Вирус ватник что это

Первым серьезно пострадавшим от коронавируса украинцем был полицейский, которому разбили голову . Он выздоравливает. Остальные страдальцы - участники массовых беспорядков – неизлечимы. И дело тут не в самом вирусе.

Если кто не в курсе, коронавирус это давно известная форма ОРВИ. Вспышка пневмонии в Китае связана с появлением нового штамма и новой коронавирусной инфекции - COVID-19. Болезнь может протекать как легко (все то же ОРВИ), так и тяжело (пневмония, дыхательная недостаточность). Лечится как обычная простуда и пневмония.

Более чем 90% инфицированных выздоравливают. Некоторые выздоравливают, даже если не получают должного лечения, как это часто случается в повседневной жизни. Осложнения возникают на фоне диабета, астмы и проблем с сердцем. Смерть наступает чуть чаще, чем при обычном гриппе. Но ее вероятность все равно не так уж велика.

Согласно последнему исследованию ВОЗ, летальность составляет 0,4−4% от всех инфицированных. Если вирус обнаружен у пациента в течение 14 дней и начато лечение, то средняя летальность — 0,9%. Динамику заболевших и выздоравливающих по всему миру можно отслеживать онлайн, например, здесь .

Основная проблема в том, что разработка вакцины займет около года. За это время появятся и специальные лекарства. С большой долей вероятности, COVID-19 все же придет в Украину и большинство других стран. Но и тогда умереть от новой болячки будет сложнее, чем от отравления устрицами в дорогом ресторане.

Пока же все что могут сделать правительства – принять меры безопасности. Как и все, к чему прикасается государство (не только в Украине), это делается плохо. Много шума из ничего. Много пиара. В результате по всему миру возникают массовые фобии. Это тоже более-менее изученное явление.

Подобные заблуждения толпы описаны в книге британского гуманитария Чарльза Маккея в середине XIX века. В конце того же века тему разрабатывали основоположник современной социологии Эмиль Дюркгейм, криминолог Жан Габриэль Тард и историк-антрополог Гюстав Лебон. В XX веке их идеи развил социальный психолог Серж Московичи. Последние данные мировой науки на сей счет неутешительны: во всех странах и всех слоях общества были, есть и будут социально опасные дураки.

Что мы и наблюдаем. Даже в сытых и просвещенных США, Японии, Израиле и Европе встречаются проявления моральной паники, а на государственном уровне принимаются нелепые решения. Почти везде угроза преувеличивается. Мракобесы боятся инфлюэнцы. Однако до массовых драк и столкновений с полицией обычно не доходит. В этом смысле Украина уникальная европейская страна. Почему так случилось?

Специальных социсследований на сей счет пока не было, поэтому ограничимся гипотезой: и больше, и особенные. Таково страшное наследие советского режима.

В анамнезе постсоветского обскуранта тотальное недоверие к экспертизе. Экспертиза – научная, юридическая, историческая – была частью или идеологии или официальной информации. А советский человек никогда не доверял официальной информации. Кто доверял, тот не проходил естественный отбор.

Все еще парадоксальнее: он мог верить официальной информации – но не доверять. Скажем, он мог верить, что строит коммунизм, но при этом чувствовал, что вопрос его личного выживания зависит от каких-то особых технологий, о которых по телевизору не рассказывают и в книжках не пишут: как откосить от армии, где достать приличную одежду, как дать взятку в ЖЭКе и запастись консервами.

Официальную информацию он интерпретировал своеобразно. Тоже в целях выживания. Если партия и правительство настойчиво убеждали его в том, что после аварии на ЧАЭС радиационная обстановка в норме, он кожей чуял беду. Люди не верили выступавшим по телевизору врачам и прочим экспертам. И это лишь маленький фрагмент 70-летней информационной истории. Была ли альтернативная информация? Да. Семейные предания, слухи, вообще любая устная информация.

Когда появился доступ к знаниям без идеологической цензуры и возникли независимые СМИ, у большей части населения не было навыков анализа информации. И до сих пор нет. Многие не могут отличить фейк от новости, псевдонауку от науки, шарлатана от врача. Склонны к конспирологии, боятся ГМО, лечатся у гомеопатов, посещают экстрасенсов, смотрят телеканалы Медведчука.

У этого явления есть научный термин: архаический синдром. Он обостряется во время стихийных и социальных бедствий, во время войны. То есть в нашем случае. Это очень многогранное явление, включающее в себя такие, казалось бы, разные явления как вера в распятых мальчиков и страх перед коронавирусом.

Западноукраинский хоругвеносец, протестующий против размещения в его поселке эвакуированных людей, может считать себя патриотом Украины. Но по своему менталитету – он из той же песочницы, что восточноукраинский ватник. Они оба представляют для страны опасность. Оба – постсоветские дураки, подверженные любым информационным манипуляциям. Они неизлечимы. Надежда лишь на то, что со временем их будет становится меньше. По чисто биологическим причинам. Увы.

Шоу-рум одежного бренда Olovo на Арбате напоминает склад военной части — здесь висят куртки танкистов, телогрейки, штормовки и вещмешки. О том, что это штаб-квартира модного бренда, напоминают эскизы летней коллекции на стене. На них модели советской военной одежды располагаются рядом с работами ведущих домов моды. Как ни странно, можно найти много общего. Яков Теплицкий и Александр Маланин пытаются превратить советскую униформу в модную одежду.

Пять лет предприниматели занимались пошивом спецодежды для десятка частных организаций, государственных транспортных компаний и Оргкомитета Олимпийских игр в Сочи. Маржа на этом рынке небольшая — 10–15%. Чтобы зарабатывать больше на меньших объемах, предприниматели и решили создать собственный бренд. Первая коллекция из 20 видов одежды и аксессуаров поступила в продажу в августе 2016 года. Основной товар — куртки по 20–40 тыс. руб. По подсчетам РБК, ежемесячная выручка проекта достигает 1,5 млн руб., маржа, по словам основателей бизнеса, начинается от 50%.

Швейное дело

Маланину с детства нравилось швейное дело. Семья одно время жила в Германии, где мама купила впрок качественные ткани — она сама шила одежду для своих детей. С тех пор предприниматель предпочитает носить дизайнерские вещи и одежду, сшитую на заказ. После службы Александр попытался открыть магазин российских дизайнеров, но бизнес не пошел.

Например, для Олимпиады в Сочи предпринимателям нужно было разработать фирменный стиль сотрудников питания: от официантов до грузчиков — всего 6 тыс. человек, 140 тыс. единиц одежды. Согласование эскизов проходило в несколько этапов и затянулось до декабря 2013 года. На пошив и транспортировку одежды оставалось меньше двух месяцев.

Тем не менее за несколько лет предприниматели смогли накопить порядка 3,5 млн руб. и решились на запуск собственного бренда.

Рынок одежды

2 трлн руб. — объем российского рынка одежды в 2015 году

На 10% упал рынок в деньгах в прошлом году

На 12,4% выросли средние цены на одежду

На 30% сократился импорт одежды в Россию

Из казармы в бутик

Александр стал заказывать образцы военной одежды СССР по всей России. Друзья отвели одну из комнат офиса под экспериментальный цех. Там конструктор снимал лекала с оригинальных моделей. Затем закройщик по ним отшивал макет. Коллекцию помогали создавать Анастасия Ладатко и Анна Смирнова, которые раньше сотрудничали с российскими дизайнерами Аленой Ахмадуллиной и Денисом Симачевым. По мотивам советской униформы они создали коллекцию современной одежды. В ассортименте сейчас куртка танкиста, телогрейка, спортивный костюм, штормовка, бомбер, пуховики на основе бушлата десантника, тулуп из овчины, вещмешок. В следующем году в продажу поступит обувь и летняя коллекция.

С тканями возникли проблемы. Изначально предприниматели собирались шить одежду из российских тканей, но оказалось, что отечественные материалы, которые они привыкли закупать для спецодежды, плохо подходят для потребительского рынка. Например, некоторые российские поставщики одним артикулом отправляли ткань разного цвета, а иногда и с браком.

Предприниматели стали заказывать ткани и фурнитуру в Корее и Англии. Гордость основателей компании — вощенный хлопок. Нити на этапе производства ткани пропитываются воском. Эта ткань изначально использовалась английскими моряками для производства парусов. Позже из вощенного хлопка стали шить военную одежду. Теплицкий и Маланин говорят, что стали первыми использовать эту ткань в повседневной одежде.

Экономика Olovo

В общей сложности на запуск проекта Olovo ушло более 10 млн руб. — 3,5 млн руб. предприниматели вложили из личных накоплений и привлекли частные инвестиции на сумму 7 млн руб.

Изначально Теплицкий и Маланин планировали работать в масс-маркете, но вскоре стало понятно, что нужно ориентироваться на премиум. Себестоимость экспериментальных образцов оказалась высокой.

Взгляд со стороны

Милитари достаточно популярен в последние годы по всему миру. Думаю, немало этому способствует напряженная международная обстановка и то, что в локальных вооруженных конфликтах участвуют ведущие державы мира. Естественно, это не может не отразиться на творческом процессе, поэтому на подиумах милитари появляется каждый сезон.

А вот тема ностальгии по СССР не может быть трендом, как мне кажется. Качественные олдскульные вещи — это не совсем Советский Союз, где, как известно, моды не было. Телогрейка имеет, конечно же, определенную негативную смысловую нагрузку, но для нашей северной страны это почти необходимый элемент гардероба. Это скорее субъект современной моды, чем возврат в СССР.

В целом рынок одежды от российских дизайнеров на патриотических настроениях последних трех лет вырос раза в два. Но все равно он очень небольшой. Национальная палата моды оценивает его объем в 2% от произведенной в России одежды.

Self-made-дизайнеру сейчас совершенно необязательно тратить больше 200–300 тыс. руб. на первую коллекцию, все зависит от контента и материалов. Достаточно произвести первые 20–30 луков, отшить и распространить их по журналам и интернет-платформам.

Распространенная ошибка дизайнеров — это попытка выйти на рынок через ретейлеров, которые забирают себе достаточно большой процент, не гарантируя при этом результат и не работая над увеличением спроса на конкретного дизайнера. Лучше использовать социальные сети. Модель выхода на рынок молодых марок глобально меняется, и Россия не исключение.

Военная униформа традиционно является привлекательной для молодых людей. Многочисленные бренды, основанные на униформе, зачастую создаются либо парнями с военным прошлым, либо являются private label производств реальной униформы. В качестве примера можно привести знаменитые и любимые городскими модниками Alpha Industries и Spiewak.

Члены Народно-освободительного движения (НОД), вышедшие к Госдуме поддержать Рамзана Кадырова и дать отпор пятой колонне, с недоверием оглядели пожилого мужчину в ватнике, который примкнул к их пикету. В руках у него была странная табличка с надписью "Нетни*уя". Но мужчина в ватнике с георгиевской лентой объяснил, что это у пятой колонны "ни х*я нет", и нодовцы ему поверили.

Все эти акции провела арт-группа "Синие ватники", а в роли Ватмэна выступал архитектор и художник Петр Войс (р.1949). Во время перестройки Войс основал одну из первых независимых художественных галерей в СССР. 8 мая 2015 года его галерея "С-Арт" была разгромлена милицией и ФСБ: спецслужбам не понравилась выставка "Мы победили", в которой высмеивался ура-патриотический угар.

О том, что произошло с галереей, почему маме нужно вернуть мясорубку, что означает слово "нетни*уя" и о группе "Синие ватники" Петр Войс рассказал Радио Свобода.

– Почему ватники синие?

– Был "Синий всадник" Кандинского, потом питерские художники тоже себя так назвали, есть замечательная группа "Синие носы", так что синий цвет стал отображать знаки, касающиеся авангардного искусства.

– Сложно было раздобыть такой шикарный ватник? Вижу, он сделан в Узбекистане..

– Долго искали ватник. Это теперь очень значимое для России слово. В прошлом году одна из лучших выставок, проведенных в России, называлась "Ватники Апокалипсиса", это Василий Слонов, красноярский художник. А мы соединили авангардное слово "синий" и приземленное слово "ватник". Мы стерли дистанцию между художником и публикой, сами стали вместе с народом одним произведением искусства. Мы сломали эту грань между художником на сцене и аудиторией: если ты ей понравился, она тебе похлопает, если не понравился, освистает или промолчит. А образ "Синих ватников" – это образ самого народа, мы с народом общаемся на его языке.

– А как появился этот лозунг, который я, боюсь, не смогу произнести в эфире полностью, придется его запикать: "Нетних*я"?

– Можете запикать, хотя я не считаю, что это слово непотребное и его нельзя произносить. Это неологизм, включающий в себя два слова и одну частицу. Хулиганства и криминала тут нет. Это неологизм, который много значит для русского народа. С этим знаком мы провели уже несколько акций по разным темам. Первая акция, где это слово мы использовали, состоялась в московском метро.

– Да, я видел, как вас возили на инвалидной коляске с кружкой, в которую вы собирали медяки.

– Это тема нищей страны, это тема нищих людей, которые не считают себя нищими. Мы вышли в метро, потому что считаем, что Россия сегодня такая великая страна, где для многих просить стало нормой жизни и нормой выживания. Человек, который не может просить, ничего не имеет. Мы – простые ватники, мы из народа, ездили и просили подаяние. Во всем мире много нищих, но в России есть особенность: наши нищие очень изобретательны. Они ездят в метро, просят деньги на больных детей, на больную маму, придумывают разные истории. Поэтому мы решили единый знак выработать для всех нищих России, этот знак оказался неологизмом "Нетних*я".

– Вас там раскусил один пассажир, который, увидев георгиевскую ленточку, стал кричать: "Провокация!"

– Да, действительно это провокация, очень радикальная и очень необычная для современного искусства. Авангардное искусство не всегда получает признание в то время, когда появляется. А человек раскусил эту акцию и понял, что это провокация. Это и была большая художественная провокация, которая открывала возможности людям задуматься над проблемами, которые есть в стране. Кроме этого человека, было очень доброжелательное, очень ироничное отношение со стороны других людей, которые ехали в это время в метро. И улыбки были, и одобрение.

– И подаяние давали.

– Мы реально собирали. Так в театре артисты играют серьезно: если артист не проникся ролью, он не сможет сыграть хорошо. Так что мы настроились и реально собрали 42 рубля 10 копеек.

– Ваша последняя акция – это тоже провокация, точнее троллинг пикета Национально-освободительного движения в поддержку Кадырова и против "пятой колонны". Вы туда пришли с тем же лозунгом. Стоит добавить, что на вашем ватнике была георгиевская ленточка, вы с ней тоже не расстаетесь.

– Это была такая небольшая уличная зарисовка, состоялась она в рамках большого хеппининга. Он назывался "Хождение в органы". Целью этого хеппининга было пройти по органам государственной власти, с которыми у художников сложились определенные отношения. В мае мы устроили выставку активистского искусства под названием "Мы победили", она была посвящена 70-летию Победы в Великой Отечественной войне, которая у нас отмечалась очень пафосно. Эта выставка была открыта 7 мая, а 8 мая полиция эту выставку разгромила. По свидетельству очевидцев, было около 60 полицейских из разных ведомств.

– Это ведь первый случай, когда не какой-нибудь Энтео, не какие-нибудь православные активисты нападают на арт-галерею, а именно спецслужбы.

– Да, это было впервые в истории России. Приехала полиция и опечатала галерею. Они не скрывали, что им эта выставка сильно не нравится, что они считают ее оскорбительной по отношению к ветеранам. У нас совершенно другое мнение по этому поводу. Но, тем не менее, разгром состоялся, галерея была закрыта. Изъяли картины, изъяли выставочные объекты, изъяли фотографии, обыск был просто колоссальный. Изъяли фотографии с предыдущих мероприятий, изъяли атрибуты галереи, изъяли компьютер, изъяли даже коробку дагестанского коньяка "Багратион", не погнушались. В общем, разгром полнейший был. Когда мы пришли, все валялось на полу. Мы после этого с юристами посоветовались, написали заявление по поводу противоправных действий полиции 8 мая 2015 года. Я написал письма в Следственный комитет России, Министерство внутренних дел, в Генеральную прокуратуру, в Совет по правам человека при президенте, Общественную палату. В Государственную Думу тоже направили письмо, чтобы Дума подумала над темой недостаточности законов по защите прав граждан. Такие заявления были направлены от галереи, все они имеют номера. В течение 30 дней по правилам, которые устанавливает власть, она обязана была ответить на эти письма. Так вот, ни на одно письмо ответа мы не получили. Что в этой ситуации остается делать по правилам?

– Выходить с лозунгом "Нетних*я"!

– Простой человек ничего не может сделать, только что пойти в магазин, купить бутылку водки и напиться. А у художников есть возможность сделать художественное высказывание. Мы решили провести хеппининг "Хождение по органам". Мы со своим неологизмом, состоящим из трех слов, прошли по всем тем органам, которые обязаны были разобраться с ситуацией, вывели эту ситуацию в состояние абсурда. И мы со своим высказыванием "Нетни*уя" прошли все эти органы, чтобы визуально замаркировать наше к ним обращение в художественной форме. Вот, собственно, суть акции.

– У вас был еще один лозунг "Верните маме мясорубку". Это ведь конкретная мясорубка имелась в виду – в которую на выставке запускали солдатиков и которая извергала георгиевские ленты.

– Да, объект, который самым популярным получился из всех экспонатов выставки, – мясорубка, в которую запускаются солдатики, а выходит георгиевская лента. Это антивоенная работа. Мясорубку для этой выставки дала мама художницы Лизы Саволайнен. Эту мясорубку тоже забрали в полицию. Поэтому второй слоган "Верните маме мясорубку" к полицейским был обращен: товарищи дорогие, мама тут ни при чем, это мамина мясорубка, верните ее, пожалуйста.

– Так что ваша встреча с пикетом НОД в поддержку Кадырова оказалась случайной?

– Они стояли у Госдумы с флагами. Мы постарались с ними поговорить. "А что это у вас такое, слово какое-то матерное?" Мы говорим: "Это не матерное". Состоялся такой разговор, и нам удалось их убедить. Таким образом, художественная провокация – это очень сильный инструмент, используя его, мы их убедили, что это не просто художественный стёб, а идейная основа, под эту идейную основу они сфотографировались вместе с нами. Так случайно получилась зарисовка, связанная с тем, что мы, художники, используем ленточки и символы победы на втором уровне знакового восприятия. Если видят люди георгиевский флаг, они не задумываясь, понимают, что нужно под него выстраиваться в шеренги, идти против кого-то воевать. У нас второй уровень знаковый: у "Синих ватников" он показывает саму проблему патриотизма, это знак с подвохом, художественная провокация. В этой художественной провокации истинные патриоты не разобрались, посчитали, что под это тоже можно выстраиваться.

– Понятно, что они вам поверили не только из-за ватника и ленточки, но и из-за возраста. Люди вашего поколения априори воспринимаются как консерваторы, ностальгирующие по Советскому Союзу, и уж точно не устраивающие хеппинингов. Наверное, будь на вашем месте какой-нибудь молодой человек, его бы прогнали с проклятиями. Как вы оказались в этой среде молодых художников-акционистов?

​– Искусство – это ведь не что-то, чем можно заниматься, а можно не заниматься. Художником рождаются. Видимо, я родился художником. Меня всегда привлекала аудитория. Она появилась не сразу, и желание работать с этой аудиторией тоже постепенно формировалось. С 2000 года я вдруг понял, что искусство – это не просто картинки, не просто их продажа, а нечто больше. Если человек наделен этой способностью, она откуда-то сверху. Я не говорю "от бога", потому что бог давно умер, боги – это сами художники. Я пришел к тому, что искусство – это божеская наука. До 2000 года я достаточно успешно занимался выставками, продажами картин, пока не понял, что суть искусства не в этом, а в том, чтобы иметь возможность выражаться и по этому поводу вступать в диалог с народом, с аудиторией своей. С 2000 года единственная галерея в России, которая занимается активистским искусством – это наша галерея С-Арт, галерея Петра Войса. В частности, был большой активистский проект "Такой Fiat нам не нужен". В 2003 году мы проиллюстрировали Конституцию Российской Федерации, все 137 статей. 120 художников было привлечено к этому проекту, книжка "Арт-конституция" стала бестселлером. Это мощный проект, который дает возможность быть в диалоге с народом, быть на стороне обездоленных, неинформированных о действиях власти масс. Это история, она не случайная.

– Но все-таки до последнего времени вы не принимали участия в акциях, которые приводят к тому, что 60 сотрудников полиции атакуют галерею. То есть вы сейчас стали гораздо более радикальным, чем прежде?

​– Это постепенный процесс. Если вы будете ставить целью радикализацию своего искусства, то я не думаю, что это правильный путь. Радикальными действия художника делает контекст, делает среда. Какая среда, такие и художники. И чем жестче реагирует среда на действия художника, тем радикальнее становятся его высказывания. Вот с нами это и происходит. Мы открыли недавно школу активистского искусства. В этой школе мы пытаемся людей, которые хотят стать художниками, вернуть к истинным вещам, которыми искусство и должно заниматься. Мы говорим в этой школе, что искусство без политики не бывает. Мы в свое время провели акцию "В жопу искусство", она была направлена как раз против такого искусства, которое искусством уже давно не является, а это некий вид деятельности ради того, чтобы человек имел свое место в общественной иерархии и мог бы зарабатывать на этом месте деньги. Но в то же время мы говорим, что искусство политикой не занимается, и мы не занимаемся политикой. Я все время об этом говорю: мы политикой не занимаемся, но искусства без политики не бывает. Под брендом "Синих ватников" мы провели уже девять акций: "Удобряй", "Насрать", "В жопу искусство", "Не быть мышом" в театре Романа Виктюка и акцию "Убей" на могиле прокурора Василия Ульриха, главного военного судьи сталинского времени, который за 5 минут осуждал людей на смерть.

– И как выглядела эта акция на кладбище?

– Обычно на могилу кладут цветы, а мы положили копии протоколов Ульриха, убийственных протоколов, со словами "приговорить к расстрелу". Мы написали на этих протоколах "убей" и заложили ими всю могилу, которая находится на Новодевичьем кладбище.

– После разгрома галереи ее работе не препятствуют? Ведется ли хоть какое-то следствие, вызывают ли вас на допросы?

– Нет, абсолютно, поэтому и была проведена акция "Хождение в органы". Абсолютно никаких вызовов, никаких ответов. А поскольку ответов нет, мы посчитали правомочным срезать с галереи печать и заниматься работой. Мы готовим выставки, лекции, занятия в школе проводим. Если придут, будем разбираться. Мы считаем, что право на нашей стороне. Тут важный момент: то, в чем состоит наше отличие от других людей, которые занимаются активистским искусством: допустим, от Pussy Riot или от Петра Павленского. И Pussy Riot, и группу "Война" я считаю просто суперхудожниками – это художники, которые позволяют Западу говорить о том, что в России еще есть искусство. Но тем не менее, разница между нами существует. Там художники сознательно идут на провоцирование органов власти с тем, чтобы их репрессировали. Петр Павленский просто просит даже, чтобы по статье за экстремизм его осудили. Они считают, что это пик самого искусства – таким образом привлечь внимание к проблематике общества. У "Синих ватников" этого нет. Конфликт, который становится целью акции, мы исключаем из своего искусства. Мы считаем, что чистое искусство не должно быть замазано репрессиями со стороны органов власти. Когда человек сознательно идет на провокацию, чтобы его арестовали и посадили, само преследование художников закрывает акцию, не дает возможность обсудить, а что же в этой акции художник хочет сказать. Если его арестовали, он находится под следствием, закрывается вопрос самой художественности акции. У нас же, "Синих ватников", нет цели быть задержанными, быть осужденными, быть посаженными. Наша цель – разработать визуальный образ и донести его до народа. Мы этим и занимаемся. Я уверен, что авангард сейчас находится здесь, рядом с нами, рядом с такими художниками, как "Синие ватники".

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

О чём говорят мемы

Еще полгода назад фраза "Укропы воюют с ватниками" у большинства украинцев вызвала бы разве что вопросительное выражение лица. Сегодня, когда интернет-мемы, которые появились на фоне кризиса в Украине, закрепились в бытовой лексике, их значение понимают даже те, кто проводит в сети совсем немного времени.

Само слово "мем" означает единицу культурной информации, как правило остроумной и иронической, которая мгновенно распространяется в обществе.

Некоторые из этих слов относительно новые: "укропы", "колорады", "крымнаш", "вежливые люди". Другие были придуманы раньше, но обрели новую популярность именно во время последних событий в Украине: например, "ватники" (сторонники официальной риторики Кремля - Ред.), "майданутые", "бандерлоги" или "свидомиты".

И "колорады", и "укропы", и "ватники" - это проявление того, что и мы, и наши двоюродные российские братья принадлежим к агрокультуре Вадим Колесников, психолог

ВВС Украина попросила психологов растолковать, какое неочевидное, двойное значение могут иметь такие, например, слова, как "колорады" и "укропы".

По мнению профессора Александра Фильца, главного врача Львовской психиатрической больницы, слово "колорады" намекает на то, что с этим явлением трудно бороться, потому что оно живучее, как колорадские жуки на картошке.

Несколько новее мем "укропы" - его можно трактовать как нечто зеленое, то есть молодое и незрелое, говорит психолог Вадим Колесников. Кроме того, это блюдо, которым невозможно пообедать. То есть не основное, всего лишь приправа.

"С другой точки зрения, и "колорады", и "укропы", и "ватники" - это проявление того, что и мы, и наши двоюродные российские братья принадлежим к агрокультуре. Все эти слова имеют сильно выраженный сельский привкус", - говорит психолог и делает долгосрочный прогноз: крестьяне, по его словам, - люди предметные и практические, укоренившиеся на своей земле, поэтому конфликт вряд ли распространится за пределы Донбасса.

Его коллега Галина Цыганенко добавляет, что обижаться на такие слова способны люди, которые особенно зависят от социальной оценки, и намекает на незрелость такого подхода: "Когда мне было лет 20, я обижалась, если водитель, который подвозил меня к работе, называл меня женщиной".

Разнообразные метафоры для обозначения врага - необходимый компонент любого вооруженного конфликта, говорит литератор и блогер Александр Стукало, добавляя, как и все другие эксперты, что сам к такой лексике не прибегает.

Психологи объясняют, что такие разговорные словечки служат своеобразными культурными метками, отражающими поляризацию между группами "свой - чужой", которая существует в Украине.

Чем больше у вас в голове терминов, которые используют все вокруг, тем больше ваша голова открыта для массового психоза Вадим Колесников, психолог

"С помощью определенных слов я отличаю, кто за меня, а кто против меня. Это важно", - объясняет Вадим Колесников.

Об этом же говорит и Галина Цыганенко: "Принижая соперника, мы возвышаемся над ним, он уменьшается в размере, становится слабым. А мы чувствуем власть и силу".

Цыганенко отмечает еще одну функцию таких мемов: они позволяют высмеивать соперника и шутить в травматической ситуации, смягчая ее болевое воздействие и помогая справиться с внутренним напряжением.

Однако писатель Владимир Цибулько настроен к таким словам скорее критически: "На мемах часто топчутся люди, которые не могут сказать ничего оригинального".

"У литераторов есть такое понятие - "письмо на технике". Это когда просто идет заполнение страницы, имитация мышления вместо самого мышления", - рассуждает он.

С этим соглашается и психолог Вадим Колесников. Он утверждает, что если человек претендует на то, чтобы самостоятельно принимать решения и иметь собственную точку зрения, то он должен пользоваться собственным определением для своего противника.

Колесников также предупреждает, что некоторые слова, к которым относятся и оскорбительные интернет-мемы, выполняют определенную символическую функцию и действуют на коллективное подсознание, то есть опосредованно влияют на наши поступки.

По его словам, с коллективным подсознанием связаны как проявления группового героизма, так и общей паранойи или психоза.

"Чем больше у вас в голове терминов, которые используют все вокруг, тем больше ваша голова открыта для массового психоза", - говорит психолог.

Кроме того, пренебрежительное отношение к противнику свидетельствует о наличии определенных комплексов у того, кто употребляет такие слова, добавляет он.

"Если мы на самом деле должны ориентироваться на долгое противостояние, нам нужно найти другую, более важную для наших противников лексику", - говорит Колесников.

Словарь мемов

Сочетание слов "бандеровец" и "бандар-логи" (обезьяний народ в произведениях Киплинга) используется для обозначения украинских националистов. Иногда этим словом называют всех украинцев вообще.

По предположениям некоторых пророссийских пользователей интернета, это слово недостаточно пренебрежительное. По-настоящему обидеть "бандеровцев", пишут они, можно, если намеренно произносить его как "бендеровцы" - через букву "е".

Собирательный образ твердолобого российского патриота, фанатично преданного идее "Русского мира".

"Ватник - это человек, подвластный действиям официальной пропаганды", - говорит украинский филолог и блогер Александр Стукало.

Российская энциклопедия интернет-мемов " Луркоморье" пишет: "Ватник патриотический и беспросветно тупой. Ирония и самоирония отсутствуют как таковые. Является носителем целого букета взаимоисключающих политических взглядов. Ватнику очень нужен Хозяин и Пастух aka "сильная рука".

Однако российский патриотический сайт " Справочник патриота" утверждает, что в настоящее время слово "ватник" утратило значительную часть своего негативного оттенка: "Несмотря на все старания либеральной оппозиции, слово "ватник" не стало оскорбительным: патриоты и сами стали называть себя ватниками, не видя в этом сравнении ничего постыдного".

Российские военные без опознавательных знаков, которые в феврале-марте 2014 года неожиданно появились в Крыму и заблокировали административные здания и украинские военные части.

По данным сайта "Луркоморье", вежливые люди - это "первый в новейшей истории мем федерального значения, который принимают все - от интернет-пользователей и журналистов до Путина и Шойгу".

Возникновение мема связывают с новостью о захвате аэропорта Симферополя, которую 28 февраля опубликовал российский новостной сайт "Навигатор".

Высмеивание российского официоза, использующего победу СССР во Второй мировой войне как элемент пропаганды и "ура-патриотизма", выстраивающего культ из исторического события.

Часто используется с иронией в адрес сторонников традиционных советских ценностей, которые отстаивают свои антизападные взгляды аргументами сталинской эпохи.

По выражению авторов сайта "Луркоморье", "деды воевали" - основной политический аргумент ватников.

"Эти слова указывают на потенциальную мощь страны, но, к сожалению, еще той", - пишет российская онлайн-энциклопедия мемов.

Происходит от сходства цветов георгиевской ленты с окраской крыльев колорадского жука.

По мнению психологов, вместе с укропом, является классическим примером дегуманизации противника, то есть когда врага словесно обесценивают до уровня насекомых, растений или неживого существа.

Иронический мем, используется в адрес россиян, которые экспрессивно выражают восхищение аннексией Крыма.

Часто встречается в шутках и анекдотах. Например: "Российские женщины во время родов кричат теперь не "мама!", а "Крым наш!".

Иногда пишется слитно - "крымнаш".

Часто его употребляют с другим мемом - "няш-мяш", связанным с прокурором Крыма Натальей Поклонской. Он стал популярным после распространения в сети шуточного музыкального видео с ней в главной роли.

В одном интервью Поклонская с улыбкой сказала: "Здесь я прокурор, и поэтому никаких "няш-мяш" я не допущу".

Пренебрежительное название приверженцев Оранжевой революции и Евромайдана.

Согласно словарю молодежного слэнга teenslang.su, майданутыми иногда называют политических экстремистов в любой стране.

Сайт " Словоново" пишет, что слово "майданутые" появилось еще после Оранжевой революции. Так называли тех, кто искренне верил, что революция произошла в интересах украинского народа.

Мем снова стал актуальным после Евромайдана.

Пренебрежительное название патриотически настроенных украинцев, которые любят подчеркивать свое отличие от россиян и готовы эмоционально отстаивать свою проукраинскую позицию.

"Луркоморье" приводит два мифа о свидомитах: все они оранжевые и все говорят на украинском языке. И сразу же их опровергает.

"Сознание декларируется из принципа, чтобы вызвать у москаля невероятный баттхерт (оскорбление - Ред.) и повысить у себя ощущение собственной важности", - добавляет сайт.

Пренебрежительное название украинцев в целом и сторонников единства Украины в частности.

"Луркоморье" приводит ряд признаков укров:

• В интернете говорят на украинском языке, даже если в обычной жизни его не используют;
• Во всех бедах обвиняют "москалей";
• У них древняя и великая история. "Очень древняя и очень большая".

"Видят сны только сродни государственным и требуют политкорректных субтитров", - иронизирует сайт.