and several bacteriophage species [6, 7, 11]. However, ZVI has not been evaluated on its ability to remove complex viral populations, such as those within reclaimed water used for agricultural irrigation.

In reclaimed water, virus-like particles (VLPs) are estimated to be 1000-fold higher than in potable water, with the majority of viruses homologous to bacteriophages [12]. Bacteriophages are among the most abundant biological entities on earth and are critical components in food web-dynamics and nutrient cycling [13]. Moreover, phages can influence its bacterial host’s phenotype through the horizontal transfer of genes [e.g. antibiotic resistance genes (ARGs)] [14,15,16,17]. This is potentially of concern for wastewater treatment plants, which are reported to be reservoirs for ARGs [18]. To address the data gaps noted above, this study evaluated DNA viruses in reclaimed water and ZVI-sand filtered reclaimed water collected during a larger study [19].

Main text

Samples were collected during a larger greenhouse study that evaluated impacts of ZVI-sand filtration on antimicrobials, E. coli and total bacterial communities in reclaimed water used to irrigate lettuce [19]. Briefly, in Summer 2016, 240 L of chlorinated effluent was collected biweekly from a tertiary wastewater treatment plant in the Mid-Atlantic U.S. that employed grinding, activated sludge processing, and secondary clarification, and then stored treated effluent in an open-air lagoon where it was chlorinated prior to land application. After collection, water was delivered to the greenhouse and stored in 189 L storage barrels (Algreen Products Inc., Ontario, Canada).

A commercially-available biosand filter (HydrAid®BioSand Water Filter, NativeEnergy, Burlington, VT, USA) was modified for use in this experiment [19]. Briefly, the filter vessel is made of opaque plastic and has a total volume of

55.5 L. Fine filtration sand, provided with the filter [20, 21] and ZVI particles (Peerless Metal Powders and Abrasives Company, Detroit, MI) were sieved (particle size range of 400 µm to 625 µm) and mixed, generating a 50:50 volume/volume mixture. The porosity of the filter was approximately 0.52 [22], the average volumetric flow rate was

5.6 L/min, the filtration rate was 18 L/min/m 2 and the approximate ZVI contact time was 2.58 min [19].

To mimic the use of sand filters in agricultural settings where irrigation water is not needed every day due to periodic rain events, reclaimed water was filtered every five days. During each filtration event, a 20 L composite of the stored water was gravity filtered to accommodate the irrigation needs of the greenhouse study. To maintain the filter between filtration events, it was kept submerged in reclaimed water, and right before filtration, the five-day old water within the filter was completely flushed out by pouring 20 L reclaimed water through the filter and discarding it. A new 20 L composite reclaimed water sample was then filtered. From the total

20 L ZVI filtrate, a 1 L subsample of filtrate (ZW sample) was collected, along with 1 L of unfiltered reclaimed water (RW sample), once a month for the present study on 6/21/2016, 7/30/2016, and 8/9/2016.

Viral enumeration was performed using the “filter mount method” [23]. Briefly, aliquots (1 μL for RW and 100 μL for ZW) of formalin fixed samples were suspended in sterile deionized water (total volume of 1000 μL), vacuum filtered onto a 13 mm 0.02-µm Anodisc filter (Whatman, USA), and stained with SYBR Gold (Thermo Fisher Scientific, USA). Triplicate slides for each sample were made and counted within 24 h with an Olympus BX61 microscope (20 fields, 1000× magnification). VLPs were quantified with iVision software and differences in VLP counts between samples types were tested using a paired t-test with Bonferroni correction.

Each sample (1 L) was vacuum filtered through a 0.2 μm membrane filter (Pall Corporation, Port Washington, NY) to remove the cellular fraction and collected in sterile receiving flasks. Viral particles were then concentrated using 100 μL of a Fe solution (4.83 g FeCl₃ into 100 mL H₂O) and 1 mL of a resuspension buffer (0.1 M EDTA-0.2 M MgCl₂-0.2 M ascorbate buffer) [24]. After concentration, DNA was extracted from each concentrate (500 µL) via the AllPrep DNA/RNA Mini Kit (Qiagen, CA, USA). DNA libraries were prepared using the modified Nextera XT protocol. Briefly, each of the viral DNA extracts were used in a tagmentation reaction, followed by 13 cycles of PCR with the Nextera i7 and i5 index primers and 2× Kapa master mix, and then sequenced on the Illumina HiSeq 4000 platform (Illumina, San Diego, CA, USA).

Viromes were assembled and assigned taxonomy/function as described previously [25]. Briefly, paired-end reads were trimmed, merged, and de novo assembled using Trimmomatic ver. 0.36 (slidingwindow:4:30 minlen:60) [26], FLASh ver. 1.2.11 [27], and metaSPAdes ver. 3.10.1 (without read error correction), respectively [28]. MetaGene was then used to predict open reading frames (ORFs) from each assembly [29]. Peptide sequences encoded by the predicted ORFs were queried against the peptide SEED and Phage SEED databases (retrieved 11/17/2017) using protein–protein BLAST (BLASTp ver. 2.6.0+) (E value ≤ 1e −3 ) [30, 31].

Coverage was calculated for each contig by: (i) recruiting quality-controlled reads to contigs via Bowtie2 ver. 2.3.3 (very sensitive local mode) (ii) processing the BAM file for artificial duplicates using Picard (https://broadinstitute.github.io/picard/), and then (iii) using the “depth” function of Samtools ver. 1.4.1 to compute the per-contig coverage [32, 33]. ORF coverage was denoted by start and stop coordinates within each contig. To normalize the abundances, contig and ORF coverages were divided by the sum of coverage per million, similar to the transcripts per million (TPM) metric used in RNA-Seq [34]. Assignment data were visualized using ggplot2 and heatplus [35, 36].

At each sampling date, the VLPs were significantly (p 9 , 6.7 × 10 8 , and 7.0 × 10 8 VLPs/mL in June, July, and August, respectively. The ZW samples contained an average of 8.6 × 10 6 , 2.8 × 10 7 , and 4.2 × 10 7 VLPs/mL in June, July, and August, respectively.

Viral DNA was extracted from the six samples; however, it was not possible to obtain enough DNA from the June ZW sample for shotgun sequencing. From the samples that were sequenced, there were a total of 136,267,357 read pairs (Additional file 1: Table S1), with an average of 27,253,471 read pairs per virome (± 3,234,104 SD). Metagenomic assembly produced a total of 825,658 contigs, with an average of 165,132 contigs (± 30,305 SD) and an average of 278,196 ORFs (± 63,500 SD) per virome.

To assess the percentage of functional similarity between RW and ZW viromes, peptide ORFs originating from the same sampling dates (July and August) were clustered using CD-HIT (60% peptide similarity) [37]. In July, 42% of the RW peptide ORFs clustered with 68% of the ZW peptide ORFs. For August, the percentage of shared function increased for the reclaimed sample; 60% of the RW peptide ORFs clustered with 61% of the ZW peptide ORFs (Additional file 2: Fig. S1).

Similar to other virome studies [12], between 32–38% of contigs could be assigned a taxonomic representative (Additional file 1: Table S2). For both the RW and ZW viromes, viral phyla (51–67%) accounted for the majority of the normalized abundance of the taxonomically assigned contigs, followed by bacteria (11–29%) and unknown (17–23%). However, the proportion of bacteria-assigned contigs was greater in the ZW viromes (

29%) than the RW (11–17%) (Fig. 2a).

Taxonomic composition of reclaimed water (RW) and zero-valent iron sand filtered reclaimed water (ZW). a Percent of the normalized abundances (relative abundance) of the taxonomic assignments for RW and ZW viromes. b Heatmap showing the normalized abundances (logx + 1 transformed) of the viral taxa in the RW and ZW viromes. The heatmap has samples as columns (colored by water type) and viral taxa as rows (colored by putative host). Normalized abundance measured as contig coverage divided by the sum contig coverage per million

The most abundant viral taxonomic classifications for each virome (

98% of all viral classified taxa) belonged to the dsDNA phages of the order Caudovirales (Fig. 2b), largely Siphoviridae (51–54%), followed by Myoviridae (28–31%), and Podoviridae (13–16%). The remaining

2% of viral sequences were assigned as unclassified phage and viruses with putative hosts archaea, amoeba, plants, or vertebrates.

For both sample types the SEED Subsystem, DNA metabolism, was the most abundant, accounting for 20–30% of the total normalized abundance assigned to functionally classified peptide ORFs. This was followed by phage elements (11–17%), and protein metabolism (8–10%) (Fig. 3a). Annotated SEED Subsystem assignments were parsed for those assigned as resistant to antibiotics and toxic compounds, which were only between 1 and 2%. Among the putative antibiotic and toxic compound annotations, genes for Beta-lactamase were dominant in both of the August viromes. Additionally, the ZW viromes had a greater normalized abundance than all of the RW viromes for: cobalt-zinc-cadmium resistance, copper homeostasis, multidrug resistance efflux pumps, fluoroquinolone resistance, methicillin resistance in staphylococci, zinc resistance, mercuric reductase, arsenic resistance, and mercury resistance operon (Fig. 3b).

Functional composition of reclaimed water (RW) and zero-valent iron sand filtered reclaimed water (ZW). a Percent of the normalized abundances (relative abundance) of the SEED subsystems assignments for RW and ZW viromes. b Normalized abundance of antibiotic resistance genes in RW and ZW viromes. Shapes denote month samples were collected (June, square; July, triangle; August, circle) and color denotes water type (RW, light blue; ZW, dark blue). Normalized abundance measured as ORF coverage divided by sum ORF coverage per million

Reclaimed water is an important emerging resource that can help alleviate stress on freshwater systems [38, 39]. However, concerns remain regarding microbiological and chemical constituents persisting in reclaimed water, and whether treatment technologies can be used for further remediation. Here, we found that reclaimed water harbors 10 8 –10 9 VLPs/mL, comparable to the abundances published in previous similar studies [12, 40]. After ZVI-sand filtration, the number of VLPs was significantly lower at all dates, ranging between 10 6 and 10 7 VLPs/mL, a roughly 1–2 log reduction. Previous studies have suggested that virus removal from water during ZVI-sand filtration is likely attributed to adsorption and inactivation via iron oxides within the iron [6, 41]. You et al. suggested that as water flows through a ZVI-sand filter, new iron oxides are formed continuously, generating additional adsorption sites that can extend the life of the filter [6].

Our findings are similar to recent results on the reduction efficiency of sand filtration alone for viruses ϕX174, MS2, and AiV (

Limitations

Our study was limited by sample size (n = 6), which prevented a rigorous statistical analysis. In addition, we could not obtain enough DNA from the June ZW water sample for shotgun sequencing and, therefore, a comparison between RW and ZW water for June was not possible. Finally, because we were not able to include a second sand-only filter control—due to the set-up of the larger study—we were unable to tease out the effects of ZVI versus sand in terms of virus removal.

(The opinions expressed here are those of the author, a columnist for Reuters.)

* GRAPHIC: China steel rebar inventories vs iron ore inventories: tmsnrt.rs/2VjNmAk

By Clyde Russell

LAUNCESTON, Australia, Feb 25 - While the prices of most major commodities are wilting in the face of the coronavirus spreading out of China, iron ore is rallying, proving that supply disruptions can overcome the bearish sentiment over the economic fallout of the epidemic.

Spot iron ore MT-IO-QIN62=ARG has rallied 14% since hitting a low of $79.85 a tonne on Feb. 3, closing at $90.85 on Monday, according to commodity price reporting agency Argus.

Chinese iron ore futures on the Dalian Commodity Exchange enjoyed their longest winning streak in four years, rising 16.6% from a closing low of 580 yuan ($82.50) a tonne on Feb. 10 to end at 676 yuan on Monday.

The Dalian futures retreated in early trade on Tuesday, surrendering as much as 3%, but are still well above lows hit in early February as concerns mounted over whether Beijing could control the coronavirus that has now killed more than 2,600 in China and infected more than 80,000 worldwide.

Iron ore’s robust performance - despite the worsening death toll and the spread of the virus to countries including Japan, South Korea and Italy - is built around supply disruptions from the two world’s biggest exporters, Australia and Brazil.

There may also be an element of optimism that once the virus is contained, the authorities in Beijing will open the stimulus taps to boost spending on steel-intensive sectors such as construction and infrastructure.

The real boost to iron ore, though, has come from weather disruptions in both Australia and Brazil, with the former being hit by a tropical cyclone that shuttered ports and the latter by heavy rain that affected mining operations.

While detailed figures for exports this months are still being tallied, it seems likely that Cyclone Damien, which struck Western Australia state on Feb. 8, will result in several millions tonnes of lost shipments of iron ore.

Rio Tinto, which last year overtook Brazil’s Vale as the world’s largest iron ore exporter, said its shipments in 2020 would be in a range of 324 million tonnes to 334 million, down from 330 million to 343 million prior to the cyclone.

While other Australian producers, such as BHP and Fortescue Metals Group, are maintaining full-year export guidance, it’s likely their February shipments will take a hit and be made up later in the year.

Brazil’s exports will also be lower the first two months of the year. Vale said on Feb. 11 that it expected iron ore output for the first quarter to be 63 million tonnes, down from a prior forecast of 68 million to 73 million, because of heavy rains.

The weaker exports have led to iron ore inventories at ports in China SH-TOT-IRONINV sliding to 128.6 million tonnes in the week to Feb. 21, according to data compiled by consultants SteelHome.

This is down from a recent peak of 131.1 million tonnes on Feb. 7, and well below the 2019 high of 148.9 million tonnes reached in early April.

The usual seasonal pattern for iron ore inventories is a build up to a peak in the first quarter of the year, followed by a drawdown as the summer construction season gets underway.

This year inventories have failed to build because of the supply disruptions, which have been enough to outweigh lower demand from steel mills that trying to resume full production following official restrictions on the movement of people and goods in China to contain the coronavirus.

The iron ore tightness in China isn’t being replicated in steel, with inventories of rebar SH-TOT-RBARINV surging to a record high of 10.5 million tonnes in the week to Feb. 21, and those for hot-rolled coil SH-TOT-HRCLINV reaching 3.85 million tonnes, more than double the November low last year of 1.7 million tonnes.

It’s not surprising then that rebar futures in Shanghai haven’t performed as well as iron ore. The close of 3,483 yuan a tonne on Monday, though, is still up 6.9% from the low so far this year of 3,259 yuan on Feb. 3.

While steel isn’t quite having the supply disruption of iron ore, it does seem it is also building a fair degree of optimism into the price on the hope of post-virus stimulus spending. (Editing by Tom Hogue)

Читайте также: