Россия нашла африканскую чуму

На прошедшей неделе Россельхознадзор обнаружил в мясе, продаваемом в подмосковных магазинах, вирус африканской чумы свиней. Чума свиней для людей абсолютно безопасна. Заразиться ею нельзя. Но для свиноводства это огромная проблема.

Сейчас в России фактически эпидемия африканской чумы свиней. В этом году зафиксировано уже более двухсот вспышек АЧС в 42 регионах страны. Крупные российские аграрные компании уничтожают, сжигают десятки и сотни тысяч пораженных свиней. Ущерб оценивается в миллиарды рублей. Сотни тысяч - это еще немного. В 90-х годах в Голландии и Бельгии чума уничтожила 12 миллионов голов скота.

Чума свиней проникла в Россию в 2007 году из Грузии. Тогда появились подозрения, что это спецоперация недружественного нам режима Саакашвили. Надежных доказательств нет. Но некоторые специалисты считают, что это возможный вариант.

Почему чума не проникла в Россию раньше, когда в Европе бушевала эпидемия? У нас была сильная федеральная ветеринарная служба. Очень строгий контроль перевозки скота. В 2004 году службу реформировали. Ее функции передали на разные уровни, в том числе в регионы. Финансирование сократили. Зачем это было сделано? Задача — снижение пресловутых административных барьеров, облегчение работы малого бизнеса. Чтобы легче было разводить свиней в личных хозяйствах. Вроде бы, правильное решение. Свиней стало разводить легче. Но только выяснилось, что личные подворья — главный источник чумы свиней. Санитарные правила там зачастую не соблюдаются. Зараженные умершие животные не сжигаются. Отходы нужным образом не обрабатываются. Но поскольку ветслужба ослаблена, контроль утерян. Проводить серьезные согласованные с разными регионами мероприятия против эпидемии сложно. Да и денег не хватает. Вот чума свиней и ползет по всей России.

Высказывается идея, что победить АЧС можно только в том случае, если ликвидировать поголовье свиней в личных подсобных хозяйствах. Так было сделано, например, в Испании. Так уже сделали в нашей Белгородской области. В этой области огромные масштабы свиноводства и рисковать целой отраслью хозяйства не стали. Но по всей стране миллионы семей разводят свиней. Для них это важный приработок. А если это мелкие фермерские хозяйства, то основной заработок. А это уже серьезная социальная проблема.

У Марины Александровны горе, потому что четверых поросят изъяли сотрудники ветнадзора. А у директора крупного холдинга тоже неприятности: уничтожено 17 тысяч породистых свиней.

И сложно сказать, кому из них в эти минуты тяжелее. Свинарник пустой и здесь минимум год нельзя держать скотину. Африканская чума болезнь совсем не опасная для человека, даже если он съест чумное мясо. Но вот для других свиней – смертельная.

Каждый случай подозрения на африканскую чуму должен быть проверен в специальной лаборатории. Сюда приходят пробы свиной крови из всех зараженных регионов России. Это уже не юг России, как было в начале. Данные за осень прошлого года: всего пара вспышек лихорадки. А сегодня география вируса поражает. Он уже почти дошел до Полярного круга. На востоке пока остановился в Татарстане. А начиналось все с юга России почти 10 лет назад.

Известно, что африканская чума перешла через границу из Грузии. Тогда надеялись, что в России ее удастся остановить. Африканская чума оказалась заразная и живучая. С тех пор государство только и делает, что гасит вспышки в разных регионах.

Вся эта спецоперация лишь из-за нескольких заболевших свиней. Деревни и города в радиусе 20 километров становятся зоной отчуждения — это международные правила карантина.

10 тысяч свиней больных и здоровых тоже сожгли за один день. Закрылся крупнейший свинокомплекс в республике. В окрестных лесах отстреливают диких кабанов. А по частным дворам ходят сотрудники ветнадзора, но встречают их обычно как врагов народа, даже несмотря на компенсации.

С тех пор, как в России появилась африканская чума свиней, ветеринарным службам пришлось уничтожить уже более миллиона животных. И, несмотря на такой строгий карантин, только в этом году – сотни новых вспышек.

Этот институт был создан специально для борьбы с биологическим оружием. В Советском Союзе опасались, что подброшенный вирус африканской чумы свиней может быть ударом по целой отрасли.

Впрочем, Куба – это единственный общеизвестный случай, когда африканская чума использовалась как биологическое оружие. Источник заноса в Россию не установлен. Но известно, что именно в Грузии, у границы с Россией находится новейшая американская биолаборатория.

Научные исследования пока не улучшили ситуацию. Наоборот, зараженные дикие кабаны регулярно переносят вирус через границу. На современных промышленных свинокомплексах меры безопасности, как в лаборатории, но это не спасает от африканской чумы.

Этот свинокомплекс теперь закрыт на год. Его охраняют, как военный объект.

Съемочная группа приехала в НИИ ветеринарной вирусологии, чтобы узнать, действительно ли против африканской лихорадки нет никаких средств защиты.

— Есть четыре научных института на планете, которые занимаются вакциной. Вы - один из них. Скажите, кто первый в этих исследованиях?

Журналистам не показали свиней, на которых испытывают вакцину. Это, пожалуй, самые засекреченные свиньи в мире. Вакцина есть, она уже действует. Осталось лишь убедиться, что она будет безопасной и не станет причиной новых вспышек. Как ни странно, ученые, которые работают над вакциной, уверены, что бороться нужно разными методами. Во-первых, прививка для всего поголовья - это слишком дорого. А во-вторых, победить чуму свиней можно уже сейчас, и даже без лекарств.

Но мало кто знает, что обычные деревенские свиньи – это треть от всей отрасли. И 90 процентов вспышек приходятся как раз на подсобные хозяйства. Деревенские жители прекрасно знают симптомы чумы, но редко признаются, когда у них случается горе. И понятно почему. Светлана Зуева честно заявила о смерти поросенка, и вся деревня перестала с ней здороваться.

Ситуация в России сейчас очень похожа на то, что творилось в Испании полвека назад. Вирус африканской чумы поставил под угрозу всю отрасль свиноводства.

Испанские крестьяне оказались перед выбором: заниматься свиноводством профессионально и соблюдать санитарные нормы или заниматься другими животными. За пять лет страна полностью победила вирус и стала знаменита на весь мир не чумой, а своими деликатесами. Возможно, такой же путь ждет и Россию. Но тогда свинья, лежащая в деревенской луже посреди дороги, останется лишь на кадрах кинохроники.

В штате Нью-Йорк больше заболевших коронавирусом, чем в любой стране мира, — уже более 190 тысяч человек. В Нью-Йорке каждый день роют свежие братские могилы, закрыты все предприятия, дети не ходят в школы, в Центральном парке развернули палаточный госпиталь, церковные службы проводят в интернете. Безработица и нищета растут взрывными темпами, продукты невозможно купить, в переполненные больницы принимают только тяжёлых пациентов, а местные пытаются осознать, что вирус убил людей в два раза больше, чем теракт 11 сентября, и это не конец. Нью-йоркский связной самиздата Светлана Сачкова рассказывает, как главный город Америки пытается не сойти с ума.

Первый человек, заражённый коронавирусом, прилетел в США из Уханя 15 января и приземлился в штате Вашингтон — там и произошла первая вспышка заболевания. Первый подтверждённый случай в Нью-Йорке был зарегистрирован 1 марта у женщины, прибывшей из Ирана. За очень короткое время Нью-Йорк превратился в эпицентр пандемии, и это закономерно: этот город — крупнейший всемирный хаб, куда едут люди со всех концов света. Тут уже более 100 тысяч заболевших и почти семь тысяч смертей.

Но ещё до того, как это случилось, опустел Чайна-таун. Обычно там всегда была толчея: туристы покупали поддельные брендовые сумки и часы, а местные захаживали поесть лапши и вонтонов в дешёвых забегаловках, купить свежей рыбы, а также сходить на иглоукалывание или массаж. Затем по всему городу обезлюдели маникюрные салоны, которые традиционно держат азиаты; проходя мимо, можно было увидеть зал, где без дела с грустными лицами сидели мастера. Азиаты первыми из жителей города начали надевать маски, но это порой служило триггером для агрессивно настроенных граждан: одну женщину побили на станции метро Grand Street, а мужчину в Квинсе ударили по голове на автобусной остановке, несмотря на то, что он был с ребёнком.

Но вообще-то всё начиналось как везде: большинство людей не верили в то, что коронавирус — это серьёзно. В начале марта на редких прохожих в масках косились, хотя ньюйоркцы гордятся своей способностью ничему не удивляться: по улице можно пройтись в сколь угодно экстравагантном виде или голым, а никто и бровью не поведёт. Затем, как везде, случилась паника: с полок магазинов в считанные часы смели спирт, маски, туалетную бумагу и макароны. А уже 12 марта, меньше чем через две недели после первого зарегистрированного случая, начался шатдаун: Бродвейские театры, филармония и Метрополитен-опера объявили, что закрываются на месяц. Пять дней спустя закрылись школы, кинотеатры и спортзалы. Ресторанам и барам оставили только возможность готовить еду навынос. Чтобы они не разорились, Управление по спиртным напиткам штата Нью-Йорк пошло на беспрецедентные меры, разрешив этим бизнесам также продавать навынос алкоголь.

A post shared by BLVCK (@blvckaperture) on Apr 6, 2020 at 6:00am PDT

Под роскошной розовой сакурой стоит целая толпа и снимает её на телефоны, не соблюдая дистанцию. Большая группа из взрослых и детей разных возрастов (вряд ли все они живут вместе) фотографируется на лужайке со щенком золотистого ретривера. Он как раз размером с девочку, которая лежит на траве с ним в обнимку. Вокруг множество собак и собаководов: ньюйоркцы обожают своих питомцев. Моя знакомая как-то сказала, что они любят их больше, чем многие — своих детей.

В районе, где я живу, очень большой процент заражённых COVID-19 — это я вижу на специальной карте, где выделены участки с разными почтовыми индексами. На ней же видно, что 61,6 % населения здесь — non-white, небелые. Та же корреляция прослеживается и в других районах: чем больше процент небелого населения, тем больше заражённых. Разумеется, это замечаю не только я, и в Сети уже давно появились расистские предположения о том, что кое-какие группы с кое-каким цветом кожи не очень-то знакомы с правилами гигиены. Но затем журналистам пришло в голову посмотреть статистику занятости, и выяснилось, что у большей части жителей этих районов просто нет возможности сидеть дома: они работают курьерами, продавцами и грузчиками.

Дольше всех делал вид, что никакой пандемии нет, сигарный магазин рядом с бодегой. Раньше там, плотно упаковавшись в крошечное помещение, днём и ночью сидели мужчины, пыхали сигарами, громко разговаривали, слушали музыку и смотрели футбол. Даже в первую неделю апреля мужчины с сигарами тем же составом продолжали сидеть среди клубов дыма. Но магазин всё же пришлось закрыть, и сигарные фанаты переместились к лавкам на тротуаре. У некоторых даже появились медицинские маски, надетые на нью-йоркский манер — на подбородок. Однако и оттуда их два дня спустя вежливо прогнала полиция, обратившись к ним через рупор на испанском языке. Сальсы, которая раньше доносилась ко мне в квартиру через окно, больше не слышно.

Тем временем добыча пропитания превратилась в нетривиальную задачу. Заказать продукты на дом у меня лично не вышло ни разу, хотя некоторым из моих знакомых это на первых порах удавалось. Сайты самых крупных сервисов доставки вроде FreshDirect или Instacart регулярно обрушиваются; если они работают, товары в виртуальную корзину сложить можно, но выбрать время доставки уже не получится. В соцсетях люди жалуются, что не спят ночами в надежде найти свободный тайм-слот, но безуспешно. А тем счастливчикам, которым удаётся сделать заказ, часто привозят лишь треть от него, так как продукты заканчиваются.

Поэтому я иду в ближайший супермаркет и встаю в длинную очередь снаружи. В магазин теперь запускают по пять-десять человек; в очереди стоят, соблюдая дистанцию в два метра. Наконец, после часового ожидания захожу и я и, честно говоря, даже радуюсь тому, как просторно внутри: больше не нужно лавировать сквозь толпу. В овощной секции я замечаю двух мужчин, пожилого и помоложе, которые толкутся у салатов и что-то эмоционально обсуждают. Подхожу ближе и вижу, что они по фейстайму разговаривают с женщиной и через камеру показывают ей имеющиеся в наличии виды салатов. Видимо, у них не получается найти то, что нужно, и все трое расстраиваются. В конце концов мужчина постарше обращается ко мне:

— Вы не знаете, что из этого — кресс-салат?

Уже после супермаркета я подхожу к уличному лотку с овощами и фруктами, на котором часто можно найти то, чего нет в магазине. Раньше их было много по всему городу, но теперь они остались только в жилых районах, где ещё есть хоть какой-то пешеходный трафик. Грустный зеленщик говорит мне:

— Вот ежевику берите, отдаю две упаковки за четыре доллара.
Затем, философски:
— Кто знает, сколько это будет стоить завтра? И вообще — буду ли тут завтра я сам.

— Так нельзя! Вы обманываете людей, которые будут думать, что они защищены от вируса, раз съели папайю!

Я умею готовить, но того же нельзя сказать о большинстве ньюйоркцев. Они знамениты тем, что питаются в основном готовой едой. В принципе, в городе, где представлены все кухни мира, огромное количество очень вкусной дешёвой еды, доступной 24 часа в сутки, легко прожить, не умея даже пожарить яйцо. Многие, засев в карантине, заказывают доставку из ресторанов, лавочек и фастфудных забегаловок. Хотя в прессе и соцсетях вовсю обсуждают, во-первых, насколько это безопасно (что, если повар чихнул вам в бургер?), а во-вторых, насколько этично. Ведь курьеры рискуют своей жизнью, разъезжая по городу и встречаясь с множеством людей. В итоге намечается консенсус: доставка должна быть бесконтактной, то есть курьер кладёт пакет под дверь и уходит, а на чай нужно оставлять как можно больше.

Чаевые всегда были животрепещущей местной темой. В ресторанах — в ту эпоху, когда в них ещё ходили, — было принято давать на чай не меньше двадцати процентов от счёта. Приезжих это часто шокировало, и приходилось объяснять, что официантам в Нью-Йорке не платят зарплату, у них нет страховки, и работают они только за чаевые. Оставить на чай меньше, чем принято, — поступок, гнуснее которого трудно что-то представить, и ньюйоркцы шеймят тех, кто так делает. Знаменитый ресторатор Дэнни Майер упразднил чаевые в своей империи и гордится этим, так как хорошо платит всем сотрудникам без исключения. Одним из первых, ещё 13 марта, он объявил, что закрывает все девятнадцать ресторанов, чтобы не подвергать опасности персонал и покупателей, — когда узнал, что один из высокопоставленных клиентов, пообедавших в его ресторане The Modern, заболел коронавирусом. Компания Майера собирается ещё какое-то время платить зарплату сотрудникам, а также покроет медицинские издержки тем из них, у кого нет страховки. Но большинство закрывающихся нью-йоркских ресторанов не имеют возможности последовать его примеру и потому просто увольняют персонал.

60 процентов людей, потерявших работу в марте, — как раз из ресторанного сектора. Работать официантами чаще всего устраиваются те, кто приезжает в Нью-Йорк без денег и пытается как-то закрепиться, а также люди, у которых нет постоянного заработка, — актёры, танцоры, художники. Несмотря на то, что после 17 марта многие рестораны переориентировались на приготовление еды навынос, им пришлось сократить количество сотрудников до трёх-четырёх человек. Но даже они сейчас работают без прибыли, и эксперты вроде шефа Тома Коликио предполагают, что, когда пандемия окончится, 40–50 процентов ресторанов уже не смогут открыться.

За последние три недели за пособием по безработице в США обратились больше 16 миллионов человек. Эти цифры учитывают только тех, кому удалось это сделать, ведь ситуация с подачей заявлений такая же, как с сервисами по доставке продуктов. Люди часами дозваниваются на горячую линию, дозвонившись, часами ожидают ответа оператора, а затем их частенько сбрасывают. Сайты постоянно обваливаются, не справляясь с потоком посетителей. А ведь в Нью-Йорке огромное количество нелегальных иммигрантов, которые работают за наличные и в принципе не могут обратиться за поддержкой к государству. Но для тех, кто работал официально и потерял работу в текущий кризис, федеральное правительство установило щедрую надбавку — 600 долларов в неделю в течение трёх месяцев. Это надбавка к основному пособию, которое в штате Нью-Йорк может достигать 504 долларов в неделю.

Финансовый стресс для многих оказывается невыносимым. Подавляющее большинство ньюйоркцев живут в съёмных квартирах, и мало у кого имеются деньги, чтобы оплатить хотя бы аренду за месяц. В городе набирает силу движение Rent Strike, призывающее не платить квартирным хозяевам. Выселения за неуплату на время карантина запрещены, а суды закрыты, поэтому чисто теоретически арендодатель ничего не сумеет сделать. Бруклинский домовладелец Марио Салерно, которому принадлежит 18 многоквартирных домов, простил всем своим съёмщикам квартплату за апрель — и, став героем, появился на страницах The New York Times. Из-за дороговизны жилья многие ньюйоркцы снимают лишь комнату и живут с руммейтами, благодаря чему возникают чисто нью-йоркские коллизии. В соцсетях и мессенджерах люди жалуются на соседей по квартире, которые не верят в коронавирус, водят к себе гостей и подвергают опасности не только себя, но и всех, кто живёт с ними в одном помещении. Другие же раньше практически не встречались с руммейтами из-за разницы в рабочих графиках, а теперь, когда все сидят дома, вдруг обнаружили, что им категорически не нравятся соседи, потому что те слушают отстойную музыку и вообще ведут себя как идиоты — этому посвящено множество тредов на Reddit.