В волоколамске обнаружили коронавирус

23 марта 2020 г., 11:42

- Мы с вами сидим на расстоянии около двух метров. Вы пришли на встречу из больницы, то есть буквально с линии фронта, по моему представлению — весь покрытый коронавирусом. Где гарантия, что я не заражусь?

- Гарантия в том, что наша клиника полностью обеспечена самой современной техникой и защитными материалами: это и специальные костюмы, и респираторы определенного класса, и очки, которые защищают слизистую глаза. Все это гарантирует защиту врача и нераспространение вируса за стены госпиталя. Медики понимают важность этой проблемы, здесь нет места браваде. У нас очень тщательно организована зона контроля: в корпус, где лежат больные, мы входим через один шлюз, а выходим через другой, оставляя там одежду, в которой контактировали с пациентами. Это гарантия того, что вы в безопасности, хотя между нами сейчас не два, а всего полтора метра.

- Когда лично вам стало ясно, что мы на пороге эпидемии очень серьезного масштаба?

- Понимали ли вы, что эпидемия неизбежно придет в Россию?

- Несомненно, но не понимали, когда и в каком объеме. А вот команда, которая занималась в Москве заградительными мероприятиями, понимала это чуть глубже и чуть раньше нас. Санитарные меры, кордоны врачей на определенных авиалиниях, выборочный контроль температуры на прилете из ряда стран — все говорило о том, что мы ожидаем чего-то очень серьезного. Конечно, были рассуждения, что свиной грипп в 2009 году распространялся быстрее, были домыслы, связанные с тропностью нового вируса к монголоидной расе, что европейцев это не коснется. А потом началась Италия, и стало ясно, что европейцы беззащитны перед вирусом точно так же, как жители Китая. Более того, если в Китае вирус как-то удалось обуздать, то на севере Италии полыхнуло по-настоящему. Мы постоянно были на связи с итальянскими русскоговорящими коллегами и довольно быстро поняли, что это не локальная история, что завтра это придет к нам.

- Чем вы тогда все-таки объясняете, что при тысячах километров границ с Китаем, при практически свободном перемещении граждан обеих стран по приграничным зонам в России пока такое относительно небольшое количество заболевших?

- Я не думаю, что можно смело говорить об отсутствии барьеров с обеих сторон. Уверен, что заградительные меры нашими китайскими коллегами точно принимались. Это те меры, которые сегодня доказывают свою эффективность: тогда как во всем мире кривая заболеваемости ползет вверх, в Китае она резко пошла на спад.

- Как в ходе эпидемии менялось ваше представление о ее масштабах?

- Оно поменялось практически сразу, как я уже сказал — в ходе развития итальянского сценария. По должности я главный врач, но по профессии и в душе реаниматолог, всегда им был и останусь. И мое профессиональное отношение поменялось, когда я увидел ситуацию в Италии: отмена плановых операций, крайняя нехватка реанимационных мест, превращение операционных в залы интенсивной терапии, коллеги-реаниматологи, которые помимо своей оплачиваемой работы волонтерят еще в двух-трех местах…

Я пошёл на шаг, который до сих пор многие мои коллеги осуждают: закрытый, сугубо профессиональный чат открыл для всех.

- У нас есть телеграм-канал, на который было подписано около полутора тысяч российских реаниматологов. Первое, что мы сделали — пригласили в этот чат итальянских русскоговорящих коллег, где они выкладывали текущую информацию, прямо как сводки с фронта: сколько больных поступило, какие протоколы лечения применяются, какова эффективность терапии. У нас началась оперативная профессиональная телеграм-дискуссия.

- В Москве к этому моменту уже были зараженные?

- По какому принципу формировалась команда? Врачи каких специальностей работают с поступившими больными?

- В Москве это устроено следующим образом. Есть учреждения, которые профильно занимаются больными с пневмонией, есть инфекционные госпитали — на Соколиной горе, на Волоколамском шоссе, есть наша Коммунарка, куда привозят пациентов с высоким риском поражения коронавирусом. Во всех этих больницах работают мультидисциплинарные бригады: во главе — врач-инфекционист, в бригаду входит эпидемиолог, входит анестезиолог-реаниматолог, потому что на основании китайского и итальянского опыта мы знаем, что состояние пациента старше 60 лет очень быстро может стать критическим, и, конечно, наши героические медсестры, полноправные, а иногда лидирующие члены этой мультидисциплинарной команды. В зависимости от конкретной ситуации к команде подключаются пульмонологи, отоларингологи — медики всех релевантных специальностей. В каждом из указанных стационаров для работы с пациентами, пораженными коронавирусом, собраны экспертные группы специалистов.

- Многие респираторные методы лечения тяжелобольных пациентов — интубация, неинвазивная вентиляция, бронхоскопическое исследование — факторы высокого риска внутрибольничной передачи инфекции. Что делается, чтобы снизить этот риск?

- То же, что делалось: одноразовые интубационные трубки, обработка ларингоскопов, антисептика, соблюдение эпидемиологической безопасности — это все стандартные, рутинные процедуры, которые соблюдаются всегда, а в нынешней ситуации — особенно тщательно.

- Есть ли заболевшие среди медиков вашей команды?

- Была девушка-врач, которую залихорадило после работы с COVID-инфицированным больным. Мы немедленно ее госпитализировали, дважды сделали тест на коронавирус, оба раза результат был отрицательным, то есть рабочая ситуация совпала с простудой. Девушка уже выписана и приступила к своей обычной работе.

- В чем конкретно заключается лечение больного с симптоматикой среднего уровня?

- Какой момент в течении болезни со средневыраженными симптомами является переломным? Когда вы перестаете наблюдать и начинаете лечить?

- При длительной температуре выше 38 градусов и появлении негативной КТ-картины в легких, сопровождающейся одышкой и снижением насыщения крови кислородом.

- Может ли человек дома зафиксировать эту переломную стадию?

- Безусловно. Появление одышки, чувство нехватки воздуха, которое легко оценить самостоятельно. Здоровый человек в состоянии покоя делает от 9 до 16 вдохов, так что одышка свыше 25 вдохов в сочетании с высокой температурой — повод немедленно вызвать скорую помощь.

- К примеру, у меня температура 37,5, есть сухой кашель, но нет затруднений с дыханием. Мои действия?

- Изолируйтесь дома. Важна как самоизоляция от большого социума, так и изоляция внутри квартиры. Вы занимаете одну комнату, после вашего похода в туалет близкие тщательно проветривают всю квартиру, если вы живете не вдвоем, а втроем-вчетвером-впятером, за вами ухаживает один член семьи. Не кто-то один единовременно, с тем чтобы потом его сменил другой, а один конкретный человек на все время вашей изоляции.

- Какие симптомы однозначно не имеют отношения к этой инфекции? Можно ли сказать, что у человека с насморком наверняка нет коронавируса?

- Ни одного специфического синдрома при поражении коронавирусом нет.

- Кроме…

- То есть возможно острое течение болезни, не сопровождающееся, к примеру, дыхательными нарушениями?

- Дыхательными нарушениями может сопровождаться обычный грипп. Обычная бактериальная пневмония. При ней же может быть слабость. При ней же может быть сухой кашель. При ней же может быть ринит — насморк. А может и не быть. Так что, к сожалению, нет ни одного клинического симптома, который в ста процентах случаев патогномоничен, или, проще выражаясь, однозначно характерен именно для коронавирусной инфекции.

- Значит, диагноз может быть поставлен только на основании теста.

- Это правда. Единственное, что может и должен сделать человек с симптоматикой средней тяжести — самоизолироваться и контролировать свое состояние. А при продолжительной высокой температуре — вызвать врача.

- Есть ли какие-то паллиативные способы облегчить средней тяжести течение болезни в домашних условиях?

- Как при обычной простуде — покой, обильное питье, постоянное проветривание и тщательная гигиена.

- Надо ли снимать симптомы медикаментозно? Парацетамол, аспирин? Проще говоря, пить ли жаропонижающее?

Ни одного специфического синдрома при поражении коронавирусом нет.

- Поймите, сегодня возникла действительно уникальная ситуация: мы изучаем новую болезнь, и классические методы доказательной медицины просто не работают. У нас — я говорю о России — просто нет времени собрать группу больных, которые получают, скажем, нурофен, и сравнить ход болезни в этой группе с группой, препарат не получающей. Поэтому мы ссылаемся на зарубежные исследования, на наблюдения китайских и итальянских коллег, что-то появляется у немцев. Сейчас время медицины наблюдения: как положительные, так и отрицательные моменты терапии формируются и формулируются буквально на глазах. У нас нет своих больших данных. Есть большие данные из Китая, но насколько их можно экстраполировать на наши реалии — непонятно.

- Не люблю ловить собеседников на слове, особенно в интервью на медицинские темы, но все-таки — принимать жаропонижающее или не принимать?

- Героически бредить, как Павка Корчагин в тифу, и при этом не принимать лекарство — такой рекомендации я вам не дам. Ловите меня на слове: да, принимать, если вы плохо переносите жар. Но при этом помнить, что жаропонижающее — это лекарство, а значит, может быть небезобидным. Тот же парацетамол, если пить его больше чем 4 грамма в сутки в течение нескольких дней, может привести к печеночной недостаточности. В любой ситуации нужен разумный подход.

- Принял жаропонижающее, температура держится. Что делаем?

- Стойкая высокая температура по любой причине — это вызов врача на дом. Он придет, покопается в анамнезе и примет решение. В сегодняшней ситуации — возьмет мазок и отправит на исследование. Особенно если человек недавно приехал из страны с напряженной эпидемиологической обстановкой. Скажем, из Англии. Особенно если у человека есть какой-то дополнительный симптом, хотя бы длительный насморк. Если при мазке выявится коронавирус, появится необходимость человека изолировать, проанализировать его контакты и попытаться не допустить распространения инфекции.

- Как выглядит тяжелое протекание болезни?

- Тяжелое протекание — это дыхательная недостаточность, когда кислородная терапия не дает эффекта и мы переходим на искусственную вентиляцию легких с агрессивными режимами, с высокой фракцией кислорода. Тяжелое протекание — это введение пациента в proneposition, проще говоря, ничком, дорсальной стороной вверх, а вентральной — вниз. Пациент лежит на животе, чтобы воздействие гравитации на жидкость в легких позволило улучшить оксигенацию, снабжение кислородом.

- В Москве есть летальные случаи?

- На сегодня — нет.

- У меня с утра болело горло, потом прошло. Сдать мазок?

- Куда вы выезжали последнее время?

- Была две недели в Израиле.

- Две недели назад Израиль не относился к странам с напряженной эпидемиологической обстановкой. Точка. Вам мазок сдавать не надо. Хотя вся эта история, конечно, неоднозначна. Допустим, вы сдали анализ, вышли на Тверскую, мимо вас прошел человек кашляющий. И что? Опять пойдете сдавать анализ?

- В этом-то и вопрос. Где граница между разумной осторожностью и паранойей?

- Когда человек, не имеющий клинических симптомов, хочет сдать анализ — это паранойя.

- Вы боитесь, что толпы людей, в том числе с ложноположительными результатами, ринутся к вам?

- И этого тоже. Давайте смоделируем ситуацию. Вы себя сейчас как чувствуете?

- Хорошо.

- Исходя из того, о чем мы раньше говорили — самоизолироваться и наблюдать. Правильно?

- То есть массовая сдача теста на коронавирус представляется вам бессмысленной?

- Не только бессмысленной, но и вредной. Вспомните историю с массовым онкологическим скринингом: сотни ложнопозитивных диагнозов, на которые отвлекаются врачи. При этом упускается драгоценное время, за которое людям с реальной болезнью можно было бы помочь.

- Количество заболевших — число непредсказуемое. Рано или поздно системе придется встать перед выбором — кого спасать?

Нет никаких доказательств, что приобретенный иммунитет у переболевших предотвращает повторное инфицирование.

- Давайте не забывать, что в городе много НИИ. Вот прямо сейчас рядом с нами — уважаемый НИИ нейрохирургии: это несколько сотен коек, да еще в реанимации больше двадцати. Что, в условиях пандемии они не смогут остановить плановую госпитализацию больных с опухолью головного мозга и начать лечить тех, кого охватила коронавирусная инфекция?

- А больных с опухолью мозга оставить умирать?

- Ну почему умирать? Я говорю о тех, помощь кому по разным причинам можно отсрочить. Еще раз повторю: пока вопрос о таком выборе не стоит. Как главный анестезиолог-реаниматолог Москвы ответственно могу сказать, что у нас в Москве 2500 реанимационных коек, что парк анестезиологической и дыхательной аппаратуры — около 5000 единиц, что Москва среагировала быстрее всех и выкупила все, что было на российском рынке.

- Значит ли это, что мы оставили регионы без оборудования?

- Это значит, что система здравоохранения столицы работает максимально оперативно и эффективно — так я к этому отношусь. Москва — столица, порт пяти морей и четырех аэропортов, гигантский транзитный узел, а значит, первый эпидемиологический удар город примет на себя.

- Человек прилетел из Италии или Испании в Москву, сел на поезд и уехал во Владивосток или в Кемерово. Что происходит?

- В недавнем обращении через социальные сети вы говорили о самовольно покинувших больничные стены. Это ведь настоящие биологические бомбы, да?

- В комментариях под одним из ваших постов в фейсбуке вам задали вопрос о явном росте числа случаев внебольничной пневмонии, странным образом совпавшем с эпидемией. Вы не ответили. Мне ответите?

- Человек, задавший вопрос, сослался на статистику одного из бизнес-изданий. При всем уважении к вашим коллегам-журналистам я как профессионал не готов вести медицинскую дискуссию на основании материалов непрофильной прессы.

- И тем не менее каждый день вы открыто приводите статистику по ситуации в вашей больнице и каждый день среди выписавшихся фигурируют пациенты с внебольничной пневмонией. Вы не замечаете увеличения числа поступивших с таким диагнозом?

- Я не могу оценивать статистический рост. Согласно программе борьбы с коронавирусной инфекцией, в наш госпиталь целенаправленно свозятся больные, у которых и должна быть клиническая картина внебольничной пневмонии. Именно в связи с этим они причислены к группе максимального риска инфицирования коронавирусом. Поэтому данные, которые я представляю по Коммунарке, никак нельзя считать репрезентативными, нельзя их экстраполировать на ситуацию по Москве в целом и тем более по стране.

- Ваш прогноз по развитию ситуации с коронавирусом? Есть ли сегодня основания для оптимизма?

Официальный сайт Московского Патриархата

Митрополит Иларион: Здравствуйте, Екатерина! Здравствуйте, дорогие братья и сестры!

Е. Грачева: Эта Пасха и праздники, ей предшествующие — Лазарева суббота, Вход Господень в Иерусалим — без преувеличения, станут самыми нерадостными со времен Великой Отечественной войны. Можно ли в домашних условиях принять ту благодать, которую дает Литургия в храме?

Митрополит Иларион: В полной мере это невозможно, потому что самое главное, что дает Литургия — это причащение, и Таинство причащения никак невозможно осуществить дистанционно. Те люди, которые останутся дома, — а мы очень просим всех наших прихожан оставаться дома и не выходить сейчас на улицу, — смогут участвовать в прямой трансляции богослужения и духовно приобщиться к торжеству, которое будет совершаться в храме.

Сейчас решение не прийти в храм будет не просто обусловлено уважительной причиной, но станет выполнением того, к чему призвал Патриарх. Поэтому мы надеемся на то, что большинство наших прихожан будут оставаться дома и станут смотреть прямую трансляцию богослужений, а причаститься они смогут, либо придя в храм в индивидуальном порядке и договорившись со священником, либо там, где это возможно, придя в храм в ограниченном количестве, либо после того, как строгие карантинные меры будут отменены.

Е. Грачева: Как в условиях карантина, владыка, в храмах проходит отпевание и крещение?

Митрополит Иларион: Крещение детей происходит по индивидуальной договоренности со священником. Я сам на днях крестил одного младенца: со мной договорились, я пришел, попросил, чтобы было как можно меньше родственников, и их было действительно немного, они стояли на соответствующей дистанции. Так же по договоренности со священником совершаются и все остальные Таинства.

Е. Грачева: Владыка, Вы справедливо сказали: в разных регионах разная ситуация с эпидемией. В Москве введены правила, согласно которым выходить из дома можно только в исключительных случаях. Поход в храм, очевидно, к этим исключениям не относится, если действительно мы не говорим о похоронах или крестинах. Означает ли это, что фактически любого человека, кто заходит в храм, на выходе из храма или на входе в него могут оштрафовать? Согласны ли Вы с этим, если прихожан за это будут штрафовать?

Митрополит Иларион: Мы ни в коем случае не берем на себя функции государства, медицинских служб, полиции — мы считаем, что каждый сейчас должен делать свое дело. Если принято решение о том, по каким причинам люди могут выходить на улицу, по каким — не могут, то это уже задача муниципальных властей и полиции — проследить, чтобы данное распоряжение исполнялось.

Мы сейчас исходим из двух основных принципов. Первый принцип — мы продолжаем совершать богослужения согласно церковному Уставу и не закрываем храмы для верующих, за исключением тех регионов, где этого могут потребовать власти по эпидемиологическим соображениям. В таких регионах богослужение все равно будет совершаться, но при закрытых дверях ограниченным количеством священнослужителей с участием, может быть, нескольких работников храма и, где это возможно, с трансляцией служб. Но мы не будем брать на себя полицейские функции и выгонять из храма тех, кто пришел, — это второй принцип, из которого мы исходим. Самое главное сейчас — это сохранить жизнь людей, поэтому в каждой епархии, в каждом приходе принимаются соответствующие меры. Там, где, например, возможно участие верующих в богослужении, в храме делается соответствующая разметка, люди стоят на расстоянии 1,5-2 метра друг от друга. Соответственно, те, кто не вместились в храм, будут молиться на улице, тоже стоя на размеченных местах.

Е. Грачева: Сейчас в интернете появилась интерактивная карта, которая отражает, в каких регионах лучше всего соблюдают карантин. Если говорить о Москве, то по конкретным улицам можно увидеть, где людей совсем нет, где их несколько человек. Если говорить о храмах, как прихожане приняли слова Патриарха о том, чтобы оставаться дома? Послушались ли они его? Какая группа населения осталась дома, а какие упорно продолжают ходить в храмы?

Митрополит Иларион: Я бы сказал, что большинство прихожан послушались Патриарха и сидят сейчас дома. Но есть такие места, где ситуация не требует тотальной изоляции: за пределами Москвы, например, ситуация отличается от самой Москвы, а в каких-то регионах, как я уже сказал, фактически нет никакого карантина или соблюдаются какие-то минимальные карантинные меры. Эти карантинные меры предполагают дезинфекцию ложки для причащения, предполагают целый ряд мер, о которых священнослужители регулярно напоминают прихожанам.

Е. Грачева: На этой неделе стало известно, что схождение благодатного огня в Иерусалиме в этом году пройдет все-таки при пустом храме Гроба Господня, без паломников, но самолеты будут ждать в аэропорту Бен-Гуриона и благодатный огонь занесут туда. Как Вы относитесь вообще к этой идее с самолетами? Не кажется ли она Вам странной?

Митрополит Иларион: Насколько мне известно, речь сейчас идет об одном самолете, который будет организован, по традиции, Фондом Андрея Первозванного. Этот самолет действительно прибудет в аэропорт и будет ожидать, что благодатный огонь будет доставлен прямо в аэропорт. Насколько это будет возможно в соответствии с карантинными мерами, нам еще предстоит увидеть.

Но я хотел бы сказать о том, что традиция принесения из Иерусалима благодатного огня сложилась в сравнительно недавнее время. Я хорошо помню советское время, когда ничего подобного не было — мы совершали Пасху без благодатного огня, и она от этого не становилась менее благодатной. Поэтому если по каким-то причинам не удастся в этом году принести благодатный огонь, то от этого Пасха не будет менее радостной и менее светлой. Это праздник, который имеет ценность вне зависимости от наших собственных обстоятельств.

Кто-то из нас может оказаться в ситуации, когда он не сможет прийти в храм, особенно пожилые люди. Это не значит, что Пасха будет грустной, печальной. Пасха — это праздник Воскресения Христова, это праздник, который относится к каждому из нас. Я очень надеюсь, что и те, кто придут в храм, и те, кто не сможет этого сделать, испытают пасхальную радость.

Е. Грачева: Владыка, по меньшей мере у троих священников Русской Православной Церкви, как сообщается в Интернете, обнаружили коронавирус. Из-за этого один храм в Москве закрыли. Если в случае с обычными госслужащими и другими работниками можно установить круг их близкого общения, то в случае со священником это сделать гораздо сложнее, ведь какое количество людей он мог за это время успеть исповедать, причастить! Как ведется работа с теми, кто мог вступать в контакт с инфицированными вирусом священниками?

Митрополит Иларион: Храм, о котором Вы говорите, действительно был закрыт, но закрыт временно, на дезинфекцию. Насколько я знаю, сейчас богослужения в нем возобновлены. Задача выявлять и отслеживать тех, кто имел контакты с заразившимися коронавирусом, лежит на соответствующих медицинских службах. В данной ситуации Церковь ничем не отличается от обычного учреждения: там, где выявляется заразившийся коронавирусом человек, проводится проверка всех, с кем он мог контактировать.

Митрополит Иларион: Когда я говорил о возможности исповеди по телефону, то подчеркнул, что речь идет об исключительном случае. Приведу пример такого случая. Если человек, например, находится в тяжелом состоянии в больнице и священника вызвать лично невозможно. Это в Москве много священнослужителей, а есть такие города, где их мало, есть деревни, откуда до священника вообще трудно добраться. И порой бывает так: либо у человека есть шанс перед смертью поговорить со священником по телефону, исповедаться и получить разрешение грехов, либо он просто отойдет в иной мир без исповеди. Думаю, что в такой исключительной ситуации действительной будет и исповедь по телефону. Но это мое частное мнение, которое я никому не навязываю.

В воспоминаниях митрополита Вениамина (Федченкова) рассказывается такой случай. Во время Февральской революции 1917 года губернатор Твери, который был глубоко верующим человеком, увидел, что его дом окружен толпой. Он понял, что толпа его сейчас растерзает. Перед смертью он хотел исповедаться. Священника рядом не было, он позвонил викарному епископу Арсению, тот принял у него исповедь по телефону и по телефону же прочитал разрешительную молитву. Буквально сразу же после этого толпа ворвалась в дом, и губернатор был убит.

Поэтому такие прецеденты в истории существуют. Разумеется, в нормальной ситуации исповедь предполагает личный контакт, в том числе и физический, когда священник накладывает епитрахиль на голову кающемуся и прикасается к его голове. Но, например, сейчас физический контакт невозможен, значит, уже во многих храмах исповедь совершается общая, то есть священник называет грехи, а люди просто своим присутствием подтверждают, что они в этих грехах повинны, а затем священник читает общую для всех разрешительную молитву. Такая практика даже вне каких-либо карантинных мер существовала в советское время.

Сейчас возрождается практика письменной исповеди: человек приходит с листком бумаги, на котором он написал свои грехи, священник это читает и на расстоянии прочитывает разрешительную молитву.

Но, разумеется, такие Таинства, как причастие, крещение, миропомазание, венчание вообще не могут совершаться в дистанционном режиме.

Е. Грачева: У идеи дистанционно отмечать Пасху, например, на дому, оказалось много противников. Например, протоиерей Андрей Ткачев напомнил о том, что в блокадном Ленинграде люди под обстрелами ходили в храмы, и разве сейчас коронавирус может помешать прийти на службу? Что бы Вы ему ответили?

Митрополит Иларион: Мне трудно согласиться с такой аргументацией. Когда человек в блокадном Ленинграде шел в храм, зная, что он может погибнуть под бомбежками, он рисковал собственной жизнью, и в этом можно увидеть некий героизм. Но сейчас люди, которым говорят: сидите дома, а они все равно идут в храм, говорят: поберегите других, а они все равно выходят на улицу, игнорируют предписания городских и санитарных властей — эти люди подвергают риску не только самих себя, но и других, поскольку, как известно, каждый человек, даже вне зависимости от того, имеет ли он уже явные признаки заболевания, может быть переносчиком коронавируса. Кроме того, вы можете прийти в храм или еще куда-то, и вирус не затронет вас, но вы принесете его в квартиру, где находится пожилой человек, и потом у него будет воспаление легких. Возможно, вам не диагностируют коронавирус, а другой человек уйдет в мир иной.

Е. Грачева: Большое спасибо, владыка, за эту беседу.

Митрополит Иларион: Спасибо, Екатерина.

Вопрос: Может ли верующий, находящийся во время богослужений в храме или в местах массового пребывания людей, связанных с предстоящим праздником Пасхи, быть уверен, что Господь защитит его и отведет от людей зловредный вирус? Особенно на фоне сообщения Русской Православной Церкви о том, что уже три священника заразились коронавирусом и еще несколько находятся под подозрением.

Митрополит Иларион: Думаю, что сейчас никто не может быть уверен в том, что Господь защитит его от заражения. Именно поэтому мы призываем наших прихожан оставаться дома. Об этом неоднократно говорил Святейший Патриарх, об этом говорят сейчас и архиереи, и священники — за исключением тех регионов, где не введен карантин или где считается допустимым массовое участие верующих в богослужении. Поэтому прислушивайтесь к тому, что говорят городские власти, прислушивайтесь к тому, что говорит Патриарх и что говорит местный архиерей.

Митрополит Иларион: В пятой серии я буду рассказывать о притчах Иисуса Христа. Одна теория говорит, что Он хотел облегчить людям восприятие Своего учения. По другой теории, наоборот, Он хотел затруднить восприятие Своего учения, сделать процесс этого восприятия более трудоемким.

В шестом фильме я буду говорить о Тайной Вечере, о последнем ужине Иисуса Христа со Своими учениками, о предательстве Иуды и о том, как Иисус Христос готовился к Своей смерти — о последних днях Его земной жизни.

Седьмой фильм целиком будет посвящен страстям Христовым. Здесь я буду рассказывать о том, как происходил суд над Иисусом Христом, о том, по каким причинам иудеи добивались Его осуждения на смерть, добивались для Него смертного приговора. Я буду останавливаться на каких-то очень малоизвестных деталях судебного процесса во времена Иисуса Христа в Римской империи, например, на вопросе о том, почему Понтий Пилат, который был убежден в невиновности Иисуса, но под давлением иудейской знати и первосвященников осудил Его на смерть, после этого предал Его бичеванию и как происходило это бичевание — об этом мало кто знает, я буду об этом рассказывать.

Ну и, наконец, восьмой фильм, который будет показан в Великий Четверг, будет посвящен Воскресению Христову. Я буду рассказывать о том, какие есть свидетельства того, что Иисус Христос воскрес, сколько было явлений Иисуса Христа ученикам и, самое главное, почему вся эта история важна и нужна для нас, современных людей, живущих 20 веков спустя.

Митрополит Иларион: Фильм основывается на книге. В этой книге, которая вышла в шести томах, как раз подробно разбирается вопрос о том, кто такие были братья Иисуса. Согласно церковной традиции, это были либо двоюродные братья Иисуса, либо Его сводные братья, то есть дети Иосифа от первого брака. Существует две теории и обе они воспринимаются Церковью как допустимые.

Церковь приняла в качестве догмата учение о том, что Пресвятая Богородица Дева Мария не только была Девой на момент рождения от Нее Иисуса Христа, но и осталась Девой после этого. Мы называем Ее Приснодевой, то есть всегда остающейся Девой — это один из незыблемых догматов христианской Церкви.

Вопрос: Если священник может ошибиться, дать неправильный совет, зачем вообще ходить к нему за советом? Не правильно ли самостоятельно принимать решения?

Митрополит Иларион: Конечно, все ключевые решения в своей жизни человек должен принимать самостоятельно. Например, какую работу выбрать, кого выбрать себе в мужья или в жены, жениться или не жениться и тому подобное. Есть очень много вопросов, за которые мы должны нести личную ответственность, никто не может решить эти вопросы за самого человека. Но это вовсе не значит, что мы не можем советоваться с опытными людьми, в том числе, со священниками. Большинство священников имеют богатый духовный и жизненный опыт. И подобно тому, как есть болезни, которые мы можем лечить сами, а есть болезни, которые требуют врачебного вмешательства, точно так же есть вопросы, на которые человек сам не может ответить, и здесь требуется участие священника.

Священник, действительно, может ошибиться, точно так же, как и врач может ошибиться и прописать лекарство, которое не будет действовать. Но, как говорится, на ошибках учатся — не только пациенты, но и сами врачи. Будем надеяться, что тот священник, к которому Вы обратитесь за советом, даст Вам правильный совет.

Вопрос: Какова позиция Русской Православной Церкви: был ли у Иисуса Христа биологический отец, и если наша Церковь допускает такую возможность, то насколько это вероятно и обязательно ли это должен был быть Иосиф?

Митрополит Иларион: Согласно учению Церкви, у Иисуса Христа не было биологического отца, Иисус Христос родился от Святого Духа и Девы Марии. Об этом говорится в Евангелии от Матфея и в Евангелии от Луки. Иосиф был законным отцом Иисуса: он не был Его биологическим отцом, но был тем человеком, за которого выдали замуж Марию, Матерь Иисуса. Поэтому Он с точки зрения иудейского закона был законным отцом Иисуса, но не был биологическим отцом.

Я желаю вам всего доброго и да хранит вас всех Господь.