Я молод что делать если у меня вич

Типичные вопросы и ответы на вопросы о ВИЧ/СПИДе.

На вопросы отвечает академик Покровский В.В.

Когда впервые был обнаружен СПИД?

Каково происхождение ВИЧ?

Ученые считают, что случайное заражение охотника могло произойти при разделке тушки убитой обезьянки. От охотника вирус мог попасть к проститутке, от нее — к ее клиентам, а от них — к другим женщинам….

Так постепенно маленькая эпидемия превратилась в большую пандемию.

Что такое ВИЧ?

Каждый живой организм состоит из множества разных клеток. Каждый вирус приспособлен к жизни только в определенных типах клеток определенных животных или растений. ВИЧ приспособлен к жизни только в клетках человека, на поверхности которых имеется особая белковая молекула, обозначаемая научным шифром CD4 (си-ди-четыре клетки). Присоединившись к CD4-клетке, ВИЧ внедряет в клетку свои гены, в результате чего клетка начинает производить новые вирусы, а сама потом погибает. Клетки, несущие молекулу CD4, участвуют в системе защиты организма человека от других вирусов и микроорганизмов, а так же и опухолей. Вся эта сложная система защиты организма называется иммунитетом. Уменьшение количества CD4 -клеток приводит к снижению иммунитета, его недостаточности или иммунодефициту. Иными словами ВИЧ — это вирус, избирательно вызывающий недостаточность защитной системы организма человека за счет истребления CD4-клеток.

Что такое ВИЧ-инфекция ?

Как много времени проходит от заражения ВИЧ до развития СПИДа?

Чем ВИЧ-инфекция отличается от других инфекционных заболеваний?

Зараженный вирусом кори или гриппа человек только иногда погибает, но чаще — выздоравливает и после выздоровления полностью освобождается от вируса, на некоторое время у него развивается иммунитет к вирусу перенесенного заболевания. ВИЧ-инфекция отличается тем, что однажды зараженный ВИЧ человек никогда от ВИЧ не освобождается и спустя годы умирает от его воздействия ( если не умрет раньше от другой причины).

Что такое носитель ВИЧ?

Что такое СПИД?

Как заражение ВИЧ приводит к СПИДу?

ВИЧ постепенно разрушает иммунную защиту человека перед бактериями, вирусами, грибками, и человек начинает постоянно заболевать разными инфекционными заболеваниями, которые быстро доводят его до смерти.

У больного СПИДом часто развиваются и опухоли, преимущественно возникающие под действием различных онкогенных вирусов: лимфомы, саркома Капоши.

Обычное лечение дает кратковременный эффект, вместо одной болезни развивается другая. Больной СПИДом без применения современного лечения (антиретровирусная терапия) редко живет более 1 года

Всякое ли снижение иммунитета можно называть СПИДом?

Правильно ли ВИЧ-инфекцию называют СПИДом?

Какая беда может произойти, если я спутаю ВИЧ-инфекцию и СПИД?

Каковы симптомы, появляющиеся у человека после заражения ВИЧ?

Признаки заражения ВИЧ трудно узнать. Часто ранняя ВИЧ-инфекция напоминает обычное ОРЗ, а у многих непосредственно после заражения вообще не было никаких признаков ВИЧ-инфекции, и том, что они заражены, им сказали, только через много лет после заражения, когда их обследовали на ВИЧ-инфекцию после появления признаков снижения иммунитета. ВИЧ-инфекция в большинстве случаев много лет протекает скрытно.

Как установить, что человек заражен ВИЧ?

Как установить, болен ли человек СПИДом?

Действительно ли для больного ВИЧ-инфекцией в стадии СПИДа смертельно опасны любые простудные заболевания?

Для больного ВИЧ-инфекцией со сниженным иммунитетом опасны только определенные микроорганизмы, защита от которых связана с клетками CD4. Например, токсоплазма, паразит кошек, как правило. не страшен для здорового взрослого человека, а у больного ВИЧ-инфекцией с сильно сниженным иммунитетом он часто вызывает воспаление мозга (энцефалит). Известно, что туберкулезом чаще всего заболевают люди, организм которых ослаблен недоеданием и плохими условиями жизни. Поэтому туберкулез очень опасен и для зараженных ВИЧ.

Как ВИЧ попал в Россию?

Непосредственно в Россию ВИЧ завезли российские граждане, вступавшие в половые контакты с иностранцами во время зарубежных поездок или имевшие интимную близость с иностранцами, приехавшими в Россию. После этого ВИЧ начал распространение уже среди россиян.

Сколько людей в мире и в России являются ВИЧ-инфицированными?

Точное число зараженных ВИЧ подсчитать нельзя, так как обнаружить болезнь без специального обследования очень трудно. Эксперты программы ВИЧ/СПИД Организации Объединенных Наций считают, что примерно 35 миллионов человек на Земле уже умерли от СПИДа, а живут зараженными ВИЧ — еще 35 миллионов. В России проживает миллион людей с установленным диагнозом ВИЧ-инфекции и еще несколько сот тысяч, диагнозу которых не установлен, и которые сами не знают о том, что заражены ВИЧ.

Сколько людей в России умерло от СПИДа?

По данным Росстата только в 2017 г. от ВИЧ-инфекции (от СПИДа) умерли 21 тыс. россиян. Всего с 1987 г. зарегистрирована смерть 280 тыс. ВИЧ-позитивных россиян.

Среди заболевших СПИДом людей количество мужчин и женщин одинаковое?

Из-за того, что в начале эпидемии поражаются мужчины –гомосексуалисты и наркоманы, а мужчин среди наркоманов больше, чем женщин , число зараженных мужчин в России пока больше чем, женщин. В тех странах, где эпидемия зашла далеко, число зараженных женщин немного больше, чем мужчин.

Кто больше всего подвержен риску заражения ВИЧ?

Еще большему риску заражения ВИЧ подвергаются потребители наркотиков, которые вводят их внутривенно. Зараженная кровь, которая попадает в шприцы и иглы, или в растворы наркотиков, обуславливает быстрое распространение ВИЧ в этой среде.

Через какое время после определения положительной реакции у человека на ВИЧ происходит заболевание СПИДом?

Возможна ли ситуация, когда в течение многих лет ВИЧ живет в организме, и его не могут обнаружить?

Какие-нибудь признаки заражения ВИЧ обнаруживаются у всех зараженных ВИЧ. Все зависит от тщательности и качества обследования. Раньше были случаи, когда сразу ВИЧ-инфекцию не удавалось обнаружить. Но с улучшением качества исследований таких случаев становится все меньше.

Есть ли пути получения инфекции, при которых развитие СПИДа наступает быстрее, и какие другие вирусы и болезни влияют на скорость развития СПИДа.

Как показали наблюдения, скорость развития СПИДа зависит не от пути заражения, а от исходного здоровья человека. Например, у тех, кто заразился в молодом возрасте, СПИД развивается позднее, чем утех, кто заразился в старости. У людей, которые заражены кроме ВИЧ и другими вирусами, и вообще страдающих другими болезнями, СПИД может развиться быстрее.

Какие другие вирусы и болезни влияют на вероятность заражения ВИЧ?

Все воспалительные заболевания половых органов, в том числе и вызываемые вирусами, увеличивают риск заражения половым путем.

Я слышал, что жители некоторых областей России невосприимчивы к ВИЧ. Это правда?

Эта врожденная невосприимчивость в настоящее время тщательно изучается в целях разработки новых методов лечения и профилактики ВИЧ-инфекции.

Есть ли пути получения инфекции, при которых заражение ВИЧ происходит с большей вероятностью?

Вероятность заразиться выше всего при однократном переливании зараженной крови, затем по степени риска следуют однократное введение наркотика зараженным ВИЧ шприцем, затем половое сношение с ВИЧ-инфицированным человеком

Может ли человек, не болея СПИДом, быть переносчиком инфекции?

Зараженный ВИЧ человек всегда является носителем ВИЧ-инфекции и от него можно заразиться. Больной СПИДом даже менее опасен, так как из-за состояния здоровья он реже вступает в половые связи.

Что такое инкубационный период ВИЧ-инфекции?

Каковы симптомы, появляющиеся у человека после инфицирования ВИЧ?

У многих людей через 1-4 месяца после заражения ВИЧ отмечается повышенная температура, часто боли в горле, пятнистая сыпь, иногда – расстройство стула. Доктора могут обнаружить увеличение лимфатических узлов, селезенки. Эти симптомы быстро исчезают и их может не быть вовсе. Чаще всего после заражения ВИЧ долгие годы обнаруживается только увеличение лимфоузлов всегда в нескольких разных местах. Особенно подозрительно длительное увеличение лимфоузлов на задней стороне шеи, в ямке над ключицей. При этом всегда увеличены несколько узлов, расположенных в разных местах.

Почему среди больных СПИДом было раньше много гомосексуалистов?

В интернете много сайтов, где утверждается, что ВИЧ не существует, что его никто не видел, или что он не вызывает СПИД. Верить ли этому?

Кто такие СПИД-диссиденты?

Автор – ученица Школы молодого журналиста Дворца детского и юношеского творчества Тольятти Юлия Космылина

Очень личная история

– Расскажите, стать психологом была мечта детства или как так получилось?

На третьем курсе я узнала, что у меня ВИЧ-инфекция. Закончив экономический вуз, я начала вести группы и консультировать людей. В конечном итоге судьба так повернулась, что я отучилась на психолога.

– Почему именно клиническая психология?

– Клиническая психология позволяет работать в больницах. То есть, если ты просто педагог-психолог, то можешь работать в школах, ещё где-то. А если ты хочешь работать в клинике, к примеру, помогать ВИЧ-инфицированным людям, людям с депрессией, с психосоматическими проблемами, неврозами и так далее, то нужна медицинская специализация.

– Как вы решились на создание благотворительного фонда?

– Как окружающие помогли вам не падать духом, узнав о вашей болезни?

– Если у человека ВИЧ, он обязательно умрёт?

– Это означает, что ты пьёшь таблетки и не опасен, не можешь передать ВИЧ-инфекцию никому. Если бы, к примеру, в 2005 году, когда я узнала о ВИЧ, мне бы сразу назначили таблетки, то я смогла бы свой вирус снизить до нуля и тогда не могла бы вообще инфицировать. На самом деле, большая часть симптомов, о которых люди пишут (и думают, что у них сейчас ВИЧ), являются недостоверными. Потому что у ВИЧ-инфекции практически нет симптомов, в этом и заключается её опасность. Когда ВИЧ-инфекция появляется в организме, может возникнуть что-то похожее на простуду. Но кто из нас в течение года не болеет? Вообще симптомы могут быть любыми: человек не выспался, нервничает и так далее. ВИЧ развивается колоссальными темпами, и для того, чтобы его остановить, нам, каждому ВИЧ-инфицированному человеку, надо стать ответственными. Это значит, что каждый из нас, кто стоит на учёте, должен как минимум не заражать другого. Даже если произошёл незащищённый контакт, то просто надо принимать таблетки. То же самое сделала Франция, Швейцария и ещё несколько стран – всем стали давать лечение. И у них распространение ВИЧ-инфекции снизилось.

– А как наше правительство к этому относится?

– У нас есть государственная стратегия президента. Таблеток у нас на всех не хватает. Всех ВИЧ-инфицированных у нас не лечат. ВИЧ-положительные начинают пить таблетки – и бросают. Потому что таблетки – это не витамины, которые хочется пить, не конфетки сладенькие. Они могут вызывать побочные эффекты. Чтобы люди с ВИЧ доброкачественно пили таблетки, государство должно сделать как можно больше программ для формирования приверженности у людей с ВИЧ. На сегодняшний день у нас люди очень боятся лечения. Если зайти в интернет, то можно увидеть, что людям легче не верить, что есть ВИЧ, людям легче лечиться нетрадиционными способами. Я достаточно активный пользователь социальных сетей, и мне постоянно приходят предложения лечиться лягушками, святой водой и ещё чем-то. Потому что любой человек, неважно, ВИЧ-инфицированный он или нет, в состоянии кризиса, утраты будет находиться в шоке. Следующей стадией является отрицание. Именно тогда человек отказывается верить, что СПИД есть.

Правительству необходимо позаботиться о своих гражданах и выделить ресурсы на то, чтобы оказать психологическую помощь – людям не только с ВИЧ, но и с разными психическими заболеваниями. Должны быть выделены деньги на тестирование всех граждан, на лечение ВИЧ-положительных. На мой взгляд, если наше государство объединится с другими странами, это возможно. Потому что был глобальный фонд, можно попросить денег у них. Деньги есть и в России, просто их нерационально тратят. Далее: всех, кому назначили лечение, взять на психологическую помощь. Необходимо, чтобы был такой грамотный специалист, который сможет достать человека хоть из дома и договориться с ним. А их сейчас не так много. Мы обучаем, проводим тренинги. Но у нас идёт сокращение бюджета, денег на лечение нет, зарплату врачам урезают. Без этого ВИЧ-инфекция будет только прогрессировать, как депрессия.

– Как правильно строить консультацию с ВИЧ-положительным человеком?

– Скольким людям вы уже помогли?

– Очень многим. В 2005 году я вела группы поддержки в Чебоксарах. Кроме этого, с 2005 года я давала много интервью. Интервью я даю с удовольствием, потому что понимаю, что каждая прочитанная газета, публикация или ролик – это, возможно, одна человеческая жизнь. И для меня это ценно и важно. У меня есть любимая притча про мальчика, который ходил по берегу моря собирал морские звёздочки и кидал в море: ему было важно спасти хоть одну морскую звезду, чтобы она жила. В данном случае то же самое. Много отзывов получаю из русскоговорящих стран ближнего зарубежья и со всей России. С 2007 года я уже начала делать группы взаимопомощи в Казани, а официально наш фонд работает с 2008 года.

– Как складываются судьбы людей сейчас?

– Есть у меня одна девочка, она родилась с ВИЧ-инфекцией. Я очень долго консультировала её маму, потому что она хотела оставить ребёнка в детском доме. Родственники сказали, что не будут её поддерживать. Она очень боялась, что не справится. Весь мой разговор был построен на размышлениях о том, что будет, если она заберёт ребёнка, и что – если оставит. И в один прекрасный день она сказала мне спасибо и решила, что заберёт дочку. Каждый раз, когда я смотрю на этого ребёнка, радуюсь. Ведь она учится в одной из самых хороших школ, занимается тем, чем нравится, её так любит мама! Так здорово, что этот ребёнок не попал в детский дом! Для меня это ценно. И это судьба только одного ребёнка.

На самом деле судеб очень много. К примеру, у меня есть одна женщина, она жила примерно 15 лет с ВИЧ и не лечилась. Она отказывалась даже сюда приходить. Однажды прибежали к нам две её сестры. Заведующая попросила меня, чтобы я пообщалась с этой женщиной. С её сёстрами мы придумали план, что я их подружка. Так как она не хотела сотрудничать ни с какими медицинскими работниками, мы сделали вид, что я забежала к ним в гости на обед. Во время обеда начался совершенно обычный разговор. И за обеденный перерыв я дала ей возможность понять, что выбор за ней. Она очень хотела детей, но у них с мужем не получалось. Она думала сделать ЭКО, но при этом должна была начать пить таблетки. И через эту ситуацию я нашла лазейку и предоставила ей выбор. Она начала принимать лекарства – и буквально месяца через два вирусная нагрузка стала неопределяемой. И это уже показатель того, что она может податься на ЭКО. Теперь я знала, что она будет жить.

– Было ли такое, что люди просто опускали руки и не продолжали лечение?

– Да, есть и такие случаи, сейчас их очень много. И всё происходит от того, что людям не объясняют, что делать, если вдруг возникли побочные реакции. Или есть подростки, которые говорят, что хорошо себя чувствуют и не видят смысла пить таблетки. Присутствует непонимание того, что жизнь – конечна, и что это может произойти даже в их 16-18 лет. Это очень тяжело. Или есть подростки из трудных семей, у которых, к примеру, уже нет родителей. И они сами не видят смысла продолжать жить. Это бессознательный суицид. Мне очень хочется разобраться в этом, понять, почему так происходит. Ведь есть люди, которые отказываются от лечения и уходят. На мой взгляд, это связано со стыдом, страхом отвержения, одиночества.

– Расскажите самую тяжёлую для вас историю из жизни людей, которым вы помогаете.

– Есть такие истории, в которых ты делаешь всё, чтобы человек начал пить таблетки. Бывали ситуации в семьях, когда бабушки начинали говорить, что нельзя пить таблетки, от них только хуже. И приходится верить семье. Человек доходит до того, что у него появляется онкология на фоне ВИЧ-инфекции. Хоть у него трое детей, мама, он уходит, выбирает смерть. И это его выбор, с которым очень тяжело смириться. В наше время он мог бы жить, развиваться. Есть один известный человек, который жил, работал, мы были знакомы. По роду деятельности мы пересекались, общались. Он знал, что у меня ВИЧ-инфекция, но ничего не сделал для того, чтобы самому начать лечиться. Он даже не встал на учёт. Я понимаю, что за этим стоит либо страх отвержения, либо то, что люди верят, что СПИДа нет.

Была девочка, которая умерла от туберкулёза на фоне ВИЧ-инфекции. Она хороший предприниматель, в её молодом возрасте у неё уже был бизнес, было всё. Узнав о своём диагнозе, она просто пришла в СПИД-центр и написала отказ от лечения. В данном случае, при наличии заявления, мы больше ничего не можем сделать. Могли помочь только разговоры, чтобы всё-таки она нас услышала, но она не хотела с нами разговаривать. В итоге она довела себя до такого состояния, что у неё появился туберкулёз. Её положили в туберкулёзный диспансер. Тогда уже началась паника. Сразу узнали все родные. Мама легла с ней вместе, так как девушка была не в состоянии двигаться. Возникли уже такие дырки в мозге, как ВИЧ-энцефалопатия. Это примерно как ДЦП, когда текут слюни, начинается паралич движений. И я видела этого человека. Это очень тяжёлая смерть. Девочка почти ничего не говорила, а ей всего 28 лет. Представляете, когда эта девочка была маленькая, маме приходилось за ней ухаживать. И она дорастила её до 28 лет. И вдруг этот взрослый человек снова становится ребёнком. Только теперь за ней тяжелее ухаживать. Девушка умерла. Умерла от того, что сама не хотела лечиться. Я ещё верила, что таблетки смогут ей помочь, но лечение было слишком запоздавшим. Это очень сложно вылечить. Люди умирают не от СПИДа, а от туберкулёза, пневмонии, онкологии. От чего-то такого. Просто это всё возникает из-за дефицита иммунитета, когда происходит его глубокое поражение, и он уже не может справиться ни с чем.

– Как благотворительность такого профиля развивается в других городах?

– В каждом городе есть по несколько организаций, которые помогают людям с ВИЧ-инфекцией. Но на самом деле их очень мало, а людей с ВИЧ-инфекцией много. Те гранты, те средства, которые выделяют – этого не хватает, чтобы набрать хороший штаб, обучить людей. Многое держится на волонтёрской деятельности. А нужно, чтобы правительство выделяло на это деньги и делало всё хотя бы для того, чтобы молодёжь, которая узнаёт о том, что у них ВИЧ, жила полноценной жизнью.

– Как вы находите волонтёров?

– Как вы проводите тренинги в учебных заведениях?

– Каких целей вы хотите добиться в ближайшее время?

– Нужно обучить как можно больше людей. Чтобы они могли так же, как и я, проводить семинары, тренинги, обучение – для людей с ВИЧ и без него. Информирование – это наше всё. Для того чтобы это произошло, мне нужны специальные гранты, нужны бизнесмены, спонсоры, которые могли бы одобрить поездки в другие города, обучение других людей. Чтобы не произошло того, что совсем недавно случилось с одним сельским девятнадцатилетним парнем. Он узнал, что у него ВИЧ. Уже буквально через неделю врач общей практики позвонил его маме и всё рассказал. А сам он не хотел пока об этом говорить. Врач не должен был так делать, но так произошло. Мальчик звонит мне и спрашивает, как ему быть, как поддержать маму. Он сам ещё не привык, а ему уже надо сообщать об этом маме. Поэтому обучать необходимо в том числе и врачей, педагогов. Это должна быть массовая работа. Ведь люди просто так не пойдут в интернет, чтобы прочитать о ВИЧ-инфекции. А если и пойдут, найдут много недостоверной информации. Людям нужно живое общение, а этого сейчас не хватает. С моего тренинга никто не уходил равнодушным, все начинают понимать: пусть это и не касается его, но может коснуться людей из его окружения. Всё-таки мы живём в одном мире.

Муж ВИЧ-ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙДочь (8 лет) ВИЧ-ОТРИЦАТЕЛЬНАЯ

«Моему мужу не нравится, что я афиширую свой диагноз, и не нравится то, чем я занимаюсь. Но он признает, что это мое право. А я не хочу скрывать свой статус, потому что это ограничения, это страх, что кто-то узнает, а мне так неуютно. Некоторые ВИЧ-инфицированные боятся, что, когда они расскажут о своем диагнозе, от них отвернутся. И надо сказать, мой круг общения поменялся целиком. Нет, мне никто ничего не говорил, меня не упрекали. Но, например, подруга моего мужа перестала пускать меня к себе в дом. Когда он приходит один, она предлагает ему зайти, попить чаю. Если мы приходим вместе, она принимает нас исключительно на лестничной площадке. От меня не отвернулся только один человек — ни в период потребления наркотиков, ни когда стал известен мой диагноз.

Вопрос о том, заводить или не заводить детей, ставился, и это решение было наше общее с мужем. До того как появился ребенок, у меня была очень низкая вирусная нагрузка. Я делала профилактику передачи вируса ребенку, принимала препараты. Вероятность рождения ВИЧ-положительных детей остается всегда. Окончательный диагноз ребенку ставят в полтора года, когда все антитела мамы уже должны выйти у него из организма. Как правило, ВИЧ-положительным ребенок остается либо из-за того, что ему не давали лекарства в первые недели жизни, либо из-за того, что у матери не было профилактики во время беременности. Некоторые женщины слишком поздно узнают о своем ВИЧ-статусе. Другие вынуждены кормить грудью, хотя ВИЧ-инфицированным матерям этого делать нельзя. Как правило, это матери-одиночки или люди с низким уровнем дохода, которые не могут себе позволить заменитель молока. Кроме того, есть СПИД-диссидентство, сторонники которого отказываются принимать таблетки, считая, помимо прочего, что это вредно для ребенка.

Когда дочка родилась, ей давали сироп ретровир и делали капельницы — тоже ретровир (первый в мире препарат для лечения и профилактики ВИЧ. — Esquire). Сначала анализы показывали ВИЧ-положительный статус, полтора года спустя диагноз нам сняли. Но до этого был, конечно, кошмар. Она все соблюдала, все пила, но информации было очень мало, и я страшно боялась, что с ребенком что-то будет не так. К счастью, все обошлось.

Моя дочь знает, что такое ВИЧ-инфекция, и знает о моем диагнозе. Для меня это было самое страшное: что в один прекрасный день у нее будет шок: мама умирает. У меня перед глазами были примеры, когда взрослые дети узнавали о заболеваниях родителей слишком поздно, и у них был нервный срыв, они начинали отгораживаться. Поэтому мне было важно, чтобы она об этом узнала, и узнала от меня.

К этому разговору я готовила ее год. Все начиналось с разговора о ВИЧ-инфекции: что это за вирус такой, что есть люди, которые с ним живут. Как-то она спросила, как им заражаются. У нее было ощущение, что раз это вирус, то лечится, как грипп, — чесноком. Я объясняла, что вирусы бывают разные, что некоторые передаются через воздух, некоторые через кровь. Она взрослеет, что-то переосмысляет, поэтому мы продолжаем на эту тему разговаривать. Когда мне плохеет, дочь делает вид, что в принципе ничего страшного не происходит — такая особенность характера.

Вообще, я очень боюсь, что она пойдет по моим стопам, и делаю все, чтобы этого не произошло. Еще боюсь, что мой диагноз отразится на отношении к ней. Вот это две вещи, которые меня пугают и о которых я очень часто думаю, но понимаю, что если ситуация все-таки сложится таким образом, то единственное, что я смогу сделать — помочь ей это все как-то преодолеть и пережить. Но предотвратить я это не смогу. Мои личные впечатления, что ВИЧ-положительные мамы в своих детей вкладывают все, при этом стараясь не привязывать их к себе. И я стараюсь сделать так, чтобы моя дочь могла обойтись без меня. Я изначально выбрала такую политику, и она у меня никогда не боялась посторонних, всегда шла ко всем на руки — очень открытая девочка.

Муж ВИЧ-ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ

Сомнения по поводу ребенка у нас были, но не связанные с ВИЧ. Были страхи из-за жилья, нашей занятости, каких-то других болячек. Даже если ничего не делать, вероятность передачи вируса при беременности — 40%. Дело в том, что яйцеклетка и сперматозоид полностью стерильны, в них нет ни гриппа, ни ВИЧ, ни каких-либо других вирусов. И плод на протяжении всей беременности защищен плацентой. Правда, при высокой вирусной нагрузке мамы — например, если она нерегулярно принимает лекарства, — плацента становится похожа на решето и способна пропускать вирусы. Еще вариант: мама была инфицирована в момент зачатия ребенка. Тогда на период 9 месяцев приходится так называемая острая стадия, когда вирус очень агрессивен и размножается с дикой скоростью. И то, если до недели начать принимать препараты, шанс передачи резко снижается. А папа вообще никак не может повлиять на ситуацию, все процессы происходят у мамы в организме.

Терапия — это специально назначенный набор препаратов, который в первую очередь предотвращает рост количества вируса в организме, во вторую — защищает здоровые клетки от инфицирования. Таким образом, человек, правильно проходящий курс антиретровирусной терапии, становится безопасен в плане передачи ВИЧ. В определенный момент, когда сам организм уже не способен бороться с разного рода инфекциями, терапию назначают на постоянной основе. Схем препаратов для лечения ВИЧ много: можно начать пить лекарства в 20 лет и дожить до глубокой старости.

Врач, когда назначала мне антиретровирусную терапию, спросила, планирую ли я детей. Я сказала, что да, поэтому мне подобрали ту схему препаратов, которая подходит для беременных. Помимо препаратов минимум три раза за беременность я сдаю анализы, которые подтверждают, что количество вирусов в организме не растет. Я знаю, что у нас будет мальчик, мы назовем его Ратмир. Пока это все, что мне известно об этом молодом человеке.

Я крайне счастливая беременная, у меня не было ни токсикоза, ни психоза, и кроме размеров одежды в моей жизни больше ничего не меняется. Мне нравится ощущение, в котором я хожу. Я пребываю в приятном волнении, и, в общем, мне кажется, у меня удачная беременность. Конечно, я расскажу ребенку о своем диагнозе. Грубо говоря, прятать от него таблетки я не вижу смысла.

С какими-то кознями я лично никогда не сталкивалась. Я живу в Пушкине, где несколько семей с положительными мамами и отрицательными детьми. Это всем известно, но никакой дискриминации я не вижу. Сейчас сами ВИЧ-инфицированные начинают активнее интересоваться своими правами — и это правильно. В первую очередь именно они должны обладать этой информацией, ведь это их заболевание, им с ним жить.

Аврора, 29 лет:

Сын (5 лет) ВИЧ-ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ

Мне выделили отдельную тарелку — пластмассовую, красного цвета, прямо перед входом поставили тумбочку. И когда мне приносили еду, ее демонстративно переваливали из обычной посуды в эту. Это было так унизительно… Но я почему-то тогда считала, что не заслуживаю большего, и это нормально, что люди ко мне так относятся, ведь я сама чувствовала себя низкой, падшей. Но в то же время не могла себя перебороть и заставить есть из этой тарелки, ведь мне бросали еду, как собаке: на, мол, ешь. В результате через неделю — и это после родов! — я весила 44 килограмма.

Сейчас мне странно и даже смешно вспоминать, как на третий день после тяжелейших родов, когда я еще ни разу не видела ребенка, ко мне приехала делегация из СПИД-центра и стала расспрашивать: как я заразилась, когда, откуда? А я только-только узнала о своем заболевании и просто не понимала, что будет дальше. Думала, может, завтра-послезавтра уже умру. И каждый день просила Боженьку, чтобы он сохранил жизнь моему ребенку: все-таки я уже жизнь повидала, а он — нет.

После выписки мы с сыном ежемесячно ездили сдавать анализы, и когда нам пришел третий положительный результат, для меня это было шоком. Со своим статусом я уже смирилась, но то, что заболел и ребенок… Заражение произошло именно во время родов. Произойди оно во время беременности, Ильнур не был бы таким полноценным. Сейчас у него нет никаких отклонений.

Муж на новость о ВИЧ-статусе отреагировал спокойно. Он по-прежнему меня любил, хотел быть и был рядом, отказывался предохраняться — кстати говоря, у него все анализы отрицательные. Но у меня был тяжелый период, мне надо было как-то это пережить, осознать, и я его прогнала. Через год после рождения сына он уехал в Москву и с тех пор им не интересуется, не общается, хотя Ильнур к нему очень тянется.

Всех остальных мужчин я тоже прогоняю. Я все за них решила и продумала: они просто не понимают, что это за диагноз, и достойны лучшего. Хотя их мой диагноз совершенно не смущает. Вообще, я удивляюсь, с какой легкостью меня принимают. Скажу честно: я бы сама не смогла принять такого человека. А от меня никто не отвернулся — ни семья, ни подруги, ни половые партнеры. Некоторые из них хотят на мне жениться, быть со мной, чтобы защитить ото всех недугов. С подругами мы так же целуемся, обнимаемся, ходим в одну баню. Без них мне бы было в разы тяжелее. Больше всего я боюсь, что от меня отвернутся любимые близкие люди, которым я доверяю, или что они станут говорить обо мне за спиной. А мнение посторонних мне безразлично.

Почему я решила давать интервью анонимно? Все-таки я боюсь, что эта информация куда-то просочится. Одно дело — мои подруги, другое — например, коллеги. Они же этого не поймут и не примут. Даже мои подруги не принимают других людей с ВИЧ-статусом — только меня, хотя диагноз один и тот же. Кроме того, я боюсь, что с дискриминацией столкнется Ильнур. Я не знаю, как к нему будут относиться в школе. И не знаю, как к нему относятся в саду, когда меня нет рядом. К счастью, муж нашей воспитательницы — врач. Я подошла к ней и сказала, что мой ребенок болен, но для других детей безопасен, и если у нее будут вопросы — пусть задаст их мужу.

Кстати, дискриминации от медиков больше, чем от простых людей. И дело даже не в том, что они надевают по две пары перчаток — хотя не понятно, что такого у меня на теле, когда они меня слушают? Они попросту не владеют информацией. Доходит до того, что они не знают, какие лекарства нам выписать. Я говорю: записывайте, и они под мою диктовку пишут.

Между прочим, на лечение каких-то других болячек теперь уходит больше времени и больше денег. Сдача анализов — тоже не бесплатное удовольствие. А наш ежемесячный доход — моя зарплата плюс пенсия сына — 20 тысяч рублей.

Василиса, 14 лет:

Мать ВИЧ-ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ

Вишня, 29 лет:

Муж ВИЧ-ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙДочь (2 года) ВИЧ-ОТРИЦАТЕЛЬНАЯ

«Из-за того что мы с мужем — ВИЧ-инфицированная семья, у нас довольно специфическое отношение к жизни. Это тоже повлияло на наше решение по поводу ребенка. Диагноз, в общем-то, серьезный, непредсказуемый — можно уйти в любой момент, а мы хотели оставить что-то после себя миру. Ну и возраст поджимал. По российским меркам в 26 лет пора и замуж, и рожать.

Я создала ЖЖ-сообщество positivnye_mamy. Там пока не очень много участников, но, я надеюсь, оно будет разрастаться. Мы обсуждаем различные аспекты позитивного материнства, делимся историями, личным опытом. Планирующие девочки задают волнующие их вопросы. Например, как быть, если парень не завязал до конца с вредными привычками. Просчитываем риски. Как правило, главное, чтобы женщина завязала. Парень — сам себе злобный Буратино.

Мой муж к этому вопросу подходил сознательно. Многие жалуются, что вот, супруг не уделяет внимания, лишний раз с ребенком не погуляет, только дай-подай-унеси. А мой — очень ответственный папа. Для нас для обоих этот ребенок не выстраданный, но очень желанный, скажем так.

Это дети родителей не выбирают, поэтому, конечно, ВИЧ-позитивные мамы стараются оградить своих детей от этого и все меры предосторожности соблюдают: пьют терапию, не кормят грудью. Я, помимо прочего, не рисковала — не клала Вишенку с собой в постель, как это сейчас модно. Она у меня всегда спала отдельно, и это ее вполне устраивало. Некоторые говорят, что нельзя целовать ребенка в губы и давать ему есть из своей посуды — это неправда. Естественно, у ребенка должна быть своя посуда, потому что взрослая ей просто физически неудобна. А про поцелуи… ну, я со своей дочерью просто из этических соображений в губы не целуюсь. Хотя так все равно не передается.

Этой осенью мы пошли в садик. Саду без разницы, какой у нас диагноз: Вишенка-то здоровая, прививки все есть. А даже если бы была и нездоровая, есть закон, по которому они обязаны всех детей принимать. И вообще, это их не касается. Рано или поздно, например на уроке полового воспитания, дочка узнает, что такое ВИЧ. Конечно, я скажу ей, что мама и папа болеют. Но опять же в том контексте, что, Вишенка, все зависит от тебя: маму и папу надо беречь, хорошо себя вести, хорошо учиться, не расстраивать маму, помогать нам по дому, ходить в кружки — тогда мы все вместе проживем долгую счастливую жизнь. А если я постоянно буду вытаскивать тебя из передряг, а не здоровьем своим заниматься, тем быстрее ты осиротеешь. Все логично и просто.

Что скажу, если спросит, вдруг и она могла родиться больной? Скажу, что есть абсолютно здоровые люди, у которых рождаются дети с разными синдромами, покажу ей картинки этих детей — от этого никто не застрахован. А какие-то дети рождаются здоровыми, а потом заболевают раком крови, например, и всю жизнь живут в больнице. Но вообще я сомневаюсь, что мне такое Вишенка скажет.

Мы в принципе еще детей хотим, но пока не получается. А так я полностью готова. Мне по кайфу будет сделать еще одну маленькую Вишенку. После первой беременности я быстро восстановилась. Никакой послеродовой депрессии у меня не было. Мне кажется, я аж помолодела.

Я своего диагноза не скрываю, но и не афиширую. Я ношу с собой справку о состоянии здоровья на случай, если милиция примет. И еще это очень помогает отбиваться от навязчивых поклонников. Бывает, пристают: дай телефончик, дай телефончик, дай телефончик… А я ему — раз справкой по носу. Сдувает как ветром. Мне это только на руку.

Ни на учебе, ни на работе у меня из-за этого проблем не было. И врачи в роддоме относились отлично — как в лучших платных клиниках. А если человек начнет говорить мне, что вот, вы, ВИЧ-инфицированные, все наркоманы, я тоже найду, за что зацепиться и по чему проехаться. Да хоть по прыщам на лице. Да хоть ноги кривые.

Жена ВИЧ-ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯДочери (2,5 года и 8,5 лет) ВИЧ-ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ

«Скажу честно: пока я не знал о своем статусе, я не принимал ВИЧ-положительных людей, негативно о них отзывался, не задумываясь о том, что они могут сидеть сейчас вместе со мной за одним столом. И когда больше десяти лет назад я узнал о своем диагнозе, для меня это было чем-то страшным и непонятным: как с этим жить? Что с этим делать? Я всегда думал, что это где-то далеко, что меня это не коснется. Сейчас я считаю, что не важно, каким путем человек заразился, главное — как он с этим живет. Пути передачи ВИЧ понятны и известны, и делить людей, обвешивать их ярлыками — ты проститутка, ты наркоман — не надо. Дело не в том, что было, а в том, что есть. В моем понимании статус не является барьером в отношениях, в дружбе, в любви.

Несколько лет мы осуществляли информационную программу по школам. Наша организация всегда берется за сложный контингент, например за детей из неблагополучных семей, потому что они больше подвержены риску заражения и потому что многие из них — лидеры в своем сообществе. Тут важно работать на лидера и говорить ему не про то, что надо нести добро всему миру, а просто про то, чтобы он защитил себя. Как только он это понимает, начинает транслировать такую модель поведения, и в итоге снижается риск для всех, ведь его слушают.

Еще к нам обращаются, когда не так, как хотелось бы, состоялся разговор о диагнозе, когда ребенок, например, отреагировал резко негативно. Тогда мы работаем с последствиями, подключая психологов, психотерапевтов, педагогов, просто круг общения человека. Бывают очень сложные процессы.

Даша, 8 лет, ВИЧ-отрицательная:

Мать ВИЧ-ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯОтец ВИЧ-ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ

Контакты организаций, помогающим людям с ВИЧ: