Значение этих слов овкач чум

Не определено ли человеку время на земле, и дни его не то же ли, что дни наемника?

Современники видели нечто мистическое не только в том, как четвертый сын Даниила Московского (младшего из сыновей Александра Невского!) стал вдруг главной фигурой своего времени, но и в том, как он ушел с политической сцены.

Калита не пытался обмануть небеса. Он искренне тревожился о своем посмертном уделе и потому решил стать иноком отнюдь не в день кончины. Согласно летописи, его решение ускорил таинственный старец, приход которого некогда предсказал Ивану митрополит Петр.

В монастыре князь прожил немалое время. Господь дал ему такую возможность, чтобы он мог подвести итоги своей жизни, покаяться и должным образом наставить сыновей.

Его духовная грамота (завещание) была составлена заранее. Она дошла до наших дней в двух экземплярах, которые различаются лишь тем, что во втором упомянуто несколько больше сел и волостей. Историки до сих пор спорят о том, один ли это документ в двух вариантах – или два самостоятельных акта, составленных в разное время. Как бы там ни было, вполне очевидно, что оба экземпляра грамоты уже существовали весной 1339 года, когда Иван был в Орде и там представил свое завещание на утверждение хана Узбека.

Теперь в тишине монашеской кельи князь вновь и вновь перечитывал грамоту, волнуясь: не забыл ли чего важного, необходимого.

Насколько известно, в таких смиренных тонах не писали свои завещания великие князья ни до, ни после Калиты.

Сложнейшей задачей было распределение между наследниками сосредоточенных в руках Ивана Даниловича земель, сильно различавшихся по их военно-стратегическому значению, юридическому статусу и хозяйственной ценности. Раздел должен был устранить возможные поводы для споров между сыновьями Калиты, а также обеспечить имущественные интересы их мачехи – княгини Ульяны с ее двумя дочерьми. Исследования духовной грамоты показывают, что Калита сумел найти удачное решение. Его завещание не стало поводом для раздоров (как, например, завещание Дмитрия Донского), а, напротив, послужило основой для сплочения московского княжеского дома. Примечательно, что доля старшего сына Семена (получившего из городов Можайск и Коломну) превосходила уделы младших братьев. В этом проявилась дальновидность Калиты. Явное материальное превосходство старшего брата сдерживало младших от мятежей. Последующие московские князья не только придерживались этого принципа, но и постоянно увеличивали надел старшего сына.

Важной частью наследства была движимость: парадные княжеские одежды и украшения, инсигнии власти, драгоценные сосуды для торжественных приемов. Здесь у Калиты скопилось, по-видимому, достояние всех его умерших бездетными братьев. Всем этим он и наделяет своих сыновей, тщательно обозначая каждый предмет.

Духовная грамота Ивана Калиты – его расчет с семейными делами. Но это была лишь часть его Завещания.

Обычно это решение объясняют в контексте борьбы Москвы и Новгорода за влияние в Подвинье. Но можно посмотреть на дело и с другой стороны. Сийское Евангелие содержит своего рода послание Ивана Калиты к будущим поколениям, его отчет перед Богом и людьми. И где он мог найти более надежное место для него, как ни там, на краю света, где не ступала нога татар и литовцев, шведов и немцев?! Московские пожары 1330-х годов, уничтожившие среди прочего и множество книг, неизбежно должны были заставить Ивана задуматься о сохранности своего послания. И он, как всегда, нашел единственно правильное решение. То, что сегодня мы держим в руках его Евангелие, лучше всех других соображений подтверждает прозорливость Калиты, его умение заглянуть в будущее.

Но далее звучит мотив уже другой библейской книги – пророка Иеремии. «Вот, наступают дни, говорит Господь, и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно; и вот имя Его, которым будут называть Его: „Господь оправдание наше!“ (Иеремия, 23, 5 – 6).

Вчитываясь в текст, легко заметить, что похвала – не напыщенное холодное произведение придворного ритора, а горячая молитва о спасении души князя Ивана. Ее пронизывает острое ощущение греховности, страх скорого Страшного суда. Автор словно торопливо вспоминает все, что сможет сказать князь Иван на Страшном суде в свое оправдание.

Несомненно, писавший похвалу (или диктовавший ее переписчику) был лично близок к Калите. Конечно, он действовал не по собственной инициативе, но исполнял княжеское повеление: составить перечень важнейших деяний великого князя Ивана Даниловича. Он был хорошо осведомлен о том, какие деяния сам князь считал своими главными заслугами.

Евангелие было закончено еще при жизни князя Ивана. По одним расчетам, это произошло 25 февраля, по другим – 5 марта, по третьим – 28 марта 1340 года. Как бы там ни было, князь успел познакомиться с книгой, оценить по достоинству труд своих мастеров, красноречие своего первого биографа.

Но дни его уже были сочтены. 31 марта 1340 года инок Анания – великий князь Иван Данилович, прозванный за щедрость Калитой, – отошел в вечность.

Но отзвучал Великий акафист, и потекли печальные напевы панихиды. Склонив головы и широко крестясь, стояли вокруг гроба московские бояре, едва удерживала рыдания жена, хмурились, потупив взоры, сыновья.

А на площади у храма теснился плачущий, перепуганный московский народ, потерявший своего защитника и предводителя.

Источники не позволяют увидеть характер младшего, Андрея. Основатель династии серпуховских князей, всегда отличавшихся мужеством и верностью московскому престолу, князь Андрей умер в возрасте 26 лет в 1353 году от чумы, свирепствовавшей тогда на Руси.

Но при этом князь Семен был мудрым и дальновидным правителем. Чего стоит одна только его речь о единстве на княжеском съезде осенью 1340 года! В сущности, это его первая тронная речь: Семен только что вернулся из Орды великим князем Владимирским. Вот ее полный текст в изложении Татищева.

Примечательно само построение рассказа Татищева о московско-новгородском конфликте 1340 – 1341 годов. В целом он следует за Никоновской летописью. Однако легко узнаваемый текст Никоновской несколько раз прерывается вставками из какого-то другого уникального источника. Одной из таких вставок является и речь Семена на княжеском съезде в Москве. Разумеется, нельзя ручаться за протокольную точность княжеской речи. Более того, эту речь скорее всего написал какой-то древнерусский книжник, из труда которого она вместе с другими уникальными подробностями была извлечена Татищевым. Однако само содержание этих выдержек говорит о многом. Такая, например, деталь, как коленопреклоненные и босые новгородцы, могла быть известна только современнику и скорее всего – очевидцу события. Им же могла быть воссоздана по памяти и речь Семена перед князьями. Судя по всему, этот повествователь принадлежал к ближнему окружению князя или митрополита Феогноста, также находившегося тогда в Торжке.

Внуки Калиты Дмитрий Иванович Московский и Владимир Андреевич Серпуховской выросли фактически без отцов. Над ними не довлела семейная выучка, им легче было отойти от политических традиций Калиты, о которых они знали только понаслышке, от старых бояр или митрополита Алексея. И не случайно именно эти дерзкие отроки, возмужав, встряхнули Русь, вывели ее из лесов и болот на простор Куликова поля.

Для приготовления пива, которое в древности называлось олуй9, использовали рожь и ячмень. Тогда же научились готовить и хлебный квас. В том, что мед и пиво были на Руси самыми распространенными напитками, нет ничего удивительного. Так сложилось исторически, что земли, на которых жили древние славянские племена, были приспособлены для земледелия, и потому восточные славяне изначально возделывали пшеницу, рожь, овес, просо и другие культуры. Помимо пива и меда известен был перевар - горячий напиток из меда на зверобое, шалфее, лавровом листе, имбире и перце, по вкусу и способу приготовления напоминающий сбитень, а также квас, морс, водица и другие напитки10.

На великокняжеских пирах и праздничных обедах гостей обслуживало множество слуг, в том числе и чашники, подававшие к столу напитки (с XIII в.). Так называли и придворного виночерпия, у кого находились в ведении все напитки, ему подчинялись также чарочники. Чашники ведали также пчеловодством, медоварением, питейными погребами. Эта должность сохранялась при царском дворе до начала XVIII в. Свои чашники были и в монастырях24.

К XIV в. Великое Московское княжество возвысилось среди других русских княжеств. Значительно возросла роль Москвы, которая стала превращаться в главный политический, административный и религиозный центр. Увеличился ее престиж как русской столицы в глазах правителей западноевропейских государств, которые все чаще стали отправлять своих послов в Московию. Их прием обычно проходил в Кремле, где уже началась кардинальная перестройка основных соборов и других важных сооружений. Здесь же стали отмечать главные праздники церковного календаря и совершать венчание на царство. Все это накладывало обязанности на правящие власти совершенствовать правила приема гостей и приводить придворный этикет в соответствие с общепринятыми в соседних странах правилами.

Русский праздничный стол в отличие от повседневного всегда отличался изобилием еды и напитков. Нередко случалось так, что на званый обед у царя, когда нужно было угощать иностранных послов, число блюд доходило до 500. Однако подлинным украшением стола была красивая посуда из драгоценных металлов, в которой подавали напитки и разливали их гостям.

Имущество русских князей начала XVI в. в обязательном порядке включало предметы утвари из серебра. Так, например, в списке имущества Волоц- кого князя Ивана Борисовича указаны 30 серебряных блюд, 5 мисок, 9 чарок, 8

Один из иностранцев, посетивших Москву при Иоанне IV, Бухава был свидетелем тому, что бояре ели и пили в основном из деревянной посуды с позолоченными краями, которую делали монахи. Оловянные блюда и тарелки составляли тогда большую редкость, но каждый боярин имел непременно серебряный кубок, который подавали гостям33.

Английский путешественник Климент Адамс посетил Московию в 15531554 гг. и, будучи приглашенным на один из пиров, отмечал особенности придворного этикета, а также роскошную сервировку стола. Пир состоялся в Золотой палате Кремля, посредине которой стоял невысокий квадратный стол. На нем было множество драгоценных ваз и кубков, сделанных из золота. Особенно отличались четыре большие сосуда высотой 5 футов, тут же стояли серебряные кубки, из которых пил царь. С особой торжественностью царь угощал гостей и передавал им лучшие блюда. Ту же роскошь и вместе с тем строгость в соблюдении этикета наблюдал другой английский подданный, Антоний Дженкинсон, посетивший царя в 1557-1558 гг. Он заметил, что, когда царь отпивал из кубка, все присутствующие на трапезе вставали.

Из всех праздничных напитков наиболее престижными считались вина из Греции, Венгрии, Франции, Германии и других стран. Критское вино особенно ценилось за его сладкий вкус40.

Из круглых братин пили также на поминках. Возможно, отголоском дохристианских времен является традиция установки братин на царских гробницах. Известно, что в XVII в. серебряная братина стояла на гробнице Иоанна - сына царя Иоанна IV.

Размеры запасов вин и других хмельных напитков соответствовали числу гостей на царских пирах. Достаточно привести сведения о выпитом на приеме, устроенном 12 ноября 1667 г. в Москве в честь польских послов. За столом было выпито 2 кружки анисовой водки, 2 кружки коричневой водки, 8 кружек боярской водки. Значительно больше было выпито вина: 5 ведер лучшей романеи, 5 ведер бастры, 2 ведра рейнского вина, 5 ведер алкана, 4 ведра фряжского вина, 2 ведра церковного вина. Не меньше было выпито меда и пива, а браги - всего 6 ведер43.

В быту бояр, духовенства, купечества, служилого сословия и зажиточных горожан серебряные братины с именами владельцев и замысловатыми изречениями не были редкостью. Средние слои стремились подражать более богатым и зажиточным горожанам, поэтому столовая посуда включала бутыли с округлым туловом или кубышки для подачи на стол и разливания жидкостей, фляги, кумганы - сосуды, похожие на восточные кувшины с высоким носиком, небольшие чарочки для крепких напитков, братины, напоминавшие по форме небольшой горшок с шаровидным туловом и служившие для питья вкруговую (откуда и ее название) и ендовы - невысокие сосуды с округлым туловом и удлиненным носиком-сливом.

Для употребления напитков горожане держали в доме стеклянную посуду - стаканы, рюмки. Казенную водку хранили в бутылках или штофах из мутно-зеленого стекла. В конце XVII в. европейские мастера научились делать хрустальную посуду, добавив в очищенную стеклянную массу новые окиси металлов. По составу и отделке различают два вида хрусталя - английский (свинцовый) и богемский (кальциевый). Хрусталь сразу вошел в моду, став символом роскоши45.

К столу виночерпии подали критское вино, вишневую воду и мед разных сортов. У того стола, на котором было размещено множество кубков, стояли бояре, и один из них вместе со служителями наполнял беспрестанно сосуды, которые разносили присутствующим. Потом стольники стали подавать разные кушанья.

За ограничения в употреблении хмельных напитков выступали и церковные иерархи. Архиепископ Рязанский и Муромский Мисаил писал в грамоте в 1651 г.: «Игумены, дети смирения нашего, не держите у себя по монастырям в погребах, ледниках, кельях ни вина, ни пива, ни медов хмельных. Прикажите строго в вотчинах монастырских служителям и крестьянам, чтобы не курили вина к праздникам, не варили пьяного вина и браги и не готовили хмельных медов. И вы, соборные, городские, посадские и уездные священники и диаконы, также не держите в своих домах вина и пива, браги и всякого хмельного пития. Не ходите по кабакам, не пейте и в других местах. Учите своих детей духовных и прихожан страху Божию и запрещайте ходить в кабаки, равно и в домах держать вино, пиво и всякое хмельное пи-

При всем различии имущественного положения разных слоев населения застольный этикет был практически одинаковым. В зажиточных домах, приглашая к себе гостей, хозяин либо сам ездил к ним, либо посылал с приглашениями слуг. Гостей обычно встречали у порога дома, в особо торжественных случаях - с хлебом-солью. Дом тщательно прибирали, для застолья всегда отводилась лучшая комната, праздничный стол накрывали красивой скатертью и расставляли на нем изысканную и дорогую посуду.

В современной жизни есть достаточно приятных поводов, чтобы пригласить гостей по случаю дня рождения, юбилея, семейного торжества и другой памятной даты и разделить с ними совместное застолье. При этом будет произнесено немало здравиц и тостов, история и значение которых сейчас практически забыты. Эта небольшая статья была призвана напомнить, откуда эта традиция берет начало, какие обычаи и обряды были связаны с подготовкой праздничного стола и приемом почетных гостей, какие напитки были предпочтительны на праздничном застолье и как их подавали. И несмотря на то что приведенные в ней примеры касались в основном придворного этикета, основные этические положения застольного поведения стали традиционными для всего русского народа. 1

Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. Этнографические очерки. Л., 1990. С. 149; Токарев С.А. К методике этнографического изучения материальной культуры // СЭ. 1970. № 4. С. 5. 2

Петрухин В.Я. Праславянская культура и древние славяне // История культур славянских народов. Т. 1: Древность и Средневековье. М., 2003. С. 55. 3

Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 64; Гельмгольд. Славянская хроника. М., 1963. С. 129. 4

Путь из варяг в греки и из грек. Каталог выставки. ГИМ. М., 1996. С. 8; Тихомиров М.Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М., 1969; Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982. С. 355. 5

Карамзин Н.М. История государства Российского: В 12 т. М., 1989. Т. 1. С. 64, 67, 105, 117, 167, 170. 6

Похлебкин В.В. История важнейших пищевых продуктов. М., 1997. С. 57. 7

Повести Древней Руси. Л., 1983. С. 42, 43. 8

Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 1. С. 157. 9

Пыляев М.И. Старое житье. Очерки и рассказы о бывших в отшедшее время обрядах, обычаях и порядках в устройстве домашней жизни. СПб., 1897. С. 6. 10

Похлебкин В.В. Указ. соч. С. 52. 11

Снегирев И. Заздравные чаши // Русский архив. 1909. № 6. С. 199-203. 12

Житие и хожение Даниила, игумена Русской земли // Путешествия в Святую Землю: Записки русских паломников и путешественников XII-XX вв. М., 1994. С. 12; Жиро П. Быт и нравы древних греков. Смоленск, 2000. С. 130, 178, 179, 327. 13

Никитский А.И. История экономического быта Великого Новгорода. М., 1892. С. 56,

Похлебкин В.В. Указ. соч. С. 53-59, 69, 70, 71. 15

Орлов А. Чаши государевы. М., 1913. С. 3. 16

Скабалланович М. Толковый Типикон. Киев, 1910. С. 61-69. 17

Забелин И. История русской жизни с древнейших времен. М., 1876. Т. 1. С. 468; Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914. С. 182; Слово писаное святым Феодосием Мнихом // Православный собеседник. 1858. Ч. 3. С. 255. 18

Вагнер Т.К., Владышевская Т.Ф. Искусство Древней Руси. М., 1993. С. 190; Смирнов С. Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины: Тексты и заметки. М., 1912. С. 96. 19

Повести Древней Руси. С. 85, 86; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1988. Т. 3-4, кн. 2. С. 86. 20

Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1991. Т. 4. С. 585. 21

Никольский В. К вопросу о формах и происхождении древнерусской братины // Труды Оружейной палаты. М., 1925. С. 77; Просвиркина С.И. Русская деревянная посуда. М., 1957. С. 44. 22

Ржига В.Ф. Очерки по истории быта домонгольской Руси. М., 1929. С. 53. 23

Базилевич К.В. Имущество московских князей в XIV-XVI вв. // Труды ГИМ. М., 1926. Вып. 3; Николаева Т.В. Прикладное искусство Московской Руси. М., 1976. С. 206-216. 24

Даль В.И. Указ. соч. Т. 4. С. 585. 25

Орлов А. Указ. соч. С. 26; Мансветов И. Церковный устав (Типик), его образование и судьба в греческой и русской церкви. М., 1885. С. 274-278. 26

Похлебкин В.В. Указ. соч. С. 157, 158. 27

Судебники XV-XVI веков. М.; Л., 1952. С. 54, 56, 62. 28

Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. с нем. А.И. Малеина и A.B. Назаренко. М., 1988. С. 109, 219. 29

Орлов А. Указ. соч. С. 4, 5. 30

Опись домашнему имуществу царя Ивана Васильевича по спискам и книгам 90 и 91 годов // Временник Общества истории и древностей Российских. М., 1850. № 7. 31

Собрание государственных грамот и договоров. Т. 1. С. 409; Лихачев Н.П. Дипломатика. СПб., 1901. С. 85. 32

Постникова-Лосева М.М. Серебряные изделия ювелиров Сербии и Дубровника XIV- XVIII

веков в музеях Москвы и Ленинграда // Древнерусское искусство: зарубежные связи. М., 1975. С. 175-183. 33

Пыляев М.И. Указ. соч. С. 5. 34

Домострой / Сост. В.В. Колесова. М., 1990. 35

Путешествие московских купцов Трифона Коробейникова и Юрия Грекова // Путешествия в Святую Землю: Записки русских паломников и путешественников XII-XX вв. М., 1994. С. 57. 36

Никольский К.Т., прот. О службах Русской Церкви, бывших в прежних печатных богослужебных книгах. СПб., 1885. С. 77. 37

Снегирев И. Указ. соч. С. 199-203; Путешествия русских послов XVI-XVII вв. Статейные списки. М.; Л., 1954. С. 176, 177. 38

Строев П.М. Библиологический словарь и черновые к нему материалы П.М. Строева // Записки Императорской Академии наук. СПб., 1882. Т. XLI. № 2. Прил. С. 445. 39 Никольский К.Т., прот. Указ. соч. С. 237-256. 40

Костомаров H.H. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. М., 1992. С. 189; Павел Иовий Новокамский. Книга о посольстве // Библиотека иностранных писателей о России. М., 1836. Т. 1. Отд. 1. С. 50. 41

Писарев H.H. Домашний быт русских патриархов. Казань, 1904. С. 181. 42

Опись Московской Оружейной палаты. М., 1885. Ч. 2. Кн. 2; Орлов А. Указ. соч. С. 15. 43

Писарев Н.И. Указ. соч. Прил. С. 33, 34; Похлебкин В.В. Указ. соч. С. 184; Романов П.В. Застольная история государства Российского. СПб., 2000. С. 20. 44

Писарев Н.И. Указ. соч. Прил. С. 14, 17, 20, 27, 47. 45

Пыляев М.И. Указ. соч. С. 5. 46

Орлов А. Указ. соч. С. 18, 24. 47

Путешествия русских послов XVI-XVII вв. С. 259. 48

Орлов А. Указ. соч. С. 23. 49

Московская Оружейная палата. М., 1860. С. 103,104. 50

Каптерев Н.Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. М., 1855. С. 129. 51

Там же. С. 302. 52

Забелин И.Е. Некоторые придворные обряды и обычаи царей московских // Московские ведомости. 1847. № 54. С. 421; Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906. С. 18. 53

Там же. С. 302. 54

Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. М., 1895. Ч. 1. С. 319; Он же. Домашний быт русских цариц в XVI-XVII ст. М., 1869. С. 344; Писарев Н.И. Указ. соч. С. 215, 216. 55

Забелин И.Е. Некоторые придворные обряды и обычаи царей московских // Московские ведомости. 1847. № 54. С. 421; Котошихин Г. Указ. соч. С. 18. 56

Голубцов А. Соборные чиновники и особенности службы по ним // ЧОИДР. 1907. Кн. 3. С. 47, 48. 57

Орлов А. Указ. соч. С. 10. 58

Русский паломник. 1998 (Джорданвилль). № 17. С. 10. 59

Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1836. Ч. 1. Отд. 3. Гл. 4. С. 274. 60

Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 158. 61

Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1989. Т. 1. С. 578, 579, 675, 676; Т. 4. С. 585.