Как создать глобальный вирус

Как поведет себя вирус 2019-nCoV и насколько он страшен для экономики: оптимистический и апокалиптический сценарии

Вспышка пневмонии неизвестного происхождения впервые была зарегистрирована в китайском городе Ухань (провинция Хубэй) в конце декабря 2019 года. 7 января власти КНР признали, что заболевание вызвано коронавирусом novel coronavirus (2019-nCoV). К семейству коронавирусов относятся вирусы, вызывающие обыкновенную простуду, а также вызвавшие предыдущие вспышки Severe Acute Respiratory Syndrome (SARS-CoV) в 2003-м и Middle East Respiratory Syndrome (MERS-CoV) в 2012-м.

До сих пор было известно шесть коронавирусов, способных инфицировать людей, 2019-nCoV — седьмой.

Как правило, коронавирусы заражают животных, в основном летучих мышей. Но иногда они могут преодолевать видовые барьеры и вызывать зоонозные инфекции у людей, то есть заражение человека от животных. Исследование предыдущих вспышек показало, что вирус SARS передался человеку от диких кошек вивер, а MERS — от верблюдов-дромедаров.

Происхождение 2019-nCoV пока неизвестно. На сайте ВОЗ отсутствуют предположения о возможном источнике вируса. По версии Института вирусологии Уханя, возможным резервуаром для 2019-nCoV являются летучие мыши. По другим данным, вирус передался от змей. Большинство из заразившихся в начале вспышки являлись работниками Хуананьского рынка морепродуктов в Ухани. На нем, кроме традиционных свинины, говядины, курятины и баранины, а также рыбы и морепродуктов, продавался широкий спектр диких животных для приготовления в пищу, включая кошек вивер, собак, лис, крокодилов, волчат, гигантских саламандр, коал, обезьян, змей, павлинов, крыс, летучих мышей, мышей, бобров, дикобразов и т.д.

Рынок в Ухане. Фото: AP / East News

Учитывая столь неразборчивую кулинарную культуру, разнообразные конспирологические версии появления уханьского вируса кажутся излишними (вроде слухов о бактериологическом оружии, чуме и т.п.). Скорее, стоит задать вопрос, почему вспышки подобного масштаба появляются так редко?

Читайте также

И здесь возникают два главных медицинских вопроса.

Первый — насколько вирус заразен?

И второй — насколько он опасен для жизни и здоровья человека?

В отношении опасности инфекции данных тоже пока мало. Согласно опубликованной 24 января статье, в наиболее авторитетном медицинском издании в мире, журнале The Lancet, из когорты 41 исследованных пациента в итоге умерло шестеро (15%). Но надо учитывать массу побочных факторов. Так, под наблюдение врачей попали уже тяжелые случаи (легкие случаи могли вообще остаться незамеченными), средний возраст в когорте был относительно высоким (49 лет), у многих имелись сопутствующие заболевания (диабет, проблемы с сердцем и т.п.).

Закрытый автовокзал в Шанхае. Фото: Reuters

Веселого мало и для экономики.

Первым страдает транспортный сектор, из-за понятных ограничений в передвижении. Это прежде всего потери для операторов наземного транспорта и авиалиний. Меньше передвижений — меньше траты на топливо. Из-за этого падают цены на энергоресурсы (впрочем, умеренно).

Пока моделью для возможного ущерба экономике выступает прежняя вспышка SARS в 2003-м. Тогда транспортный сектор в Китае снизил темпы роста во втором квартале 2003 до 2,1% с 6,9% кварталом ранее.

Страдает и туристический сектор.

В Китае вспышка вируса пришлась на местный Новый год, когда сотни миллионов людей отправляются с городской работы к родственникам в деревню, либо просто путешествуют. В прошлом году новогодняя неделя принесла туротрасли более $40 млрд, 2% квартального ВВП. Сейчас, понятно, не до путешествий. Проседает и розничная торговля, особенно дискреционная.

Если дела ухудшатся, есть вероятность нарушения производственных цепочек.

У той же Apple два подрядчика находятся в Ухани, который является крупным промышленным хабом. Пока, впрочем, есть шанс, что ущерб от вируса будет умеренным, не более чем от SARS, в районе $50 млрд. Но для этого требуется как удача (низкая заразность и смертность), так и решительные и грамотные действия китайских (и уже не только) властей.

Директор по исследованиям Европейского совета по международным делам (ECFR), ранее работал в Институте Брукингса и Государственном департаменте США, признанный специалист по трансатлантическим отношениям и стратегическим вопросам.

Эпидемии проявляют худшее, что есть в человеческой природе. Большинство чрезвычайных ситуаций – природные катастрофы, финансовые кризисы, даже войны – заставляют нас объединяться как сообщество. Они создают общее для всех чувство миссии, дух окопного братства, ощущение, что невзгоды можно преодолеть вместе. Пандемии, наоборот, разделяют. Они изолируют нас, заставляя бояться собственных соседей.

Страх друг перед другом способен разорвать ткань нации. И поэтому естественно, что национальные лидеры пытаются перенаправить этот страх вовне, прочь от своего национального дома. Они стремятся характеризовать вирус как внешнюю, иностранную угрозу; они вводят пограничный контроль, объявляют о военном положении для защиты соплеменников. Неважно, что такие меры противоречат научным выкладкам или даже усугубляют распространение болезни. Цель – поддержать национальное сообщество, даже если это означает пожертвовать международным.

Трамп не одинок в этом подходе. Европейцы ведут себя аналогичным образом, закрывая собственные границы и запрещая экспорт медицинского оборудования. Поведение Трампа также отражает настроения в стране (в той мере, в какой я его ощущаю, не имея возможности выйти из дома). Во время кризиса люди хотят защиты. В Соединённых Штатах они ожидают, что защитит их федеральное правительство. Они хотят, чтобы их защитник назвал врага и установил санитарный кордон – зону, в которой они чувствуют себя в безопасности от хищников.

Почти по определению это требует строгого пограничного контроля, чтобы отгородиться от опасностей. И критикуют Трампа в подавляющей степени за то, что он действовал недостаточно быстро и решительно, а не за то, что ему не удалось наладить международное сотрудничество.

Но это будет иметь большое значение для политики и международных отношений. Особенно важным происходящее окажется для Европы и трансатлантических отношений, которые основаны – гораздо больше, чем большинство международных институтов – на доверии и солидарности. Суть трансатлантических отношений заключается в необычной идее, закреплённой в статье 5 Устава НАТО (о коллективной обороне), что Америка и Европа придут друг другу на помощь в трудную минуту. Это обязательство определяет трансатлантические отношения гораздо больше, чем европейские расходы на оборону или присутствие американских солдат в Европе.

После терактов 11 сентября 2001 г. европейское предложение ввести в действие статью 5 было воспринято в США как важный символический жест. Он, в сущности, дал понять, что в этом деле мы вместе, и будем делать всё возможное, чтобы помочь. Для самой борьбы с терроризмом это не настолько важно, а вот для сохранения жизнеспособности трансатлантических отношений чрезвычайно существенно.

Почему слух о том, что новый коронавирус был выведен в лаборатории, неверен

Исследования смертельно опасных вирусов часто кажутся людям излишне рискованными и служат источником для возникновения конспирологических теорий. В этом смысле не стала исключением и начавшаяся пандемия COVID-2019 — в сети то и дело возникают панические слухи о том, что вызвавший ее коронавирус был выращен искусственно и то ли специально, то ли по недосмотру выпущен в свет. В нашем материале мы разбираем, зачем люди продолжают работать с опасными вирусами, как это происходит и почему вирус SARS-CoV-2 совсем не похож на беглеца из лаборатории.

Человеческое сознание не может принять бедствие как случайность. Что бы ни произошло — засуха, лесной пожар, даже падение метеорита — нам необходимо найти какую-то причину произошедшего, нечто, что поможет дать ответ на вопрос: почему это случилось сейчас, почему это случилось с нами и что надо сделать, чтобы это не произошло вновь?

Эпидемии здесь не исключение, скорее, даже правило — не счесть конспирологических теорий вокруг ВИЧ, архивы фольклористов ломятся от историй о зараженных иглах, оставленных в сиденьях кинотеатров, об инфицированных пирожках.

Болезнь оказалась сибирской язвой, а ее источником стал завод по производству бактериологического оружия, где по одной из версий, забыли вернуть на место защитный фильтр. Всего погибло 68 человек, причем 66 из них, как выяснили авторы исследования, опубликованного в журнале Science в 1994 году, жили точно в направлении выброса с территории военного городка 19.

Схема, показывающая направление выброса с территории завода по производству бактериологического оружия

Этот факт, а также необычная для сибирской язвы форма болезни — легочная — практически не оставляют места для официальной версии, гласившей, что эпидемия была связана с зараженным мясом.

Можно ли сказать, что сейчас происходит нечто подобное, но в глобальном масштабе? Могли ли ученые создать новый, более опасный искусственный вирус? Если да, то как и зачем они это сделали? Можем ли мы определить происхождение нового коронавируса? Можем ли мы считать, что тысячи людей погибли из-за ошибки или преступления биологов? Попробуем разобраться.

В 2011 году две исследовательские группы под руководством Рона Фуше (Ron Fouchier) и Йошихиро Каваока (Yoshihiro Kawaoka) заявили, что им удалось модифицировать вирус птичьего гриппа H5N1. Если исходный штамм может передаваться к млекопитающему только от птицы, то модифицированный мог передаваться и среди млекопитающих, а именно хорьков. Эти животные были выбраны в качестве модельных организмов потому, что их реакция на вирус гриппа наиболее близка человеческой.

Статьи с результатами исследования и описанием методов работы были отправлены в журналы Science и Nature — но не были опубликованы. Публикация была остановлена по требованию Национальной научной комиссии по биобезопасности США, посчитавшей, что технология модификации вируса может попасть в руки террористов.

Итогом дискуссии стал добровольный 60-месячный мораторий на исследования по этой тематике, отмененный в 2013 году, после принятия новых регулирующих норм.

Работы Фуше и Каваоки в конце концов были опубликованы (правда, из статей убрали некоторые ключевые детали), и они наглядно продемонстрировали, что для перехода к распространению между млекопитающими вирусу надо очень мало и риск появления такого штамма в природе велик.

В 2014 году, после нескольких инцидентов в американских лабораториях, министерство здравоохранения США полностью остановило проекты, связанные с исследованиями трех опасных патогенов: вируса гриппа H5N1, MERS и SARS. Тем не менее, в 2019 году ученым удалось договориться о том, что часть работ по изучению птичьего гриппа будет все-таки продолжена с усиленными мерами безопасности.

Зачем обычные гражданские ученые, не военные и не террористы, рискуют жизнью миллионов человек, создавая потенциально опасные штаммы вирусов? Почему нельзя ограничиться исследованием уже существующих вирусов, тоже доставляющих немало проблем?

Если коротко, ученые хотят овладеть методом предсказания, как именно может произойти катастрофа, и заранее найти способ ее остановить или хотя бы снизить ущерб.

Появление смертельно опасного и легко распространяющегося вируса с неизученным поведением представляет угрозу для людей. Если ученые и медики понимают, как именно происходит трансформация потенциального патогена и заранее знают его основные свойства, противостоять новой напасти — или предотвратить ее — становится значительно легче.

Многие крупные эпидемии последних лет были связаны с тем, что вирус, распространенный среди животных, в результате эволюции приобретал способность заражать людей и передаваться от человека к человеку.

В этом переходе большую роль играют промежуточные хозяева, в которых вирус может пройти необходимую адаптацию. В случае эпидемии 2003 года эту роль сыграли циветы. Сперва вирус летучих мышей жил в них, не вызывая симптомов, и только потом — пройдя адаптацию — перескочил к людям.

Это был не единственный потенциально опасный штамм: в 2007 году в окрестностях того же Уханя исследователи обнаружили цивет — носителей сестринского для штамма SARS-CoV вируса, который на проверку очень плохо, но мог связываться с рецепторами человеческих клеток.

В 2013 году у летучих мышей — подковоносов был обнаружен коронавирус, способный использовать для попадания в клетки не только их собственные рецепторы ACE2, но и рецепторы цивет и людей. Это поставило под сомнение необходимость промежуточного хозяина.

Чтобы спрогнозировать угрозу, исходящую от потенциального патогена, требуется понимать, как именно он может измениться и каких изменений ему достаточно для того, чтобы стать опасным. Часто для этого недостаточно математических моделей или исследований уже прошедшей эпидемии, необходимы эксперименты.

Именно для того, чтобы понять, насколько опасны циркулирующие в популяции летучих мышей вирусы, в 2015 году при участии той же лаборатории в Ухане был изготовлен вирус-химера, собранный из частей двух вирусов: лабораторного аналога SARS-CoV и вируса SL-SHC014, распространенного в подковоносах.

Так, последовательности S-белков у SARS-CoV и SL-SHC014 отличаются в ключевых местах, поэтому исследователи хотели разобраться, мешает ли это вирусу SL-SHC014 перекинуться на человека. Ученые взяли S-белок SL-SHC014 и встроили его в модельный вирус, на котором изучают SARS-CoV в лаборатории.

Дополнительно исследователи проверили, может ли вакцинация лабораторных мышей при помощи SARS-CoV уберечь их от гибридного вируса. Оказалось, что нет, так что даже люди, переболевшие SARS-CoV, могут оказаться беззащитны перед потенциальной эпидемией и старые вакцины не помогут.

Поэтому в своих выводах авторы статьи подчеркнули необходимость разработки новых лекарств, а позже приняли в этом непосредственное участие.

Аналогичный этому обратный эксперимент — пересадка участка S-белка SARS-CoV вирусу летучих мышей Bat-SCoV — была проведена еще раньше, в 2008 году. В этом случае синтетические вирусы также оказались способны размножаться в линиях клеток человека.

Если ученые могут создавать новые вирусы, в том числе потенциально опасные для человека, более того, если они уже экспериментировали с коронавирусом и создавали новые штаммы, то не значит ли это, что штамм, вызвавший нынешнюю пандемию, тоже был изготовлен искусственно?

Если секвенировать геном такого вируса, то можно увидеть блоки, из которых он был построен, — они будут похожи на участки исходных вирусов.

Второй вариант — воспроизводить эволюцию в пробирке. Этим путем шли исследователи птичьего гриппа, отбиравшие вирусы, более приспособленные к размножению в хорьках. Несмотря на то, что такой вариант получения новых вирусов возможен, конечный штамм останется близок к исходному.

Вызвавший сегодняшнюю пандемию штамм не подходит ни под один из перечисленных вариантов. Во-первых, геном SARS-CoV-2 не обладает такой блочной структурой: отличия от других известных штаммов рассыпаны по всему геному. Это один из признаков естественной эволюции.

Во-вторых, никаких вставок, похожих на другие патогенные вирусы, в этом геноме тоже не найдены.

Если сравнить геном коронавируса-химеры, синтезированного в 2015 году, или двух исходных для него вирусов с геномом пандемического штамма SARS-CoV-2, то окажется, что они отличаются больше, чем на пять тысяч букв-нуклеотидов, — это примерно одна шестая от общей длины генома вируса, и это очень большое расхождение.

Поэтому оснований считать, что современный SARS-CoV-2 — это версия синтетического вируса 2015 года, нет.

Построчное сравнение участка последовательности S-белка четырех вирусов: двух штаммов из работы 2015 года (MA15 и SHC014-CoV), RaTG13 из летучих мышей и SARS-CoV-2.

Каким образом COVID-19 перешел к человеку – это имеет уже скорее историческое, чем практическое значение

Графика pixabay.com

COVID-19, стремительно распространяющийся по Земле, имеет сходство с вирусом, живущим в летучей мыши. Каким образом он перешел к человеку? В результате содержания летучих мышей в виде домашних любимцев, подобно собачкам и кошечкам, и как следствие использование мяса летучей мыши в Китае в качестве деликатеса; или же китайский вирусолог, экспериментировавший с вирусом в самых гуманных целях, оказался неосторожен – все это имеет уже скорее историческое, чем практическое значение. Вирус стремительно распространяется по всем континентам.

На очереди, разумеется, виртуальные школы, виртуальные университеты и расцвет виртуального обучения. Что, впрочем, совсем неплохо, поскольку открывает возможности получения знаний любого уровня в любой точке земного шара. Вот только сдавать экзамены для получения диплома, равносильного Гарварду или Оксфорду, наверно, придется реально. Ну и обучать инженерии и медицине (хирургии уж точно) в любых профессиях, где требуется прямой контакт с тем, что является предметом профессии, наверное, виртуально не получится никогда. Но общее изменение направления обучения, которое стимулирует эпидемия и которое будет реализовано вынужденно (сначала временно, а потом постоянно), правильное и хорошее.

Человечество должно осознать масштаб угрожающей ему катастрофы и вести себя согласованно. Ответственно. Адекватно. В сравнении с происходящим Чернобыль – взрыв бытового газа, разрушившего квартиры в одном подъезде в одном городе одной отдельно взятой страны. И это не преувеличение возможной опасности. Масштаб катастрофы, в результате которой всему человечеству угрожает глобальная эпидемия, несравним даже с бомбардировками Нагасаки и Хиросимы. И даже со Второй мировой войной.

Сегодня надежда всего человечества – на американскую, израильскую и европейскую медицину. На то, что технологический прогресс, породивший глобальную эпидемию, сумеет справиться с ней. Возможно, удастся создать сыворотку до того, как эпидемия примет катастрофичный характер. А если нет?

Вакцины против СПИДа не удалось создать, несмотря на предпринимаемые в течение 20 лет усилия. Против гриппа делаются прививки, но ввиду мутаций вируса люди продолжают заболевать.

Человечество забралось туда, куда забираться не следовало: в молекулярные тайны жизни, которые природа тщательно оберегала. Будем надеяться, что обойдется и на этот раз. Но задуматься о пределах того, куда может забраться цивилизация, не уничтожив саму себя, абсолютно необходимо.

Элементом надежды для всего человечества является то, что смертность от COVID-19 в процентном отношении невелика. Намного меньше, чем, например, от чумы. Поэтому вероятность того, что этот коронавирус был синтезирован как бактериологическое оружие, утечка которого была преднамеренной или случайной, представляется маловероятной. В том случае, если от повторного заражения COVID-19 возникает иммунитет (возникает ли он, пока неизвестно), если эпидемия когда-то минует, не все человечество от нее вымрет. Но потрясения для техногенной цивилизации в том виде, в каком она существует в настоящее время, будут долговременные и очень серьезные. Обсуждать эти последствия в полном объеме необходимо уже сейчас.

Будем надеяться, что с эпидемией человечество справится. Но она заставляет задуматься об устройстве человеческого общества. О том, не пришло ли время что-то в самых основах фундаментально менять. Об интернете, распространяемом по всей земле. О необходимости баланса между глобализмом и локализмом. О ненависти к странам с самыми развитыми технологиями, в основе которой – зависть, но именно эти страны, возможно, избавят мир от этой напасти.

Поднятая тема достойна циклов статей теле- и радиопередач. Будем надеяться, что в адекватном проблеме ключе она будет обсуждаться повсюду.

Председатель и исполнительный директор Asia Group, заместитель госсекретаря США по делам Восточной Азии и Тихого океана в 2009-2013 годах.

Директор Стратегической инициативы по Китаю Института Брукингс, научный сотрудник Китайского центра им. Пола Цая Школы права Йельского университета.

Главный актив Китая в стремлении к глобальному лидерству – в условиях пандемии коронавируса и в более широком смысле – это явная неадекватность действий Соединённых Штатов и их сосредоточенность на внутренней политике. Но даже сосредоточившись на решении внутренних проблем, Вашингтон не может игнорировать необходимость координации глобальных усилий. США успешно осуществляли лидерство на протяжении десятилетий и должны сделать это снова. Такое лидерство потребует эффективного сотрудничества с Китаем вместо войны нарративов о том, кто лучше справился с эпидемией.

Пандемия коронавируса стала действительно глобальным событием – по всему миру сотни миллионов людей прибегают к самоизоляции. И хотя геополитические последствия второстепенны в сравнении со здоровьем и безопасностью людей, в долгосрочной перспективе они могут оказаться не менее значимыми, особенно когда речь идёт о глобальной позиции США.

Глобальный порядок сначала меняется постепенно, а потом вдруг становится кардинально другим. В 1956 г. неумелое вмешательство в Суэцкий кризис продемонстрировало упадок британского влияния и ознаменовало конец доминирования Соединённого Королевства на глобальной арене. Сегодня американские политики должны осознать: если Соединённые Штаты не поднимутся на борьбу с новым вызовом, пандемия коронавируса, может стать повторением Суэцкого кризиса.

Сегодня всем, кроме самых близоруких политиков, очевидно, что реакция Вашингтона была неверной. Ошибки госорганов – от Белого дома и Министерства национальной безопасности до Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC) – подорвали доверие к возможностям и компетентности властей. Публичные заявления президента Дональда Трампа, включая обращения из Овального кабинета и ежеутренние твиты, сеяли панику и неопределённость. Государственный и частный секторы оказались не готовы производить и поставлять продукцию, необходимую для тестирования и лечения коронавируса. Пандемия обострила инстинкты Трампа, в том числе стремление к изоляции, и продемонстрировала неготовность Вашингтона возглавить глобальную борьбу с болезнью.

Статус США как глобального лидера последних 70 лет строился не только на богатстве и влиянии, но и – не в меньшей степени – на внутренней системе управления, обеспеченности социально значимыми товарами, способности и желании возглавить и координировать глобальную борьбу с кризисом.

Пандемия коронавируса испытывает на прочность все три элемента американского лидерства, и пока Америка проваливает тест.

Китай пропагандирует собственную систему, предоставляет материальную помощь другим странам и даже организует меры других правительств. Самоуверенность действий Китая вряд ли преувеличена. Именно ошибки самой КНР, прежде всего попытки скрыть серьезность и масштабы вспышки заболевания, способствовали созданию кризиса, который в итоге охватил весь мир. Пекин понимает: если мир увидит, как он лидирует, а Вашингтон не может и не хочет это делать, такое восприятие кардинально изменит позицию Соединённых Штатов в глобальной политике и борьбу за лидерство в XXI веке.

В самом начале вспышки COVID-19 ошибки китайского руководства бросили тень на глобальное положение страны. Вирус был впервые выявлен в ноябре 2019 г. в городе Ухань, но власти скрывали факт несколько месяцев и даже наказали врачей, сообщивших о заболевании. В результате время было потеряно, необходимые меры запоздали по меньшей мере на пять недель – нужно было информировать население, ограничить передвижение и начать массовое тестирование. Даже когда кризис стал полномасштабным, Пекин продолжал контролировать информацию, отказывался от помощи CDC, ограничивал поездки экспертов ВОЗ в Ухань, вероятно, занижал данные о заболевших и умерших и постоянно менял критерии фиксации новых случаев. Возможно, всё это делалось намеренно, чтобы манипулировать официальной статистикой.

Тем не менее к началу марта Китай праздновал победу. Массовый карантин, запрет на передвижение и практически полное прекращение общественной жизни остановило эпидемию. Согласно официальной статистике, ежедневное количество новых случаев сократилось до единиц к середине марта с сотен в начале февраля. К удивлению наблюдателей, председатель КНР Си Цзиньпин, хранивший молчание в первые недели, возглавил борьбу с вирусом. В марте он посетил Ухань.

Хотя жизнь в Китае пока не вернулась в привычное русло (и ещё остаются вопросы по поводу достоверности официальной статистики), Пекин пытается превратить первые признаки успеха в нарратив, который можно пропагандировать во всём мире. Это позволит КНР занять лидирующие позиции в грядущем глобальном восстановлении и заставит забыть о его первоначальных ошибках.

Китайские власти и государственные СМИ даже настаивают, что коронавирус возник не в Китае, – несмотря на все свидетельства обратного, – чтобы приуменьшить свою вину в глобальной пандемии. Кампания по дезинформации напоминает действия России – представитель МИД КНР и другие дипломаты, ссылаясь на непроверенные источники, обвиняют американских военных в распространении коронавируса в Ухане. Подобные действия в сочетании с беспрецедентной высылкой журналистов трёх ведущих американских газет наносят ущерб претензиям Китая на глобальное лидерство.

Си Цзиньпин понимает, что глобальное обеспечение социально значимыми товарами крепит лидерские позиции страны. Последние несколько лет он заставлял специалистов по внешней политике продумать реформы глобального управления, а коронавирус предоставил возможность проверить теоретические выкладки на практике. Возьмем широко освещаемое оказание помощи – поставки масок, респираторов, аппаратов ИВЛ и лекарств. В начале кризиса Китай закупал и производил (а также получал в виде помощи) эту продукцию в огромных количествах. Теперь он может передать её другим.

Он уже и так является крупнейшим производителем хирургических масок, а теперь благодаря мобилизации промышленности производство масок увеличилось в 10 раз и можно снабжать ими весь мир. Китай также производит почти половину респираторов N95, которые используются для защиты медицинских работников (иностранные заводы в Китае обязали производить их и продавать напрямую правительству). Таким образом медицинская продукция превратилась в инструмент внешней политики. Кроме того, для борьбы с сопутствующими инфекциями при заражении COVID-19 нужны антибиотики, а Китай изготавливает подавляющее большинство активных фармацевтических ингредиентов, необходимых для их производства.

Соединённым Штатам, напротив, не хватает запасов и мощностей, чтобы удовлетворить внутренний спрос, не говоря уже о помощи кризисным районам. Картина печальная. Национальные стратегические резервы, куда входят и медицинские изделия, могут покрыть потребность в масках и респираторах лишь на 1%, в аппаратах ИВЛ – на 10%. Остальное придётся импортировать из Китая или быстро увеличивать внутреннее производство. Доля Китая на американском рынке антибиотиков превышает 95%, и большинство наименований невозможно производить внутри страны. Хотя Вашингтон и предлагал помощь Китаю и другим государствам в начале кризиса, сейчас он не может этого сделать, потому что собственные потребности растут. Пекин же говорит о помощи именно в тот момент, когда глобальная потребность достигла пика.

Однако реагирование на кризис – это не только материальная помощь. Во время вспышки Эболы в 2014-2015 гг. США создали и возглавили коалицию из десятков стран, чтобы противодействовать распространению болезни. Пока администрация Трампа отвергает аналогичные лидерские шаги в случае с коронавирусом. Отсутствует даже координация с союзниками. Так, Вашингтон не уведомил своих европейских союзников о введении запрета на въезд для путешественников из Европы.

Главный актив Китая в стремлении к глобальному лидерству – в условиях пандемии коронавируса и в более широком смысле – это явная неадекватность действий Соединённых Штатов и их сосредоточенность на внутренней политике.

Таким образом, конечный успех Китая будет в равной степени зависеть от того, что происходит в Вашингтоне и в Пекине. Вашингтон ещё может переломить ситуацию в нынешнем кризисе, если будет действовать так, как положено лидеру: справится с проблемой дома, обеспечит мир социально значимыми товарами и будет координировать глобальные усилия.

Первая из этих задач – остановить распространение заболевания и защитить уязвимые группы населения в США – самая неотложная и имеющая значение скорее для внутреннего управления, чем для геополитики. Но то, как Вашингтон с этим справится, будет иметь геополитический аспект, прежде всего в том, сможет ли он восстановить доверие. Например, если федеральное правительство поддержит и субсидирует увеличение внутреннего производства масок, респираторов и аппаратов ИВЛ – как того требуют чрезвычайные условия пандемии, – это сохранит жизни американцам и поможет преодолеть глобальный дефицит.

Но, даже сосредоточившись на решении внутренних проблем, Вашингтон не может игнорировать необходимость координации глобальных усилий. Только мощное руководство позволит скоординированно разрешить проблемы ограничения передвижения, обмена информацией и поставок необходимой продукции. США успешно осуществляли лидерство на протяжении десятилетий и должны сделать это снова.

Постоянно повторяя, откуда взялся коронавирус, – источник уже известен, несмотря на активную пропаганду Китая, – не получишь особых дивидендов. Не принесёт результатов и обмен громкими заявлениями с Пекином. Китай обвиняет американских военных в распространении вируса и критикует действия Соединённых Штатов. Вашингтону следует отвечать на это только в случае необходимости, но не поддаваться соблазну сделать КНР центром коронавирусного нарратива. Другие страны гораздо больше привлечёт признание серьёзности общего глобального вызова и возможные пути выхода (включая примеры успешных мер по борьбе с коронавирусом в таких демократических странах, как Тайвань и Южная Корея). Многое Вашингтон и Пекин могут сделать сообща на благо мира: координировать, а также финансировать разработку и клинические испытания вакцины, обмениваться информацией, сотрудничать в мобилизации производства (например, по оборудованию для производства компонентов респираторов и аппаратов ИВЛ), совместно предлагать помощь другим странам.

В конечном итоге коронавирус может стать пробуждающим сигналом и способствовать сотрудничеству США и Китая в решении других глобальных проблем, включая изменение климата. Такое сотрудничество не должно – да и не будет – восприниматься остальным миром как уступка Китаю. Скорее, это станет шагом на пути восстановления веры в дальнейшее лидерство Америки. В нынешнем кризисе, как и в современной геополитике, Соединённые Штаты могут преуспеть, делая добро.