Какое твое оружие против коронавируса

С коронавирусом бороться сложнее, чем с информационными вбросами

В конце февраля сотрудники Госдепа обвинили Россию в том, что тысячи связанных с ней аккаунтов распространяют в англоязычных сетях фейк о том, что коронавирус — это американское биологическое оружие, которым ЦРУ поразило Китай.

После этого ФСБ немедленно доложила о страшных фейках Путину, и все стало понятно.

Из этого маленького инфопроисшествия можно сделать простой вывод: коронавирус в России, и власти об этом знают.

Если честно, в связи с эпидемией коронавируса я с ужасом думала об одном. А именно: не дай бог, власть начнет с ним бороться, и будет все это по-русски. Какие-нибудь гаишники будут проверять на коронавирус. Если не хочешь сидеть две недели на карантине — плати пять тысяч рублей. Кому не повезет, того будут хватать и запирать в больничную палату, в конуру с койками на 12 человек, после чего схваченный или а) сбежит или б) точно чем-то да заболеет.

Что же до самого коронавируса, то позвольте мне сказать простую вещь. Не так страшен коронавирус, как борьба с ним. И в этом смысле отечественное разгильдяйство — возможно, лучшая из возможных позиций.

А сам коронавирус — прекрасный пример того, как вполне реальная, но не бог весть какая проблема благодаря хайпу раздувается до масштабов катастрофы, которая точно человечеству не угрожает.

Возьмем простой пример. Только в этом сезоне, начиная с октября 2019 года, в США гриппом заболели от 32 до 45 млн человек и от 18 до 46 тыс. из них умерло. Это официальные цифры Center for Decease and Control Prevention. За то же самое время от коронавируса в США умерли 12 человек. Несложно посчитать, что шансы американца умереть от гриппа пока в 1‒3 тыс. раз больше, чем шанс умереть от коронавируса.

Представьте себе, что было бы, если бы рассказ о шествии гриппа не сходил бы с первых страниц газет. Если бы Трампа спрашивали, что он сделал для того, чтобы остановить эпидемию. Если бы каждый день нам публиковали цифры — столько-то заболело. Cтолько-то умерло. На первой странице. Аршинными буквами. Если бы с этого начинались вечерние новости.

Вы мне скажете — так грипп же нельзя сдержать. Он же уже повсюду!

Ответ — так и коронавирус точно так же. Он уже повсюду.

Шанс сдержать коронавирус был очень мал. И он был, только пока болезнь была в Китае. Как только коронавирус попал в разгильдяйские, средневековые и свободные страны — шанса сдержать его нет.

Шанса сдержать коронавирус в США нет, потому что никто в США не наложит карантин на город с населением в 11 млн человек. Шансов сдержать коронавирус в России нет. Шансов сдержать коронавирус в Иране нет, потому что там верующие для спасения от него лижут ограды мечетей. В Турции сидит 3,6 млн беженцев. Вы уверены, что у них там нет коронавируса? Да? А кто проверял?

Почему это важно

Не желая подвергать своих граждан опасности, снарядили туда спецрейс и США. На родину отправились более 200 американцев. По прилету все дважды прошли проверку на коронавирус. Результаты у всех - отрицательные. А всего в провинции Хубэй сейчас находится около тысячи граждан США.

Тем временем число заразившихся приближается к восьми тысячам и продолжает расти. Как говорят китайские власти, пик эпидемии придется на 7-8 февраля, после наступит долгожданный спад.

ПРАВДА ЛИ, ЧТО БОЛЕЮТ ТОЛЬКО КИТАЙЦЫ?

Неправда. В японском городе Нара вирус выявили у водителя автобуса, который никогда не был в провинции Хубэй. Но в начале января перевозил две группы китайских туристов, прилетевших из Уханя. В прошедшие выходные водителя доставили в больницу с вирусной пневмонией. Сейчас врачи наблюдают за состоянием здоровья всех, кто контактировал с заболевшим.

Схожий случай произошел и в Германии. В больницу баварского города Штарнберг угодил местный житель, который также не был в КНР. Но неделю назад общался с коллегой из провинции Хубэй, приезжавшей по делам в Германию. А на следующий день вирус выявили еще у трех человек, которые контактировали с этим заболевшим. Все они - сотрудники компании по производству автокомплектующих. Руководство предприятия приняло решение остановить конвейер и отправить всех по домам.

Выходит, вирусу подвержены не только представители монголоидной расы, но и европейцы. Хотя ранее теория, будто коронавирус косит исключительно жителей азиатских стран, раскручивалась многими экспертами и сторонниками конспирологических теорий. Но генетики и вирусологи настаивают: на данный момент в мире этнобиологического оружия не существует.

Эпидемия коронавируса заставила вспомнить о других заболеваниях, которые распространялись по всему миру из Китая - атипичная пневмония, птичий и свиной грипп. Но отчего именно Поднебесная становится родиной пандемий? Научное сообщество склонно объяснять это благоприятным для размножения и мутаций бактерий климатом, повышенной скученностью (в Ухане по разным оценкам может проживать до 14 млн человек, и от других мегаполисов КНР столица Хубэя отличается мало).

Но есть и другое мнение: жители Китая становятся подопытными кроликами при испытаниях новых видов биологического оружия.

- Я склонен думать, что распространение коронавируса - диверсия. И с большой вероятностью, американская. До 2000-х годов 38 известных типов коронавирусов не перекидывались на людей, а за последние 20 лет сразу несколько из них каждый год атакует человечество. И атипичная пневмония (САРС) в 2002-2003, птичий и свиной гриппы в 2009, ближневосточный респираторный синдром в 2015. Не многовато ли? Уханьский вирус - доработанная версия САРС, он на 80% совпадает со структурой вируса атипичной пневмонии. Есть основания полагать, что это все неслучайно, - говорит бывший член комиссии по биологическому и химическому оружию ООН Игорь Никулин.

P. S. Россиян в зоне карантина насчитывается около 160 человек. Наши дипломаты сейчас прорабатывают план их эвакуации.

С болезнью собираются бороться антителами

03.04.2020 в 19:51, просмотров: 5535

Плазму москвичей, переболевших коронавирусом COVID-19, начали отбирать и поставлять в клиники специалисты НИИ им. Склифосовского. В настоящее время кровь на наличие нужного количества антител к коронавирусу готовятся сдать около десяти добровольцев. О том, как это происходит, и какой эффект может дать введение плазмы переболевших тяжело больным, мы побеседовали с заведующей научным Отделением биотехнологии и трансфузиологии Склифа Натальей БОРОВКОВОЙ.

– Наталья Валерьевна, работа проводится исключительно после успешных подобных операций по переливанию плазмы больным в Китае или у вас есть собственный положительный опыт?

– Эффект переливания плазмы переболевших людей больным с такими же заболеваниями известен давно. У вылечившихся образуются антитела, которые очень эффективно борются с болезнью. У нас, естественно, есть большой опыт применения плазмы, к примеру, противостафилококковой плазмы, плазмы против синегнойной палочки. Соответствующие работы проводились еще в 80-90-х годах прошлого века. Есть даже опыт успешного применения плазмы, полученной от людей, переживших сильные ожоги. В ней много антител, которые борются с болезнями, отягощающими течение ожога.

Поэтому когда в Китае начали применять плазму против COVID-19 и получили хорошие результаты (на эту тему вышла не одна научная статья), мы тоже решили попробовать. Ведь плазма, которая имеет в своем составе дополнительные готовые антитела, является дополнительным средством, который помогает человеческого организму бороться с болезнью. Особенно это важно для пожилых пациентов с ослабленной иммунной системой. Положительный эффект плазмы от людей, переболевших новым типом коронавируса был ожидаем, и как только Департамент здравоохранения Москвы дал нам распоряжение готовить такую плазму, мы сразу отреагировали.

– Насколько быстрее идет выздоровление с применением плазмы по сравнению с применением только противовирусных средств?

– Такое сравнение не совсем корректно В случае с противовирусным средством мы действует непосредственно на причину заболевания, убиваем сам вирус. А когда переливаем плазму, мы помогаем макроорганизму, то есть человеческому организму успешно бороться против вируса самому. Скорее, плазма - это дополнение к терапии, которое может дать шанс человеку выжить.

– Как вы отбираете доноров?

– Это люди, которые перенесли коронавирус в легкой и средней форме, и тому есть документальное подтверждение. Обычно мы сами обзваниваем таких людей, предлагая им поучаствовать в благородной миссии. Затем мы убеждаемся, что в крови этих людей нет активных вирусов, для этого обычно проводится два ПЦР-теста с разницей не менее чем 1 сутки. Так мы подтверждаем, что пациенты инфекционно безопасны. Далее проверяем кровь на антитела к вирусу.

– Разве соответствующие тест-системы уже существуют?

– Думаю, пока мы используем импортные тест-системы, скорее китайские. Анализ проводит другое медицинское учреждение, откуда нам после сообщают результат. В случае, если антитела имеются в крови донора в достаточном количестве для инактивации вируса, можно уже договариваться с донором насчет сдачи плазмы. Кроме хорошего титра антител, человек, естественно, должен быть здоров, у него не должно быть ни ВИЧ-инфекции, ни гепатита, ни сифилиса, его кровь должна иметь хорошие биохимические показатели.

Для того чтобы плазма скорее поступила в клиники, она не карантинизируется у нас, а проходит вирус- инактивацию. И получается, если сегодня мы ее заготовили, завтра полностью обследованная она уже может быть передана в клинику.

– Сколько плазмы вы отбираете у доноров?

– Мы производим аппаратный набор плазмы, при котором сама кровь почти одновременно сразу возвращается донору. Среднее количество плазмы, которое бы забираем у донора, - это 500-600 мл, иногда оказывается достаточным и 400 миллилитров.

– Донор может и повторно сдать ее потом?

– В норме, он может сдавать ее каждые две недели, как это делают опытные доноры.

– Возрастные ограничение имеются?

- Как и для всех доноров крови - от 18 до 60 лет.

– Есть много людей, которые считают, что уже переболели коронавирусом, когда все о нем еще мало что знали. Если такой человек захочет провериться на наличие у него антител к коронавирусу и после стать донором плазмы, вы его примете?

– Думаю, мы сможем массово принимать таких людей, когда у нас появятся свои отечественные тест-системы для обнаружения антител к коронавирусу. Пока же мы собираем плазму только у тех бывших больных, у которых коронавирус был официально зафиксирован на клинической стадии. Не исключено, что у многих больных, которые общались с носителями или инфицированными, уже произошла какая-то иммунизация против коронавируса. Возможно, она есть у медперсонала инфекционных клиник. Но это опять же не означает, что всякая плазма может подойти для лечения новых больных, ее надо проверять на наличие достаточного количества антител.

Заголовок в газете: Плазма нам поможет
Опубликован в газете "Московский комсомолец" №28234 от 6 апреля 2020 Тэги: Биотехнологии, Клиники, Здравоохранение, Анализы Места: Москва, Китай

Известный философ о том, что человек вовсе не вершина эволюции и что такое COVID-19 — бактериологические оружие или знак природы

— Шамиль Загитович, прежде всего хочется спросить вашего мнения: с чем мы имеем дело в лице COVID-19? 1) С информационным фейком; 2) со сфабрикованной в недрах секретных лабораторий невиданной инфекцией; 3) или же с ОРВИ чуть страшнее гриппа, чья репутация незаслуженно раздута СМИ?

— На сегодняшний день влиятельные эксперты сформировали три подхода к вопросу об инфекции COVID-19 — вернее, три трактовки, в той или иной мере объясняющие ее загадочное происхождение. Первый заключается в том, что этот вирус является следствием общей деградации биоценоза. В этом смысле рационально мыслящие ученые, изучающие данный вопрос и проводящие параллели между ним и (к примеру) климатическими изменениями, констатируют: вирус COVID-19, его мутации и штаммы — это совсем не изолированный феномен, и реальной модели, позволяющей судить о том, как возникает коронавирус, просто нет. Зато существует предельно сложная система биоценоза (обыкновенно определяемая как исторически сложившаяся совокупность людей, животных, растений, грибов и микроорганизмов, населяющих относительно однородное жизненное пространство, — прим. ред.), и именно она в конечном счете формирует и направляет развитие инфекции.

Второй подход сводится к тому, что никакого фейка нет, все реально, но вопрос упирается в масштабы реальности. В рамках этого подхода допускается, что COVID-19 — это форма новейших разработок вирусно-биологического оружия. На этом делает акцент один из самых крупных исследователей и экспертов по биологическому оружию, американский профессор права Фрэнсис Бойль. Это очень важное замечание, особенно если учесть в 1940–1960-е и отчасти в 1970-е годы биологическое оружие (будем называть его в русле традиционной терминологии) почиталось как разновидность оружия массового поражения. И оно являлось сдерживающим фактором для любого потенциального противника. Но сейчас мы видим перед собой нечто другое: если люди, придерживающиеся второго подхода, правы, то мы являемся свидетелями перехода этого оружия в новую категорию — управляемого оружия. Генетические и прочие разработки, проведенные при изготовлении новейшего биологического оружия, позволяют ему поражать только определенные сегменты населения. К примеру, только голубоглазых, только правшей либо левшей или же, как нам демонстрирует COVID-19, прежде всего людей определенных возрастных категорий (преимущественно пожилых). Если брать во внимание концепцию большой системной гибридной войны, то в ее рамках данное оружие является достаточно эффективным. Почему? Потому что непонятно, как этот вирус возникает. Да, он где-то территориально появился, и мы более-менее способны угадать территорию возникновения вируса. Но нанести по этой территории, например, ядерный или просто бомбовый удар невозможно! Ведь кто из живущих там людей виноват в происходящем? Скорее всего, никто.

Ведь в чем заключается суть большой системной гибридной войны? В том, что победа над противником достигается без применения обычного оружия и без открытого военного столкновения. Вирус COVID-19, или нечто аналогичное, позволяет ударить по противнику, даже не вступая с ним в контакт, и ударить в довольно глобальных масштабах.

И, наконец, третий подход свидетельствует: да, учеными ведутся генетические и биологические исследования — в одних Соединенных Штатах мы можем насчитать несколько тысяч подобных научных лабораторий. Однако утечка вируса, прорыв инфекции в мир не связан с каким-то негативным целеполаганием разработчиков — это чистая случайность.

(Для справки: согласно версии Фрэнсиса Бойля, вирус COVID-19 разрабатывался в специализированных лабораториях США и Австралии, в частности группой ученых университета Северной Каролины. Китайские специалисты, побывавшие в американских лабораториях, невольно заразились новейшим биологическим оружием. По другой точке зрения, они умышленно вывезли вирус в лаборатории Китая для собственных разработок — прежде всего в Институт вирусологии Китайской академии наук, расположенный в городе Ухань. Оттуда и произошла случайная утечка COVID-19, после чего инфекция вышла из-под контроля ее разработчиков — прим. ред.).

В настоящее время трудно отрицать несколько очевидных фактов: то, что в Ухане находится Институт вирусологии, и то, что специалисты этого института посещали американские лаборатории. Я хочу сразу подчеркнуть, что авангардом создания вирусов бактериологического оружия являются Соединенные Штаты. Когда-то мы опережали американцев в этой сфере, но после событий 1970–1990-х годов и гибели СССР российские ученые здорово отстали от своих заокеанских коллег. Сейчас, помимо американцев, в секретных разработках преуспевают китайцы, австралийцы и в определенной степени британцы.

Применительно к нашей стране я вынужден сказать: мы не готовы к сложнейшей ситуации с COVID-19. Южная Корея или Сингапур, к примеру (где нет ни одного летального случая и введены жесткие штрафы для нарушения карантина в размере 10 тыс. сингапурских долларов или же лишение свободы на срок до шести месяцев — прим. ред.), наряду с Китаем продемонстрировали высочайший уровень мобилизационной готовности и адекватности. С другой стороны, ни в Европе, ни в США люди не были заранее готовы к пандемии, хотя соответствующая информация имелась в распоряжении органов власти. К сожалению, мы по степени готовности оказались ближе к нашим западным, нежели евразийским партнерам.

Если же говорить об угрожающих цифрах, которые вы назвали применительно к COVID-19, — это просто один из наихудших сценариев. Вот начинается пандемия, но люди продолжают жить как ни в чем не бывало и ничего не предпринимать, и в результате мы получаем такие апокалиптические прогнозы. Но оказалось, что даже самые элементарные вещи вроде добровольной самоизоляции населения, прекращения глобального транспортного сообщения способны резко сократить масштабы пандемии. Поэтому вряд ли целесообразно говорить о миллиардах или даже сотнях миллионов жертв. Модели, которые показывают возможные сценарии развития пандемии COVID-19, демонстрируют нам эффективность простейших мер — периодически мыть руки с мылом, надевать перчатки и др. Все это работает. Следовательно, даже если рассуждать о пике пандемии, он будет максимум в состоянии охватить 15–20 миллионов человек по всему миру.

Однако, повторюсь, сейчас мы находимся в условиях большой неопределенности и ничего гарантировать нельзя. Самые апокалиптические сценарии, разрабатывавшиеся в январе – феврале, уже не работают. Они исходили из того, как эпидемия развивалась в Китае. А главная проблема этого периода заключалась в том, что возникли противоречия между официальными властями Уханя и правительством Пекина. Говоря простым языком: местные власти Уханя, даже имея информацию о коронавирусе, тем не менее побоялись создавать проблему для пекинского начальства, тем более перед китайским Новым годом. Между тем некоторые эксперты свидетельствуют: если бы еще в декабре в КНР были приняты меры, которые спешно начали внедрять в январе, эта пандемия не вышла бы за границы Китая. То есть не обернулась бы пандемией. Но случилось противоположное: болезнь уже начала гулять по Уханю, а этот город с населением 12 миллионов человек в течение недели не был изолирован от остальной страны. В результате из Уханя сбежали миллионы людей, бо́льшая часть из которых уже являлись носителями вируса (хотя бы в скрытой форме). Из этого мы все должны извлечь уроки, ведь управление пандемией — это рефлексивная модель, которая формируется и меняется на ходу сложного процесса. Впрочем, одно могу сказать точно: апокалипсиса на этот раз не будет. Это еще не армагеддон, но это предупреждение об армагеддоне.

— То есть мы видим не только деградацию биоценоза, но и деградацию социума.

— Вспышка COVID-19 связана с минувшей аномально теплой зимой — как с одним из косвенных свидетельств деградации биоценоза?

Я всегда исходил из того, что наша Земля — это живое существо, хотя бы по одной простой причине: не может мертвое рождать живых. Есть фауна, флора, люди, микробы, клетки, бактерии. Вся Земля — это огромная площадка, где жизнь зарождается и развивается. Следовательно, планета — тоже предельно сложное живое существо, и в этом качестве она требует отношения к себе именно как к живому существу. Но этого нет. При всем развитии науки и философских систем отношение к Земле как к живому существу потеряно. И оно начало утрачиваться, забываться где-то 400–450 лет назад, а сейчас достигло своего апогея.

Мы могли бы говорить о руке условного Ротшильда или кого-либо еще из представителей закулисья, если бы вирус COVID-19 уничтожал только определенные социальные или этнические группы, например только пожилых китайцев или же только бедняков. Но ведь этого не происходит. Даже если мы допустим, что инфекция произведена в секретных лабораториях и Бойль прав, называя ее тактическим биологическим оружием. Но, если это тактическое оружие, — значит, им можно и нужно управлять? А они пока на это не способны.

— Дело даже не в принце Чарльзе. Вопрос, повторюсь, заключается в другом: можете ли вы контролировать и управлять тем бактериологическим оружием, которое вы используете? Ответ очевиден: не можете. Вирус случайно выскочил на улицу? Но вы же разрабатывали его 15–20 лет? Почему же вы не научились им манипулировать?

— Так что же такое COVID-19 — неуправляемая утечка неуправляемого вируса?

Кроме мобилизационной готовности государств вирус дает возможность протестировать воздействие на те или иные социальные группы. Отметим, что в этом плане Китай показал себя замечательно — он подтвердил свой огромный мобилизационный потенциал, очень высокую управляемость и способность использовать новейшие технологические достижения. Было инициировано массовое распространение программ для гаджетов, позволяющих каждому человеку определить, заражен он или нет. Собранная информация собиралась централизованной системой контроля, призванной следить за этим.

— А как вы можете оценить стратегию Дональда Трампа по отношению к пандемии? Общенациональный режим ЧС там ввели только к середине марта.

— То, что сейчас происходит в США, — это, как мне думается, конец Дональда Трампа. Да, американский президент пошел на чрезвычайные меры, но еще в середине февраля он громогласно заявлял, что коронавирус — туфта, фейк-ньюс и что его выдумали лживые демократы. В этом смысле американцы потеряли время.

Если мы обратимся вновь к Китаю, то там, напомню, принятие мер замедлила проблема взаимоотношений между Пекином как центральной властью и региональными властями. Это классическая проблема для вертикальной бюрократической системы, какой она была, кстати, и в Советском Союзе. Но в Соединенных Штатах другая проблема — невероятная по размаху борьба в высшем политическом истеблишменте, а также неэффективность центральной власти, на фоне которой многие региональные элиты штатов показали себя гораздо эффективнее. И это, разумеется, скажется на ноябрьских президентских выборах 2020 года. Нынешние соцопросы показывают, что Джо Байден значительно опережает своего действующего конкурента, хотя еще три месяца назад Байден значительно от него отставал. А с учетом того, что надвигаются экономические потрясения, да и выйти из ситуации с COVID-19 Америке быстро не удастся, Трампу стоит очень сильно понервничать.

— Я бы согласился с этим, если бы мы задались вопросом: а кому выгодно распространение вируса? Да, этим группировкам выгодно. Но, если ты ввязываешься в войну, ты, прежде всего, должен задать себе вопрос: а как я буду из этой войны выходить? Если запускаешь в мир новейшее бактериологическое оружие, спроси себя: а как я буду им управлять? Когда в 1979 году СССР входил в Афганистан, никто не обсуждал, как мы оттуда выйдем. Впрочем, войдя в Афганистан, одну ошибку мы тут же исправили: мы захватили с собой туда ядерное оружие, но уже буквально через пару месяцев мы его оттуда вывели.

Возвращаясь к своему первоначальному тезису, повторюсь: я все равно не считаю COVID-19 долгосрочной и стратегической рефлексивной игрой. Потому что за пультом управления этой игры никого не просматривается. Да и есть ли он, этот пульт? Ни у американских демократов, ни у китайских комсомольцев, ни у ЦРУ, ни у Кремля никакие рычаги не просматриваются. Биоценоз как высшая сила играет по своим, установленным Всевышним, правилам.

— Насколько готова Россия к пандемии? Владимир Путин только 25 марта выступил с набором чрезвычайных мер — перенес голосование по поправкам в Конституцию, объявил недельные каникулы для всей страны, пообещал выплаты, льготы и др.

— Конечно, Владимиру Путину следовало бы предпринять эти меры несколько раньше, тем более что мы имеем перед собой некий негативный опыт других стран: задержались с принятием мер китайцы — за ними итальянцы, американцы, испанцы и т. д. Понятно, что ключевым моментом для Путина и Кремля в принятии решения о введения ЧС был вопрос о референдуме 22 апреля и о голосовании по конституционным поправкам. Поэтому в головах у этих бюрократов-атеистов была одна молитва: быстрее бы провести референдум, не допустить нагнетания паники, а там уж все будет отлично. Но не удалось дотянуть даже до апреля. Это первое.

Но, к сожалению, за последние годы качество российской медицины резко снизилось, да и тестов, позволяющих определить коронавирус, у нас практически нет. А если и появятся, сколько времени уйдет на их внедрение?

— Однако у нашего запаздывания, как я понимаю, есть политические причины?

— Безусловно, возможность таких корректив существует. Поэтому ключевая задача Кремля — не допустить паники. С другой стороны, мы, как и во времена Андропова, не знаем собственную страну. Мир в шоке от количества смертей от коронавируса (к моменту написания материала их было около 23 тыс. — прим. ред.). Как бы это цинично не прозвучало, но проблема сейчас не в том, сколько людей умрет от коронавируса, а в том, что будет после. Как будет развиваться сценарий? Не исключено, что кто-то уже продумывает стратегическую многоходовку, в которой COVID-19 — лишь одно из первых звеньев на фоне развивающегося глобального экономического кризиса. Ведь вот в Китае, наряду с COVID-19, появилась новая инфекция — хантавирус, и от него уже тоже гибнут люди. Взаимосвязаны ли два этих вируса — никто не знает.

Тем не менее, как я уже сказал, никаких коронавирусных бунтов в России не будет, но в среднесрочной перспективе (полгода-год) страна столкнется с огромными проблемами: экономика будет в тяжелейшем положении, рухнет во множестве мелкий и средний бизнес, а само государство опять может оказаться в полномасштабных долгах. Не забудем, что в период 2008–2009 годов Россия заняла второе место по глубине падения ВВП, при том что тогда еще сохранялись высокие цены на нефть. А сейчас этого нет и не будет.

Полноценная рецессия в мире уже началась, в Германии, в США, в Японии. И в России — тоже. Но наш бюджет, в отличие от германского или японского, по-прежнему в основном опирается на нефтяные доходы, баррель которой сейчас колеблется в рамках 25–30 долларов. В долгосрочной (20-летней) перспективе нефть может вообще уйти из нашей жизни, уступив место заменителям. Баррель может опуститься до 10–15 долларов. Мы готовы к этой ситуации? Или мы вообще о ней не думаем? Если же Кремль будет по-прежнему торопиться с принятием конституционных поправок и заниматься политикой вместо экономики, это может стать дополнительным триггером раздражения для народа.

Что меня пугает в нынешнем положении? Накануне того, как Советский Союз развалился, мы вовсю ругались с американцами и саудовцами. В 1989 году принц Турки ибн Фейсал Аль Сауд, который тогда возглавлял службу безопасности Саудовской Аравии, приехал в Москву. На него очень давили американцы, но принц Турки был умным человеком и не хотел полностью ложиться под США. И он приехал в СССР договориться и найти новую модель игры. Однако в Москве с ним на соответствующем уровне даже никто не встретился.

Сейчас мы снова ссоримся с саудитами. При этом на Эр-Рияд начинает очень жестко давить Вашингтон, чтобы они продолжали выбивать стул из-под России. Так что история повторяется. Новое в ней — только эпидемия коронавируса.

— Все же Россия корректирует планы. Собственно, и 75-летие Великой Победы в связи с коронавирусом оказывается под большим вопросом — праздник планировался как всероссийский и массовый, с грандиозным парадом на Красной площади, а в нынешних условиях это вряд ли возможно.

— Стране нужны какие-то успехи, и в этом ряду задумывалось такое грандиозное мероприятие, как 75-летие. Между тем, как я и сам помню, до 1965 года День Победы не отмечали. Почему? Потому что помнили о цене победы. Я рос на улице, где в каждом из четырех близлежащих домов жили люди, которые воевали, были ранены, но никто из них не любил вспоминать об этом. Мой отец на фронте тоже был ранен трижды. Но ни он, ни его друзья не рассказывали о своем военном прошлом, потому что было им это почему-то горько и неприятно. А потом при Леониде Брежневе был создан культ Победы, и сейчас мы являемся его добровольными наследниками и продолжателями.

— Что стоит предпринять российским регионам в условиях пандемии? Я понимаю, что большинство регионов подчинено диктату федерального центра и обладают очень небольшой долей самостоятельности. Но хоть на какие-то меры самозащиты от инфекции они способны?

— Российским регионам надо сейчас делать то, что уже сделал внутри своих провинций Китай. Надо максимально самоизолироваться. Задача Татарстана в настоящих условиях — проверить свою мобилизационную готовность вне зависимости от сигналов, которые идут от центра.

— Пандемии и кризисы для человека религиозного, верующего всегда имеют провиденциальный, очищающий смысл. Для вас как для мусульманина в коронавирусе есть хоть какая-то провиденциальность?

В период пандемий не стоит сосредотачивать свои надежды исключительно на скупке запасов гречки и рулонов туалетной бумаги. Если ты так делаешь, ты веришь в гречку и туалетную бумагу. Быть может, в водку и влажные салфетки. Но ты не веришь в Бога. Верить — это означает постоянно думать и осознавать Его. Если же все мысли крутятся вокруг гречки, тогда Бог обязательно исчезнет. Ты становишься полностью беззащитным. И никакая туалетная бумага тебя не спасет.

Читайте также: