Как меня вылечили от туберкулеза
- Если я сдамся, лучше не станет!
Григорий Владимирович Козюков,
врач-психиатр, психотерапевт, сотрудник Краевого психотерапевтического консультативно-диагностического центра Городской больницы № 8
Позвольте сначала развеять ряд мифов о туберкулезе.
МИФ ПЕРВЫЙ. Туберкулез – болезнь бездомных и, как минимум, злостных курильщиков.
Вовсе нет. Заболеть туберкулезом может каждый и на это влияет образ жизни, иммунитет, питание, переживания и стресс. Даже благополучные и обеспеченные люди заболевают туберкулезом из-за снижения иммунитета в результате стрессов, легких простуд, нерегулярного питания.
МИФ ВТОРОЙ. Побочные эффекты от лекарственного лечения туберкулеза вреднее, чем сама болезнь.
Да, противотуберкулезные препараты имеют определенные побочные эффекты, как и все другие лекарства, но цель этих препаратов одна – убить туберкулезную палочку в Вашем организме, а не Вас! Врачи давно заметили, что, если пациент фиксируется на побочных эффектах препаратов (читает инструкции и т.д.), то побочных эффектов наблюдается больше, и они становятся сильнее. Не думайте об этом!
МИФ ТРЕТИЙ. Туберкулез неизлечим, однажды переболевший навсегда остается носителем болезни.
Это неправда. Усилия современной медицины, докторов, в сочетании с Вашими усилиями, позволяют вылечить туберкулез даже в запущенной, тяжелой форме. Лечение это труд и многое зависит от вас. Привыкайте трудиться.
Теперь давайте поговорим о том, с какими проблемами придется столкнуться при лечении туберкулеза и как с ними справиться?
Жизнь в стационаре…
В стационаре Вы столкнетесь с тем, что у Вас будет масса свободного времени. Для людей, привыкших ничего не делать – праздник. Для остальных – повод сойти с ума, вот почему лечение в стационаре – возможность для самообразования и саморазвития. Сколько у Вас накопилось непрочитанных книжек? Лично у меня около 20… Время начинать читать. Давно хотели изучить иностранный язык? – you are welcome! Организуйте Ваш досуг! С современными возможностями сети Интернет и дистанционными формами обучения, возможностей масса. У меня был пациент, написавший кандидатскую диссертацию за 8 месяцев лечения в стационаре. Но вы скажете, обстановка наших больниц совсем не располагает к научным изысканиям! Увы, отчасти это так… И в палате Вы можете оказаться не с самыми приятными соседями, но научитесь налаживать с ними отношения. Может, в чем-то они помогут вам или вы им?
В больнице плохо кормят!
Меня все бросили!
Я не могу больше здесь лежать и пить лекарства.
Мне плохо! Я хочу домой!
Убеждайте себя каждый день, что любое неприятное ощущение в теле – есть признак гибели микробов и ухода их из организма. Ученые давно доказали, что главным условием для выздоровления является желание пациента.
Соберитесь! Скоро вы сможете с гордостью сказать – Я победил туберкулез!
Все новости
Наши герои — благополучные молодые люди, которые строили семьи и карьеру, пока не узнали диагноз
Мужчины рассказали о болезни близким, которых боялись заразить, но говорить откровенно с журналистами готовы только анонимно
Алексей, предприниматель, 31 год
Я заболел два года назад. При этом, как наши врачи говорят, я не человек с низкой социальной ответственностью. У меня свой бизнес по ремонту техники, семья, маленький сын. В тот год всё навалилось как-то одновременно: у меня только-только сын родился и тут же умер отец. Я не знал, радоваться первому или горевать по второму, сердце щемило от тоски по отцу, а жизнь заставляла радоваться появлению сына. От всех этих переживаний я стал очень нервным, измотанным. Потом не заметил, как простыл. Лечился чем придётся: чай с мёдом и малиной и какие-то леденцы для горла.
Фото: Павел Мирошкин
Пришёл в платную клинику — мне ещё раз сделали проверку. Диагноз подтвердился. Ещё как. С этими снимками и заключениями я отправился в тубдиспансер. Оттуда меня снова направили на флюорографию — в поликлинике меня снимали со всех сторон. Два часа со мной врач возилась, не показала пренебрежения к моей болячке. Спокойно надела маску и начала осмотр.
Первая мысль была действительно — да не может этого быть! Вторая — а вдруг я сына заразил?! За родных очень боялся. Все они за это время по два раза в год проверяются. Но, слава Богу, обошлось.
Потом мне поставили открытую форму болезни. Я сразу сообщил всем, с кем контактировал в тот период: им тоже нужно было провериться.
После всех анализов, беготни я переехал в диспансер. Это был ад. Меня лечили непонятно чем, кормили непонятно чем. Я гнил заживо, а меня лечили не тем лекарством. Понимаете? Спасибо родным, они не отвернулись от меня. Не бросили. Жена приезжала по мере возможностей, издалека показывала сына. Видеть близких, любимых и не иметь возможности к ним прикоснуться, обнять их, потискать сына — это меня убивало ещё сильнее.
Но пришлось научиться жить в тубдиспансере. Вы не представляете, как это. Диспансер — это отдельный мир, отдельная страна. Здесь всё с ног на голову переворачивается. Здесь люди пытаются жить, общаться. У нас также есть Новый год, день рождения, мы стараемся отмечать эти праздники. Ходим гулять, читаем, развлекаемся, как можем, как-то в хорошую погоду и на шашлыки выбирались. Первое время мне было жутко от того, как громко и близко здесь ходит смерть.
Сейчас я почти здоров, я выдыхаю стерильный воздух. Но болезнь в прямом и переносном смысле прожгла во мне дыры. Дыры в легких и дыры в сердце.
Богдан, психолог, 29 лет
Поселилась туберкулёзная палочка во мне полгода назад. Хотя нет. Поселилась она в моём организме, может быть, давно, но проросла и прописалась шесть месяцев назад. Все болезни начинаются с головы, это точно. Полгода назад на меня навалилось много проблем, с работой не ладилось. Я, как загнанный зверь, гнался за заработком. Всё хотел денег побольше заработать.
При первом подозрении бегите на флюорографию
Фото: Олег Каргаполов
В нашем случае всё обошлось, но бывает и иначе. Я настроил себя, что моя болезнь — это испытание. Как я поведу себя и как я к нему отнесусь, так и пройдёт процесс лечения. За полгода моей болезни я всё забетонировал внутри. Сейчас у меня лёгкие практически чисты. Но первое время у меня была открытая форма. И понимаете, с постановкой диагноза у нас не появляется личных автомобилей, отдельных апартаментов. Мы остаёмся всё теми же, порой бедняками, без заработка, а ещё и с тратами на лечение. Мы ездим на общественном транспорте, ходим в обычные магазины.
Рядом с нашим диспансером несколько магазинов сетевых, все мы туда ходим. Чтобы поправиться, мы должны хорошо питаться. Поэтому будьте осторожны: если есть возможность, лучше вообще в магазины близ тубдиспансеров не ходить.
В нашем диспансере адские условия содержания. Но врачи там замечательные. Они настоящие люди, работают там за копейки и при этом ни разу ни от кого не отвернулись. Люди, с которыми мне пришлось лежать в больнице, были на грани депрессии. Я говорил с ними, успокаивал, старался помочь словами: направить их размышления в положительное, позитивное русло.
Не все в диспансере, как я, скажем так, социально ответственны. Есть и те, кому наплевать не просто на чужую, но и на свою жизнь. Эти люди приходят в больницу на осень и зиму — погреться. А потом сбегают и категорически отказываются от лечения. Они в больнице устраивают пьянки, наркоманят. Таких людей ничто не спасет. К сожалению, мы боремся за свою жизнь, а кто-то её сознательно губит. Больше всего в этой ситуации мне жаль врачей, они вынуждены лечить и тех, и других.
Дмитрий, ведущий мероприятий, 25 лет
Болезнь пришла ко мне в этом году, весной. Заразиться я мог и пять, и десять лет назад, а заболел сейчас. Не пью, не курю, матом не ругаюсь, в целом я, как говорят, очень хороший мальчик. Веду здоровый образ жизни. Единственная беда — нервы, проблемы в личной жизни, на работе стычки с начальством. Да и сама профессия, работать каждый раз в новом коллективе — большой стресс. Видимо, иммунитет не справился и дал сбой. Полгода я уже лечусь от туберкулёза, у меня поражено левое лёгкое.
Когда мне назвали диагноз, я не поверил. Никаких симптомов вроде кашля, ночного пота не было. Я даже сходил в платную клинику и там сделал флюорографию. Мне подтвердили подозрение на туберкулез. Удивлению не было предела. Ребят, вы что-то напутали, точно!
При поступлении сдаются разные анализы. Есть тот, который делается один-два дня, а есть анализы, которые делаются один-три месяца. Это всё для выявления палочки Коха. Это ожидание изматывало и высасывало силы даже больше, чем сама болезнь.
В больнице с туберкулёзом могут оказаться не только маргиналы, но и вполне благополучные люди
Под микроскопом всегда были отрицательные анализы. Но лечить меня начали. Где-то месяц не приходило осознание, что болею. Таблетки я начал пить, они обычно оказывают очень сильное влияние на организм. Но мне повезло, и побочных эффектов не было. Кстати, в диспансер меня не определили, не знаю почему. Может быть, мест не было. Увидев, какие там люди лежат, была мысль, что кладут тяжелобольных пациентов, поэтому я не расстроился.
Спустя месяц-два пришел анализ посева, вот там и был положительный анализ. Плюс ко всему я ещё и открытой формой был болен. Просто выделение палочки было скудное. К тому же было уже много пропито противотуберкулёзных препаратов. Следовательно, шанс заразиться от меня был минимальный. Но родителей я всё же потащил проверяться. Слава Богу, они не заразились. Через шесть месяцев снова сделали флюорографию, тьфу-тьфу, также всё хорошо.
Где-то первые два месяца мне казалось, что болезнь — это наказание за какие-то грехи. А дальше пришло осознание, что это награда. Это признание может показаться глупым, но я серьёзно. Не знаю, как вам это объяснить. Я получил возможность увидеть мир под другим углом, его изнанку, может быть. Других людей, другую жизнь. Переосмыслил самого себя.
Я не отчаиваюсь, ведь если звёзды зажигают, это кому-нибудь нужно… Так и я заболел, потому что так было нужно. Урок усвоен. Ошибок больше не будет. Я очень хочу в это верить.
Заболеть может даже депутат
Преподаватель, заведующий кафедрой фтизиопульмонологии ВолгГМУ Ольга Барканова уверена, что одна из главных проблем туберкулёза — заблуждения по поводу этой болезни:
— Туберкулёз — это инфекционное заболевание, и оно излечимо! Это важно понять всем тем, кто столкнулся с этой болезнью. Заразиться туберкулезом можно где угодно: в общественном транспорте, в кинотеатрах, магазинах. Основным источником инфекции являются больные туберкулезом люди, выделяющие микобактерии туберкулёза, и животные.
Каждый больной туберкулезом заражает в среднем от 10 до 15 человек в год. Туберкулезом инфицированы два миллиарда человек — треть населения нашей планеты, но не все люди заболевают. В первую очередь это зависит от иммунитета: чем сильнее иммунитет, тем сложнее заболеть. Особенно подвержены риску дети раннего возраста, подростки и пожилые люди. Стрессовые состояния, частые депрессии, алкоголизм ведут к ослаблению противотуберкулезного иммунитета. Поэтому туберкулез тоже можно назвать болезнью, зависящей от образа жизни человека.
Однозначно необходимо и проводить вакцинацию БЦЖ, и делать иммунодиагностику. Если говорить о вакцинации БЦЖ, то, согласно Национальному календарю профилактических прививок, в РФ все новорожденные (если нет противопоказаний) должны прививаться на 3–7-е сутки. Ревакцинация проводится перед школой в 6–7 лет. Родителям следует помнить, что, вакцинируя детей, они защищают их от основных форм туберкулеза, менингитов и осложнений туберкулеза, которые могут развиться.
Что касается пробы Манту и диаскинтеста — это не прививки! Эти методы исследования проводятся для выявления лиц с латентной туберкулезной инфекцией и больных туберкулезом. В настоящее время появилась альтернатива данным методам (квантифероновый тест и T-Spot). Для их выполнения необходимо просто провести забор крови пациента.
Важно помнить, что чем раньше выявить заболевание, тем легче его вылечить. Еще раз хочу подчеркнуть: туберкулёз излечим, но для этого следует строго соблюдать все рекомендации врачей. Главное — ежегодно проходить профилактическое обследование, чтобы не пропустить начало заболевания. Туберкулёз имеет множество модификаций, чем запущеннее он, тем сложнее его вылечить. А если лечить эту болезнь нерегулярно, ситуация осложняется ещё и тем, что бактерии становятся устойчивы к медикаментам. Но подчеркиваю, туберкулёзом может заболеть любой: от человека без определенного места жительства до бизнесмена, депутата и даже губернатора.
Фото: Getty Images
Принято считать, что туберкулёз — это болезнь маргинальных групп населения, однако почти 80% всех заболевших — социально благополучные люди. Как выстоять в схватке с микобактерией и общественной стигматизацией, рассказывает Фокус
В Украине около 32,5 тыc. больных туберкулёзом. По данным центра медицинской статистики Министерства здравоохранения, в 2017 году было зарегистрировано 27 тыс. новых и повторных случаев заболеваемости. Эти цифры говорят о том, что динамика медленно идёт на спад — например, в 2016-м новых случаев и случаев повторного лечения было на 5,5% больше.
В 1993 году Всемирная организация здравоохранения объявила туберкулёз глобальной проблемой. Каждый год в мире от этой болезни умирают почти полмиллиона человек, в Украине — около 4 тыс.
Одна из связанных с туберкулёзом проблем — его стигматизация в обществе. Принято считать, что это болезнь маргинальных групп населения, особенно людей, вернувшихся из мест лишения свободы. На самом деле бывших заключённых среди людей с таким диагнозом — до 2%; ещё несколько процентов — те, кто употребляет инъекционные наркотики; 13% — кто злоупотребляет алкоголем. А вот все остальные — социально благополучные люди.
"Если это опасно, заберите меня от людей"
Ольга Клименко заболела туберкулёзом в 2015 году. У неё была нормальная работа и пристойные условия жизни, она жила вдвоём с дочкой-школьницей. О том, что больна, Ольга узнала случайно. Хотела усыновить ребёнка и проходила для этого медосмотр. Тогда ей и сказали: лёгкие нечистые, нужно обследоваться. Пока длилось обследование, назначили терапию от пневмонии. Это, кстати, тоже один из признаков стигматизации туберкулёза у врачей. По словам ведущего специалиста по вопросам туберкулёза Центра общественного здоровья при Минздраве Яны Терлеевой, медики часто полагают, что социально благополучные люди не могут болеть туберкулёзом, даже если у них есть симптомы этой болезни. Из-за этого иногда диагноз ставят поздно, что усложняет лечение.
Через две недели поездок на разные обследования с температурой 38 Ольге всё же диагностировали туберкулёз, и она сама попросила о госпитализации. В эти две недели женщина старалась думать, что у неё какая угодно болезнь, но только не эта.
Каждый год в мире от туберкулеза умирают почти полмиллиона человек, в Украине — около 4 тыс.
"Мне казалось, что лучше даже онкология, — рассказывает Ольга. — Само отношение общества к болезни заставляет тебя так думать. Когда диагноз был поставлен, я сказала: "Раз это опасно, заберите меня от людей". Я ничего не знала о туберкулёзе и о путях его передачи. Возможно, нужно было залезть в интернет, но мне было не до этого. Я больше всего боялась заразить своего ребёнка и других людей. Только через год после выздоровления узнала, что туберкулёз не передаётся бытовым путём. До этого жила с мыслью, что если выпью чай или кофе в кафе, палочка туберкулёза останется на посуде".
Одна из главных связанных с туберкулёзом проблем в Украине — то, что больные вынуждены месяцами лежать в тубдиспансерах, оторванные от мира и изолированные от общества. Как и тысячи других пациентов, Ольга не знала, какое время займёт лечение, и по этой причине не могла попросить родственников пожить с дочкой. Не скажешь же: поживи с моим ребёнком — только не знаю сколько.
"Уже сейчас, будучи активисткой, я понимаю, каким должен был быть мой путь лечения, и могу сравнить его с тем, каким он на самом деле был, — рассказывает Ольга. — Например, существует анализ, который определяет, какая у пациента форма туберкулёза — устойчивая или чувствительная. Результат готов уже через пару часов, и в зависимости от него врач подбирает терапию. У меня был чувствительный туберкулёз, и если бы мне сделали этот анализ сразу, уже через две-три недели терапии в стационаре я стала бы безопасной и смогла бы вернуться домой и лечиться амбулаторно".
Поскольку ни женщина, ни врачи не знали, какая у неё форма туберкулёза, она два месяца провела в одной палате с двумя другими пациентками. Как выяснилось позже, у них была устойчивая к противотуберкулёзным препаратам форма болезни. Это значит, что могло произойти перекрёстное инфицирование и Ольга могла бы заболеть другой формой туберкулёза. К счастью, этого не случилось.
Ольга вышла из больницы через два месяца, но курс терапии закончила только спустя полгода.
После болезни
За эти два месяца жизнь Ольги полностью изменилась. Она потеряла работу, потому что работодатели подобрали ей замену. Найти новое место не могла, у неё началась депрессия.
"Дважды мне отказывали в работе. Не могу утверждать, что это было именно из-за туберкулёза, но дело в том, что раньше мне в работе никогда не отказывали. Тогда я не была уверена в своём самочувствии, поэтому мне казалось правильным предупредить потенциальных работодателей о диагнозе", — рассказывает женщина.
ТОЛЬКО НЕ ЭТО. Из-за недостатка информации люди воспринимают диагноз "туберкулёз" как приговор
Ольге повезло: во время болезни её поддерживали друзья. Они помогали, пока она не пришла в себя и не нашла наконец работу.
"Меня убивало то, что я живу за чужой счёт, — признаётся Ольга. — Вообще, просить о помощи — очень унизительно. Пока я была в больнице, кто-то сказал моей дочери, что мама больна и потеряла работу, и дочь была настолько потрясена и напугана, что ходила по улицам и просила людей помочь деньгами и продуктами, ведь мама потеряла работу. Я узнала об этом позже, и как я могла себя чувствовать в таких обстоятельствах? Я выходила из дома и часами гуляла по улицам, чтобы ребёнок думал, что я на работе и у нас всё хорошо".
Ольга рассказывает, что после болезни и пребывания в диспансере очень сложно адаптироваться в обществе. Сложно видеть вокруг счастливых людей, у которых всё хорошо. Сложно, поставив жизнь на паузу, снова зажить как ни в чём не бывало. Сложно после пережитой боли относиться к миру, как раньше. А ещё — сложно перестать бояться, что общество тебя не примет.
Спустя время после выписки Ольге удалось устроиться на работу, но после того как работодатель узнал о её диагнозе, женщину уволили. Когда она всё же нашла работу, причём на руководящей должности, неудачи не закончились. Ольга уволила человека, а на следующий день он написал в интернете: "Приходите в такой-то ресторан, там вас обслужит Ольга, которая переболела туберкулёзом в открытой форме. Вам будет очень вкусно".
"После этого у меня случился нервный срыв, — вспоминает Ольга. — Это была моя первая успешная работа, и к тому моменту появилась вера в то, что наконец всё наладится. Мои руководители тогда меня поддержали, но именно тогда я поняла, что меня и мои права некому защитить. После этого я стала активисткой. Ведь таких, как я, много, и не у всех есть поддержка".
Сейчас Ольга — руководитель проекта мобилизации TБ-сообщества благотворительной ассоциации "Свет надежды". Она говорит, что за последние два года в отношении к туберкулёзу в Украине наметился большой прогресс. В первую очередь он заключается в том, что на проблему обратило внимание государство.
"Мы хотим внедрить амбулаторную форму лечения, — рассказывает Ольга. — Это сократит срок пребывания людей в диспансерах и позволит им не быть оторванными от жизни. Пытаемся сделать так, чтобы заболевшие туберкулёзом люди получали помощь от психологов и социальных работников. Внедряем ориентированную на пациента модель лечения — когда врач сначала изучает твои потребности, а потом с их учётом назначает терапию".
С мёртвой точки
Ольга Клименко: "Каждый может заболеть туберкулёзом и каждый может бороться с болезнью. Нужно только признать, что она существует"
В Минздраве признают, что украинские методы лечения туберкулёза давно устарели. Причём на бумаге они уже меняются, но на практике изменения видны далеко не всегда. Например, по последним утверждённым министерством стандартам лечения туберкулёза, пациент, за исключением тяжёлых случаев, должен находиться в больнице не дольше двух месяцев. В реальности средний срок пребывания в диспансере — полгода.
"Часто врачи не говорят пациентам, что они могут лечиться дома. Это, с одной стороны, связано со стигматизацией туберкулёза среди медиков, а с другой — с существованием в больницах плана выполнения койко-дней", — рассказывает начальник отдела надзора и лечения туберкулёза Центра общественного здоровья Минздрава Яна Терлеева.
Она признаёт, что условия, которые существуют в большинстве украинских тубдиспансеров, не только не способствуют выздоровлению, но и могут навредить пациентам. Например, во многих тубдиспансерах не соблюдаются правила инфекционного контроля — нет современной вентиляции и бактерицидных облучателей, которые обеззараживают воздух. Многие врачи не верят современным исследованиям, которые доказывают, что уже через короткое время при правильном лечении туберкулёз перестаёт быть заразным.
"Но сейчас ситуация постепенно меняется. Уже есть рекомендации, которые дают возможность пациентам с устойчивой формой туберкулёза получать более короткие режимы лечения — девять месяцев вместо двадцати. Кроме того, в перечень медикаментов для госзакупок включены два новых противотуберкулёзных препарата, и сейчас они проходят регистрацию в Украине", — говорит Терлеева.
По её словам, в 2017 году на закупку медикаментов и расходных материалов для диагностики и лечения туберкулёза было выделено в два с половиной раза больше средств, чем в предыдущие годы. Сейчас эта тенденция сохраняется — в 2018-м на эти цели планируется потратить около 650 млн грн. "Этого достаточно, чтобы обеспечить людей всеми препаратами", — считает Терлеева.
Ольга Клименко тоже настроена оптимистично. Она надеется, что усилия, которые прилагают неправительственные организации и государство, в итоге увенчаются тем, что таких, как у неё, историй станет меньше.
"Туберкулёз — это отображение нашей действительности, нашего отношения к жизни", — говорит Ольга. Она не знает, почему заболела, но предполагает, что просто не берегла себя: "Мой образ жизни был таким же, как у всех. Просто я много работала. Так же, как все, бегала в аптеку за порошками "от гриппа", залечивала себя. Каждый может заболеть туберкулёзом и каждый может бороться с болезнью. Но для этого нужно признать, что туберкулёз существует. Если люди начнут изучать эту проблему, они изменят своё отношение к тем, кто уже заболел, и, возможно, смогут не заболеть сами. Это сложная задача, но выполнимая".
Юле Кунецкой из Рыбницы 26 лет. Два года назад она заболела туберкулёзом, мультирезистентной формой. Год она лежала в больнице, ещё год лечилась дома. За это время она успела выйти замуж, пересмотреть свою жизнь и устроиться работать в общественную организацию "Тринити". Специально для нас Юля впервые рассказала свою историю болезни. Получился почти роман.
Мне было 23 года, у меня были серьёзные отношения с парнем из Одессы, мы были вместе почти пять лет. Но в один из дней я просто ушла из квартиры, в которой мы жили. Не хочу обсуждать причину, нам просто было не по пути. Я переживала это очень тяжело. После расставания я переехала к своей однокласснице тут же, в Одессе. Мы жили вместе, я работала семь дней в неделю, делала татуировки. И не обращала внимания на то, что начала терять вес.
Я могла не спать по трое суток, ничего не ела, сидела только на кофе и сигаретах. В таком ритме я провела год, организм был сильный и всё выдерживал. А потом, оказавшись как-то в центре Одессы, я своими глазами видела, как сжигают людей в Доме профсоюзов. Это было страшно, никогда не забуду этот день. После этого в городе стало очень сложно снять квартиру без украинского паспорта, и я вернулась в Рыбницу.
Вернувшись домой, я познакомилась с парнем из общей компании. Через месяц мы стали жить вместе. И вот когда мы сошлись, я стала замечать, что раз в три недели у меня простуда, я продолжаю худеть, мне стали сниться странные сны. Я часто чувствовала озноб, но списывала его на усталость. Иногда просыпалась среди ночи оттого, что у меня был мокрый затылок. Могла разговаривать во сне. При этом кашля у меня не было. Но Саша настоял, чтобы мы с ним пошли и сделали флюорографию.
Мы прошли флюорографию оба, у Саши ничего не наши. А мне сказали, что надо будет прийти ещё раз на следующий день. Я пришла, мне снова сделали снимок, но ничего не объяснили.
На третий день, когда я зашла в кабинет, медсестра сообщила диагноз — туберкулёз. И всё. Я тогда думала, что туберкулёз — это смерть, я ничего не знала о лечении.
Помню, как шла домой, у меня в голове уже была речь о том, что нам с Сашей надо расстаться. Когда я переступила порог, он спросил: "Что?", а я ответила: "Туберкулёз", — он обнял меня и сказал, что будет со мной до конца.
Лечить меня начали в Дубоссарах. Первая мокрота показала, что у меня закрытая форма, но очень сильный воспалительный процесс. Мне назначали препараты первого ряда, но они мне не подходили. За полтора месяца лечения мне стало ещё хуже, я пожелтела, рвала жёлчью. Я засыпала и просила бога дать мне спокойно уйти. И когда мне стало совсем плохо, Саша потащил меня в Кишинёв, где я прошла полное обследование, там мне объяснили, что меня заразил кто-то, кто не долечился, и у меня устойчивая форма.
Из Кишинёва меня направили в Бендеры и там сразу же дали лечение DOTC+, его тогда только-только внедряли в Приднестровье. Помню, как, не глядя, подписала соглашение о том, что в случае сильных побочных эффектов не будут иметь никаких претензий.
Я многие моменты во время лечения просто не помню. Препараты были очень сильные. У меня были истерики, выпадали волосы, была сильная интоксикация, я могла просто так заплакать, были провалы в памяти, я путала цвета. В день я выпивала по 17 таблеток, плюс уколы внутримышечно, плюс лимфотропные.
Уже после моего выздоровления мама рассказывала, что в Кишинёве в диагностическом центре мне дали 3 месяца жизни.
Лечение нужно принимать обязательно. Никакой барсучий жир не вылечит туберкулёз. Палочку Коха можно убить только антибиотиками, которые подбирает только врач.
Что я делала целый год в больнице? Пыталась ловить трезвые мозги. Потому что, выпивая дозу препаратов, ты сразу теряешься в сознании и пространстве, приходишь в себя только под вечер, а тут уже снова спать надо ложиться. Мы в палатах все друг друга знали, вообще там лежали такие люди, о которых никогда не скажешь, что они могли заболеть туберкулёзом. Очень много молодёжи, студентов. Но мы всегда старались быть на позитиве, это сближало и помогало.
Около больницы мы сделали небольшой огород, завели собаку во дворе, она нам потом щенят родила, плели корзины из ивы, сделали забор, посадили цветы, что мы только не делали, чтобы хоть как-то развеяться.
О том, кто заразил
Я задавала себе вопрос — кто меня мог заразить? Но в какой-то момент поняла, что это бесполезно. Я каждый день общалась с новыми людьми, их было действительно огромное количество, перебирать, кто именно — бесполезно. Я уверена в одном: человек знал, что он болеет, но ничего мне не сказал.
Конечно, был период, когда я спрашивала себя — почему я, за что мне всё это. В такие моменты я вспоминала всё, что я сделала в прошлом, мне всегда казалось, что ничего не бывает просто так.
Помню, как однажды мне очень захотелось креветок. В больнице был тихий час, Саша пришёл ко мне с целым кульком креветок, мы сели на лавочку и он сделал мне предложение. Я согласилась. Наверное, потому, что я боялась умереть незамужней (смеётся). Конечно, нас друг к другу тянуло, это невозможно объяснить, с ним я почувствовала семью. Мне кажется, что тогда мы просто боялись потерять друг друга.
Мы расписались во время лечения, меня отпустили на пять дней домой. Препараты мне дали с собой, и вот после укола, который я сделала себе сама, мы поехали в загс. Это был понедельник, 16 января. В торжественном зале шёл ремонт, поэтому нас расписали в коридоре. Я была в полосатом платье, а Саша в свитере. Вечером сели за стол с родителями. Мы вообще не заморачивались на этот счёт, для нас было главное, что мы вместе.
О жизни после больницы
Помню последний день лечения, я тогда плакала. С одной стороны, я радовалась, что всё, наконец, закончилось. С другой, было как-то грустно, потому что в больнице я очень сблизилась с ребятами, а ещё в больнице не надо было скрывать диагноз и притворяться, что тебе хорошо, когда реально плохо.
Вообще эта болезнь выявляет, кто друг, а кто нет. Это так. У меня жизнь разделилась на до больницы и после. До больницы я жила активной жизнью, недосыпала, недоедала, работала до потери сознания. Я тогда не задумывалась, какие могут быть последствия. После больницы началась спокойная семейная жизнь. И мне она нравится.
Дискриминация, конечно, была. Я просто нормально на это реагирую. Есть люди, которые вроде как общаются с тобой, но отстранённо. Видно же, когда человек идёт рядом, но держится на расстоянии. Я в такие моменты говорила: "Я не кусаюсь, всё нормально".
Меня, кстати, именно болезнь привела к работе в НПО. Хотя и до болезни я любила помогать людям, но болезнь заставила меня пересмотреть свои планы — я решила работать в общественной организации "Тринити". Здесь я чувствую себя на своём месте.
О том, как защитить себя от туберкулёза
Я прекрасно понимаю, что иммунитет не вырабатывается и мне надо защищать себя дальше. Для себя я выработала несколько правил: всегда быть сытой, завтракать, никогда не выходить из дома голодной. И каждый год обязательно делать флюорографию. От этого не убережёшься, мы все ездим в маршрутках, ходим в магазины, стоим в очереди. А значит, эта болезнь может коснуться каждого из нас.
Очень важно следить за чистотой в доме или в помещении, где вы работаете, чтобы не было сырости, чтобы помещение постоянно проветривалось. Почаще бывать на природе, желательно за городом, там, где нет пыли и выхлопных газов.
Ну а тем, кто уже заболел, я могу сказать одно — бывают в жизни моменты, когда кажется, что ты упал на самое дно. В такие моменты кроме мрака, темноты и пустоты ничего не ощущаешь и не видишь. Как будто время остановилось. У каждого человека в такие моменты сначала возникает паника. Но когда ты принимаешь эту ситуацию такой, какая она есть, перед тобой появляются два выхода: либо ты остаёшься на этом дне умирать, либо ты будешь выбираться из этого колодца пустоты и мрака, чтобы жить. Такая ситуация просто меняет человека.
До болезни я считала себя сильной, работала до изнеможения. Но на самом деле я была глупая, не жалела и не любила себя. Теперь, когда я осознаю, что я выдержала и как всё это пережила — я понимаю, что я реально сильная.
Читайте также:
