Тиф и испанка одно и тоже

Почему-то в памяти народной испанка не сохранилась и осталась лишь одним словом, спрятанным в списке напастей, сопутствовавших Гражданской войне. А потому об этой эпидемии стоит рассказать подробнее.

Жатва смерти не от пуль

Почему болезнь приобрела такую географическую локацию? Почему инфекция не привязана к востоку Азии, где она водилась и ранее, или США, где первый случай заболевания был зафиксирован еще в марте 1918 года?

Просто в Испании было больше всего зарегистрированных жертв на душу населения, ей переболел и сам король Альфонс XIII (прадед нынешнего испанского короля Филиппа VI, который, в отличие от братинского принца Чарльза, пока еще здоров). Похищение по-украински. Как захватить богатейшего банкира Киева и ликвидировать народную республику

Главная же причина такой привязки и статистики в том, что шла Первая мировая война, в странах-участниках была жесткая цензура в печати, а Испания была самой большой нейтральной европейской страной, и там ограничения были мягче. В этой стране болезнь поразила 40% жителей — 8 миллионов человек.

Во всём мире зараза захватила 700 миллионов человек, значительная часть из которых умерла, потери от нее были гораздо значительнее, чем в Первой мировой войне.

Американские войска завезли болезнь в зону боевых действий, где она распространилась по обе стороны линии фронта. А после перемирия демобилизованные расходились по домам и родным странам, везя с собой и смертельно опасное заболевание. Кроме того, вынужденные мигранты и беженцы также становились переносчиками болезни.

Медики недоумевали — новая болезнь больше всего одолевала не стариков и детей, а физически крепких людей в возрасте 20-40 лет.

В США было около 500 тысяч умерших, в Италии — 270 тысяч, в Британской Индии — 5 млн. Среди жертв эпидемии — социолог Макс Вебер, художник Густав Климт, поэт Гийом Аполлинер и драматург Эдмон Ростан.

Гетман от испанки не спас

На территорию, подконтрольную гетману Украинской державы Петру Скоропадскому, испанка пришла в сентябре 1918 года вместе с немецкими оккупационными войсками, переброшенными с запада.

Сведения о том, как расходились волны пандемии по украинским городам и селам, сохранились благодаря сводкам Министерства народного здоровья и опеки и сообщениям Украинского телеграфного агентства, публикуемым в периодических изданиях.

Итогом съезда был вывод, что испанка является болезнью инфекционной. О том же говорится в докладе доктора И.Г. Загорского, который требует изоляции больных и дезинфекции помещений.

Казалось бы, гетманская власть должна была без промедлений запретить массовые мероприятия, ввести карантинные меры, заставить горожан носить маски, защищающие органы дыхания. Было ли это сделано? Нет, не было. Всё зависело от того, насколько способны были проводить противоэпидемические мероприятия местные власти.

Министр В. Любинский издавал директивы. Исполнительными органами губернских санитарных советов были санитарные бюро. Их возглавляли: в Екатеринославской губернии — Н. Степанов, Полтавской — М. Малыгин, Волынской — И. Ильницкий, Подольской — С. Ильницкий, Черниговской — Н. Хворостанский и в Киевской — А. Говсеев. Санитарным бюро Харьковской губернии с 1911 года года продолжал руководить профессор Сергей Николаевич Игумнов, брат великого пианиста. Как правитель Украины стал жертвой русских террористов

Параллельно функционировали санитарные структуры оккупационных властей. Штаб-квартиры австро-венгерских санитарных органов были размещены в Екатеринославе, Одессе, Жмеринке и Мариуполе, немецких — в Киеве, Харькове, Житомире и других городах. Они ставили целью проведения профилактических мероприятий среди своих войск, но не отказывались от помощи мирному населению.

Профессор Любовь Жванко, изучив официальные документы и периодику времён Скоропадского, пишет:

«Местные свласти объявили о временной приостановке учебного процесса в школах, гимназиях, реальных училищах и других учреждениях образования. В отдельных случаях, как это было в Житомире и других городах Волынской губернии, врачи в первую очередь оказывали помощь детям из бедных семей. Главы ряда городов и местечек наложили запрет на проведение любых массовых мероприятий.

13 сентября, Полтава. «В Полтавской реальной школе заболело испанкой 234 ученика и 3 учителя. В связи с этим занятия не будут проводиться 10 дней. Янукович до Януковича. Как гетман Скоропадский федерализировался с Россией

Земские врачи приезжали по вызову к заболевшим в глухие села, сами заражались и умирали. Такая же убыль наблюдалась в среде церковного клира: приходские священники отпевали усопших и через короткое время погибали от болезни.

Киев сопротивляется напасти

В Киеве и его окрестностях заболели до 700 тыс. человек, смертность составила 1,5%. Эпицентром стал киевский вокзал. Тогда официально количество жителей города составляло полмиллиона человек, а статистика утверждает, что только заболевших испанкой было около 700 тысяч человек. Логично предположить, что беженцев и солдат в городе и его ближайшей округе было далеко не 200 тысяч, не мог же заболеть каждый. Как забыть русский язык и стать украинским министром. История Бориса Бутенко

Железнодорожный вокзал был наводнен людьми и утопал в антисанитарных условиях. Но власти города предприняли ряд очень действенных мер. Хотя они были приняты и не специально против гриппа. Благодаря профилактике тифа Киев справился с испанкой относительно легко.

Кроме того, киевляне не впадали в панику. Ведь их преследовала триединая зараза: революция, постоянно сменяющаяся власть и теперь еще эпидемия. Вокзал превратили в импровизированный лазарет, под пункты медицинской помощи приспособили два вагона (на большее в городе не было денег).

По сути Киев закрыли на въезд: беженцев переправляли в другие города и населенные пункты. Старожилы замечали, что никогда ни до, ни после эпидемии город не был таким чистым. В городе началась масштабная уборка, очистили даже мусорные контейнеры. Вот что значит такой факт, что во главе города тогда стоял адвокат Евгений Рябцов, а не боксёр Виталий Кличко.

Вполне сносно сработала и медицинская система.

При каждой киевской больнице были обустроены специальные бараки не только для больных, но и для потенциально зараженных людей — своего рода карантин.

Другие города пострадали намного больше, нежели столица гетманской, а затем и петлюровской Украины. 10 тысяч летальных исходов в Киеве, что составило около 2% от числа официально зарегистрированных в городе жителей. Если считать с приезжими и беженцами, то процент становится еще меньше: только 1,5% заболевших в Киеве людей не смогли справиться с болезнью.

В других мировых столицах смертность достигала 25%.

Харьков борется смеясь

В Харькове и окрестностях об испанке ныне вспоминают мало. Почему?

После смерти от тифа губернатора Николая Протасьева в конце 1915 года в городе и губернии были приняты экстраординарные санитарные меры. Новый государев назначенец князь Николай Оболенский (дядя поэта Константина Симонова) поставил и без того строгую местную санитарную систему в еще более жесткие рамки. Губернский и городской санврачи Сергей Игумнов и Владимир Фавр сурово относились к нарушителям. Три жизни предпоследней харьковской думы

Но в следующем году пришли революции, город стал переполнен войсками и дезертирами, ситуация ухудшалась. С приходом к власти большевиков и роспуском городской управы санитарная служба была разгромлена и восстановлена только после входа в город немецких оккупационных войск в апреле 1918 года.

Они и занесли с собой испанку в сентябре. Кстати, единственный памятник жертвам этой болезни в регионе — братская могила немецких военных на 2-м городском кладбище (бывшем лютеранском участке).

В Харьковской губернии за первую неделю октября 1918 г. в Волчанском уезде заболели 3 тыс. человек, из них 493 умерли, в Ахтырском — соответственно 4166 и 149 человек. В Сумском уезде, только по официальным данным, за этот период были поражены 10 тыс. жителей. Санитарные врачи считали, что реальная цифра значительно выше. Достаточно высокий уровень смертности был в Купянском и Старобельском уездах.

И поводов для такого вывода было хоть отбавляй.

Правда, дума в отставку тогда уйти не успела, а была разогнана вернувшимися в Харьков большевиками в январе 1919 года и частично функционировала при белых летом 1919 года, до новых выборов.

Сморщив брови мучительно
(И скрипя по секрету)
Углубляться в газету!
Положение в Тереке
Очень близко к истерике,
И горчичника горше
Сообщенья из Орши…
Сердце падает, рвется…
И одно остается: Лечь в постельку стремительно
И скончаться решительно
(Без дальнейшего скрипа)
От испанского гриппа.

Такой стихотворный фельетон был популярен в Харькове в те дни, когда Добровольческая армия переломила ситуацию и громила красных на Тереке и всём Северном Кавказе.

А в феврале того же 1919-го прошла мобилизация медиков Харькова в Красную армию: 135 врачей отправили на фронт, а 136 — оставлено в Харькове. То есть город был на 50% лишен медиков в то время, когда больницы были переполнены пациентами, а персонал держался на пределе возможностей.

16 марта 1919-го неожиданно умер председатель ВЦИК Яков Свердлов. Официальная причина смерти — испанский грипп, которым Свердлов заразился, возвращаясь в Москву из Харькова 6 марта. Это произошло на Южном вокзале, где большевик № 2 выступал на массовом митинге. Сколько еще его участников заразилось гриппом, история умалчивает.

Эпидемия испанки пошла на убыль весной 1919 года. Харьков и губерния выжили, но даже не посчитали потери. Не до того было — свирепствовал красный террор.

Тотчас по приезде пошла по указанному адресу. Звонила долго. Наконец дверь чуть-чуть приоткрылась, и кто-то шепотом спросил, что мне нужно. Я протянула письмо и сказала, в чем дело. Тогда дверь приоткрылась пошире, и я увидела несчастное изнуренное лицо пожилого человека. Это был тот самый инженер.

В феврале 1919-го в Одессе от испанки умерла звезда немого кино Вера Холодная. Возвращаясь со спектакля в отель Бристоль, она выпала из перевернувшихся саней в сугроб. На следующий день у нее уже была горячка, а позже проявились все симптомы испанки. Не желая оставаться в гостинице, Холодная переехала к матери, в дом Папудова на Соборной площади.

Вскрытие делать не стали, вместо этого сразу же произвели бальзамирование, для чего к постели умершей был срочно вызван лучший одесский патологоанатом профессор Тизенгаузен. Вынос тела в Спасо-Преображенский кафедральный собор для отпевания состоялся не днём, как обычно, а ночью, но всё равно при большом скоплении народа.

Написанная ранее Александром Вертинским песня, посвящённая актрисе, звучала как реквием:

Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.
И когда весенней Вестницей
Вы пойдете в синий край,
Сам Господь по белой лестнице
Поведет Вас в светлый рай.
Тихо шепчет дьякон седенький,
За поклоном бьет поклон
И метет бородкой реденькой
Вековую пыль с икон.

Впрочем, одесситы не были бы одесситами, если бы не смогли иронизировать даже по поводу такой смертельной напасти.

Живший в те годы в Одессе писатель Константин Паустовский в повести "Начало неведомого века" описал историю своего заболевания и чудесного исцеления от "испанки". Как всякому больному, ему нужен был термометр, чтобы оценить своё состояние. Однако "термометр в Одессе было достать не легче, чем ананас. Их было в городе считанное число. Над термометрами тряслись, как над последней спичкой на шлюпке у потерпевших кораблекрушение". Столь необходимый медицинский прибор нашелся у редактора газеты, в которой подвизался Паустовский, знаменитого филолога академика Дмитрия Николаевича Овсянико-Куликовского. Страшнее великого и страшного. 1919 год на Украине

"Академик — знаменитый гуманист и хранитель традиций либерального русского общества — не мог, конечно, отказать… - писал Паустовский. — Жуя губами и кряхтя, что выражало сильное недовольство, он дал термометр, но со строгим приказом класть его в вату, в ящик стола и беречь пуще зеницы ока". Конечно же, это завет не удалось соблюсти. Термометр, сделав своё дело, оказался не в ящике стола, надежно упакованным в вату, а просто был оставлен на его поверхности. Дальнейшие события Паустовский описал в духе замедленных съемок голливудского триллера:

"Я взглянул на стол и почувствовал, как волосы сами по себе зашевелились у меня на голове,- термометр вдруг начал медленно катиться к краю стола. Я хотел крикнуть, но у меня перехватило дыхание.(…) Tеpмометp медленно докатился до края стола, упал на пол и разбился. У меня, должно быть, от ужаса, упала температура. Я сразу выздоровел".

К весне 1919 года выздоровел не только Паустовский. Эпидемия пошла на спад, а потом и вовсе завершилась. Добровольческая армия шла победным маршем по южным российским губерниям, а потом и отступала в обратном направлении уже без этой напасти, уступившей пальму смертоносного первенства тифу.

Эпидемии убили в Гражданскую войну 1918‒1922 годов больше людей, чем боевые действия: исторический обзор

Пандемия гриппа, 1918 г. Фото: Alamy / ТАСС

Больные тифом в Нижегородской губернии. Фото: РИА Новости

Фото: РИА Новости

Помимо своих же солдат активными распространителями заразы стали еще и военнопленные: в русский плен попало от 2,2 до 2,9 млн австро-венгерских, немецких и турецких солдат. Большую часть их отправили в восточные губернии европейской части России, за Урал и в Сибирь. Чуть ли не 375 тысяч пленных солдат австро-венгерской армии погибли от тифа и оспы в лагерях за Уралом. Волну тифозной инфекции принесли в тыловые губернии и беженцы фронтовой и прифронтовой зоны: уже в 1915 году их было 3‒4 миллиона человек, а в 1917 году — и вовсе 10‒15 миллионов.

Но это были еще цветочки, ягодки пошли зимой 1917‒1918 года, когда миллионы солдат развалившейся русской армии ринулись с фронта по домам, эшелонами разнося заразу по всей стране. Именно теплушки и вагоны поездов были основными очагами массового заражения: два-три дня в теплушке — гарантированный сыпной тиф. Впрочем, достаточно было и одного укуса тифозной вши. Железные дороги превратились в главного распространителя тифа, а вокзалы и железнодорожные узлы — в самых массовых поставщиков тифозных больных. Все это — на фоне наступившего при большевиках краха системы здравоохранения, и без того хилой и достаточно условной.

Спасибо, что прочли до конца

Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.

В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.

Все новости

Опасные заболевания в прошлом часто портили жизнь тюменцам

На фоне пандемии коронавируса полезно вспомнить, что Тюмень, как и вся Россия, прошла через несколько страшных эпидемий

Эпидемии страшны не только возможностью заразиться, но и полным переустройством жизненного уклада. Многие из нас в период распространения коронавируса уже сидят дома на удаленке, дети перестали ходить в школы, в магазин идти волнительно, а уж проехаться в автобусе — это как выйти в открытый космос. Закрываются театры, отменяются концерты, футбольные чемпионаты и другие вещи, которые делают нашу жизнь интересной, разнообразной, и, главное, привычной! Какое-то время мы, конечно, будем испытывать всяческие неудобства и лишать себя радостей. Но хорошая новость в том, что эпидемии проходят, а человечество с каждой такой вспышкой приобретает бесценный опыт противодействия вирусам и бактериям. Давайте посмотрим, через какие серьезные эпидемии прошла Тюмень и ее окрестности и чему они научили тюменцев.

В медицинских энциклопедиях холеру определяют как острую инфекционную болезнь. Она характеризуется поражением желудочно-кишечного тракта и обезвоживанием организма. Холерный вибрион поражает тонкий кишечник. Заболевание проявляется жидким стулом, рвотой. Обезвоживание может привести к летальному исходу. Основной путь заражения — через воду и зараженные продукты.

В 1848 году холера выкашивала людей по всей России. Тюмень тогда была уездным городом Тобольской губернии с населением около 10 тысяч человек. Умерли от холеры в тот год 212 тюменцев, и это много для провинциального городка. В Тобольске, кстати, в то время отбывали ссылку декабристы, которые самоотверженно боролись с распространением холеры в губернском центре. Лечить тогда особо было нечем, но они бесстрашно шли в крестьянские избы и городские людские дома, чтобы хоть как-то помочь.

Крестьянин села Ембаево в дореволюционной России

Гораздо более серьезной была эпидемия в 1892 году. Тюменский историк Сергей Туров называет ее катастрофой. К концу XIX века Тюмень превратилась в крупный транзитный пункт, через который прогоняли ссыльных и каторжан, а кроме того через Тюмень дальше в Сибирь шли переселенцы в надежде на благополучную жизнь и достаток, которого они были лишены в европейской России.

— В 1892 году около Тюмени скопилось 14 тысяч таких переселенцев, это при том, что население самого города составляло около 25 тысяч человек. Переселенцы ждали навигации и жили в бараках в антисанитарных условиях. Вспышка холеры быстро переросла в масштабную эпидемию, которая затронула не только Тюмень, но и другие населенные пункты губернии (население Тобольской губернии в тот период составляло около миллиона человек. — Прим.ред.), в том числе Тобольск, Ялуторовск и Ишим, — рассказывает Сергей Туров.

Холерой в 1892 году заболели почти 30 тысяч жителей Тобольской губернии, из них 14 тысяч умерли.

Сергей Туров, кандидат исторических наук, доцент кафедры Отечественной истории Института социально-гуманитарных наук Тюменского государственного университета

Так выглядели осужденные, которых на барже из Тюмени отправляли вглубь Сибири. Считается, что арестанты и заключенные приносили в Тобольскую губернию инфекцию

Эпидемия холеры в Тобольской губернии вынудила власти полностью пересмотреть методы работы в критической ситуации. Губернатором тогда стал Николай Богданович, который развил бурную деятельность.

— Он задействовал все необходимые механизмы: введение карантина, строительство медицинских бараков, широкая профилактическая работа. Методы простые, но они оказались действенными, поэтому в 1893 году, когда холера вернулась, умерло 117 заболевших, а в 1894 году — уже несколько человек. Это результат работы Богдановича, — отмечает Сергей Туров.

Палатка Красного Креста, разбитая в лагере переселенцев в 1892 году. В Сибири было много страшных болезней: малярия, оспа, сифилис, трахома, туберкулез, чесотка, тиф, язва. В XIX веке жители Тюмени, входившей в Тобольскую губернию, особенно страдали от холеры

В XIX веке Россия оставалась крестьянской страной с мифологическим сознанием, усилия властей и медиков в борьбе с распространением инфекции часто наталкивались на противодействие со стороны народа. Врача со шприцем запросто могли побить — люди считали, что так он разносит заразу.

— Мужики по вечерам выходили и стреляли из ружей в воздух — это называлось охотой на холеру. Был еще и такой обряд: ночью собирались матерые бабы и с ними одна девственница. Ее запрягали в плуг коренной, остальные тоже впрягались и опахивали деревню тайно в потемках. Потом они возвращались в деревню с кочергами, ухватами и дубинами, и все, что им попадалось на глаза — убивали: кошку, собаку, человека. Считалось, что это бродит холера, — рассказывает Сергей Туров.

Был и еще один распространенный способ борьбы с болезнями — апелляция к религии, например, в 1848 году в Тюмени в разгар холеры был проведен Крестный ход со Знаменской иконой Богородицы, народ икону массово целовал, поскольку считалось, что это способствует исцелению.

По словам Сергея Турова, икона, которую в период эпидемии холеры тюменцы массово целовали, до сих пор хранится в Знаменском соборе

Кстати, умерших от холеры в Тюмени в конце XIX века начали хоронить отдельно. По данным краеведа Юрия Зотина, в 1892 году в городе было четыре холерных кладбища. Одно из них, например, находилось на месте нынешнего роддома № 2, а другое — в Зареке, по всей видимости, оно примыкало к Парфеновскому кладбищу. Кроме того, холерные могилы были и на Текутьевском кладбище.

Заведующий кафедрой гигиены, экологии и эпидемиологии Тюменского ГМУ, главный внештатный эпидемиолог Министерства здравоохранения РФ в Уральском федеральном округе, доктор медицинских наук Александр Марченко

Тифом в прежние времена называли сразу несколько видов инфекционных заболеваний, которые характеризовались нарушениями психики на фоне лихорадки и интоксикации. Сейчас говорят о сыпном тифе, брюшном тифе и возвратном тифе. В начале ХХ века тиф чаще всего распространяли вши в условиях антисанитарии. При брюшном тифе заражение происходит с продуктами питания.

Это годы гражданской войны и укрепления новой власти. По всей советской стране, в том числе и в Тюмени, была сильнейшая разруха и голод. В нашем городе еще и не хватало врачей. В начале 1919 года, по словам тюменского историка Валерия Кружинова, было всего 29 медиков, и большинство из них летом покинули город вместе с армией Колчака. В Тюмени начинается эпидемия тифа. Красной армии, которая только заняла город, пришлось бороться с повальной заболеваемостью.

— Тогда катастрофически не хватало продовольствия. По линии Красной Армии выделялось большое количество муки, сахара, соли, некоторое количество одежды. Из состава армии для лечения тюменцев были отправлены 36 врачей, на которых легла основная тяжесть эпидемий 1919–1920 годов, — рассказывает Кружинов.

В 1920 году смертность среди тюменского городского населения от тифа составляла до 5%, а среди лечивших их врачей — до 40%.

Доктор исторических наук, профессор кафедры Отечественной истории Института социально-гуманитарных наук Тюменского государственного университета Валерий Кружинов

Кроме голода и разрухи эпидемиям способствовала и невероятная антисанитария, в которую погрузился город. И до революции в провинциальных российских городах было грязновато, а в начале 20-х годов ситуация стала катастрофической. Мусор из города не вывозили, тут же валялись трупы издохших животных.

— Речка Тюменка за зданием музея в начале улицы Республики вся была завалена трупами лошадей и городским мусором. А около Народного дома (нынешняя резиденция губернатора возле моста через Туру по улице Челюскинцев. — Прим. ред.) были навалены навоз и отбросы из помойных ям, об этом даже писали городские газеты, — добавляет историк.

Около этого красивого дома в 1920-х годах была гигантская помойная свалка с навозом и нечистотами

В центральной России ситуация была еще хуже, и в Сибирь в 1921 году повалила масса голодающих. В Тюмени беженцы слонялись по городу в поисках работы и пропитания, это тоже усугубляло эпидимеологическую ситуацию. Городские власти пытались как-то с ними разобраться.

— В районе нынешней улицы Московский тракт для тех, кто приехал из центральной России, спасаясь от голода, был разбит специальный лагерь. Им выдавали небольшое количество продовольствия, когда оно было, соорудили помещения для жилья. Но этих мер катастрофически не хватало. Голодали все, даже рабочие, которых государство кормило лучше остальных. Рабочие потребляли продовольствия в объеме около тысячи килокалорий, тогда как санитарная норма составляет около трех тысяч килокалорий. Городской интеллигенции было еще хуже. Например, учителю Александровского реального училища (сейчас это здание Сельхозакадемии. — Прим.ред.) в сентябре 1921 года выдали зарплату, на которую он мог купить или полстакана молока или 10 спичек, — объясняет Кружинов.

Худо было не только в Тюмени, в точности такие же проблемы одолевали и Тобольск. На фото — Базарная площадь Тобольска ориентировочно в 1920 годы

Ситуация в стране начала улучшаться с введением НЭПа (после масштабного крестьянского восстания в Западной Сибири, которое стало одной из причин введения НЭПа. — Прим.ред.), заболевания стали не такими повальными и массовыми. Но историки говорят еще об одной эпидемии тифа, которая произошла в период коллективизации. В 1932–33 годах огромное количество раскулаченных в скотских условиях высылали на восток на поездах и пароходах. Смертность была высочайшей, но точных данных о количестве погибших нет.

Большая и малоизученная эпидемия произошла в 30-е годы ХХ века — в период коллективизация. На фото — деревня Борки недалеко от Тюмени

Вспышки того или иного заболевания до сих пор происходят в Сибири, например, не так давно, в 2013 году, около тысячи человек в Югре заболели туляремией или мышиной чумой. Эта болезнь характера для Тюменской области. В 1970-е годы в Ишимском районе произошла вспышка дизентерии, она была связана с молочными продуктами. И, наконец, в Тюмени как-то возникло подозрение даже на лихорадку Эбола, ее подозревали у курсанта военного училища. Но, к счастью, все обошлось. Медики уверены, что и с коронавирусом человечество справится.

Кстати, сейчас в Тюменской области выясняют происхождение гаффской болезни, которая в конце прошлого года поразила жителей Заболотья. Тогда в больницу попали несколько человек из деревни Ачиры. Токсин был в рыбе, выловленной в озере Андреевское. Недавно ветеринары брали пробы в водоеме, увы, токсины никуда не делись, это значит, что озеро так и будет закрыто.

Читайте также: