Оценка эпидемиологической обстановки в россии по холере
студент медицинского института БФУ им. И. Канта
РФ, г. Калининград
студент медицинского института БФУ им. И. Канта
РФ, г. Калининград
студент медицинского института БФУ им. И. Канта
РФ, г. Калининград
Холера – это острое инфекционное заболевание, является особо опасным и карантинным. Эта инфекция характеризуется эпидемической распространённостью и сохраняющейся летальностью.
Холера способна за короткое время поражать значительное количество людей и вызвать 50 % смертей при отсутствии лечения. Нельзя забывать, что благодаря свойствам этой инфекции, она может использоваться в качестве биологического оружия.
В настоящее время, регулярно осуществляется эпидемиологический надзор, являющийся теоретической и научно-практической основой профилактики и борьбы с инфекционными болезнями, в том числе холерой.
В связи с этим продолжается слежение за эпидемическим процессом этой опасной инфекционной болезни на глобальном, континентальном, региональном и других территориальных уровнях с целью оценки эпидемиологической обстановки и прогноза. Эти данные необходимы для того, чтобы предотвратить и всеми способами сдерживать эпидемии, обмениваясь информацией с другими странами. Данная информация должна адекватно отражать явления и удовлетворять информационные потребности пользователей, анализ, оценку масштабов, характер распространения инфекции и прогноз. Все эти мероприятия должны включать определение и слежение за изменениями механизма эволюции возбудителя опасной инфекции, тем самым понять причины изменчивости патогенных свойств возбудителя, и своевременно разрабатывать методы профилактики и лечения.
Седьмая пандемия холеры
За период седьмой пандемии холеры в мире существовали и продолжают существовать потенциальные и реальные риски возникновения различных по происхождению чрезвычайных ситуаций, имеющих международное значение и проявляющихся в виде интенсивных и масштабных эпидемий и вспышек холеры. [4]
С 1961 по 2011 г. поступила информация в ВОЗ о 7 083 230 больных холерой. Приведенные данные не отражают истинных масштабов пандемии, если учесть, что в ВОЗ передается далеко не полная информация. Но они свидетельствуют о продолжительности седьмой пандемии во времени – более длительной по сравнению с шестью предшествующими. [4]
Все пандемии были вызваны V. Cholerae О1-серогруппы, но разных биоваров — классического или Эль-Тор. Среди них особый интерес представляют штаммы V. cholerae биовара Эль-Тор, вытеснившие более 90 лет назад холерные вибрионы классического биовара в эндемичных по холере регионах и вызвавшие текущую, седьмую, пандемию холеры. При этом около 30 лет эпидемические осложнения по холере в мире были вызваны типичными пандемическими штаммами этого биовара. К настоящему времени эпидемическая ситуация по холере резко обострилась в связи с появлением и широким распространением в последние два десятилетия новых атипичных или генетически измененных штаммов с усиленной вирулентностью и высоким эпидемическим потенциалом, которые постепенно вытеснили типичные изоляты во многих регионах мира. [1]
Выраженные различия в вирулентности между типичными и измененными штаммами прежде всего связаны с разным уровнем продукции ими холерного токсина (ХТ) — ключевого фактора вирулентности. [5]
Эпидемии и вспышки в последнее десятилетие вызваны V. cholerae О1 биовара Эль Тор, сероваров Огава и Инаба, продуцирующими холерный токсин классического типа. [1]
Необходимо отметить, что штаммы V. Cholerae О139 серогруппы, появившиеся в Бенгальском заливе в 1992 г., до настоящего времени имеют ограниченное распространение в странах Южной и Юго-Восточной Азии. [1]
Одним из ключевых моментов на современном этапе седьмой пандемии, определяющих состояние и особенности эпидемиологии холеры, продолжает
В 2011 году в мире сохранилась тенденция роста заболеваемости с темпом прироста 4,037 %. [2]
Изменение структуры и функции генома V. Choleraе О1 биовара Эль Тор позволяет поставить вопрос о начале восьмой пандемии холеры 2010 (2011) г. Точкой отсчета при этом можно рассматривать беспрецедентную по своим масштабам эпидемию в регионе Карибского бассейна (Гаити), вызванную геновариантом V. choleraе О1 El Tor, на фоне чрезвычайных ситуаций природного и социального характера. [2]
Эпидемиологическая обстановка в мире
Эпидемиологическая обстановка в мире обусловлена межконтинентальными, меж- и внутригосударственными заносами холеры, о которых поступают сообщения ВОЗ и из других источников.
Продолжающееся распространение холеры в современный период по континентам и странам мира обусловлено различными по происхождению ЧС, способствующими активизации социальных и природных факторов риска, которые, являясь косвенными (неуправляемыми) регуляторами эпидемического процесса, выступают в роли причин и условий, влияющих, на активизацию эпидемического процесса, определяют состояние эпидемиологической обстановки по холере в мире. ЧС, способствующие активизации эпидемического процесса при холере, мы рассматриваем как основные (базовые) информационные данные для прогнозирования. Это явилось обоснованием для оценки риска активизации эпидемического процесса при холере в мире (РАЭПХМ). [2]
С 2007 по 2016 год холера зарегистрирована в 101 стране, в том числе в Азии – 26, Африке –44, Америке – 15, Австралии с Океанией – в двух, в Европе – 14 странах. Установлена тенденция снижения заболеваемости в 2016 г. (относительно 2007 г.) при среднем ежегодном темпе – 3,907 %. [1]
В структуре мировой заболеваемости по-прежнему наибольший удельный вес больных холерой приходится на Африканский континент – 54,7 %, на Американском континенте он составил 35,1 %, в Азии – 9,6 %, Европе – 0,01 %, Австралии с Океанией –0,59 %. Показатели летальности в мире снизились – от 3,06 % (2008 г.) до 0,76 % (2015 г.), в 2016 г. – 1,83 %. [1]
Эпидемиологическая обстановка в России
Эпидемические проявления по холере (2007–2016 гг.) характеризовались заносами инфекции российскими гражданами, возвратившимися из Индии в Башкортостан (2008 г.) и Москву (2010, 2012, 2014 гг.), без последующего распространения возбудителя инфекции. [1]
Установлено, что семь субъектов (Белгородская, Калининградская, Оренбургская области, Краснодарский и Приморский края, Республика Крым и Санкт-Петербург) с международными пунктами пропуска МПП имеют высокую степень потенциальной эпидемической опасности (СПЭО) заноса инфекции. [1,3]
Наличие более 300 международных пунктов пропуска через государственную границу Российской Федерации, различные виды и объемы миграции населения определяют существование реальной угрозы завоза холеры всеми видами международного транспорта на любую административную территорию независимо от типа по эпидемическим проявлениям холеры. [2]
Особенности профилактики холеры
К профилактическим мероприятиям при холере относится осуществление дифференцированного объема мероприятий при выделении холерных вибрионов О1 и O139 серогрупп из объектов окружающей среды (из поверхностных водоемов и хозяйственно-бытовых сточных вод) с учетом их эпидемической значимости. [5]
Практика показала, что при эпидемиологическом расследовании в связи с выделением токсигенных холерных вибрионов мероприятия должны быть направлены, во-первых, на выявление источников возбудителя - больных холерой и вибриононосителей; во-вторых – на поиски потенциальных и реальных рисков, обеспечивающих контаминацию водных объектов I (поверхностные и подземные источники, используемые для питьевого централизованного и нецентрализованного водоснабжения) и II категорий (водоемы, используемые для организованного рекреационного водопользования) в соответствии с социально-гигиеническим мониторингом.) [5]
Календарь профилактических прививок по эпидемическим показаниям предусматривает иммунизацию против 14 инфекций, включая холеру.
Основными мерами профилактики при посещении неблагоприятных по холере районов — мытье рук перед едой и приготовлением пищи, а также после посещения туалета, пить только кипяченую воду, овощи и фрукты после мытья проточной водой обязательно обдавать кипятком; исключить покупку продуктов у случайных лиц; купаться только в разрешенных местах. [5]
Новые методы выявления вибрионов
В последние годы холерные вибрионы были обнаружены в морской и речной воде стран Азии и Латинской Америки. Установлено, что важным способом выживания в окружающей среде Vibrio cholerae является формирование биоплёнок, которые могут располагаться на поверхности биотических и абиотических объектов. В связи с этим важно на этапе забора проб получить биоплёнку для её дальнейшего исследования. [6]
Итак, из всего вышесказанного видно, что прогноз по холере в мире -неблагоприятный. Затронутые вопросы в современный период указывают на значимость проблемы распространения холеры на глобальном уровне.
Прогноз обусловлен ЧС различного происхождения их последствиями, наличием постоянных территориальных рисков (географическое положение стран, неудовлетворительное состояние инфраструктуры, водоснабжения и водоотведения), регистрацией холеры в мире круглогодично с продолжением эпидемий и вспышек в текущем году, наличием эндемичных очагов на различных континентах мира, регистрацией заносов, вспышек и эпидемий.
Это определяет необходимость проведения комплекса санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий, среди которых одними из основных являются мероприятия по предупреждению заноса и распространения холеры на территории России, регламентированные действующими нормативными документами.
Разработанный новый метод сбора проб воды для определения вибрионов заслуживает внимания и дальнейших исследований, внедрения его в практику эпидемиологического надзора за холерой.
В любой момент Роспотребнадзор и Министерство здравоохранения должны быть готовы и проводить специальные противохолерные мероприятия в связи с эпидемиологической обстановкой в мире.
Не стоит забывать о возможности усиления вирулентности и повышение эпидемического потенциала возбудителя в современный период его эволюции. Это свидетельствует о необходимости разработки новых профилактических и лечебных препаратов.
Список литературы:
- Москвитина Э.А. Эпидемиологическая обстановка по холере в мире и России в 2007–2016 гг., прогноз на 2017 г.// Проблемы особо опасных инфекций. – 2017. – № 1. – С. 13-20
- Москвитина Э.А. Эпидемиологические особенности холеры на современном этапе седьмой пандемии // Эпидемиология и инфекционные болезни. - Т. 19. - 2014. - № 4. – С. 44-49.
- Онищенко Г.Г. Эпидемиологический надзор за холерой в России в период седьмой пандемии // Вестник Российской академии медицинских наук. – 2015.- № 2. – С. 249-256
- Савельев В.Н. К совершенствованию эпидемиологического надзора за холерой // Холера и патогенные для человека вибрионы. – Ростов-на-Дону: Дониздат, 2014. - Вып. 27. - С. 205.
- Смирнова Н.И. Микроэволюция возбудителя холеры в современный период // Вестник Российской академии медицинских наук. - 2014. - № 7-8. – С. 46-53
- Титова С.В. Новый способ отбора проб воды с поверхности водоемов для определения присутствия холерных вибрионов // Холера и патогенные для человека вибрионы: Сб. статей пробл. комиссии. — Ростов-на-Дону, 2016. — Вып. 29. — С. 56-58.
Полный текст:
При оценке эпидемиологической обстановки по холере в мире установлена тенденция снижения заболеваемости в 2016 г. при среднем ежегодном темпе 3,907 % (относительно 2007 г.). При сравнительном анализе помесячной заболеваемости в 2015 и 2016 гг., установлена круглогодичная регистрация холеры в ряде стран Африки и Карибского бассейна с подъемами в различные сезоны. Формирование эндемичных очагов продолжается. С 2007 по 2016 год в мире имели место 1733 импортированных случая холеры с преобладанием межгосударственных заносов в Азии. Для прогноза по холере в мире впервые проведена оценка риска активизации эпидемического процесса с учетом чрезвычайных ситуаций различного происхождения, социальных и природных условий с использованием экспертной оценки их в баллах. Эпидемические проявления холеры в России характеризовались заносами холеры в 2008, 2010, 2012 и 2014 гг.: выделением из поверхностных водоемов V. choleraeO1 биовара Эль Тор ctxA – tcpA – , clxA + и V. choleraeO139 ctxA – и tcpA – , а также единичных V. choleraeO1 биовара Эль Тор сtхA + tсра + . разработан алгоритм эпидемиологического расследования для выяснения причин и условий контаминации холерными вибрионами поверхностных водоемов. Прогноз по холере на глобальном уровне и в России на 2017 г. остается неблагоприятным.
127490, Москва, ул. Мусоргского, 4, e-mail: protivochym@nln.ru
1. Международные медико-санитарные правила (2005 г.). Всемирная организация здравоохранения. Женева; 2006. 79 с.
2. Москвитина Э.А., Мазрухо А.Б., Адаменко О.Л., Арешина О.А., Назаретян А.А., Анисимова Г.Б. Эпидемиологические особенности холеры на современном этапе седьмой пандемии. Эпидемиол. и инф. бол. 2014; 4(19):44-9.
3. Титова С.В., Москвитина Э.А., Крутиков В.Д., Самородова А.В., Тюленева Е.Г., Монахова Е.В., Писанов Р.В., Водопьянов А.С., Архангельская И.В., Иванова С.М., Ковалева Т.В., Водопьянов С.О. Холера: оценка эпидемиологической обстановки в мире и России в 2006-2015 гг. Прогноз на 2016 г. Пробл. особо опасных инф. 2016; 1:20-7. DOI: 10.21055/03701069-2016-20-27.
6. Cholera, 2007. Wkly Epidem. Rec. 2008; 83(31):269-84.
7. Cholera: global surveillance summary, 2008. Wkly Epidem. Rec. 2009; 84(31):309-24.
8. Cholera, 2009. Wkly Epidem. Rec. 2010; 85(31):293-308.
9. Cholera, 2010. Wkly Epidem. Rec. 2011; 86(31J:325-K).
10. Cholera, 2011. Wkly Epidem. Rec. 2012; 87(31):289-304.
11. Cholera, 2012. Wkly Epidem. Rec. 2013; 88(31):321-6.
12. Cholera, 2013. Wkly Epidem. Rec. 2014; 89(31):345-56.
13. Cholera, 2014. Wkly Epidem. Rec. 2015; 90(40):517-29.
14. Cholera, 2015. Wkly Epidem. Rec. 2016; 9Ц38):433-Ю.
18. Chowdhury G., Bhadra R.K., Bag S., Pazhani G.P., Das B., Basu P., Nagamani K., Nandy R.K., Mukhopadyay A.K., Ramamurthy T. Rugose atypical Vibrio cholerae O1 El Tor responsible for 2009 cholera outbreak in India. J. Med. Microbiol. 2016; 65(10):1130-6. DOI: 10.1099/jmm.0.000344.
19. Das M.M., Bhotra T., Zala D., Singh D.V. Phenotypic and genetic characteristics of Vibrio cholerae O1 carrying Haitian ctxB and attributes of classical and El Tor biotypes isolated from Silvassa, India. J.Med.Microbiol. 2016; 65(8):720-8. DOI: 10.1099/jmm.0.000282.
22. Ghosh R., Sharma N.C., Halder K., Bhadra R.K., Chowdhury G., Pazhani G.P., Shinoda S., Mukhopadhyay A.K., Nair G.B., Ramamurthy T. Phenotypic and genetic heterogeneity in Vibrio cholerae O139 isolated from cholera cases in Delhi, India during 2001-2006. Front. Microbiol. 2016; 7:1250. DOI: 10.3389/fmicb.2016.01250.
24. Li B.S, Xiao Y., Wang D.C./Tan H.L., Ke B.X., He D.M., Ke C.W., Zhang Y.H. Genetic relatedness of selected clinical Vibrio cholerae O139 isolates from the southern coastal area of China over a 20-year period. Epidemiol. Infect. 2016; 144(12):2679-87. DOI: 10.1017/S0950268816001059.
25. Pang B., Du P., Zhou Z., Diao B., Cui Z., Zhou H., Kan B. The transmission and antibiotic resistance variation in a multiple drug resistance clade of Vibrio cholerae circulating in multiple countries in Asia. PLoS One. 2016; 11(3):e0149742. DOI: 10.1371/journal.pone.0149742.
26. Ranjbar R., Sadeghy J., Shokri Moghadam M., Bakhshi B. Multi-locus variable number tandem repeat analysis of Vibrio chol-erae isolates from 2012 to 2013 cholera outbreaks in Iran. Microb. Pathog. 2016; 97:84-8. DOI: 10.1016/j.micpath.2016.05.023.
30. Wang R., Yu D., Yue J., Kan B. Variations in SXT elements in epidemic Vibrio cholerae OAreshina O.A., Nazaretyan A.A., Anisimova G.B. [Epidemiological peculiarities of cholera1 El Tor strains in China. Sci. Rep. 2016; 6:22733. DOI: 10.1038/srep22733.
Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.
Полный текст:
1. Водопьянов А.С., Водопьянов С.О., Олейников И.П., Мишанькин Б.Н., Кругликов В.Д., Архангельская И.В., Зубкова Д.А., Ежова М.И. INDEL- и VNTR-типирование штаммов Vibrio cholerae, выделенных в 2013 году из объектов окружающей среды на территории российской Федерации. Здор. населен. и среда обит. 2015; 5(266): 41–4.
2. Водопьянов А.С., Водопьянов С.О., Олейников И.П., Мишанькин Б.Н. INDEL-типирование штаммов Vibrio cholerae. Эпидемиол. и инф. бол. 2017; 4(22):195–200.
3. Международные медико-санитарные правила (2005 г.). Всемирная Организация Здравоохранения. Женева; 2006. 79 с.
4. Москвитина Э.А., Тюленева Е.Г., Самородова А.В., Кругликов В.Д., Титова С.В. Эпидемиологическая обстановка по холере в мире и России в 2007–2016 гг., прогноз на 2017 г. Пробл. особо опасных инф. 2017; 1:13–20. DOI: 10.21055/03701069-2017-1-13-20.
6. Онищенко Г.Г., Москвитина Э.А., Кругликов В.Д., Титова С.В., Адаменко О.Л., Водопьянов А.С., Водопьянов С.О. Эпидемиологический надзор за холерой в России в период седьмой пандемии. Вест. Рос. акад. мед. наук. 2015; 70(2):249–56.
7. Покровский В.И., Онищенко Г.Г. Актуальные проблемы холеры. М.: ГОУ ВУНМЦ МЗ РФ; 2000. 384с.
8. Покровский В.И., редактор. Холера в СССР в период седьмой пандемии. М.: Медицина; 2000. 472 с.
9. Савилов Е.Д., Мамонтова Л.М., Астафьев В.А., Жданова С.Н. Применение статистических методов в эпидемиологическом анализе. М.: Медпресс-информ; 2004. 112 с.
10. Челдышова Н.Б., Смирнова Н.И., Заднова С.П., Краснов Я.М., Крицкий А.А. Буаро М.И. Молекулярно-генетические свойства штаммов Vibrio choleraе биовара Эль Тор, циркулирующих на африканском континенте. Мол. генет., микробиол. и вирусол. 2017; 1:12–9.
11. Cholera: global surveillance summary, 2008. Wkly Epidem. Rec. 2009; 84(31):309–2.
12. Cholera, 2009. Wkly Epidem. Rec. 2010; 85(31):293–308.
13. Cholera, 2010. Wkly Epidem. Rec. 2011; 86(31):325–40.
14. Cholera, 2011. Wkly Epidem. Rec. 2012; 87(31):289–304.
15. Cholera, 2012. Wkly Epidem. Rec. 2013; 88(31):321–6.
16. Cholera, 2013. Wkly Epidem. Rec. 2014; 89(31):345–56.
17. Cholera, 2014. Wkly Epidem. Rec. 2015; 90(40):517–29.
18. Cholera, 2015. Wkly Epidem. Rec. 2016; 91(38):433–440.
19. Cholera, 2016. Wkly Epidem. Rec. 2017; 92(36):521–536.
39. Das M.M., Bhotra T., Zala D., Singh D.V. Phenotypic and genetic characteristics of Vibrio cholerae O1 carrying Haitian ctxB and attributes of classical and El Tor biotypes isolated from Silvassa, India. J. Med. Microbiol. 2016; 65(8):720–8.
40. Fazil M.H., Bhanumathi R., Pandey H.P., Singh D.V. Characterization of Vibrio cholerae O139 belonging to multiple ribotypes and isolated from diarrhoeal patients in Kerala, southern India. Infect. Genet. Evol. 2011 Mar;11(2):454–9. DOI: 10.1016/j.meegid.2010.12.008.
41. Garrine M., Mandomando I., Vubil D., Nhampossa T., Acacio S., Li S., Paulson J.N., Almeida M., Thomson N.R., Alonso P., Stine O.C. Minimal genetic change in Vibrio cholerae in Mozambique over time: Multilocus variable number tandem repeat analysis and whole genome sequencing. PloS Negl. Trop Dis. 2017; 11(6):e0005671. DOI: 10.1371/journal.pntd.0005671.
42. Imamura D., Morita M., Sekizuka T., Mizuno T., Takemura T., Yamashiro T., Chowdhury G., Pazhani G.P., Mukhopadhyay A.K., Ramamurthy T., Miyoshi S.I., Kuroda M., Shinoda S. Comparative genome analysis of VSP-II and SNPs reveals heterogenic variation in contemporary strains of Vibrio cholerae O1 isolated from cholera patients in Kolkata, India. PLoS Negl. Trop. Dis. 2017; 11(2):e0005386. DOI: 10.1371/journal.pntd.0005386.
43. Kachwamba Y., Mohammed A.A., Lukupulo H., Urio L., Majigo M., Mosha F., Matonya M., Kishimba R., Mghamba J., Lusekelo J., Nyanga S., Almeida M., Li S., Domman D., Massele S.Y., Stine O.C. Genetic characterization of Vibrio cholerae O1 isolates from outbreaks between 2011 and 2015 in Tanzania. BMC Infect. Dis. 2017; 17(1):157. DOI: 10.1186/s12879-017-2252-9.
44. Ngwa M.C., Masalla T., Esemu S., Fumoloh F.F., Kracalik I., Cella E., Alam M.T., Akoachere J., Liang S., Salemi M., Morris J.G., Ali A., Ndip L.M. Genetic studies of Vibrio cholerae in South West Cameroon – A phylogenetic analysis of isolates from the 2010–2011 epidemic. PLOS Currents Outbreaks. 2016 Aug 12. Edition 1. DOI: 10.1371/currents.outbreaks.13b4e5e36a5c0831a1663fbdb5713fe9.
45. Pena E.S., Bwire G., Dzotsi E., Bonnet M.C., Hessel L. New momentum in prevention, control and elimination of cholera in Africa: priority actions identified by affected countries. Weekly Epidemiol. Rec. 2016; 91(24):305–14.
46. Ranjbar R., Sadeghy J., Shokri Moghadam M., Bakhshi B. Multi-locus variable number tandem repeat analysis of Vibrio cholerae isolates from 2012 to 2013 cholera outbreaks in Iran. Microb. Pathog. 2016; 97:84–8.
47. Simpson E.H. Measurement of diversity. Nature (London). 1949; 163(148):668
48. Tamura K., Peterson D., Peterson N., Stecher G., Nei M., Kumar S. MEGA5: molecular evolutionary genetics analysis using maximum likelihood, evolutionary distance, and maximum parsimony methods. Mol. Biol. Evol. 2011; 28:2731–9. DOI: 10.1093/molbev/msr121.
50. Weill Fr.-X., Domman D., Njamkepo E., Tarr C., Rauzier J., Fawal N., Keddy K.H., Salje H., Moore S., Mukhopadhyay A.K., Bercion R., Luquero, F.J., Ngandjio A., Dosso M., Monakhova E., Garin B., Bouchier C., Pazzani C., Mutreja A., Grunow R., Sidikou F., Bonte L., Breurec S., Damian M., Njanpop-Lafourcade B.-M., Sapriel G., Page A.-L., Hamze M., Henkens M., Chowdhury G., Menge M., Koeck J.-L., Fournier J.-M., Dougan G., Patrick A.D., Grimont, Parkhill J., Holt K.E., Piarroux R., demic of cholera in Africa. Sciense. 2017; 358:785–9. DOI: 10.1126/science.aad5901.
Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.
ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА МИГРАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ В ВОЗМОЖНОСТИ ЗАНОСА ХОЛЕРЫ В СУБЪЕКТЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Определение степени потенциальной эпидемической опасности миграции населения в возможности заноса холеры в субъекты Российской Федерации с (без) международными пунктами пропуска на воздушном, морском, автомобильном и железнодорожном транспорте как составляющей при определении эпидемического потенциала территории. Использованы данные Управлений Роспотребнадзора по 83 субъектам Российской Федерации, в том числе по 61 субъекту с международными пунктами пропуска на воздушном, морском, автомобильном и железнодорожном транспорте, с учетом связей со странами, неблагополучными по холере, и в 22 — без международных пунктов пропуска (2011 — 2015 гг.). Использованы демографические показатели для характеристики интенсивности и определения степени потенциальной эпидемической опасности миграции населения. В 83,6% субъектов установлен миграционный прирост населения при межгосударственной миграции различными видами транспорта. Разработан алгоритм эпидемиологической оценки и определена степень потенциальной эпидемической опасности (СПЭО) миграции населения в возможности заноса холеры для 83 административных территорий. Из 61 субъекта с пунктами пропуска в 17 установлена высокая СПЭО миграции населения, в 39 — повышенная и в 5 — низкая; в 22 субъектах без международных пунктов пропуска — 8, 12 и 2 соответственно. Полученные результаты свидетельствует о наличии эпидемиологических рисков, связанных с миграцией населения. Заносы холеры и других инфекционных болезней, в том числе регламентированных Международными медико-санитарными правилами (2005 г.), в различные страны с последующими вспышками и эпидемиями обусловлены межконтинентальной, межгосударственной и внутригосударственной миграцией населения. Подтверждением этому является история начала семи пандемий холеры в странах Азии (с 1961 г.), Африки, Европы, в том числе России (с 1970 г.), Южной и Центральной Америки (с 1991 г.), Карибского бассейна (с 2010 г.), обусловленных заносами инфекции при миграция населения различными видами международного транспорта из стран, неблагополучных по холере. Миграция населения рассматривается Б.Л. Черкасским как один из основных социальных факторов эпидемиологического риска с переходом из потенциального в реальный риск при активизации эпидемического процесса, определяя его генез. Миграция населения как одна из составляющих использовалась при районировании территории России по типам эпидемических проявлений. Демографические показатели, характеризующие миграционные процессы населения, наряду с другими использованы при определении эпидемического потенциала административных территорий (территорий риска) Ростовской области при холере. Оценка миграции населения в Ставропольский край из других регионов Российской Федерации, из стран СНГ и Балтии, а также из государств дальнего зарубежья использована в комплексе с санитарно-гигиеническими и природно-климатическими факторами для оценки и определения риска распространения холеры. При дифференциации территории Забайкальского края на основе систематизации эпидемиологических рисков вероятность заноса опасных инфекционных болезней с эндемичных территорий рассматривается как внешний эпидемиологический риск, связанный с особенностями транспортной инфраструктуры и миграционных потоков населения. Учитывая неблагополучную эпидемиологическую обстановку по холере в мире, неблагоприятный прогноз для России в плане возможных заносов инфекции, определение выраженности миграционных процессов с оценкой эпидемической опасности миграции населения представляет научный интерес на современном этапе седьмой пандемии холеры. Цель работы — определение степени потенциальной эпидемической опасности миграции населения в возможности заноса холеры в субъекты Российской Федерации с (без) международными пунктами пропуска на воздушном, морском, автомобильном и железнодорожном транспорте как составляющей при определении эпидемического потенциала территории. Для оценки миграции населения использованы данные Управлений Роспотребнадзора по 83 субъектам (область, край, республика, автономный округ, город федерального значения) Российской Федерации, в том числе по 61 субъекту с международными пунктами пропуска на воздушном (ВПП), морском (МПП), автомобильном (МАПГТ) транспорте и в 22 — без международных пунктов пропуска (2011 — 2015 гг.). Использованы также сведения о миграции населения через международные пункты пропуска на железнодорожном транспорте (ППЖД) Управления Роспотребнадзора по железнодорожному транспорту по 15 субъектам. Сведения о миграции населения в Республике Крым взяты из. При характеристике миграции населения брали показатели, характеризующие выраженность миграционных процессов населения: коэффициент интенсивности миграционного оборота (КИМО) — отношение суммы прибывших и убывших к численности населения в субъекте на 100 тыс. населения (%0000); коэффициент интенсивности чистой миграции (КИЧМ) — отношение сальдо миграции к численности населения (%ооо); данные о наличии ВПП, МПП, МАПП и ЖДПП международных пунктов пропуска. Для определения степени потенциальной эпидемической опасности (СПЭО) миграции населения в возможности заноса холеры применены: показатель интенсивности прибытий — отношение прибывших к численности населения в субъекте (%0000); данные о странах, с которыми осуществляются международные транспортные связи, в том числе, неблагополучных по холере; данные Федеральной службы государственной статистики о мигрантах из-за пределов Российской Федерации и численности населения в субъектах по состоянию на 01.01.2015. При статистической обработке вариационных рядов использованы показатели средних значений коэффициентов интенсивности прибытий, определение границ уровня проводили с учетом величины среднего квадратичного отклонения (о) от средней арифметической с использованием пакета программ 1УМсгозой ОШсе (Мюгозой Ехсе1, 2007). Значения коэффициентов ранжированы для выявления административных территорий с высокими, повышенными и низкими показателями. Установлено, что на территории Российской Федерации в 2011 — 2015 гг. международные пункты пропуска на воздушном транспорте были расположены в 56 субъектах, на морском — в 17, на автомобильном — в 24, на железнодорожном — в 15. Общее количество международных пунктов пропуска составило 267, в том числе ВПП - 71 (26,59%), МПП - 63 (23,60%), МАПП - 95 (35,58%), ЖДПП - 33 (12,36%) и пять (1,87%) смешанных (в период ледостава — автомобильный, в период навигации — водный). Рассматривая миграцию населения как потенциальный эпидемиологический риск в возможности заноса холеры и активизации эпидемического процесса, следует отметить, что выраженность миграционных процессов, рассчитанная с использованием КИМО, позволила выявить административные территории с высокими значениями показателя при наличии различных видов международных пунктов пропуска. Повышенные значения КИМО на воздушном транспорте в 12 субъектах варьировали от 5144.5 до 9786,5 о/оооо; на морском и автомобильном — в шести субъектах; на железнодорожном — в четырех с показателями — 1681,3 — 9686,9 о/оооо 1 54 334,3 — 92 3819,0 о/оооо; 5259,5 — 9407,2 о/оооо соответственно. Низкая интенсивность миграционного оборота выявлена в 21субъекте при миграции населения через ВП П с значениями КИ МО 1,0 — 4208,6 о/оооо- В эту группу включены административные территории с МПГ1, МАПП иЖДПП в трех, восьми и двух субъектах с коэффициентами 5,53 — 749,2 о/оооо; 1935,0 — 40 391,4 о/оооо и 1281,9 — 2034,6 о/оооо соответственно. Необходимо отметить, что с использованием коэффициента интенсивности чистой миграции в 51 (83,6%) субъекте установлен миграционный прирост населения при межгосударственной миграции различными видами транспорта. В десяти регионах выявлено превышение числа убывшего населения через ВПП (Республики Дагестан, Кабардино-Балкария и Чувашия, Камчатский край, Магаданская и Липецкая области), МПП (Санкт-Петербург, Астраханская область) и МАПП (Ростовская область, Республика Карелия). Приведенные данные свидетельствуют об интенсивной с положительным сальдо международной миграции населения. Для определения степени потенциальной эпидемической опасности миграции населения в возможности заноса холеры в субъектах с международными пунктами пропуска разработан алгоритм, включающий следующие этапы: расчет коэффициентов интенсивности прибытий с учетом приехавших из-за пределов России в 56 субъектах с ВПП, в 17 — сМПП,в24 — с МАПП и в 15 — с ЖДПП; систематизацию значений коэффициентов интенсивности прибытий с обработкой вариационных рядов по субъектам за 2011 — 2015 гг. по каждому виду транспорта; определение диапазонов значений указанных коэффициентов для каждого вида транспорта с градацией по трем рангам (высокий, повышенный и низкий) и соответствующей группировкой субъектов по всем видам международного транспорта; определение баллов — низкий, повышенный и высокий — эквивалентных ранжированным значениям коэффициентов интенсшности прибытий. Оценочная шкала баллов для определения СПЭО миграции населения (низкая, повышенная и высокая) в возможности заноса холеры для субъектов с (без) международными пунктами пропуска рассчитана по сумме баллов соответствующих показателей (табл. 2). При эпидемиологической оценке миграции населения в возможности заноса холеры на территорию Российской Федерации для субъектов с международными пунктами гропуска на различных видах транспорта установлена высокая СПЭО (15 и более баллов) для Краснодарского, Приморского, Хабаровского, Красноярского краев, Калининградской, Оренбургской, Белгородской, Мурманской, Сахалинской, Омской, Астраханской, Ростовской областей, Республик Бурятия, Дагестан, Северная-Осетия Алания, Москвы и Санкт-Петербурга. При этом во всех административных территориях имеются пункты тропуска на воздушном транспорте, для которого установлена основная роль при заносах холеры [10]. При анализе связи со странами, неблагополучными по холере, выявлены возможные пути заноса инфекции через воздушные пункты пропуска в Краснодарский край из Афганистана, Индии, Кении; в Сахалинскую область и Приморский край — из Китая и Филиппин; в Ростовскую, Астраханскую, Омскую, Оренбургскую, Белгородскую области и Красноярский край — из Индии; в Санкт-Петербург — из Конго, Либерии и Доминиканской Республики; в Москву — из Индии, Непала, Афганистана. Мьянмы, Доминиканской Республики, Уганды; в Республику Бурятия — из Индии и Филиппин. Наличие международных воздушных пунктов пропуска определяет внешние эпидемиологические риски в плане заносов холеры, имевших место в Республику Дагестан из Пакистана (1993 г.), в Сахалинскую область из Китайской Народной Республики (1999 г.), в Москву из Индии (2010, 2012 и 2014 гг.). Следует отметить осуществление миграции населения через пункты пропуска на всех других видах транспорта в Краснодарском крае, Приморском крае, Калининградской области и Республике Дагестан; в Санкт-Петербурге — на морском и железнодорожном; в Мурманской области и Хабаровском крае — на морском и автомобильном; в Оренбургской, Белгородской областях и Республике Бурятия — на автомобильном и железнодорожном; в Сахалинской и Астраханской областях, Красноярском крае — на морском; в Омской области и Республике Се верная-Осетия Алания — на автомобильном; в Москве — на железнодорожном транспорте. Наличие международных пунктов пропуска на указанных видах транспорта имеет эпидемиологическое значение, так как известны случаи заноса холеры в Республику Дагестан (1994 г.) и в Приморский край (1999 г.) автомобильным транспортом, в Тверскую область и Москву (2005 г.) — железнодорожным. В Республике Крым ранее выявлена высокая СПЭО заноса холеры различными видами транспорта. Импорт холеры (перенесшими инфекцию в пути следования или вибриононосителями) возможен при миграции населения через морские лункты пропуска в Краснодарский край из Нигерии, Кении, Мозамбика и Доминиканской республики; в Приморский край — из Филиппин, Индии и Мьянмы; в Калининградскую область — из Нигерии, Либерии, Конго, Ганы и Камеруна; в Мурманскую область — из Индии, Филиппин, Танзании и Нигерии; в Хабаровский край — из Филиппин; в Санкт-Петербург — из Конго, Либерии и Кении, в Сахалинскую область — из Индии и Филиппин. В 34 (86,8%) субъектах с повышенной СПЭО миграции населения в возможности заноса холеры расположены международные воздушные пункты пропуска. При этом в Архангельскую, Вологодскую, Нижегородскую, Московскую, Самарскую области, Республики Башкортостан и Татарстан, Волгоградскую, Челябинскую области, Пермский край. Новосибирскую, Тюменскую, Томскую, Иркутскую, Кемеровскую области и в Республику Хакасия возможен занос холеры из Азии (Индия, Афганистан, Филиппины, Мьянма), на долю которой приходится наибольший удельный вес в структуре заносов в мире, в том числе межгосударственных и межконтинентальных. В этом аспекте прогностически неблагоприятными являются также сообщения с эндемичными по холере странами Африки (Конго, Либерия, Уганда, Кения) и Америки (Доминиканская Республика). В административных территориях этой группы расположены также другие виды пунктов пропуска в различных сочетаниях: в Амурской области и Еврейской автономной области — МПП и МАПП; в Псковской, Брянской, Курской областях и Забайкальском крае — МАПП иЖДПП; в Ленинградской области — МПП, МАПП иЖДПП; в Архангельской области, Камчатском крае и Чукотском автономном округе — МПП; в Воронежской области, Республиках Карелия, Тыва и Алтай, Курганской области — МАПП. В группу субъектов Российской Федерации с низкой СПЭО миграции населения в возможности заноса холеры вошли Магаданская область с ВПП и МПП, Липецкая и Ярославская области, Республика Калмь кия и Чувашская Республика, где имеются только ВПП. Транспортные сообщения через международные пункты пропуска в вышеуказанных субъектах со странами, неблагополучными по холере, отсутствуют. Степень потенциальной эпидемической опасности определена также для 22 субъектов без международных пунктов пропуска, так как существует потенциальный риск распространения холеры по внутренним путям сообщения на всех видах транспорта. Это подтверждается заносами холеры в Республику Башкортостан (2004 г.) и в Мурманск (2006 г.) железнодорожным транспортом после прибытия из Индии авиатранспортом. Установлена высокая СПЭО для Тверской, Калужской, Тамбовской, Тульской, Смоленской областей, Республик Мордовия, Адыгея и Ямало-Ненецкого автономного округа; для Владимирской, Ульяновской, Новгородской, Кировской, Костромской, Ивановской, Орловской, Пензенской, Рязанской областей, Республик Удмуртия и Марий Эл — повышенная; для Ненецкого автономного округа, Республик Карачаево-Черкессии и Ингушетии определена низкая СПЭО. Таким образом, разработан алгоритм эпидемиологической оценки и определена СПЭО миграции населения в возможности заноса холеры различными видами транспорта через международные пункты пропуска (без) для 83 административных территорий Российской Федерации. Из 61 субъекта с пунктами пропуска в 17 установлена высокая СПЭО миграции населения, в 39 — повышенная V в 5 — низкая; в 22 субъектах без международных пунктов пропуска — 8,12 и 2 соответственно. Полученные результаты свидетельствуют о наличии внешних эпидемиологических рисков, связанных с миграцией населения. Необходимо отметить, что выявление субъектов с учетом СПЭО миграции населения в возможности заноса холеры через воздушные, морские, автомобильные и железнодорожные международные пункты пропуска предусмотрено использовать в комплексе с другими данными при определении эпидемического потенциала территории.
Читайте также:
