Нормальная микрофлора инфекция иммунитет

Существует множество рекомендаций в рекламе и СМИ, которые убеждают покупать йогурты с бактериями, мультивитаминные комплексы, чудо-иммуностимуляторы и многое другое. Но, к сожалению, идеального и простого рецепта профилактики от инфекционных заболеваний нет.

Начнем с йогуртов. В рекламных роликах нам рассказывают о том, что иммунитет зависит от микрофлоры кишечника, а йогурты с полезными бактериями улучшают микрофлору — значит, и иммунитет организма.

Теперь нам известно, что в кишечнике человека обитают тысячи видов бактерий, играющих важнейшую роль в нормальном функционировании организма. Эти бактерии — неотъемлемая часть микробиома, то есть совокупности всех бактерий, архей, грибков и вирусов, обитающих в нашем организме. Длительная коэволюция бактерий и организма человека привела к возникновению сложных механизмов взаимодействия компонентов иммунитета с представителями микробиома. Микрофлора кишечника помогает переваривать продукты, с которыми не могут справиться желудок и кишечник. Микроорганизмы кишечника продуцируют жизненно важные витамины группы B и витамин K, которые не способен синтезировать наш организм. Они также препятствуют проникновению патогенных микробов, поддерживая целостность слизистой кишечника и физически препятствуя их прикреплению к клеткам кишечного эпителия. Иммунная система контролирует качественный состав и численность бактериальных клеток, составляющих микрофлору кишечника. Другие бактерии извне, в частности — полезные йогуртовые бактерии — не способны надолго задерживаться в кишечнике. Это подтвердил американский исследователь Шервуд Горбах, изучавший штаммы бактерий более 20 лет. Ему не удалось найти задерживающиеся в кишечнике бактерии ни в одной из молочных культур Америки, Европы и Азии. Если некоторые штаммы и выживали после соляной кислоты желудка, то всё равно исчезали через 1–2 дня.

Ученые до сих пор предпринимают множество попыток получения штаммов микроорганизмов пробиотиков, с помощью которых можно было бы лечить кишечные заболевания, а также улучшать пищеварение и поддерживать нормальную микробиоту. Некоторые пробиотики показали в экспериментах многообещающие результаты. Однако пока у ученых недостаточно убедительных научных данных об их пользе. В США Управление по контролю продуктов питания и лекарственных средств FDA не одобрило ни одного пробиотика для профилактики или лечения какого-либо заболевания.

Многие про- и пребиотики действительно показали в ходе исследований свою пользу для кишечной микробиоты на моделях in vivo. Но возможно ли экстраполировать результаты этих работ на большие группы людей, когда состав микробиоты на 2/3 индивидуален для каждого, и процесс изменения микробиологического сообщества идет постоянно? Не стоит забывать и о том, что не всякий продукт, содержащий даже живые бактерии, полезен. В лучшем случае от таких добавок не будет ни пользы, ни вреда, в худшем — они могут способствовать распространению генов устойчивости к антибиотикам среди болезнетворных бактерий.

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно внимательно изучить состав продукта, обратить внимание на то, какой микроорганизм в йогурте содержится и в каких количествах, а на этикетке должна быть информация о том, является ли бактерия живой. Но все эти данные, к сожалению, не могут гарантировать лечебный и профилактический эффект в каждом конкретном случае. Нужны ли дополнительные бактерии кишечнику для борьбы с патогенами? Если все компоненты кишечника работают слаженно, ему удается справиться с различными угрозами без какой-либо помощи. Особую роль в процессе иммунной защиты кишечника играет тонкая кишка. Лимфоидная ткань в этом органе представлена сгруппированными лимфатическими узелками — Пейеровыми бляшками, аппендиксом и лимфатическими узлами брыжейки. Во всех этих структурах скапливаются B- и T-лимфоциты. Наибольшая концентрация Пейеровых бляшек отмечена в червеобразном отростке слепой кишки — в аппендиксе, главной функцией которого является защита кишечника и его микрофлоры от патогенных агентов. Воспаление этого червеобразного отростка — аппендицит — одно из наиболее частых заболеваний брюшной полости, требующее хирургического вмешательства. Более 50 % лимфоцитов кишечника представлены B-лимфоцитами, производящими большое количество антител IgA. Их основная функция заключается в том, чтобы препятствовать прикреплению патогенных микроорганизмов к энтероцитам — клеткам кишечника. Иммуноглобулины типа IgA, выступающие в роли главного уничтожителя различного рода антигенов (не только микробного происхождения) слизистой оболочки ЖКТ, удерживаются около эпителиальных клеток в результате взаимодействия с гликокаликсом — углеводной оболочкой на поверхности клеток кишечника. Синтез этих антител стимулируется микрофлорой кишечника, а также по принципу обратной связи, с помощью этих же IgA регулируется численность бактериальных клеток нормальной микрофлоры кишечника. Таким образом, если лимфоциты кишечника и нормальная микробиота работают правильно, то в этом отделе пищеварительной системы не возникает инфекционных заболеваний. В случае нарушений работы органа нужна консультация врача и специализированное лечение.

Витамины — это группа разнообразных по химической природе органических соединений, которые жизненно необходимы для существования живых организмов. В отличие от растений и бактерий, животные не могут синтезировать витамины в полной мере, поэтому они получают их из пищи. Витамины помогают осуществлению всех важнейших ферментативных реакций, протекающих в организме. Они участвуют в метаболизме глюкозы, аминокислот и липидов (витамин B1), процессах клеточного дыхания (витамин B2), нейтрализации активных форм кислорода и других свободных радикалов — отвечают за антиоксидантную активность (витамины С и Е). Кроме этого, витамины обеспечивают синтез зрительных пигментов (витамин А), и участвуют в кальциевом обмене (витамин D). Всего организму человека необходимы 13 витаминов для нормальной жизнедеятельности: витамин A, витамины группы B (B1, B2, B3, B5, B6, B7, B9, B12), витамины C, D, E и K. Для многих из них ученые продолжают описывать новые виды активности. В частности, витамины A, С, D, E и B6 были отмечены как важнейшие участники процессов, связанных с иммунитетом. При их недостатке нарушается активация T и B-лимфоцитов, а также вырабатываются провоспалительные сигнальные молекулы, которые в некоторых случаях могут осложнять патологические процессы. При серьезном дефиците или избытке каких-либо витаминов могут возникать или осложняться различные заболевания, поэтому необходимо придерживаться определенной дозировки — пить столько витаминов, сколько требуется.

Каждому из нас в зависимости от пола, возраста, условий окружающей среды необходимо разное количество витаминов. Эти нормы описаны в специальном сборнике рекомендаций Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ). Оценки ВОЗ приблизительны, в настоящее время ученые стремятся максимально объективно оценивать нормы потребления витаминов и минералов. Они занимаются исследованиями, связанными с мониторингом содержания витаминов и минералов в продуктах питания, заболеваниями, вызванными недостатком какого-либо витамина и многими другими исследованиями. Подробнее о результатах изысканий вы можете узнать в информационной системе VMNIS (Vitamin and Mineral Nutrition Information System). Чаще всего причина недомогания в том, что организму не хватает какого-то конкретного витамина. Но действительно ли дефициты тех или иных витаминов так распространены в мире, и их последствия настолько опасны, что пить витаминные комплексы — необходимость? Вовсе нет. Мы получаем витамины и микроэлементы с пищей. Действительно, ни один продукт не содержит всех необходимых элементов в нужном количестве. Именно поэтому так важно правильно и сбалансированно питаться.

Вероятно, самая адекватная рекомендация по поводу употребления витаминов касается фолиевой кислоты (B9) и беременности. Недостаток B9 может приводить к нарушению формирования нервной трубки плода, что впоследствии может привести к дефектам в развитии нервной системы. Поэтому беременным женщинам с самых ранних сроков прописывают прием фолиевой кислоты.

*Импакт фактор за 2018 г. по данным РИНЦ

Журнал входит в Перечень рецензируемых научных изданий ВАК.

Читайте в новом номере

Кишечная микробиота представляет собой совокупность огромного количества микроорганизмов, которые образуют своеобразный симбиоз с организмом человека, где каждый извлекает выгоды для своего существования и оказывает влияние на партнера. Можно уверенно говорить, что нет ни одной функции организма, на которую не влияла бы тем или иным способом кишечная микробиота.
Кишечник является самым большим иммунным органом человеческого организма, при этом эффективность функционирования местного иммунитета зависит от заселения кишечника индигенной микрофлорой. Особое место в процессе формирования и функционирования иммунной системы отводится лактобактериям.
В данном обзоре мы ставили перед собой цель донести наиболее полную информацию о составе и функциях микробиоты кишечника, ее роли в формировании иммунитета и терапевтических возможностях штамма Lactobacillus rhamnosus GG. Установленные механизмы молекулярного действия, детальная структурная и генетическая характеристика, данные рандомизированных исследований и метаанализов, а также огромный опыт эффективного практического использования LGG делают этот штамм средством выбора для профилактики и снижения тяжести целого ряда состояний, обусловленных дисфункцией иммунной системы.

Ключевые слова: микрофлора кишечника, иммунитет, пробиотик, Lactobacillus rhamnosus GG, LGG.

Для цитирования: Оганезова И.А. Кишечная микробиота и иммунитет: иммуномодулирующие эффекты Lactobacillus rhamnosus GG. РМЖ. 2018;9:39-44.

Intestinal microbiota and immunity: immunomodulatory effects of Lactobacillus rhamnosus GG
I.A. Oganezova

North-Western State Medical University named after I. I. Mechnikov, St. Petersburg

Intestinal microbiota is a complex formed by a large number of microorganisms, which make a kind of symbiosis with the human body, where everyone gets benefits for his existence and influences the partner. It can be confidently said, that there are no such functions of the body, which are not effected by the intestinal microbiota in one way or another.
The intestine is the largest immune organ of the human body, while the effectiveness of local immunity depends on the colonization of the intestine by an indigenous microflora. Lactobacilli take a special place in the process of formation and functioning of the immune system.
The aim of this review was to provide the most complete information about the composition and functions of the intestinal microbiota, its role in the formation of immunity and the therapeutic possibilities of Lactobacillus rhamnosus GG. The established mechanisms of molecular action, the detailed structural and genetic characteristics, the data of randomized studies and meta-analyzes, and the great experience of effective practical use of LGG make this strain the means of choice for the prevention and relieving a number of conditions caused by immune system dysfunction.

Key words: intestinal microflora, immunity, probiotic, Lactobacillus rhamnosus GG, LGG.
For citation: Oganezova I.A. Intestinal microbiota and immunity: immunomodulatory effects of Lactobacillus rhamnosus GG //
RMJ. 2018. № 9. P. 39–44.

В обзоре рассмотрена информация о составе и функциях микробиоты кишечника, ее роли в формировании иммунитета и терапевтических возможностях штамма Lactobacillus rhamnosus GG

Совокупность микроорганизмов и макроорганизм составляют своеобразный симбиоз, где каждый извлекает выгоды для своего существования и оказывает влияние на партнера. Функции кишечной микрофлоры по отношению к макроорганизму реализуются как локально, так и на системном уровне, при этом различные виды бактерий вносят свой вклад в это влияние. По своей роли в поддержании гомеостаза микробиота кишечника не уступает любому жизненно важному органу, поэтому любые нарушения ее состава могут приводить к значительным отклонениям в состоянии здоровья человека [8].
Основные функции кишечной микрофлоры и механизмы их реализации:
Защитная: обеспечение колонизационной резистентности: избирательное подавление факультативной флоры; препятствие адгезии, размножению и инвазии экзогенно поступающих микроорганизмов; продукция лизоцимов, бактериоцинов, Н₂О₂, антимикробных факторов.
Пищеварительная: продукция ферментов, обеспечивающих гидролиз и всасывание нутриентов.
Метаболическая: регуляция обмена желчных кислот, холестерина, водно-электролитного баланса, состава кишечных газов, поддержание дифференцированных значений рН, детоксикация экзогенных и эндогенных метаболитов.
Синтетическая: синтез витаминов В₁, В₂, В₃, В₅, В₆, В₉, В₁₂, С, К, аминокислот, гормонов, биологически активных веществ, летучих жирных кислот.
Иммуномодулирующая: участие в созревании и функционировании иммунокомпетентных структур кишечника, синтез иммуноглобулинов, цитокинов.

Только для зарегистрированных пользователей

Полный текст:

Резюме. В статье приведены современные данные об особенностях иммунных реакций в тканях глазного яблока в целом. Освещены аспекты иммунного реагирования (в том числе системы цитокинов) при различной патологии глаза. Обобщены существующие на сегодняшний день сведения о нормальной и патологической микрофлоре конъюнктивы и ее возможном влиянии на иммунные процессы, протекающие в тканях глаза.

аспирант кафедры офтальмологии с курсами детской офтальмологии и офтальмоонкологии

123995, Москва, ул. Баррикадная, 2/1

1. Архипова Л.Т. Симпатическая офтальмия. — М., Триада. — 2006. — С.102–105.

5. Воронцова Т.Н., Бржеский В.В., Ефимова Е.Л., Прозорная Л.П., Михайлова М.В., Крепких Е.М. Микрофлора конъюнктивальной полости и ее чувствительность к антибактериальным препаратам у детей в норме и при некоторых воспалительных заболеваниях глаз // Офтальмол. ведомости. — 2010. — Т. III, № 2. — С. 61–65.

6. Вохмяков А.В., Околов И.Н., Гурченок П.А. Выбор оптимального антибиотика для профилактики инфекционных осложнений в офтальмохирургии // Клин. офтальмология. — 2007. — Т. 8, № 1. — С. 37–40.

7. Зильбер Н.А. И.И. Мечников и учение об иммунитете // Научное наследство. — M.-Л.: Издательство АН СССР, 1948. — Т. 1. — С. 482–519.

8. Каранадзе Н.А., Южаков A.M. Изучение бактериальной флоры конъюнктивы глаз и ее чувствительности к антибиотикам // Офтальмол. журн. — 1984. — № 1. — С. 54–57.

9. Каспаров А.А. Офтальмогерпес. — М.: Медицина, 1994. — 224 с.

10. Керимов К.Т., Джафаров А.И., Гахраманов Ф.С. Ожоги глаз: патогенез и лечение. — М.: РАМН, 2005. — 462 с.

11. Кетлинский С.А., Симбирцев А.С. Цитокины. — Санкт-Петербург, 2008. — С.242–243, 286–287.

12. Майчук Ю.Ф. Профилактика и эпидемиология слепоты в мире. — М., 1986. — 80 с.

13. Мальханов В.Б., Марванова З.Р., Шевчук Н.Е. Цитокиновый статус больных офтальмогерпесом // Вопросы вирусологии. — 2004. — № 1. — С. 28–30.

14. Маркова Е.В., Климова Т.В. Анатомия, физиология и патология органа зрения. Иммунологические аспекты глазных заболеваний: учебное пособие. — Новосибирск: НГПУ, 2010. — 231 с.

15. Никитин Н.А., Кузбеков Ш.Р. Роль TGFβ в офтальмологии // Цитокины и воспаление. — 2009. — Т. 8, № 1. — С. 3–9.

17. Околов И.Н., Гурченок П.А., Вохмяков А.В. Нормальная микрофлора конъюнктивы у офтальмо-хирургических пациентов // Офтальмол. ведомости. — 2008. — Т. I, № 3. — С. 18–21.

18. Околов И.Н., Гурченок П.А., Вохмяков А.В. Резистентность к антибиотикам коагулазонегативных стафилококков, выделенных у больных конъюнктивитами // Офтальмол. ведомости. — 2009. — Т. II, № 2. — С. 43–47.

19. Рабсон А., Ройт А., Делвз П. Основы медицинской иммунологии. — М., 2006. — С. 168–169.

20. Сакович В.Н. Характер микрофлоры конъюнктивальной полости глаза и ее чувствительность к антибиотикам при гнойных кератитах // Офтальмол. журн. — 1991. — № 3. — С. 189–190.

22. Сотникова Н.Ю. Иммунная система слизистых и микрофлора // Российский иммунол. журн. — 2009. — Т. 3 (12), № 2. — С. 111–120.

23. Теплинская Л.Е., Филичкина Н.С., Матевосова К.С. Эффективность лечения увеитов препаратом суперлимф // Вестник офтальмологии. — 2005. — № 4. — С. 22.

24. Хаитов Р.М. Аллергология и иммунология. Национальное руководство. — М.: ГЭОТАР-Медиа, 2009. — 636 с.

25. Харченко Е.П., Клименко М.Н. Иммунная уязвимость мозга // Журнал неврологии и психиатрии. — 2007. — № 1. — С. 70–77.

26. Шаимова, В.А. Изучение состава микрофлоры клинически здоровой конъюнктивы и при бактериальном кератите // Актуальные проблемы офтальмологии: сб. тез. 9-й науч.-практ. конф. — М., 2006. — С. 85–87.

27. Шевчук Н.Е., Мальханов В.Б., Марванова З.Р. Интерфероновый статус больных герпетическим кератитом // Проблемы офтальмологии. — 2007. — № 1. — С. 29–32.

28. Шевчук Н.Е., Шамратова А.Р., Мальханов В.Б., Латыпова Э.А. Хламидийный конъюнктивит: Взаимосвязь содержания цитокинов и гликозамингликанов в сыворотке крови // Цитокины и воспаление. — 2008. — Т. 7, № 3. — С. 52–54.

29. Ярилин А.А. Иммунология: учебник. — М.: ГЭОТАР-Медиа, 2010. — 752 с.

30. Abu el-Asrar A.M., Geboes K., Tabarra K.F., Van den Oord J.J., Missotten L. Immunopathogenesis of vernal keratoconjunctivitis // Bull. Soc. Belge Ophthalmol. — 1996. — Vol. 261. — P. 15–24.

31. Gorbach S. Lactic acid bacteria and human health // Ann. Med. — 1990. — Vol. 22, N 1. — P. 37–41.

32. Grajewski R.S., Hansen A.M., Agarwal R.K., Kronenberg M., Sidobre S., Su S.B., Silver P.B., Tsuji M., Franck R.W., Lawton A.P., Chan C.C. Caspi R.R. Activation of iNKT cells ameliorates experimental ocular autoimmunity by a mechanism involving innate IFN production and dampening of the adaptive Th1 and Th17 responses // J. Immunol. — 2008. — Vol. 181. — P. 4791– 4797.

33. Guarner F., Malagelada J.R. Gut flora in health and disease // The Lancet. — 2003. — Vol. 361, N 8. — P. 512—519.

34. Hankiewicz J., Swierczek E. Lysozyme in human body fluids // Clin. Chim. Acta. — 1974. — Vol. 57, N 3. — P. 205–209.

35. Kasp-Grochowska E., Graham E., Sanders M.D., Dumonde D.C., Kozak Y., van Tuyen V., Faure J.P. Autoimmunity and circulating immune complexes in retinal vasculitis // Trans. Ophalmol. Soc. UK. — 1981. — Vol. 101. — P. 342–348.

36. Kazama H., Ricci J.-E., Herndon J.M., Hoppe G., Green D.R., Ferguson T.A. Immune tolerance by apoptotic cells requires caspase dependent oxidation of HMGB1 // Immunity. — 2008. — Vol. 29. — P. 21–31.

37. Khanna K.M., Lepisto A.J., Decman V., Hendricks R.L. Immune control of herpes simplex virus during latency // Curr. Opin. Immunol. — 2003. — Vol. 3, N 16. — P. 463–469.

38. Kirkwood B. J. Normal flora of the external eye // J. Amer. Sci. Ophthal. Regist. Nurs. — 2007. — Vol. 32, N 1. — P. 12–13.

39. Lacomba M.S., Martin C.M., Galera G., Gómez Vidal M.A., Collantes Estévez E., Ramírez Chamond R., Omar M.M. Aqueous humor and serum tumor necrosis factor-alfa in clinical uveitis // Ophthalmic. Res. — 2001. — Vol. 33, N 5. — P. 251–255.

40. Lenardo M.J. Introduction: The molecular regulation of lymphocyte apoptosis // Semin. Immunol. — 1997. — Vol. 9. — P. 1–5.

41. Litman G., Cannon J., Dishaw L. Reconstructing immune phylogeny: new perspective // Nat. Rev. Immunol. — 2005. — Vol. 5, N 11. — P. 866–879.

42. Matsuda A., Tagawa Y., Matsuda H. TGFbeta2, tenascin, and integrin beta1 expression in superior limbic keratoconjunctivitis // Jpn. J. Ophthalmol. — 1999. — Vol. 43, N 4. — P. 251–256.

43. McInnis K.A. et al, Synthesis of alpha-chemokines IP-10, I-TAC, and MIG are differentially regulated in human corneal keratocytes // Investigative ophthalmology and visual science. — 2005. — Vol. 46, N 5. — P. 1668–1674.

44. Medawar P.B. The uniqueness of the individual. — N.Y.: Basic Books, Inc., 1957. — 192 c.

45. Medawar P.B. Immunological tolerance // Les prix Nobel en 1960. — Stockh., 1961. — P. 125—134.

46. Мondal S.K. Mucosa-associated lymphoid tissue lymphoma in conjunctiva // Ind J. Pathol. Microbiol. — 2008. — Vol. 51, N 3. — P. 407–408.

47. Nelson J. The conjunctiva: normal flora // Cornea: Fundamentals of cornea and external disease / Eds. J. Nelson, J. Cameron, J. Krachmer, D. Palay. — 1998. — Vol. 1. Mosby CD on-line.

48. Niederkorn J.V. Mechanisms of immune privilege in the eye and hair follicle // J. Investig. Dermatol. Symp. Proc. — 2003. — Vol. 8, N 2. — P. 168—172.

49. Nussenblatt R.B., Palestine A.G. Uveitis. Fundamental and clinical practice. — Chicago–London: Year book medical publishers, Inc., 1989. — 443 p.

50. Pelczar M.J., Chan E.C.S., Kreig N.R. Microbiology. — 5th ed. — N.Y.: McGraw-Hill Book Company, 1986.

51. Rosebury T. Microorganisms indigenous to man. — N.Y., 1962. — P. 45–65.

52. Sonoda K.H., Nakamura T., Young H.A., Hart D., Carmeliets P., Stein-Streilein J. NKT cell-derived urokinase-type plasminogen activator promoted peripheral tolerance associated with eye // J. Immunol. — 2007. — Vol. 179. — P. 2215–2222.

53. Streilein J.W. Occular immune privilege: therapeutic opportunities from an experiment of nature // Nature Rev. Immunol. — 2003. — Vol. 3, N 11. — P. 879—889.

54. Takizawa T., Fucuda R., Miyawaki T., Ohashi K, Nakanishi Y. Activation of apoptosis Fas antigenencoding gene upon influenza virus infection involving spontaneously produced beta-interferon // Virology. — 1995. — Vol. 209. — P. 288–296.

55. Hoang-Xuan T., Baudouin C., Creuzot-Garcher C. Inflammatory diseases of the conjunctiva. — N.Y.: Thieme, 2001. — 297 p.

56. Wadell G. Molecular epidemiology of human adenoviruses // Curr. Top. Microbiol. Immunol. — 1999. — Vol. 110. — P. 191–220.

57. Wilhelmus K., Robinson N., Font R., Hamill M.B., Jones D.B. Fungal keratitis in contact lens wearers // Am. J. Ophthalmol. — 1988. — Vol. 106. — P. 708–714.

58. Youmans G.P., Paterson P.Y, Sommers H.M. The biologic and clinical basis of infectious diseases. — Philadelphia: WB Saunders, 1975. — 750 p.

Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.

Установлено, что нарушение экологического баланса и возникновение дисбиоза приводят к увеличению возможности заражения макроорганизма патогенами и к возникновению инфекционного заболевания, вызываемого представителями нормальной микрофлоры (НМ). Представители НМ, обладая определенными механизмами приживления, способны вызывать заболевание при снижении иммунитета. В связи с этим их можно отнести к условно-патогенным микроорганизмам (УПМ), подходы к изучению факторов колонизации кото рых, аналогич ны таковым при изучении соответствующих фак торов у патогенных бактерий. В отличие от официально признанных патоген ов УПМ вызывают инфекционный процесс, как пра вило, при наличии сниженной естественной резистентности организма хозяина.

Показано, что многие УПМ, рассматриваемые в качестве возбудите лей нозокомиальных инфекций, обладают рядом факторов патогенности. С этим связано отсутствие нозологической специфичности вызываемых УПМ инфекций, что отличает их от большинства патогенных бактерий. Для представителей НМ, так же как и для патоген ных микроорганизмов, абсолютно необходимыми условиями являются адгезия и колонизация ха­рактерных для них областей организма хозяина. Эти механизмы аналогичны и достаточно специ фичны. В преодолении механических барьеров подвижные бактерии могут использовать свой двигательный аппарат. Представляют интерес наблюдения о спе цифичности первичного прилипания, например, P. aeruginosa к слизи, содержащей гликопротеин-муцин. Рецепторами для прилипания к мукусу яв ляются N-ацетилглюкозамин и N-ацетилнейраминовая кислота. Проникновение сквозь мукоидный слой могут обеспечить ферменты - гиалуронидаза, нейраминидаза, альфа-галактозидаза и др. В экспериментах показаны способ ность представителей родаLactobacillus к связыва нию иммобилизованного фибронектина и конканавалина А и низкий уровень их адгезии к муцину.

Выявлено, что лактобациллы активно колонизируют кератонизированный эпителий желудка, что обу словлено наличием у бактерий специфического мукополисахарида. Резистентность к желчным кислотам энтеробактерий определяется присутствием фосфолипидных молекул в наружной мембране этих бактерий, а также действием протеолитических и липолитических ферментов. Важной стадией процесса приживления, как патогенных бактерий, так и пред ставителей НМ является взаимодействие с эпителием мембран - адгезия. Возможность выживания бактерий зависит от степени их распространения на поверх ности эпителия или проникновения в клетку. В основе процесса адгезии лежит способность специфических адгезинов к узнаванию комплементарных структур макроорганизма - рецепторов, а также к связыванию с ни ми с последующим воздействием на различные мишени в клетках и тканях. В случае с НМ процесс носит в основном фи зиологический, стимулирующий характер, в то время как факторы патогенности нарушают функциональную активность клеток. Развиваются исследования молекулярных основ биологического распознавания, которые представляются общими законами взаимодействия живых существ, распознающих с помощью рецепторов питательные ве­щества, витамины, гормоны, а с помощью активных центров антител осуществляется процесс от личия собственных молекул от чужеродных.

Установлена причастность от дельных представителей НМ к развитию различных патологиче ских процессов. Так, представители лактобацилл и бифидобактерий могут обусловить развитие кариеса, гнойно-воспалительных процессов, эндокардитов, септицемии, пневмонии, менингита уроинфекций и др. Метаболиты микробного происхождения, как нитрозамин, фенол, крезол, индол, скатол, вторичные желчные кислоты, агликоны и др., относятся к канцерогенам. Имеет большое значение проблема уча стия некоторых представителей НМ в патогенезе артритов и других аутоиммунных заболева ний. Метаболиты некоторых бактерий, находящихся в кишечнике, адсорбируются на слизистой, вызы вая ответ путем простой или индуцируемой молекулярной мимикрии. Артропатогенная активность, широко изученная на модели стрептококков различных групп, описана для интактных бактериальных клеток и их пептидогликановых - полисахаридных полиме ров. Приведенные данные подтвержда ют положение, согласно которому представители нормальной микрофлоры, даже такие как бифидобактерии и лактобациллы, спо собны вызывать разнообразные формы локальных и генерализованных инфекций в основном у лиц с вторичными иммунодефицитами.

Таким образом, обильная и разнообразная флора организма хозяина требует тщательной и подробной разборки, так как в ней следует предполагать существова ние полезных, вредных и безразличных бактерий. По-видимому, при разработке новых препаратов-эубиотиков необходимо учитывать наличие у селекционируемых штаммов нежелательных свойств: повышенной метаболической активности, способности синтезировать промежуточные биополимеры, транслокации из кишечника во внутренние органы, флогогенный эффект пептидогликана и другие факторы, поскольку отказаться от использования эубиотиков и пробиотиков уже невозможно.

Слизистые оболочки пищеварительного, дыхательного и мочеполового трактов являются естественными путями проникновения и колонизации для многих патогенных микроорганизмов. Защита этих оболочек обеспечивается иммунокомпетентными клетками, организованными в специальные лимфоидные ткани. Эта, так называемая, мукозная иммунная система является первым барьером на пути инфекций в отличие от системной иммунной системы, обеспечивающей защиту внутренних органов организма. [13]. Филогенетически иммунная система кишечника наиболее древняя, и, как предполагают, ее развитие, предшествовало большинству других лимфоидных структур, в том числе тимуса [16]. Около 70% всех лимфоцитов организма сосредоточены в слизистой оболочке кишечника, вырабатывая IgA. Кишечный иммунитет сбалансирован между способностью к защитной иммунной реакции по отношению к патогенным микроорганизмам и способностью оставаться толерантным по отношению к огромной нагрузке антигенов, представляемых комменсальными интестинальными микроорганизмами [15].

Цель работы: показать возможность оценки уровня иммунореактивности организма к индигенной микрофлоре по наличию антител, выявляемых с помощью оригинальных тест- систем методом РНГА в копрофильтратах человека; провести сравнение результатов исследования копрофильтратов с исследованиями сывороток крови.

Материалы и методы исследования

Результаты исследования и их обсуждение

На основе описанных в литературе способов подготовки копрофильтратов для исследования методом ИФА [1, 13] нами был адаптирован свой метод получения копрофильтратов для исследования в РНГА на наличие антител к бифидофлоре (наиболее многочисленной в составе микробиоценоза кишечника). С этой целью отбирали свежие копропробы. Навески исследуемого материала производили на электронных весах, помещая в пластиковые пробирки не более 1 г, приливали к нему 0,9% физиологический раствор в соотношении 1:2, тщательно растирали стеклянной палочкой и центрифугировали при 7000 об/мин. в течение 15 минут. Надосадочную жидкость (копрофильтрат) при помощи пипетки перемещали в чистые пробирки. На поверхность копрофильтрата наслаивали взвесь отмытых формалинизированных эритроцитов и оставляли при комнатной температуре до полного их осаждения, после этого копрофильтрат центрифугировали при 2500-3000 об/мин в течение 10 минут. Надосадочную жидкость титровали в иммунологических планшетах в 8 и более лунках, добавляли в каждую лунку по 25 мкл специфического антигенного диагностикума. Через 20-24 часа визуально определяли титры антител по наличию агглютинации: выпадение эритроцитов в виде точки свидетельствовало об отсутствии агглютинации, при положительной реакции (наличии антител) эритроциты выпадали на дне лунки равным слоем, т.е. в виде зонтика. Все манипуляции осуществлялись при комнатной температуре.

После отработки методики и проведения РНГА на наличие антител к бифидобактериям в копрофильтратах с помощью оригинальных тест-систем было установлено:

Проведенные ранее исследования по изучению популяционной иммунореактивности к бифидофлоре у здоровых лиц г. Иркутска (образцы сывороток крови) показали, что основная часть выборки ( > 80%) не имела антител к бифидобактериям или имела их в очень низкой концентрации. Лишь у 10% лиц определялись антитела к бифидобактериям в высоких титрах. Такой профиль распределения показателей концентрации антител практические соответствует нормальному эволюционно закрепленному вариационному ряду - распределению Пуассона. Следовательно, отсутствие антител и (или) наличие их в низкой концентрации для данной популяции можно считать нормой (рис. 1).

Рис. 1. Популяционная иммунореактивность к бифидофлоре (взрослые - 400 сыв., дети - 200 сыв.) г. Иркутск

Результаты исследования копрофильтратов и образцов сывороток пациентов гастроэнтерологического отделения, что наименьший процент выявления высоких титров мукозных и сывороточных антител в выборке (200 обр.) по г. Иркутску был к виду B.longum, а наибольший - к B. bifidum (рис. 2).

Рис. 2. Частота встречаемости высоких титров мукозных и сывороточных антител к разным видам бифидобактерий у населения г. Иркутска (n = 200)

Однако в среднем титры сывороточных антител незначительно выше, чем мукозных. Полагаем, что это можно объяснить бóльшим суммарным количеством агглютинирующих иммуноглобулинов, циркулирующих в крови (в основном классов G и M) по сравнению с ЖКТ, где преобладают иммуноглобулины класса А.

При исследовании копрофильтратов частота выявленния высоких титров мукозных антител среди детей до года составила: к B. bifidum - 15%, B. longum -1% и к B. adolescentis - 3%. У детей от 1 года до 6 лет частота выявления высоких титров мукозных антител к B. bifidum составила 21%, B.longum - 4% и к B.adolescentis - 4%. У детей от 7 до 17 лет по тем же показателям к B. bifidum - 2%, B. longum и B. adolescentis - 0%. У лиц старше 18 лет наличие высоких титров мукозных антител к B. bifidum определялось у 10%, к B. longum и B. adolescentis антитела не регистрировались.

Таким образом, у детей от 1 года до 6 лет при исследовании копрофильтратов в РНГА определена наибольшая реактивность к бифидофлоре, в остальных возрастных группах уровень иммунореактивности либо в норме, либо близок к ней.

Анализ копрологических проб с целью выявления антител к: энтеробактериям, HbsAg и ВИЧ проводился ранее другими исследователями с помощью достаточно дорогих тест-систем методом ИФА [1, 13]. Нами разработан способ анализа копрофильтратов на содержание антител к бифидобактериям методом РНГА, с использованием оригинальных и недорогих в изготовлении эритроцитарных диагностических тест-систем. Предлагаемый нами способ позволяет определять как наличие, так и концентрацию противобактериальных антител в копрофильтратах человека. Особо следует отметить неинвазивность способа получения материала для исследования. Наибольшая реактивность интестинального иммунитета к бифидофлоре отмечена у детей от года до 6 лет, в остальных возрастных группах иммунореактивность проявлялась редко. Эти факты требуют дальнейших исследований и осмысления. Возможно, повышенная реактивность к антигенам бифидобактерий у детей раннего возраста может быть в какой-то степени обусловлена активной в последние годы практикой внедрения в организм эндогенных штаммов пробиотических микроорганизмов, используемых в препаратах и продуктах функционального питания (Бифидумбактерин, Бифидок и пр.) для коррекции дисбиозов. Видовая идентификация антител к бифидобактериям позволит получать объективную информацию о степени микроэкологического дисбаланса и, следовательно, определять более адекватные методы коррекции дисбиозов, способствующие формированию нормальной микрофлоры.