Главный терапевт москвы о коронавирусе

На заседании Московского научного общества терапевтов было отмечено, что коронавирусной инфекцией пока подвержены исключительно пожилые китайцы

О заседании МГНОТ (Московское городское научное общество терапевтов), посвященном проблеме коронавируса, написал в своем блоге врач и гражданский активист Павел Воробьев:

«Мы анонсировали его "как вся правда о коронавирусе" и выдержали этот формат. Выступали пульмонолог, один из авторов методички Минздава, инфекционист, в прошлом - главный спец Москвы, и профессор-фармаколог. С фамилиями вы можете ознакомиться в ходе просмотра 2-х часового ролика. Мы сделали прямую трансляцию, кто хочет - может посмотреть здесь.

Попробую подвести некие итоги:

1. Эпидемии никакой нет даже и близко - локальная вспышка не изученной ранее болезни. Хотя вспышки коронавирусных инфекций бывали не раз, всегда это был "страх и ужас", но потом быстро вся истерия сходила на нет, и не оставляла ничего в памяти. Некоторые исчезали насовсем (не регистрируются даже отдельные случаи типа "атипичной пневмонии" - SARS), некоторые (как в случае вируса из Саудовской Аравии) продолжают иногда фиксироваться, но уже понятно, что ничего глобально опасного за этими случаями нет.

2. Угрозы распространения тоже нет, так как контагиозность не высока, хотя очень большой период от момента заражения, до появления симптомов, а в последние дни перед заболеванием человек может кого-то заразить

3. Заражения обычным для респираторных инфекций (далее ОРЗ для краткости) путем - воздушно-капельным - практически нет. Поэтому маски совсем бесполезны. Говорят о возможности через пыль, фекально-оральном пути, но пока это все только предположения. Ясно одно - грязные руки надо мыть чаще. Если вы в очаге возможного заражения. Во всех остальных случаях это не актуально.

4. Халтура правит миром. Особенно поначалу китайские медики не очень-то принимали больных с ОРЗ и низкой температурой, и те начали умирать дома. Так как к моменту развития осложнений само ОРЗ уже прошло, то и нечего занимать дефицитные палаты. Далее, больных не изолировали, не было необходимых мер по предупреждению внутрибольничной инфекции и (это мое утверждение) перезаражали тяжелыми бактериями даже тех, кто мог бы выкарабкаться из этой истории. Но внутрибольничная инфекция зла и убивает немало без всякого коронавируса. Об инфекциях - чуть ниже. Строительство госпиталя за 10 дней потрясло мир, но он построен из контейнеров (некоторые используют модное слово "модуль") и ничего в этом "такого" нет. У нас, например, полно надувных модулей аж лет 30 как, и иногда их используют. Разворачиваются такие модули-палатки за несколько часов, оснащены вполне себе нормально, да и врачи к ним военные прикладываются. Хотя я не уверен, что случись что - все это придет в упорядоченное движение, а не будет хаосом. Во всяком случае, когда была "Дубровка", модуль для сортировки заложников развернут не был (мне генерал Гончаров сказал - мол, там стрелять могли. Генерал, не хухры-мухры. А за углом тоже стреляли?) Не было модулей и в других катастрофах. Так что между "есть" и "уметь пользоваться" - большое расстояние.

5. Болезнь протекает не тяжело, отличить ее от обычного респираторного острого синдрома невозможно. Тут может помочь эпиданамнез. Пока болеют исключительно китайцы, что, с одной стороны - понятно, с другой - может быть какой-то особенностью вируса. Тема не изучена. Как не изучено - почему не болеют дети, почти не болеет молодежь, а в бой идут одни старики (средний возраст очень высок, что отличает эту ситуацию, например от "свиного гриппа", где преимущественно болели и умирали молодые). Число заболевших на самом деле не известно, так как, благодаря усилиям по изоляции на 2 недели, люди скорее будут склонны скрыть симптомы ОРЗ, чем бежать с ними к врачу. Тем более, что пока не ясно - помогает ли тут медицина. 6.

Поражение легких делятся на 3 формы: а) прямое вирусное поражение тканей легких - вирусный пневмонит с ДВС-синдромом, б) обострение (или присоединение) бактериального воспаления (особенно касается больных с хроническим бронхитом (ХОБЛ) и в) аутоиммунное поражение - альвеолит.

Кроме того обостряются другие хронические заболевания, которых много у возрастных пациентов - может развиться инфаркт миокарда, инсульт, декомпенсироваться диабет, сердечная или почечная недостаточность. И все это может привести к смерти. Хотя к вирусу прямого отношения не имеет. Пока не ясно - какова структура смертей при нынешней вспышке.

Лечение а) плазмаферез, гепарин, свежезамороженная плазма, б) антибиотики и в) гормоны. Ну и вспомогательная оксигенация крови (весь арсенал реанимационный оставляю за скобками)

7. Осталось не ясным - почему так мало "выздоровевших". Что есть критерий выздоровления. При обычном ОРЗ - температуры нет, соплей нет - слабость-вялость - реконвалесцент, вот тебе три дня закрытого больничного. Может быть, они там наблюдают чего-то, и не дают заключения? Не понятно. Такая недосказанность добавляет людям тревожности.

8. Лечить "вирус" нечем. Специфических препаратов нет. Как нет их при любом другой остром респираторном синдроме, включая грипп. Тут снова делаются попытки использовать препараты, которыми пользуют больных с ВИЧ-инфекцией. Но эти попытки носят характер плохих экспериментов. Тем более, что и при ВИЧ инфекции их эффективность "не ах".

9. Небольшое отступление. Мне довелось поучаствовать лично в нескольких массовых катастрофах. И везде на первый план выходят немедленные решения, которые часто принимаются на интуитивном уровне. А интуиция лиц, принимающих решение, зависит от их уровня образования и умения принимать правильные решения. Даром этим нынешнее поколение управленцев не обладает. Но главное - никто не изучает опыта произошедшего. Никогда в таких катастрофах не принимают участия клинические эпидемиологи - специалисты по правильной науке. Не те, кто санитарные врачи, а те, кто математики. И из раза в раз теряются уникальные результаты. Которые крайне нужны для последующих катастроф и их ликвидаций. Есть ли обобщение Чернобыльской аварии? Нет. Я провел сбор информации по лейкоцитарным кривым у жителей Припяти и Чернобыля (важнейший биологический показатель полученной дозы облучения), увидел наличие таких кривых (ранее и позже в литературе не описанных) но. на следующий день диски оказались размагниченными, компьютер, на котором этот материал рассчитывался, сломался, а истории болезни и журналы, из которых мы брали информацию - исчезли. Научной публикации нет, я описал эту ситуацию в книге, которую мы выпустили с отцом "До и после Чернобыля. Взгляд врача", но это не научное описание. Аналогично в Армении: материал не накапливался, мне удалось потом как-то собрать и обобщить результаты в докторской диссертации, но не было рандомизации (а сделать ее тогда было проще простого) и мои выводы по крайне высокой, драматической эффективности плазмафереза скорее носят характер наблюдательных, а не доказательных. Хотя именно по Армении была конференция, с тезисами несколько публикаций. Дубровка - мимо, Беслан - мимо. Никакой науки, а это значит, что при повторении будем начинать сначала. Аналогично проходят и эти вирусные вспышки: никто не изучает нормальным образом результативность тех или иных лекарств, методов нелекарственного лечения (тот же плазамферез при остром вирусном пневмоните).

10. В целом остается впечатление что одни заняты отработкой каких-то мероприятий (хотя целесообразность их часто вызывает сомнения, как, например, депортация из России заболевших - это запредельно-чудовищная мера), другие и те же - распиливанием денег. Вот миллиард выделило правительство, много миллионов отслюнили уже крупные люди, всякие там биржевые игры и - не забывать торговцев масками, средствами дезинфекции и противовирусными препаратами: эти свое урвут. К людям вся эта возня имеет опосредованное отношение, не делая их ни здоровее, ни богаче.

Образовательный проект для врачей города Москвы

Пандемия коронавируса – новый вызов для систем здравоохранения всех стран. Это проблема, над решением которой бьются сегодня врачи и ученые во всем мире. Для объединения знаний и усилий медицинских работников всего мира Международный медицинский кластер создал онлайн-площадку по обмену опытом по COVID-19, где эксперты из разных стран делятся своим опытом по борьбе с пандемией.

25 апреля в 11:00 специалисты из России, Франции, Южной Кореи, Израиля и Германии обсудят различные методы лечения пациентов с COVID-19, в том числе, использование плазмы выздоровевших пациентов, схемы с антималярийными препаратами, нововведения по ведению ОРДС; подходы к лечению пациентов с легким течением заболевания; состояние выздоровевших пациентов, их реабилитация, мониторинг/наблюдение выздоровевших пациентов; лечение пациентов с сопутствующими патологиями (онкология, сердечно-сосудистые и бронхо-легочные заболевания), и др.

Дина Авербух, специалист по детским инфекционным заболеваниям и ВИЧ израильского госпиталя Hadassah Medical Center (Израиль);

Яра Эль Элейва Ле Корф, директор по международному и европейскому сотрудничеству, по коммуникациям и культуре Университетского госпиталя Страсбурга;

Жильбер Массард, эксперт Университетского госпиталя Страсбурга, ранее - президент Европейского общества торакальных хирургов, руководитель направления торакальной хирургии и трансплантации легких Страсбургского университета, главный торакальный хирург Франции, профессор (Франция);

Михаил Неклюдов, заведующий отделением ГБО клиники анестезиологии и реаниматологии Karolinska University Hospital (Швеция);

Алексей Фомин, анестезиолог-интенсивист (Германия);

Дмитрий Зубовский, анестезиолог-реаниматолог (Германия);

Ник Гульдемонд, профессор медицинского центра Лейденского университета (Нидерланды), кафедра общественного здравоохранения и первичной медико-санитарной помощи факультета профилактической медицины Сеченовского университета, National eHealth Living Lab (NeLL), кафедра общественного здоровья и здравоохранения им. Н. А. Семашко, PhD, DSc;

Сергей Ким, директор международного медицинского центра Bundang Сеульского национального университета (Южная Корея);

Алексей Мазус, главный внештатный специалист по проблемам диагностики и лечения ВИЧ-инфекции, руководитель Московского городского центра профилактики и борьбы со СПИДом, директор Международного учебно-методического центра вирусологии человека Медицинского института РУДН, д.м.н.;

Фабрис Хардуан, операционный директор Saint Charles Clinique (Франция);

Светлана Сметанина, главный внештатный специалист по инфекционным болезням, главный врач ИКБ № 1, к.м.н.;

Елена Цыганова, заместитель главного внештатного специалиста по инфекционным болезням, заведующая научно-клиническим отделом Московского городского центра профилактики и борьбы со СПИДом ДЗМ, к.м.н.

Илья Ясный, руководитель научного направления EG Capital Advisors и Inbio Ventures. C 2013 г. - руководитель экспертного отдела венчурного фонда, инвестирующего в разработку лекарств;

Алексей Водовозов, российский научный журналист и медицинский блогер, врач-терапевт высшей квалификационной категории, токсиколог. В прошлом — военный врач, подполковник медицинской службы запаса.

Также к участию в конференции приглашены эксперты по сопутствующим заболеваниям:

Антон Барчук, научный сотрудник НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, эксперт Фонда профилактики рака;

Елена Васильева, профессор, главный внештатный специалист кардиолог, главный врач ГБУЗ ГКБ им. И.В. Давыдовского, д.м.н.;

Дмитрий Гайдамаченко, врач-онколог, Munchen Planegg, Германия.

По вопросам участия в онлайн-конференции обращайтесь к Фаине Филиной, тел.: +7 (926) 268-47-09, Email: f.filina@mimc.global.

Рекомендации, справочные материалы

Сайт по организации профилактического применения лекарственных препаратов у сотрудников медицинских организаций

НОЦ Современных медицинских технологий

Ситуация с COVID-19 в Европейском регионе ВОЗ

Прошедшие мероприятия, анонсы, доклады

В конференции принимали участие эксперты из Германии, США, России.

В ходе мероприятия обсуждались проблемы тяжелого течения болезни, цитокинового шторма, ингибирования IL-6, новые алгоритмы ведения больных в стационаре, проблемы выбора оптимального времени для начала патогенетической терапии.

Ниже приведены ответы экспертов на наиболее важные, сложные и актуальные вопросы, поднимаемые на конференции.

Никонов Е.Л.: С момента нашей последней телеконференции произошли достаточно значимые изменения, мы больше не ориентируемся на ПЦР диагностику COVID-19. В настоящее время диагноз коронавирусной инфекции ставится на основании КТ легких, лабораторных анализов и наличия лихорадки.

Мазус А.И: В продолжение разговора в отношении цитокинового шторма. Ведется активная работа с блокаторами IL-6 и есть интересные данные для обсуждения.

Алгоритмы лечения больных COVID-19, выбор оптимального времени для начала патогенетической терапии.

Д. С. Фомина: Презентация.

Я бы хотела обратить внимание на лечение пациентов с COVID-19 Тоцилизумабом.

Данный препарат имеется у нас в клинике (протокол одобрен Департаментом здравоохранения города Москвы)

При обследовании пациентов проводилось стандартное физикальное исследование с оценкой степени тяжести состояния. Для оценки состояния использована новейшая шкала NEWS (National Early Warning Score), рекомендованная к использованию для пациентов с COVID-19.

Выполняется компьютерная томография легких для выявления пневмонии, а также проводятся лабораторные исследования (стандартные и ПЦР) для выявления хронических патологий и оценка ЧДД, ЧСС, АД, SpO2.

Для оценки поражения легких при визуализации на КТ используется 4 значимая шкала (СT-1; CT-2; CT-3; CT-4). ( Усовершенствованная 3 значимая шкала)

Для отобранных больных подбирается тактика лечения.

У пациентов со степенью поражения CT-1 без факторов риска проводится инфузионная и противовоспалительная терапия.

У пациентов с поражением легких 1 степени (CT-1) и 2 и более факторами риска, начинаем лечение с гидроксихлорохина, с возможностью дальнейшей комбинации с азитромицином.

К данной терапии можно добавить препарат Калетра (лопинавир+ритонавир). В данной ситуации мы используем азитромицин с целью иммуномодуляции, а не его бактериальных свойств.

Тактика выбранного лечения зависит от оценки состояния легких на КТ и факторов риска, согласно протоколу. Если терапия не эффективна, то стоит назначить Тоцилизумаб.

Накоплен опыт лечения 77 пациентов при помощи Тоцилизумаба.

Согласно рекомендациям, мы начинали лечение пациентов с COVID-19 Тоцилизумабом, когда они находятся на ИВЛ. Однако мы считаем, что данные сроки лечения не компетентны. Мы считаем, что данный препарат лучше использовать как можно раньше, если стандартный алгоритм лечения не эффективен. Таким образом, появляется шанс, что симптомы быстрее купируются. Преимущества раннего применения Тоцилизумаба – это снижение риска присоединения бактериальной флоры и снижение доли пациентов, которые нуждаются в ИВЛ. Необходимо проанализировать полученные результаты, мы можем набрать контроль-группу с такими же клиническими проявлениями и КТ-рисунком, но не лечившиеся Тоцилизумабом, чтобы сравнить исход.

Юрген Рокштро: у нас у всех достаточно ограниченный опыт в изучении данного вопроса, вследствие, небольшого количества пациентов.

Предвестники цитокинового шторма.

Леонид Марголис: Цитокиновый шторм это очень грозное осложнение, важно выявление его ранних предвестников, чтобы не доводить до стадии, когда необходимо серьезное медикаментозное лечение. В нашей лаборатории на протяжении многих лет изучаются цитокины и цитокиновое высвобождение следствием которого является непосредственно цитокиновый шторм.

Мы не можем не отдать должное цитокиновой сети. Мы знаем о многих цитокинах, об их способностях активировать и дезактивировать целые процессы. Мы изучали цитокиновый шторм в контексте ВИЧ-инфицированных больных и осложненной беременности. Многие цитокины взаимодействуют в первую очередь друг с другом, поэтому когда их изучат по отдельности могут быть отрицательно-положительные или отрицательно-отрицательные результаты.

При изучении преэклампсии и тяжелых родов изучались кривые цитокинового ряда, на которых отчетливо видно их взаимосвязь, а самое главное – все связи пересекались в центре (как круг). Я предлагаю выделить основные цитокины и посмотреть, может быть они и есть предвестники цитокинового шторма, чтобы начать более раннюю и адекватную лекарственную терапию.

Майкл Ледерман: Возможно, необходимо использовать таргентные схемы диагностики+лечения с определенными цитокинами. Что является предиктором - нужно изучать корреляцию между IL-6 и D-димером, ферритином, СРБ, исследовать также в плазме не только IL-6, но и IL-1, так как он более устойчивый. Это позволить более точно спрогнозировать начало цитокинового шторма.

Леонид Марголис: У нас есть мультиплекс анализов для измерения 33-36 цитокинов и небольшого количества 25 микролитров. Система действительно очень сложна, и должна быть изучена медицинскими информатиками, она может предоставить дополнительную информацию о ранних предвестниках цитокинового шторма.

Исследование предвестников цитокинового шторма.

Васильева Е.Ю.:

Мы планируем начать это испытание на базе больницы № 52 с Фоминой Д.Д. и Лысенко М.А. . Планируем запустить анализ панели на 41 цитокин, проводить исследования с первого дня госпитализации и вплоть до выписки участвующих пациентов.

О значении IL-1β

Цыганова Е.В.: Презентация

О значении IL-1β, который может принимать участие в синдроме цитокинового шторма

В патогенезе гриппа IL-1β связан с цитокиновым штормом, приводящим к тяжелым осложнениям и смерти. Также этот цитокин является медиатором воспаления легких и фиброза легких.

Здесь можно увидеть потенциальные показания для блокаторов интерлейкина-1.

Майкл Ледерман: я вижу список ингибиторов, из которых Анакинра является хорошим ингибитором IL-1, есть также Канакинумаб, который имеет более длительный период полувыделения. Оба из них являются моноклональными препаратами, которые блокируют фактически IL. Силтуксимаб является блокатором IL-6. Тоцилизумаб является блокатором рецепторов ИЛ-6. Сарилумаб - это тоже блокатор рецепторов. И Кевзара – это Сарилумаб.

Юрген Рокштро: Если говорить о лечении гиперцитокинемии ("цитокиновый шторм") - может начаться взаимодействие на различных уровнях цитокиновых путей. Эти препараты, потенциально были бы в определенной степени перспективны. Может одной из групп в исследовании давать какой-то из этих препаратов чтобы сравнить с Тоцилизумабом. Все из перечисленных препаратов выглядят многообещающе в отношении лечения гиперцитокинемии.

Майкл Ледерман: Раз уж мы не знаем, что здесь выступает движущим фактором и регулятором. Здесь перечислены на самом деле очень хорошие схемы. И при таком раскладе каждый получает что-то, и, по крайней мере, вы будете знать, какая из двух стратегий, которые вы сравниваете, более ценна.

Юрген Рокштро: Моя идея заключается в том, что вы дадите Тоцилизумаб в качестве золотого стандарта ( у вас уже есть отчеты о случаях, которые показывают улучшения ). А в контрольной группе применяется другой препарат .

Майкл Ледерман: мульти-панельные выделения цитокинов в жидкостях, таких как плазма, а также влияние на иммунные клетки, моноциты, T-клетки, натуральных киллеров, возможно, другие будут очень ценными.

Майкл Ледерман: Мне нравится, предложение взять два разных препарата, сравнивать Тоцилизумаб с одним из них, потому что можно получить гораздо больше от клинического исследования.

Майкл Ледерман: мне нравится подход, когда всё делается сразу, потому что мы находимся в чрезвычайной ситуации.

Предложение взять два разных препарата, сравнивать Тоцилизумаб с одним из них, потому что таким образом вы получите гораздо больше от клинического исследования.

Фомина Д.С.: У меня есть некоторые опасения по поводу пациентов с сопутствующими заболеваниями.

Майкл Ледерман: Вы предлагаете исключить людей с определенными сопутствующими заболеваниями.

Фомина Д.С.: Нет, я думаю, что, если мы включим пациентов с определенными сопутствующими заболеваниями, в которые также вовлечены цитокины, которые мы обсуждаем, мы не раскроем истинную картину, которая имеет место быть при COVID. Это тогда уже будет некая комбинация.

Майкл Ледерман: Я думаю, что это справедливые замечание и опасения. Но я считаю, что величина воздействия, таких как сахарный диабет на цитокины, в которых мы заинтересованы довольно скромные, в сравнение со степенью влияния у больных с COVID.

Юрген Рокштро: Позвольте мне добавить, в настоящее время здесь есть преимущество, что большинство препаратов, которые есть в вашем списке, все лекарства уже лицензированы, и у нас есть огромный опыт применения при других заболеваниях.

К счастью, мы уже имеем огромный опыт назначения (в том числе в сочетании) тех препаратов, которые Вы перечислили. Все это, безусловно, большой плюс для нас.

Материал подготовлен при содействии
Международного учебно-методического центра
Медицинского института Российского университета дружбы народов

Во вторник, 10 марта, власти Москвы ввели запрет на проведение массовых мероприятий с участием более 5 тысяч человек. Мотивируется эта мера коронавирусной инфекцией, запрет введён до 10 апреля. На этот период как раз попадают 21 и 22 марта – даты, на которые оппозиционеры накануне подали уведомления о проведении митингов против поправок в Конституцию и обнуления президентских сроков у Владимира Путина. Официально в России зарегистрировано лишь порядка двух десятков зараженных COVID-19, однако число невыявленных носителей вируса может быть намного большим.

Режим самоизоляции на дому по указу мэра Москвы Сергея Собянина предписан всем, кто возвращается в Москву из Китая, Южной Кореи, Ирана, Италии, Франции, Германии и Испании, даже если у них нет признаков заболевания.

Мэрия Москвы опирается на постановление правительства России, которое внесло новый коронавирус в перечень заболеваний, представляющих опасность для окружающих. 5 лет лишения свободы грозит тем, чьи действия приведут к смерти человека в результате распространения вируса. Если другие люди только заразятся, но не умрут, нарушившим режим самоизоляции грозит штраф или обязательные работы.

Уже известны случаи, когда людям, которые нарушили домашний карантин совсем на небольшой промежуток времени (например, вышли вынести мусор), выписывали штрафы.

На 9 марта число зараженных коронавирусом COVID-19 во всем мире составило более 110 тысяч человек, из них более 80 тысяч – в Китае. Российский оперативный штаб по предупреждению распространения коронавирусной инфекции сообщил, что, по состоянию на 9 марта, число случаев заражения не увеличилось и составляет 17 человек.

8 марта три новых случая коронавируса было обнаружено у жителей Белгородской, Калининградской и Московской областей. Все трое инфицированных недавно вернулись из Италии.

3 марта для пациентов с подозрением на коронавирус и тех, кто находится в группе риска, открыт больничный комплекс в Коммунарке. Власти обещают, что в новой больнице есть все условия для раздельного пребывания, качественной диагностики и лечения.

Инфекционная больница №1, в которую изначально привозили пациентов с подозрением на коронавирусную инфекцию, после ряда публикаций в СМИ закрыта на реконструкцию. Ее пациенты жаловались на отсутствие лечения, нахождение в общих палатах и плохие бытовые условия.

Методами, которыми власти российской столицы пытаются бороться с коронавирусом, недовольны и московские медики. По информации профсоюза медработников "Альянс врачей", пять отделений ГКБ им. Мухина превратили в одно большое отделение для лечения пневмонии и острых ОРВИ. В отделении 240 коек, а лечат таких больных кардиологи и эндокринологи, которых, по словам активистки "Альянса врачей" Анастасии Васильевой, не снабдили никакими средствами защиты.

В приемной главного врача ГКБ им. Мухина ситуацию комментировать не стали, посоветовав обратиться в департамент здравоохранения Москвы. Из пресс-службы департамента пришло официальное сообщение:

"Департамент здравоохранения города Москвы по факту распространения в социальных сетях информации о перепрофилировании медучреждений для больных коронавирусом сообщает, что информация в социальных сетях не соответствует действительности и несет ярко выраженный провокационный характер.

В рамках перехода в "режим повышенной готовности" в ряде медицинских организаций города Москвы усилены меры профилактики и повышения качества лечения пневмонии. Мощности по лечению пациентов с этим заболеванием сконцентрированы в трех стационарах, которые переходят на новый режим работы: ГКБ им. Мухина, ГКБ им. Юдина, ГКБ № 52.

Что касается ГКБ им. Мухина, в настоящее время в больнице развернуто 230 коек для лечения больных с пневмонией, в т.ч. 27 реанимационных.

В больнице, как и ранее, работает специализированное пульмонологическое отделение, куда госпитализируются пациенты с пневмонией. Лечение пациентов осуществляется под контролем главного внештатного пульмонолога Москвы А.С. Белевского и заведующего отделением пульмонологии во взаимодействии с мультидисциплинарной бригадой в составе эпидемиологов, инфекционистов из других многопрофильных стационаров Москвы.

В настоящий момент 100% проб пациентов с пневмонией проходят исследование на коронавирусную инфекцию. Ни у одного пациента заболевание новой коронавирусной инфекцией не выявлено. Все новые поступающие пациенты с пневмонией также проходят обследования на коронавирус.

Для таких пациентов выделены дополнительные места. Те пациенты, которые проходили лечение на этих местах ранее, переведены в другие отделения – уровень медицинской помощи полностью сохранен.

Врачи других смежных специальностей проходят дополнительные курсы по лечению больных с пневмонией, а также с новой коронавирусной инфекцией.

Заявления о необеспечении средствами защиты специалистов-медиков, работающих с пациентами на карантине или с подозрением на ОРВИ и коронавирус, также не соответствуют действительности. Все медицинские специалисты ГКБ им. Мухина и других стационаров Москвы обеспечены полным комплектом средств индивидуальной защиты. При возникновении каких-либо рисков, связанных с новой коронавирусной инфекцией, в каждой больнице есть все необходимое для обеспечения соответствующей защиты как для медицинских работников, так и для пациентов.

В больницах обеспечен необходимый уровень обеззараживания воздуха в помещениях, для чего установлено специальное оборудование.

В стационарах есть все необходимое оборудование, в том числе и для проведения экстракорпоральной мембранной оксигенации, как, например, в ГКБ № 52 и ГКБ им. Юдина. Сформированы мультидисциплинарные бригады, включающие врача-инфекциониста, врача-пульмонолога, эпидемиолога, анестезиолога, реаниматолога, врачей скорой медицинской помощи.

Обращаем внимание, что в настоящее время пациенты с подтвержденным диагнозом новой коронавирусной инфекции проходят лечение только в инфекционных клинических больницах № 1 и № 2, а также в новом медицинском комплексе в Коммунарке", – говорится в официальном сообщении департамента здравоохранения Москвы.

Анастасия Васильева полагает, что подобная мобилизация врачей с нарушением их прав, о которой рассказали специалисты ГКБ им. Мухина, – лишь имитация борьбы с коронавирусной инфекцией, к которой столичные медицинские учреждения не готовы:

– К нам обратились доктора из больницы имени Мухина. Они рассказали, что без какого-либо приказа, без каких-либо согласований с сотрудниками, пять отделений трансформировали в одно – для больных даже не с ОРВИ, а с пневмонией, потому что на лечение ОРВИ у них нет лицензии. Существует приказ всех пациентов с пневмонией класть в это новое отделение. Причем там находились тяжелые больные разного характера: и эндокринология, и неврология, и кардиологические больные, так вот их всех просто распихали по другим отделениям. Что самое неприятное – доктора не получили никаких средств защиты. Когда поступают пациенты с пневмонией, сложно определить, какого она генеза. Фактически данное отделение превращается в источник размножения и распространения коронавируса, потому что в Москве уже есть зарегистрированные случаи. Поэтому все, кто там ходит: и врачи, и медицинский персонал, и больные, – разносят эту инфекцию не только по больнице, но и по всей Москве.

– А для чего это сделано, в принципе, какой смысл в организации такого отделения?

– Я думаю, что это показуха. Власти должны показать: мы собираем всю пневмонию в одном отделении и разворачиваем там диагностику: что это за пневмония, коронавирусная она или нет. Доктора нам объясняют так: туда поступают пациенты с пневмонией. Причем они везут туда всех. Нам рассказывали, что, например, была тяжелая бабушка, 82 года, у нее осложнение после операций, и все равно ее туда везут, для статистики. Если кто-то умирает, запрещено ставить диагноз пневмония. Входящий диагноз всегда пневмония, а посмертный никогда не пневмония, чтобы не портить статистику.

– То есть все это делается для занижения статистики по коронавирусу?

– Ну, это делается для показухи прежде всего, на мой взгляд, что мы тут всех собрали, мы что-то делаем. Но на каком уровне это все организовано, это весьма странно. Никаким международным правилам, нормам и стандартам организации лечения и выявления такой инфекции это не соответствует.

– Готовы ли вообще российские врачи, больницы, вся медицинская инфраструктура к эпидемии коронавируса?

– Я думаю, что вы знаете ответ на этот вопрос. Почему в нашей стране это все скрывается и занижается? Потому что, не дай бог, действительно, у нас будет эпидемия. Может быть, и сейчас уже есть, мы не знаем. Клинически отличить ОРВИ, грипп, тяжелую пневмонию от коронавируса довольно сложно. Но мы все прекрасно видим, что наши власти не справляются с организацией медицинской помощи на должном уровне. Если распространение инфекции будет продолжаться дальше, мы можем констатировать только одно – власти будут вынуждены капитулировать. Если смертность будет высокая, эта показуха вряд ли продлится долго. Хотя паники быть не должно: по международным данным, смертность не очень высокая по сравнению с другими вирусами. Тем не менее уже на данный момент мы видим, что качество организации медицинской помощи не просто оставляет желать лучшего, а оно просто никакое. У меня муж работает онкологом в крупном учреждении в Москве, и он говорит, что у них нет масок даже в операционной. Это говорит о том, что Россия не справилась, она провалила даже первый старт противостояния любой карантинной инфекции, потому что средств индивидуальной защиты – костюмов, масок – нет даже в столице.

– Как вы это оцениваете?

– Это проверка всей системы здравоохранения, и здесь происходит настоящий кошмар. Самое ужасное, что прежде всего страдают доктора, потому что они должны делать то, что им прикажут. Их запугивают, без всяких правовых основ заставляют делать то, чего они делать не должны, грубо нарушая условия охраны труды. Если врачи заболеют, кто будет дальше спасать людей? У нас нет должного количества инфекционистов, пульмонологов. В этой больнице, например, терапевтов, кардиологов и эндокринологов заставляют лечить пациентов с пневмонией. Что из этого выйдет? Власти не хотят тратить деньги на организацию правильной подготовки карантинных мероприятий, чтобы нас всех обезопасить, – полагает Анастасия Васильева из "Альянса врачей".

Доктор медицинских наук, профессор, председатель правления Московского городского научного общества терапевтов Павел Воробьев с самого начала вспышки заболеваемости COVID-19 призывал не паниковать и прогнозировал ее скорейшее снижение.

Кроме того, профессор Воробьев полагает, что российская медицина готова к встрече с COVID-19. С ситуацией в ГКБ им. Мухина он не знаком, но считает, что мобилизация всех врачей при вспышке заболеваемости ОРВИ и пневмонии – это нормальная практика:

– Я не знаю, что там за ситуация, на что врачи жалуются. Если развернули какое-то отделение под возможных больных с тяжелой легочной патологией, то это правильно, это обычная практика. Так всегда и бывает.

– Готовы ли российские врачи, больницы, вся медицинская инфраструктура к эпидемии и лечению коронавируса?

– Первое, с чего надо начать, – это понять, что коронавирусная инфекция не лечится. Средств ее лечения нет. Есть средства лечения последствий поражения легких, это тяжелая полиорганная недостаточность, которая связана с прямым поражением вирусом легочной ткани. Лечить это надо с помощью плазмафереза свежезамороженной плазмой и гепарином, потому что развивается тяжелый ДВС-синдром. Плюс к этому вспомогательная оксигенация крови через мембрану, так называемое ЭКМО. Насколько мне известно, такие вещи у нас есть.

– В самом начале, когда только первые случаи коронавируса начали появляться в Москве, высказывались опасения, что власти будут всячески занижать статистику заболевания. Вы с этим согласны?

– На сегодняшний день мы можем сказать, что пока никто ничего не занижает, потому что тяжелых больных нет. Если бы у нас была большая вспышка этого конкретного вируса, то мы бы уже знали о том, что появились больные с тяжелыми поражениями легких и полиорганной недостаточностью. Пока таких больных нет. Думаю, что пока никто от нас ничего не скрывает.

– Какова сейчас ситуация с коронавирусом в Москве, что говорят ваши коллеги-врачи?

– Да его пока нет. Смотрите, существует много разных коронавирусов. Мы говорим про вид из Китая, COVID-19, вот его пока, судя во всему, нет. Полно других вирусных инфекций: ротовирусных, энтеровирусных, микоплазменных – это то, что я наблюдаю вокруг себя постоянно и обсуждаю с докторами. Но в этом ничего такого тревожного нет, это бывает каждый год. Чтобы обезопасить себя от вируса, нужно чаще мыть руки и меньше посещать общественные места, – полагает профессор Павел Воробьев.

При этом ранее сообщалось, что в Москве выздоровел первый заболевший коронавирусом. Об этом рассказала первый заместитель мэра российской столицы Анастасия Ракова.

"Первый наш заболевший выздоровел. У него уже несколько раз подтвердились пробы об отсутствии инфекции. В ближайшие дни мы его выпишем", – сообщила она.