Дизентерийный бактериофаг это вирус

Середина прошлого века была ознаменована серьёзным открытием в медицине: появились первые антибиотики и зазвучали оптимистичные прогнозы о скорой и окончательной победе человечества над большинством инфекций. Однако на тот период эта мечта оказалась несбыточной, поскольку медики столкнулись с неприятным сюрпризом: мутации и изменение морфологических и функциональных свойств позволили бактериям приобрести устойчивость (резистентность) к самым мощным антибиотикам.

Кто открыл бактериофаги?

В это же время вдали от Франции, в Трапезунде (Турция), грузинский врач Георгий Элиава обнаружил бактерицидное действие воды в реке Кура и, благодаря публикации д’ Эреля, сделал вывод, что причина этого явления - бактериофаг. В 1920 году он открыл в Тбилиси научно-исследовательский институт, специалисты которого приступили к изучению фагов с целью их терапевтического применения. История применения бактериофагов в медицине на протяжении полувека была бы более богатой, если бы не стремительное распространение антибиотиков на Западе, которое привело в середине прошлого века к потере интереса к фагам у большинства фармацевтических компаний.

Однако грузинский НИИ бактериофагов не прекратил свою деятельность и превратился в единственный в мире центр для исследования фагов. В последние десятилетия интерес к теме бактериофагов разгорелся вновь, что, вероятно, можно объяснить развитием лекарственной устойчивости у бактерий к большинству антибиотиков.

Механизм действия бактериофагов

У каждой бактерии есть определённый вирус-фаг, который способен её разрушить. Посредством жгутиков фаги протыкают стенку бактерии и, сокращаясь, впрыскивают свой генетический материал внутрь клетки. С этого момента начинается инфекционный цикл: вначале переключаются механизмы жизнедеятельности бактерии на обслуживание бактериофага, размножается его геном, развивается ДНК вируса. В итоге бактериальная клетка разрушается и множество фагов устремляется наружу.

Бактериофаги отличаются специфичностью: поражая определённую бактерию, для всех остальных микроорганизмов они безвредны.

Лечение бактериофагами

Благодаря уникальным свойствам избирательного уничтожения болезнетворных бактерий, фаги стали применять для лечения и профилактики некоторых инфекционных заболеваний.

Против каких болезней врачи используют бактериофаги сегодня?

Наиболее широко применяется стафилококковый, стрептококковый, холерный бактериофаги, эффективные в терапии как острых, так и хронических форм заболевания, а также бактерионосительства. Кроме того, существуют фаги для лечения брюшного тифа, дизентерии, сальмонеллезов. Бактериофаги оказываются единственным эффективным средством в тех случаях, когда вышеуказанные инфекции вызываются не традиционными, а устойчивыми к антибиотикам штаммами.

Использование бактериофагов не ограничивается лишь медицинской сферой. К примеру, с 2007 года в Соединённых Штатах после серии исследований фаги были признаны безвредной добавкой и стали использоваться в качестве консерванта при производстве сыров и других скоропортящихся продуктов.

Открытые вопросы

Бактериофаги не всесильны: как оказалось, бактерии могут быть устойчивы не только к антибиотикам, но и к фагам. В связи с этим применяются методы определения чувствительности бактерий, полученных от пациента, к имеющимся в арсенале доктора бактериофагам.

Другой изучаемой сегодня проблемой является роль бактериофагов в приобретении бактериями генов устойчивости к антибиотикам.

В качестве заключения

Для оценки преимуществ и широких возможностей фаготерапии, несправедливо отвергнутой в определённую эпоху большинством исследователей, потребовалось достаточно много времени. Однако забытый метод переживает в настоящее время второе рождение и имеет все шансы стать эффективным оружием в борьбе человека с миром болезнетворных микроорганизмов. Это позволит фаготерапии развиваться и завоёвывать новые горизонты в современной медицине.

Стерильный очищенный фильтрат фаголизатов бактерий S. flexneri 1, 2, 3, 4 серотипов не менее 10 -8 , S. flexneri 6 серотипа не менее 10 -6 , S. sonnei не менее 10 -7 - до 1 мл.

Представляет собой прозрачную жидкость желтого цвета различной интенсивности, возможен зеленоватый оттенок.

Препарат обладает способностью специфически лизировать бактерии возбудителей бактериальной дизентерии.

Препарат предназначен для приема внутрь и ректального введения. Для лечения препарат принимают внутрь 3 раза в день натощак за 1 ч до приема пищи с первого дня заболевания в течение 7-10 дней.

Лечение и профилактика бактериальной дизентерии, вызванной Shigella flexneri 1, 2, 3, 4 и 6 серотипов и Shigella sonnei.

Важным условием эффективной фаготерапии является предварительное определение фагочувствительности возбудителя.

Гиперчувствительность к компонентам препарата.

Применение данного препарата при беременности и в период кормления грудью возможно при наличии инфекций, вызванных фагочувствительными штаммами бактерий (по рекомендации врача).

Препарат предназначен для приема внутрь и ректального введения. Для лечения препарат принимают внутрь 3 раза в день натощак за 1 ч до приема пищи с первого дня заболевания в течение 7-10 дней.

ДОЗА НА 1 ПРИЕМ (мл)

от 1 года до 3 лет

от 8 лет и старше

При дизентерии, характеризующейся слабовыраженным колитическим синдромом, и в период реконвалесценции рекомендуется сочетание двукратного приема внутрь с однократным ректальным введением разовой возрастной дозы препарата в виде клизмы после опорожнения кишечника.

В профилактических целях препарат рекомендуется применять во время групповых заболеваний в организованных коллективах и семьях. Оптимальная схема использования - ежедневный прием разовой возрастной дозы. Продолжительность приема препарата определяется условиями эпидситуации.

Применение препарата возможно в сочетании с другими лекарственными средствами, в том числе с антибиотиками.

Перед использованием флакон с бактериофагом необходимо взболтать и просмотреть. Препарат должен быть прозрачным и не содержать осадка.

При помутнении препарат не применять!

Вследствие содержания в препарате питательной среды, в которой могут развиваться бактерии из окружающей среды, вызывая помутнение препарата, необходимо при вскрытии флакона соблюдать следующие правила:

тщательно вымыть руки;

обработать колпачок спиртсодержащим раствором;

снять колпачок, не открывая пробки;

не класть пробку внутренней поверхностью на стол или другие предметы;

не оставлять флакон открытым;

вскрытый флакон хранить только в холодильнике.

При использовании малых доз (2-8 капель) препарат необходимо отбирать стерильным шприцем в объеме 0,5-1 мл.

Препарат из вскрытого флакона при соблюдении условий хранения, вышеперечисленных правил и отсутствии помутнения может быть использован в течение всего срока годности.

При температуре от 2 до 8°С в защищенном от света и недоступном для детей месте.

При температуре от 2 до 8°С, допускается транспортирование при температуре от 9 до 25°С не более 1 мес.

Срок годности 2 года. Не применять по истечении срока годности препарата.

Отпускают без рецепта.

Узнать цены и купить Бактериофаг дизентерийный в аптеках вашего города.

Воспользуйтесь сайтом для поиска или сервисом заказа лекарств в аптеку.

Скачать инструкцию
по применению

Когда антибиотики бессильны

Но оружие против бактерий есть у природы. И ученые пытаются поставить его на службу медицине.

Бактерии долгое время считались самой многочисленной популяцией живых организмов на Земле. Однако не так давно выяснилось, что бактериофагов (бактериальных вирусов) еще больше. Немного, конечно, странная ситуация: почему же тогда фаги не изничтожили все бактерии? Как всегда, в природе все непросто. Природа устроила микромир таким образом, чтобы популяции фагов и бактерий пребывали в динамическом равновесии. Достигается это избирательностью фагов, теснотой их общения с соответствующими бактериями, способами защиты бактерий от фагов.

Считается, что фаги почти такие же древние, как и бактерии. Открыли их почти одновременно Фредерик Творт и Феликс Д’Эрель в начале XX века. Первый, правда, не рискнул обозначить их как новый класс вирусов. Зато второй методично описал вирусы дизентерийных бактерий и назвал их в 1917 году бактериофагами — пожирателями бактерий. Д’Эрель, смешивавший бактерии и вирусы, увидел, как культура бактерий буквально растворялась на глазах. И почти сразу же французский ученый стал делать попытки использования вирусов против дизентерии в детской клинике. Любопытно, что потом француз продолжил свои эксперименты в Тбилиси и открыл там институт, который занимался почти исключительно вопросами фаговой терапии. Вслед за Д’Эрелем фагами увлеклись многие ученые и медики. Где-то их опыты были удачными и вдохновляющими, где-то провальными. Теперь это легко объяснить: бактериофаги очень избирательны, практически каждый вирус выступает против какой-то определенной бактерии, иногда даже конкретного ее штамма. Конечно, если потчевать больного не теми фагами, то лучше ему не станет. А в 1929 году Александр Флеминг открыл первый в мире антибиотик — пенициллин, и с начала 1940-х началась эра антибиотиков. Как часто бывает, о бактериофагах практически забыли, и только в России и в Грузии продолжали потихоньку производить фаговые препараты.

Смерть на кончике иглы

Время запускать фагов

Эра антибиотиков, начавшаяся в середине прошлого века и вызвавшая всеобщую эйфорию, похоже, заканчивается. И об этом предупреждал еще отец антибиотиков Флеминг. Он предполагал, что хитроумные бактерии будут все время изобретать механизмы выживания. Всякий раз, сталкиваясь с новым лекарством, бактерии словно проходят сквозь бутылочное горлышко. Выживают сильнейшие, приобретшие механизм защиты от антибиотика. Кроме того, безудержное и неконтролируемое использование антибиотиков, особенно в сельском хозяйстве, ускорило приближение конца их эры. Чем активнее применялись антибиотики, тем быстрее приспосабливались к ним бактерии. Особой проблемой стали внутрибольничные инфекции, возбудители которых чувствуют себя как дома в святая святых — стерильных отделениях клиник. Там, среди больных с ослабленным иммунитетом, даже так называемые условно-патогенные микробы, не представляющие для здорового человека никакой опасности, но приобретшие солидный спектр устойчивости к антибиотикам, становятся жестокими патогенами и добивают пациентов.

По словам Михаила Шнейдера, антибиотики, как правило, берутся из природы, как тот же пенициллин. Синтезированных антибиотиков очень мало: трудно поймать в бактериях уязвимые места, на которые можно было бы нацелиться. К тому же, сетуют медики, разработчики не очень охотно берутся за создание новых антибиотиков: мол, возни с разработками много, устойчивость к ним вырабатывается у бактерий слишком быстро, а цена на них не может быть такой высокой, как, к примеру, на антираковые препараты. По некоторым данным, к концу первого десятилетия XXI века лишь полтора десятка новых антибиотиков находились в разработках крупных компаний, да и то на очень ранних стадиях. Тут-то и стали вспоминать о природных врагах бактерий — бактериофагах, которые хороши еще и тем, что практически нетоксичны для человеческого организма.

С чего все начиналось?

В конце 19 века британский бактериолог Эрнест Ханкин исследовал воды индийских рек, в частности священной реки Ганг. Индусы считали, что окунаясь в эту реку, они защищают себя от всех болезней. И Ханкин частично подтвердил это. Он отметил, что несмотря сильную загрязненность, вода из реки может убивать возбудителя холеры. Однако что именно убивает бактерию исследователь так и не определил.

Что такое бактериофаг?

Бактериофаги представляют собой наиболее многочисленную, и, возможно, самую древнюю группу вирусов. Но эти вирусы опасны только для бактерий. Для человека они безвредны. По сути, бактериофаг – это вирус, который поражает бактерии, как например, вирус гриппа поражает организм человека.

В головке бактериофага содержится генетический материал — РНК или ДНК. Найдя свою бактерию, фаг прикрепляется к ней ножками, затем прокалывает оболочку бактерии и впрыскивает свою днк. И тут начинается полная перестройка метаболизма клетки. Бактерия теперь служит лишь средой, в которой размножается вирус. Всего через 30 минут в ней образуется множество новых бактериофагов, которые буквально разрывают клетку и выходят наружу для поиска новых жертв.

Бактерия умирает, а количество вирусов-убийц наоборот увеличивается, причем в геометрической прогрессии. Быстрее не размножается ни один организм на земле. Однако фаги размножаются только до тех пор, пока имеются чувствительные к ним бактерии, а затем они постепенно выводятся из организма и окружающей среды. Тем самым бактериофаги могут самостоятельно регулировать свою численность.

Как производят препараты бактериофаги?

В последнее время из-за бесконтрольного и повсеместного применения антибиотиков многие бактерии становятся устойчивыми к ним и уже с трудом поддаются лечению. Бактериофаги обладают широким спектром антибактериальной активности, и очень эффективны против лекарственно-устойчивых организмов. Поэтому теперь ученые вновь смотрят на бактериофаги как на потенциальные заменители антибиотиков. Тем более что у них есть ряд неоспоримых преимуществ. Например, их невозможно передозировать и после приема не возникает дисбактериоз.

Для того чтобы придумать новый действенный антибиотик ученым нужно порядка 5-10 лет. А устойчивость у микроорганизма к лекарству появляется уже через 2-3 года. Поэтому бактериофаги могут стать вполне хорошей заменой антибиотикам.

Уколы красоты: так ли безопасен ботокс?

В погоне за красотой и молодостью женщины готовы пойти на любые жертвы. Одной из последних тенденций в индустрии красоты являются уколы ботокса. Чтобы избавиться от морщин к модному препарату прибегает все больше женщин. Но так ли это все безвредно? Ведь ботокс это не что иное как ботулотоксин – один из сильнейших ядов на планете! Так стоит ли красота таких жертв?

Ботулотоксин – это сильнейший органический яд, одно из самых ядовитых веществ на Земле. Его попадание в организм вызывает тяжёлое заболевание — ботулизм.

Ботулотоксин вырабатывается бактериями клостридии (Clostridium). Во время Второй мировой войны военные тщательно изучили токсин на предмет использования его в качестве биологического оружия. В результате в 1975 году ботулотоксин типа А был принят на вооружение армии США.

В медицине ботокс впервые применили в конце 70 также в штатах. Офтальмолог Алан Скотт вводил его в микродозах в орбитальную мышцу глаза для лечения блефароспазма . Это заболевание характеризуется непроизвольным сокращением круговой мышцы глаза, которое приводит к смыканию век. Выяснилось что токсин, введенный в микродозах в мышцу, не опасен для организма. Он только расслаблял мышцу, благодаря чему глаз открывался. Такой же эффект ботокс оказывает и на сверхактивные мышцы лица. После инъекции они расслабляются, их двигательная активность снижается за счет чего разглаживаются мимические морщины.

В 2014 году на российский рынок поступил аналог зарубежных препаратов ботулотоксина. Его разработали и производят сотрудники уфимского Иммунопрепарата. Преимуществом препарата является отсутствие в составе человеческого альбумина. Эти простые белки, которые содержатся в крови человека, используются при производстве препаратов ботулотоскина за рубежом. Желатин проходит 2 стадии гидротермического гидролиза, совершенно безопасен. В отличие от альбумина ему не требуется проверка на инфекции, а также удаление и инактивация всевозможных вирусов. К тому же желатин быстрее рассасывается организмом.

Препараты ботулотоксина применяются не только в косметологии, но и в неврологии. Кроме того сейчас Микроген проводит клинические испытания препарата релатокс для лечения спастической формы детского церебрального паралича.

Явление бактериофагии открыл и изучил французский микробио­лог д'Эррель. В 1917 г. он наблюдал лизис культуры бактерий дизентерии после внесения в нее фильтрата испражнений больного, выздоравлива­ющего от дизентерии. При многократных пассажах, то есть переносе из одной культуры в другую, фильтраты сохраняли свою лизирующую ак­тивность и даже усиливали ее. Ученый сделал из этого правильный вы­вод о том, что лизирующий агент - живой и при пассажах размножается в бактериях. Д'Эррель назвал этот агент бактериофагом (лат. phagos -пожирающий), а само явление лизиса - бактериофагией.

Позже было подтверждено, что бактериофаг - живой. Это вирус бак­терий, он размножается в бактериях, вызывая их лизис. Добавление бак­териофага в культуру бактерий на жидкой питательной среде вызывает просветление среды. На плотных питательных средах при посеве смеси бактерий и бактериофага на фоне сплошного роста бактерий появля­ются стерильные пятна или негативные колонии фагов (рис. 8).

Бактериофаг и специфичны, то есть лизируют определенные виды бактерий. Отсюда их названия: дизентерийный бактериофаг, стафи­лококковый бактериофаг. Обнаружены фаги не только бактерий, но и актиномицетов.

В практической медицине бактериофаги нашли применение как лечебные и профилактические средства,

Важное значение имеет то, что на примере бактериофагии были открыты и изучены многие проблемы общей вирусологиии и молекуляр­ной генетики.

Размеры бактериофагов колеблются от 20 нм до 200 нм. Как все вирусы, содержат ДНК, или РНК, и белковый капсид. Чаще всего встре­чаются и лучше изучены бактериофаги, имеющие форму сперматозои­да или головастика. Состоят они из головки, хвостового отростка, батальной пластинки с короткими шинами и хвостовыми нитями. Внутри головки располагается спи­рально скрученная пить ДНК, по­крытая белковым капсидом. Хвостовой отросток - что полый цилиндрический стержень, окру­женный сократительным чехлом. Базальная пластинка и нити осу­ществляют процесс адсорбции бактериофага на бактериальной клетке (рис. 9). Существуют бакте-риофаш. имеющие другое строе­ние: с короткими отростком, с отростком без сократительного чехла, без отростка, нитевидной формы.

Взаимодействие бактериофага с бактериальной клеткой

Как все вирусы, бактериофаги не размножаются на питательных средах. Их размножение происходит только в чувствительных к ним бактериальных клетках, в процессе взаимодействия, в котором наб­людаются те же фазы, что при взаимодействии других вирусов с клет­кой.

Адсорбция бактериофага. Как все вирусы, фаги неподвижны, и стол­кновение с бактерией происходит случайно, затем адсорбция стано­вится прочной, если у клетки имеются на поверхности фагос-пецифические рецепторы. Фаги, имеющие сократительный чехол, ад­сорбируются с помощью хвостового отростка.

Внедрение фага внутрь клетки. Под дей­ствием фермента лизо-цима, который находится в хвостовом сегменте, в клеточной стенке бакте­рии образуется отверстие. Через это отверстие в ре­зультате сокращения хво­стового чехла внутрь бак­териальной клетки переходит ДНК фага. Белковый капсид остает­ся снаружи.

Синтез ДНК и белка бактериофага. В клетке прекращается синтез бактериальных белков. Образуются фаговые ДНК, а на рибосомах бактерий синтезируются молекулы фагового белка.

Формирование фага. Сборка зрелых фагов из ДНК и капсида про­исходит в цитоплазме клетки. Выход зрелых фагов из клетки происхо­дит при разрушении бактерий с помощью лизоцима, а затем зрелые фаги внедряются в новые клетки.

"Урожай" фага, в зависимости от его вида, составляет от 20 до 200 частиц. Весь цикл взаимодействия, занимающий от 10 минут до нескольких часов, называется литическим циклом, а фаг при таком вза­имодействии - вирулентным.

В отличие от вирулентных, умеренные фаги не лизируют бактерии. Их геном, проникнув в клетку, встраивается в хромосому бактерии и в дальнейшем остается в хромосоме в виде профага и реплицируется вме­сте с ней. Бактерии, несущие профаг, называются лизогенными, а само явление - лизогенией. Лизогенные бактерии встречаются очень часто. Профаг, находясь в геноме бактерии, придает ей какие-либо новые свой­ства. Так, например, продукция экзотоксина у палочек дифтерии и бо­тулизма связана с наличием профага.

В определенных условиях (воздействия температуры, химических веществ и др.) профаги могут превратиться в вирулентные бактерио­фаги. Размножаясь, они лизируют бактерии и могут переходить в дру­гие бактериальные клетки. При выходе из хромосомы профаг может захватить соседние гены бактериальной хромосомы и при заражении другой бактерии, встроившись в ее хромосому, передать эти гены. Пе­редача генетического материала от одной бактерии к другой с помо­щью умеренного бактериофага называется трансдукцией. Таким об­разом могут передаваться такие признаки, как устойчивость к антиби­отикам, способность продуцировать какие-либо ферменты. Умеренные бактериофаги применяются в генетической инженерии в качестве век­тора - переносчика генов.

Практическое значение бактериофагов

Препараты бактериофагов применяются для диагностики, профи­лактики и лечения. Фагодиагностика основана на специфичности бак­териофагов: видоспецифические бактериофаги лизируют только опре­деленные виды бактерий. Более того, бактерии одного и того же вида различаются по чувствительности к разным типовым бактериофагам, Таким образом можно с помощью набора типовых бактериофагов определять фаговары стафилококков, сальмонелл, вибрионов, Фаготипирование помогает установить источник инфекции и пути передачи.

Лечебно-профилактическое действие фагов основано на их литической активности.

Для получения препарата бактериофага культуру бактерий зара­жают бактериофагом. На следующий день лишрованную культуру фильтруют через бактериальный фильтр. К фильтрату в качестве кон­серванта добавляют хинозол.

Для количественной характеристики бактериофагов используют такой критерий, как титр бактериофага. Титр фага можно выразить двумя показателями:

1) наибольшее разведение препарата, при котором бактериофаг

лизирует соответствующие бактерии:

2) количество активных корпускул бактериофага в 1 мл препарата. Методы титрования бактериофага:

1) метод серийных разведении в пробирках с жидкой питательной

средой по Аппсльману;

2) двуслойный агаровый метод, при котором подсчитывают число негативных колоний фага на фоне сплошного роста бактерий – метод Грациа.

Готовый жидкий препарат бактериофага должен быть совершен­но прозрачным. При кишечных инфекциях препарат применяют вмес­те с раствором питьевой соды, так как кислое содержимое желудка разрушает бактериофаг. Препараты некоторых бактериофагов для инъекций и местного применения выпускают в ампулах. Для приема внутрь препараты бактериофагов выпускаются также в виде таблеток с кислотоустойчивым покрытием, которое в щелочной среде тонкого кишечника растворяется. В качестве покрытия применяется пектин или ацетилфталилцеллюлоза (ЛФП).

В нашей стране выпускаются препараты дизентерийного, сальмонсллезного, коли-протейпого, стафилококкового и других бакте­риофагов, а также наборы типовых фагов для фаготиинрования ста­филококков, брюшнотифозных и других бактерий.

Эти паразиты — вирусы бактерий или бактериофаги. О вирусах до сих пор ведутся споры, живые они или нет. Это некая субстанция, которая обладает наследственностью, то есть ее внешний вид и ее функции закодированы в нуклеиновой кислоте так же, как у самых совершенных многоклеточных. С другой стороны, вирусы не могут жить и размножаться без клетки хозяина. Инфекционный цикл заканчивается обычно гибелью бактерий, и когда их вирусы были открыты в 1917-м году, их назвали бактериофагами — пожирателями бактерий.

В газоне из клеток на питательной среде действие такого вируса приводит к появлению прозрачной бляшки — места, где бактерии просто погибли и расти не могут, потому что там кишмя кишат эти микроскопические существа. Разумеется, буквально через два года после открытия бактериофаги были использованы в попытках — небезуспешных — лечения микробных инфекций. Напомню, это произошло еще до открытия антибиотиков, и 20-е и 30-е годы ХХ столетия прошли под знаком фаготерапии. Эту концепцию сгубило то, что знали про вирусы тогда еще очень и очень мало: не было электронных микроскопов, а культуральные методы находились в зачаточном состоянии. Когда уже постфактум проверили многие препараты, производившиеся в 20–30-е годы (а делали их фармакологические гиганты вроде Eli Lilly и L’Oreal), то оказалось, что в большей части никаких бактериофагов не было.

Впоследствии стало понятно, что бактериофаги очень специализированы. Если такой вирус действует против какой-то одной бактерии, допустим, кишечной палочки, то против золотистого стафилококка работать не будет. Более того, бактериофаг против стрептококка, выделенный в Уфе, может не подействовать на стрептококка где-нибудь в Хабаровске, т. к. там будет другая подборка штаммов.

Открытые же в 20–30-е годы антибиотики выкашивали всю микрофлору и, естественно, были более действенны, не требуя от докторов точной диагностики болезни. Со временем это привело к довольно печальной ситуации, когда антибиотики стали использовать почем зря, и микробы оказываются к ним всё более устойчивыми. С появлением антибиотиков в западной медицине про прикладное применение бактериофагов забыли. В 50–90-е годы их использовали просто как очень удобный объект для исследований: многие фундаментальные открытия в молекулярной биологии, такие как генетический код, рекомбинация, репликация нуклеиновой кислоты, были сделаны на примере бактериофагов, потому их легко культивировать и они продуцируют большое количество нуклеиновой кислоты.

В Советском союзе сложилась очень интересная ситуация. Перед самой войной во главе санитарной службы Красной армии стоял Ефим Иванович Смирнов, находившийся на этой должности вплоть до 80-х годов. Он прекрасно понимал, что собственное химическое производство антибиотиков у нас, аккуратно говоря, не на самом высоком уровне и что всегда следует иметь некий резервный вариант. Поэтому производство бактериофагов для нужд военной медицины и разработки в этом направлении никогда не прекращались. В отличие от производства антибиотиков, бактериофаги легко культивировать самыми примитивными биологическими методами, которые не требуют химического оборудования. Фаговые препараты готовили в руинах Сталинграда, в блокадном Ленинграде, когда невозможно было подвезти что бы то ни было из сильнодействующих противомикробных препаратов, и начиная с Финской войны это неплохо работало.

Последний, наверное, случай, когда довольно широко применялись бактериофаговые препараты — это наводнение в Крымске. Тогда удалось предотвратить дизентерийную эпидемию, которая начиналась из-за скученности людей и антисанитарии.

Теперь мы довольно четко представляем себе, какими качествами должны обладать те бактериофаги, которых мы можем использовать в медицинских или ветеринарных целях. Мы в состоянии производить целенаправленную селекцию (как, например, при выведении пород собак), то есть выводить эдаких наногончих, которые обладают теми свойствами, что делают их действенными, устойчивыми и не несущими вреда для макроорганизма (например, человека), в котором лечатся микробные инфекции. В начале нулевых годов на основании того, что известно о бактериофагах, сформулировали требования, которые необходимо соблюдать, чтобы они подходили для терапевтического применения.

Использование бактериофагов в лечебных целях обладает, например, тем преимуществом, что они не способны вызывать аллергических реакций. Они есть везде: мы ими дышим, принимаем с пищей, питьем. Если бы они вызывали какой-то иммунный ответ, мы бы все страдали от хронической аллергии.

Сейчас есть несколько клиник, где достаточно серьезно занимаются фаготерапией: прежде всего, группа во Вроцлаве (Польша), которая в какой-то степени реализовала концепцию персонализированной медицины. Обычно это словосочетание употребляется применительно к прочтению индивидуального генетического кода и предсказанию по нему наследственных болезней. Однако каждая микробная инфекция тоже имеет персональный отпечаток, и, четко определив то, чем заразился человек, можно со значительно большей эффективностью и без побочных эффектов вылечить эту инфекцию.

У нас в стране производство бактериофагов существует до сих пор. Есть три площадки — в Перми, Уфе и Нижнем Новгороде, — где производятся фаговые препараты. Для того, чтобы использовать препарат, который не считается препаратом первого выбора в циркулярах Минздрава, надо быть разбирающимся энтузиастом, но такие люди есть, прежде всего педиатры и сотрудники роддомов, которые весьма активно используют фаговые препараты. Дело в том, что если инфекция не острая и не существует непосредственной угрозы жизни пациента, то применить бактериофаг можно, ведь в худшем случае он просто не подействует — в отличие от антибиотиков, которые могут вызывать и аллергические реакции, и другие побочные эффекты.

Специализированность бактериофагов и необходимость точной диагностики заболевания представляет собой серьезную сложность для внедрения. Между индивидуальным подбором фагов и стремлением промышленных производителей объять необъятное, стараясь сделать препарат, работающий в масштабах страны, есть некое достижимое среднее, которое может находиться где-то на региональном уровне. Предпосылки для такого компромисса в создании фагопрепаратов есть: где-то с середины 2000-х годов началась тенденция к укрупнению бактериологических лабораторий в стационарах. Если раньше такая лаборатория была при каждом из них, то сейчас они находятся на областном и краевом уровне. Это учреждения, в которых, по идее, должны аккумулироваться большие средства, которые должны быть оборудованы современной аппаратурой, в которых должны работать квалифицированные специалисты. Всё это способно свести к минимуму время, требуемое на то, чтобы диагностировать, чем человек заразился. Это необходимо и для грамотного применения антибиотикотерапии.

Существует также проблема сертификации. Для лекарств есть стройная процедура, которая в том числе подразумевает и точное описание фармакокинетики — того, за какое время препарат выводится из организма, как он циркулирует в кровотоке и т. д. Но если вирус находит свой микроб, он его заражает и размножается, то есть лекарства становится больше, чем принято, что есть это не укладывается в рамки современной фармакокинетики, и под это надо начинать огромную бюрократическую процедуру, на что, разумеется, идут неохотно. Пока что бактериофаги на Западе сертифицированы как добавка в пищевой промышленности, то есть можно ей, например, обрабатывать колбасу, чтобы на ней не образовывалась слизь, которая формируется из бактерий листерий.

Тем не менее, я считаю, что применение бактериофагов в дополнение к существующим медицинским процедурам и лекарствам — это очень перспективно.