Правда ли что в россии эпидемия вич

До каких пор эпидемия ВИЧ в России будет только усиливаться: эксперт

Отсчетная точка ВИЧ в России — 1987 год, когда у нас был зафиксирован первый человек с ВИЧ-инфекцией. Исследование, которое я проводил, выявило, что от него по цепочке заразилось еще 25 человек. Тогда стало ясно, что эпидемия началась и в нашей стране. Выделяют три стадии эпидемии.

Первая стадия — это случаи 1987 года, которые были связаны с заражением за рубежом. Человек, которого мы выявили с ВИЧ-инфекцией самым первым, заразился в Африке.
Вторая стадия — когда заражено более 5% людей, которые наиболее подвержены заражению ВИЧ (наркопотребители и мужчины, которые практикуют секс с другими мужчинами).
Третья стадия — когда выявляется более 1% инфицированных ВИЧ беременных за год.

У нас такой показатель, к сожалению, наблюдается больше чем в 15 регионах, то есть это концентрированная, генерализированная эпидемия. Больше половины новых случаев связаны с половым контактом между мужчиной и женщиной. Эпидемия перекидывается из групп риска в основное население. Получилось, что в возрастной группе 30–40 лет уже 4% мужчин и 3% женщин инфицированы ВИЧ. Это очень высокий показатель.

В России идет активное тестирование населения на ВИЧ. Некоторые группы рекомендуется исследовать на инфекцию отдельно: это люди с симптомами, похожими на ВИЧ; беременные женщины; доноры крови; страдающие заболеваниями, передающимися половым путем; а также заключенные.

Для нас важно, что, и по данным Минздрава, и по данным Роспотребнадзора, эпидемия разрастается. У нас около 100 тысяч новых случаев в прошлом году.

Существуют разные способы подсчета людей, у которых инфекция есть, но она еще не диагностирована. Но все оценки примерно к тому, что надо еще 300 тысяч зараженных добавить к тому миллиону, который зарегистрирован Роспотребнадзором. По всей России общие принципы замера. Самая высокая заболеваемость в Поволжье, Сибири и на Урале, потому что там преобладает городское население, а ВИЧ больше болезнь городов. Хотя, на удивление, у нас в стране довольно много инфекции и среди жителей сельских регионов. Но я это объясняю тем, что в российских селах вообще никакой профилактики не проводится.

Предполагается, что если 90% заболевших будут получать лекарство, то эпидемия остановится. Но последние данные говорят, что это не так.

Американцы потратили в Африке около 200 млн долларов на исследования, которые проверяют, насколько охват лечения влияет на уровень распространения ВИЧ. В марте опубликовали данные, что распространение снижается, но не более чем на 30%, и этого недостаточно, чтобы остановить эпидемию. Нужны другие методы профилактики, разные меры для разных групп населения.

Для гетеросексуалов работает ограничение полового пути передачи: внимательный подбор партнеров, презервативы не только при случайных связях. Это основная установка на данный момент, поскольку вакцины не существует.

Для наркопотребителей наиболее эффективны программы по уменьшению вреда от наркотиков. Вылечить от зависимости трудно, поэтому в Европе идут программы по уменьшению вреда от наркотиков. В частности, учат, как вводить наркотики менее опасно в плане заражения. Есть специальные программы — та же заместительная терапия, когда государство раздает наркотики потребителям в виде таблеток или сиропа. Люди каждое утро приходят [за дозой], и после этого у них нет необходимости кого-то грабить, искать деньги, и какое-то время нет зависимости.

У нас это осуждают, потому что нельзя заменять один наркотик другим, и я с этим согласен, но в плане борьбы с ВИЧ это очень эффективно.

Они не колются — а значит, и не распространяют болезнь. В России эпидемия среди наркозависимых практически неконтролируема, в некоторых регионах уже больше 50% из них инфицированы. Такая же ситуация была в Испании, но они ввели заместительную терапию, и 80% новых случаев заражения превратились в 5–6%. У нас по-прежнему больше противников такой методики, и можно только догадываться, почему они против.

Почему это важно

Смотря как считать

Факт эпидемии фиксируется, когда больше 1% населения становятся носителями вируса. 1% населения России — около 1,4 млн человек. Поэтому по одним подсчетам в стране эпидемия ВИЧ есть. По другим — нет.

Минздрав, например, считает количество людей, которые обратились с ВИЧ в медицинское учреждение. На них заведено примерно 900 тыс. медицинских карт. Эту цифру и называет министерство.

Роспотребнадзор считает по количеству положительных результатов среди проведенных тестов крови на ВИЧ. Учет ВИЧ-положительных – персонифицированный, и в базу они попадают с указанием имени и адреса проживания. По данным ведомства, на сегодняшний день живы около 1,07 млн россиян с установленным диагнозом ВИЧ-инфекции. Разница существенная, потому что далеко не все, получившие диагноз, обращаются после этого в медучреждение. Но всё еще меньше 1% населения.

Эпидемия могла бы быть объявлена, если бы для подсчета количества ВИЧ-инфицированных на государственном уровне использовали оценочные прогнозные цифры. Их и используют, например, во время эпидемий гриппа, когда больных считают не по обращениям в поликлинику или выписанным рецептам.

Как получают прогнозную цифру, объяснила старший научный сотрудник Института демографии ВШЭ Екатерина Щербакова. Она привела в пример стандартное программное обеспечение Spectrum, разработанное британским институтом Futures Institute. Его использует, например, объединенная программа ООН по ВИЧ/СПИДу UNAIDS. Она предоставляет странам с ВИЧ-инфекцией рекомендации по сокращению количества новых инфекций и обеспечения долгой и здоровой жизни людей с ВИЧ.

Екатерина Щербакова, Институт демографии ВШЭ:

Основой для получения оценок служат разнообразные данные, включая данные медицинского обследования беременных женщин, обследований здоровья населения (на уровне домохозяйств), групп населения с высоким риском заражения ВИЧ-инфекций, данные регистрации выявленных случаев заболевания, а также данные всех других видов наблюдения. Каждый из источников имеет свои плюсы и минусы, которые могут приводить как к недооценке, так и переоценке истинной величины распространенности ВИЧ-инфекции. Поэтому используются интервальные оценки: определяются нижняя и верхняя границы, за пределы которых реальная величина показателя не выходит, по мнению UNAIDS, а также некая точечная величина внутри этого интервала, которая с определенной достоверностью характеризует ее.

Исследователь уверена, что точных данных о числе ВИЧ-инфицированных, новых случаях заражения и умерших от СПИДа быть не может в принципе. Потому что, чтобы их получить, придется регулярно тестировать всех людей.

Мобильная лаборатория тестирования ВИЧ

Внутренняя работа

Продажа средств контрацепции в аптеке

Академик признает, что лекарства для больных, желающих получать терапию, закупаются. Но получают их чуть больше половины даже среди тех, кто стоит на учете Минздрава. Признание статуса эпидемии могло бы подтолкнуть государство к решению этой проблемы.

Вадим Покровский, Федеральный научно-методический центр по профилактике и борьбе со СПИДом:

Способ расширения охвата терапией за счет снижения цен скоро будет исчерпан, поэтому нужно увеличивать бюджет. В следующем году на закупку лекарственных препаратов для ВИЧ-инфицированных выделяется 29 млрд рублей, что почти в 1,5 раза больше, чем в 2018-м. Но в 2021 году необходимо еще большее увеличение финансирования. Чтобы проводилась полноценная квалифицированная работа по ВИЧ-инфекции, требуется 100 млрд рублей в год.

Устранение дискриминации

В случае объявления эпидемии Россия может рассчитывать и на поддержку со стороны. Выше уже упоминалась программа UNAIDS, которая работает со странами, столкнувшимися с эпидемиями. Ее цель — информирование населения, сокращение количества инфицированных и устранение дискриминации, связанной с ВИЧ.

К этим группам относятся наркопотребители, мужчины, имеющие секс с мужчинами, и секс-работники. В мире, по данным UNAIDS, на них приходится 54% новых случаев инфицирования. В странах Восточной Европы и Центральной Азии, к которым организация относит и Россию, — 95%.

Доклад Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИ:

UNAIDS призывает все страны к полной поддержке и расширению возможностей организаций под руководством сообществ, привлечению их к процессам принятия решений во всех случаях, затрагивающих вопросы здоровья и благополучия членов сообществ, и устранению препятствий для их активного участия в мероприятиях по борьбе с ВИЧ. Только при условии полного финансирования и полной поддержки работы организаций под руководством сообществ искоренение СПИДа может стать реальностью.

На сайте UNAIDS есть страничка, посвященная России. Во всех полях для данных по количеству инфицированных, смертей среди людей разных возрастов и т.п. — прочерки. Только одна цифра за 2017 год — общее количество инфицированных около 1 млн. До нужного процента не хватает, а актуальной информации нет.

— Елена Владимировна, давайте начнём с официальной статистики и итогов 2019 год. Сколько в Ростовской области ВИЧ-инфицированных, где основные очаги?

— Всего за время эпидемии ВИЧ в Ростовской области, то есть с 1989 года, зарегистрировано 17203 больных. Показатель распространения составил 409,4 на 100 тысяч населения. По России — для сравнения — 959,3 на 100 тысяч. Наш регион относится к территориям со средним уровнем распространённости ВИЧ, занимая 44-е место среди регионов по заболеваемости и 48-е — по поражённости инфекцией населения.

В прошлом году ситуация по ВИЧ в Ростовской области продолжила стабилизироваться. Вновь выявлено было 1889 заражённых. Снижение по сравнению с 2018 годом составило 4,1%. В Ростовской области действует несколько очагов активного распространения ВИЧ. Первый — Ростовский, это столица области плюс Азов, Батайск, Азовский и Неклиновский районы. Здесь зарегистрировано 678 новых случаев. Второй очаг — территории угольного бассейна. Это — Шахты, Новошахтинск, Гуково, Донецк, Зверево и так далее. Здесь зарегистрировано 552 новых случая. Ну и, наконец, просто крупные муниципалитеты, не связанные территориально — Волгодонск, Новочеркасск, Таганрог.

Добавлю также, что с начала эпидемии в Ростовской области умерло 3974 ВИЧ-инфицированных пациента, в том числе, в 2019 году 68 человек. При этом смертность среди получающих лечение в разы ниже, чем среди тех, кто вообще не лечится или начал терапию поздно. На лечении человек имеет такую же продолжительность жизни, как и в общей популяции.

— Много не лечится? И почему?

— У нас вообще один из лучших показателей охвата терапией по стране — 68%. Правда, на следующий год президент поставил задачу достичь 90%. Мы подсчитали, это нам нужно где-то 2 тысячи человек ещё охватить терапией. Сейчас лечение получают 6300 человек.

Мы бы и рады лечить всех, но люди сами не идут. Треть из тех, кто получает на руки положительный результат на ВИЧ, сидят дома и ничего не делают.

— Они не верят, им всё равно или что?

— Классический случай когда, например, молодой человек, лет 30, обследовался, обраружили у него ВИЧ. Он прекрасно себя чувствует, занимается спортом. А коварство ВИЧ в чём? В том, что на протяжении 3-6 лет — кому как здоровье позволит — вирус вообще себя никак не проявляет. И вот когда к ВИЧ присоединяются туберкулёз, специфическая онкология, герпес и так далее — они прибегают в больницу, но часто уже поздно.

Что такое борьба с эпидемией ВИЧ? Всем надо рассказать, что надо думать, с кем вступаешь в сексуальные отношения и предохраняться. И второе — это терапия. Цель лечения в том, чтобы вирус в крови не определялся, чтобы его было так мало, что современные методы диагностики его бы и не уловили.

Так что основная причина, почему не идут за лечением, в том, что люди поначалу не чувствуют никаких симптомов. А вторая причина — это страх. Многие боятся, что о диагнозе узнают на работе и уволят, что ребёнка в детском саду начнут травить, хотя он не заражён. Много случаев, когда инфицированные вынуждены менять место жительства. При этом ВИЧ не опасен, если не вступать с инфицированным в незащищённые половые контакты. Нашему центру 30 лет, есть врачи, которые работают с момента его основания и все живы, здоровы.

— Что вообще представляет из себя лечение от ВИЧ? Насколько оно эффективно?

— У нас есть люди, которые лечатся с 1989 года. Не сказать, что у них идеальное здоровье, но они нормально живут.

Когда начинали, таблетки надо было пить горстями. Потому что ВИЧ устроен сложно, он имеет несколько ферментов и каждому нужен свой препарат. Сейчас пьют максимум три таблетки в день. Есть препараты, которые содержат все действующие начала против всех ферментов. Выпил одну таблетку в день и всё. Хотя они, конечно, очень дорогие. Чаще — это 2-3 препарата у каждого больного.

— Во сколько обходится лечение одного человека?

— По-разному. Разные стадии, сроки лечения, курсы. На этот год мы сделали заявку в Москву на финансирование в размере 600 млн рублей.

— Лечение полностью бесплатное?

Да. Все препараты даём, надо только прийти и набраться терпения <для лечения — donnews.ru>.

— Препараты зарубежные или наши?

— Поначалу были только зарубежные. Сейчас уже практически нет. Производства есть под Москвой, в районе Байкала.

— У вас есть претензии к их качеству?

— Нет. Мы судим по тому, как человек реагирует на лечение снижением вирусной нагрузки. Уже через 3-4 месяца после начала лечения должны происходить изменения. Если они не происходят, значит, надо просто сменить препарат.

Тут та же история, что с резистентностью к антибиотикам. Бесконтрольное употребление привело к тому, что микроорганизмы становятся более устойчивыми к популярным препаратам. Так же и в ВИЧ. Эпидемии всё-таки уже более 30 лет.

— ВИЧ распространён только в маргинальных слоях общества?

— Наркоманы составляют примерно треть от наших пациентов. Это очаг риска. Но в принципе это люди любых специальностей: силовики, чиновники, врачи и больше людей рабочих специальностей.

— Как вы относитесь к ВИЧ-диссидентам?

— Ну а как я могу к ним относиться? Конечно отрицательно. Это опасное заблуждение и его последствия печальны. ВИЧ открыт, доказан, изучен, имеются электронные фотографии.

Есть у нас семья — он юрист не инфицирован, а жена — положительная. И сидит у меня в кабинете и говорит, мол видите, я не заражаюсь. Так для этого время нужно, пройдёт 5-6 лет и заразится. Но у них же ребёнок есть, и мы не знаем, есть у него ВИЧ или нет — они не дают сделать анализ.

Была и женщина, у которой муж инфицирован. Говорила, что любит его и поэтому предохраняться не будет. В итоге на 7-й год заразилась. Так что я за годы работы насмотрелась и наслушалась таких историй. И каждая — это трагедия.

— В Ростовской области есть ВИЧ-диссиденты?

— Прямо какой-то организации нет. Но есть группы в интернете. Они по всей стране существуют. Там и про СПИД, и про рак. А потом эти не верящие поступают к нам в стационар в таком виде, что страшно. Когда там в крови 2-3 иммунные клетки при норме в тысячу на миллилитр.

Была у нас такая медсестра, сына не лечила. Он раньше принимал наркотики и заразился. Что только она не говорила, а потом уже в тяжелом состоянии привезла его в стационар, где он и умер. Потом предъявляла претензии, что медики виноваты.

— По вашим данным в 2015 году в Ростовской области был зарегистрирован всплеск ВИЧ. Сразу плюс 76% по итогам года. Что тогда случилось?

— Это всё из 2014 года, когда открыли границу для беженцев. Украина очень поражённая с точки зрения ВИЧ страна — 1% населения. У нас 0,2%. И вот люди хлынули сюда, порядка 800 тысяч человек. Контакты с нашими гражданами и привели к всплеску эпидемии.

Тогда же примерно пришла синтетика <синтетические наркотики — donnews.ru>. Раньше у нас были в основном героинщики. А под синтетикой люди просто сгорают. Там и поведение изменяется, групповой секс неизвестно с кем и где и прочее. И они до своей ВИЧ-инфекции даже не доживают, раньше умирают от наркотиков. Героинщики адекватнее. У нас есть потребители – мужчины и женщины - по 50 лет, которые лечатся, жить хотят.

До тех пор половой способ передачи ВИЧ в Ростовской области вообще был всегда основным, до 70%. В дальнейшем в 60% случаев вирус передавался парентеральным путем. Сейчас это пошло на спад. В 2019 году половой способ передачи снова вышел на первое место. Видимо наркоситуация стала получше, но я так понимаю под синтетикой они просто долго не живут.

— Темпы распространения заболевания, как вы говорите, снижаются, но речь идёт именно об эпидемии?

Конечно. У нас не любят этот термин, он некрасивый с политической точки зрения. Но факт остаётся фактом — это смертельное заболевание, которое несмотря на все успехи фармакологии пока полностью не лечится. Всего в мире зарегистрировано около 75 млн. случаев ВИЧ, из них в настоящее время число людей, живущих с ВИЧ, составляет порядка 35 млн человек. Остальные, к сожалению, умерли.

— В Ростовской области были ВИЧ-инфицированные, умершие от старости?

— Да, появляются. 67-70 лет конечно не совсем почтённый возраст, но всё же. ВИЧ вообще очень постарел, люди в возрасте 30-50 лет составляют основную массу инфицированных.

Обидно в первую очередь за молодых, которые вроде уже и знают всё и непонимания какого-то нет, но чем думают иногда — не ясно. Решают, что один раз можно не использовать презерватив где-нибудь в клубе, думают, что пронесёт. А потом оказываются у нас.

— Существует же уголовная ответственность за не сообщение о том, что ты болен ВИЧ?

— Есть статья за заведомо сознательное заражение.

— Но это, как я понимаю, практически недоказуемо?

— Да. Нас часто контролирующие органы просят дать какой-то такой материал, чтобы применить статьи уголовного или административного кодекса. Но, во-первых, это тайна диагноза, а во-вторых — сложно доказуемо.

Недавно вот парень из Миллерово сдавал кровь своему племяннику, как донор, и выяснилось, что у него ВИЧ. Посмотрели в базу, а он у нас был выявлен 7 лет назад. Как и были обязаны, мы все эти годы мы обращались по месту его жительства, чтобы ему сообщили о диагнозе. А он, как выяснилось, тогда же уехал в другой регион, потом вернулся, но сменил место жительства. И получается, что результат он так и не получил, не знал о своём ВИЧ. А может и знал, но как тут уже доказать?

— Борис Петрович, позвольте первый вопрос задать вам всё-таки медицинский: человек, заразившийся ВИЧ, сегодня по-прежнему обречён?

— Без лечения промежуток времени от заражения ВИЧ до развития СПИДа составляет в среднем 9—10 лет, а время доживания в случае этой болезни — год и менее.

— Как развивалась эпидемия в России?

— Россия какое-то время оставалась в стороне от разраставшейся эпидемии. Первый случай ВИЧ был зарегистрирован лишь 21 год назад. Дальнейшее развитие эпидемии можно разделить на четыре этапа. Сравнительно медленное начало сменилось короткой, но бурной вспышкой со второй половины 1990-х годов и до 2002 года. Число вновь заражённых пошло на спад только с 2002 года. Однако в 2006—2008 годах эпидемия СПИДа начала вновь ускоряться.

— Эксперты ООН утверждают, что Россия сегодня среди мировых лидеров по скорости развития эпидемии. Это правда?

— Трудно сказать. Во-первых, на старте скорость в таких случаях всегда велика. Во-вторых, даже наиболее поражённые эпидемией развитые страны мира не располагают системами наблюдения за ней. Поэтому лишь немногие государства способны точно измерить её скорость. А Россия как раз и принадлежит к небольшому числу стран, где это возможно.

У нас существует единая государственная, основанная на федеральном законе система регистрации всех случаев СПИДа, ВИЧ-инфекции и обследований на ВИЧ. По каждому случаю обязательно ведётся эпидемиологическое расследование. Федеральный научно-методический центр по профилактике и борьбе со СПИДом (ФНМЦ СПИД) поддерживает базу данных. Сведения в неё поступают из региональных СПИД-центров, сеть которых покрывает всю страну. Система надзора за эпидемией включает 20—25 миллионов ежегодных тестов. Количество, согласитесь, огромное. Россия — уникальная страна, где ежегодно тестируются на ВИЧ 15—17% населения. Обязательному медицинскому освидетельствованию подлежат: доноры; работники многих профессий; поступающие на военную службу по контракту; лица, получающие российское гражданство; заключённые и так далее. Тестируются наркоманы и пациенты с рядом клинических показаний, указывающих на возможное наличие ВИЧ. На практике законодательство нарушается даже в сторону расширения контингентов тестируемых. Зачастую обследование на ВИЧ является обязательным условием для госпитализации. Кровь на ВИЧ берётся практически у всех беременных женщин.

В большинстве же других стран статистика ВИЧ строится на принципах дозорного эпиднадзора, то есть представляет собой оценки, полученные на основе точечных наблюдений, проведённых в отдельных больницах. Предполагается, что и Россия должна перейти на такую систему. На мой взгляд, это может стать необратимой деградацией.

— И всё-таки что можно сказать о скорости распространения инфекции?

Вот некоторые цифры. В 1998 году обнаружены около четырёх тысяч новых носителей ВИЧ. В 1999, 2000, 2001, 2002 годах соответственно 20, 59, 88 и 50 тысяч. Лишь с 2002 года эпидемия пошла на спад. За последние годы прибавлялось по 35—40 тысяч ВИЧ-носителей. Например, на 1 января 2007 года — 39,6 тысячи, но по состоянию на начало 2008 года — уже 42,8 тысячи.И ещё одно удручающее сравнение. Всего, по данным Минздравсоцразвития, на 1 января 2006 года в России было около 350 тысяч носителей вируса, а в тот же день 2008 года — уже более 416 тысяч, или 0,3% населения страны.

С начала эпидемии умерли от СПИДа 22 с небольшим тысячи россиян.

— Но многие специалисты убеждены, что действительное число наших сограждан, живущих с ВИЧ/СПИДом, гораздо выше: от 0,8 (по оценкам ФНМЦ — Федерального научного медицинского центра СПИД) до 1,0 миллиона человек (по оценкам Всемирной организации здравоохранения). Это составляет более 1% взрослого населения РФ. Кому же верить?

— Действительно, руководитель ФНМЦ академик В. В. Покровский полагает, что на самом деле скорость развития эпидемии не уменьшалась никогда. Он считает, что якобы установленный спад числа зарегистрированных случаев обусловлен изменением структуры тестируемых.

Заметьте, что если в конце 2007 года 82% от всех российских пациентов с известными причинами заражения за всё время эпидемии были инфицированы ВИЧ при инъекционном употреблении наркотиков, то среди новых случаев, выявленных только за 2007 год, эта цифра составила 64%.

— Верно, что количество умерших от СПИДа в Европе несравненно выше, чем в России?

— А вдруг нам повезёт и зрелость нашей эпидемии в отличие от европейских стран придётся на тот период, когда действенность антиретровирусной терапии будет уже столь высока, что подавляющее большинство наших больных удастся спасти, и мы избежим высокой смертности?

— Сомневаюсь. В странах, где есть доступ к антиретровирусной терапии, и смертность и заболеваемость удалось снизить, хотя при этом выросло число её побочных эффектов и устойчивость к ней вируса.

В нашей стране опыт широкого применения высокоактивной антиретровирусной терапии только начинает накапливаться. Считается, что сейчас в ней нуждаются около 18 тысяч пациентов. Но, увы, пока число людей, получающих её, на порядок меньше. Кроме того, такая терапия требует высокой степени сознательности и дисциплины пациента. Нарушение режима приёма лекарств сводит лечение на нет. Мы — народ, не склонный к соблюдению дисциплины. А принимая во внимание, что бóльшая часть ВИЧ-инфицированных — это наркоманы, не стоит ожидать чуда от внедрения высокоактивной антиретровирусной терапии в нашей стране.

— Каково сегодня демографическое лицо эпидемии ВИЧ в России?

— Среди ВИЧ-инфицированных 80% составляют лица в возрасте от 15 до 30 лет. Я полагаю, что средний возраст ВИЧ-инфицированного мужчины около 28 лет, женщины — года на два меньше. Мужчин среди носителей вируса примерно в два раза больше, чем женщин. Но доля последних растёт. Это связано с увеличением риска гетеросексуальной передачи вируса.

И в самом деле, среди новых случаев ВИЧ-инфекции, выявленных в 2007 году, доля инфицированных при гетеросексуальных контактах составила 34% против 18% в 2002 году.

— Пожалуй, да. Среди новых случаев инфекции доля женщин постоянно повышается. Вирус приходит к ним, как правило, половым путём (63% от всех случаев в 2007 году), тогда как у мужчин доминирующим способом передачи ВИЧ все ещё остаются наркотики, хотя я думаю, что эта тенденция сохранится недолго.

Итак, эпидемия, которая до этого развивалась внутри так называемых групп риска — наркоманов, гомосексуалистов, проституток, выходит в популяцию обывателей. С одной стороны, скорость развития падает, поскольку вероятность передачи вируса в половом контакте на порядки меньше, чем при пользовании грязными шприцами или раствором наркотика, откуда вся компания черпает, как из одного котла. С другой стороны, всё население становится уязвимым и должно корректировать своё поведение в соответствии с новыми рисками.

Разрастание этой новой смертельной болезни в российском обществе, и без того поражённом многими социальными недугами, чревато ещё неизвестными эффектами.

В России уже насчитывается более 1 млн человек, зараженных ВИЧ. Академик РАН Вадим Покровский рассказывает, как далеко продвинулось лечение в России и других странах

Вадим Покровский. Фото: скриншот видео YouTube -->

Появилась информация о том, что Китай тестирует лекарство от ВИЧ в целях борьбы с распространяющимся коронавирусом. Проблема ВИЧ остается актуальной и труднорешаемой для России: по состоянию на конец 2019 года это заболевание диагностировали более чем у миллиона человек.

Что такое ВИЧ, разработали ли от него вакцину и можно ли просто удалить пораженный ген? Кто сегодня попадает в группу риска и к чему может привести ВИЧ-диссидентство? Об этом рассказывает Вадим Покровский — специалист в области профилактики и лечения инфекций, вызываемых вирусом иммунодефицита человека, руководитель Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом, академик РАН.

В начале 20-х годов XX века в растущих городах вирус начал передаваться от охотников местным секс-работникам. Плюс медицинские процедуры: европейцы пытались помогать местному населению по специальным программам лечения, и, скорее всего, инъекции делались нестерильными инструментами.

К середине XX века перемещение людей стало очень интенсивным. Первые данные о СПИДе были зафиксированы в США в начале 80-х годов. Молодые люди вдруг стали болеть саркомой Капоши и пневмоцистной пневмонией — заболеваниями, связанными с нарушением иммунитета. [Врачи] пришли к выводу, что их должен вызывать какой-то инфекционный агент. В 1983 году его впервые идентифицировали и впоследствии назвали вирусом иммунодефицита человека. Интересен вопрос, как этот вирус оказался именно в США, причем только один субтип — B. Оказалось, что в 60-е, в годы освобождения Африки, в тогдашний Заир, Конго приехало много учителей и врачей с Гаити. Это франкоязычная страна, населенная преимущественно чернокожими людьми африканского происхождения. Назад на Гаити многие уже не вернулись — они поехали в США. Эти люди, по-видимому, и занесли вирус из Африки в США, а уже потом он распространился по всему миру. Так же, как показали наши исследования, он попал и в СССР: через группу мужчин-гомосексуалов, которые могли вступать в половые контакты с иностранцами. В частности, один из первых случаев был связан с оказанием сексуальных услуг иностранным туристам в Москве. Это типичный путь попадания вируса из страны в страну. Россия была закрытой страной, но у нас были очень тесные связи с Африкой. Поэтому в основном проникновение вируса у нас происходило непосредственно из Африки, и сейчас основные субтипы, которые распространяются в России, — это субтип А, а не B, который прошел через США.

Сейчас у нас заражен 1% взрослого населения. Это достаточно критический период, потому что если больше 1%, то ситуация уже рассматривается как последняя, самая высокая стадия эпидемии. Но это совершенно не сравнимо с той ситуацией, которая наблюдается в странах Африки, где до 15-20% населения инфицировано вирусом. Самая плохая ситуация в Южной Африке, и половина всех смертей, которые там регистрируются, связаны именно с ВИЧ-инфекцией. Нам до этого далеко, но, если сравнивать с США, там примерно столько же инфицированных, сколько и в России. В США значительно больше население, но там и больше умерло людей от ВИЧ — около полумиллиона человек за все годы эпидемии, то есть примерно за 40 лет. Мы зафиксировали 340 тысяч смертей от вируса на территории России. В 2018 году в США зафиксировано 40-45 тысяч новых случаев заражения ВИЧ, у нас — 90 тысяч. То есть ситуация сейчас хуже, чем в США, но с учетом того, что появились современные методы лечения, мы все-таки можем надеяться, что у нас такого количества смертей не будет. Но у нас и эпидемия началась на десять лет позже, чем в Соединенных Штатах.

В России в текущем году бюджет на закупку препаратов для лечения от ВИЧ-инфекции увеличивается с 20,5 млрд до 29 млрд рублей — существенный шаг для улучшения ситуации. С другой стороны, у нас очень мало проводится мероприятий по предупреждению новых случаев заражения. В Европе их целый комплекс. Если мы возьмем Германию, это сексуальное обучение в школах, которое носит обязательный характер, и пропуск такого урока просто недопустим — родителей могут наказать вплоть до небольшого тюремного заключения. Там легализована проституция, если секс-работники нарушают правила безопасности — не пользуются презервативами, их могут лишить лицензии на деятельность. Наркопотребители могут бесплатно получать так называемую заместительную терапию, и потребность в уколах или в грабеже прохожих с целью достать денег на дозу снижается. Так Германия контролирует распространение ВИЧ-инфекции, и у них речь идет о тысяче — 1,5 тысячи новых случаев ежегодно. Причем половина этих случаев приходится на иммигрантов, которые просто не знают о перечисленных опциях. Примерно такая же ситуация в других крупных странах Европы. Даже профилактические препараты в Германии с сентября этого года все желающие могут получить по бесплатному рецепту. У нас же ВИЧ/СПИД — существенная проблема: 80-100 тысяч новых случаев в год, недостаточное количество препаратов для обеспечения всех лечением. Сейчас мы лечим только половину наших людей, живущих с ВИЧ. У нас фактически запрещено сексуальное обучение в школах, заместительная терапия — тоже, а что касается сексуальных услуг, они существуют сами по себе без какого-либо медицинского контроля.

Только через несколько лет после инфицирования начинаются периоды длительной лихорадки, слабости. Это может быть первым признаком проявления иммунодефицита. Но, как правило, мы диагностируем ВИЧ-инфекцию, когда уже появляются серьезные поражения: воспалительные заболевания легких, пищевода, полости рта. Если появилась какая-то симптоматика, нужно обязательно обследоваться и как можно скорее начинать лечение. Оно может быть эффективным даже на самых последних стадиях.

Вадим Покровский: Провериться рекомендовано всем, кто когда-либо вступал в половые контакты или вводил внутривенно наркотики. Тем, у кого в памяти таких случаев нет, необязательно. Обследоваться надо, если вы думаете, что могли где-то заразиться. Это позволит своевременно заняться лечением. Оно сейчас эффективно, и те, кто получает терапию, могут дожить до глубокой старости. Не скажу, что очень приятно каждый день принимать лекарства, иногда и с различными побочными эффектами, но жить можно.

Любой контакт может привести к заражению. 90% инфицированных в мире — это люди традиционной ориентации. И сейчас, согласно последним данным по России, 57% зарегистрированных случаев в этом году — люди, заразившиеся при обычных половых контактах. Эпидемия среди гомосексуальных мужчин продолжается, продолжается и эпидемия среди потребителей наркотиков, но вирус вышел за границы этих групп населения. Если ваш партнер инфицирован, есть большая вероятность, что и вы станете носителем. От кого заразился ваш партнер? Наверное, от одного из предыдущих своих партнеров или при употреблении наркотиков. Так образуется цепочка. Необязательно, чтобы человек с ВИЧ-инфекцией вел необычный образ жизни. Он может заразиться от своего первого партнера, а потом жениться, например, или сменить партнера и заразить другого человека. И потом, когда женщина обследуется на ВИЧ-инфекцию в период планирования беременности, обнаруживается вирус. Но бывают и обратные ситуации, когда у мужчины нет половых партнеров, кроме жены, а выясняется, что один из давних партнеров жены был наркопотребителем. Это наиболее типично.

Много разных подходов, и CRISPR/Cas9 — один из них. Эта система была обнаружена у бактерий, она там работает и защищает бактерии от вирусов. По аналогии сейчас тестируют возможности этой системы, чтобы убивать гены вируса иммунодефицита в геноме человека. Это очень интересно и широко разрабатывается. Сейчас пик этих исследований. Но есть и другие направления генной терапии. Еще несколько десятилетий назад обнаружилось, что на севере Европы довольно часто встречаются люди, которые не восприимчивы к заражению ВИЧ-инфекцией. Оказалось, что у них отсутствует один из рецепторов, CCR-5, которыми ВИЧ присоединяется к клетке. И это передается на генетическом уровне. Если и отец и мать передали ребенку этот ген, то он становится вообще невосприимчив к ВИЧ-инфекции. Это примерно 1% населения северной Европы, включая также и северную Россию. Если ребенок получает этот ген только от одного родителя, у него развитие СПИДа будет происходить значительно медленнее, чем у других людей. Поэтому сейчас возникла идея: а нельзя ли использовать эту врожденную невосприимчивость в лечении других людей? Первый такой эксперимент провели еще около десяти лет назад в Берлине на Берлинском пациенте. Кроме ВИЧ-инфекции, у него развился лейкоз, поэтому был повод сделать пересадку костного мозга от здорового человека. Для этого врачи выбрали донора, который был невосприимчив к ВИЧ-инфекции. Перед операцией Берлинского пациента облучили — убили его собственные клетки костного мозга, затем пересадили новые клетки, и оказалось, что ВИЧ-инфекция у него перестала прогрессировать. Этот эксперимент показал, что в принципе можно переносить генетическую устойчивость к ВИЧ-инфекции от одного человека к другому. Правда, повторить потом этот опыт не удалось — не так много людей, которые могут быть донорами костного мозга, их надо очень тщательно подбирать по множеству критериев. Но возникла другая идея, а что, если брать клетки больного ВИЧ-инфекцией, обрабатывать их таким образом, чтобы у них исчез рецептор CCR-5, и пересаживать их назад? Здесь не надо искать донора, и процедура проще. В этом направлении тоже идут активные исследования — многие считают, что с помощью генной терапии мы сможем научиться полностью излечивать ВИЧ-инфекцию.

Вред так называемых СПИД-диссидентов очевиден. У нас есть конкретные случаи: ВИЧ-инфицированная женщина не принимает препараты во время беременности, и ребенок рождается с вирусом. Виноваты в этом как раз СПИД-диссиденты, которые убедили ее, что ВИЧ нет, что это выдумка фармацевтических компаний, чтобы продать побольше лекарств. Поэтому и возникла идея запретить инакомыслие в области ВИЧ-инфекции. Я думаю, что наказание за неправильное мышление не поможет: будет формироваться секта, которую будут преследовать. Это все может иметь отрицательные последствия, поэтому я думаю, что основная борьба с ВИЧ-инфекцией — это все-таки просвещение, убеждение и образование.

Читайте также: