Власти нет с вирусом

Почему карантин не может сдержать пандемию, а российские власти — не очень-то и хотят

Фото: РИА Новости

Судя по всему, эпидемию коронавируса в России не будут — не считая косметических мер — сдерживать. Коронавирус убивает стариков и больных, а не молодых и здоровых.

Cтарики и больные вымрут по максимально жесткому варианту, и в стране быстро сформируется иммунная прослойка с минимальными для экономики потерями. Кстати, с точки зрения экономики это — совершенно правильная стратегия.

Спасибо, что прочли до конца

Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.

В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Быстрое распространение Covid-19 вынуждает многие страны вводить жесткий карантин. Репортажи из разных концов света звучат как новостные сводки с линии фронта. С каждым днем карта распространения коронавируса все больше покрывается растущими красными кругами.

Но несколько стран все же остаются не затронутыми глобальной пандемией. Среди них и Туркменистан, где официально не зарегистрировано ни одного случая заражения. Эта страна - одна из самых закрытых и авторитарных в мире, и поэтому многие скептически относятся к данным, предоставленным властями.

"Официальная статистика здравоохранения Туркменистана, как известно, ненадежна", - говорит профессор Мартин Макки из Лондонской школы гигиены и тропической медицины, который исследовал здравоохранение Туркменистана.

"В течение многих лет они утверждали, что имели только два случая ВИЧ-инфекции, и эта цифра считается абсолютно неправдоподобной. За прошедшее десятилетие они утверждали, что у них нет людей, живущих с ВИЧ/СПИДом. Опять же, эта цифра не является правдоподобной. Мы также знаем, что в 2000-х годах они скрыли доказательства серии вспышек, включая чуму", - аргументирует свои подозрения Макки.

Многие просто боятся говорить о том, что в стране, может быть, уже есть коронавирус.

"Один знакомый в госструктуре мне сказал, чтобы я не говорил, что есть вирус или что слышал про это. Мол, у меня могут быть проблемы", - рассказал житель Ашхабада, который просил не называть его имя.

Туркменское правительство все же ведет работу по подготовке к противодействию распространению коронавируса. Совместно с агентствами ООН в Туркменистане, в том числе со Всемирной организацией здравоохранения, ведутся обсуждения плана совместных действий.

План борьбы

Глава ООН в Туркменистане Елена Панова рассказала Би-би-си, что этот план подразумевает координацию действий по выявлению случаев, диагностике, коммуникации и другим важным аспектам.

На мой вопрос, доверяет ли ООН официальной статистике, утверждающей отсутствие случаев заражения в стране, Панова ответила довольно уклончиво: "Мы полагаемся на официальную информацию, так как так поступают во всех странах. Правительства предоставляют данные нам, включая ВОЗ, и это та информация, с которой мы работаем. Тут не стоит вопрос о доверии, так устроена работа".

Елена Панова полагает, что ранние меры по ограничению пассажиропотока могли способствовать тому, что в стране до сих пор не зарегистрировано ни одного случая инфицирования.

Туркменистан действительно закрыл большинство наземных пограничных переходов более месяца назад, отменил авиасообщение с Китаем в начале февраля и начал перенаправлять все иностранные рейсы из столицы в город Туркменабад, где создана карантинная зона.

Но по словам очевидцев, не все проходили карантин. Жители столицы рассказывают, что с помощью взятки можно было избежать изоляции в палатках в Туркменабаде по прилете.

Панова утверждает, что прибывшие из-за границы, а также те, у кого есть симптомы, проходят тест на коронавирус. Однако затруднилась назвать, сколько тестов проводится в день и какое количество тестового материала имеется в стране.

"Из наших разговоров с официальными лицами, нам заявляют, что у них достаточно тестов", - говорит она.

Но насколько подготовлена система здравоохранения?

"Мы не знаем, - признается Панова. - Власти нам говорят, что в определенной степени они готовы, и мы не сомневаемся в этом, если говорить об определенной степени, так как больницы здесь хорошо оборудованы".

"Однако в случае вспышки на систему здравоохранения страны будет оказываться огромное давление, и неважно, насколько ты подготовлен, этого все равно может быть недостаточно. Поэтому мы говорим властям о необходимости обеспечения вентиляторами [аппаратами искусственной вентиляции легких - Би-би-си] и другим оборудованием".

В то время как жизнь во многих странах буквально замерла с введением карантина, власти Туркменистана пытаются поддерживать иллюзию обыденности и продолжения повседневной рутины в стране. Кафе и рестораны открыты. Люди играют свадьбы и веселятся. Никто не носит маски, и праздники не отменяют.

Создается впечатление, что правительство пытается не привлекать внимания населения к глобальной пандемии. Тут даже если и ссылаются на вспышку Covid-19, то зачастую говорят об остром респираторном заболевании, не называя его коронавирусом. Хотя само это слово не под запретом, как утверждает "Репортеры без границ", но однозначно идет осознанное замалчивание этой проблемы.

К примеру, когда в конце марта президент страны Гурбангулы Бердымухамедов провел телефонную беседу со своим узбекской коллегой Шавкатом Мирзиёевым, то МИД Узбекистана сообщил, что лидеры обсудили "принимаемые в странах первоочередные меры по недопущению распространения коронавирусной инфекции". Внешнеполитическое ведомство Туркменистана и национальные СМИ не упомянули об этом моменте вовсе.

"Мы видели, как инфекция Covid-19 быстро распространялась из Китая во все части света, - говорит профессор Макки. - В этой глобализированной экономике, в которой мы сейчас живем, любая страна не более безопасна, чем самая слабая страна в мире. Вот почему так много беспокойства вызывают те политики, которые не принимают всерьез пандемию… поскольку, даже если другим странам удастся взять под контроль эпидемию, существует риск продолжения распространения инфекции из тех стран, которые не смогли. Похоже, что Туркменистан вполне может быть таким примером".

Но даже в Туркменистане, одной из самых закрытых стран мира, тревога от пандемии неизбежно проникает внутрь. Власти ограничили движение между городами. При въезде в Ашхабад стоят полицейские посты, где проверяют у проезжающих температуру и справку от семейного врача.

После того как президент заявил, что дым от сожжённой травы - гармалы (юзарлик по-туркменски) предотвращает ряд инфекционных заболеваний, многие начали окуривать этой травой магазины и офисы. "Куда ни зайду, везде этим пахнет теперь, и стоит она в три раза дороже, чем раньше", - говорит житель столицы.

В Туркменистане любые социальные катаклизмы подрывают основу режима. А вспышка коронавируса в "эпоху могущества и счастья" несет намного большую угрозу, чем любая оппозиция.

Эта пандемия может показать, что все месячники и акции под лозунгом "здоровья и счастья", с утренними зарядками и показательными сжиганиями сигарет, являются ширмой, скрывающей истинные проблемы населения.

Здоровье – это часть культа личности президента Гурбангулы Бердымухамедова. Государственное телевидение регулярно показывает, как он проводит тренировку в спортзале перед своими министрами или возглавляет велопробег. Основной посыл всех этих роликов - нация здорова, а значит и счастлива, благодаря президенту.

Именно поэтому власти будут упорно отрицать случаи заражения, даже если они и будут выявляться.

Бывший главный санитарный врач Украины Святослав Протас рассказал "Стране" о рисках масштабной эпидемии коронавируса в стране

В мире набирает обороты паника вокруг китайского коронавируса, который уже унес жизни 80 человек. Многие страны объявили повышенный уровень эпидемиологической опасности и усиленно готовятся к атаке страшной болезни.

Формально Украина тоже в их числе. При Минздраве создан оперативный штаб по борьбе с коронавирусом, в аэропорту пассажирам, прилетевшим из Китая, начали мерять температуру. На недавнем совещании у президента глава Минздрава Зоряна Скалецкая заявила, что пока вируса в Украине нет, но, если вдруг будет, то "диагностировать и лечить его смогут". То есть, власти предлагают не паниковать и доверять методу "градусника и мыла".

Впрочем, экс-главный санитарный врач Украины Святослав Протас считает, что этого явно недостаточно. И нам остается надеятся лишь на то, что коронавирус обойдет нас стороной.

"Страна" поговорила с Протасом и узнала - насколько Украина готова к эпидемии и что нужно делать, чтоб ее избежать.

- Насколько высоки риски появления коронавируса из Китая в Украине?

— Риски небольшие, но полностью исключить их нельзя. У нас есть несколько прямых рейсов из Китая, правда, не из тех провинций, где бушует вирус. Но там вирус уже вырвался за пределы эпидемиологической зоны. И он крайне заразен. А так как в неделю в Украину прилетает из Китая около тысячи человек плюс — транзитные пассажиры, то мы должны быть на чеку.

- А что нужно делать? Достаточно ли просто мерять температуру в аэропортах, что начали делать, к примеру, в Борисполе? Или нужно, как советуют некоторые инфекционисты, полностью закрыть сообщение с Китаем и ограничить транзит?

- Остановить инфекцию невозможно. Поэтому вариант с закрытием сообщения явно лишний. Мерять температуру прибывшим из Китая пассажирам можно и нужно, и запустить термоскринг должны были еще месяц назад. Но не так, как это делают у нас. Один градусник на весь аэропорт и врач, одетый в костюм дорожника вызывают, скорее, недоумение. Как минимум, нужно было обеспечить доктора специальным противочумным костюмом, ведь его здоровье в первую очередь подвергается опасности. Скрининг нужно проводить также всем транзитным пассажирам из Китая, чего у нас пока не делается.

Но "метод градусника" не стоит переоценивать. Он позволяет выявлять не более 1% носителей вируса. Опасность этого коронавируса в том, что там очень длительный инкубационный период — две недели. И в течение этого времени человек уже заразен. То есть, он заражает других даже еще формально не будучи больным.

- В таком случае как выявить носителей вируса?

- Для этого должна работать система противоэпидемиологичской защиты населения, которую у нас благополучно убили. Нужно в прямом смысле слова брать на карандаш всех пассажиров, прилетевших из Китая, включая транзитных. И в течение двух недель за ними наблюдать. А, в случае появления тревожных сигналов, изолировать и в специальном боксе (которых у нас, к слову, тоже нет), доставлять в инфекционные больницы.

Если мы будем дожидаться, пока человек сам обратиться к врачу, причем, придет в поликлинику и отсидит в очереди, мы своими руками спровоцируем масштабную эпидемию. Коронавирус очень заразен, он распространяется в геометрической прогрессии. За две недели может быть уже тысячи заразившихся.

- Глава Минздрава Зоряна Скалецкая на встрече у президента сказала, что у нас могут диагностировать и лечить коронавирус. Это так?

- Диагностировать мы не можем. Те несколько случаев, когда были подозрения на коронавирус (в киевских больницах №4 и Александровской) диагнозы поставили методом исключения. То есть, у больных нашли другие вирусы, в частности, грипп, поэтому сняли подозрение на коронавирус. В Харькове сейчас есть еще один больной с подозрением на коронавирус — молодой парень из Китая. Он приехал не из эпидемиологической зоны, но у него есть тревожные симптомы и пневмония. Грипп, парагрипп, известные вирусы уже исключили. По коронавирусу нужно отправлять образцы в европейскую лабораторию и через 3 недели будут результаты. Так что я могу лишь констатировать, что президента обманули — мы не можем на существующей диагностической базе подтвердить коронавирус. В Украине нет ни одной лаборатории уровня BSL 3 плюс (повышенного уровня опасности). Сейчас китайские власти вроде говорят, что уровень можно снизить до BSL 2, а такие лаборатории у нас есть.

Но нет праймеров полимеразоцепной реакции, секвенаторов для расшифровки генома вируса. Нет даже электронного микроскопа, который бы позволил оперативно поставить диагноз. Причем, лаборатории в Европе и России сами изготовили те же праймеры за неделю. У нас нет специалистов и ресурса. На противоэпидемиологическую защиту населения в бюджете на этот год заложено порядка 160 тысяч гривен при потребности в 150 млн, а с учетом неспокойной эпидемиологической обстановки — 200 млн.

По лечению тоже есть вопросы. Лекарств от коронавируса нет. Но нужно было бы дополнительно закупить препараты для симптоматического лечения. Метод зкстракорпоральной мембранной оксигенации, которым спасают больных с вирусной пневмонией, наши врачи также используют. Но оборудование есть только в Киеве, а день лечения стоит порядка 5 тысяч евро. В случае массового поступления людей в инфекционные больницы всего этого будет недостаточно. Опять-таки, непонятно, куда транспортировать и где размещать больных коронавирусом. Если оставят требование по боксам BSL 3 плюс, то у нас их тоже нет. Как и передвижных боксов для доставки пациентов. Боксы с уровнем защиты ниже — BSL 2 — есть. Но непонятно, достаточно ли их будет для защиты от распространения вируса внутри больницы.

До сих пор нет "маршрутного листа" пациентов с подозрением на коронавирус — в какие именно больницы их везти и что там с ними делать дальше.

- Какие есть способы профилактики коронавируса? Достаточно ли мыть руки, укреплять иммунитет и следовать другим рекомендациям Минздрава, которые он уже выдал на этот счет?

- Нет никаких способов уберечься от вируса. Мыть руки нужно всегда, как и укреплять иммунитет. От эпидемии это не спасет. Разве что порекомендую не летать в Китай и не общаться с теми, кто там недавно побывал.

Но для упреждения эпидемии нужна система именно коллективной, а не индивидуальной безопасности. А она строится на эффективном выявлении и локализации болезни. Государство должно срочно создать эпидемиологический фонд, закупить дезинфицирующие средства, лекарства, маски, хотя бы на первое время. Плюс — мобилизовать врачей. Не давать ц/у семейным докторам, а привлечь именно эпидемиологов. Но ни денег, ни времени, ни кадров для быстрого реагирования у нас нет. Поэтому остается только надеятся, что нам повезет и коронавирус будет обходить Украину стороной до тех пор, пока не появятся эффективные способы его лечения. Потому что иначе нас ждет эпидемия.

Лет десять назад довелось присутствовать на семинаре ООН по теме народонаселения планеты — он проходил в одной из восточноевропейских стран. Там работающие по контракту с ООН социологи рассказывали, как выглядит картина прироста населения в разных регионах мира. И у меня состоялся такой — очень показательный — диалог:

Я: — Мне казалось, население Китая больше…

Социолог (отрываясь от бумаг): — Да. Больше. Мы не верим их данным, по нашим оценкам, там примерно 1,8-1,9, может даже, и 2 млрд человек. Лично я уверен, что Пекин дает заниженную статистику, чтобы не нервировать остальной мир.

Я: — Так почему вы даете нам данные, которым сами не верите?

Социолог: — Мы обязаны использовать в работе цифры, представленные официальным правительством. Независимо от того, как мы сами к ним относимся. Но мы Китаю не верим.

Получается, все модели, которые нам рисовали три месяца исходя из китайских данных, все эти кривые, прямые, зубчатые и прочие — построены на базовой лжи. Все эти сопоставления с Китаем несчастных европейцев были попыткой сопоставиться с пустотой, со лживым пресс-релизом, с обманом. Решения правительствами принимались на основании фундаментально неверных сведений.

На самом же деле, если соотнести число умерших с числом реально заразившихся (а не только показавших симптомы), то статистика смертности от COVID-19 сразу падает почти в пять раз, до 0,3−0,4%. Это как при обычном гриппе. Отличия в том, что вирулентность выше, то есть заражается больше людей. Ну и сама болезнь протекает тяжелее, часто с разрушением легких.

В результате сейчас врачи в Европе и США через пот, кровь и трупы приходят к пониманию, что вирус вызывает поражение легочной ткани по типу тромботической микроангеопатии — тромбоза сосудов микроциркуляции, в развитии которого участвуют иммунные белки плазмы крови — интерлейкины. И начинают лечить низкомолекулярными гепаринами, препаратами плазмы и моноклональными антителами к белкам, участвующим в процессе. А аппараты ИВЛ скорее разрушат ишемизированную легочную ткань и занесут инфекцию, чем помогут.

В Белом доме недовольны тем, что примерно три недели после того, как ВОЗ уведомили о вспышке болезни 31 декабря 2019 года, эта организация повторяла заявления китайских официальных лиц, что нет никаких доказательств заразности вируса или есть низкая вероятность этого. Однако совокупность доказательств свидетельствует о том, что китайские власти знали о передаче вируса от человека к человеку задолго до того, как они публично подтвердили это 20 января.

Кроме того, многие страны выделяются странными статистическими колебаниями. Число выявленных заражений в них растет, растет и смертность от COVID-19. Но этого не происходит в России, Турции, Омане, Катаре, Саудовской Аравии и многих других государствах. Об этих странностях пишет как раз белорусский аналитик.

Но вернемся к Китаю. Неожиданно власти Уханя увеличили на 50% официальные цифры по смертям от К-вируса. Китайцы объясняют такое бешеное расхождение новыми сведениями из похоронных агентств, тюрем, домов престарелых и т. д.

Пока китайские посольства по всему миру давят на СМИ, требуя не называть новый вирус китайским, уханьским или вообще не упоминать место происхождения, ученые по всему миру срочно пересматривают исследования, основанные на данных из Китая.

Тем временем американские СМИ раскопали кое-что про нынешнего главу ВОЗ — первого в истории организации, не имеющего медицинского образования.

Это бывший эфиопский политик, Тедрос Гебрейсус, экс-член политбюро правящего режима Эфиопии — бывших красных повстанцев. Помимо обвинений в политических репрессиях и всеобъемлющей коррупции, этот режим подозревается в сокрытии данных о вспышке холеры в 2008 году, причем тогда Тедрос занимал пост министра здравоохранения страны. Ничего не напоминает?

Более того, я даже белорусской статистике верю. Если бы от нас действительно хотели скрыть реальные цифры, то публиковали бы ясные и четкие — но лживые — данные. А судя по тому, как родной Минздрав упражняется в математике и жонглирует диагнозами, правду от нас все-таки не прячут. Но делают ее, так скажем, неочевидной…

Понравился материал? Подпишитесь на рассылку!

Впервые с той осени, когда немецкие войска стояли под Москвой, закрыты театры и концертные залы, но в остальном жизнь в городе пока еще выглядит нормальнее, чем в других западных столицах. Одни видят в этом доказательство силы России и слабости Запада, другие – самообман и преступную небрежность властей, которая непременно обернется трагедией, и требуют ввести строжайший карантин, как в большинстве государств Европы. Впервые на памяти нескольких поколений ситуация в России не хуже, чем в развитых странах, а привычный сценарий – в случае кошмара здесь укрыться в нормальной стране – не работает: кошмар везде, а укрыться не пустят.

Российское правительство, как и все, стоит перед трудным выбором: спасать пожилых и слабых, критически замедляя экономику, из которой и идут ресурсы, в том числе на медицину, или пренебречь угрозой и рискнуть некоторым числом жизней, чтобы сохранить более-менее привычный уровень экономической активности и потребления.

Как власти любой другой страны, Владимир Путин хочет победить эпидемию, так, чтобы она нанесла как можно меньше урона населению и экономике. Но Россия и здесь не обошлась без ярко выраженных национальных отличий и особого пути.

Ровно в тот момент, когда китайская эпидемия стала глобальной пандемией, Путин объявил, что нашел возможность остаться во главе России дольше, чем ему позволяет действующий закон. Перешел барьер, который отделяет авторитарно правящего президента от пожизненного автократа восточного типа.

Два события – переход Путиным конституционного рубикона в сторону незамаскированного авторитаризма и приход эпидемии в Европу, а вместе с ней в Россию – совпали. Теперь решение Путина остаться неизбежно будут оценивать в свете того, как он справится с эпидемией. Если справится плохо – у граждан возникнет вопрос, зачем поддерживать вечное правление лидера, который не остановил распространение болезни и недостаточно помог населению выжить в тяжелые времена.

Чтобы получить возможность остаться во главе России, Путин воспользовался настолько натянутым толкованием законов, что даже покорный Конституционный суд в обосновании сообщает, что поправки законны в силу того, что за ними стоит народное волеизъявление, а народ и есть главный формирователь демократической нормы. Именно поэтому Путину так важно провести плебисцит, назначенный пока на 22 апреля.

Тяжесть времен усугубляется тем, что одновременно с эпидемией Россия не поделила сократившийся от эпидемии рынок нефти с ОПЕК и отказалась уменьшать добычу. Цены на нефть упали, а вместе с ним упал на 25% рубль, ставший одной из самых волатильных валют в мире, растет стоимость импортных товаров, от автомобилей и электроники до одежды, продуктов и лекарств. Это, а не только ожидание строгих карантинных мер массово привело покупателей в российские магазины.

Эпидемия и экономическая нестабильность, безусловно, дали Путину дополнительные возможности. Во-первых, решение остаться у власти выглядит в глазах массового избирателя понятней: трудные времена, лучше не рисковать. В других обстоятельствах провозглашение себя пожизненным правителем вызвало бы протест. А так власти на законных основаниях, как и в остальном мире, запрещают собираться больше 50, и это число в любой момент может быть уменьшено.

Люди меньше думают о политике, чем о собственном здоровье и экономических проблемах. Зато низкую явку на плебисцит, в случае чего, можно будет списать на эпидемическую ситуацию или впервые разрешить голосование онлайн, где наблюдатели будут практически бессильны уследить за фальсификациями.

Хотя социологи пока не предрекают Путину проблем с поддержкой, из-за эпидемии голосование всегда можно будет перенести или отменить, ограничившись принятием поправок в парламенте. Кроме того, борьба с фейками и паникой дает властям дополнительные рычаги контроля над интернетом.

Почти ни одна нация не считает свою статистику абсолютно достоверной, но из-за этих двух дат – 22 апреля и 9 мая – у граждан России есть дополнительные причины не доверять официальным цифрам.

Весьма вероятно, что случаев заражения коронавирусом в России больше, чем в официальной статистике. С другой стороны, масштабной эпидемии пока тоже нет. Это признает и ВОЗ. В нынешних условиях информационной открытости ее просто невозможно было бы скрыть. Контроль над интернетом в России бесконечно далек от китайского: ютьюб и соцсети общедоступны, и были бы полны рассказами знакомых и незнакомых о заражении, лечении или, увы, гибели близких, если бы большая эпидемия уже началась.

Однако к ней готовятся. В Москве перепрофилируют больницы и – по китайскому образцу – спешно строят новые на окраинах.

Продолжается загадочная игра с Госсоветом: создана рабочая группа Госсовета по борьбе с эпидемией, во главе группы – мэр Москвы Собянин. В случае успеха – победителем номер один будет Путин, но вслед за ним – Собянин и Госсовет. Поражение ударит по всем без разбору.

То, что борьбу с вирусом возглавил мэр Москвы, показывает: власти больше всего боятся за столицу. Здесь огромная плотность населения, долгие поездки на общественном транспорте и самые активные связи с заграницей. От настроения столицы зависит и прочность власти.

У России богатые авторитарные и даже тоталитарные традиции, но это не значит, что здесь изберут китайский способ войны с вирусом. Русские менее послушны и меньше склонны к коллективной дисциплине, чем китайцы или корейцы, советский опыт уже забыт. И сейчас, и в советское время социально одобряемой нормой здесь остается не только исполнение, но и нарушение правил и законов. Отчасти потому, что эти законы и правила воспринимались как государственный произвол, от которого, если есть возможность, лучше уклониться.

Обязательный выход на демонстрацию во время аварии в Чернобыле – лучшая иллюстрация того, откуда растет этот взгляд. Доносительство на нарушителей тоже не повсеместно одобряется: в России с детства учат, как плохо быть ябедой.

Так что российские власти вряд ли могут рассчитывать на неукоснительное послушание граждан, а тотальный контроль в мегаполисе с 13 миллионами человек может оказаться технически неосуществимой задачей. Он наверняка обернется полицейским произволом (осуществлять контроль некому, кроме тех самых полицейских, которыми общество возмущалось в деле Голунова и других), а коррупция проделает в этом контроле многочисленные дыры. И то и другое может разогреть недовольство жителей выше критической отметки. Попытка установить тотальный силовой контроль над эпидемией в России может быть политически так же опасна, как сама эпидемия.

Путину остается надеяться, что сочетание строгих карантинных мер, чувство самосохранения населения и его экономические потребности удержат эпидемию на социально и политически приемлемом уровне. Победой в этом случае будет общественно приемлемое число заболевших и смертей в сочетании с держащейся выше определенного уровня экономической активностью.

Менее благополучные склонны верить в многочисленные конспирологические версии, что все это – грандиозная мистификация в чьих-то целях. Остановка экономической жизни без прямых бюджетных субсидий поставит бедное и умеренно бедное большинство российского общества на грань выживания не хуже эпидемии и точно не станет популярной мерой. Огромное количество людей, особенно в больших городах, снимают квартиры на сером рынке, ничем не защищены, и никакие моратории на квартплату, если их введут, на них не распространятся. Оставшиеся без работы и денег россияне и мигранты могут ухудшить ситуацию с преступностью.

На стороне противников тотального карантина – остатки советской медицины, местами улучшенные современной техникой, и более низкий по сравнению с Европой средний возраст. Российские больницы отстают по части условий и технологий, а российские врачи часто не владеют новейшими методами лечения, зато их много – это по-прежнему массовая и не очень высоко оплачиваемая специальность. Их может быть достаточно для того, чтобы помочь пациентам молодого и среднего возраста, у которых болезнь протекает легче, а сложных пожилых пациентов в России, возможно, будет меньше, чем в Европе или США, из-за меньшей продолжительности жизни. Смертность от преждевременных инсультов и инфарктов в России в разы выше, чем на Западе.

От российских властей всегда ожидают чернобыльской реакции: желания скрыть масштаб катастрофы, особенно если нужно провести в заранее назначенный срок важное политическое мероприятие. С другой стороны, в России помнят, что именно чернобыльская катастрофа нанесла удар по остаткам доверия между коммунистическими властями и населением и стала одной из причин краха Советского Союза. Политическая цена лжи может быть так же высока, как и цена правды.

Очевидно, что Путин пытается совместить личную политическую игру, которую так не вовремя затеял, и борьбу с ударами судьбы в виде эпидемии, мирового экономического кризиса и низких цен на нефть, в обрушении которых сам поучаствовал, увлекшись собственными геополитическими расчетами. Теперь его политическая судьба связана с такими непредсказуемыми факторами, как мировой рынок и мировая пандемия. Даже в российской элите есть те, кто видит в ворвавшихся в повестку дня бедствиях шанс пробиться в политику и предотвратить запланированное вечное правление.

Впрочем, сами эти удары судьбы и бедствия могли стать причиной смены планов, торопливого и скомканного выбора из всех сложных решений самого простого, но и самого желанного – остаться управлять. Ответ на бедствия теперь становится частью новых планов, а итоги наблюдений за внешним миром – оправданием принятого решения.

После того как эпидемия распространилась из Китая на западные либеральные демократии и даже унесла в них больше жизней, борьба с ней приобрела характер соревнования систем: кто окажется эффективней – авторитарный Китай или демократический Запад. Как раз к началу этого соревнования Путин сделал окончательный выбор в пользу авторитаризма и теперь откровенно заинтересован в его выигрыше.

Российский лидер верен тактике навязанного союзничества, которую избрал еще 20 лет назад после 11 сентября и потом повторил во время войны с ИГИЛ, – основой союза должна быть не стандартизация России по западному образцу, а наличие несомненного общего врага. Сейчас такой враг – вирус Covid-19.

Пострадавшие районы – поле применения мягкой силы. Пока Европейский союз запирается по национальным квартирам, а когда-то могущественный Брюссель молчит, антигерои западных СМИ – Китай, Россия, Куба – приходят в Италию с программами помощи. В ответ непримиримо настроенные западные политики напоминают о происхождении вируса, обвиняют геополитических оппонентов в раздувании паники, подрывных кампаниях и пропаганде. Российские, иранские и китайские изоляционисты не остаются в долгу.

Для стран, выступающих за пересмотр действующего мирового порядка в свою пользу, эпидемия – повод его обновить. Разумеется, при условии, что западные лидеры нынешнего мира проявят слабость и справятся с эпидемией хуже. А это пока не очевидно, ведь борьба не окончена. Тот факт, что строгие меры теперь называют мадридским, миланским или лондонским сценарием, а синонимом катастрофы становится не Китай, а Италия, подсказывает незападным лидерам, что им уже есть за что бороться, но выигрыш не гарантирован, а проигрыш не исключен.

80 лет назад безжалостный советский вождь был занят укреплением личной власти, созданием ложных декораций и геополитическими интригами на фоне приближающейся войны, но в итоге оказался недостаточно к ней готов. В том числе по этой причине победа далась такой дорогой ценой. Особенность нынешнего глобального противостояния эпидемии в том, что, как и 80 лет назад, перед лицом общего врага соревнующиеся не заинтересованы в поражении друг друга, но одновременно с общей борьбой строят планы на будущее устройство мира после коронавируса и на свое место в нем. И вот здесь то, кому и какой ценой далась победа, может иметь значение.

Читайте также: