Оспа что такое вариоляция

Рис. 1 Девочка из Бангладеш, больная натуральной оспой (1973 год)

Типично заболевание протекало с интоксикацией, температурой, появлением специфической сыпи на слизистых оболочках и кожных покровах, последовательно проходившей через стадии пятен, пузырьков, пустул, корочек, рубцов. Если у человека не было иммунитета, полученного вследствие заболевания, перенесенного им раньше или же проведенной вакцинации, то он мог заразиться натуральной оспой. Заболевание передается воздушно-капельным путем, а так же при контакте с пораженной кожей больного, при соприкосновении с инфицированными предметами. Поэтому от данного заболевания очень трудно защититься. Заболевший человек опасен для окружающих его людей на протяжении всего времени заболевания. Известно, что трупы людей, которые скончались от оспы, длительно сохраняют инвазивность.

В восемнадцатом веке с целью профилактики натуральной оспы доктора начинают использовать метод вариоляции, то есть прививание заболевания для того, чтобы получить легкое течение болезни и тем самым, без возврата, предупредить возможное развитие тяжелого заболевания. Проведение вариоляции в 18 веке выглядело так: протягивали зараженную нитку под надрезанной кожей. Среди привитых людей, в большей степени, снизился процент болеющих, следовательно, был снижен уровень их смертности, но вариоляция не могла дать 100 процентной гарантии. Оспопрививание распространялось, что привело к накоплению эпидемиологических наблюдений. Так же появляются первые представления об иммунитете, активной специфической профилактике инфекционных заболеваний. Следует отметить, что вариоляция не являлась совершенным методом профилактики, потому что после прививки в некоторых случаях могло развиться тяжелая форма болезни, приводившая к смерти привитого. На процесс вариоляции влияли следующие факторы: не было контроля количества инфекционного начала, не было понятия о инвазивности и вирулентности возбудителя, а так же другие факторы патогенности. Следовательно, все это вызывало значительное противостояние населения профилактике методом вариоляции. Поэтому медицинские работники вынуждены были искать другие способы предупреждения оспы.

В Российском государстве натуральная оспа приняла большие масштабы. Об этом констатируют старинные дворянские рода, например, Рябовы, Щедрины, Рябцевы. В середине восемнадцатого века заболевание затронуло все регионы России. Натуральная оспа не пощадила никого. Она затрагивала все слои населения. Например, император Петр Второй в возрасте 14 лет умер от натуральной оспы (в 1730 году). Болезнь не пощадила и Петра Третьего. Он до своей смерти мучился от осознания уродства, являвшегося результатом данного заболевания [2].

В 1768 году в России осуществили первую прививку от натуральной оспы. В Санкт-Петербург был приглашен английский доктор Томас Димсдейл, для того, чтобы провести вариоляцию среди группы населения. Для наименьшего сопротивления населения, императрица Екатерина Вторая приняла решение, что подаст пример народу [6]. В Царском селе Екатерине Второй втайне совершили прививку (вариоляционного типа) первую в России. Биологический материал взяли от мальчишки Саши Маркова, который был крестьянином. В дальнейшем Саше дали фамилию Марков-Оспенный и дворянство. После того, как императрице сделали вариоляцию, Екатерина Вторая лечилась неделю, за эти семь дней она, можно сказать, практически ничего не кушала. Императрицу атаковали головные боли и лихорадка. По воспоминаниям лекаря, императрица вела себя покорно: "19 дня октября всю ночь дремала и засыпала, но сон много раз прерывался. Боль в голове и спине продолжалась с лихорадкою. Руки рделись гораздо больше, и вечер многие пупырышки, слившиеся вместе, показались кругом около ранок. Кушать весь день нимало не хотелось, и не изволила кушать ничего, кроме немножко чаю, овсяной кашицы и воды, в которой варены были яблоки" [7].

Рис. 2. Екатерина II

После того, как императрица оправилась от болезни, сделали прививку наследнику Павлу Петровичу и его жене. Т. Димсдейл получил в качестве вознаграждения за свой труд баронский титул и звание лейб-медика, а так же пожизненную пенсию. Спустя несколько лет привили внуков императрицы Екатерины Второй.

Благодаря примеру Екатерины Второй вариоляция вошла в моду, большинство аристократов последовали ее примеру. В течение следующих 2-3 месяцев инокулировались примерно сто сорок придворных. Дело доходило до абсурда, так как желание привиться выражали даже те, кто уже переболел этой болезнью и имел от нее приобретенный иммунитет. Императрица очень гордилась, что именно ей была сделана первая прививка от оспы в России. Она писала об эффекте, который произвел ее поступок, своим родственникам и знакомым за границу.

Екатерина II не остановилась на своих достижениях. Очень скоро она дала приказ прививать всех учеников кадетских корпусов, а через некоторое время офицеров и солдат в императорской армии. Безусловно, методика была не в полной мере идеальной, и случались смертельные исходы, но вариоляция, без всяких сомнений, помогла уменьшить число людей, заболевших оспой среди российского общества.

Первая прививка от натуральной оспы в России по методике, предложенной английским врачом Дженнером, была сделана в 1801 году. Прививку провел профессор Е. Мухин. Он привил Антона Петрова из Московского воспитательного дома. После вакцинации мальчику дали фамилию Вакцинов, а так же назначили пенсион.

Ведущие врачи России вели пропаганду новой методики оспопрививания. Московский профессор Е. О. Мухин опубликовал сочинения, которые были посвящены вакцинации оспы. Круг лиц, которые желали подвергнуть собственных детей прививке коровьей оспы, грандиозно начал разрастаться. И все это благодаря мерам, которые приняло правительство России, а так же пропаганде нового метода. Центрами распространения вакцинации в Российском государстве стали воспитательные дома – Московский и Петербургский. В этих домах желающие могли получить бесплатно биологический материал для прививок, сделать прививку на месте, а так же здесь обучали и первых вакцинаторов. С 1801 по 1810 г. в Петербургском воспитательном доме привили 18 626 детей. Сначала вакцинировали младенцев, которым было семь – восемь дней от роду, в скором времени прививку начали производить лишь после того, как малышу исполнялось три месяца [4].

Прививки, с тех пор, начали делать повсеместно. Правительство тщательно следило, чтобы малыши не оставались без вакцинации.

В 1815 году были составлены списки не привитых детей. Вакцинация от оспы, лишь, до 1919 года не была обязательна, однако после декрета СНК РСФСР стали делать прививку всем детишкам без исключения. Таким образом, произошло снижение числа больных с 186 000 человек до двадцати пяти тысяч человек к 1925 году [5].

В 1958 году В. Жданов (заместитель министра здравоохранения Советского Союза) представил программу по искоренению натуральной оспы на одиннадцатой Всемирной ассамблеи здравоохранения. Инициативу СССР поддержали участники саммита, принявшие соответствующую резолюцию. В 1963 году, Всемирная Организация Здравоохранения решила усилить интенсивность массовой вакцинации людей. Вследствие этого с 1977 года не зарегистрировали ни одного случая заболевания. Всемирная Организация Здравоохранения объявляет о полной победе над оспой в 1980 году. На основании этого приняли решение о том, чтобы прекратить вакцинацию. В настоящее время прививки против натуральной оспы не осуществляются.

Эпидемия натуральной оспы и попытки ее лечения: вариоляция

Этот неприятель — вирус вариола, или вирус натуральной оспы, похожий на пушистый кирпичик, настолько маленький, что обычная бактерия возвышается над ним словно одноэтажный дом, а красное кровяное тельце по сравнению с ним кажется огромным, как футбольное поле.

Этот неприятель — вирус вариола, или вирус натуральной оспы, похожий на пушистый кирпичик, настолько маленький, что обычная бактерия возвышается над ним словно одноэтажный дом, а красное кровяное тельце по сравнению с ним кажется огромным, как футбольное поле.

Вирус натуральной оспы

Как и другие вирусы, он генетически примитивен и принадлежит к странному и зловещему промежуточному миру: его нельзя назвать живым в полном смысле этого слова, но в то же время нельзя назвать и неживым.

Десятки тысяч лет его предки обитали в Африке, заражая грызунов и довольствуясь этим. Но около 16 тыс. лет назад какой-то из 200 генов этого вируса мутировал и дал жизнь новой форме — вирусу, поражающему только человека. С тех пор новый штамм успел щедро отблагодарить своих новых носителей, погубив 30% тех, в ком он поселялся.

Тысячелетиями вирус натуральной оспы путешествовал вместе со своими носителями, переселяясь из Африки в Азию, затем в Европу. Учитывая, что каждый больной мог заразить еще 5-6 человек, неудивительно, что вирус без труда перепрыгивал из одной культуры в другую, запуская волны эпидемий.

Первое свидетельство его знакомства с человеком было найдено на теле египетской мумии, датированной от 1580 до 1350 гг. до н. э. Первая в истории эпидемия оспы разразилась через 200 лет, во время хеттско-египетской войны. В 1122 г. до н. э. подобная оспе болезнь вспыхнула в Китае.

Привезенная конкистадорами в Новый Свет оспа убила 3,5 млн индейцев-ацтеков и способствовала падению ацтекской империи и империи инков.

В XVIII веке натуральная оспа в эндемической и эпидемической формах существовала в большинстве европейских городов, ежегодно унося жизни 400 тыс. человек, в числе которых были и пятеро правящих европейских монархов. На ее счету был каждый третий случай слепоты.

Как протекает болезнь

Две недели спустя, поле попадания вируса в организм, человек начинает чувствовать первые симптомы заболевания. Все начинается с повышения температуры, озноба и слабости. Затем приходят жестокие головные боли, боль в спине, тошнота. К счастью, симптомы через несколько дней стихают — но именно тогда начинаются настоящие неприятности. Вирус разворачивает новую военную кампанию, его задача — захватить пронизывающие кожу мелкие кровеносные сосуды.

Пустулы начинают лопаться, распространяя отвратительный запах: кошмарное зрелище, как будто само зло вскипает и выходит на поверхность. Наконец пустула подсыхает, образуя корку, и на ее месте формируется струп. Струпья опадают, и лицо больного остается иссеченным уродливыми бугристыми шрамами.

Примерно в трети случаев пациент умирает от осложнений, при которых иммунная система начинает уничтожать даже те ткани, которые должна была спасти. Вирус поражает и другие части тела, оставляя тех, кому удалось выжить, слепыми и с изуродованными конечностями. И каждый, кто близко подходил к больному, возможно, уже носит в себе следующее поколение вируса.

Но на этот раз вирусу не везет. В организме его немедленно замечают клетки, которые помнят предыдущую встречу с болезнью. Клетки оживают, множатся и начинают создавать смертельное оружие — антитела. Особые белки, предназначенные для того, чтобы найти и атаковать одного известного врага, приступают к работе. Они блокируют вирус, не позволяя ему прикрепиться к клеткам. Они не пускают его внутрь клетки, не дают ему размножаться в клетках. А тех, кто выжил, они нейтрализуют и уничтожают. В следующие две недели после начала заболевания не появляется ни единого симптома.

Вариоляция

О том, что оспу можно победить, одним из первых задумался в 910 г. н. э. персидский врач Разес (Абу Бакр Мухаммад ибн Закария ар-Рази). Он считался величайшим врачом исламского мира. Он не только составил первый в истории медицинский отчет об оспе, но и подметил любопытный (и очень важный) момент: тех людей, которым удавалось пережить оспу, в дальнейшем словно что-то защищало от повторных атак болезни.

Немного раньше в Китае начали появляться сочинения, дающие второй ключ к разгадке: человек мог защитить себя от заболевания, взяв струп с тела больного, растерев его в порошок и проглотив либо втерев ногтями в кожу.

Но хотя эта неаппетитная процедура (вариоляция) в принципе работала и была довольно хорошо известна в Азии и в Индии, широкого распространения она не получила, поскольку имела один существенный побочный эффект: таким путем вполне можно было в самом деле заразиться оспой и умереть.

Смертельная болезнь продолжала шествовать сквозь столетия, распространяясь по земному шару и периодически взрываясь опустошительными эпидемиями. На протяжении 16 тыс. лет трагические истории бесконечно повторялись во всех уголках мира, а вирус натуральной оспы продолжал свой триумфальный марш смерти на плечах человеческой цивилизации.

Вариоляция — рискованная практика введения людям небольшого количества живой оспы для защиты их от болезни — появилась в Англии еще в 1721 г., и к середине XVIII века о ней хорошо знали практикующие врачи.

Однако в деле оставался существенный пробел: немногие смогли увидеть связь между тем, что было известно фермерам о коровьей оспе, и тем, что доктора знали о вариоляции натуральной оспы, пока Бенджамин Джести не повел свою семью на прогулку на ближайшее пастбище.

Джон Кейжу. Открытия, которые изменили мир.

В о время эпидемий оспы — а в истории Европы они были нередким явлением — погибало от двадцати до сорока процентов заболевших, а выжившие оставались на всю жизнь обезображенными, некоторые полностью теряли зрение. Окончательно эта болезнь исчезла на нашей планете лишь к 1980 году. Число инфицированных оспой постепенно снижалось на протяжении двух столетий, и начался этот процесс после того, как Эдвард Дженнер ввел в практику вакцинацию.

Врачи издавна искали способы лечения оспы. Еще во времена Древнего мира китайские и индийские целители заметили, что переболевшие один раз оспой больше ею не заболевают. И уже тогда врачам приходила в голову мысль, что, если вызвать у человека оспу в легкой форме, это сможет защитить его от серьезного заболевания в будущем. Для этой цели они растирали в пыль оспенную корку, взятую у выжившего больного, и через серебряную трубочку вдували эту пыль в ноздрю здорового человека, причем мужчинам в левую ноздрю, а женщинам — в правую. После вдувания, даже если использовали старую, шестимесячную пыль, у человека, как правило (хотя и не всегда) развивалась легкая форма заболевания.

У многих восточных народов был обычай прививать содержимое оспин здоровым людям, чтобы они стали невосприимчивыми к этой болезни. Этот способ проведения вакцинации, называемый вариоляцией, использовался в Англии с 1717 года и оттуда проник в другие западноевропейские страны.

Но вариоляция отнюдь не всегда давала положительный результат. Современные подсчеты показывают, что доля умерших после процедуры достигала 12% — по сегодняшним меркам это недопустимо высокий показатель. Впрочем, по сравнению с альтернативой — летальность на уровне 20–40% во время тяжелых эпидемий — вариоляция явно оказывалась наименьшим из зол.

Почему не болели доярки

Человека, которому суждено было найти более безопасный и эффективный способ предотвращения оспы, звали Эдвард Дженнер. Он родился неподалеку от Бристоля, в городке Беркли (графство Глостершир) 17 мая 1749 года. Его отец Стивен был священником англиканской церкви.

Когда Эдварду исполнилось восемь лет, его решили отдать в бесплатную школу-интернат, а вскоре школу охватила страшная эпидемия оспы. В спешном порядке вариоляции подвергали всех учеников, не прошедших ее ранее, в том числе Эдварда. Мальчику, и без того растерявшемуся в незнакомой обстановке, пришлось выдержать бесполезную и потенциально опасную подготовку с неизбежными кровопусканиями, голоданием и клизмами. Через шесть недель ослабленный, истощенный, перепуганный и несчастный ребенок получил прививку, а затем его поместили в лазарет вместе с детьми, которые уже заразились оспой и по большей части находились в тяжелом, а подчас и безнадежном состоянии. Этот пугающий опыт имел для Эдварда серьезные психологические последствия.

В школе Эдвард интересовался биологией и решил стать врачом. Никаких особенных академических успехов он не достиг, но знаний хватило на то, чтобы в тринадцать лет стать учеником младшего хирурга Джона Ладлоу и проучиться у него шесть лет. Работая под руководством Ладлоу, он с интересом слушал, о чем рассказывали сельские жители своему врачу. В частности, в 1768 году, уже в конце обучения, он услышал разговоры о том, что доярки, заражавшиеся коровьей оспой, в дальнейшем никогда не заболевали оспой человечьей. Именно эта история навела Дженнера на мысль, что намеренное заражение людей коровьей оспой может в будущем предохранить их от заболевания страшной болезнью.

Прежде чем Дженнер получил возможность проверить правильность своей идеи, он переехал в Лондон, где поступил на учебу в больницу Святого Георга. Ее главному хирургу Джону Гунтеру вскоре суждено было завоевать репутацию самого выдающегося хирурга Англии. А Дженнер, работая в больнице, накопил значительный опыт применения новейших хирургических методик.

Но проведя в Лондоне два года, Дженнер мечтал о тихой и спокойной жизни в английской глубинке, он отчаянно желал вернуться в Беркли.

В Беркли занятия Дженнера не ограничивались выполнением обязанностей сельского врача. Он находил время для игры на скрипке и флейте, а также сочинял баллады и песни. Услышав о том, что два брата-француза построили воздушный шар для перевозки пассажиров и, наполнив его водородом, пролетели значительное расстояние, он самостоятельно сделал огромный шар из шелка и тоже заполнил его водородом. Эдвард Дженнер стал первым англичанином, построившим воздушный шар.

Дженнер интересовался и загадочным заболеванием, впервые описанным в 1772 году Уильямом Геберденом. Геберден назвал это заболевание грудной жабой, теперь мы называем его стенокардией. Дженнер провел вскрытие тела больного, умершего после приступа грудной жабы. Обследовав сердце и не найдя с помощью средств, на которые он мог рассчитывать, никаких причин внезапной смерти больного или симптомов, предшествовавших ей, он приступил к поперечному разрезу сердца совсем рядом с его основанием, и вдруг скальпель уперся в нечто очень жесткое и твердое. Дальнейшее изучение позволило установить истину: венечные артерии превратились в окостеневшие каналы.

Обнаруженное Дженнером обызвествление венечных артерий впервые навело его на мысль, что именно обструктивное поражение этих артерий и является причиной стенокардии и внезапной смерти, столь часто настигавшей людей, страдавших этим заболеванием. Это подозрение превратилось в уверенность после того, как последующие вскрытия умерших от стенокардии подтвердили непременное наличие одной или нескольких закупоренных венечных артерий.

Но и вопрос о возможной связи между коровьей, конской и натуральной оспой по-прежнему занимал его. На одной медицинской конференции он встретился с неким господином Фрюстером и узнал, что в 1765 году тот представил Лондонскому медицинском обществу доклад о коровьей оспе и ее способности предотвратить заболевание натуральной оспой. (Доклад так и не был опубликован.) Рассказ Фрюстера о возможной взаимозависимости между двумя болезнями показался Дженнеру чрезвычайно интересным. В результате они с Фрюстером посвятили почти все время, отведенное им на конференции, обсуждению различных видов оспы, хотя члены Общества считали, что данная проблема не имеет никакого значения для медицины.

Сегодня нам известно, что натуральная оспа, коровья, свиная, конская и великое множество других видов оспы животных вызываются вирусами семейства Orthopox и что всеми этими заболеваниями могут заражаться и люди. Инфицирование одним видом заболевания создает у человека иммунитет против всех остальных заболеваний группы. Этого Дженнер не знал, но в декабре 1789 года произошли события, непреходящую историческую значимость которых он оценил мгновенно.

Опасные эксперименты

Няня, ухаживавшая за сыном Дженнера Эдвардом-младшим, заболела свиной оспой. С ней тесно общались еще две женщины. Дженнер взял жидкость из пузырька на коже заболевшей женщины, сделал всем трем контактировавшим с ней (двум женщинам и своему сыну) надрезы на коже руки, а затем втер туда этот материал. На девятый день после прививки все трое заболели, у них появились покраснение и припухлость на руках — в том месте, где Дженнер делал надрезы.

Через несколько недель он подверг всех троих вариоляции натуральной оспой; это не вызвало ни симптомов заболевания, ни сыпи. Материал, взятый от человека, больного свиной оспой, и введенный трем здоровым людям, предохранил их от заболевания натуральной оспой!

В последующие годы Дженнер придумал схему нового эксперимента, в целом похожего на тот, что он поставил на Эдварде-младшем и двух женщинах. Он введет здоровому человеку, никогда не болевшему оспой, жидкость из пузырька коровьей оспы. После того как этот человек поправится, он проведет ему вариоляцию натуральной оспы; и, если тогда он не заболеет, это будет означать, что коровья оспа создала у него иммунитет против натуральной.

Теперь предстояло тщательно подобрать кандидатуру для проведения опыта, чтобы в случае неудачи родственники не развернули общественную кампанию. Его выбор пал на восьмилетнего Джеймса Фиппса, сына бездомного, работавшего у Дженнеров по найму. Донором стала дочь богатого фермера Сара Нелмес; в царапину на ее руке попала инфекция, когда она доила корову, больную коровьей оспой. Эта стадия эксперимента не вызывала у Дженнера никаких опасений. В конце концов, коровья оспа у людей протекала легко, еще никто от нее не умер.

Наконец настал решающий день — 14 мая 1796 года. Дженнер сделал на левой руке Джеймса два надреза, каждый длиной чуть более сантиметра. Затем, обмакнув кончик ланцета в жидкость, полученную из пузырьков коровьей оспы на руке Сары, он ввел эту жидкость в оба разреза. Через восемь дней у мальчика появились пустулы, напоминавшие те, что возникают при коровьей оспе. В течение двух дней у Джеймса была повышенная температура, а 1 июля Дженнер подверг Джеймса вариоляции. Все с волнением ожидали, что у мальчика проявятся симптомы оспы, но, как и предсказывал Дженнер, у испытуемого не отмечалось ни малейших признаков заболевания. Впервые в истории Дженнеру удалось безоговорочно доказать, что прививка коровьей оспы — заболевания, протекающего у людей в очень легкой форме, — защищает здорового человека от натуральной оспы и что никаких проблем с передачей коровьей оспы от человека человеку не существует.

Проведенный эксперимент оказался удачным и впечатляющим, и Дженнер продолжил свои опыты. Он предусмотрительно взял жидкость из безобидных пустул, развившихся на руке Джеймса после прививки коровьей оспы. Второй группе больных Дженнер проводил прививки каплями жидкости из пустул Джеймса; когда у этих больных развились пустулы коровьей оспы, он взял жидкость и из них, а потом использовал ее для вакцинации третьей группы больных, и так далее. Таким образом, ему удалось вакцинировать восемь детей в возрасте от 11 месяцев до восьми лет. Позже двум была сделана вариоляция, давшая отрицательные результаты. Еще одному ребенку сделали вариоляцию без предшествующей прививки коровьей оспы, и у малыша развилась оспоподобная реакция, что указывало на адекватность материала, использованного при всех вариоляциях. Реакция на прививку коровьей оспы развилась у семи из восьми детей.

Борьба за идею

После этого Дженнер подготовил статью о своем эксперименте. Воспользовавшись поездкой в Лондон, он лично передал эту статью сэру Джозефу Бэнксу, президенту Королевского общества, для публикации в журнале Philosophical Transactions. Однако сэр Джозеф отклонил ее. Он заявил, что необходимо описать больше случаев и что Дженнеру не следовало бы рисковать своей репутацией, представляя научному обществу информацию, столь противоречащую общепринятым воззрениям.

Когда Дженнеру удалось накопить еще несколько случаев, он снова отправился в Лондон и принялся вносить добавления в рукопись. В результате получился семидесятипятистраничный труд. Это уже была книга, которую Дженнер издал за свой счет. Ее публикация ознаменовала рождение единственного метода, придуманного к настоящему времени наукой, чтобы предупредить развитие инфекционных болезней — будь то бешенство, бубонная чума или полиомиелит.

Победа над оспой принесла Дженнеру славу, кроме того, у него появился шанс стать богатым человеком. Но деньги его не интересовали. Когда его друг Генри Клайн, возглавлявший хирургическое отделение в больнице Святого Фомы, где уже начали делать прививки, предложил ему сто тысяч фунтов в год за то, чтобы тот перенес свою практику в Лондон, Дженнер отказался: в письме Клайну он написал, что средств на жизнь ему хватает и что он поклялся никогда не предпринимать попыток обогатиться за счет своих открытий.

Но прием пациентов теперь приносил Дженнеру очень мало денег. Ситуация становилась по-настоящему серьезной: сумма его долгов превысила 12 тысяч фунтов — огромная цифра по тем временам. Теперь Дженнер понял, как ошибся, сказав Клайну, что не нуждается в деньгах. Тогда Дженнер и его сторонники решили обратиться с петицией в британский парламент и попросить его членов выделить Дженнеру вознаграждение для компенсации расходов, которые он понес, разрабатывая метод вакцинации. Палата общин приняла петицию, король дал свое принципиальное согласие, и в течение месяца комитет палаты изучал обстоятельства дела. В конце концов палата согласилась выделить Дженнеру десять тысяч фунтов, но это не решило его финансовых проблем.

После выхода в свет оригинального труда Дженнера терапевты и хирурги Лондона и Глостершира начали активно вакцинировать своих пациентов, вскоре этот метод стали применять и в других частях Британской империи, а затем он триумфально прошествовал по странам Европы и Америки.

В 1802 году было создано Королевское Дженнеровское общество. Как следует из названия, Общество находилось под патронатом короля и королевы, королевские дети стали его вице-патронами, а всего в руководство Общества вошли пятьдесят самых влиятельных людей Великобритании. Общество издавало научные работы и оплачивало вакцинацию бедняков.

Но без постоянных личных усилий Дженнера и проявленных им в последующие годы блестящих качеств политика вакцинация не утвердилась бы в медицинской практике. Он по-прежнему боролся за свое детище, с горечью отмечая упрочение позиций тех врачей, хирургов и фармацевтов, которые отвергали вакцинацию. Под их влиянием все меньше людей подвергались вакцинации и все больше — вариоляции. В результате в 1805 году в Лондоне от оспы умерли более восьми тысяч человек. А Дженнер неустанно писал письма в защиту вакцинации.

Тем временем информация о бедственном финансовом положении Дженнера дошла до самых удаленных уголков планеты. В Индии граждане Калькутты собрали для него четыре тысячи фунтов, Бомбей направил две тысячи, а президент Мадраса — 1383 фунта. Наконец, 29 июля 1807 года парламент проголосовал за выделение Эдварду Дженнеру гранта в размере двадцати тысяч фунтов стерлингов.

Умер Дженнер 26 января 1823 года.

В 1980 году Всемирная организация здравоохранения объявила о победе над оспой. В России первую противооспенную прививку испробовала на себе императрица Екатерина Вторая.

Шел октябрь 1768 года. В пышном дворце Царского села тайно от всех болела Екатерина Вторая. А лейб-медик императрицы Димсдейл записывал в дневнике с восторгом: "Много других оспин появилось и оспа совсем налилася, по желанию к великому удовольствию". Его радость объяснялась просто: императрица, урожденная немецкая принцесса София фон Анхальт-Цербстская, решила испытать на себе новомодное тогда средство против оспы, прежде чем внедрять его в России, и опыт удался.

Мало кому удавалось избежать оспы и любви

Натуральная или черная оспа начала свирепствовать в Европе с VI века. Вымирали целые города. Повстречать горожанина без шрамов от заживших оспенных язв на лице в те годы было практически невозможно. Во Франции полиция считала в XVIII века "отсутствие следов оспы на лице" одной из особых примет. А у немцев была в ходу поговорка "Von Pocken und Liebe bleiben nur Wenige frei" - "Мало кому удается избежать оспы и любви".

Екатерининский дворец. Царское Село

Первым методом борьбы с оспой в Европе была вариоляция. Как поясняет профессор Юрий Зобнин из Санкт-Петербурга, суть метода заключалась в том, что из оспин выздоравливающих больных извлекали биологический материал, который затем искусственно прививали здоровым людям. В XVIII веке это проделывали так: протягивали зараженную нитку под надрезанной кожей.

Для Европы вариоляцию открыла жена британского посла, вернувшегося в Лондон из Турции. Но вариоляция не давала стопроцентной гарантии. А до изобретения Дженнера, то есть до прививки коровьей оспы, не опасной для человека, которую всем стали делать повально в XX веке, еще оставалось полвека. Поэтому в Англии решили проверить надежность метода, поэкспериментировав с преступниками и детьми из сиротских приютов. После этого и семья британского короля Георга I все-таки решилась на зараженные нитки.

И в России эпидемии оспы принимали ужасающий размах. Судить об этом можно хотя бы по количеству дошедших до наших дней фамилий, этимология которых уходит к прозвищам: Рябовы, Рябцевы, Рябинины, Щедрины, Шадрины, Корявины. И фамилия автора этой статьи – Рябко – тоже оттуда. Но экспериментов по проверке вариоляции в России не ставили. Узнав о прививке, императрица Екатерина Вторая решила испробовать ее сначала на себе.

"Русские и немцы": без Путина с любовью

Берлинская выставка "Русские и немцы. 1000 лет искусства, истории и культуры" - очень амбициозный проект.

На "праздных местах" России: немцы в Петербурге

В России, в первую очередь, по понятным причинам, в Санкт-Петербурге, выходит множество книг о немцах, которые жили и прижились на новой родине. Одна из лучших в этом перечне - "Иностранцы и их потомки в Петербурге". (27.07.2011)

Немецкие химики разрабатывают вакцину против менингита

Существующие сегодня прививки против менингита эффективны не против всех возбудителей этой тяжелой инфекционной болезни. Теперь на помощь микробиологам пришли химики: они синтезировали основу для универсальной вакцины. (25.01.2012)

Екатерина сделала прививку от оспы тайно, в присутствии лишь самых доверенных приближенных. "Прививание оспы считалось делом опасным, и императрица не могла без одобрения двора рисковать своим здоровьем, - рассказывает кандидат исторических наук Вадим Эрлихман. - На другой день она отправилась в Царское Село, где неделю лечилась вплоть до полного выздоровления. По официальной версии, материал был взят у сына вахмистра Александра Маркова шести-семи лет, который получил затем дворянство и фамилию Оспенный".

Судя по воспоминаниям лекаря, императрица вела себя покорно: "19 дня октября всю ночь дремала и засыпала, но сон много раз прерывался. Боль в голове и спине продолжалась с лихорадкою. Руки рделись гораздо больше, и вечер многие пупырышки, слившиеся вместе, показались кругом около ранок. Кушать весь день нимало не хотелось, и не изволила кушать ничего, кроме немножко чаю, овсяной кашицы и воды, в которой варены были яблоки". Потом был привит наследник Павел Петрович. Английский врач Томас Димсдейл за прививку оспы Екатерине получил баронский титул, звание лейб-медика и большую пенсию.

Но не титул, не звание или имение, а оспинку от императрицы, - вот что стало мечтой каждого придворного. По данным Александры Бекасовой, декана факультета истории Европейского университета в Петербурге, вскоре после эксперимента от Екатерины "инокулировались" около 140 аристократов.

Сегодня такие прививки - привычное дело

"Ныне у нас два разговора только: первой о войне (Русско-Турецкой - прим. автора), а второй о прививании. Начиная от меня и сына моего, который также выздоравливает, нету знатного дома, в котором не было по нескольку привитых, а многие жалеют, что имели природную оспу и не могут быть по моде. Граф Григорий Григорьевич Орлов, граф Кирилл Григорьевич Разумовской и бесчисленных прочих прошли сквозь руки господина Димсдаля, даже до красавиц. Вот каков пример", - писала императрица в письме к будущему вице-президенту Адмиралтейств-коллегии, а тогдашнему чрезвычайному и полномочному послу в Англии, графу Чернышеву.

Пример Екатерины можно назвать, говоря современным зыком, PR-акцией. Но нельзя забывать и том, какому риску подвергала она свою жизнь, первой испробовав на себе вакцинацию. И риск этот оправдался – не только для нее, но и для очень многих ее подданных.

Корь в России, Украине и Германии: три страны - одна причина 17.07.2019

Власти Германии запретят детям без прививки от кори посещать детсады и школы. Между тем вирус кори быстро распространяется в Украине, ее вспышек опасаются в РФ и ФРГ. Что нужно, чтобы ее победить?