Как сифилис влияет на картофельную ботву

ДЕСИКАЦИЯ — процесс высушивания ботвы под воздействием специальных препаратов — десикантов. Этот прием позволяет, с одной стороны, улучшить качество урожая (за счет формирования более крепкой кожуры), увеличить урожайность (медленное увядание способствует дополнительному росту клубней), с другой — уменьшить распространенность болезней и сорняков.

Современные сорта картофеля имеют сильно развитую ботву, поэтому при грамотной агротехнике и надежной защите ко времени уборки она остается зеленой и мощной. При выращивании семенного картофеля также необходимо быстро прекратить вегетацию культуры по достижении нужной фракции клубней.

Механическое удаление ботвы не дает достаточного эффекта ускорения созревания клубней, так как в зависимости от зрелости оставшиеся стебли могут вновь начать отрастать. Как результат, клубни не могут своевременно сформировать прочную кожуру. Кроме того, болезни, которые присутствуют на ботве перед уборкой, гарантированно попадут в почву и заразят новый урожай.

Десиканты позволяют ускорить созревание картофеля, сформировать более плотную кожуру, ограничить распространение болезней на клубнях и частично подавить сорняки. Применение препарата РЕГЛОН ® ФОРТЕ в дозе 1,5 л/га — оптимальный вариант предуборочной обработки картофеля.

Используя десикацию, сельхозпроизводитель получает ряд преимуществ:

воспроизведение естественного отмирания ботвы увеличивает урожайность картофеля;
равномерное высыхание ботвы позволяет планировать сроки уборки;
постепенное огрубение кожуры клубней снижает их травмируемость и заражение раневыми патогенами (например, бактериозами, фузариозом);
обеспечивается дополнительный контроль болезней.

Вторая обработка проводится, когда ботва будет достаточно открытой.

Приступать к уборке можно уже через 5–7 дней после второй обработки.

Оптимальная температура применения — +10…+25 °С, при температуре выше +30 °С возможно разрушение действующего вещества.
РЕГЛОН ® ФОРТЕ не смывается через 15 мин. после выпадения осадков. При работе в дождливую погоду эффективность снижается.
В яркую, жаркую, солнечную погоду десикация идет быстро, но менее эффективно из-за возможного разрушения действующих веществ под воздействием света.

Симптомы	Причины	Решение	Дополнительные действия
Потемнение сосудистого кольца после десикации	Проведение десикации (механической, химической) в стрессовых для растения условиях (засуха)	Не проводить десикацию в стрессовых условиях Первое применение ― в сниженной дозе и при температуре не выше 25°С Увлажнение почвы перед десикацией	Передать образцы клубней на фитопатологический анализ
Препарат не сработал, ботва не высохла	Слишком мощная ботва картофеля (сортовая особенность, применение удобрений и т.д.)	Дробное применение, в два-три приема, желательно совместить со скашиванием ботвы	Передать образцы препарата на определение содержания д. в.
	Неправильная дозировка	Если растения не в стрессовых условиях, рекомендуется в дозе 2 л/га. Норма расхода рабочей жидкости 200–400 л/га.
	Некорректная настройка опрыскивателя: 1. неправильно подобранный тип форсунок; 2. неправильно выставленное давление; 3. загрязненные после предыдущей обработки форсунки или бак;	Проводить настройку опрыскивателя до начала обработок, используя для контроля водочувствительную бумагу. Использовать специальные распылители*
	Неподходящие для обработки метеоусловия: 1. высокая температура воздуха; при t выше +30°С возможно разрушение д.в.; 2. солнечная погода (в яркую, жаркую, солнечную погоду десикация идет быстро, но менее эффективно из-за возможного разрушения д.в. под воздействием света); 3. сильный ветер 4. дождь	Дождаться подходящих погодных условий. При необходимости работать в жаркую сухую погоду, проведя увлажнение почвы перед десикацией.

улучшают проникновение рабочего раствора по ярусам растений картофеля и увеличивает проникновение рабочего раствора внутрь ботвы;
повышают равномерность десикации;
разработаны специально для применения препарата РЕГЛОН ® ФОРТЕ для десикации картофеля.

угол факела распыла 30°, установка — один распылитель по ходу движения опрыскивателя, следующий против хода и т. д. через один;
рекомендованное давление 2–4 бар;
расход рабочего раствора 200–300 л/га;
рекомендованная скорость движения 10–14 км/ч.

Использование десиканта РЕГЛОН ® ФОРТЕ возможно как на семенном, так и на продовольственном картофеле и является многофункциональным приемом, обеспечивающим подготовку культуры к уборке, повышение урожая картофеля и качество его хранения. Десикация картофеля способствует формированию плотной кожуры клубней, уменьшая риск их травмирования в период уборки и транспортировки.

Клубни с хорошо сформированной и неповрежденной кожурой в период хранения менее склонны к потере влаги и поражению раневыми патогенами, такими как фузариоз и мокрые бактериальные гнили. Применение десиканта РЕГЛОН ® ФОРТЕ позволяет снизить риск заражения клубней фитофторозом во время уборки при контакте с пораженной ботвой, а значит сократить потери картофеля в период хранения от поражения фитофторозной гнилью. Десикант также позволяет корректировать сроки уборки картофеля. Для большинства сортов период между применением РЕГЛОН ® ФОРТЕ, ВР и уборкой составляет 14–20 дней. В то же время уборка некоторых ранних сортов картофеля можно проводиться уже через 8–10 дней после применении десиканта.

Культура	Объект	Способ обработки
Картофель (продовольственный и семенной)	Десикация	Опрыскивание в период окончания формирования клубней и огрубения кожуры
Картофель, сильно облиственные сорта (продовольственный, семенной)	Десикация	Опрыскивание в период окончания формирования клубней и огрубения кожуры, с интервалом между обработками 3–5 дней

Основная задача второй половины вегетации вплоть до уборки — не допустить распространения заболеваний на ботве и предотвратить заражение клубней во время уборки. Особое значение имеет предуборочная обработка картофеля фунгицидами — именно она позволит предупредить контакт клубней с инфекцией, которая попадает в почву с пораженной ботвы перед уборкой и во время ее проведения. Так как препарат ШИРЛАН ® обладает уникальным свойством обездвиживать зооспоры фитофторы, это лучший вариант для завершающих обработок. Помимо данного свойства ШИРЛАН ® снижает вторичное заражение бактериозами (в местах поражения фитофторозом), а также сокращает запас зимующей инфекции фитофтороза. Рекомендуемая доза препарата — 0,4 л/га.

Формирование урожая картофеля заканчивается к моменту подсыхания ботвы. В последние 30–40 дней до ее естественного отмирания происходит интенсивное клубнеобразование с накоплением сухого вещества и крахмала в клубнях. В этот период ежедневно на одном гектаре происходит прирост урожая от 500 до 1000 кг.

Механизированную уборку картофеля можно начинать при достижении клубнем биологической спелости. Заканчивать уборку желательно до периода, когда среднесуточная температура воздуха снизится до +5 °С, а температура почвы станет не ниже +6…+8 °С. При таких температурах резко увеличивается количество механических повреждений клубней.

Послеуборочная доработка включает в себя следующие взаимосвязанные операции:

прием и транспортирование массы от уборочного агрегата;
очистку от примесей;
калибрование;
отделение дефектных клубней;
обработку фунгицидами перед закладкой на хранение;
закладку на хранение.

Если продовольственный картофель здоров и имеет до 10–12 % примеси земли, его можно сразу закладывать в хранилище. При наличии более чем 5 % больных клубней картофельный ворох помещают на временное хранение. При временном хранении на вентилируемой площадке происходит заживление механических повреждений клубней, проявляются отдельные виды болезней. Клубни, пораженные болезнями, отбирают вручную на переборочных столах сортировального пункта.

← Карма

Сон молодого царя
автор Лев Николаевич Толстой

После бала →

См. Рассказы . Дата создания: 1894, опубл.: Посмертные художественные произведения Л. Н. Толстого. — Берлин, 1912. — Т. 2. . Источник: Л.Н. Толстой . Собрание сочинений в 22 т. — М.: Художественная литература, 1982. — Т. 12. • Рассказ остался неоконченным и при жизни Толстого не публиковался.

Молодой царь только что вступил на царство. Пять недель он не переставая работал так, как работают цари, выслушивая доклады, подписывая бумаги, принимая послов и представляющихся сановников и делая смотры войскам. И он устал и, как измученный в жару путешественник жаждет воды и отдохновения, жаждал хоть одного дня без представлений, речей, смотров, хоть нескольких часов свободы и простой человеческой жизни, которые он мог бы прожить для себя с молодой красавицей, умной женой, с которой он обвенчался только месяц тому назад.

Был рождественский сочельник. Молодой царь к этому вечеру устроил себе полный отдых. Накануне этого дня он до поздней ночи работал над бумагами, оставленными ему министрами, утром присутствовал на молебствии и военном празднике, до обеда принимал являвшихся к нему и потом еще слушал доклады министров и утвердил много важных дел. С министром финансов он утвердил изменение пошлины на заграничные товары, которое должно было дать прибавление многих миллионов дохода, утвердил продажу от казны вина в нескольких частях государства и постановление о праве продажи вина в больших базарных селах, что тоже должно увеличить главный доход государства — с вина, утвердил и новый золотой заем, нужный для конверсии. С министром юстиции он утвердил докладывавшееся ему сложное дело о наследстве баронов Шатен-Шнидеров и правила о применении 1836-й статьи уголовного закона, о наказании бродяг. С министром внутренних дел утвердил циркуляр о взыскании недоимок, подписал указ о мерах пресечения сектантства и о продолжении охраны в тех губерниях, в которых она была введена. С военным министром решил назначение нового корпусного командира и о призыве новобранцев, о взыскании за нарушение дисциплины. И только к обеду освободился. Но свобода не была полная, потому что обедало несколько сановников, с которыми надо было говорить не то, что хотелось, а то, что требовалось.

Наконец скучный обед кончился, все разъехались. Молодая царица пошла в свои комнаты снять то платье, в котором она обедала, и хотела тотчас же прийти к нему.

Но это была не она. Перед открытыми его и щурящимися от света глазами стояла не она, та милая красавица, которую он ждал увидать, а он. Кто был этот он, он не знал, но его не удивило нисколько присутствие этого никогда не виданного им лица. Ему казалось, что он давно знает его, и мало того, что знает,— любит его, верит ему так же, как самому себе. Он ждал любимую жену, и вместо нее пришел к нему никогда не виденный человек, и молодой царь не только не испугался, не огорчился, но принял это как что-то естественное и должное.

— Пойдем,— шепотом, без всякого звука голоса сказал пришедший.

— Да, да, пойдем,— сказал молодой царь, не зная куда, но зная, что он должен, не может не покоряться требованию пришедшего.

— Как же мы пойдем? — спросил молодой царь.

И пришедший наложил свою руку на голову царя, к царь почувствовал, что он мгновенно потерял сознание.

— Что это? — спросил царь.

— Это пограничная стража соблюдает закон о пошлинах. Человек этот убит для того, чтобы не было ущерба доходу государства.

Спутник опять прикоснулся к голове царя, опять он потерял сознание и когда очнулся, то увидал себя в небольшой комнате — это был пост,— где на полу лежал труп человека с седеющей редкой бородой, горбатым носом и очень выпуклыми, закрытыми веками глазами, руки у него были раскинуты, ноги босые, с толстым, грязным большим пальцем, ступни под прямым углом торчали кверху. В боку человека была рана, и вся суконная рваная куртка и синяя рубаха были залиты засохшей, почерневшей, только кое-где краснеющей кровью. Женщина, увязанная платком так, что почти не видно было ее лица, стояла у стены, неподвижно смотрела на горбатый нос, на торчащие ступни и выпуклые яблоки глаз и разномерно после довольно долгих промежутков втягивала в себя воздух, сопли и слезы и опять замирала. Девочка тринадцати лет, красоточка, стояла, открыв ротик и выпучив глаза, рядом с матерью. Мальчишка лет шести, держась за юбку матери, не спуская глаз, смотрел на мертвого отца.

Чиновники переглянулись между собою и стали что-то записывать.

— А вот благодетельные действия того же положения:

В нелепо-роскощной комнате сидели за вином два человека: один старый, седой, другой молодой еврей. Молодой держал пачку денег и торговался. Он покупал контрабандный товар.

— Ведь вам недорого стало,— сказал он, улыбаясь.

— Да, это ужасно,— сказал молодой царь,— но что же делать? Ведь это необходимо.

Когда он очнулся, он был в каком-то доме в небольшой комнатке, освещенной лампой с абажуром. За столом сидела женщина и шила, мальчик лет восьми, с ногами на кресле, повалившись на стол, рисовал, студент читал вслух. В комнату шумно вошли отец и дочь.

— Вот ты подписал указ о продаже вина,— сказал спутник.

— Ну что? — спросила жена.

— Едва ли он останется жив.

— Да не может быть! — вскрикнул сын. — Ваньку Морошкина, да ведь ему девять лет.

— Что же ты сделал? — спросила жена мужа.

— Сделал, что можно было: дал рвотное, поставил горчичники. Все признаки белой горячки.

— Да в доме-то все, все пьяные, одна Анисья еще кое-как держится, тоже пьяна, но не совсем,— сказала дочь.

— Что же твое общество трезвости? — сказал студент сестре.

Спутник опять притронулся рукой до молодого царя, и опять он забылся и, когда проснулся, увидал себя в избе. С красным лицом и налитыми кровью глазами с опущенными зрачками сорокалетний мужик бешено молотил руками по лицу старика. Старик закрывался одной рукой, другой же, вцепившись за бороду, не выпускал ее.

— А мне все одно в Сибирь, убью.

Женщины выли. В избу вломилось пьяное начальство и разняло отца с сыном. У сына была вырвана борода, у отца сломана рука. В сенях пьяная девка отдавалась пьяному старому мужику.

— Это звери,— сказал молодой царь.

Опять прикосновение руки, и опять молодой царь очнулся еще в новом месте. Место это была камера мирового судьи. Мировой судья — жирный, плешивый человек, с висящим двойным подбородком, в цепи, только что встал и читал громким голосом свое решение. Толпа мужиков стояла за решеткой. Оборванная женщина сидела на лавочке и не встала. Сторож толкнул ее.

— По указу его императорского величества,— читал мировой свое решение. Дело было в том, что эта самая женщина, проходя мимо гумна помещика, унесла полснопа овса. Мировой судья приговорил ее к двум месяцам тюрьмы. Тут же сидел тот самый помещик, у которого был украден овес. Когда судья объявил перерыв, помещик подошел к судье и пожал ему руку. Судья что-то поговорил с ним. Следующее дело было дело о самоваре. Потом о порубке.

В окружном суде шло дело о крестьянах, отогнавших станового.

Опять забвение и пробуждение в деревне, голодные, холодные ребята корчемщицы и любовник, у порубщика, и надрывная работа жены мужика, отпихнувшего станового.

Опять новая картина: в Сибири в остроге секут плетьми бродягу.

Вот следствие прямое распоряжений по министерству юстиции.

Опять забвение, и новая картина. Еврейская семья часовщика за то, что он беден, выгоняется. Жиденята ревут. Исаак не может переварить, что рядом оставляют. Полицеймейстер берет взятку, берет и губернатор тонкую взятку.

Вот собирают подати. Продажа в деревне коровы. Взятки эти же исправника с фабриканта, который не платит.

А вот волостной суд и исполнение суда — розги.

— Илья Васильевич, нельзя ли избавить?

— Христос терпел и нам велел.

Штундистов разгоняют. Не венчают и не хоронят лютеранина. А вот распоряжение проезда царского. На грязи, холоду, без пищи сидят и ругаются. А вот распоряжение по учреждениям императрицы Марии: разврат воспитательных домов. А вот памятник церковного воровства. А вот усиленная охрана. Обыск, женщины. Высылка, пересыльный замок. А вот виселица за убийство приказчика. А вот следствия военных распоряжений. Несут мундир и смеются. Набор. Берут последних кормильцев и оставляют миллионерам для прокормления родителей их сыновей. Университетских, учителей, музыкантов освобождают, а даровитых, поэтичных берут.

А вот солдатки с их распутством, а вот солдаты с их распутством и разносом сифилиса.

И вот он бежит. И вот его судят. Судят за то, что ударил офицера, оскорбившего его мать. Казнят. А этих судят за то, что не стреляли. А бежавшего — в дисциплинарный, и там секут насмерть. А вот этого за ничто секут и сыпят солью — и он умирает. А вот деньги солдатские,— пить, распутничать, карты и гордость.

А вот общий уровень благосостояния народа: заморыши дети, вырождающиеся племена, жилье с животными, непрестанная тупая работа, покорность и уныние.

И вот они, министры, губернаторы,— только корыстолюбие, честолюбие, тщеславие и желание приобрести важность и запугать.

Вот в ссылках одинокие, замершие или озлобленные. Вот на каторге, где секут женщин. Келья одиночная,— заключенная в Шлиссельбурге, сходящая с ума. Вот другая женщина, девушка с регулами, во власти солдат.

— Десятки тысяч лучших людей. Один здесь, другие загублены ложным, убийственным воспитанием, желание сделать из них таких людей, каких нам надо. Тех не делают, а какие бы они были — портят. Как если бы из ростков ржи мы бы хотели сделать ростки гречихи, мы разрывали бы перо и губили бы рожь, и не получали бы гречихи. И так гибнет вся надежда мира, все молодое подрастающее поколение. Но горе тому, кто соблазнит единого из малых сих, горе за одного, и на твоей совести, твоим именем соблазняют миллионы их, соблазняют всех тех, над которыми ты имеешь власть.

— Но что же мне делать? — с отчаянием вскрикнул царь. — Ведь я не хочу никого мучать, сечь, развращать, убивать,— я хочу добра всем людям; если я себе хочу счастья, то я не меньше счастья желаю всем людям. И неужели я ответствен за все то, что делается моим именем. Что же мне делать? Как мне избавиться от этой ответственности? Что мне делать? Не может быть, чтобы я был ответствен за все это. Если бы я чувствовал себя ответственным за 1/100, я сейчас же застрелился [бы], потому что так жить нельзя. Чем я могу прекратить все это зло? Оно связано с существованием государства. А я стою во главе его. Как мне быть? Убить себя? Или уйти? Но тогда я не исполню своей обязанности. Боже мой, боже мой, помоги мне.

И он заплакал и проснулся в слезах.

И он перестал уже думать о молодой царице и о радости предстоящего вечера, а весь был поглощен неразрешимым представившимся ему вопросом: как быть?

В беспокойстве он встал и вышел в соседнюю комнату. Там старый придворный, сотрудник и друг его покойного отца, стоял посредине комнаты, разговаривая с молодой царицей, шедшей к своему мужу. Молодой царь остановился с ними и рассказал, обращаясь преимущественно к старому придворному, то, что он видел во сне, и свои сомнения.

— Все это очень хорошо и доказывает только несравненную высоту вашей души,— сказал старый придворный.— Простите меня, я буду говорить прямо: вы слишком хороши, чтобы быть царем, и вы преувеличиваете свою ответственность. Во-первых, все не совсем так, как вы себе представляете, народ не беден, а благоденствует, а кто беден, тот сам виноват. Наказаны виновные, а если есть неизбежные ошибки, то это, как удар грома,— случай или воля бога. И ответственность на вас только одна та, чтобы исполнять мужественно свое дело и держать ту власть, которая дана вам. Вы хотите добра вашим подданным, и бог видит это, а то, что есть невольные ошибки, на это есть молитва, и бог будет руководить и простит вас. А главное то, что и прощать нечего, потому что людей с такими необычайными достоинствами, как вы и ваш родитель, не было и не будет. И потому от вас мы просим одного: живите и отвечайте на нашу беспредельную преданность и любовь своими милостями, и все, кроме негодяев, не заслуживающих счастья, будут счастливы.

— А ты как думаешь? — спросил молодой царь жену.

— Я думаю не так,— сказала молодая умная женщина, воспитанная в свободной стране. — Я рада этому твоему сну, я думаю так же, как и ты, что ответственность, лежащая на тебе, ужасна. Я часто мучалась этим. И мне кажется, что средство снять с себя хотя не всю, но ту, которая непосильна тебе, ответственность есть очень легкое. Надо передать большую часть власти, которую ты не в силах прилагать, народу, его представителям, и оставить себе только ту высшую власть, которая дает общее направление делам.

Не успела договорить своей речи царица, как старый придворный поторопился горячо возражать ей, и начался учтивый, но горячий спор.

Молодой царь сначала слушал их, но потом перестал слышать то, что они говорили, и внимал только одному голосу того самого спутника, в его сне, который внятно заговорил теперь в его сердце.

— Ты не только царь,— говорил этот голос,— ты гораздо больше царя, ты человек, то есть существо, нынче пришедшее в этот мир и завтра могущее исчезнуть. Кроме тех обязанностей твоих царских, о которых вот они говорят теперь, у тебя есть более прямые и ничем не могущие быть отмененными обязанности человеческие, обязанности не царя перед подданными (это случайная обязанность), а обязанности вечные, обязанность человека перед богом, обязанность перед своей душой, спасением ее и служением богу, установлением в мире его царства. Ты не можешь действовать по тому, что было и что будет, а только по тому, что ты должен делать.

И он проснулся. Жена будила его.

Какой из тех трех путей избрал молодой царь, будет рассказано через пятьдесят лет.

1836-й статьи уголовного закона, о наказании бродяг. С министром внутренних дел утвердил циркуляр о взыскании недоимок, подписал указ о мерах пресечения сектантства и о продолжении охраны в тех губерниях, в которых она была введена. С военным министром решил назначение нового корпусного командира и о призыве новобранцев, о взыскании за нарушение дисциплины. И только к обеду освободился. Но свобода не была полная, потому что обедало несколько сановников, с которыми надо было говорить не то, что хотелось, а то, что требовалось.

Но это была не она. Перед открытыми его и щурящимися от света глазами стояла не она, та милая красавица, которую он ждал увидать, а он. Кто был этот он, он не знал, но его не удивило нисколько присутствие этого никогда не виданного им лица. Ему казалось, что он давно знает его, и мало того, что знает,— любит его, верит

ему так же, как самому себе. Он ждал любимую жену, и вместо нее пришел к нему никогда не виденный человек, и молодой царь не только не испугался, не огорчился, но принял это как что-то естественное и должное.

— Пойдем,— шепотом, без всякого звука голоса сказал пришедший.

— Как же мы пойдем? — спросил молодой царь.

И пришедший наложил свою руку на голову царя, к царь почувствовал, что он мгновенно потерял сознание.

пополз и остановился. Бежавший товарищ и бывший впереди его вернулся назад, подбежал к упавшему, что-то сделал над ним и побежал дальше.

— Что это? — спросил царь.

Чиновники переглянулись между собою и стали что-то записывать.

— А вот благодетельные действия того же положения:

В нелепо-роскощной комнате сидели за вином два человека: один старый, седой, другой молодой еврей. Молодой

держал пачку денег и торговался. Он покупал контрабандный товар.

— Ведь вам недорого стало,— сказал он, улыбаясь.

— Да, это ужасно,— сказал молодой царь,— но что же делать? Ведь это необходимо.

— Вот ты подписал указ о продаже вина,— сказал спутник.

— Ну что? — спросила жена.

— Едва ли он останется жив.

— Да не может быть! — вскрикнул сын. — Ваньку Морошкина, да ведь ему девять лет.

— Что же ты сделал? — спросила жена мужа.

— Сделал, что можно было: дал рвотное, поставил горчичники. Все признаки белой горячки.

— Да в доме-то все, все пьяные, одна Анисья еще кое-как держится, тоже пьяна, но не совсем,— сказала дочь.

— Что же твое общество трезвости? — сказал студент сестре.

— Ужасно. Вся деревня третий день пьяна. И это праздник. Страшно подумать. Доказано, что вино никогда не полезно, всегда вредно, доказано, что это яд, доказано, что 0,99 преступлений совершаются от пьянства, доказано, что в странах, где прекращено пьянство, как

— А мне все одно в Сибирь, убью.

— Это звери,— сказал молодой царь.

В окружном суде шло дело о крестьянах, отогнавших станового.

Опять забвение и пробуждение в деревне, голодные, холодные ребята корчемщицы и любовник, у порубщика,

и надрывная работа жены мужика, отпихнувшего станового.

Опять новая картина: в Сибири в остроге секут плетьми бродягу.

Вот следствие прямое распоряжений по министерству юстиции.

Вот собирают подати. Продажа в деревне коровы. Взятки эти же исправника с фабриканта, который не платит.

А вот волостной суд и исполнение суда — розги.

— Илья Васильевич, нельзя ли избавить?

— Христос терпел и нам велел.

А вот солдатки с их распутством, а вот солдаты с их распутством и разносом сифилиса.

— Но что же мне делать? — с отчаянием вскрикнул царь. — Ведь я не хочу никого мучать, сечь, развращать, убивать,— я хочу добра всем людям; если я себе хочу счастья, то я не меньше счастья желаю всем людям. И неужели я ответствен за все то, что делается моим именем. Что же мне делать? Как мне избавиться от этой ответственности? Что мне делать? Не может быть, чтобы я был ответствен за все это. Если бы я чувствовал себя ответственным за 1 /₁₀₀, я сейчас же застрелился [бы], потому что так жить нельзя. Чем я могу прекратить все это зло? Оно связано с существованием государства. А я стою во главе его. Как мне быть? Убить себя? Или уйти? Но тогда я не исполню своей обязанности. Боже мой, боже мой, помоги мне.

И он заплакал и проснулся в слезах.

— А ты как думаешь? — спросил молодой царь жену.

И он проснулся. Жена будила его.

Какой из тех трех путей избрал молодой царь, будет рассказано через пятьдесят лет.

Читайте также: