Бактерии туберкулеза и холеры

Роберт Кох

Учёный, врач, микробиолог, исследователь, один из основоположников современной бактериологии и эпидемиологии Роберт Кох родился в немецком городе – курорте Клаусталь-Целлерфельде. Он был третьим из тринадцати детей в семье и с рождения питал интерес к природе: уже в раннем детстве собрал коллекцию мхов, лишайников и насекомых. Дядя, заметив увлечение племянника, подарил ему микроскоп и фотоаппарат – вещи, определившие научную судьбу будущего нобелевского лауреата.

В школу Роберт пошёл в пять лет, умея читать и писать. В восемь поступил в гимназию, где вскоре стал первым учеником в классе, а в 18 – в Геттингенский университет.

После университета 23-летний Кох работал ассистентом в больнице для умалишённых. В 24 года женился. И жена, как когда-то любимый дядя, подарила ему микроскоп.

Он уже успел поучаствовать добровольцем во франко – прусской войне: лечил холеру и брюшной тиф. Но теперь, имея дома микроскоп, потерял интерес к врачебной практике: занялся микробиологией.

Позже, на должности уездного санитарного врача, Кох стал изучать сибирскую язву – болезнь крупного рогатого скота и овец, которой иногда от животных заражается человек. В 1876 году Кох впервые в мире доказал бактериальное происхождение сибирской язвы, выделив её возбудителя.

В 1880 году, в свои 36 лет, он стал правительственным советником в Имперском отделении здравоохранения в Берлине.

Роберт Кох ввёл в исследовательскую практику метод окрашивания культур и посев на твёрдых питательных средах и метод микрофотографирования. Но не остановился на достигнутом.

Зная, что в Германии XIX века каждый седьмой умирает от туберкулёза, Кох решил найти возбудителя этой смертельной болезни.

Исследуя срезы тканей, взятые у больных, погибших от туберкулеза, Кох окрашивал их различными красителями при микроскопии и обнаружил бактерии в виде палочек. При посеве на питательную среду – сыворотку крови животных – эти палочки дали бурный рост. А при заражении морских свинок вызвали у них туберкулез.

В 1883 году правительство поставило перед ним новую задачу: определить причину холеры, вспышки которой порой уносили сотни тысяч жизней. Кох отправился в Египет и в Индию в составе научной экспедиции, в ходе которой выделил возбудителя болезни – холерный вибрион.

· микроб должен всегда обнаруживаться у больного при данной инфекции и отсутствовать при других

· возбудитель данной инфекции должен быть выделен в чистой культуре в виде хорошо очерченного морфологически микроорганизма

· у зараженных чистой культурой животных проявления болезни должны быть аналогичны обнаруженным у исследуемого больного, они обусловлены числом и распределением микробов

Но мысль о туберкулёзе не покидала Коха. Он вернулся к болезни, которую благодаря его открытию теперь возможно было диагностировать. Как врач он понимал, что важно не только ставить диагноз, но и лечить больного.

В 1890 году Кох выделил туберкулин – стерильную жидкость, содержащую вещества, которые вырабатывают микобактерии туберкулеза в ходе роста. Туберкулин был предложен им и как диагностическое, и как лечебное средство. Но исследования, произведенные в разных странах мира, вскоре подтвердили, что препарат можно использовать только для диагностики туберкулёза.

Открытие Кохом туберкулина сыграло огромную роль в борьбе с туберкулезом и явилось главной причиной присуждения учёному в 1905 году Нобелевской премии.

Коху 41. Он профессор Берлинского университета и директор только что открытого Института гигиены. Спустя шесть лет специально для него в Берлине создали Институт инфекционных болезней. Кох руководит им 13 лет: до 60 – ти. Сегодня этот институт носит его имя.

Уйдя с поста директора, научная жизнь Коха не прекратилась. В 1896 году он едет в Восточную Африку на борьбу с чумой рогатого скота, в 1896 году – в Индию для изучения чумы, а в 1899 году возглавляет экспедицию по изучению малярии в Италии, на Яве и в Новой Гвинее.

В 62 года Кох возглавил экспедицию в Центральную и Восточную Африку, в ходе которой предложил средство атоксил для лечения сонной болезни – заболевания, переносчиком которого является муха цеце.
И всё же последний доклад Коха в Академии наук в Берлине был посвящён эпидемиологии туберкулёза. Неслучайно имя Коха ассоциируется у нас в большей мере с фтизиатрией: нашим современникам он известен в первую очередь как первооткрыватель микобактерии туберкулёза – палочки Коха. Хотя за 66 лет своей жизни он сделал много открытий, послуживших основой не только медицинской микробиологии, но и лечения и профилактики инфекционных заболеваний.

Е ще великий микробиолог Луи Пастер утверждал, что в скором времени все заразные болезни исчезнут с лица земли. В этом он ошибался. До сих пор, например, туберкулез остается одной из десяти основных причин смерти в мире. В 2016 году, по данным ВОЗ, туберкулезом заболели 10,4 млн человек (среди них миллион детей), 1,7 млн умерли (среди них 250 тыс. детей). 65% случаев заболевания приходится на семь стран — Индию, Индонезию, Китай, Нигерию, Пакистан, Филиппины и Южную Африку.

Самое большое препятствие в борьбе с инфекцией — лекарственная устойчивость. По данным ВОЗ, среди заболевших около 600 тыс. новых случаев обнаруживали устойчивость к самому эффективному препарату против туберкулеза.

Открывший туберкулезную палочку Роберт Кох, предлагавший масштабную систему мер для профилактики и лечения туберкулеза, не предполагал, насколько живучими и изворотливыми окажутся эти палочки.

Стать корабельным врачом

Роберт Кох родился в городке Клаусталь в Верхнем Гарце в семье горного инженера. В пять лет он самостоятельно научился читать по папиным газетам. Сейчас этим никого не удивишь, современные дети начинают читать задолго до поступления в школу, а тогда подобные случаи были редкими — они свидетельствовали о таланте и предвещали успех. Роберт хорошо учился в гимназии, правда, больше внимания уделял естественным наукам, за небрежение к гуманитарным его ругали. А еще юный Кох мечтал о путешествиях, и больше всего ему хотелось стать корабельным врачом.

Окончив гимназию, Роберт поступил в Геттингенский университет, изучать медицину. В то время уже начались дискуссии о том, каким образом развиваются инфекции, и возникла идея, что они могут быть вызваны микробами. Одна из громких публикаций на эту тему была сделана преподавателем Коха профессором Генле.

В 1866 году, получив степень магистра, Кох попадает на шестимесячный курс изучения химии в Берлин, где знакомится со знаменитым Рудольфом Вирховым, одним из основоположников клеточной теории. Молодой Кох очарован наукой, но должен забыть о ней. Его ждет карьера врача. Сначала он становится ассистентом врача в клинике Гамбурга, потом переезжает в небольшой городок Раквиц. Там он тоже не задерживается и, сдав экзамен на медицинского офицера, отправляется на Франко-прусскую войну. На фронте бушевали холера и брюшной тиф, и это побудило Коха вновь задуматься о природе заразных болезней.

Через год после демобилизации Роберт Кох получает вакансию врача в Вольштейне, в Восточной Пруссии, где и поселяется с женой Эммой, которая дала согласие выйти за него замуж только при условии, что Роберт выкинет из головы свои бредни о дальних странах, будет вести спокойную жизнь врача и отца семейства. Так и произошло. Он принимал больных и ездил к ним по деревням. И всегда расстраивался, если не мог помочь человеку только из-за того, что никто не знал причин заболеваний, в частности инфекционных.

Эта штука его развлечет

Наверное, Кох не смирился со своей ролью тихого, почти деревенского лекаря, потому что часто впадал в депрессию. На день рождения Эмма подарила ему микроскоп — в качестве игрушки, полагая, что эта штука хоть немного его развлечет. Знала бы она, чем это обернется! Муж увлекся не на шутку, он рассматривал под микроскопом все, что попадалось под руку.

В это время в соседних деревнях главной проблемой была гибель скота от сибирской язвы. Кох решил рассмотреть под микроскопом кровь погибших животных. Он вглядывался в нее и кроме кровяных телец видел какие-то палочки и ниточки. Если это микробы, задумывался Кох (а он все больше в этом уверялся, потому что в крови здоровых коров никаких палочек и ниточек не наблюдал), то почему они неподвижны? Они же должны активничать, размножаться, причем быстро! Его захватил азарт исследователя. А ведь из всей техники у него был почти игрушечный микроскоп — и больше ничего. Ничего из того, чем были обеспечены настоящие ученые в университетских лабораториях и клиниках. Не было даже пипеток и шприцев в количестве, необходимом экспериментатору. Роберт использовал вместо них очищенную палочку, чтобы с ее помощью вносить капли зараженной сибирской язвой печени коровы подопытной мышке. Мышки как раз имелись в изобилии. Первая же мышка после заражения откинула лапки на следующее утро. Вскрыв ее, Кох обнаружил в ее селезенке знакомые палочки и ниточки. Все такие же неподвижные. Кстати, эти палочки сибирской язвы ученые видели и до него. Но дальше никто не пошел. Пошел Кох. Он лихорадочно думал, как же ему подсмотреть активность палочек. Поскольку, по его мнению, микробы могли расти в живой среде, он поместил кусочки селезенки в водянистую среду из бычьего глаза. Чтобы поддерживать на стеклышке температуру, близкую к живой, он соорудил подобие термостата, использовав масляную лампу. Ночью, встав, чтобы проверить лампу, он пристально вгляделся в стеклышки — и был очень возбужден, хотя быстро разочаровался: на стеклышке в большом количестве плодились какие-то другие микробы, из-за которых сибирские палочки практически не были видны.

Его мысль билась как бешеная: как отделить палочки от других микробов и проделать чистый опыт? Решение не могло не прийти: он сделал устройство из двух стеклышек, верхнее было с небольшим куполом. Края стеклышек смазал вазелином для герметичности. Кох перевернул стеклышки, и капля раствора бычьего глаза с кусочком селезенки обратилась в повисшую каплю в герметичном крошечном сосуде. Другим микробам вход был закрыт. До боли в глазах и стараясь почти не дышать, он наблюдал за каплей. Час, другой, ничего не происходит… И вдруг палочки и ниточки задвигались и стали расти в размерах и в количестве. Кох в изнеможении выдохнул.

Так в квартире врача заштатного городка рождался великий исследователь микробиологии. Эмма была в отчаянии. Роберт все больше отдалялся от отвлекавших его пациентов, все меньше получал дохода, досадовал на все, что отвлекало его от микроскопа и экспериментов.

Охота на капитана смерти

Кох сразу стал известным. Тем не менее он продолжал работать в Вольштейне еще четыре года, совершенствуя методы фиксации, окрашивания, фотографирования бактерий и продолжая описание заболеваний, вызванных бактериальными инфекциями. Лишь в 1880 году его переводят в Берлин одним из руководителей Королевского управления здравоохранения и дают ему лабораторию и двух ассистентов.

Роберт Кох в Берлине объявил своим врагом номер один чахотку, туберкулез, который называли капитаном смерти. В Германии от него умирало много людей, и о природе болезни почти ничего не знали. Многие врачи считали туберкулез наследственным заболеванием. Знаменитый Вирхов не признавал инфекционной природы болезни. Когда кто-то только заикнулся, что оно может быть микробным, ему быстро заткнули рот. Все пасовали перед авторитетом Вирхова.

Кох с помощниками увлеченно работал в своей берлинской лаборатории. Вопреки дискуссиям об универсальных микробах он утверждал, что каждый микроб дает свою болезнь. Однажды на срезе вареного картофельного ломтика он увидел несколько разноцветных капелек, начал рассматривать по отдельности содержимое разных капелек и увидел в них разных микробов. Эврика! Кажется, он открыл способ выращивать чистую культуру бацилл. В жидкой среде они все перемешивались, а на твердой поверхности каждая образовывала свою колонию. С этим открытием он не без робости пошел к Вирхову. Тот выслушал его холодно и снисходительно, заметив, что вряд ли это возможно, скорее для каждого микроба нужно выстроить отдельную лабораторию. Но Кох уже был достаточно уверен в себе, чтобы не поддаться пессимизму Вирхова, он продолжил исследования, стремясь заполучить чахоточного злодея. Сравнительно недавно он наблюдал, как профессор Конгейм в Бреслау заражал животных чахоткой, просто пересаживая в глаз больные ткани. Кох решил пересадить больные ткани недавно умершего от чахотки рабочего, будто усеянные серовато-желтыми бугорками, лабораторным кроликам и морским свинкам. Он ждал результата, а в это время пытался высмотреть в этих тканях бацилл. Он окрашивал их в разные краски, и лишь синяя подарила ему прекрасную картину: он ясно увидел на стеклышке скопления маленьких как бы изогнутых палочек, окрашенных в синий цвет. Он проделывал все больше и больше окрашиваний и каждый раз видел синих червячков. По ходу дела заболевали его подопытные кролики и свинки, пока все не погибли. Кох препарировал их и обнаружил синие палочки. Он тут же продемонстрировал их своим ассистентам, которые восторженно стали поздравлять его с открытием возбудителя туберкулеза. Еще рано, приговаривал Кох, и продолжал опыты с еще большим жаром и методичностью.

Он бегал по всем анатомичкам, где брал образцы тканей людей, умерших от чахотки, и пытался снова пересаживать их животным, а также выращивать чистую культуру. Животные заболевали, а вот в бульонном желатине бациллы размножаться никак не хотели. Шло время, у исследователя ничего не получалось. Он фанатично продолжал. Пришла в голову мысль, что, раз эти бациллы такие нежные, нужно придумать среду, которая будет максимально похожа на среду организма. И он сделал ее из сыворотки крови, раздобыв ее на бойне. Пробирки расположил определенным образом, под наклоном. Посеял. И на пятнадцатый день томительного ожидания наконец увидел в желе пробирок нечто похожее на чешуйки. Спешно рассмотрев их под микроскопом, он увидел мириады знакомых палочек. Оставалось впрыснуть эти бациллы здоровым животным. Он впрыскивал культуру не только кроликам и морским свинкам, но и мышам, крысам, лягушкам и даже аквариумной рыбке. И снова ждал. Рыбке и лягушке все было нипочем, другие животные умирали. Кох решил усложнить эксперимент. Он понимал, что люди заражаются из-за бацилл, попадающих к ним из мокроты больных или из кашлевых капелек. Ученый решил распылить микробы на животных, для чего построил специальный ящик и подвел к нему трубку. Авантюрный эксперимент. Но он удался.

Несмотря на неудачу с туберкулином, Кох много усилий приложил к пропаганде необходимой гигиены, налаживанию лечения чахоточных больных в клиниках и санаториях и оказанию помощи бедным семьям.

Роберт Кох — немецкий микробиолог, один из основоположников современной бактериологии и эпидемиологии. Впервые выделил чистую культуру возбудителя сибирской язвы, доказал ее способность к спорообразованию. Предложил способы дезинфекции. Сформулировал критерии этиологической связи инфекционного заболевания с микроорганизмом (триада Коха).

Роберт Кох родился 11 декабря 1843 года в крохотном немецком городке Краустале. В детстве он очень любил ломать, а затем чинить свои игрушки. За этим занятием он проводил долгие часы. Когда он подрос и пошел в гимназию, то, как и положено ребенку его возраста, стал мечтать о далеких странах и великих открытиях. Он хотел стать судовым врачом и проплыть вокруг земного шара. Но по окончании в 1866 году медицинского факультета Геттингенского университета его ждала скромная должность младшего врача в доме умалишенных в Гамбурге. Лечение лишенных разума людей энтузиазма у Коха не вызывало. Казалось, что в перспективе его ждет только скучная рутинная врачебная практика. Он переезжал с места на место и наконец оказался в роли уездного врача в Вольштейне (Восточная Пруссия). Кох быстро завоевал уважение сельских жителей, и врачебная практика стала приносить ему ощутимый доход. В то же время мысли о романтических путешествиях и свершениях Коха не покидали.

Невеста его, девушка милая, простая, согласилась выйти за него замуж при одном условии: никаких джунглей, фрегатов: дом, семья, тихая, всеми уважаемая профессия сельского лекаря. Он смирился. Не смирился его дух. В день 28‑летия Коха Эмми Фраац, его жена, на радостях подарила ему микроскоп. Она и подумать, конечно же, не могла, что этот прибор поможет мужу завоевать мировую славу. Микроскоп, купленный как игрушка, стал вскоре причиной супружеских разногласий. Коху стоило большого труда оторваться от любимого инструмента. Насколько он был теперь увлечен занятиями микробиологией, настолько потерял интерес к врачебной практике. Он не любил врачевать, он любил исследовать.

Опыты Луи Пастера, утверждавшего, что все болезни вызываются бактериями, будоражили воображение молодого доктора. И Кох организовал примитивную домашнюю лабораторию и провел свои первые микробиологические исследования. Он ничего не знал еще о дрожжевом бульоне, придуманном Пастером, и его опыты отличались такой же примитивной оригинальностью, как попытки первого пещерного человека получить огонь. Бесстрашный исследователь невидимого мира убийц мог легко заразиться смертельной болезнью. Предохраняться было нечем: не было ни инструмента, ни индивидуальных средств защиты.

Благодаря микроскопу и красителям Коху открылся удивительный мир невероятно маленьких живых существ — микробов. Пользуясь разработанным им методом культивирования бактерий, открытых ранее в крови больных сибирской язвой, Кох доказал, что они являются возбудителями сибирской язвы и способны к образованию устойчивых спор. Это открытие врача объяснило пути распространения болезни. Когда он разобрался с сибирской язвой, ему и в голову не приходило что-то об этом опубликовать, кому-то доложить. В 1876 году, по настоянию своего профессора Кона, Кох отправился из своего медвежьего угла в Бреславль, чтобы объявить миру о том, что микробы действительно являются причиной болезни. Тогда в это мало кто верил. Собравшиеся светила науки в течение трех дней, затаив дыхание, сидели и слушали никому неизвестного врача. Это была победа! Профессор Конгейм, один из самых талантливых в Европе патологов, не мог больше сдерживаться. Он выскочил из зала как ошпаренный и бросился в лабораторию проверять, прав ли этот безвестный доктор.

Доктор Кох вернулся в Вольштейн, где, начиная с 1878 по 1880 год, добился новых больших успехов, открыв и изучив особый вид маленьких негодников, вызывающих смертельное нагноение ран у людей и животных. В работе, посвященной раневым инфекциям, Кох выдвинул известных три требования (триада Коха), на основании которых можно установить связь заболевания с определенным микробом: 1) обязательное выявление микроба во всех случаях данной болезни; 2) число и распределение микробов должно объяснить все явления болезни; 3) в каждой отдельной инфекции должен быть определен свой возбудитель в виде хорошо морфологически охарактеризованного микроорганизма. Для выполнения этих требований (впоследствии во многом переработанных и измененных) Кох создал ряд новых методов приготовления препаратов, окрашивания и др., которые прочно вошли в медицинскую практику.

Далее Кох горячо взялся за поиски бактерий туберкулёза — болезни, которая уносила, да и сейчас еще уносит, множество человеческих жизней. Начал Кох с микроскопического исследования внутренних органов тридцатишестилетнего рабочего, погибшего от скоротечной чахотки — туберкулёза легких. Но никаких микробов разглядеть не удалось. Вот тогда его и осенило использовать окраску препаратов. Это произошло в 1877 году, который стал историческим для медицины. Сделав мазок легочной ткани больного на предметном стекле, Кох высушил его и поместил в раствор красителя. Рассматривая под микроскопом препарат, окрашенный в синий цвет, он отчетливо увидел между легочной тканью многочисленные тоненькие палочки…

Подобное решение было принято и в Германии. Правительство назначило Коха главой комиссии, которая 24 августа прибыла в Александрию. Местом работы был выбран греческий госпиталь. Еще за год до этого Кох наблюдал в присланной ему из Индии части кишки умершего от холеры большое количество бактерий. Он, однако, не придал этому особого значения, так как в кишках всегда находится множество бактерий.

В 1885—1891 годах Кох был профессором Берлинского университета. С 1891 года он возглавлял Институт инфекционных болезней больницы Шаритэ, а с 1901 года — Институт инфекционных болезней в Берлине, впоследствии названный именем Коха.

В 1904 году Кох отказался от должности директора Института инфекционных болезней, чтобы заняться только исследовательской деятельностью. Через год ему одновременно с Адольфом Байером, выдающимся исследователем красителей, была присуждена Нобелевская премия, а еще через пять лет, 27 мая 1910 года, Роберт Кох умер. Он ушел из жизни так же тихо и скромно, как и жил.

Ученики Коха немало потрудились. Страшная болезнь, дифтерит, уносила каждый день сотни, тысячи детских жизней. Лечили от удушья трахеотомией (вскрытием дыхательного горла). Некоторые бесстрашные врачи, рискуя умереть от смертельного яда, жертвовали собой и высасывали ложные перепонки, находящиеся в только что открытом дыхательном горле. Так погиб врач-писатель М.А. Булгаков. И вот в 1884 году Фридрих Лёфлер (1852—1915) открыл возбудителя дифтерии и описал этиологию дифтерита, что дало возможность Э. Берингу и Э. Ру приготовить антитоксическую сыворотку. Георг Гафки (1850—1918), с 1904 года директор Института инфекционных болезней в Берлине, описал этиологию брюшного тифа, впервые выделил чистые культуры брюшнотифозной палочки и дал в 1884 году подробное ее описание. Особенно заметным был Рихард Пфейфер (Pfeiffer), автор большого числа работ по различным вопросам микробиологии и иммунитета. В 1890 году описал возбудителя инфлюэнцы в мазках, а в 1892 году получил чистую культуру микроба, считавшегося возбудителем гриппа; в 1894 году одновременно с русским врачом В.И. Исаевым открыл и изучил бактериолиз холерных вибрионов; в 1896 году открыл эндотоксины возбудителя брюшного тифа. В объяснении механизма иммунитета пытался противопоставить явления бактериолиза фагоцитозу. Пфейфер внес много нового в изучение малярии, чумы, холеры и других инфекционных болезней.

• 2837
• 2,3
• 0
• 0

Говоря о туберкулезе, мы вспоминаем не только классиков викторианской эпохи, но и палочки Коха, и туберкулин (антиген в реакции Манту), тоже коховский, и постулаты Коха, а вместе с ними и имя выдающегося ученого, человека, для которого туберкулез стал триумфом и трагедией, — Роберта Коха.

Кох родился 11 декабря 1843 года в местечке Клаусталь-Целлерфельд в Нижней Саксонии в семье горного инженера. Роберт оказался очень одаренным ребенком — уже в пять лет он поразил своих родителей тем, что научился самостоятельно читать, рассматривая газеты. В этом же возрасте его отдали в начальную школу, а через три года он уже поступил в гимназию. Кох учился с удовольствием и выказывал явный интерес к биологии. Что, очевидно, и определило его дальнейший выбор: в 1862 году он поступил в Гёттингенский университет, где увлекся медициной. Именно здесь, в Гёттингене, в то время преподавал знаменитый анатом Якоб Генле, труды которого были первыми ласточками в области микробиологии. Возможно, именно его лекции пробудили у юного Коха интерес к исследованиям микробов как возбудителей различных заболеваний.

В 1866 году Роберт Кох получает степень доктора медицины и в течение полугода работает в знаменитой берлинской клинике Шарите — под руководством великого Рудольфа Вирхова. Кстати, именно Вирхов будет регулярно подвергать критике микробную теорию Коха, противиться распространению его открытий и даже мешать карьере. Поначалу Вирхов вообще прямо говорил ученику, чтобы тот не тратил попусту времени на ерунду и занимался лечением людей.

Но уже в следующем году Кох женится на Эмме Фрац и получает место в больнице в Гамбурге. Еще два года молодая семья переезжает из города в город, пока наконец не оседает в Раквице, где Кох устраивается в местную лечебницу для душевнобольных. Но, кажется, размеренная жизнь совсем не для него. Несмотря на сильную близорукость, Кох сдает экзамен на военного врача и отбывает в полевые госпитали начавшейся в 1870 году Франко-прусской войны, где сталкивается не столько с хирургической практикой, сколько с молниеносно распространяющимися в окопах холерой и брюшным тифом.

Через год Роберт демобилизуется, а в 1872 г. получает должность уездного санитарного врача в Вольштейне. Именно в этот период он получает от жены подарок на 28-летие — новый микроскоп. И скоро медицинская практика отходит на второй план: Кох все дни напролет пропадает за окуляром подарка. И вспышка сибирской язвы среди местного крупного и мелкого рогатого скота оказывается очень кстати.

Рисунок 2. Бактерии сибирской язвы — Bacillus anthracis. а — Отдельные клетки под сканирующим электронным микроскопом (окрашены). б — Строение клетки. в — Препарат, окрашенный по Граму. Фото (а) из Science Photo Library, рисунок (б) из en.wikipedia.org, адаптирован.

Правда, это Коха не удовлетворило. Он хотел также проверить, может ли сибирская язва передаваться без непосредственного контакта с заболевшим скотом. Роберт получает чистые культуры бактерий и тщательно их изучает, подробно зарисовывая и описывая процесс размножения Bacillus anthracis, попутно отмечая их уникальную способность пережидать неблагоприятные условия.

Начнем с того, что общемировое название сибирской язвы — антракс (от греч. anthrakos — уголь: струп от сибиреязвенных карбункулов угольно-черный). Но существуют и специфические региональные наименования. У нас заболевание назвали так потому, что его вспышки фиксировались преимущественно в Сибири.

Bacillus anthracis — первая бактерия с доказанной болезнетворностью. Однако до Коха каким только не представляли возбудителя антракса. Знаменитый Карл Линней, например, в 1758 обвинил во всём дьявольскую бестию (Furia infernalis) — нитевидного червя с шипами на теле (младшего братишку Чупакабры так и не нашли). В середине XIX в. как минимум трое видели странные палочки в крови больных, но показать причинную связь с болезнью не смогли. Русский врач С.С. Андреевский путем самозаражения доказал возможность передачи сибирской язвы от животных людям, причем выжил и даже занял пост астраханского губернатора. Кох же не только выделил чистые культуры, фиксировал и окрасил для микроскопии эти грамположительные бациллы, но и точно описал их жизненный цикл. А это уже базис для разработки профилактических мер, а далее — вакцинации (здесь преуспел Пастер) и лечения.

Редакция.

Рисунок 4. Микобактерии туберкулеза (Mycobacterium tuberculosis). а — Колонии на агаризованной среде. б — Клетки под сканирующим электронным микроскопом. Не образующие спор и капсул актиномицеты с большим числом инсерционных последовательностей в геноме, в том числе ответственных за устойчивость бактерии к антибиотикам. Паразитируют внутри фагосом макрофагов, потому трудно досягаемы для лекарств. Фото с сайта textbookofbacteriology.net.

24 марта 1882 года Кох представил свои выводы на ежемесячной встрече Общества физиологов в Берлине (опять же, злокозненный Вирхов не дал выступить Коху на широком собрании берлинских медиков), по-настоящему ошарашив коллег, которые не могли не только аргументированно апеллировать, но и аплодировать.

Но Роберт Кох не остался почивать на лаврах. Он уезжает в правительственную научную экспедицию в Египет и Индию, где охотится за возбудителем холеры. И находит его — он выделяет микроб, который называет холерным вибрионом (рис. 5). Это открытие принесло ему не только дополнительную популярность, но и премию в 100 тысяч немецких марок.

Выяснилось, что туберкулин вызывает серьезные аллергические реакции у больных туберкулезом. Посыпались сообщения о смертях от туберкулина. А потом оказалось, что и эффективность лекарства невелика. Туберкулиновые прививки не давали иммунитета к чахотке.

Интересно, что семнадцать лет спустя именно этот эффект туберкулина позволил применить его для туберкулиновой пробы — теста, диагностирующего туберкулез. Его разработал австрийский педиатр, ассистент иммунолога-нобелиата Пауля Эрлиха, Клеменс Пирке.

Тем не менее, карьера Коха продолжает продвигаться. Ему присуждают звание врача 1-го класса и почетного гражданина Берлина. Спустя год он становится директором вновь созданного Института гигиены в Берлине и профессором гигиены в Берлинском университете.

И снова исследовательская жилка (и чувство вины, и желание реванша) не дает жить Роберту Коху спокойно. В 1896 году он отправляется в Южную Африку, чтобы изучать происхождение чумы крупного рогатого скота. И хотя ему не удалось определить причину чумы, он смог локализовать вспышки этого заболевания, делая здоровым животным инъекции препарата желчи зараженных. Затем Кох исследует в Африке и Индии малярию, лихорадку Черной Воды, сонную болезнь у крупного рогатого скота и лошадей. Результаты своей титанической работы он публикует в 1898 году после возвращения в Германию.

Дома он продолжает исследования и в 1901 году на Международном конгрессе по туберкулезу в Лондоне делает заявление, порождающее в научных кругах много споров: бациллы человеческого и коровьего туберкулеза различаются. Ученого подвергли критике, но время показало, что он был прав (кстати, это тоже было предметом спора Коха и Беринга, и тут уже ошибался Беринг; сейчас известно, что туберкулез у животных и человека могут иногда вызывать другие, близкородственные M. tuberculosis, виды микобактерий, способные преодолевать межвидовой барьер).

Рисунок 7. Мавзолей Коха, совмещенный с музеем, в Институте Роберта Коха в Берлине. В мире есть несколько памятников Р. Коху, а на 100-летний юбилей той самой, коховской, Нобелевской премии немцы выпустили марку с портретом их великого соотечественника, а Европейская академия естественных наук учредила медаль Коха, которая вручается лучшим врачам и биологам.