Что было с экономикой во время чумы

Как пандемия изменит мир, в котором мы жили

Артуру Конан Дойлю принадлежит одно из самых поэтичных описаний чумной пандемии, поразившей Европу в середине XIV века:

Чума ушла так же стремительно, как и появилась. И вот тут-то сеньоры и собственники обнаружили, что теперь они живут в другой экономической системе, где труд и знания стоят несопоставимо дороже, чем до пандемии. А вот поместья и дома, напротив, потеряли в стоимости.

— жаловался монах-августинец Генри Найтон. Действительно, весной 1349 года цена рабочего времени английского поденщика выросла с двух пенсов в день до четырех, а потом и шести пенсов, что на современные деньги составляет около пятнадцати фунтов.

Подорожание труда спровоцировало поиск технических ухищрений, позволяющих нанимать меньше работников. Но технические ухищрения требовали знающих людей, а знания стоили дорого.

Фото: Reuters

Парадоксально, но одним из последствий чумы стал фундамент технической и промышленной революции.

Сегодня странный вирус, совсем не такой смертельный, как эпидемия гонконгского гриппа, прокатившаяся по миру полвека назад, но заразный и опасный и отправляет экономики в нокдаун — одну за другой.

Рассуждать об адекватности мер борьбы с болезнью мы оставим врачам, экономисты могут только оценивать их последствия. Последствия же эти сложнее, чем нам кажется.

Спасибо, что прочли до конца

Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.

В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.

Оценить последствия эпидемии коронавируса 2019-nCov пока трудно, но у экономистов уже мало сомнений в том, что она обойдется миру дороже атипичной пневмонии 2002–2003 года — а значит, станет самой дорогой эпидемией XXI века. Мы собрали экспертные оценки последствий для экономики всех крупнейших эпидемий в мировой истории, от средневековой чумы до птичьего гриппа. Парадоксально, но большинство эпидемий приводили к росту уровня жизни выживших — хотя в современной экономике это вряд ли сработает.

Юстинианова чума: инфляция, рост зарплат, закат Византии

Названная в честь византийского императора Юстиниана эпидемия охватила всю бывшую Римскую империю в 540—550-е годы и убила от 25 до 100 млн человек. Эпидемия началась на высшей точке глобализации постантичного мира, когда Византийская империя объединила Ближний Восток, Северную Африку и Южную Европу. Болезнь распространилась с торговыми кораблями из Египта, который был крупнейшим экспортером пшеницы.

Эпидемия вызвала сначала резкий рост, а после миллионов смертей — еще более резкий обвал цен на главный глобальный товар эпохи — зерно. Византия столкнулась с провалом налоговых поступлений, девальвацией монеты и резким ростом стоимости рабочей силы. За 150 лет империя потеряла 3/4 территории и лидирующий статус в цивилизованном мире, уступив его германским государствам Запада. Зато рост среднедушевого дохода из-за дефицита рабочей силы стимулировал спрос на дорогие товары и предметы роскоши и, как следствие, — торговлю с Востоком.

Болезнь, зародившаяся в Средней Азии, снова воспользовалась ростом глобализации после Крестовых походов, связавших Европу с Востоком. В 1347–1351 годов от чумы в Европе умерли 69 млн человек — треть населения.

Убыль населения обеспечила выжившим лучшее питание и большие земельные наделы за счет умерших, увеличила ценность человеческой жизни. Землевладельцев нехватка рабочей силы заставила повышать производительность труда, вводя технические усовершенствования.

Испанка: 50 миллионов жертв, минус 6,6% ВВП

Пандемия гриппа-испанки, пришедшаяся на годы Первой мировой войны (1918–1919), оказалась одновременно крупнейшей в истории и самой изученной. Благодаря новым видам транспорта и массовому перемещению людей во время войны число зараженных оказалось рекордным — 500 млн человек, число умерших достигло 50 млн — до 3% населения Земли. Больше всего жертв пришлось на мужчин трудоспособного возраста — 20–40 лет.

Гарвардские экономисты связали с эпидемией испанки рецессию в развитых странах в 1919–1921 годах — четвертую по масштабу за последние 150 лет. По их оценкам, в среднем эпидемия стоила миру 6,6% ВВП. По оценке Всемирного банка, сейчас эпидемия аналогичного масштаба стоила бы мировой экономике 4,8% ВВП, а ущерб составил бы больше $3 трлн. Но в других исследованиях отмечается, что сокращение работоспособного населения привело к заметному росту подушевого реального дохода в США в 1920-е.

Library of Congress

Атипичная пневмония: больше паники, чем ущерба

С этой эпидемией 2002–2003 годов чаще всего сравнивают новый коронавирус. Но по масштабу она намного уступала нынешней: подтвержденных случаев было чуть больше 8 тысяч, скончавшихся — менее 800. Катастрофическими не были и экономические последствия. Рост экономики Китая затормозился лишь на один квартал — с 11,1% до 9,1%. Прямой ущерб для азиатских стран оценивается в $12–18 млрд, косвенный ущерб для мировой экономики — в $30–100 млрд. Но 20 лет назад Китай давал 4% мирового ВВП, а сейчас — уже 17%, напоминает Bloomberg.

Не обошлось и без косвенных положительных последствий — по одной из версий, эпидемия дала толчок китайскому интернет-буму: необходимость пользоваться интернет-сервисами заставила людей в них поверить, а Джек Ма именно тогда решил сделать Alibaba розничной компанией.

Птичий грипп: ущерб без человеческих жертв

Паника вокруг птичьего гриппа началась в 2005 году, пока воспоминания об атипичной пневмонии были свежими. Этот вирус обладает очень высокой летальностью (порядка 50%), но почти не передается от человека к человеку, а для заражения нужно очень тесно контактировать с зараженной птицей. Поэтому пока на его счету меньше 400 жертв.

Но экономический ущерб от птичьего гриппа сравним с ущербом от SARS — главным образом из-за гибели поголовья домашней птицы. Суммарный ущерб мировому птицеводству за два десятилетия измеряется миллиардами долларов. Одна лишь эпидемия птичьего гриппа (правда, другого штамма — H7N9) в 2013 году нанесла китайским производителям птицы ущерб в $6,6 млрд.

Эбола: $53 млрд ущерба для нищих стран

Азиатские эпидемии опасны из-за тесной интегрированности Восточной Азии в мировую экономику и транспортную сеть, но Африка с ее бедностью, социальными проблемами, перемещением населения из-за гражданских войн остается самой подверженной эпидемиям. Вспышка лихорадки Эбола в 2014–2016 годах с 30 тысячами заболевших и 11 тысячами погибших. Это крупнейшая эпидемия Эболы в истории.

По оценке Всемирного банка, прямой ущерб от эпидемии для трех наиболее пострадавших стран — Гвинеи, Либерии и Сьерра-Леоне — составил $2,2 млрд. Но экономисты оценивают общий ущерб с учетом роста безработицы, стоимости социальных программ и ущерба для здоровья населения в $53 млрд.

Cлужащая спецподразделения медицинских войск США по борьбе с лихорадкой Эбола проходит обучение в Сан-Антонио (Техас, США). Фото: минобороны США

Наиболее известный пример такого воздействия в прошлом — Черная чума, поразившая Европу в середине XIV века и способствовавшая формированию совершенно новой конфигурации мировой экономики, многие черты которой сохраняются вплоть до сегодняшнего дня.

Благодаря работам историков-ревизионистов второй половины ХХ века сегодня мы имеем совершенно новое представление о европейском Средневековье: этот мир был отнюдь не изолирован от других цивилизаций своего времени — напротив, он во многом напоминал наши сегодняшние реалии. Как Галичина чуть не завладела Австрией. Четыре версии мотивов князя Даниила

К середине XIII века эта мировая система вошла в пору настоящего расцвета.

Среди сегодняшних историков и политологов довольно популярно представление о том, что эпоха, когда важнейшим принципом политической власти был контроль над территориями, уходит в прошлое — на смену ему якобы идет сетевой контроль, требующий более тонких настроек. В действительности именно такую стратегию власти в XIII веке взяли на вооружение венецианцы и генуэзцы, благодаря которым Европа все более активно встраивалась в глобальные связи своего времени. Был ли Даниил Галицкий первым украинским королём

После того как крестоносцы в 1204 году захватили Константинополь, венецианский дож Энрико Дандоло, один из главных организаторов IV Крестового похода, ограничился совсем небольшими территориальными приобретениями — Венеция забрала себе лишь ключевые перевалочные пункты в Восточном Средиземноморье, которые удерживала еще несколько столетий.

Аналогичной стратегии придерживалась соперница Венеции — Генуя, поставившая под контроль торговые форпосты на Черном море, прежде всего в Крыму, где находился один из важнейших узлов торговли в мировой системе XIII века.

Именно из Крыма и начала свое опустошительное шествие по Европе Черная чума, которая за несколько лет фактически демонтировала эту систему.

Конец знакомого мира

Первое исторические зафиксированное знакомство Европы с масштабными смертоносными эпидемиями состоялось в годы правления римского императора Марка Аврелия Антонина. Так называемая чума Антонина (хотя многие историки считают, что это, скорее всего, была оспа или корь) похоронила 5 млн человек и внесла немалую лепту в тот самый кризис III века, который окончательно подорвал могущество Римской империи.

С 1313 по 1331 год в Хэбэе произошло пять эпидемий, последняя из которых унесла жизни 90% жителей региона. Спустя несколько лет аналогичные по смертоносности вспышки происходят в других территориях, примыкающих к главному торговому маршруту средневековой мир-системы — в Индии и Средней Азии, а затем чума добирается до столицы Золотой Орды Сарая (в нынешней Астраханской области) и Крыма.

История (возможно, апокрифическая) о том, как Черная чума проникла в Европу, хорошо известна из записок генуэзца Габриэля де Мюсси, который в 1346 году находился в принадлежавшей Генуе Каффе (Феодосии), которую осадили войска золотоордынского хана Джанибека.

Когда во время осады в монгольском войске произошла вспышка чумы, хан приказал забрасывать тела умерших в Каффу с помощью катапульт, после чего эпидемия началась и среди населения фактории. Дальнейшее развитие событий было неизбежным: на генуэзских кораблях смертельный вирус был занесен в Европу и всего за шесть лет распространился почти по всей ее территории, за исключением лишь нескольких регионов — Польши, отдельных частей Германии, Богемии и Венгрии, Милана.

Черная смерть стала для Европы настоящей демографической катастрофой.

При этом эпидемия была совершенно неизбирательной — в списке скончавшихся от чумы августейших особ значатся королева Арагона Элеонора, король Кастилии Альфонсо XI Справедливый, королева Франции Жанна Бургундская, великий князь Московский Симеон Гордый. Согласно современным оценкам, в общей сложности Черная смерть унесла 34 млн человек — почти 40% населения тогдашней Европы.

За несколько лет эпидемии численность жителей континента упала до 50 млн человек, то есть до уровня середины XII века.

«Не помогали против нее ни мудрость, ни предусмотрительность человека, в силу которых город был очищен от нечистот людьми, нарочно для того назначенными, запрещено было ввозить больных, издано множество наставлений о сохранении здоровья. Не помогали и умиленные моления, не однажды повторявшиеся, устроенные благочестивыми людьми, в процессиях или другим способом.

Те, кому посчастливилось выжить, действительно массово бежали в деревни из перенаселенных городов — здесь также напрашивается параллель с коронавирусом, который появился не где-нибудь, а в Ухани, одном из главных мегаполисов Китая. Именно перенаселенность Европы XIV века Уильям Макнил называет одним из главных условий, способствовавших быстрому распространению Черной смерти. День в истории. 2 декабря: Константинопольский патриарх назначает в Киев еще одного митрополита Всея Руси, который затем выбрал Москву

В рамках технологий того времени европейская часть человечества достигла предела своей экологической ниши.

Стоит упомянуть и о том, к каким последствиям привела эпидемия Черной чумы в Китае, где она внесла значительный вклад в беспорядки, которые привели к падению монгольской династии Юань.

К концу XIV века население Китая, по оценкам историков, составляло лишь 65 млн человек — почти вдвое меньше, чем накануне монгольского вторжения (123 млн человек). Новая династия Мин поначалу пыталась поддерживать масштабную внешнюю торговлю, снарядив ряд крупных морских экспедиций в Азию и Африку под началом адмирала Чжэн Хэ.

Но затем это направление было полностью свернуто, развитие экономики Китая было полностью переориентировано на внутренний рынок, так что для европейцев, которые в XVI веке наконец проложили морской путь в Поднебесную империю, налаживание торговли с Китаем стало серьезной проблемой на ближайшие несколько столетий.

Капиталистическая перезагрузка

Черная смерть была не единственным бедствием, свалившимся на Европу в середине XIV века.

Иными словами, после нескольких столетий процветания Европа вошла в системный кризис — еще одна примечательная параллель с сегодняшним днем.

Однако картина кризиса была неоднородной.

Голландский историк сельского хозяйства Бернхард Хенрик Слихер ван Бат отмечал зависимость между скоростью распространения чумы и качеством питания: эпидемия унесла больше всего жизней там, где основная масса населения жила в условиях продолжительного недоедания. Но в регионах, производивших жирную пищу, таких как Фландрия и Голландия, сопротивляемость людей чуме была гораздо выше, что создавало для них серьезные преимущества.

В XV веке главными экономическими узлами Европы оказываются уже не Венеция и Генуя, а фламандские Брюгге и Антверпен — центр европейского мира-экономики постепенно смещается от Средиземноморья на север. Чума в Херсоне, или Как адмирал Ушаков свой первый орден заслужил

Одновременно нарастает региональная специализация экономики. Богатые и густонаселенные, но малоземельные Фландрия и Голландия фактически отказывается от собственного производства хлеба, предпочитая закупать зерно на востоке Европы — в Польше, где земля была в избытке, а местные правители испытывали хроническую нехватку денег.

Сама зерновая торговля на Балтике и в Северном море представляла собой совершенно новое для европейской экономики явление.

Фактически это был первый опыт торговли в современном смысле — крупнооптовыми партиями на далекие расстояния. Такая торговля требовала создания серьезной инфраструктуры — портов и флота, что стимулировало развитие самой передовой отрасли промышленности раннего Нового времени — кораблестроения. Избыток рабочих рук, не требующих применения в сельском хозяйстве, способствует тому, что в северо-западной Европе начинается быстрая индустриализация, в то время как восток Европы постепенно превращается в отсталую аграрную периферию.

В то же время Европа постепенно превращается в единое экономическое пространство, в гораздо меньшей степени связанное с Азией, а последующее открытие Америки открывает для западных европейцев возможности территориальной экспансии, практически исчерпанные к концу Средневековья.

Несмотря на то, что чума будет регулярно возвращаться в Европу еще примерно четыре столетия, ее последствия больше не будут столь же катастрофическими. Чумной бунт. Как малороссы спасали Москву от страшной эпидемии

Вследствие эпидемии убыль сельского населения была столь масштабной, что крестьяне получили неожиданное преимущество в борьбе с феодалами: грубо говоря, на рынке труда того времени восторжествовал продавец, а не покупатель. Наибольшего успеха крестьяне добились в Англии, где после Черной чумы практически все трудовые повинности перестали исполняться, несмотря на попытки закрепить их законодательно.

Падающего подтолкни

Риски, связанные с эпидемиями, на первый взгляд ниже, чем эти два экстремальных сценария, — все-таки до последнего времени человечество так или иначе справлялось с большинством вирусных инфекций. Однако нашествие на Европу Черной чумы демонстрирует, что этот фактор способен вносить системные изменения в экономику и структуру общества в целом, и это обстоятельство нужно, конечно же, учитывать в нынешней ситуации с коронавирусом. Слишком дорогая инфекция. Как коронавирус бьёт по экономике и. даёт новые заказы

О системном кризисе капитализма говорится уже давно, хотя до недавних пор капитализм демонстрировал свою живучесть, разрешая различные кризисы или откладывая их последствия на будущее в рамках собственной же логики. Тем не менее, внутренние противоречия капитализма углубляются, так что ожидания нового кризиса, по масштабам превосходящего Великую депрессию или Великую рецессию 2008 года, присутствовали как постоянный фон дискуссий о будущем глобальной экономики.

Обнадеживающим в данном случае является опять же то обстоятельство, что все зафиксированные в истории эпидемии рано или поздно шли на спад. Но есть и плохая новость: коронавирус явился в тот самый момент, когда два фундаментальных риска, о которых говорил Майкл Манн, выглядят вовсе не теоретической возможностью.

Если развал мировых рынков под воздействием новостей об эпидемии, симптомы которого уже налицо, не будет остановлен, выходом из кризиса, как это уже не раз бывало в истории, действительно может стать большая война с малопредсказуемыми последствиями.

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Великая чума 1665-1666 годов унесла жизни 100 тысяч человек в Лондоне. Тогда власти, как и сейчас во время вспышки эпидемии коронавируса, вводили всеобщий карантин, люди скупали продукты и сидели дома, предприятия закрывались и банкротились.

О параллелях с современным миром можно судить из двух исторических документов тех лет - "Дневника чумного года" Даниеля Дефо и "Дневника Сэмуэля Пипса".

"Необходимость выходить из дома, чтобы купить продукты, была, по большому счету, причиной, сгубившей весь город, потому что именно в эти моменты люди и заражались друг от друга" Даниель Дефо "Дневник чумного года" 1722 год.

"Жизненно необходимо замедлить распространение болезни. поэтому мы просим людей оставаться дома. " Борис Джонсон, обращение к нации 23 марта 2020 года.

"Как мало людей на улицах! Да и те, кто есть, бредут, как будто они уже попрощались с миром. Зашел на биржу, но и там было всего человек 50, да скоро, видимо, их станет еще меньше. И потому я решил сегодня сказать: "Адье" лондонским улицам""Дневник Сэмюэла Пипса" 1665 год.

Лондон, как и все европейские столицы с давней историей, пережил немало эпидемий. Медицина идет вперед, но в случаях, когда мы сталкиваемся с болезнью, от которой пока что нет прививок, и распространение инфекции, и поведение публики, не слишком отличаются от того, что творилось в столице Англии в XVII веке.

Сын портного, чиновник морского ведомства и автор знаменитого дневника Пипс лично пережил чуму 1665-1666 годов, убившую где-то пятую или даже четвертую часть лондонцев. Это приблизительная оценка, и весьма вероятно, что процент смертей был гораздо выше.

"Дневник чумного года" Дефо был опубликован в 1722 году через 57 лет после описываемых событий. Будучи журналистом, Дефо умел работать с источниками и тщательно изучил почти все имевшиеся официальные документы и воспоминания современников. Говорят также, что во многом он воспользовался дневниками дяди. Он писал свой роман как предупреждение: как раз в это время чума свирепствовала в Марселе, и были опасения, что она может перебраться в Лондон.

"Царица грозная чума теперь идет на нас сама"

Первое известие о новом коронавирусе из Китая пришло аккурат под китайский Новый год, и подавляющее большинство британцев если его и заметили, то не обратили на него никакого внимания. 12 марта в Соединенном Королевстве был зарегистрирован первый случай болезни.

В XVII веке люди и болезни путешествовали гораздо медленнее, и даже из ближней Голландии чума добиралась до Лондона целых два года.

"19 Окт. 1663

Мы с сэром У. Баттеном (коллега Пипса по Морскому ведомству, которого он, кстати, терпеть не мог) отправились в кофейню в Корнхилле, где было много разговоров о Турецком деле (речь идет о событиях в современной Хорватии), да и еще о том, что чума добралась до Амстердама".

Прошло еще девять месяцев.

"Июль 25 1664

Сэр У. Баттен и я снова отправились в кофейню, но новостей никаких, только чума у всех на слуху, и говорят, что среди голландцев она распространилась еще больше".

Начало романа Дефо тоже привязано примерно к этому же времени, когда разговоры о чуме велись уже повсеместно.

"Где-то в начале сентября 1664 мы с соседями узнали, что чума вернулась в Голландию, потому что там она сильно свирепствовала в году 1663, особенно в Роттердаме и Амстердаме. Одни говорят, что ее завезли из Италии, другие - что из Леванта на турецких кораблях с товарами, кто-то говорил, что из Гандии, а кто-то - что из Кипра. Впрочем не все ли равно, откуда она пришла, но все согласны с тем, что в Голландию она вернулась".

Проблемы большого города

Беда Лондона была в том, что как раз перед эпидемией чумы город сильно разросся. Англичане радостно попрощались с насильственным аскетизмом правления Кромвеля и с энтузиазмом окунулись в веселую и фривольную атмосферу, которой заразил всю страну Карл II.

Лондон стал местом больших возможностей, высокой моды и самых разнообразных развлечений. Войн временно не было, и оставшиеся не у дел солдаты тоже стекались в столицу. Население города как-то почти в одночасье увеличилось на 100 тысяч человек.

Результат был вполне ожидаемым: число жителей столицы, обитавших в переполненных домах с совершенно антисанитарными условиями, выросло во много раз. Рядом с людьми процветали и размножались еще более многочисленные крысы, а их блохи разносили чумные бактерии уже по людям. Лондон превратился в идеальное место для распространения эпидемии.

Сейчас и крыс, и блох стало гораздо меньше, хотя они как раз коронавирус не переносят, но скученный общественный транспорт, не говоря уже о многолюдных офисах, предприятиях, кофейнях и магазинах, успешно выполнили такую же роль в распространении коронавируса, как и трущобы XVII века в распространении чумы.

"Поминутно мертвых носят, и стенания живых боязливо бога просят упокоить души их!"

Великая лондонская чума, видимо, началась где-то в конце 1664 года, в доме на улице Лонг Акр в Ковент Гардене. Сейчас - это самый что ни на есть центр с дорогими магазинами и модными театрами и ресторанами, а 400 лет назад место это имело дурную славу, и жили в нем далеко не миллионеры.

К июню следующего года надежда на то, что зараза не выйдет за пределы бедных районов не оправдалась, и болезнь постепенно добралась и до коммерческих районов Лондонского сити.

"Июнь 7-го 1665

Самая страшная жара, которую я когда-либо испытывал в своей жизни. И сегодня я против своей воли увидел на Друри Лейн (Ковент Гарден) два или три дома, помеченных красным крестом, со словами "Боже, смилуйся над нами", написанными на них. Это меня сильно опечалило, потому что на моей памяти это были первые такие дома".

"Июнь 10-го 1665

Ужинал дома и страшно встревожился, узнав, что чума добралась до Сити… Потом поехал в контору, чтобы закончить письма, и домой в кровать, но очень обеспокоен болезнью. И в голове полно других мыслей, в особенности, как привести в порядок мои делана тот случай, если Господь пожелает меня забрать к себе, и будет на то его воля и к его вящей славе".

"Неделя с 11 по 18 июля число смертей было 1761, хотя от самой чумы умерло не более 16-ти. Но это вскоре переменилось, особенно в приходе Крипплгейт и в Клеркенвелле. И во вторую неделю августа в Крипплгейте похоронили 886, а в Клеркенвелле 155. И в первом случае говорят, что из этих 850 вполне могли умереть от чумы, а во втором даже в списках говорилось, что от чумы умерли 150".

Тихо все. Одно кладбище не пустеет, не молчит

Королевский двор перебрался из Лондона в Оксфорд еще в мае 1665. Вскоре большинство зажиточных лондонцев тоже собрали вещи и домашних и выбрались на вольный воздух. Тех же, кто волей или неволей остался, ждала или смерть, или потеря близких.

"Даже облик Лондона странно переменился. На каждом лице читались печаль и грусть, и даже в тех частях города, которые еще не совсем сдались на милость чумы, все были глубоко озабочены. Можно сказать, что весь Лондон был в слезах. И не то, чтобы по улицам ходили люди в трауре. Нет, никто более не одевался в черное, чтобы почтить память своих ближайших друзей. Но на улицах раздавались голоса скорбящих. Стенания женщин и детей у окон и за дверями домов, где их дорогие родственники сейчас умирали, или только что умерли, раздавались так часто, что даже самое стойкое сердце не могло остаться равнодушным".

"Август 16-го, 1665

Я добрался до дома только после темноты, и рядом со ступенями, ведущими в церковный двор, наткнулся на мертвое чумное тело, в узком переулке. Но, слава Богу, меня это не слишком взволновало. Правда, я решил так поздно больше не возвращаться".

"Август 31-го 1665

Вставши, сделал несколько дел для переезда в Вулич (теперь Лондон, во времена Пипса - пригород). Чума сильно распространилась в эту неделю против всех ожиданий: почти 2000 новых смертей, что доводит общее число (умерших) до 7000 плюс-минус 100. И, говорят, что из этих смертей от чумы скончались более 6000. Так заканчивается этот месяц. Все пребывают в большой печали от огромности чумной болезни, которая распространилась уже почти по всему королевству".

Пик эпидемии пришелся как раз на август, и герой Дефо решил запереться в доме на две недели. За жизнью города он мог наблюдать только из окна.

"Из моих окон. видно место, где селятся мясники, или те, чья работа зависит от мясников. И почти все темное время ночи телега с мертвецами стояла в конце аллеи, а потом отьезжала полной. А поскольку церковный двор был не слишком далеко, то и возвращалась она скоро, чтобы забрать новые тела".

"Итак, — хвала тебе, Чума, нам не страшна могилы тьма"

Начало эпидемии коронавируса в Британии, особенно в Лондоне, ознаменовалось тем, что многие несознательные граждане ринулись в магазины, скупая предметы гигиены и, главное, туалетную бумагу. Напрасно супермаркеты увещевали перепуганную публику, что еды хватит, и что не надо запасаться провизией на несколько лет вперед. Те, у кого инстинкт самосохранения включился в форме повышенной запасливости, на увещевания не реагировали.

". многие семьи, предвидя приближение чумы, запаслись всякой провизией и другими необходимыми товарами, достаточными для всех членов их семей, и закрылись в домах так основательно, что никто их не видел и не слышал до тех пор, пока поветрие почти не закончилось".

Точно так же, как и сейчас, многим предприятиям, точнее, мастеровым, которые занимались производством предметов не первой необходимости, пришлось туго.

"Все мастеровые, особенно те, которые производили разные украшения и менее необходимые части одежды и мебели: ткачи лент, золотые и серебряные кружевницы, позолотчики, швеи, шляпницы, обувщики и перчатники, а также те, кто занимался обивкой мебелиили изготовлением комодов и зеркал, а также другие представители многочисленных подобных профессий. остановили работу, уволили работников и всех, кто от них в своем труде зависел".

К сожалению, в XVII веке правительство еще не было настолько сознательным, чтобы поддерживать бизнес на плаву.

Чума между тем продолжалась.

"Март 13-го 1666

Случаи чумы снова участились в эту неделю до 29 с 28, хотя число умерших и уменьшилось с 297 до 238, что, однако, меня совсем не радует".

"Апрель, 5-го 1666

Чумой, к нашему великому горю, заразились еще девять человек, хотя в целом число больных и уменьшилось немного. Но рост числа заболевших есть во многих приходах, что приводит к опасениям по поводу того, что принесет нам год будущий".

"Апрель 23-го 1666

Сегодня утром парламент собрался только для того, чтобы приостановить работу до зимы. Случаи чумы, как я слышал, опять сильно участились в городе и очень сильно участились по стране в целом".

В современной историографии принято связывать конец эпидемии чумы с Великим Лондонским пожаром, который за четыре дня в сентябре 1666 года уничтожил и дезинфицировал подавляющую часть Сити от Тауэра до Холборна. И, хотя случаи заражения и болезни еще случались, было решено, что теперь Лондон уже настолько безопасен, что туда может вернуться и король со своим двором.

Пипс, однако, отнесся к этому решению довольно скептически.

"Ноябрь 20-го 1666

Был в конторе недолго, а потом отправился в церковь на благодарственную службу по поводу окончания чумы, но, Бог мой! в городе до сих пор говорят, что с этим поторопились, потому что есть еще люди, которые от нее умирают".

Если верить официальным спискам умерших, то в Лондоне за неделю с 20 по 27 ноября 1666 года от чумы умерли семь человек, и смерти продолжались еще несколько недель.

Хотя огонь, безусловно, сыграл положительную роль, уничтожив крыс и блох, наиболее вероятно, что решающим фактором стали жесткие меры изоляции, введенные парламентом и осуществляемые лорд-мэром и олдерменами, а также специально обученной стражей. Распространение болезни было замедлено, а за год все заразившиеся либо умерли, либо приобрели необходимый иммунитет. Вот несколько выдержек из королевского указа о борьбе с чумой:

"Каждый город должен выделить какое-нибудь удобное место за своими пределами, где должен быть возведен чумной дом или сарай на случай, если инфекция в городе распространится. "

"Если какой-либо дом становится зараженным, то больных, сколько бы их ни было, необходимо незамедлительно перевезти в чумной дом для сохранения остальной семьи. И такой дом, даже если в нем и нет мертвецов, должен быть закрыт на 40 дней, и на его дверях должен быть нарисован красный крест и слова: "Господи, смилуйся над нами". И специальные смотрители должны доставлять жителям все необходимое и следить, чтобы они не общались со здоровыми".

"Ни один человек, умерший от чумы, не будет похоронен ни в церкви, ни в церковном дворе, но. в другом специально выделенном месте. В могилы вместе с телами людей, умерших от чумы, должно быть также опущено большое количество негашеной извести. Открывать такие могилы потом нельзя будет целый год или даже дольше, чтобы от лежащих там тел не заразились другие".

Приходится признать, что и в наше время, когда человечество столкнулось с новой болезнью, от которой пока что нет вакцины, меры остаются все теми же. И все-таки будем надеяться, что на сей раз наш карантин ограничится парой месяцев, а не полутора годами. И что для искоренения новой напасти Великий пожар тоже не потребуется.

Читайте также: