Медленная гриппозная инфекция это

В те же 20-е годы (после кровавой бани) нашу планету охватила эпидемия летаргического энцефалита, которая на долгие годы завладела вниманием психиатров, прежде всего в связи с кататонией, которая в эру психофармакологии как-то сошла на нет. На этом примере и Гудл (1932) высказался о вирусной природе многих психических заболеваний. Точно также знакомство с таежным энцефалитом (клещевым) и его психическими проявлениями, в частности латентными, послужило основанием для длинного хвоста, преимущественно иммунологических исследований от 30-х гг. до наших дней (А. Н. Шоповал, 1961; О. А. Васильева, 1991, 1992). Аналогичные замечания касаются СПИДа.

В 1948 г. Г. Ю. Малис, путем исключения микробиологических попыток, пришел к заключению, что шизофрения вызывается фильтрующимся вирусом. Собственных данных у него не было, только косвенные или иммунологические (1959). В том же году H. Baruk острый бред отнес к нейровирусной инфекции. Сотрудники Г. Ю. Малиса И. И. Рыбак и др. (1960) продолжили работы с кровью больных шизофренией.

Как уже упоминалось, в 1954 г. М. А. Морозов опубликовал результаты исследования центрифугата ликвора, где он обнаружил вирусоподобные тельца. Удивительно, что до сих пор его работы не проверены на трупном ликворе (забор шприцем из воронки мозга) и ЭМ исследование. О том как отреагировали медики из провинции тоже было сказано. Остается сообщить, что столичные медики восприняли сообщение вполне продуктивно. Будущие академики из числа молодых врачей были откомандированы в Мечниковский институт для овладения вирусологической техникой (А. С. Тиганов) и стали усиленно опробовать ликвор, заражать куриные эмбрионы, или исследовать кровь (Р. А. Наджаров). Но, как хорошо известно, — ренегаты есть худшие враги непонятых идей. По установившейся глупой традиции отрицательные результаты у нас не публикуются. А результаты в руках психиатров были негативными. Все же ручеек вирусологических исследований тянулся несколько лет в Институте психиатрии Академии. Так Г. Д. Кобринский исследовал иммуноморфологию лейкоцитов крови. Ультраструктурно в них были обнаружены при шизофрении наряду с атипичными АГ и структуры, которых не было у здоровых (1972). Тогда же в этой лаборатории И. В. Домашнева обнаружила пассируемый эффект после введения центрифугата ликвора больных шизофренией в мозг мышей (неопубликованные данные). Но именно тогда была сделана ставка на генетику и иммунологию крови больных шизофренией, причем приоритет был отдан лимфоцитам. Биофизически были обнаружены особенности люминесценции их ядер (R. R. Lideman, L. L. Prilipko, 1972). Так тихо скончалось вирусологическое направление в мультидисциплинарном изучении шизофрении в Институте с монотематическим изучением шизофрении.

Примером этого могут служить необычные вирусы — прионы, состоящие из инфекционного белка с молекулярной массой 27-30 кД. Прионы не содержат нуклеиновых кислот, чем и отличаются от канонических вирусов. Они являются возбудителями, так называемых, подострых трансмиссивных губкообразных (спонгиоформных) энцефалопатий человека (куру, болезнь Крейцфельда-Якоба, которую К. Гайдушек назвал вирусной деменцией) (1989, гл.33, с.383), а также синдром Герстмана-Штреуслера и амиотрофический лейкоспонгиоз), а у животных: скрепи, трансмиссионная энцефалопатия норок, хроническая изнуряющая болезнь неволи оленя и лося, губкообразная энцефалопатия коров (В. А. Зуев, 1988). Оказалось, что ген, кодирующий прионовый белок, содержится в ДНК здоровых особей. Это напоминает ситуацию с онкогеном, который находят и у здоровых. Медленная инфекция прионовой природы обусловлена возможностью активации кодирующего гена. Оказалось, что внесенный извне прион обладает активирующим действием (Прузинер С. Б., 1984). Именно такие взаимоотношения вирусов с организмом помогают понять и проблему эндогенных вирусов (В. И. Агол, 1976). Приняв феномен наследуемых, эндогенных вирусов можно пересмотреть всю концепцию пресловутых функциональных психозов.

Все это касается не только шизофрении. В 1988 г., в протоколах национальной академии США появился доклад группы авторов (Sacchi N., et al.) где утверждается, что ген ETS-2 (аналог гена ets ретровируса Е-26 эритробластоза цыплят), который локализован у человека в 21 хромосоме, предположительно вовлечен в патогенез болезни Альцхаймера и синдром Дауна. Однако исследование структуры этого локуса у больных пресенильной деменцией никаких изменений состава ДНК (перестройки, дупликации), выделенной из фибробластов клеток головного мозга семейной и спорадической болезни Альцхаймера выявлено не было. Авторы считают, что отсутствие структурного дефекта опровергает этиологическое значение исследованного гена. Нам важен факт его аналогии с эндогенным онкогеном ретровируса. Но вирусные антигены выявить также не удалось (Narayan О., 1975). В 1988 г. G. K. Wilcok выявил антитела к 7 типам вирусов при болезни Альцхаймера. Однако К. Гайдушек (1989) не смог выделить неканонические вирусы всеми каноническими методами классической вирусологии. Вопрос о роли персистенции вирусов в сенильном мозге открыт, несмотря на авторитет нобелевского лауреата.

Привлекает внимание гриппозная персистентная инфекция, полученная на мышах в лаборатории В. А. Зуева 1988 и в 1991; Tentsov Y. Y., Zuev V. A. et al.). У детей с отставанием развития (В. А. Зуев, Ю. Ю. Тенцов и др., 1990), причем молекулярновирусологически (генетически). Аналогичные представления и у Torrey E. P. et al. (1988) из Балтиморской группы занятой психовирусологией, несмотря на высокий авторитет К. Тайдушека (ниже). Все своеобразие гриппозной инфекции станет очевидным в связи с исследованием вирусологии эпилепсии. Что до патогистологического исследования олигофренов (П. Б. Казакова, см. монтаж), то данные об этиологии при них отсутствуют.

Благодаря инициативе представителя нашей страны в ВОЗ П. В. Морозова (внука) были проведены международные конференции и вышли сборники работ по вирусной природе психических болезней (там эпилепсия еще отсутствовала). Там превалировали иммунологические работы. Электронно-микроскопические исследования человеческого мозга могли лишь быть пробным шаром, где добиться результатов можно лишь при основательном поиске (ниже). Даже выделение вируса не решает вопроса этиологии. Кроме того, возможна персистенция многих вирусов (А. Г. Букринская, 1986). Слишком сложны взаимоотношения вирус-мозг и энцефалит не облигатен при них (В. А. Зуев, личное сообщение).

В 1991 г., в Лондоне вышел сборник под редакцией Квебекского профессора E. Kurstak о биологических факторах в психиатрии (здесь уже цитировались работы из этого издания). Как всегда, превалировали иммунологические работы, но встречались и психовирусологические. Наше внимание привлекли работы с ДНК цитомегаловируса и вируса герпеса (Moises H. W., Rajcani J. et al., 1991). Мало обоснованными были попытки выявить этиологию шизофрении в эксперименте (Feenstra A. et al., 1991). Очень важна практически многозначительная работа J. D. Amsterdam et al. (1991) о подавлении карбонатом лития герпес-энцефалита. Влиянием микроэлементов на геном интересуются ныне и психофармакологи. Ch. Barr, C. A. Mednik (1991) останавливаются на вирусной инфекции (!) у престарелых больных шизофренией (известно, что в старости вирусы активируются, депрессируются) (М. Канунго, 1982). Сейчас появляются публикации по ретровирусам, особенно ВИЧ, наше внимание привлекла их нейротропность (Pare W. P. et al., 1992; M. P. Naer et al., 1991; Rasheed S., 1991).

Английские ученые G. R. Taeler et al. Еще в 1985-86 гг. провели молекулярную гибридизацию ДНК цитомегаловируса в мозге умершего от хореи Гентингтона и шизофрении (Aulakh G. S. et al., 1981; Carter G. J., 1987). В 1988 г. аналогичную работу опубликовали Moises H. W. et al. Rajeshi J. et al., (1991) тоже самое осуществили с вирусом герпеса в 18 биоптатах мозга и постмортальном материале в 26-ти блот гибридизации, обнаружив последовательности в 17 % и 15 % в контроле соответственно. Трудно после этого говорить об этиологическом значении вируса герпеса при шизофрении. Amsterdam J. D. et al. (1985) обсуждают роль вирусов в этиологии аффективных расстройств, а 1992 (а, в) получают негативные результаты при исследовании мозга умерших больных шизофренией.

Таково состояние вопроса о психовирусологических исследований, часть из них будет приведена в других главах в связи с более новыми подходами.

Так понятие транспозон принадлежит молекулярной генетике (Стент Г., Кэлиндар Р., 1981) и означает перемещение блоков генов из одной хромосомы в другую, причем ограниченными с двух сторон противоположно ориентированными парами элементов. Существует мнение, что они аналогичны вирусным геномам. А ретровирусы? Последние уже выделяются в ретровирусологию и их относят к онковирусам (обзор под ред. Ф. Л. Киселева, ВИНИТИ, 1988; Ретровирусы… в патологии, Рига, 1989). Вспомним, что и СПИД осложняется онкогенными заболеваниями. Ретровирусы характеризуются наличием обратной транскриптазы (ревертазы) транскрибирующей РНК вируса в ДНК, который в виде провируса интегрируется в геном клетки (Wunderlich V., 1988). Это свойство характерно для эндогенных вирусов. Но эти вопросы так мощно разработанные в онковирусологии не нашли развития даже в нейроонкологии, не говоря уже о психовирусологии.

Сообщения здесь немногочисленны (Res. Viral Hypoth. of Merit. Disord., Ed. P. V. Morozov, Adv. Biol. Psych., 1983, V.12).

Является ли ключевым вопрос о нейро-(психо-) тропности вируса, т. е. о его приверженности мозговым структурам? На примере ВИЧ видно, что экзогенный ретровирус распространен по всему организму и мозге в частности. Так ставят вопрос и 12 соавторов Л. Е. Делизи (1987). История психиатрии учит обратному: есть болезни мозга, среди которых наиболее важна шизофрения, не менее, а более отчетливо это проявляется у атлетов, болеющих эпилепсией; атрофические процессы в старости их сенильным церебральным амилоидозом без всяких (или редких) проявлений висцерального поражения этим этиологически неясным процессом. Не менее ярко болезнь мозга выступает при МДП, особенно после успехов литиевой терапии. С эндогенными вирусами дело может обстоять так, что генетически преформируются в мозговых структурах на самых ранних стадиях эмбриогенеза,

когда идет бурное митотическое размножение нейробластов, облегчающих и интеграцию, и локализацию вирусного психогена. Поэтому строго говоря понятие нейро-вирулентность должно относиться лишь к экзогенным вирусам (бешенство, полиомиелит, болезнь Крейцфельда-Якоба). И все же остается неясным механизм и нейро-, и психотропности.

Медленные инфекции неминуемо ведут к смерти (В. А. Зуев, 1988). Этого нельзя сказать о психических болезнях. После, как оказалось, — временной, победы над туберкулезом они стали жить и умирать как здоровое население, несмотря на госпитализм, долгое пребывание в условиях психиатрических больниц. Больные эпилепсией и МДП и вовсе умирают вне поля зрения психиатрической службы. Сложнее вопрос о развитии маразма у больных гидроцефальной кахексией, у стариков, — здесь можно проследить центральный генез их смерти. А если смерть наступает, как обычно от пневмонии, то сопоставление с медленными инфекциями исключается прерванным процессом маразматизации.

Современная генетика (Айала Ф., Кайгер Дж., 1987) начинает свои знания с современной вирусологии. И это не случайность, а закономерность: исследование ведется с самого примитивного в природе генома, каковым является вироген. Выводы из постулата любой читатель может сделать сам. Вирусы не только нас окружают, но и являются частью нашего генома, наших клеток (С. Лурия, 1970, 1981).

И при чем тут каннибализм? Объясняет доктор медицинских наук, вирусолог, вице-президент РАЕН Виктор Зуев

Исландские фермеры решили разводить каракулевых овец. Они отправились в Германию, закупили этих овец, погрузили их в Гамбурге на корабль и привезли к себе на остров. Прошло несколько лет. И в разных уголках острова начали регистрировать массовые заболевания овец. Заболевания проявлялись различными симптомами. Фермеры несли большие убытки.

Бьёрн Сигурдсон был достаточно настойчив, чтобы просиживать дни и ночи над микроскопом. Его поражало разнообразие овечьих болезней, но в конечном итоге он увидел, что их объединяют четыре признака:

необычно продолжительный инкубационный период (месяцы и даже годы);
необычное поражение органов и тканей;
медленно прогрессирующий характер течения;
неизбежный смертельный исход.

Сигурдсону хотелось выяснить причину происходящего. Надо заметить, что кроме него это мало кого волновало: где-то в Исландии мрут какие-то овцы. Короче говоря, его работа осталась незамеченной.

Тогда же вспомнили, что в 1933 году американец Даусон впервые описал смертельное заболевание у детей и подростков – подострый склерозирующий панэнцефалит, который, как подозревали, развивается из-за вируса кори. Почему? Потому что в организме погибших обнаруживали вирус кори. Но это вызывало больше удивления, чем понимания. Ну да, вирус кори, наш домашний вирус, вызывающий детское заболевание, – в чем именно тут связь?

А точнее: какие вирусы вызывают медленные инфекции? Вирус кори, краснухи, простого герпеса, аденовирусы, цитомегаловирус, вирус пищевого энцефалита, полиомиелита, гепатита B, C, вирус бешенства, вирус иммунодефицита человека (ВИЧ).

Также хочу упомянуть о двух феноменах:

1. Болезнь Альцгеймера. Английские исследователи показали частое обнаружение вируса простого герпеса в мозговых бляшках больных, страдающих болезнью Альцгеймера. Но самым доказательным является следующее: при добавлении к нервной ткани вируса герпеса в реакционной смеси начинает синтезироваться бета-амилоид – признак Альцгеймера.

2. Медленная гриппозная инфекция. Она была открыта в нашей лаборатории. Все началось с простого вопроса: куда грипп исчезает в межсезонье? Мы знаем, что грипп – заболевание сезонное. В июле никому в голову не придет искать вирус гриппа. Несколько десятилетий тому назад мы занялись выяснением этого вопроса. И оказалось, что вирус гриппа способен формировать скрытую форму инфекционного процесса. Вирус есть в биологической системе, а симптомов нет.

Мы попытались смоделировать латентную инфекцию у мышей. Есть три типа формирования этой инфекции:

после выздоровления вы носите в себе возбудитель;
после иммунизации живым вирусом;
после вертикальной передачи вируса – от мамы к плоду.

Мы стали наблюдать. Первая неделя. Вторая. Ничего. А на третьей неделе мы обнаружили, что не все братья и сестры одинаковы: некоторые начинали отставать в массе тела и росте, по сравнению с остальными – просто карлики. С возрастом эта разница увеличилась в разы.

Но здесь было главное не то, как они выглядят, а то, что у них внутри. Когда посмотрели, что у них внутри, то оказалось, что у них не было признаков воспаления. Вирус гриппа – это что? Слезы, слюни, сопли, воспаление слизистых оболочек. Ничего этого у мышат не было, но у них был первичный дегенеративный процесс, то есть в организме все разваливалось. А в головном мозге у них развивалась губкообразная энцефалопатия, дырки, как при всех типичных прионных инфекциях. Мы взяли у мышат десять изолятов и посмотрели только один признак – патогенность. Все десять с повышенной патогенностью. Но у пяти это повышение несерьезное: в два, пять, восемь раз. У четырех – в двадцать пять, сорок раз. А у одного – в пятьсот два раза. Вот откуда берутся всякие неприятные штаммы.

Прионный белок определяет наши циркадианные ритмы – иными словами, суточные ритмы. Если вы путешествовали, то, наверное, обращали внимание: прилетаете в новое место, все ложатся спать, а вам не спится. И наоборот. Это и есть циркадианные ритмы. Их поддерживает такой маленький белочек – прион. Чем нормальный прионный белок отличается от инфекционного? Не первичной структурой. Нет. Аминокислотный состав у них идентичный. И не вторичной структурой. А третичной. Значит, молекула инфекционного белка при контакте с молекулой нормального белка превращает молекулы нормального в инфекционные. Процесс накопления инфекционного прионного белка носит лавинообразный характер. Эти события вызвали революцию в инфекционной патологии.

Какими прионными болезнями болеет человек?

Куру (можно сказать, это экзотическая болезнь) Болезнь Крейтцфельдта – Якоба, у которой выделяются:

спорадическая форма (возникает ниоткуда);
инфекционная форма;
наследственная форма;
новая форма у молодых.

Эпидемия среди животных развивалась с катастрофической скоростью. В 1992 году был пик: каждую неделю регистрировалась тысяча новых случаев заболевания. Англичане не пожалели денег, организовав все, что требовалась, был целый ряд законодательных нововведений. Но тем не менее болезнь распространялась А спустя несколько лет появилась очередная тревожная причина задуматься, что же происходит.

Вроде как болезнь Крейтцфельдта – Якоба – болезнь пожилых людей. И вдруг в Англии появилось сообщение о болезни молодых. С чего бы это? Долго никто не мог этого понять. Англичане заметили и то, что эта новая форма протекает более злокачественно. Когда исследовали инфекционный прионный белок у молодых людей, оказалось, что штамм этого возбудителя был тем же, каким был штамм у коров. То есть они заразились от коров.

Этот замечательный инфекционный прионный белок оказался исключительно термоустойчив. И ведь еще когда Гайдушек искал причину инфекции, он понимал, что у людоедов это связано именно с их каннибализмом. Короче говоря, этот инфекционный прионный белок недаром искали вирусологи. Он ведет себя как вирус.

Однажды я столкнулся в литературе с очень забавным обзором: Карлтон Гайдушек и целый ряд других крупных зарубежных специалистов рассуждали о сходстве патогистологии при прионных болезнях и при нормальном старении.

Срез головного мозга 24-летнего парня, погибшего при автомобильной катастрофе, и 76- летнего мужчины, который тоже погиб при аварии, отличаются друг от друга плотностью мозговых тканей. Почему? Потому что у пожилого человека наблюдается гибель нервных клеток и размножение клеток соединительных тканей (глиоз). На месте этих погибших нейронов разрастаются клетки глии. Но как же так? Если при прионных болезнях есть инфекционный агент, то при старении-то нет его. Недоумение мое было безграничным.

Как связан нейрон с капилляром? В мозгу все совсем иначе, чем в организме: клетка и капилляр разнесены, но их объединяет посредник – астроцит. Возникает вопрос: почему при старении гибнут клетки? Никакая клетка в организме так не защищена гемато-энцефалическим барьером. Нервные клетки образуют сеть, но они не висят в воздухе, они погружены в соединительную ткань. Соединительная ткань мозга – это понятие собирательное. В нее входят клетки микроглии, олигодендроглии, клетки, способные фагоцитировать, и так далее. Тогда я предположил, что при старении сначала размножаются клетки соединительной ткани, которые вызывают разлом этой хлипкой связи, обрекая нервную клетку на голодную смерть. Но надо еще найти причину размножения этой глии, не может же все быть просто так. Значит, должен быть какой-то фактор, который эту пролиферацию вызывает. И мы нашли этот фактор.

Мы получили взвесь клеток глии, разделили ее на три части, поместили в питательную среду. В первую часть мы ничего не добавили, во вторую добавили экстракт мозга молодых мышей. А в третью группу клеток мы добавили экстракт мозга старых мышей. И оказалось, что там, где мы добавили экстракт молодого мозга, рост числа клеток был такой, как в контроле, то есть ничего, кроме питательной среды, размножаться клеткам не помогает. Их количество даже не удвоилось за две недели. А там, где мы добавили экстракт старого мозга, число клеток выросло в четыре раза.

Значит, в старом мозге есть то, чего нет в молодом, то, что подталкивает глиальные клетки к размножению. Когда мы исследовали мозговые экстракты мышей разных возрастов, оказалось, что это вещество, вот этот подталкивающий эффект, наблюдается примерно с 10 месяцев. Это конец первой трети средней продолжительности мышиной жизни. У человека этому возрасту соответствует 25 лет. И тогда мы провели опыт искусственного старения. Мы взяли молодых мышей и ввели им экстракт старого мозга. Получили быстрое старение этих мышей, быстрое накопление у них глии и быструю гибель нейронов, причем сокрушительно быструю. Значительно более выраженную, чем у двухлетних мышей.

Мы обратились к исследованию людей. Стали проверять кровь людей разных возрастов начиная с 10 лет. И оказалось, что фактор начинает накапливаться с 25-летнего возраста. Что такое 25 лет? Это то же самое, что у мышей 10-месячный возраст, то есть конец первой трети средней продолжительности жизни. К 25 годам мы с вами перестаем расти. У нас кончается программа роста и включается программа старения.

Вот этот опыт позволил нам утверждать, что мы обнаружили фактор, который можно назвать фактором старения, ибо введение его в организм молодых животных влекло резкую гибель нейронов. А при старении есть два кардинальных признака: гибель нейронов и разрастание клеток глии.

27.03.2020 в 14:35, просмотров: 16863

- Виктор Абрамович, то, что сейчас происходит с атаками коронавируса, это ужас или ужас-ужас-ужас?

Уверен, что с нынешней вспышкой медицина в конце концов справится. И вот после этой победы начнется, с моей точки зрения, самое интересное и самое важное, что будет во многом определять судьбу нашего дальнейшего взаимодействия с этим вирусом. Настанет время скрупулезного анализа специалистами-медиками всех нынешних событий. В числе вопросов, на которые придется искать ответ, такой: способен ли разгулявшийся ныне коронавирус формировать скрытую форму инфекционного процесса?

- Поясните, пожалуйста, эту формулировку.

Мы решили проверить это в лаборатории нашего НИИ. Работы проводили сначала на клеточных культурах, потом перешли на мышей, благо у этих грызунов гриппозное заболевание развивается точно так же, как у человека. Долгие опыты и разработка новых методов исследования дали, наконец, положительный результат: из организма мышек уже давно, казалось бы, оправившихся после гриппа (с момента окончания болезни прошло 3 месяца, и они выглядели внешне совершенно здоровыми) удалось выделить вирус. Так была доказана способность вируса гриппа формировать в организмах млекопитающих скрытую инфекцию.

Вот оно, явное проявление медленной инфекции! Ведь первые внешне заметные признаки нездоровья появились у грызунов лишь через 3 недели после рождения, – это очень большой срок по меркам мышиной жизни.

Можно ли обнаружить подобное заболевание у потомства, которое родилось от самок, зараженных вирусом гриппа во время беременности? Наши исследования в дальнейшем подтвердили данное предположение. Провели и еще один опыт: пометили вирус гриппа радиоактивной меткой и проследили его путь в организме беременной самки мыши. Наблюдения показали: вирус проходит из организма матери через плаценту в организм плода буквально, как горячий нож сквозь размякшее сливочное масло.

- В случае с гриппом мы это подтвердили. Есть ли у коронавируса свойства, подобные медленной гриппозной инфекции? Это еще более сложно выявить, так как такое заболевание развивается только после заражения беременных. С начала нынешней эпидемии прошло менее 4 месяцев, так что мы о таких случаях еще не могли услышать. Ко всему прочему, результаты развития такой ситуации нам и в ближайшее время не могут быть известны по чисто временнЫм причинам: медленная инфекция потому так и названа, что развивается она очень медленно.

- От общих вопросов давайте перейдем к частностям. На ваш взгляд – взгляд опытнейшего вирусолога, - те административные меры, которые принимаются: ограничение перемещения людей, настойчивые призывы к ним сидеть дома, - насколько это правильно и эффективно?

- Это не просто правильно - это мудро! У нас в России вообще с самого начала все делалось своевременно и верно для предотвращения развития эпидемии коронавируса. Начиная от установления санитарно-эпидемиологических кордонов на границах с Китаем, когда стало известно о массовых заражениях там людей…

- …И все-таки эта напасть нашу страну не миновала. Количество заболевших растет все более быстрыми темпами…

- Но ясно же, почему так происходит Это связано с многочисленными российскими туристами, которых все еще продолжают вывозить из-за рубежа на родину. Их громадное количество, и они оказались за границей в ужасной ситуации – антиэпидемической! Их выселили из гостиниц, их не пускают в аэропорты, они болтаются непонятно где и при этом непонятно с кем контактируют. В результате многие из них, конечно, привозят вирус. Так что процесс роста количества заболевших у нас в стране будет продолжаться до тех пор, пока не закончится эта эвакуация.

- Даже всего недельная?

- Но ведь известно уже, что инкубационный период коронавируса длится до 14 дней. А нам предстоит отсидеть по домам лишь половину этого срока…

Заголовок в газете: Нет, весь он не уйдет
Опубликован в газете "Московский комсомолец" №28229 от 30 марта 2020 Тэги: Медицина, Грипп, Наука, Анализы Персоны: Роман Абрамович Места: Россия, Китай

Вирусолог Виктор Абрамович Зуев

Фото: Светлана Мишина

— С точки зрения современной вирусологии, что такое вирусы — это жизнь или все-таки не-жизнь?

— Этот вопрос задавался на протяжении многих десятилетий, с тех пор как вирусы были открыты в 1892 году усилиями нашего соотечественника Дмитрия Ивановского. Сейчас вирус считается все-таки живым, это организм. Как ни крутите, вирус имеет способность наследовать свои свойства, имеет способность к изменчивости, имеет способность к штаммовой разновидности (то штамм вируса гриппа со свиным оттенком, то — с птичьим оттенком, уж мы-то с вами это хорошо знаем). Поэтому сейчас уже твердо считается, и никто с этим не спорит, что это существо, а не вещество. У него особый вид размножения, он облигатный паразит. Живет только в клетке — размножается ли он в ней или переживает (а такая ситуация даже чаще складывается), вирус использует только обменные процессы клетки, своего обмена у него нет. Репродукция вируса — процесс довольно сложный. Он останавливает клеточный метаболизм, переключает клетку на свой метаболизм, в котором начинается репликация нуклеиновых кислот в одном участке клетки, биосинтез белковых чехлов вируса — в другом участке, в третьем происходит сборка, и после этого клетка погибает и вирус выходит. Вот как он живет. Сейчас помимо инфекционных агентов вирусной природы открыты инфекционные агенты прионной природы.

— Что это такое?

— Вы сказали, что прионы открыли недавно. Почему так получилось, что раньше на них никто внимания не обращал?

— Не обращали внимания на ту патологию, которую они вызывают. Или обращали внимание, но никто не вникал в причины этого заболевания. Что такое прионные болезни? Они есть у человека, есть у животных. У человека это болезнь Крейтцфельдта-Якоба — редкое нейродегенеративное заболевание, которое встречается с частотой один случай на миллион человек в год. (Болезнь Крейтцфельдта-Якоба поначалу проявляется в виде кратких потерь памяти, изменений настроения, потери интереса к происходящему вокруг. Больной постепенно перестает справляться и с текущими делами, связанными с повседневной жизнью. В конечной фазе наблюдаются расстройство зрения, галлюцинации и расстройство речи (особенная медленная речь), затем глобально выраженные когнитивные нарушения и смерть. — РР). У нас в России примерно 140 млн человек. Каждый год у нас должно объявляться 140 человек с этим заболеванием. Эти заболевания имеют место быть, конечно. Но у нас они почему-то не регистрируются.

Прионных заболеваний вообще немало. Есть различные синдромы — синдром Герстмана-Штраусслера-Шейнкера, например. В 1986 году итальянцы открыли еще одну болезнь — семейную смертельную бессонницу. (Человек начинает страдать от все более тяжелых бессонниц, сопровождающихся паническими атаками, фобиями, позже — галлюцинациями и потерей веса. На последней стадии заболевания человек перестает реагировать на окружающих и в конце концов умирает. Болезнь имеет наследственную природу, выявлено только 40 семей, в которых встречается мутантный ген. В результате мутации в гене нормального прионного белка этот белок превращается в свою изоформу — патогенный прион. Под действием приона другие нормальные белковые молекулы тоже превращаются в прионы. Это приводит к накоплению амилоидных бляшек в таламусе — отделе мозга, отвечающем за сон. — РР). Они обнаружили это заболевание у людей, у которых синтез нормального прионного белка или резко падает, или вообще прекращается, и они погибают.

— Если прионные инфекции так сложно обнаружить, то как они были открыты?

— Интерес к этим заболеваниям возник после открытия медленных инфекций, которое состоялось в 1954 году. В то время исландский исследователь Бьёрн Сигурдсон занимался болезнями овец каракулевых пород, которых из Германии привезли в Исландию. На остров — эпидемиологически это очень показательно. Спустя несколько лет — не дней, не месяцев, а лет — в различных участках, на различных фермах этого острова у овец начались заболевания, носящие массовый характер. Сигурдсон просиживал над микроскопом буквально дни и ночи и никак не мог понять, в чем дело. Потому что болезни были очень разные по симптоматике. В одних случаях это было поражение центральной нервной системы — головного или спинного мозга, в других случаях это была одышка, какая-то необычная атипичная пневмония. Но он был настойчив, во-первых, и, во-вторых, достаточно умен. И он увидел: несмотря на то что болезни все разные, у них есть четыре одинаковых свойства. Какие? Инкубационный период — годы. Это была неслыханная вещь. Второе — медленный характер процесса. Но уж если он начался, то его уже не остановишь. Третье — необычность поражения органов и тканей. Представляете, в головном мозге гибнут нейроны и разрастается соединительная ткань мозга — дырки в голове образуются, о которых мы любим шутить. С чего? И четвертый признак, самый печальный: они все абсолютно смертельны. Ни одно животное, ни один человек с медленной инфекцией не выжил.

— Какие человеческие вирусы обладают способностью формировать механизм медленной инфекции?

— Как это произошло?

— Мышка, выжившая после заражения гриппом, то есть после перенесения легкой формы гриппа, содержит в себе вирус в течение трех месяцев. И вот эти мыши, вирусоносительницы, вдруг начали у нас рожать. А у нас как раз прошли лекции Гайдушека и его фильмы: он снял два фильма — куру у человека и куру у обезьян. Привез к нам в институт и показывал на двух экранах — эффект был ошеломляющий. Так что медленные инфекции у нас висели в воздухе. И я как-то интуитивно сказал тогда сотруднице: сохрани только потомство. Родились мышата. Через три недели мы видим, как некоторые из них начинают отставать в массе тела и росте, по сравнению с остальными — карлики просто. В три месяца все они умерли — как оказалось, от врожденной гриппозной инфекции. У мышей, как у людей, инкубационный период при гриппе от нескольких часов до трех дней, а тут выходит не три дня — три недели.

Если они живут всего два года, три недели в пересчете на наш возраст — это много лет. Затем — медленное протекание процесса. Обычный грипп проходит за неделю, а тут в течение трех месяцев все хуже и хуже. Далее — необычность поражения органов и тканей, где воспаление? У меня работала доктор наук, крупный патанатом, известная в Москве. И вот она посмотрела, что у этих мышей внутри делалось — у них не было воспаления. Не было характерной для вируса гриппа реакции. Вирус гриппа — это что? Слезы, слюни, сопли. Воспаление слизистых оболочек. В горле, в бронхах — неважно, слизистая оболочка воспаляется. Ничего этого не было у мышат, которые получили вирус гриппа в ходе внутриутробного развития. У них был первичный дегенеративный процесс, то есть ткани распадались везде. Нервная ткань — вообще, казалось бы, для вируса гриппа чужеродная ткань. Так вот в головном мозге у них развивалась губкообразная энцефалопатия, как при всех типичных прионных инфекциях. И, наконец, четвертое — они все были смертники. Ни один не выжил. Медленная гриппозная инфекция — за это мы получили диплом на открытие еще в советское время.

— И с человеком такое может произойти?

(В данное время не исключается возможность длительной персистенции вируса гриппа в ЦНС человека по типу медленной инфекции с развитием впоследствии такого патологического состояния, как паркинсонизм. Это изменяет представление о гриппе как только об острой инфекции. Установлено, что в 50% случаев антиген вируса гриппа сохраняется в периферических лимфоидных клетках и в крови до 120–200 и более дней. — РР).

— Они там прячутся от иммунной системы?

Похожие данные публиковали другие специалисты, занимавшиеся прионными болезнями. Но дальше констатации фактов дело не шло. Всех интересовали связи или намеки на связи с другими нервными, точнее сказать, неврологическими, заболеваниями неясной этиологии. Рассеянный склероз, болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона — интересовала связь в эту сторону, а что касается нормальной ситуации, нормального старения, то как-то об этом никто и не думал. А меня это заинтересовало.

— И вам удалось найти связь со старением?

— Когда я увидел, что и там и сям два одинаковых процесса, и когда я стал выяснять, какие вообще показатели старения, то оказалась вообще феноменальная штука: для того чтобы определить биологический возраст, нет одного признака. Их порядка трехсот. И среди них такой смешной — хорошо, что вы сидите, а то упали бы от хохота — время стояния на одной ноге. Можете себе представить такое? Но мы же все разные. У одного к концу жизни розовые щеки, прямо смотреть приятно. Другой, как говорится, полная развалина. Но стареют все, и этим процесс старения уникален. Этот процесс — он абсолютный, он очень надежный. А что такое надежный процесс? Простой. А в организме, если говорить о простоте, не впадая в простоватость, простой — это значит немногоступенчатый.

Есть два кардинальных признака старения. Это гибель нейронов и пролиферация глии. В этом старение схоже с медленной инфекцией. Но болезнь — это одно, а физиологический процесс — это другое. С какой радости вдруг начнут гибнуть нервные клетки у внешне здорового человека? Нервная клетка у нас защищена так, как никакая другая. У нас все клетки нашего организма питаются кровью путем плотного прилегания к кровеносным капиллярам. А нервная клетка не прилегает к мозговому капилляру, между ними есть посредник — звездчатая клетка. Это и есть морфологическое выражение гематоэнцефалического барьера (так называется физиологический барьер между кровеносной и центральной нервной системой. Главная функция гематоэнцефалического барьера — поддержание гомеостаза мозга, защита нервной ткани от токсинов и микроорганизмов, клеточных и гуморальных факторов иммунной системы, которые воспринимают ткань мозга как чужеродную. ГЭБ выполняет функцию высокоселективного фильтра, через который из кровеносного русла в мозг поступают питательные вещества, а в обратном направлении выводятся продукты жизнедеятельности нервной ткани. — РР). Известно, что эта связь очень хрупкая. И если вдруг представить себе, что в замкнутом пространстве, в головном мозге, вдруг появляется много-много новых клеток, то связь нервной клетки (нейрона с мозговым капилляром) может нарушиться. В этом случае неравная клетка оказывается обречена на голодную смерть. Но надо еще найти причину размножения этой глии, не может же все быть просто так. Значит, должен быть какой-то фактор, который эту пролиферацию вызывает. И мы нашли этот фактор.

Я большой сторонник простых аргументов, простых шагов, простых подходов. Простых доказательств. Потому что, когда просят что-то домыслить, а что-то такое допустить, вы начинаете просто путаться в этой системе доказательств. Мы получили взвесь клеток глии, разделили ее на три части, поместили в питательную среду. В первую часть мы ничего не добавили, во вторую добавили экстракт мозга молодых мышей. А в третью группу клеток мы добавили экстракт мозга старых мышей. И оказалось, что там, где мы добавили экстракт молодого мозга, рост числа клеток был такой, как в контроле, то есть ничто, кроме питательной среды, размножаться клеткам не помогает. Их количество даже не удвоилось за две недели. А там, где мы добавили экстракт старого мозга, число клеток учетверилось! Значит, в старом мозге есть то, чего нет в молодом, то, что подталкивает глиальные клетки к размножению. Когда мы исследовали мозговые экстракты мышей разных возрастов, оказалось, что это вещество, вот этот подталкивающий эффект, наблюдается примерно с 10 месяцев. Это конец первой трети средней продолжительности мышиной жизни. У человека этому возрасту соответствует 25 лет. И тогда мы провели опыт искусственного старения. Мы взяли молодых мышей и ввели им экстракт старого мозга. Получили быстрое старение этих мышей, быстрое накопление у них глии и быструю гибель нейронов, причем сокрушительно быструю. Значительно более выраженную, чем у двухлетних мышей.

— И что это оказался за фактор?

— Очень маленький белок весом 10 кДа. Значительно меньше, чем прионный белок. Когда мы обнаружили его у мышей в крови, обратились к исследованию людей. Стали проверять кровь людей разных возрастов, начиная с 10 лет. И оказалось, что фактор начинает накапливаться с 25-летнего возраста. Что такое 25 лет? Это то же самое, что у мышей 10-месячный возраст, то есть конец первой трети средней продолжительности жизни. А почему 25? Очень просто. К 25 годам мы перестаем с вами расти. У нас кончается программа роста и включается программа старения.

— А белок удалось выделить?

Читайте также: