Когда лежал в стационаре не сообщили о вич

ПОРЯДОК ГОСПИТАЛИЗАЦИИ В СТАЦИОНАР ЦЕНТРА СПИД БОЛЬНЫХ С ВИЧ-ИНФЕКЦИЕЙ

1. Госпитализации в плановом порядке в стационар Центра СПИД подлежат больные с вИЧ-инфекцией, граждане Российской Федерации, состоящие на учете в Центре СПИД.

1.1. Госпитализация в плановом порядке осуществляется в течение 15 дней с момента выдачи направления на госпитализацию.

1.2. Иностранные граждане с выявленной ВИЧ-инфекцией могут быть направлены в стационар только при налии угрожающих жизни состояний по экстренным показаниям.

1.3. В плановом порядке в стационар Центра СПИД могут госпитализированы больные:

1.3.1 при прохождении планового диспансерного обследования, в том числе, получающие АРВТ при прохождении мониторинга обследования;

1.3.2 для обследования и принятия решения о начале антиретровирусной терапии или при смене применяемой схемы ВААРТ;

1.3.3 с ВИЧ и хроническими вирусными гепатитами для обследования и принятия решения о начале ПВТ;

1.3.4 нуждающиеся в проведении МСЭК и не способные по состоянию здоровья пройти обследование амбулаторно.

1.4. Пациенты, госпитализируемые в стационар в плановом порядке, должны иметь на руках направление, паспорт, действующий стаховой полис, СНИЛС.

1.4.1. В направлении должны быть указаны: цель госпитализации, данные обследования (CD4-лимфоциты, ПЦР РНК ВИЧ), результаты других обследований при наличии в них нарушений (клинический анализ крови, общий анализ мочи, биохимический анализ крови и др., данные инструментальных обследований, заключения врачей-специалистов), информация о получаемом лечении, АРВТ, дату последней выдачи препаратов и срок).

1.4.2. В случае отсутствия этих данных в день выдачи направления на госпитализацию в стационар, обследовать больного в поликлинике Центра СПИД нецелесообразно при госпитализации в тот же день.

1.4.3. Врачам-инфекционистам, направляющим больных на госпитализацию, необходимо делать соответствующую запись в амбулаторной карте.

2. Госпитализации в ускоренном порядке в стационар Центра СПИД подлежат граждане Российской Федерации, состоящие на учете в Центре СПИД Санкт-Петербурга.

2.1. Госпитализация в ускоренном порядке осуществляется в течение 3-5 дней с момента выдачи направления.

2.2. В ускоренном порядке в Центр СПИД госпитализировать пациентов:

2.2.1 при наличии клинических проявлений ВИЧ-инфекции, оппортунистических инфекций и вторичных заболеваний;

2.2.2 при снижении CD4-лимфоцитов менее 200 кл/мкл для начала АРВТ;

2.2.3 при наличии побочных эффектов АРВТ легкой/средней степени выраженности;

2.2.4 при обострении хронических вирусных гепатитов на фоне ВИЧ-инфекции и/или на фоне проведения антиретровирусной терапии легкой/средней степени выраженности;

2.2.5 для начала противовирусной терапии хронических вирусных гепатитов;

2.2.6 для прерывания нежеланной беременности в первом триместре при сроке беременности 10-11 недель.​

​​3. Госпитализация в экстренном порядке осуществляется в течение 24 часов после определения показаний для госпитализации при консультации во время амбулаторного приема.

3.1. Показаниями для экстренной госпитализации считать:

3.1.1. клинические проявления ВИЧ-инфекции, оппортунистических инфекций и вторичных заболеваний тяжелой/среднетяжелой степени выраженности;

3.1.2 побочные эффекты АРВТ среднетяжелой/тяжелой степени выраженности.

3.2. Если пациент одновременно нуждается в наркологической и инфекционной помощи, то он госпитализируется в специальное отделение КИБ им. С.П. Боткина.

5. Направляются на госпитализацию в Центр СПИД женщины с ВИЧ-инфекцией, нуждающиеся в лечении гинекологической патологии (обострение воспалительных заболеваний женской половой сферы, диагностические выскабливания цервикального канала и полости матки, удаление проблемных ВМС, постановка ВМС, начало АРВТ у беременных в первом триместре по направлению инфекциониста после осмотра гинеколога в поликлинике Центра СПИД).

6. Направляются на госпитализацию в Центр СПИД больные с ВИЧ-инфекцией, нуждающиеся в проведении плановых хирургических вмешательств по согласованию с заведующим хирургическим отделением.

7. При решении вопросов о госпитализации пациентов, находящихся в стадии активного потребления наркотических препаратов, необходима консультация врача-нарколога на предмет лечения в специализированном медицинском учреждении, после этого пациенты могут быть направлены в стационар Центра СПИД.

8. При подозрении на туберкулез у больного ВИЧ-инфекцией (перед направлением на госпитализацию) проводится рентгенологическое обследование и консультация фтизиатра. При невозможности исключения диагноза туберкулеза в амбулаторном порядке и необходимости госпитализации, пациент направляется в специализированное отделение КИБ им. С.П. Боткина. Госпитализацию пациентов с диагнозом туберкулез в туберкулезную больницу осуществляет фтизиатр Центра СПИД или фтизиатр противотуберкулезного диспансера.

9. При наличии у пациента высококонтагиозных инфекционных заболеваний (герпес Зостер в первые дни высыпаний, воздушно-капельные инфекции и др.), кишечных инфекций пациент подлежит госпитализации в КИБ им. С.П. Боткина.

10. В случае необходимости экстренного направления пациента с соматическим заболеванием в стационар, специалист Центра СПИД (кардиолог, дерматолог, невролог и др.) осуществляет госпитализацию по своему профилю. Планова госпитализация производится по направлению из поликлиники по месту жительства пациента.

11. При выявлении острой патологии, не связанной с ВИЧ-инфекцией, госпитализацию больного осуществляет врач-специалист поликлиники Центра СПИД (при его остутствии — врач-инфекционист)через бюро госпитализации города в многопрофильный стационар.

12. Гинекологи осуществляют госпитализацию больных с острой гинекологической и акушерской патологией в профильные отделения стационаров города. На искусственное прерывание нежелательной беременности в первом триместре в стационар Центра СПИД направляют женщин с ВИЧ-инфекцией, состоящих на учете в Центре СПИД,

13. Направление на госпитализацию больных в наркотическом или алкогольном опьянении осуществляется по экстренным и неотложным показаниям.

В стационарном и амбулаторном отделениях Центра есть возможность заполнить печатную
форму анкеты (распечатывайте самостоятельно или обращайтесь в регистратуру)

Наши партнеры

• 
  
• 
  

В материале мы не называем имена и фамилии некоторых собеседников, если они об этом попросили.

О медиках, которые проболтались о её статусе, рассказывает и другая наша собеседница Юлия Верещагина. Дело было в начале 2010 года, тогда она жила с родителями в селе на юге Красноярского края. В конце предыдущего года ей удаляли аппендикс в местной Центральной районной больнице (ЦРБ), и там взяли анализ на вирус иммунодефицита.

А ВИЧ подтвердился.

Это был вопрос, заданный криком в другой конец коридора, где находилось приёмное отделение с открытыми дверями, продолжает Татьяна. Вопрос свой она [врач] задала четыре раза. Столпились все: и пациенты, и медсёстры, и уборщицы. Прибежала [другая врач], схватила меня за кофту и прилюдно потащила в палату. Затащив туда, сунула мне мои вещи и сказала, чтобы я ехала в другое учреждение. В палату зашли другие пациенты, я сказала, что никуда не поеду и вообще вызову полицию. Всё это время я так и была с температурой.

Наумова говорит, что тогда ситуацию нагнетала сама Татьяна: в больницу даже её мама приехала. Руководитель учреждения считает:

С этой категорией больных надо быть очень осторожными. Если они проболели три-четыре года, то головы у них уже нет. Идёт изменение головного мозга, и они нормально ориентироваться иногда не могут. Он тебе говорит: да, да, да, да, да. Отворачивается делает то же самое, что делал до этого.

В каждой из этих трёх историй, по словам наших собеседниц, медработники не стеснялись обсуждать друг с другом чужие диагнозы, и так или иначе о них узнавали люди, не имеющие к здравоохранению никакого отношения.

Иллюстрация Натальи Макарихиной

Есть возможность как-то узнать о диагнозе до того, как придете на место? спрашиваем Елену.

Нет. Только если скажет предыдущая бригада. Например, они там были, и им об этом сказал пациент. Тогда могут предупредить, чтоб ты работала аккуратно.

Но врачи и так ведь должны относиться к каждому, как будто у него ВИЧ или гепатит.

Должны, но иногда мы пренебрегаем средствами защиты. Это не только халат и перчатки. При работе с кровью это ещё и маска, и спецочки. Чтобы случайно кровь больного не попала на слизистые. Представьте, что будет, если я в таком виде буду заходить в каждую квартиру!

Раньше, лет семь назад, все пациенты были сознательней и сами говорили о диагнозах. А сейчас активно пользуются правом не разглашать, жалуется собеседница.

А, так вы ВИЧ-инфицированная.

В смысле? А вы откуда знаете.

Ей так и не ответили, сменили тему.

Это ещё один способ сообщить коллегам о диагнозе пациентов делать пометки на амбулаторных картах или в других медицинских документах.

У Александра из Перми в прошлом году завязался спор с врачом в краевом наркодиспансере. Мужчина пришёл сниматься с учёта. Его спросили о хронических заболеваниях, ответил положительный статус. Врач взяла ручку и начала писать что-то в верхнем правом углу медкарты. Александр спросил:

А ничего страшного, что вы информацию сюда записываете? Вы же не имеете права это делать.

А вас это беспокоит?

По базе проверяем, а потом появляется два варианта. Первый отказываем сразу, если находим потенциального донора в базе. Второй если потенциального донора в базе нет, то делаем забор крови. Через шесть месяцев (максимальный срок, который ВИЧ может оставаться невидимым Прим.ред.) донор к нам приходит и сдаёт анализ повторно.

В сохранности информации базы Евгений Сармометов уверен:

Роскомнадзор же раз в три года приходит и проверяет это, делает всё серьёзно, говорит он. На сегодня за эти базы я спокоен. По крайней мере, поговорив со своим сисадмином, пришёл к выводу, что в принципе, по формальным признакам у нас всё сделано, как положено.

А какая-то инфекция могла через них передаться? спрашиваем.

Если всё обрабатывается так, как положено, то, в принципе, это не передаётся.

Скажем, если у больного несколько месяцев подряд не снижается температура, объясняет женщина. Тогда мы, конечно, будем проверять его на всё, в том числе и на ВИЧ. Во всех других ситуациях я должна каждого воспринимать как ВИЧ-инфицированного или инфицированного гепатитом. Говорить или нет о диагнозе, зависит только от желания человека.

В большинстве случаев у врачей нет никакой необходимости знать о статусе больного, считают в центре СПИД:

Если человек идёт на амбулаторное лечение с ОРВИ, гипертонией или зуб удалять, у него не должны спрашивать о ВИЧ-статусе, считает Евгений Сармометов. А если он идёт на плановое оперативное вмешательство в стационар, то проходит обследование на ВИЧ, гепатит и так далее.

И боязнь за свои слизистые, о которой выше говорила Елена из скорой помощи, совершенно не оправдана, утверждает Сармометов:

ВИЧ-инфекция передаётся только тремя путями: через внутривенное употребление наркотических препаратов (через иглу), половым путём и, при определённых обстоятельствах, от матери ребёнку во время беременности. Воздушно-капельным путём, через фекально-оральный механизм Алиментарный (или фекально-оральный) механизм передачи инфекцииподразумевает заражение посредством инфицирования через органы системы пищеварения. Например, когда вирус передаётся от фекалий к пище через немытые руки , контактно-бытовым путём, во время объятий, поцелуев или ещё чего-то ВИЧ не передаётся. Риск заражения и то гипотетический! есть лишь в случае, когда два человека пользуются, скажем, общим бритвенным станком. То есть один порезался, когда брился, станок не промыл другой начал им бриться и тоже порезался. Но даже в этом случае риск крайне низок. Риск передачи вируса через слизистую оболочку глаз (как и через слизистую в носу или полости рта), если она не повреждена и если её промыть проточной водой, такой же минимальный.

Но многие врачи, с которыми она сталкивалась, не держат язык за зубами. Как мы уже писали, о ней знали приехавшие медики скорой. А несколько месяцев назад девушку привезли в пульмонологическое отделение одной из больниц. Поначалу всё было как обычно отправили на рентген:

Кто узнает о диагнозе Насти в следующий раз? Что тогда станет с её идиллией, когда о вирусе напоминает лишь будильник?

Как пациент засудил медиков, разгласивших ложные сведения о его заражении СПИДом

Фото: Саид Царнаев / РИА Новости

Сюрприз к Новому году

В декабре 2014 года под Новый год Андрей попал в местную больницу с пневмонией.

25 декабря 2014 года у него и новенького взяли кровь на ВИЧ, а на следующий день Андрея выписали из больницы, не завершив лечение. Причину выписки тоже никто не пояснил.

Неприятный сюрприз преподнесла судьба Андрею прямо в канун праздника, 31 декабря. Позвонили из СПИД-центра и сообщили, что он инфицирован. Нехорошей болезнью, как выразился сотрудник СПИД-центра.

По его словам, он тут же побежал в СПИД-центр, где врачи рассказали ему, что он заражен уже полтора года.

Он прожил в браке шесть лет, жену любил, не изменял ей и никак не мог понять, как вообще мог заразиться.

Но в СПИД-центре решили, что он ставит под угрозу жизнь близких. Его жене позвонили прямо на работу.

Стоит упомянуть, что при выписке врачи больницы отправили его на обследование в туберкулезный диспансер, где, помимо СПИДа, у него заподозрили туберкулез и рак. Он предполагает, что эти выводы также были основаны на результатах того самого злополучного анализа.

Две недели многочисленных обследований и анализов понадобились врачам, чтобы убедиться: Андрей здоров. Ужасные диагнозы были отменены.

Андрей показал жене справку об отсутствии ВИЧ-инфекции, но в их отношениях уже возникла трещина.

Забыли убрать из картотеки

Казалось бы, инцидент исчерпан, но 16 февраля 2015 года сотрудники СПИД-центра неожиданно пришли домой к Андрею. Его самого не было в квартире, поэтому дверь открыл его 80-летний отец.

Визитеры вежливо объяснили, что пришли проконтролировать состояние пациента с ВИЧ-инфекцией. Видимо, информацию, опровергающую заболевание Андрея, до организации врачи не донесли. Разговор проходил на лестничной площадке, и соседи все слышали.

Чужая кровь

До сих пор неясно, как могла произойти такая ошибка. Очевидно, что пробирки с кровью Андрея и его соседа по палате с ВИЧ-инфекцией где-то перепутали.

У пациентов разные фамилии. Соответственно, либо поменяли маркировку на пробирке, либо — содержимое.

Бродяга напакостил

Андрей выдвинул версию, что его сосед по палате мог таким образом ему отомстить. Он застал как-то проблемного пациента за поеданием чужих продуктов — выпечки, принадлежавшей ветерану из их палаты.

Но если тайну подмены пробирок, скорее всего, уже не раскрыть, то последующие мытарства Андрея вызваны сугубо попустительством и равнодушием людей в белых халатах.

Закон прямо указывает на обязанность врачей соблюдать профессиональную тайну и не разглашать информацию о состоянии здоровья пациента. Однако сотрудники СПИД-центра огорошили неприятным известием супругу Андрея, его отца, причем сделали это не приватно, а по телефону и в общественном месте, в частности на лестничной площадке в присутствии соседей.

Суды Липецка, однако, не нашли нарушений прав Андрея и отклонили его иск к городской больнице и СПИД-центру о возмещении морального ущерба в один миллион рублей.

Фото: Александр Кряжев / РИА Новости

Судьи высшей инстанции также указали, что не пациент должен доказывать вину медиков в причинении ему моральных страданий, а они сами обязаны представить факты, свидетельствующие об их невиновности.

Тем не менее суд наконец-то встал на сторону истца. Кроме того, были обнаружены нарушения в администрировании учреждений, которые могли способствовать нарушению прав Андрея.

Андрею присудили компенсацию в 100 тысяч рублей, которые должны ему выплатить поровну больница и СПИД-центр. По его мнению, эта сумма не возмещает даже тех усилий, которые он затратил, добиваясь справедливости в различных инстанциях два года.

По его мнению, руководитель обязан нести ответственность за действия подчиненных. После этой истории должны были сделать оргвыводы, разобраться — кто нарушил, чья вина. Но этого не произошло.

Он также намерен снова обратиться в суд, чтобы обязать медиков убрать фамилию Андрея из картотеки.

В России растет число людей, заразившихся ВИЧ, а медики говорят об эпидемии. “Ъ” выяснял, как нужно с ней бороться и зачем волонтеры идут в инфекционную больницу к пациентам с ВИЧ и СПИДом.

ОЛЬГА АЛЛЕНОВА, РОЗА ЦВЕТКОВА

Комната волонтеров — небольшое помещение в подвале московской инфекционной больницы №2 на Соколиной Горе. Вдоль стен — стеллажи с перевязочными материалами, памперсами, пеленками, шампунем, мылом, зубными щетками. Все это предназначено для одиноких пациентов — именно им больше всего и нужна помощь добровольцев.

Зачем волонтерам все это нужно? Не проще ли выбрать место поспокойнее?

Ольга Егорова отвечает, как и полагается женщине, на белом платке которой вышит красный крест:

— Мы верующие люди, помочь страдающему человеку — это заповедь, которую христиане должны выполнять.

Но помогать можно по-разному, не обязательно ходить в инфекционную больницу.

— Это верно,— соглашается Егорова.— Однако те, кто сюда приходит, уже сталкивались с ВИЧ в своей жизни. У кого-то однокурсник заболел и умер. Кто-то помнит соседа, который оказался один, без помощи, с этим заболеванием.

Егорова рассказывает про женщину из волонтеров, у которой в этой больнице умер муж:

— У него была запущенная стадия, поздно обнаружили, появилось много сопутствующих тяжелых заболеваний. Он очень любил жену, и она ходила к нему до последнего. Видела, как наши сестры милосердия с ним общаются, ухаживают за ним. Через три дня после его смерти она пришла к нам и сказала, что тоже хочет стать добровольцем.

— Не каждый здесь себя находит,— объясняет Ольга Егорова,— люди разные, кому-то нужно с детьми заниматься, кто-то может организационную работу выполнять, у кого-то есть машина, и он на ней помогает — способов помогать много, и каждый ищет свой. Некоторые хотят в больницу ходить, но не знают, смогут ли.

— Психология человека такая, что он вообще инфекций боится,— говорит координатор волонтеров Александр Гераськин.— А тем более ВИЧ, тут вообще много страхов.

Фото: Предоставлено службой помощи "Милосердие"

Александр поясняет, что тяжелые пациенты, например с глубокими язвами и пролежнями, вызывают у многих волонтеров страх. Одни не хотят видеть чужие страдания, другие боятся заразиться, хоть и прошли обязательный вводный образовательный курс. Но главной причиной отказа от волонтерства мой собеседник называет давление среды:

— Бывает, что сам человек очень хочет сюда ходить, а его родственники сильно против. Мужья, мамы, дети — в ужасе. Да, у них нет достаточных знаний о том, что ВИЧ-инфекция не передается бытовым путем, и они не понимают, что здесь специализированная современная больница и мы соблюдаем все правила.

Именно из-за давления среды сестра милосердия Светлана просит не называть своего полного имени: узнает мама — будет скандал.

Первые могут умыть человека, отвести в церковь на литургию, вторые кроме всего этого еще кормят самых тяжелых, перевязывают, делают легкий массаж, чтобы не было пролежней. Первым не требуется специального образования, вторые — с дипломом медицинской или младшей медицинской медсестры.

Светлана — из вторых. Она прошла курс в Свято-Димитриевском училище сестер милосердия, чтобы стать младшей медицинской сестрой. А до этого жила совсем другой жизнью — вела свой бизнес, ездила в командировки, покупала дорогую одежду.

— Я работала с утра до ночи, у меня был бизнес, все казалось таким налаженным,— вспоминает Светлана.— Потом вдруг поняла, что вокруг меня какие-то фантики жизни, а глубины нет, любви нет, смысла нет. А в чем смысл? В помощи другому человеку. Вот если нет в тебе любви, начни помогать другому, и любовь придет. Я это, знаете, прямо почувствовала здесь.

Светлана работает в больнице без малого три года. Ухаживает за теми, к кому не приходят родные. Среди ее пациентов — выпускники детских домов, бездомные, брошенные семьей люди. Она говорит о них с теплотой, как о близких:

— Умываем, обтираем, моем в душе, перевязываем раны, бреем, стрижем, общаемся, читаем, ходим в храм — все, что нужно человеку для того, чтобы чувствовать себя человеком, мы делаем.

— И никогда не хотелось уйти?

— Нет, никогда. Я для себя это делаю.

— Вы не чувствуете неприязни к людям, которые здесь лежат?

— Нет, что вы. Это же братья мои. Такие же дети Божьи, как я.

— Этого тоже нет. Я, когда сюда шла, боялась, что будет. Но одно дело, когда думаешь об этом и боишься, а другое — когда берешься за работу. Я просто делаю свое дело. У меня тут и друзья появились близкие, вообще вся жизнь моя изменилась.

— Вот вы верующая, а в церкви часто можно услышать, что болезни даются за грехи. То есть что человек заслужил эти болезни. Вы так не считаете?

— Я не стала бы так говорить. Кто из нас без греха? Страдание приходит для исцеления души и самого болеющего человека, и его окружения. Когда человек молод, ему море по колено, он не видит боль и скорбь близких. И задумывается, лишь когда сталкивается со страданием. Все мы рано или поздно чем-то болеем. И если мы считаем себя цивилизованной страной, то у нас люди должны в нормальных человеческих условиях болеть, жить, умирать. При чем тут грехи?

Сергею около сорока, но волонтеры называют его ласково — Сережей. Он с ними уже несколько лет — помогает с организацией мероприятий, координирует по телефону и в интернете работу волонтеров, решает любые проблемы, ведет переговоры.

— Я все больше употреблял, сестра от меня отвернулась. Она купила мне комнату недалеко от себя, поначалу помогала, а потом даже приходить ко мне перестала. У меня были друзья, с которыми мы зависали в этой комнате сутками. Я докололся до того, что кровью уже плевал, в туалет ходил кровью… Но мне все равно было. Сосед по коммуналке вызвал скорую, меня отвезли в больницу, отлежал полгода. Там и поставили ВИЧ. Но мне было все равно. Я только ждал, как бы мне уколоться поскорее. Выписали — я опять начал. А через год тело мое отказало. Вообще. Неврологические нарушения у меня были такие, что я даже сидеть не мог. Только лежать и орать. И меня сюда привезли, во вторую инфекционную.

Ольга Егорова запомнила Сережу с первого дня:

— Я видел в больнице людей, которые только что были живы, и вот уже труп,— вспоминает Сергей.— Я понял, что один остался, помру тут и буду лежать, никому не нужный. И вот в это время ко мне пришла Ольга Юрьевна (Егорова.— “Ъ” ), и с ней сестры стали ходить. Кормили с ложки. Мыли. Читали. Стали меня на ноги ставить. Вот прям брали ходунки и заставляли ходить. С поддержкой. Через десять месяцев я встал на ноги. Понимаете, даже врачи не верили. Думали, что это конец уже. Они до сих пор помнят, как меня зовут. Я тоже не верил, что выживу. Конечно, врачи мне очень помогли, терапия была сильная. Но главное, думаю, человеческое отношение. Когда я увидел, что кому-то интересен, что кто-то видит во мне не мерзость, а человека, это меня встряхнуло. Эти люди, эти сестры милосердия дали мне надежду. Жизнь новую. Тяга к наркотикам долго у меня оставалась. Но благодаря этим людям я понял, что у меня может быть жизнь лучше, чем та, что была.

Когда замаячила перспектива выписки, волонтеры стали выяснять, где он живет.

— Он по профессии архитектор,— рассказывает Сергей.— И он меня очень поддержал тогда. Многие бывшие наркоманы, возвращаясь в привычную среду, начинают снова употреблять. У меня такое уже было. Но этот волонтер мне очень помог. Тяга у меня была, но я уже понимал, что, если уколюсь, потеряю все, что приобрел. Из моих бывших друзей почти все умерли от наркотиков.

— А сейчас есть тяга?

— Вы, наверное, не поверите, но нет. Вообще нет. Я знаю, что так не бывает. Что бывших наркоманов не бывает. Но меня совсем не тянет. Даже когда стресс, нервничаю, то закурить могу, а на наркотики не тянет. Какое-то чудо такое со мной случилось.

Он убежден, что его чудо связано с верой:

— Я всегда знал, что Бог есть, но все делал по-своему. В том состоянии, в котором я находился, мне было стыдно перекреститься, в храм пойти, я себя чувствовал свиньей. Но при этом любил поговорить, что священники на машинах дорогих ездят.

Увидев, что жизнь брата изменилась, к нему пришла сестра. Купила ему диван. С этого дня их отношения наладились, теперь они видятся часто.

Сергей теперь общается с больными ВИЧ и их родными — при храме, куда он ходит, есть группа помощи. Считает, что люди перестают бояться родных с диагнозом, когда общаются с ним и видят, что с ВИЧ можно жить, ходить в храм, не быть отверженным.

— У нас в больнице была девушка с ВИЧ, с нулевым статусом,— вспоминает Сергей.— Тоже думали, что она умрет. Но терапия помогла, ей подняли статус, сейчас она работает риэлтором, машину купила, живет обычной жизнью. У нее тоже наркотики были. И тоже ей здесь помогли. Любовь творит чудеса, если честно. Для меня теперь эти люди, добровольцы — моя семья. У меня ближе никого нет.

Гоше тридцать семь, он работает в координационном центре в одном из российских городов и несколько раз в год приезжает в Москву, в Федеральный центр СПИДа.

Ему было двадцать шесть, когда с ним произошло роковое ДТП:

— Я подрабатывал курьером, развозил на машине всякое, и в меня врезался сын президента одной компании. Пока мы ждали дорожную полицию, он предложил мне работу — меня научили проводить растаможку грузов, готовить контракты. Когда я первый раз получил зарплату, то не поверил. За два месяца работы я получил почти полмиллиона рублей. Не знал, что делать с такими деньгами. Тогда и начал употреблять.

К наркотикам пристрастился быстро, остановиться уже не смог, вскоре потерял работу, растратил все накопления, стал красть вещи из дома. Его мать вспоминает: Гоша выносил из дома все, что не успевали спрятать,— телефоны, деньги, фотоаппарат, украшения:

— А после того как он обокрал нашу знакомую-инвалида, к которой мы ходили в гости, мы решили не пускать его домой.

Две недели он жил на лестнице в своем подъезде и понял, что такое общественное презрение:

— Соседи, которые знали меня хорошим, вежливым и культурным мальчиком, перешагивали через меня, спеша на работу, кто-то смотрел с жалостью, кто-то с ненавистью. Я валялся грязный и голодный, но мне было на все плевать.

Георгия приняли в храме, куда ходила его мать, выделили комнату в пристройке, кормили и поили. Но и там он стал воровать. После очередной кражи исчез, жил на улице, у знакомых. Был судим, получил условный срок.

Диагноз ВИЧ ему поставили в 2005-м, но Гошу не испугало и это:

— Я думал, живут же другие, и я проживу.

Испугала чужая смерть:

— Мне все время казалось, что я могу бросить в любой момент. А потом начались проблемы со здоровьем. Я прошел через три больницы, у меня отказывали ноги. Я посидел в инвалидной коляске, был тромбоз вен, я не мог ходить. Потом попал с тяжелой пневмонией, но меня тоже вытащили. В третий раз в больнице врачи уже говорили, что у меня шансов — процентов тридцать. Я видел, как из моей палаты парней выносили ногами вперед. У многих был ВИЧ, но умирали они из-за наркотиков. Вот тогда понял, что это и меня ждет. И я позвонил знакомому священнику, попросился в реабилитационный центр.

В этом центре в Кимрах он провел год, в 2013-м вышел — и вскоре вернулся туда работать. Там же познакомился с будущей женой.

— Я не позволил себе начинать семейную жизнь со лжи, все ей рассказал,— говорит Гоша.— Она не отвернулась, мы уже два года вместе.

В реабилитационный центр, где он работает, с каждым годом приходит все меньше людей с ВИЧ. По мнению Георгия, это связано с изменением портрета наркозависимого: наркотические инъекции уступают место курительным смесям. ВИЧ не является препятствием для прохождения реабилитации, если только он не в запущенной стадии и не требует срочной госпитализации.

Известны и случаи заражения ВИЧ в стационарах при использовании нестерильного инструментария.

Подрастают дети, зараженные ВИЧ так называемым вертикальным путем: ВИЧ-инфицированные будущие мамы в период беременности не принимали антиретровирусные препараты и в итоге заразили детей. Часто такие дети растут в кровных или приемных семьях в благоприятной среде.

Наконец, многие мужчины с довольно высоким социальным статусом, попробовав наркотики в молодости, к 30–40 годам узнают о том, что они инфицированы ВИЧ. Нередко это происходит только при ухудшении клинического состояния или при выявлении ВИЧ у женщины, с которой у этого мужчины были половые контакты.

Пациент с ВИЧ постепенно становится более социализированным, социально активным работающим человеком. Такие пациенты понимают необходимость лечения и уже знают, что, получая антиретровирусную терапию, они не только смогут жить долго и полноценно, но и не будут опасны для своих партнеров.

Меняется и общественное мнение.

Однако во многих региональных детдомах дети, зараженные ВИЧ, по-прежнему живут в изоляторах, а в детских садах порой стараются избавиться от детей с таким диагнозом. В стационарах медицинский персонал по-прежнему опасается контактов с такими больными.

— Паллиативная помощь пациентам с ВИЧ-инфекцией несколько отличается от такой помощи онкологическим больным,— поясняет он.— В нашей области, говоря о паллиативных пациентах, ни в коем случае нельзя все сводить к помощи умирающим. Человек с ВИЧ-инфекцией может иметь относительно благополучный иммунный статус, но, например, из-за активного употребления наркотиков в прошлом страдать от неврологических проблем. То есть в паллиативной помощи при ВИЧ-инфекции может нуждаться пациент не только с тяжелыми последствиями вторичных заболеваний, но и имеющий выраженные ограничения физических или психических возможностей, не связанные непосредственно с основным заболеванием. Больной с ВИЧ-инфекцией может остро нуждаться в комплексной паллиативной помощи в связи с выраженными социальными проблемами: будучи бездомным, не имеющим необходимых документов, удостоверяющих личность, не получающим денежных пособий. Паллиативная помощь предусматривает также профессиональный медицинский уход за пациентами с тяжелыми трофическими язвами, выраженными ограничениями двигательных возможностей. Такой пациент может требовать активной медицинской, социальной, психологической помощи, профессионального ухода.

— В инфекционной клинической больнице №2, с одной стороны, хорошо отлаженная лабораторная и инструментальная диагностика вторичных заболеваний, позволяющая быстро начинать их лечение совместно с антиретровирусной терапией, а с другой стороны, идет активная работа наших волонтеров, сестер милосердия, позволяющая через профессиональный уход, социальную поддержку, духовную помощь укрепить веру пациента в благополучный исход заболевания,— говорит врач.— И это хорошая модель комплексной, взаимодополняющей работы врачей, медицинских сестер, сестер милосердия, священнослужителей, волонтеров. Нельзя отдельно лечить пациента и отдельно оказывать ему социальную, психологическую, духовную помощь. Только комплексная помощь может быть эффективной и способна принципиально изменить жизненную ситуацию человека.

По мнению специалиста, такая помощь и экономически более эффективна. Например, больной человек, не имеющий постоянного местожительства, попадает в инфекционный стационар. Медицинская помощь ему оказана, состояние удовлетворительное, но выписка из стационара задерживается по социальным причинам — ему просто некуда идти.

— Кто должен решать такие вопросы?— спрашивает врач.— Кто поможет этому человеку получить необходимые документы, оформить инвалидность, пенсионное удостоверение? Кто устроит его в соответствующее социальное учреждение? У нас такие проблемы помогают решать волонтеры, сестры милосердия, а в других регионах кто? Сегодня системная комплексная помощь развивается только в ИКБ №2 Москвы, в городском Центре по профилактике и борьбе со СПИДом Санкт-Петербурга. Если бы такая система была развита повсюду, больные с ВИЧ-инфекцией, находящиеся в сложной жизненной ситуации, после получения полноценной медицинской помощи могли бы гораздо быстрее выписаться из стационара, и это позволило бы более эффективно использовать бюджетные средства.