Почему нет смысла изолировать вич инфицированных

Нестабильное эмоциональное состояние человека обусловлено и социальной незащищенностью, и неспокойной обстановкой в мире и стране. Люди, которые обращаются в психологическую службу испытывают тревогу и страх по разным причинам. ВИЧ-инфекция рассматривается обществом, как порочащее, неуместное, опасное свойство заразившегося человека, то есть становится стигмой, позорным клеймом. Люди воспринимают ВИЧ-инфицированных как угрозу своей личной безопасности, относятся к ним враждебно, стремятся защититься самыми разными способами, вплоть до открытой дискриминации и даже изоляции.

В настоящий момент работа по профилактике ВИЧ-инфекции предполагает размещение в прессе, на телевидении, радио огромного количества разнообразной информации, и мы замечаем, что эта информация по- разному влияет на людей – одни просто принимают к сведению, других заставляет задуматься и поменять поведение, у некоторых людей обилие информации вызывает страх перед возможным заражением, а также боязни столкнуться с ВИЧ-инфицированными в своей жизни.

Люди, пребывающие в страхе из за собственного незнания, не только необоснованно преследуют ВИЧ-инфицированных, но и сами приходят в состояние возбуждения и нервозности и заражают этим состоянием других, так же плохо информированных людей. Они и составляют основной костяк для психосоциальной помощи в нашем Центре, у профессиональных психологов, прошедших специальную подготовку по до - и после тестовому консультированию при обследовании на ВИЧ-инфекцию.

Сейчас можно наблюдать негативную тенденцию при которой люди панически боятся ВИЧ-инфицированных и не боятся незащищенных контактов, которые собственно и ведут к заражению. В последнее время все чаще такая группа пациентов попадает на учет в центр. Кто- то обследуется целенаправленно, кто-то меняет гражданство и по воле случая узнает страшную весть. Нередки случаи, когда об инфицировании женщина узнает на поздних сроках беременности, когда появляется угроза счастью материнства.

Понятно, что зачастую наличие ВИЧ-инфекции - это последствие рискованного поведения, но ведь нет ни одного человека, который бы никогда не совершал ошибок.

Наличие неверной информации о ВИЧ-инфекции становится причиной возникновения СПИД-фобии. У человека возникает страх заражения ВИЧ-инфекцией. Со временем страх перерастает в панику, усиливается и является причиной появления тяжелых видов депрессий, которые ведут к изменению поведения человека в обществе, вплоть до изоляции.

Работа по оказанию психологической помощи предполагает немалые усилия и долгую, систематическую работу с человеком, который не владеет правильной информацией об особенностях заражения и течения ВИЧ-инфекции, чтобы в прямом смысле вернуть его к жизни.

Есть ещё одна категория пациентов, нуждающихся в психологической помощи, которые волею судьбы стали жертвами ВИЧ. Это супруги, которых инфицировали в семье. Нередки ситуации, когда один из супругов инфицировался вне семьи, другой воспринимает болезнь как двойное предательство, что вызывает как семейный конфликт, так и личную трагедию.

Психологи проводят работу, направленную, в первую очередь, на восстановление душевного равновесия. Их задача – помочь, понять, принять! Но можно представить, насколько тяжело бывает человеку в такой ситуации и как долго он будет нуждаться в реабилитации.

Основные цели в предоставлении помощи семье с ВИЧ/СПИД

Уменьшение клейма и дискриминации, которые мешают адаптации в обществе.

Возможность социальной, медицинской, психологической и другой необходимой помощи всей семье вблизи места жительства, не только в Ставрополе.

Возможность семьи, которая заботиться о человеке с ВИЧ/СПИДом, получать достаточные знания об особенностях ухода за ВИЧ/СПИД больным. о развитии болезни, питании и особенностях воздействия лекарственных средств.

Предоставление хороших знаний о предотвращении заражения ВИЧ/СПИДом членов семьи.

Объединение с ВИЧ/СПИДом в общество поддержки.

Знание законов для того, чтобы защищать с свои права.

ВИЧ-инфицированные люди сталкиваются с рядом психологических трудностей, к повседневными прибавляются проблемы, связанные с болезнью. Осознание того, что ты – носитель опасного и летального вируса, – серьезный стресс-фактор, воздействующий на основные сферы жизни человека: физическую, общественную и эмоциональную.

На физическом уровне могут появляться различные соматические расстройства (со стороны органов пищеварения, кожи, нервной системы).

На эмоциональном – подавленность, отчаяние, злость, падение самооценки.

На социальном (общественном) – проблемы в общения с родными и близкими, а также стремление избегать других людей, отказ от любого рода деятельности.

Инфицированные люди должны получать комплексную помощь, нацеленную на решение основных проблем этих трех уровней.

Осознание факта болезни ведет к личному кризису и крушению веры в основные человеческие ценности, мучительному поиску ответов на вопросы бытия: "Выживу ли я и нужен ли я кому-нибудь? Стою ли я чего-то? Каков смысл моего существования?" Обычных мер по преодолению беспокойства и страха смерти не хватает. Для преодоления кризиса используются все данные личного развития. Каждый человек, находящийся в кризисе очень нуждается в присутствии других людей. Шведская ученая Элизабет Кублер-Росс (Elizabeth Kubler-Ross) определила шесть стадий реакции на кризис. Сейчас я собираюсь дать общее представление о них. Вместе с каждой стадией я буду обсуждать пути необходимой помощи на данном этапе.

Шесть стадий реакции на кризис:

Реальность уходит из-под ног. Человек может казаться спокойным снаружи, но внутри ему приходится справляться с беспорядочным потоком мыслей. Обычно эта стадия начинается с того момента, когда человек впервые узнает о том, что он ВИЧ-инфицирован. Очень важно не оставлять его одного, быть с ним, спокойно, без неприязни разговаривать, не критикуя, побуждать его говорить. Необходимо больше времени уделять пациенту, рассказывая о его диагнозе, чтобы удостовериться в том, что он понимает результаты теста, ответить на все его вопросы, узнать, что он собирается делать в ближайшее время и вкратце обсудить возможности помощи.

Человек, оправляясь от шока, не может поверить, что все это происходит с ним. "Это невозможно, это какая-то ошибка" – вот что обычно слышат от ВИЧ-инфицированного человека. Бывает, что пациенты проходят новые тесты под другими именами, следят за врачами. Отрицание – это временная защита, позволяющая накопить энергию как физическую, так и эмоциональную. Она потребуется, чтобы справиться с чувством тревоги, появившимся из-за угрозы жизни. Полное отрицание встречается редко. В большинстве случаев вместе с отрицанием человек чувствует глубокое беспокойство ситуацией, в которой должен полностью понять и принять правду. Отрицание значит, что он не хочет говорить о себе. Беседуя с пациентом, важно прояснить, что нужно ему, проанализировать его готовность принять реальность и способности справиться с ней. Стадия отрицания может быть опасна в случаях полного отрицания, продолжающегося длительный период, и в случаях отказа пациента от лечения и советов врача.

После шока следует период, когда отрицание уже становиться невозможным. Его заменяет злость, гнев и недовольство. Инфицированный человек спрашивает себя и людей вокруг: "Почему я? Что я сделал? Чем я хуже других?" Злость выражается во всем. Она может быть направлена на близких, на медработников, на власть. Она может выражаться не только через недовольство и жалобы, но также через само восприятие людей вокруг. На этой стадии пациент будет настаивать, что все плохо, никто ничего не знает, никто не хочет помочь, и все намерено причиняют вред. Проблемы подавления вспышек гнева возникают и у близких людей и у медперсонала, потому что сложно самому не реагировать, понять, что на самом деле злость не относится к объектам, на которые выливается – проблема в другом. Злость – обычное явление в таких случаях. Очевидно, что любой будет зол, видя, что все его жизненные достижения теперь в опасности. На этой стадии очень важны терпимость и сопереживание. Облегчение наступит после того, как кто-то выслушает все упреки пациента, позволит ему злиться и спокойно, без враждебности будет реагировать на это. Необходимо помочь пациенту понять настоящую причину его злости.

Попытки заключить сделку и изменить ситуацию следуют за стадиями шока, отрицания и злости. Пациент обещает изменить свое поведение, что-то сделать, быть добродетельным в случае, если он поправиться и больше не будет чувствовать боли. Чаще всего больные пытаются заключить сделку с Богом, но у некоторых людей нет конкретного адресата. Очень важно слушать их размышления, которые обычно говорят о развившемся чувстве вины. Инфицированные люди чувствуют себя виноватыми из-за своего прежнего поведения, они относятся к ВИЧ как к наказанию за свою жизнь. Чувство вины обычно сильно выражается. Результатом становиться депрессия, разрушительно воздействующая на человеческую жизнь. Может иметь место бесполезная защитная реакция: уменьшение и ограничение активности, отказ от удовольствий и вера, что эти самоограничения оплатятся. Помощь должна быть направлена на снижение чувства вины и убеждение пациента в том, что болезнь не наказание. Специалисты в общении с пациентом побуждают его к выбору продуктивной и полной жизни.

Когда инфицированный человек узнает свой диагноз, он чувствует подавленность, грусть, страх за будущее, страх быть отвергнутым и остаться в одиночестве. Депрессию обычно усиливает низкая самооценка. Из-за того, что в наше время прославляют человеческое могущество и безграничное здоровье, человек, сталкивающийся с возможно летальной болезнью, воспринимает ее как собственную неудачу, поражение, чувствует себя слабым и жалким, хуже других. На этой стадии важно позволить человеку выражать свои чувства, свою грусть – говорить. Психолог старается успокоить его, настроить на оптимистическое восприятие, на мысли о приятных и смешных вещах. Принять ситуацию помогают грусть и отчаяние. Психолог помогает определить страхи пациента и побороть их. В основном пациенты бояться последствий болезни: возможных заболеваний, одиночества и реакции людей. Депрессия обычно спадает после устранения истинных причин беспокойства и поиска путей гарантированного получения медицинской помощи, финансовых средств, круга общения и поддержки близких людей после того, как больной не сможет о них заботиться.

Если у человека достаточно времени, если необходимая помощь оказана и, что самое главное, если ему не мешали, он достигает состояния, когда диагноз и его осознание больше не вызывают ни злости ни депрессии. Становится легче, человек снова начинает уважать и ценить себя, возвращаются интересы и желание общаться.

Удивительно, насколько личность и жизнь человека может измениться в лучшую сторону, когда он сталкивается с неизлечимой болезнью. Улучшается качество жизни особенно у тех пациентов, которые смогли вновь обрести для себя смысл жизни и ее ценности. Они пытаются с пользой провести свое время, не упускать появляющиеся альтернативы.

Важно, чтобы врачи, психологи и психотерапевты сотрудничали друг с другом во время оказания помощи ВИЧ-инфицированным людям, а также вовлекали членов семьи и близких людей в этот процесс, обеспечивая их необходимой информацией по физическим и психологическим вопросам, касающимся ВИЧ, и поддерживая их.

Во время оказания психологической помощи важно не мешать человеку с ВИЧ-инфекцией проходить все фазы кризиса, не подгонять его.

Просто нужно быть рядом, показывая свое участие, заботу и готовность помочь. Эти стадии для инфицированного человека – защитные механизмы, помогающие выжить в таких сложных обстоятельствах. Они могут длиться больше или меньше, заменять друг друга или существовать отдельно.

Только надежда остается на всех стадиях. Инфицированные люди надеяться выжить и вылечиться. Эта надежда помогает справиться с болью, дает духовную силу и помогает видеть смысл в страдании, понять, что у боли есть свои причины. Поддержка этой надежды – наш общественный долг перед пациентами.

Но, конечно, основным аспектом психологической и социальной службы Краевого центра СПИД является работа с ВИЧ-инфицированными и членами их семей, как впервые ставшими, так и с находящимися на учете длительное время.

Объявление диагноза, помощь в адаптации и реабилитации к диагнозу требует большого количества времени, сил и эмоций. Необходимо помочь человеку правильно воспринять информацию, учесть его индивидуальные особенности, преодолеть предрассудки.

Серьезной проблемой во время работы оказывается установление контактов с семьями пациентов. Довольно часто многие из ВИЧ-инфицированных имеют со своими родственниками минимальные контакты или не имеют их вовсе. Даже если в семье стабильные отношения, большинство пациентов не сообщают о диагнозе, прежде всего из опасения огорчить родителей, супругов, детей подобной информацией. Зачастую наиболее удовлетворительный контакт у пациентов молодого возраста достигается с братьями и сестрами, которые в последующем активно им помогают. Порой супруги в дискордантных парах годами живут вместе, не подозревая о наличии заболевания.

Огромный пласт психологической работы – это проблема созависимости, которая касается семей пациентов в первую очередь. Страхи и тревоги сопровождают их в той же степени, как и всех, кто достаточно часто контактирует с инфицированными. Нередко они сами попадают в изоляцию, окружающие начинают их избегать. Иногда, информация о ВИЧ-инфекции вызывает в семье больного обострение конфликта, вызванного неприятием образа жизни инфицированного, обвинений в его адрес по этому поводу.

Поэтому, психологи долго и упорно помогают родственникам найти общий язык с инфицированным членом семьи, предупредить исключение его из семейного общения, учат поддерживать его в непростой ситуации. Ведь включение в работу простых человеческих качеств помогает иногда спасти человеку жизнь.

Можно знать и уметь использовать много методик по восстановлению душевного равновесия и возвращению к прежней нормальной жизни, но достаточно иногда просто лишь выйти за рамки своей специализации, спуститься с высоты медицины до простого человеческого общения и проявления простого человеческого сострадания, всеми способами помочь морально, дать понять, что пациент остается человеком, полноправным членом общества и обладателем человеческого достоинства.

Важна практическая поддержка, в первую очередь психологи, социальный работник или врач обращает внимание на практические нужды пациента. Узнав о своем диагнозе, пациент во многих случаях страдает от сильного эмоционального стресса. Ему необходимо знать, куда можно обратиться за помощью. Зачастую эта помощь просто заключается в возможности поговорить с кем-либо об аспектах своего диагноза. ВИЧ-инфекция часто поражает людей, у которых мало близких друзей и членов семьи.

Это помогает многим, хотя такая помощь подходит не всем вновь выявленным пациентам.

ВИЧ-инфицированные пациенты также могут нуждаться в жилье, срочной финансовой помощи, детском питании, трудоустройстве, оформлении паспорта, страхового полиса и т.д.

Социальное сопровождение осуществляется группой (командой) специалистов различных дисциплин - специалистом по социальной работе, психологом, врачом-инфекционистом, юристом.

В центре имеется практика работы соц.работника с пенсионным фондом и его филиалами по назначению пособий матерям ВИЧ-инфицированных детей. Поскольку грудное вскармливание при ВИЧ – инфекции не практикуется, новорожденные дети инфицированных ВИЧ матерей по месту жительства в первоочередном порядке обеспечиваются бесплатными молочными смесями.

Юридическая служба консультирует по проблеме охраны прав при трудовой деятельности, чтобы исключить дискриминацию на производстве, а также при получении медицинской помощи.

Все пациенты бесплатно наблюдаются и получают лекарственные препараты в Центре СПИД, а медицинскую помощь получают в соответствии с выявленной патологией в любой медицинской организации и, порой, на первый взгляд совершенно бесперспективные случаи при правильном уходе дают положительные результаты.

В заключение хочется отметить, что, хотя прогноз ВИЧ-инфекции в целом неблагоприятный, он не является универсальным. Пациент в доступной форме получает сведения от профессионалов, о том, что объем знаний о ВИЧ-инфекции и сопутствующих заболеваниях быстро растет, идет интенсивная разработка и испытание препаратов, которые в перспективе смогут остановить разрушающее действие вируса, что лечение онкопатологии и инфекций, связанных с ВИЧ, также улучшается. Таким образом, есть надежда на продление жизни даже у пациентов с далеко зашедшими стадиями заболевания. Перед психосоциальной службы стоит трудная задача: остаться честными и в тоже время не лишить пациента надежды. Взаимодействие носит максимально оптимистичный характер, но не за счет утаивания фактических данных.

16:04, 01.12.2014 // Росбалт, Блогосфера

Время в России упущено - и потери очень велики. Официально у нас в стране около одного миллиона инфицированных. При этом за последние пять лет их число удвоилось. О такой динамике мы привыкли слышать применительно к африканским странам. 45 процентов вновь зараженных – обычные люди без каких-либо отклонений.

То есть, половина ВИЧ-инфицированных - это граждане, которые не принимают наркотики и придерживаются традиционных гетеросексуальных отношений. И очень часто заражение происходит в браке. Таким образом, взгляд на СПИД как на наказание маргиналов безнадежно устарел.

Самая плохая ситуация – в Иркутской, Кемеровской, Самарской, Тюменской, Ленинградской областях, которые по социальному климату ничем не отличаются от других регионов. 60 процентов случаев ВИЧ-инфицирования в России приходится на 11 российских регионов. 60 процентов инфицированных – мужчины.

Жуткие цифры: за год в России от СПИДа умирают 25 тысяч человек. Это 70 человек в день. Или три человека каждый час.

Некоторые въедливые эксперты Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) считают, что картина СПИДа в России не выявлена полностью. И больных в действительности 1,3 млн, а умирает ежегодно 80 тысяч больных, то есть, в три раза больше, чем утверждает официальная статистика. Если это правда, то уровень ВИЧ-инфекции в России и в США примерно одинаков – 550-600 больных на 100 тысяч человек. Еще в 1990-х годах СПИД считался в нашей стране почти неслыханной и позорной болезнью, но динамика такова, что мы вышли на уровень страны, где, как мы считаем, царят самые распущенные нравы.

На лечении СПИДа мы экономим, опять же по той причине, что считаем больных маргиналами, которые сами покарали себя и расплачиваются за грехи. Антивирусную терапию получает только пять процентов больных. Профилактика обходится в 69 копеек в год на одного человека. По мировым стандартам, в пересчет нужен уровень в 200 рублей.

Но факты говорят о том, что от этого самообмана страдают самые обычные люди. Российская статистика ужасает: 2,5% мужчин в возрасте 30-35 лет и почти 2% женщин в возрасте 25-30 лет заражены ВИЧ. Это, конечно, еще не СПИД, которым называется терминальная стадия инфекции. Но без приема дорогостоящих препаратов ВИЧ-инфекция неизбежно развивается в СПИД. Без терапии летальный исход при заболевании СПИДом наступает в интервале 6 -19 месяцев. ВИЧ-инфицированные без лечения живут 9 - 11 лет.

Происхождение СПИДа остается загадкой. Веками человечество страдало от чумы, оспы, холеры, лихорадки, тифа. 30 лет назад появилась новая инфекция – СПИД. Статистика запутана, поскольку со СПИДом связаны многие болезни. По данным ВОЗ, каждый год от СПИДа умирает три миллиона человек, всего жертв – уже 75 миллионов, а больных - 50 миллионов.

СПИД был выявлен в 1981 году в США. И поначалу болезнь называлась иначе – Gay-related immune deficiency. То есть, врачи пребывали в уверенности, что это болезнь косит лишь гомосексуалистов. Потом группа риска была расширена за счет наркоманов. За свободу нравов в богемной среде поплатились Фредди Меркьюри и Рудольф Нуриев, Джиа Каранджи и Рок Хадсон. Но от СПИДа умерли также писатель Айзек Азимов, первая ракетка мира Артур Эш, философ Мишель Фуко, которые были заражены при переливании крови. СПИД давно преодолел эпидемиологический порог, и теперь от болезни не застрахованы самые добропорядочные граждане.

По данным ВОЗ, инфицированные с нетрадиционной ориентацией – лишь полтора процента больных. Основная группа риска – наркоманы. Среди людей, принимающих наркотики внутривенно, зараженных около 50%. Это наша собственная социальная проблема, ни на кого эту прискорбную статистику свалить не удается. Исследования в США, Европе и России показывают, что мигрантов среди больных ничтожное количество.

Исследование путей распространения эпидемии и молекулярно-эпидемиологический анализ показали, что 95 процентов всех изученных случаев ВИЧ-инфекции в России ведут происхождение от вспышек СПИДа в Николаеве и Одессе в 1993 и 1995 годах. На них не было обращено должного внимания, не были поставлены эпидемиологические барьеры, поскольку в пределах бывшего СССР среди медиков царило убеждение о том, что болезнь не выйдет за пределы маргинальных групп риска.

Руководитель Федерального центра по борьбе со СПИДом академик Вадим Покровский считает, что в России государственной стратегии по-прежнему нет, меры по контролю губительной болезни малоэффективны, а вся тактика состоит в борьбе с проявлениями СПИДа, а не с причинами, его вызывающими и, тем более, не с профилактикой заболевания, которая состоит в скучных предупредительных мерах.

Врачи во всем мире ищут лекарство от СПИДа. Неплохих препаратов уже много, но гарантии пока не существует. Может быть, успех близок. Мне кажется, не менее важно преодолеть враждебное отношения к больным. В конце концов, среди больных СПИДом –ни в чем неповинные дети. В России около 8 тысяч зараженных детей, 600 их них каждый год умирают.

Принцесса Диана постоянно навещала больных СПИДом, обнимала каждого и отдавала свое тепло. В России подобных примеров не найти. И я думаю, не только по той причине, что у нас нет ни одной настоящей принцессы.

Псковское агентство информации решило провести опрос на тему терпимости общества к больным людям. Вы готовы работать в одной организации с ВИЧ-инфицированным?

У меня есть знакомый ВИЧ-инфицированный (хотя я точно не уверена в том, жив ли он сейчас, поскольку переехал в другой город, и связь потерялась). Но когда я узнала об этом, приятелем он быть для меня не перестал, хотя 2 дня и была небольшая депрессия. Кстати он сам объяснил, что жизнь продолжается, и она стала ничуть не хуже, а даже ярче после объявления результата анализа на ВИЧ-инфекцию.

Мы не должны говорить о том, что проблема слишком преувеличена, пусть СПИД так и остается чумой 20-го века. Но информации по поводу ВИЧ-инфекции и СПИД более чем достаточно, а предупрежден - значит вооружен.

Я бы вообще не хотел обсуждать эту тему. И дело не в том, что нетерпимо отношусь к людям с таким диагнозом – при моей работе я регулярно сталкиваюсь с теми, кто либо находится в группе риска, либо уже так здоровьем рискнул, что даже останавливаться смысла нет (ВИЧ-инфекция ведь не единственное смертельно опасное заболевание). При этом очень мало кто из них производит впечатление людей опасных, страшных, опустившихся, тех, кого в приличный дом на порог не пустят. Пустят с распростертыми объятиями: зачастую это умные, интересные, часто очень творческие натуры. Что, может, их и губит. И я пущу, прекрасно зная о диагнозе (жене вряд ли скажу).

Воспринимаю ВИЧ-инфицированных, как людей зараженных очень опасной болезнью, смертельной. Притом разделяю их на 2 категории - тех, кто оказался зараженным в результате несчастного случая, халатности других людей, и тех, кто заработал ВИЧ, ведя определенный безответственный образ жизни.

Идет дискуссия о государственной поддержке ВИЧ-инфицированных или их изоляции. Безусловно, изоляция – это нарушение прав человека и недопустима. Хотя, при этом я считаю, что государство должно следить за, так называемой, "группой риска" и отслеживать, чтобы уже инфицированные больные не "делились" своей болезнью со здоровыми людьми. Насколько мне известно, так называемое специальное инфицирование - уголовно наказуемо. С другой стороны, государство должно помогать детям, зараженным ВИЧ, и всем тем, кто пострадал от врачей, косметологов. Не уверена, что за наш счет, за счет налогоплательщиков, стоит оказывать помощь наркоманам, проституткам или гомосексуалистам. Это был добровольный выбор, эта была их личная ответственность.

Согласна ли работать в одной организации с носителем ВИЧ? Да. Работать вместе - это не опасно. Но я бы хотела знать, что человек инфицирован. При этом уверена, что это знание не сказалось бы на моем отношении к нему.

Если честно, то работать вместе с больным СПИДом я не готова. В этом выражается не страх за свою жизнь, а страх за жизнь своего ребенка. Я прекрасно понимаю, что шанс заразиться ВИЧ минимален даже после прямого контакта с больным человеком, знаю, что даже половой контакт не дает 100 процентного заражения, но….. В жизни иногда случается дурацкое стечение обстоятельств. Не хочется оказаться в статистике 1 случая на 1000000.

Это не означает, что я считаю ВИЧ-инфицированных людей изгоями. Безусловно, они имеют право на полноценную жизнь, но если это не антисоциальные люди. В противном случае их надо изолировать. Среди моих знакомых ВИЧ-инфицированных нет, но сталкиваться с такими людьми мне приходилось.

Валерий Лещиков, 65 лет, ректор Псковского Государственного педагогического университета: "Все зависит от того, сколько человек в коллективе"

Всё зависит от того, сколько человек в коллективе, если как в моём - 5 тысяч, то если бы я узнал, что появился ВИЧ-инфицированный, то принял бы меры, обеспечил бы безопасность других сотрудников. Если, в коллективе, где я работал, было бы 3 человека и один из них болен СПИДом, то поставил бы вопрос о его изоляции или о своём уходе с этого места работы.

Я считаю, что ВИЧ-инфицированные люди могут представлять опасность для моей жизни, конечно, я знаю, какими способами можно заразиться, но не уверен в том, что нет других путей. Среди моих знакомых и даже близко, к счастью, нет ни одного больного СПИДом.

В нашей стране более 12 тыс. ВИЧ-положительных детей. Многие из них живут в семьях, в том числе приемных. Но если из факта усыновления сейчас всё чаще не делают тайну, то диагноз родители стараются сообщить ребенку как можно позже, хотя ВОЗ рекомендует это делать в период от 6 до 12 лет. Усыновители боятся, что маленький ребенок расскажет кому-нибудь о своей болезни, и тогда с непониманием, осуждением и необоснованными страхами может столкнуться вся его семья. Современный уровень медицины позволяет ВИЧ-положительным детям прожить долгую и счастливую жизнь, но общество пока не готово их принять. Поэтому большинство таких семей предпочитает молчать о вирусе и надеется, что разоблачения удастся избежать.

Дискриминация с детского сада

Люди с ВИЧ часто скрывают свой диагноз, боясь изоляции, презрения и осуждения. Немногие открываются и держат удар, пытаются повлиять на общественное мнение.

В лаборатории центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями

— Путь заражения ВИЧ — это кровь-кровь. То есть при инъекции и половом контакте, который тоже связан с кровью из-за микротрещин. Другие биологические жидкости содержат мало вируса, его недостаточно для заражения, — пояснил Евгений Смирнов. — Наши дети идут в обычные садики, и не стоит бояться, если ребенок кого-то поцарапал или укусил. Кровь из любой раны выходит под давлением, она выталкивает микробы и другую заразу. Мы не знаем ни одного случая бытового заражения от ребенка в России.

Запрет на дружбу

История Надежды Ивановны У. из Набережных Челнов:

Не то чтобы мы панически боимся разглашения, но всё же не афишируем. Я, конечно, предупреждала ее, что об этом никому не надо говорить, потому что люди еще не совсем готовы к такому. Но она болтушка и не смогла не поделиться с самой близкой подругой. Девочки очень крепко дружили, очень любили друг друга, и Катя доверилась. А Соня рассказала маме. Она объяснила, что ничего от мамы не скрывает. Последствия были очень тяжелые: Сонина мама позвонила мне в тот же вечер и сказала, что запрещает своей дочери эту дружбу. Больше девочки никогда не общались. Я сначала думала зайти к Сониной маме и поговорить с ней по душам. Но мы с Катей очень сильно заболели из-за этой истории: у внучки резко поднялась температура, а у меня давление. А когда пришли в себя, решили, что ничего не надо делать.

Сейчас внучка повзрослела, у нее появился парень, и она не стала скрывать от него свой диагноз. Но мальчика он не испугал. Он даже ездит с ней в СПИД-центр и следит, чтобы она регулярно принимала лекарство.

Времена меняются. И всё же если внучка решит открыться, я буду советовать ей этого не делать. Ну зачем? Не вижу смысла. Но решать, конечно, ей.

История жительницы Подмосковья Светланы М.:

О Машиной болезни даже брат и сестра не знают — мы решили, что это не наша тайна. Сама расскажет, если когда-нибудь захочет. А остальных это вообще не касается, и мы никому не скажем.

Мой самый большой страх, что Маша поделится с кем-то из друзей. У наших знакомых ВИЧ-положительная девочка рассказала о диагнозе близкой подруге, и та стала ее шантажировать, что всем расскажет. Но пока нас эта проблема не коснулась.

История Натальи З. из Москвы:

Мать после этого полтора года со мной не разговаривала, хотя я ее подготавливала к появлению приемного внука. Она всем на даче рассказала, что я взяла не просто детдомовца, а ВИЧ-инфицированного. Потом сильно полюбила внука, спохватилась, стала говорить соседям, что перепутала диагноз, но люди всё поняли.

Когда сын повзрослел, влюбился в девочку. Она всем рассказала в школе про своего ВИЧ-инфицированного парня, так ее стали называть спидоноской.

Для своего окружения я особо тайны из детских диагнозов не делала, но потом заметила, что меня стали реже приглашать в гости и заранее предупреждали, чтобы приходила без детей. Недавно подруга отказалась стричь моих ребят в своем салоне. Я не стала на этом акцентировать внимание — так можно всех друзей порастерять. Некоторые со временем привыкли.

История Карины Л. из Москвы:

Мне трудно будет объяснить еще маленькому ребенку, почему я не могу исполнить его мечту. Мы бы хотели отдать его в кадетскую школу, но туда детей с ВИЧ не берут. Мне это непонятно. Противопоказаний по здоровью нет. Родов войск много, далеко не все военные работают на линии огня. В чем проблема? На этот вопрос у меня ответа нет.