Что за паразиты в теле обезьяны
Обезьяны, черви и бессонные ночи
Три трупных червя (санси)
Источник: Nihon kokugo daijiten (Shogakukan 1974), т. 9, стр. 237
Мотив трех обезьян обязан своей популярностью в Японии не тем, что обезьяны желают отстраниться от всякого зла, как с радостью принимается в настоящее время. [1] Наоборот, он символизирует противоположные желания, чтобы человек, носящий в себе трех червей, был огражден от их шпионской деятельности, мог и дальше предаваться своим порокам, не опасаясь ранней смерти. Хотя эти помыслы, вроде бы, на первый взгляд, не соответствуют буддийской морали, нельзя сказать, что они противоречат обычной буддистской практике. В ней всегда стремились находить лазейки в законах кармы, а верующим обещалось достигать максимума благой кармы с наименьшими затратами. Поэтому верование Косин получило поддержку в буддизме, а для главного божества верования — Сёмэн Конго — даже создан свой собственный храм. Древнейший храм данного типа находится в комплексе Ситэнно-дзи в Осаке, он был построен около 700-го г.
Стилистически эти простые каменные скульптуры сходны с народными статуями Дзидзо, которые можно найти в Японии, практически, повсеместно, либо с богами дорог (досодзин). Другими близкими примерами являются Каннон с лошадиной головой (Бато Каннон), комаину или буддистские привратники (нио), которые часто вырезались мирянами в камне в очень индивидуальном стиле. Все они свидетельствуют о религиозности простых жителей, непредвзято использующих любые традиции. Несмотря на то, что корни верования Косин возникли из смеси буддизма и даосизма, как показывают примеры из периода Эдо, Сёмэн Конго покланялись и в ходе синтоистских обрядов. Верование Косин представляет собой типичный пример неразрывного переплетения в прошлом буддизма и синтоизма.
Конечно, эта цитата тоже играет определенную роль в появлении трех обезьян, но не она является основной причиной их популярности.
- The Three Monkeys Worldwide, Эмиль Шуттенхельм (нем., англ.) Более подробная информация и коллекция изображений трех обезьян.
Affen, Würmer und durchwachte Nächte
Nikkō, der Schrein in dem Shōgun Tokugawa Ieyasu vergöttlicht wurde, zählt zu den berühmtesten Sehenswürdigkeiten Japans und die Drei Weisen Affen zählen zu den berühmtesten Sehenswürdigkeiten von Nikkō. Wie aber fanden diese Affen Eingang in das Mausoleum eines der mächtigsten Herrscher der gesamten japanischen Geschichte? Und aus welchem Grund halten sie sich Augen, Mund und Ohren zu? Und wieso findet man man die Drei Affen bei aufmerksamer Betrachtung auch an zahlreichen volkstümlichen Steinmonumenten, die kaum beachtet in den Arealen von Tempeln und Schreinen, am Rande von Friedhöfen oder in der freien Natur anzutreffen sind? Die Antwort auf derartige Fragen dürfte in einem eigenartigen Kult zu finden sein, der heute selbst in Japan kaum mehr bekannt ist, in der Edo-Zeit jedoch jedem geläufig war: der kōshin-Glaube. Um diesen Glauben zu erklären, ist ein kurzer Exkurs in die traditionelle Medizin- und Kalenderkunde notwendig.
„Drei Würmer“ ist die in der westlichen Literatur gängige übersetzung für jap. sanshi. Der Zeichenbedeutung nach handelt es sich jedoch um drei Leichname 尸 oder um drei Leichnams-Würmer (sanshi no mushi), wobei mushi sowohl Kriechtiere als auch Insekten bezeichnet und daher nicht unbedingt „Wurm“, sondern eher „Gewürm“ oder „Getier“ bedeutet. Die entsprechenden Geistwesen haben aber, so sie überhaupt näher beschrieben werden, ganz eigenartige Gestalten, nämlich die eines daoistischen Weisen („Oberwurm“, sitzt im Kopf), eines Löwen („Mittelwurm“, im Brustraum) und eines menschlichen Beins mit Rinderkopf („Unterwurm“, im Unterleib). Alle drei haben außerdem jeweils eine Schriftrolle bei sich, was ihre Funktion als Protokollführer unterstreicht.
Drei Leichenwürmer (sanshi)
Bildquelle: Nihon kokugo daijiten (Shogakukan 1974), Band 9, S. 237
Gemäß der traditionellen chinesischen Medizin, die bis zum Beginn der Moderne auch in Japan allgemein praktiziert wurde, wird der menschliche Körper von einer Unzahl an Geistern oder „Seelen“ bevölkert, die gute oder schlechte Einflüße auf das körperliche Befinden haben. In manchen Fällen scheinen diese Geister oder Seelen durchaus eine eigenständige physische Existenz zu haben und sind insoferne weniger mit transzendenten Wesen als zum Beispiel mit Bakterien zu vergleichen. Zu diesen Bakterien-ähnlichen Geisterwesen zählen die sogenannten „Drei Würmer“. Sie haben einen direkten Einfluß auf die dem Menschen zugedachte Lebenßpanne.
Nach ursprünglicher chinesischer Auffaßung verhalten sich die Drei Würmer wie Parasiten, die den Körper schwächen und so sein Leben verkürzen. Auf der Suche nach dem Geheimnis des ewigen Lebens suchten und fanden frühe Daoisten asketische Diäten, mittels derer sie die Drei Würmer in ihrem Körper aushungerten. Spätere, eher ethisch-moralisch ausgerichtete Theorien erklärten die Wirkungsweise der Drei Würmer hingegen folgendermaßen: Nachts, wenn der Mensch schläft, steigen die Drei Würmer zur Gottheit des Polarsterns (jap. Tentei, wtl. „Himmelsherrscher“) empor und berichten ihm die bösen Taten ihres „Wirts“. Tentei bestraft dann den betreffenden Menschen, und zwar vorwiegend mit Krankheit oder frühem Tod. Die Würmer verlaßen den Körper ihres Wirts allerdings (aus mir unbekannten Gründen) nur einmal in sechzig Tagen, genauer am 57. Tag des traditionellen Sechziger Zyklus der chinesischen Kalenderkunde. Diesem Tag sind die Wandlungsphase „Metall“ und das Tierkreiszeichen „Affe“ zugeordnet. Auf Japanisch heißt dieser Tag kōshin, „Metall-Affe“. Aufgrund der vermuteten Tätigkeiten der Drei Würmer wurde nun diesem kōshin-Tag, oder beßer, der kōshin-Nacht, eine ganz besondere Aufmerksamkeit zuteil.
Bereits die Adeligen der Heian-Zeit waren der Überzeugung, daß es möglich sei, die Spionage der Würmer zu unterbinden, wenn man die entsprechende Nacht durchwachte und die Würmer so am Verlaßen des Körpers hinderte. Aus diesem Grund organisierten sie in den kōshin-Nächten ein geselliges Zusammenseins und hielten sich mit allerlei Spielen bis zum frühen Morgen wach. Daraus entwickelte sich der Brauch der kōshin-Wache (kōshin machi), die bis zum Beginn des zwanzigsten Jahrhunderts in verschiedenen Formen in immer breiteren Schichten der Bevölkerung durchgeführt wurde.
Während die Heian-zeitlichen Adeligen eine eher sekuläre Form der Würmerkur pflegten, griff auch der japanische Buddhismus den kōshin-Glauben auf und integrierte ihn in das Karma-Konzept. Die drei Würmer wurden so zu mißgünstigen Spionen im Dienste der karmischen Vergeltung. Als strafende Instanz wurde der daoistische Polarsterngott Tentei nach und nach von stärker buddhistisch konnotierten Gestalten abgelöst, u.a. von Indra (jap. Taishaku-ten), der obersten buddhistischen Wächtergottheit, später aber auch von Enma, dem obersten Richter der Totenwelt. Schließlich geriet eine bedrohliche Gottheit namens Shōmen Kongō (wtl. grüngesichtiger vajra) — urspünglich ein Diener des Indra, der äußerlich den esoterischen mantra-Königen (myōō) nachempfunden ist — ins Zentrum des kōshin-Glaubens. Zu Shōmen Kongō beteten die Gläubigen um Beistand, wenn sie das Tun der Würmer unterbinden und auf diese Weise ihr Leben verlängern wollten.
Auf bildlichen Darstellungen wird Shōmen Kongō zumeist in Begleitung der Drei Affen dargestellt. Die Aßoziation entstand möglicherweise daraus, daß der Tag bzw. die Nacht, in der die Drei Würmer den Körper verlaßen, mit dem Tierkreiszeichen des Affen zu tun hat. In einem weiteren Aßoziationßchritt wurde der Affe mit dem verbunden, was die Drei Würmer NICHT tun sollen: nichts sehen, nichts hören, und vor allem nichts ausplaudern. Auf Japanisch ist diese Verbindung leicht herzustellen, da saru („Affe“) zu -zaru („nicht“) umgeformt werden kann: „nichts sehen“, „nichts sagen“, „nichts hören“ (mizaru, iwazaru, kikazaru) kann also auch als „Seh-Affe“, „Sprech-Affe“, und „Hör-Affe“ verstanden werden.
Das Drei Affen-Motiv verdankt seine Beliebtheit in Japan also nicht der Tatsache, daß die Affen sich von allem Bösen fernhalten wollen, wie heute gerne angenommen wird. [1] Sie stehen im Gegenteil für den Wunsch, daß die Drei Würmer, die jeder in sich trägt, von ihrer verräterischen Aufgabe abgehalten werden sollen und der Mensch selbst weiter seinen Lastern frönen kann, ohne sich dabei vor einem frühen Tod fürchten zu müßen. Obwohl dieses Vorhaben auf den ersten Blick gegen buddhistische Moralvorstellungen gerichtet zu sein scheint, widersprach es nicht der landläufigen buddhistischen Praxis. Diese war stets bemüht, Schlupflöcher im Gesetz des Karma ausfindig zu machen, und versprach den Gläubigen, mit dem geringsten möglichen Aufwand ein Maximum an gutem Karma zu erwirtschaften. Daher wurde der kōshin-Glauben vom Buddhismus gefördert, ja, es entstanden sogar eigene Tempel für Shōmen Kongō, die Hauptgottheit des kōshin-Glaubens. Der älteste Tempel dieser Art befindet sich im Gebäudekomplex des Shitennō-ji in Ōsaka und wurde bereits um das Jahr 700 errichtet.
Das erwähnte Ensemble von Shōmen Kongō und den Drei Affen ist allerdings erst seit der frühen Edo-Zeit belegt. Es entstand wahrscheinlich Hand in Hand mit dem Aufkommen der sogenannten kōshin-Fraternitäten (kōshin-kō) im japanischen Spätmittelalter. Dabei handelt es sich um gut organisierte Gruppen von Laienanhängern (kō) des kōshin-Glaubens, die sich gemeinsam bemühten, eine festgesetzte Anzahl von kōshin-Nächten zu durchwachen. Wenn es ihnen beispielsweise gelang, die Drei Würmer drei Jahre lang von ihrem Rapport abzuhalten, errichteten sie Gedenksteine oder kōshin-stupas (kōshin-tō). Typische Beispiele solcher kōshin-Gedenksteine stellen die Drei Affen zu Füßen des Shōmen Kongō dar. Oft sind sie auch mit den Symbolen von Sonne und Mond versehen, die hier für die Urkräfte des Universums, Yin und Yang, stehen.
Stilistisch haben diese einfachen Steinskulpturen ähnlichkeiten mit den volkstümlichen Statuen des Jizō, die in Japan fast überall zu finden sind, oder mit den Wegegöttern (dōsojin). Andere Verwandte sind Kannon mit dem Pferdekopf (Batō Kannon), die komainu oder die buddhistischen Torwächter (niō), die oft von Laien in sehr individueller Art in Stein gehauen wurden. Sie alle stehen für eine volkstümliche Laienreligiosität, die unvoreingenommen von sämtlichen Traditionen Gebrauch macht. Obwohl die Wurzeln des kōshin-Glaubens aus einer Mischung von Buddhismus und Daoismus entstanden sind, zeigen Beispiele aus der Edo-Zeit, daß Shōmen Kongō auch mit Shintō-Riten verehrt wurde. Der kōshin-Glauben stellt insofern ein typisches Beispiel für die untrennbare Verflechtung von Buddhismus und Shintō in der vormodernen Zeit dar.
1. In der Tat gibt es ein Zitat aus den Analekten des Konfuzius, das besagt:
Nichts ansehen, was nicht sittlich ist, nichts hören, was nicht sittlich ist, nichts sagen, was nicht sittlich ist, nichts tun, was nicht sittlich ist.
非禮勿視、非禮勿聽、非禮勿言、非禮勿動
The Analects, Yan Yuan
Sicher hat dieses Zitat bei der Benennung der Drei Affen auch eine Rolle gespielt, doch ist es nicht der Hauptgrund für ihre Beliebtheit.
Поделиться сообщением в
Внешние ссылки откроются в отдельном окне
Внешние ссылки откроются в отдельном окне
Пока человечество училось лечить болезни, другие биологические виды уже давно выработали оригинальные способы защиты от них, отмечает корреспондент BBC Future. В чем же заключаются эти способы?
Люди непрерывно ведут войну с болезнями. Мы бомбардируем бактерии антибиотиками, палим по вирусам вакцинами и, чуть что, хватаемся за антибактериальное мыло и обеззараживающий гель для рук. Борьба между людьми и паразитами, как собирательно называют вирусы, бактерии и более крупные организмы, живущие за счет питающего их "хозяина", уходит корнями в далекое прошлое и оказывает на эволюцию не менее сильное влияние, чем хищники, засухи и голод.
Конечно, другие биологические виды тоже сталкиваются с этой проблемой - мы постоянно наблюдаем последствия разрушительной деятельности паразитов для всей природы. Среди тасманских дьяволов (крупное сумчатое млекопитающее) с пугающей быстротой распространяется лицевая опухоль - один из видов трансмиссивного рака. Почти треть мировой популяции лягушек поражена хитридиомикозом - заболеванием, причиной которого является особенно вредоносный грибок под названием Batrachochytriumdendrobatidis. В некоторых районах Австралии до 90% коал болеют хламидиозом - эта болезнь вызывается бактериями Chlamydiatrachomatis и передается половым путем. Для крупных обезьян, таких как шимпанзе и гориллы (как и для людей), серьезную угрозу представляют лихорадка Эбола, пневмония и ряд других заболеваний.
Вполне естественно, что в таких условиях животным пришлось выработать механизмы защиты от болезней задолго до того, как мы научились решать эту проблему с помощью таблеток. Так какие же механизмы защиты сформировались у других биологических видов?
Лосось и вши
Лосось призвал на помощь целую армию спасателей. У молоди лосося еще недостаточно сил, чтобы самостоятельно справиться с морскими (лососевыми) вшами - мелкими веслоногими рачками, которые плавают в море вместе с другими видами планктона. Зараженные паразитами ранки могут стать для рыб смертельными. В 2007 году занесенные дикой семгой лососевые вши вызвали вспышку инфекционной анемии среди лосося и форели в чилийских рыбных хозяйствах.
Но лосось и другие обитатели морских глубин, страдающие от вшей, нашли выход - симбиоз с мелкими рыбками, которые поедают паразитов с их тела. Давно известно, что и в открытом море, и в аквариумах такие рыбы, как зеленушка, радужный губан, гребенчатый губан, губан-кукушка и малоротый центролабрус выступают в качестве "чистильщиков". Им достается пропитание, а лососю - здоровье.
В начале 1990-х годов сотрудники норвежского Института рыбного хозяйства обнаружили, что могут бороться с распространением морских вшей на рыбных фермах, запуская в садки этих и других рыб-чистильщиков. В результате ряда экспериментов было установлено, что один губан может очистить от паразитов сто лососей, а одного гребенчатого губана, который способен всего за полтора часа съесть 45 вшей с двух рыб, достаточно, чтобы сохранить здоровье 150 особям лососевых.
Похороны товарищей
Скромный муравей выработал особое социальное поведение, которое позволяет сберечь здоровье всей муравьиной колонии. В некотором смысле колонии ведут себя так, будто составляют единый сверхорганизм - их члены не борются с болезнями поодиночке, а формируют общий "социальный иммунитет", как его называют ученые.
Если один из членов колонии умирает, остальные муравьи изо всех сил стараются утащить бездыханного собрата подальше от колонии. Науке еще не известно, какие бактерии, вирусы и грибы могут размножаться в теле мертвого муравья, но биологи уже давно пришли к выводу, что традиция избавляться от трупов возникла именно для того, чтобы сохранить здоровье колонии, - ведь погибший сородич может быть или стать носителем инфекции. Однако до недавнего времени этот тезис не был доказан.
В этом году бельгийская исследовательница Лиза Диес вместе со своими коллегами, наконец, нашла конкретные подтверждения в пользу данной гипотезы. В течение 50 дней ученые в лабораторных условиях наблюдали за несколькими колониями обыкновенных красных муравьев, Myrmicarubra. Половина колоний могла свободно избавляться от трупов, как это происходит в природе, тогда как второй половине не давали такой возможности. Начиная с восьмого дня наблюдений, взрослые муравьи из колоний, которым мешали изолировать мертвецов, стали заметно менее живучими, чем их сородичи из других колоний. Но самое поразительное, что в условиях таких ограничений насекомые нашли альтернативные способы обезопасить себя от трупов. Мертвых муравьев оттаскивали в угол, колония ограничивала число особей, которые могли находиться рядом с ними, и старалась держать их подальше от развивающихся личинок. В некоторых колониях муравьи даже умудрялись “хоронить” своих умерших товарищей под ватой, надерганной из-под поилок.
Привычка ухаживать за собой
Модели поведения, призванные защитить животных от заразных паразитов, - и прикармливание рыб-чистильщиков, и изоляция трупов - по-видимому, появились в процессе эволюции в ответ на натиск смертельных заболеваний, примерно так же, как у животных развилась способность к мимикрии, позволяющая им прятаться от хищников.
В 2004 году в калифорнийском зоопарке и сафари-парке Сан-Диего (США) было проведено исследование среди 60 копытных. Оказалось, что хотя у животных не было паразитов, они продолжали автоматически чистить себя. Иными словами, эта привычка сформировалась у них не как спонтанная рефлекторная реакция на раздражение кожи, а как мера профилактического характера.
В рамках исследования ученые рассматривали только копытных, но если вспомнить, как кошачьи вылизывают себя, а приматы собирают с кожи паразитов, то будет логично предположить, что привычка ухаживать за собой вырабатывалась у разных животных аналогичным образом.
"Наблюдая за животными, которые содержатся в относительно чистых лабораториях, на опытных станциях и в домашних условиях, вакцинируются от различных заболеваний и при необходимости получают ветеринарную помощь, - писал в 1988 году в журнале Neuroscience and Biobehavioral Reviews американский ученый-ветеринар Бенджамин Харт, - легко забыть, что животные эволюционировали и выживали в среде, полной самых разных паразитов, задолго до того, как люди изобрели способы защиты от инфекции".
Вопросы гигиены
У людей тоже есть целый ряд врожденных механизмов защиты от заболеваний. Исследуя паразитов в окаменевших образцах человеческих фекалий в египетских мумиях и в местах археологических раскопок и сравнивая их с паразитами, инфицирующими людей и прочих приматов, британский ученый Пирс Митчелл из Кембриджского университета выделил ряд организмов, таких как острицы (круглые черви, обитающие в кишечнике) и печеночные двуустки (плоские черви, поражающие печень и желчный пузырь). От этих организмов у человека вполне могла сформироваться собственная врожденная физиологическая защита, поскольку ему приходится бороться с ними вот уже больше миллиона лет.
Справиться с ними должно быть гораздо легче, чем с инфекциями, появившимися не так давно. По крайней мере, так думают ученые.
Вместе с вредными паразитами мы можем уничтожить и полезные микроорганизмы, которые существуют в симбиозе с человеком
Что же происходит, когда мы бросаем весь свой арсенал - антибиотики, дезинфицирующие средства, антибактериальное мыло, вакцины и даже радиацию - на борьбу со своими заболеваниями и инфекциями?
На какое-то время человеческие изобретения помогли нам взять верх в "гонке вооружений" с микроскопическими тварями, сеющими болезни. Но теперь, когда мы оснащены "средствами защиты человека", как это ни парадоксально, возникает опасность излишней чистоты. Вместе с вредными паразитами мы можем уничтожить и полезные микроорганизмы, которые существуют в симбиозе с человеком.
Ученые рассматривают различные, на первый взгляд, весьма не аппетитные способы борьбы с этой проблемой. На ранних этапах выдвигалось соображение о том, что целый ряд аллергических и аутоиммунных заболеваний можно вылечить, глотая паразитических червей и используя фекальные трансплантаты, чтобы восстановить популяцию полезных микробов в кишечном тракте.
Но, радуясь победе человека в борьбе с паразитами, нельзя забывать о том, что вирусы, бактерии и прочие микроорганизмы и сами за это время выработали свою защиту от нашей тактики. Конечно, мы придумаем более изощренные способы борьбы с инфекциями. Но, может быть, нам есть чему поучиться у животных?
Проблема филяриоза обусловлена широкой циркуляцией возбудителя в природной среде, отсутствием надлежащих мер по выявлению и дегельминтизации зараженных животных облигатных дефинитивных хозяев (собак, реже кошек) и проведением истребительных мероприятий против промежуточных хозяев филярий – комаров семейства Culicidae родов Anopheles, Ochlerotatus, Aedes, Stegomyia, Culex, Culiseta и Coquillettidia (около 70 видов комаров способны поддерживать развитие личинок филярий до инвазионной стадии).
В статье описан случай заражения филяриозом на территории Африканского континента (Гвинеи), долгое скрытое носительство и его последствия.
Автором сделан вывод о том, что скорое обращение пациентов позволяет быстро диагностировать серьезную патологию, а своевременная помощь – избежать тяжелых последствий заражения филяриозом.
Приведен клинический случай удаления инородного тела (гельминта) из тенонова пространства глаза. Описана симптоматика, диагностика и результаты лечения пациента.
Несвоевременное распознавание инородных тел в мягких тканях и глазах может повлечь развитие воспалительных процессов, а затем образование инфильтратов, их нагноение, миграцию.
Укусы различных насекомых, даже порой, казалось бы, самых безобидных, могут быть чрезвычайно опасными и иметь последствия в отдаленном периоде.
Филяриоз в Российской Федерации встречается нечасто. Это заболевание экспортировано из тропической климатической зоны, поэтому для окончательной постановки диагноза требуется обнаружить паразитов, обитающих в лимфосистеме человека, что является непростой задачей. [2].
Существует несколько видов филярий, каждый из них вызывает свой вариант болезни: вухерериоз, бругиоз, лоаоз, онхоцеркоз, мансонеллез. Эти заболевания имеют много общего, но несколько отличаются симптомами. Например, онхоцеркоз часто вызывает поражения глаз и кожи, а при вухерериозе больше страдают лимфатические узлы и половые органы.
Филярия, или нитчатка, – круглый червь-паразит. Семейство филярий объединяет 380 видов, которые широко распространены во всех тропических странах, но для человека опасны только 8 из них. [5].
Паразиты имеют длинное нитевидное тело. Самки достигают 10 см в длину, а самцы до 4 см и всего 0,1–0,5 мм в диаметре. По внешнему виду филярии напоминают длинные белые нитки. Продолжительность жизни филярии в организме человека 8–17 лет, за этот период самка может произвести до миллиона личинок.
Окончательным хозяином (организмом, в котором живут взрослые половозрелые паразиты) и источником заражения является человек. В некоторых случаях обезьяны, кошки и собаки.
Когда больного человека кусает кровососное насекомое, то в его кишечник вместе с кровью попадают и личинки филярий. В этом случае насекомое (комар, слепень, мошка) становится промежуточным хозяином (организмом, в котором созревают личинки). Через 2–7 лет после заражения взрослые филярии скапливаются под кожей и образуют подвижные узлы, размером от горошины до перепелиного яйца. Обычно они безболезненные, кожа над ними может быть слегка покрасневшей. Такие узлы или онхоцеркомы появляются около коленных или локтевых суставов, на ребрах, в подмышечных впадинах или на голове. Когда в узлы попадают бактерии, то начинается гнойное воспаление.
Описаны случаи, когда взрослые филярии скапливаются под кожей века. В этом случае возникают отеки верхнего и нижнего века, иногда и всей половины лица. Под кожей века заметна припухлость, похожая на опухоль. Она не имеет признаков воспаления: не краснеет, не болит, не нагнаивается. Глаз слезится, может появиться зуд [3].
Цель работы – демонстрация случая филяриоза в офтальмологической практике
При проведении УЗИ-исследования орбиты левого глаза в области проекции внутренней прямой мышцы визуализировался плоский не гомогенный соединительнотканый конгломерат, идущий практически от ее начала к диску зрительного нерва без сдавления его.
Больная взята в операционную для удаления гельминта.
 |
