Могут ли болеющие вич быть толстыми

Онлайновые вопросы и ответы
Ноябрь 2017 г.

Вирус иммунодефицита человека (ВИЧ) инфицирует клетки иммунной системы, разрушая или нарушая ее функции. Инфицирование вирусом приводит к прогрессирующей деградации иммунной системы и, в результате, к "иммунодефициту". Иммунная система считается дефектной тогда, когда она больше не может выполнять свою роль в борьбе с инфекциями и болезнями. Инфекции, связанные с тяжелым иммунодефицитом, известны как "оппортунистические инфекции", так как они "пользуются возможностями" ослабленной иммунной системы.

Синдром приобретенного иммунодефицита (СПИД) — это термин, применяемый к самым последним стадиям ВИЧ-инфекции. Для него характерно появление каких-либо из более чем 20 оппортунистических инфекций или связанных с ВИЧ видов рака.

ВИЧ может передаваться при незащищенном сексуальном контакте (вагинальном или анальном) и оральном сексе с инфицированным человеком; при переливании зараженной крови; и при совместном использовании зараженных игл, шприцев или других острых инструментов. Он может также передаваться от матери ребенку во время беременности, родов и грудного вскармливания.

По оценкам ВОЗ и ЮНЭЙДС, в конце 2016 года в мире насчитывалось 36,7 миллионов человек с ВИЧ. В этом же году около 1,8 миллиона человек приобрели инфекцию, а 1 миллион человек умерли от причин, связанных с ВИЧ.

В 2016 году почти 400 000 людей с ВИЧ умерли от туберкулеза. Это основная причина смерти среди ВИЧ-инфицированных людей в Африке и одна из основных причин смерти среди этой группы населения во всем мире. Существует целый ряд основных стратегий в области здравоохранения, имеющих решающее значение для профилактики и ведения инфекции туберкулеза у людей, живущих с ВИЧ:

• рутинное обследование на симптомы туберкулеза при каждом посещении врача;
• ведение скрытой туберкулезной инфекции (например, профилактическое лечение изониазидом);
• борьба с туберкулезной инфекцией;
• раннее начало антиретровирусной терапии.

• при каждом сексуальном контакте правильно использовать мужские или женские презервативы;
• принимать антиретровирусные препараты для доконтактной профилактики ВИЧ (ДКП)
• заниматься только непроникающим сексом;
• сохранять верность в отношениях с неинфицированным и равным образом верным партнером и избегать каких-либо других форм рискованного поведения.

Мужское обрезание способствует снижению риска приобретения ВИЧ во время сексуальных контактов между мужчиной и женщиной примерно на 60%.

Одноразовая процедура медицинского мужского обрезания обеспечивает пожизненную частичную защиту от ВИЧ, а также от других инфекций, передаваемых половым путем. Мужское обрезание следует всегда рассматривать в качестве составной части общего пакета мер профилактики ВИЧ, которая ни в коей мере не заменяет другие известные способы профилактики, такие как мужские и женские презервативы.

При правильном использовании во время каждого сексуального контакта презервативы являются надежным способом профилактики ВИЧ-инфекции у женщин и мужчин. Тем не менее, ни один способ защиты, кроме воздержания, не эффективен на 100%.

Женский презерватив является единственным контролируемым женщиной контрацептивным барьерным методом, доступным в настоящее время на рынке. Женский презерватив представляет собой прочный, мягкий, прозрачный колпачок из полиуретана, вставляемый во влагалище перед сексуальным контактом. При его правильном использовании при каждом сексуальном контакте он полностью облегает влагалище и обеспечивает защиту как от беременности, так и от инфекций, передаваемых половым путем, включая ВИЧ.

Знание своего ВИЧ-статуса дает два важных преимущества:

• Узнав о том, что вы ВИЧ-позитивны, вы можете принять необходимые меры для того, чтобы получить доступ к лечению, уходу и поддержке до того, как появятся симптомы, и, тем самым, потенциально продлить свою жизнь и предотвратить развитие осложнений на протяжении многих лет.
• Узнав о том, что вы инфицированы, вы можете принять меры предосторожности, чтобы не допустить передачи ВИЧ другим людям.

Антиретровирусные препараты используются при лечении и профилактике ВИЧ-инфекции. Они борются с ВИЧ, останавливая или сдерживая репродукцию вируса и уменьшая его количество в организме.

По состоянию на середину 2017 г. 20,9 миллиона человек проходили антиретровирусную терапию (АРТ) во всем мире. Несмотря на то, что эта цифра свидетельствует о внушительных успехах, достигнутых за последнее десятилетие в области расширения охвата лечением против ВИЧ, она представляет собой лишь 53% пациентов, которым требуется АРТ. Таким образом, более половины человек, нуждающихся в доступе к лечению, по-прежнему не имеют его.

Нет, лекарства от ВИЧ не существует. Но при надлежащем и непрерывном соблюдении предписаний в отношении антиретровирусной терапии прогрессирование ВИЧ в организме можно замедлить почти до полной остановки. Все больше и больше людей с ВИЧ, даже в странах с низким уровнем дохода, могут сохранять хорошее самочувствие и продуктивность на протяжении длительного времени. ВОЗ рекомендует лечение для всех людей, инфицированных ВИЧ, а также для тех, кто подвергается значительному риску.

Помимо антиретровирусной терапии людям с ВИЧ часто необходимо консультирование и психологическая поддержка. Доступ ВИЧ-инфицированных людей к надлежащему питанию, безопасной воде и основным гигиеническим средствам может также способствовать поддержанию высокого качества жизни.

Прежде, чем приступить к изложению материала, хотелось бы сказать несколько слов о себе: участник сообществ по борьбе с отрицанием ВИЧ („ВИЧ/СПИД диссидентством“): в 2016-2018 годах „ВИЧ/СПИД диссиденты и их дети“, с 2018 года – „ВИЧ/СПИД отрицание и альтернативная медицина“.

Моё – и далеко не только моё – мнение состоит в том, что большинство случаев отказа от лечения ВИЧ-инфекции вызвано банальным непониманием того, что это контролируемая хроническая инфекция, а также стигматизацией людей, живущих с ВИЧ – применением к ним распространённого клише, что ВИЧ – болезнь низших слоёв общества либо же наоборот, „культурной элиты“. Это давно не так – в России примерно 1% населения живёт с ВИЧ, и ситуация не планирует становиться лучше.

Около года назад несколько статей на этом ресурсе сподвигли меня на написание пяти заметок об истории борьбы с вирусами. Целью этих статей было описание принципов работы различных типов лекарств от ВИЧ (консультантами выступали микробиолог и врач-инфекционист). Надеюсь, переложение этих заметок вам понравится.

Итак, несколько слов о вирусах вообще: они занимают промежуточное положение между живым и неживым миром; они неспособны к самостоятельному размножению, для этого требуются клетки организма-хозяина.

Вирус устроен достаточно просто: он несет в себе генетический код, код закрыт в капсид, капсид иногда окружен оболочкой. Код может быть представлен в самом различном виде. Носитель кода – это ДНК или РНК, т.е. нуклеиновая кислота (НК). Цепочек кода могут быть одна и две: двухцепочечная и одноцепочечная НК. Цепочка может быть замкнутой в кольцо или линейной. В 1971 года Дэвид Балтимор в соответствии с этими признаками разбил вирусы на 7 классов. Эта классификация используется по сей день и будет важна для объяснения принципов работы некоторых лекарств.

Сам по себе код для построения нового вируса не может проникнуть в саму клетку, ему нужен некий механизм проникновения. Поэтому существует белковая оболочка – капсид, которая и защищает НК вируса, и помогает проникнуть ей в клетку. В некоторых случаях у вирусов могут быть дополнительные липидные оболочки.

Чтобы проникнуть в клетку, вирус должен соединиться с её оболочкой. Для этого на поверхности вируса существуют белки, которые связываются с белками-рецепторами клетки организма-хозяина – местами на поверхности клеточной оболочки, к которым вирус способен прикрепляться. И они должны строго подходить вирусу, иначе он не сможет даже прицепиться к клетке.

Одно из средств, предназначенных для борьбы с вирусом – энфувиртид (фузеон) – является ингибитором белка gp41. Энфувиртид соединяется с этим белком, не допуская образования шпильки. Таким образом, капсид вируса не может слиться с клеткой и заражения не происходит. Этот препарат – единственный разработанный и одобренный ингибитор слияния (фузии).

Ретровирусы, к числу которых принадлежит ВИЧ, представляют крайне неудобную цель для лекарственных средств из-за своей изменчивости. Клетки человека гораздо менее изменчивы. Известно, что около 1% населения северной Европы обладают иммунитетом к ВИЧ: они являются носителями мутации CCR5-∂32, которая делает форму рецептора CCR5 неподходящей для соединения с ВИЧ.

К сожалению, изменить навсегда форму этого рецептора, в том числе для продолжающих появляться в организме человека новых клеток – задача крайне сложная (хотя попытки были), но вот разработать ингибитор рецептора – препарат, который бы присоединялся к рецептору клетки и тем самым мешал ВИЧ присоединяться к нему – вполне возможно.

В разработке находилось несколько ингибиторов рецепторов CCR5 и CXCR4, но единственный одобренный на сегодняшний день – это маравирок, ингибитор CCR5.

Что же происходит после слияния вируса с клеткой в случае с ВИЧ?

ВИЧ – вирус класса VI по Балтимору, он хранит свой геном в РНК. В ядре клетки находится ДНК, поэтому ВИЧ нужно превратить одну нуклеиновую кислоту в другую. Таким переписыванием (НК → НК) занимаются соответствующие ферменты, называемые полимеразами. Для РНК-зависимой (т. е. считывающей информацию с РНК) ДНК-полимеразы (т. е. на выходе которой появляется ДНК) существует специальное название – обратная транскриптаза. Обратная транскриптаза берёт нужный дезоксинуклеозид (для простоты изложения – на самом деле в деле участвуют дезоксинуклеозидтрифосфаты) и строит ДНК, комплементарную (соответствующую) вирусной РНК.

Возможно ли прервать этот процесс? Да, для этого нужно просто подсунуть обратной транскриптазе нечто, напоминающее дезоксинуклеозид, но не являющееся им. Именно так действовало самое первое лекарство против ВИЧ – зидовудин (азидотимидин, AZT). Он похож на дезокситимидин, но не является им.

Азидотимидин был разработан в рамках поиска веществ, которые могли бы бороться с опухолями. Предполагалось, что он будет встраиваться в постройку обычной ДНК человека, прерывая её. Таким образом, препарат бы наиболее сильно воздействовал на наиболее быстро делящиеся клетки – клетки опухолей. Были определённые основания думать так – синтезированный ранее другой препарат этой группы, 6-меркаптопурин, был эффективен в лечении лейкозов.

К сожалению, в процессе испытаний на животных препарат показал свою неэффективность и был забыт на какое-то время, пока в 1984 году вирусолог Марти Сент-Клер, работавшая в лабораториях фонда Burroughs Wellcome, не инициировала исследования по проверке всех имеющихся веществ на предмет возможности лечения ими нового заболевания – ВИЧ-инфекции.

Обратная транскриптаза „узнавала“ зидовудин, как дезокситимидин, и пыталась встроить его в ДНК. Синтез ДНК на этом месте прерывался, поскольку препарат был лишь похож на дезокситимидин. Зидовудин полностью подавлял репродукцию вируса, и испытания на людях были начаты практически незамедлительно.

ВИЧ-инфицированные добровольцы были разделены на две группы, одна из которых получала плацебо, а другая – AZT. Разница между двумя группами была настолько разительной, что дальнейшее проведение испытаний было признано негуманным – препарат показывал ошеломляющую эффективность.

Успех зидовудина послужил стимулом к исследованиям других нуклеозидных ингибиторов обратной транскриптазы (НИОТ), и в течение короткого времени появилось множество других лекарств. Наиболее интересным из первых препаратов является ламивудин, аналог другого дезоксинуклеозида, дезоксицитидина. Минусом ламивудина является то, что при монотерапии этим препаратом очень быстро, в течение около месяца, развивается резистентность. Это происходит благодаря одной-единственной точечной мутации ВИЧ, M184V. Несмотря на это, ламивудин желательно было оставлять в схеме. Дело в том, что вирус с этой мутацией оказывается гиперчувствителен к зидовудину, а сама по себе мутация снижает скорость репликации вируса.

В настоящее время ламивудин постепенно начинает уходить в прошлое, уступая место своему более современному аналогу – эмтрицитабину. И ламивудин, и аналог дезоксиаденозина – адефовир – показывают хорошие результаты при лечении гепатита B. К сожалению, адефовир показал свою неэффективность при лечении ВИЧ. Однако после небольшой модификации его молекулы на свет появилась его обновлённая версия – тенофовир. Тенофовир и эмтрицитабин входят в состав многих современных линий терапии.

Комбинация двух НИОТ могла значительно продлить жизнь людям, живущим с ВИЧ, однако было ясно, что для полноценного подавления вируса требуется включить как минимум один препарат иного типа действия, потому что рано или поздно вирус вырабатывал устойчивость к любому сочетанию НИОТ. Одними из первых веществ иного типа действия стал другой тип ингибиторов обратной транскриптазы – ненуклеозидных (ННИОТ). Хотя обратная транскриптаза (ОТ) хочет работать с чем-то, похожим на нуклеозид (нуклеозидтрифосфат), можно попробовать сделать такое вещество, которое будет связываться с ОТ и изменять её форму – так, чтобы она больше не могла выполнять свои функции.

В 1996 и 1998 годах соответственно были одобрены два таких вещества, невирапин и эфавиренз. Каждое их них эффективно подавляет работу ОТ, и в комбинации с двумя НИОТ составляет полную схему высокоактивной антиретровирусной терапии (ВААРТ) – достаточную для того, чтобы человек, живущий с ВИЧ, мог прожить полную жизнь, по продолжительности не сильно отличающуюся от жизни человека без ВИЧ.

В 2006 году был одобрен первый комбинированный препарат, предназначенный для однократного приёма в день: Атрипла. Атрипла состоит из двух НИОТ, эмтрицитабина и тенофовира (в форме тенофовира дизопроксила – пролекарства, химически модифицированной лекарственной формы, которая превращается в лекарство непосредственно в организме), и одного ННИОТ, эфавиренза. Атрипла стала качественно новым шагом на пути улучшения качества жизни пациентов. На сегодняшний день дженерики Атриплы являются одним из наиболее часто используемых лекарств в мире (в развивающихся странах).

Однако сегодня ННИОТ постепенно уходят с рынка – старые препараты вызывают различные побочные эффекты. Так, например, эфавиренц первые два месяца после начала приёма может вызывать у некоторых пациентов (далеко не у всех!) головокружение и другие похожие эффекты. Конечно, это намного лучше, чем неминуемая смерть; длится подобное состояние не так уж и долго, да и бороться с ним уже научились – однако современная тенденция – переход на такие лекарства, побочных эффектов от которых пациент не замечает вовсе.

Если обратная транскриптаза всё-таки выполнила свою работу, возможно ли остановить внедрение вирусной ДНК в ДНК клетки? Этим процессом занимается специальный фермент, называемый интегразой.

Процесс интеграции вирусной ДНК протекает в несколько стадий. Вначале интеграза соединяется с вирусной ДНК, удаляя с 3'-конца каждой цепи динуклеотид GT. Затем весь комплекс транспортируется в ядро, где интеграза катализирует стадию переноса цепи. Эта стадия представляет собой реакцию переэтерификации (обмена радикалами): нуклеотиды ДНК клетки становятся соединены не друг с другом, а с нуклеотидами вирусной ДНК. Интеграза атакует межнуклеотидные связи, расположенные на расстоянии пяти нуклеотидов. Таким образом, после интеграции остаются: процессинг 5'-концов цепей вирусной ДНК, достройка 5 недостающих нуклеотидов и лигирование (соединение двух нитей НК ферментом лигазой), которые выполняются при участии клеточных белков [1].

Скрининг около 250000 веществ в библиотеках химических соединений позволил найти вещества, которые бы ингибировали интегразу ВИЧ. Все они оказались соединениями 2,4-диоксобутановой кислоты. Они координировали ионы металла в активном центре интегразы – в той части, которая отвечала за перенос цепи. Дальнейшие попытки разработки ингибиторов интегразы ВИЧ-1 привели к появлению производного N-пиримидинона, вещества MK-0518, получившего название ралтегравир. [2]

Общими для ралтегравира и последующих ингибиторов интегразы являются хелатирующая триада (координирующая ионы металла) и галогенбензильное кольцо, взаимодействующее с предпоследним дезоксицитозином в 3′-конце связанной с ферментом вирусной ДНК.

Процесс интеграции вируса в клетку – это последний этап, на котором действенна постконтактная профилактика. После этого в организме человека появляются клетки, несущие в своём ядре ДНК ВИЧ. Наиболее эффективное окно для проведения постконтактной профилактики составляет порядка 6-10 часов.

Галогенбензильное кольцо в молекуле ингибитора интегразы взаимодействует с вирусной ДНК, а группа атомов кислорода – с двумя атомами металла. Эти атомы металла интеграза вируса использует для того, чтобы внедрить вирусную ДНК в клетку. В результате процесс интеграции блокируется.

Современные ИИ – такие, как долутегравир – смогли победить „детские болезни“ ралтегравира, связанные с быстрым формированием резистентности.

После того, как геном вируса проходит этап транскрипции, созданные вирусные РНК направляются к выходу из клетки. В процессе создания вириона участвует ещё один вирусный фермент, называемый протеазой. Протеаза разрезает длинные полипротеины на отдельные функциональные белки, в результате чего образуются вирусные ферменты и структурные белки вируса.

Протеаза проявляет активность не только в отношении белков ВИЧ, но и в отношении белков клетки-хозяина, что, возможно, объясняет цитотоксическое действие ВИЧ (гибель клеток).

Если заблокировать работу протеазы, вирион не сможет пройти стадию созревания и останется полностью нефункциональным. Протеаза ВИЧ-1 – это типичная ретровирусная аспартатная протеаза, имеющая в активном центре характерную аминокислотную последовательность Asp25 Thr26 Gly27 (аспаргиновая кислота – треонин – глицин). Первый ингибитор протеазы, саквинавир, был одобрен FDA 6 декабря 1995 года. Таким образом, именно после создания саквинавира впервые стала доступна высокоактивная антиретровирусная терапия.

Другим типичным представителем этой группы лекарственных средств является лопинавир (применяемый совместно с ритонавиром – калетра – одно из наиболее распространённых лекарств от ВИЧ в России). Ритонавир также является ингибитором протеазы, но используется как бустер – благодаря его действию повышается концентрация основного препарата.

Поскольку саквинавир и последовавшие ингибиторы протеазы (ИП) нацелены именно на активный центр фермента, то при развитии резистентности к одному ИП высока вероятность того, что возникнет резистентность и к другим ИП. Решением данной проблемы может быть создание таких ингибиторов, которые направлены на другие зоны протеазы.

Появившийся в 2006 году препарат дарунавир (презиста) в некоторой степени снял остроту проблемы резистентных к ИП штаммов ВИЧ-1, так как образовывал ранее не использовавшуюся связь с аспаргиновой кислотой в позиции 30.

Без участия протеазы вирус не может пройти процесс созревания. Ингибиторы соединяются с активным центром протеазы и не дают ей работать.

Ингибиторы протеазы являются высокоэффективными средствами при высокой вирусной нагрузке: поскольку в этот момент в организме рождается много новых вирионов, ИП не дают им созревать, таким образом, эффективно снижая вирусную нагрузку в течение короткого времени. Тем не менее, в настоящий момент ИП не применяются в терапии первой линии, уступая своё место ингибиторам интегразы (ИИ).

Причиной этого стали побочные эффекты: дело в том, что, например, та же калетра приводила к неспецифическому ингибированию протеолиза белков, поступающих с пищей, в результате эти белки попадали в тонкий кишечник и вызывали диарею. Соблюдение специфической диеты или применение новых ИП, таких, как презиста, позволяет свести этот эффект практически к нулю, но вот другой эффект, связанный с повышением уровня сахара, зачастую не позволяет употреблять ингибиторы протеазы бесконечно долго.

На сегодняшний день самыми современными считаются схемы, состоящие из ингибитора интегразы и из одного или двух НИОТ (долутегравир + абакавир + ламивудин; долутегравир + ламивудин – популярная двухкомпонентная схема, подходящая, однако, не для всех). Эти схемы позволяют человеку прожить полноценную жизнь, не отличающуюся по длительности от жизни человека без ВИЧ.

Несмотря на все успехи, полное излечение от ВИЧ до сих пор невозможно (пересадка стволовых клеток костного мозга от донора с мутацией CCR5-∂32 позволяет добиться такого результата, но, видимо, только в том случае, если возникнет реакция „трансплантат против хозяина“, в большом количестве случаев ведущая к смерти реципиента).

Разработанные методики борьбы с ВИЧ помогли в борьбе и с другими инфекционными заболеваниями: как упоминалось выше, ламивудин и тенофовир эффективны против вируса гепатита B (класс VII по Балтимору – полимераза гепатита B способна переписывать РНК в ДНК, поэтому некоторые НИОТ эффективны в борьбе с ним). Полученные знания помогли разработать препараты прямого действия против гепатита C, которые сегодня позволяют полностью вылечить это заболевание (у гепатита C нет латентной фазы, поэтому при подавлении вирусной нагрузки неоткуда взяться новым вирионам – заболевание полностью вылечено).

[1] Королев С. П., Агапкина Ю. Ю., Готтих М. Б. Проблемы и перспективы клинического применения ингибиторов интеграции ВИЧ-1
[2] Шахгильдян В.И. Ингибиторы интегразы ВИЧ — основа эффективной и безопасной антиретровирусной терапии

В чем их различие и почему их все боятся

В чем их различие и почему их все боятся

Чем ВИЧ отличается от СПИД?

Если у человека в крови обнаружен вирус иммунодефицита человека — это доказательство ВИЧ-инфекции. Такое состояние является самостоятельным заболеванием, которое может длиться десятилетиями и имеет определенные симптомы и стадии.

У нас в стране — эпидемия ВИЧ-инфекции?

Да, и масштабы этой эпидемии куда серьезнее, чем в отношении других инфекционных заболеваний. По состоянию на 2015 год в России официально зарегистрирован миллион человек с ВИЧ-инфекцией. При этом объективная цифра по некоторым оценкам может быть выше в полтора раза (потому что примерно половина жителей нашей страны никогда не сдавала тест на ВИЧ).

Примерно каждый сотый житель России имеет ВИЧ-инфекцию. Почти исключено, что вы не знакомы ни с кем из этих людей лично.

По данным Роспотребнадзора, в Красноярском крае сейчас проживает 26 656 ВИЧ-положительных граждан.

Правда ли, что ВИЧ-инфекцией болеют в основном гомосексуалисты?

Нет, это миф. Среди гомосексуалистов ВИЧ-инфекцию имеют всего около 14%.

На самом деле при случайном незащищенном сексе вероятность заражения вирусом от человека с ВИЧ-инфекцией невелика (0,01-1%). Поэтому, если говорить о половом пути передачи этой болезни, то вероятнее всего заражение происходит в ходе регулярных половых контактов с постоянным партнером. Однако есть сопутствующие факторы, которые увеличивают вероятность заболеть — наследственные особенности иммунной системы, микротравмы во время секса и наличие инфекции, передающейся половым путем (гонореи, хламидиоза, гепатита В или С и т.д).

Заразиться ВИЧ-инфекцией также можно при использовании нестерильных медицинских инструментов (а также игл для татуировок) или получив вирус от матери во время беременности, родов или грудного вскармливания.

Могу ли я болеть, но еще не знать об этом?

Зачем сдавать тест на ВИЧ-инфекцию, если я хорошо себя чувствую?

Во-первых, иммунитет у всех людей работает по-разному, поэтому есть вероятность, что вы инфицированы, даже если никаких очевидных симптомов болезни нет. Во-вторых, заразиться можно совершенно невинным путем — в кабинете у стоматолога или при незащищенном сексе с постоянным партнером, который вам изменил или которого заразили в медицинском учреждении.

Кроме того, чем раньше вы узнаете о ВИЧ-инфекции у себя, тем выше шанс, что вы сами никого не заразите.

Пройти бесплатное тестирование на ВИЧ в Красноярске можно в Краевом Центре СПИД (ул. Карла Маркса, 45, требуется предварительная запись по тел. (391) 226-84-18).

Обязан ли человек с ВИЧ-инфекцией предупреждать всех о своем статусе?

Нет, не обязан. Вы же не говорите всем своим знакомым, если заболели хламидиозом, геморроем или псориазом?

Задумайтесь: исходя из данных статистики, с вами в офисе или в фитнес-центре, куда вы ходите после работы, ежедневно находятся несколько человек с ВИЧ-инфекцией. Это — совершенно безопасно, но большинство людей, узнав об этом, начнут запирать свою кружку в ящик письменного стола, избегать бассейнов и даже рукопожатий (хотя с точки зрения передачи ВИЧ в этом нет никакого смысла).

По этой же причине родители не обязаны предупреждать учителей о наличии ВИЧ-инфекции у детей — они имеют такие же права, как и их одногруппники по детскому саду или одноклассники в школе. Учитель с ВИЧ-инфекцией, к слову, тоже не обязан информировать о своем заболевании коллег и начальство.

Предупреждать или нет кого-либо — личное дело каждого. Но не забывайте о мерах предосторожности, если дело касается секса с новым партнером — обязательно используйте презерватив, чтобы обезопасить его.

Сколько я проживу, если заражусь ВИЧ?

Это зависит от многих причин. Современные лекарства, используемые для высокоактивной антиретровирусной терапии (ВААРТ), позволяют ВИЧ-положительным людям жить столько же, сколько они прожили бы, если не были заражены. Кроме того, концентрация вируса в их крови снижается настолько, что они перестают быть заразными для окружающих, а женщины даже могут родить ребенка, не передав ему инфекцию.

Проблема № 1 состоит в том, что некоторые ВИЧ-инфицированные люди из-за особенностей иммунитета имеют худший прогноз течения заболевания, поэтому, несмотря на лечение, все-таки умирают от СПИДа.

Проблема № 2 — положение дел с лекарствами против ВИЧ в России. Их нет в свободной продаже, а из-за перебоев с закупками медикаментов и недостаточного финансирования не все больные имеют возможность получать современные препараты в необходимом объеме. А кое-кто из больных по своей воле отказывается от медицинской помощи.

В результате этого, у нас в стране лишь 22% ВИЧ-положительных людей получают лечение от вируса.

От чего именно умирают больные СПИД?

Чаще всего — от туберкулеза. Также в терминальной стадии ВИЧ-инфекции смертельно опасны и другие заболевания, с которыми редко доводится сталкиваться людям с нормальным иммунитетом: пневмоцистная пневмония, токсоплазменный энцефалит, криптококковый менингит, пенициллоз, саркома Капоши и т.д.

Кстати, столь тяжелое течение инфекций и болезней, которое наблюдается только у людей со СПИДом — важный аргумент, который можно предъявить сторонникам теории заговора, предполагающим, что ВИЧ-инфекцию придумали для запугивания людей и профилактики аморального поведения среди населения.

Можно ли полностью вылечить ВИЧ-инфекцию?

Нет. Несколько крупных лабораторий по всему миру прямо сейчас заняты разработкой и клиническими испытаниями лекарств и вакцин, которые в будущем помогут остановить эпидемию ВИЧ в мире. От момента изобретения фармацевтического препарата до его поступления в продажу всегда проходит 10-15 лет, ведь необходимо убедиться, что он — действительно эффективен и безопасен. Поэтому есть шанс, что через некоторое время панацея будет доступна людям по всему миру.

Между тем, если бы уже сейчас все ВИЧ-инфицированные люди узнали о своем состоянии и начали лечение, вирус оказался бы под контролем: количество больных перестало бы расти, а спустя сто лет (после естественной смерти последнего зараженного человека) болезнь бы исчезла с лица земли.

Правозащитная организация Белорусский Хельсинкский Комитет сейчас собирает подписи в поддержку принятия антидискриминационного закона и призывает всех подписывать петицию о том, что он нам действительно нужен.

Дискриминация проявляется в очень многих сферах нашей жизни. На самом деле, в Беларуси мужчина не может уйти в декрет, если у его жены нет официальной работы, женский домашний труд не учитывают в подсчете пенсий, а людям со сложными болезнями вообще бывает трудно находиться в обществе и чувствовать себя с ним на равных. К сожалению, наше общество можно охарактеризовать достаточно низким уровнем толерантности к ВИЧ-положительным людям. На эмоциональном уровне дискриминация проявляется в предубеждении к ВИЧ-положительным у населения как неприличных и даже недостойных людях. Возможно, это обусловлено тем, что люди недостаточно просвещены в этой сфере, отсюда начинается и ошибочная дискриминация людей с вирусом. Им незаслуженно приписываются качества, которые в действительности отсутствуют.

На связи ВИЧ и гомосексуальности часто безосновательно спекулирует гомофобное сообщество.

Их аргументы могут быть основаны на устаревшем суждении, что этот вирус поражает исключительно гомосексуалов, наркоманов и работниц секс-индустрии. Такая жесткая стигма приводит к возникновению чувства стыда, вины и изоляции у ВИЧ-положительных людей. Но до сих пор в странах СНГ на эту тему говорят только редкие врачи или ВИЧ-активисты.

По данным Республиканского центра гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья на 1 января 2018 года в Беларуси зарегистрировано 24 686 случаев ВИЧ-инфекции. Из них в стране живет 19 231 человек, имеющих диагноз ВИЧ-инфекция. И это только те, кто стоит на учете. По оценкам экспертов, реальное количество людей с ВИЧ отличается в полтора, а то и два раза – а это больше, чем население некоторых целых районных центров. И большинству из них приходится жить в обществе, где даже близкие или взрослые люди с профильным медицинским образованием их дискриминируют. И подтверждают это даже врачи.

Александр Бутенко, фото из соцсети

Проблема в том, что общество не видит себя в зоне риска. Общество застряло в 90-х, когда основной контингент заболевших были ЛУИНы (люди, употребляющие инъекционные наркотики – Прим. KYKY), женщины секс-бизнеса и гомосексуалы. Но ВИЧ уже вышел из этих групп.

Пациенты в нашей стране получают АРВ-терапию бесплатно. Часть препаратов закупается за счет программы Глобального фонда по борьбе со СПИДОМ, туберкулезом и малярией, часть – за счет государства. Однако планируется переход на государственную закупку препаратов. Принятие своего статуса – важный этап на пути к полноценной жизни ВИЧ-инфицированного. Ведь при правильном лечении ВИЧ-инфицированный пациент ничем не отличается от ВИЧ-отрицательного человека. Но как-то я ехал в общественном транспорте и читал статью о ВИЧ. Рядом сел мужчина, две остановки он косился в мой телефон, а потом демонстративно отсел. Просто из-за статьи. Да будь я трижды ВИЧ-инфицированным – не ему меня стоит бояться, а наоборот. Ведь это мой иммунитет ослаблен.

Я заметила, что чем моложе поколение, тем они более грамотно понимают вопросы, касаемые ВИЧ и СПИДа. Моя мама, например, смешивает в одну кучу и ВИЧ, и СПИД, и даже гепатит. Людям надо просто всячески доказывать, что эта болезнь, если человек получает грамотное лечение, не особо-то и заразна.

На самом деле, бояться надо не тех, кто открыто говорит, что у них ВИЧ, а тех, кто скрывает свой статус – именно от них идет инфицирование.

Илья, фото из соцсети

«О диагнозе я узнал в 2012 году. К тому моменту я уже чувствовал, что что-то случилось. Я постоянно потел, худел, держалась высокая температура. Я продолжал работать, но с каждым днем мне становилось все хуже и хуже. Диагноз все объяснил. А еще через месяц мне стало так плохо, что я лег в больницу. Тогда я ничего не знал про ВИЧ. Про СПИД вообще мало кто знает, информация об этом заболевании просто не распространяется. Твое самочувствие зависит от двух факторов: количества вируса в крови и состояния иммунитета. Иммунитет исчисляется количеством лимфоцитов в крови. Человек умирает не от самого вируса, вирус просто ослабляет организм, в результате развиваются сопутствующие болезни: энцефалит, туберкулез, даже простой грипп. Тебя лечат от целого спектра болезней, которые в тебе расцветают, и параллельно дают лекарства, которые гасят активность самого вируса.

В больнице я пролежал месяц. Мои друзья приходили каждый день, даже выстроили график посещений. Они потрясающие люди, никто из них от меня не отвернулся. И только благодаря им я держался. С момента моего выхода из больницы прошло два года. Я встал на государственный учет. Каждые три месяца я хожу и сдаю кровь, а мне выдают лекарства, которые я принимаю каждый день в десять утра и десять вечера. Друзья стараются относиться ко мне так, будто все по-старому. Хотя, конечно же, это неправда – с их стороны появилась жалость, а это плохо. Они считают меня смертельно больным.

ВИЧ – это странная болезнь. Медицина дошла до того, что если ты принимаешь лекарства, то становишься фактически здоровым человеком. С тех пор, как я вышел из больницы, секс у меня был всего два раза, и в обоих случаях я предупреждал, что инфицирован, мы предохранялись. Но я оба раза после этого так сильно беспокоился, что теперь даже никого и не ищу. В Беларуси криминализация ЛЖВ (людей, живущих с ВИЧ) достаточно суровая – если у прежде здорового партнера вдруг обнаружат ВИЧ, тот, кто уже был инфицирован, может отправиться в колонию за преднамеренное заражение.

Даже если моя вторая половина будет в курсе и все равно решит создать со мной семью, в дело может вмешаться уголовное законодательство.

Как ни крути, получается, что ты уже не можешь жить полноценной жизнью. За тобой постоянно следят врачи и государство. А одиночество очень давит.

Но ВИЧ – это не приговор. Но диагноз меняет твою жизнь просто из-за того, что люди сразу ставят на тебе клеймо. Начинают жалеть. Вокруг ракового больного витает ореол героизма – раком нельзя заразиться, и люди относятся с пониманием. А тех, у кого ВИЧ, окружающие боятся.

Алексей, фото из соцсетей

«Я человек открытый и не делаю секрета из своего положительного статуса, поэтому меня трудно смутить и заклеймить. Принимаю терапию уже девять лет. Дискриминация, стигма и самостигматизация развивается лучше всего в замкнутом пространстве – в закрытом обществе и группах. Я неплохо знаю психологию и психотерапию, что позволяет проводить самому психокоррекцию. Несмотря на это, я все равно сталкиваюсь со случаями дискриминации. Как-то лежал в инфекционной больнице. Там мне делали капельницу – игла случайно вырвалась из вены и залила кровью руку и часть кровати. Медсестра брезгливо сказала, чтобы я сам все вытирал, а она ко мне не притронется, пока я кровь всю не вытру. Очевидно, она боялась заразиться.

Олег Еремин, фото: belaids.net

То есть если жена ВИЧ-инфицированного мужчины забеременела, то её муж может быть привлечен к уголовной ответственности по информации, поступившей от медиков.

Следующий пример законодательно закрепленной дискриминации – ВИЧ-инфекция является заболеванием, при котором люди не могут быть опекунами и усыновителями. Конечно, когда принималась эта норма, не была доступна антиретровирусная терапия, и жизнь человека с диагнозом ВИЧ-инфекция была достаточно коротка. Но сегодня ВИЧ-положительный человек, принимающий антиретровирусную терапию, может жить десятки лет, за которые он может поставить ребенка на ноги, но государство запрещает ему усыновлять детей, лишая его права на материнство или отцовство.

А говорить о том, что беременную женщину с диагнозом ВИЧ-инфекция большинство медиков будет отговаривать от родов, вообще не приходится. И это при том, что если беременная женщина с диагнозом будет принимать терапию, а после родов будет кормить ребенка заместительным вскармливанием, а не собственным грудным молоком, риск заражения будет менее 1%. Но многие акушеры считают наличие ВИЧ-инфекции показанием к прерыванию беременности, и с позиции закона они правы.

К сожалению, люди, живущие с ВИЧ, постоянно сталкиваются с нарушением права на тайну своей болезни. И это тоже узаконено.

Хельсинкский фонд по правам человека/Helsinki Foundation for Human Rights 525-12-61-255

Я привел не все примеры узаконенной в нашей стране дискриминации людей, живущих с ВИЧ. Но многие люди сегодня боятся даже проходить обследование в медицинских учреждениях и становиться на учет в медучреждениях, если они прошли экспресс-тест и получили положительный результат. Они боятся той дискриминации, с которой могут столкнуться.