Рудольф нуреев заразил вич инфекцией еи

17 марта 2008 года, Рудольфу Нуриеву исполнилось бы 70 лет. На протяжение долгих лет он остается своеобразным символом в истории балета. Нуриев посвятил балетному искусству всю свою жизнь, и ради того, чтобы реализовать свои творческие планы, даже оставил Родину. Его творческие и жизненные планы перечеркнуло серьезное заболевание - СПИД.

Нуриеву повезло - за свою творческую жизнь ему удалось исполнить практически все ведущие мужские партии классического балета. Более 15 лет Нуриев был звездой Лондонского королевского балета и постоянным партнером великой английской балерины Марго Фонтейн.Нуриев работал в трупах США, Европы и Австралии. Обдаренность Нуриева проявилась не только в балете. Он много снимался в кино и на телевидении. Но все его творческие и жизненные планы перечеркнул СПИД. Танцовщик оставил сцену, но не замкнулся в своем одиночестве: он давал показательные уроки, общался с людьми, много ездил.

Осенью 1984 года Нуреев посетил своего врача Мишеля Канези. Они познакомились в прошлом году через общего друга и мецената Чарлза Мердленда, попечителя Лондонского фестивального балета. Энергичный и общительный, недавно окончивший медицинскую школу, тридцатиоднолетний Канези был дерматологом, специализировавшимся на венерических заболеваниях. Хотя он дружил со многими танцовщиками балета Парижской оперы, его поразила кипящая в Рудольфе энергия. Во время первого визита Нуреева Канези произвел обычный осмотр и сделал анализ крови. Так как он не обнаружил ничего серьезного, до их следующей встречи прошел целый год.

На сей раз Рудольф жаловался на плохое самочувствие. Недавний рецидив пневмонии заставлял его беспокоиться о своих легких, тем более что отец Нуреева скончался от легочного рака. Он с трудом поддерживал вес, и его все еще тревожили ночные потения. При этом Рудольф не забывал о слухах, что Рок Хадсон болен СПИДом - новой болезнью, которую наука только начала постигать. Хотя новости о болезни Рока Хадсона распространились только в 1985 году, сам он узнал свой диагноз в июне 1984 года и как раз лечился в Париже. Рудольф спросил у Канези, не мог ли он тоже заболеть СПИДом.

Первые сообщения о "раке геев" стали появляться в прессе в 1981 году, посеяв панику среди гомосексуалов, которые поначалу казались его главными мишенями. По необъяснимой тогда причине иммунная система заболевших геев отказывала, оставляя их беззащитными даже перед самой легкой инфекцией. Двумя наиболее характерными симптомами новой болезни были редкая и нетипичная форма пневмоцистной пневмонии и обезображивающая форма рака, известная как саркома Капоши, раньше отмечаемая только у пожилых мужчин средиземноморского или еврейского происхождения. С самого начала освещение темы СПИДа в средствах массовой информации отличалось небрежностью и невежеством. За этим быстро последовали клеймение позором и изоляция заболевших, причем к "группе риска" подключили гаитян, наркоманов и больных гемофилией. Как отмечал Рэнди Шилтс в своей истории эпидемии, озаглавленной "Оркестр продолжал играть. ", только когда СПИД начал убивать гетеросексуалов, его сочли достойным внимания.

К весне 1983 года Рудольфа не могла не беспокоить таинственная болезнь: из-за быстрого ее распространения прессе пришлось наконец нарушить свое молчание. Информационная лавина возбудила волну истерии от Сан-Франциско до Стокгольма. "Эпидемия загадочной и смертоносной болезни, именуемой СПИД, может стать самой серьезной угрозой здоровью человечества за весь XX век. Как она началась? Можно ли ее остановить?" - вопрошала в апреле обложка "Ньюсуик". В том же месяце, после одной из первых конференций по СПИДу, ее организаторы и участники собрались на приеме в квартире соседа Рудольфа по "Дакоте", Леонарда Бернстайна. Тогда ученые еще только пытались понять природу болезни и способы ее передачи, а также идентифицировать вызывающий ее вирус. К тому времени, когда Рудольф занял пост в Парижской опере, число известных случаев СПИДа в США перевалило пятитысячную отметку, а Франция с ее девяносто четырьмя диагностированными пациентами считалась лидирующей по числу больных в Европе.

Вследствие своей специализации на болезнях, передающихся половым путем, Мишель Канези впервые услышал о СПИДе, еще будучи студентом, и обладал всей информацией о дальнейшем развитии эпидемии благодаря дружбе с Люком Монтанье, французским врачом, прославившимся открытием ВИЧ, и Вилли Розенбаумом, одним из первых исследователей СПИДа. В ноябре 1984 года, почти за год до того, как анализ на СПИД стал общедоступным, Канези и Рудольф посетили Розенбаума в больнице Питье-Сальпетриер - единственном медицинском учреждении в Париже, где делали такой анализ. Рудольфа сразу же узнали, и вскоре в Париже пошли слухи, что Нуреев болен СПИДом.

Самым печальным было то, что анализы на ВИЧ действительно дали положительный результат, причем, по мнению его врача, ВИЧ у Рудольфа был уже по крайней мере четыре года. Тем не менее прогноз был неясен, и Рудольф не казался особенно расстроенным, когда Канези сообщил ему новости. Как и многие другие французские врачи в тот период, Канези считал, что только у десяти процентов людей с ВИЧ инфекция перейдет в стадию СПИДа. Канези рекомендовал Рудольфу меры предосторожности, но исследователи столкнулись со многими проблемами, и никаких способов лечения не предвиделось. Отсутствие информации пугало Канези, который нервничал, имея столь знаменитого пациента. "Я думал: А что, если я ошибаюсь? Тогда весь мир ополчится на меня. Это было нелегко".

Рудольф доверил новость только немногим ближайшим друзьям - остальные пребывали в неведении, причем многие из них до последнего года его жизни. "Я скоро умру", - говорил он Гене Полякову без всяких признаков мелодрамы, хотя, по словам Полякова, Рудольф вначале был напуган диагнозом. Он просил президента Парижской оперы Андре Ларкье звонить Канези "насчет моего состояния", зная, что ему вскоре понадобится его поддержка. В противоположность сведениям, будто Рудольф игнорировал реальную ситуацию, он часто расспрашивал Канези о своей болезни и взял с него обещание дать ему знать "когда придет время". Рудольф предоставил своему врачу беспокоиться о его здоровье и верил, что Канези будет говорить ему все, что он должен знать. Многие пациенты Канези не могли отвлечься от своего ВИЧ-статуса. От большинства из них Рудольфа отличало то, что "он передал свою проблему мне. Я должен был иметь с ней дело".

Рудольфа лечили НРА-23 несколько месяцев, и даже сейчас Канези не знает, было ли обязано улучшение его состояния экспериментальному лекарству (позднее инъекции были прекращены) или просто явилось побочным продуктом его уникального организма. Когда Рудольф видел, что все еще может танцевать, притом энергично и часто, он, как Хадсон, думал, что выздоровел. "Долгое время казалось, что так оно и есть", - говорил Роберт Трейси. Рудольф всегда черпал силу в несчастьях, а СПИД выглядел просто очередным препятствием, и он чувствовал, что может его преодолеть. "Этим меня не запугать", - уверял он Трейси.

Его панацеей оставалась работа. Рудольф по-прежнему верил, что танец - единственная вещь в мире, способная удерживать его на плаву (возможно, чувствуя, что это единственная вещь в мире, в которой он достиг совершенства). Пока на его выступления раскупают билеты, он будет танцевать, говорил Рудольф друзьям, прекрасно зная, что билеты будут раскупать когда и где угодно. Однако критические отзывы о его выступлениях становились все менее благоприятными, так как его сравнивали в тех же ролях с ним самим в более молодом возрасте.

В августе 1984 года, когда Рудольф выступал в театре "Юрис", критики были откровенно враждебны. "Этот человек являет собой жалкое зрелище. изнуряя себя выступлениями, с которыми не в состоянии справиться", - писал Берт Сапри в "Виллиджвойс". И все же в свои сорок шесть лет Нуреев еще мог возбуждать публику. Его выступления все сильнее превращались в акты вызова возрасту, силе тяжести и, наконец, болезни. "Я говорил ему: "Идите и танцуйте", - вспоминает Канези. - Я хотел, чтобы он работал, так как видел, что это ему на пользу". Доктор пришел к выводу, что танцы продлевают его жизнь лучше любого лекарства.

Рудольф Нуриев умер 6 января 1993 года в возрасте 54 лет и был похоронен на кладбище Сен-Женевьев де Буа в пригороде Парижа.

По книге Дианы Солуэй "Рудольф Нуриев на сцене и в жизни. Превратности судьбы" (Nureev: His Life), 1998 год

В ответ на жесткие ограничения со стороны советской власти артист не вернулся на Родину с гастролей. Рудольфа Нуреева окрестили предателем, а его друзья подверглись травле. Несмотря на бремя изгнания, премьер исполнил главную мечту: стал звездой мирового балета.

В 60-е подобный поступок казался немыслимым, смелым, граничащим с безумием. Ради шанса развиваться в творчестве Нуреев лишился возможности общаться с семьей. Отныне танцовщик всюду чувствовал себя чужим, и единственной отдушиной для него оставалась хореография. Дуэт Рудольфа с Марго Фонтейн до сих пор считают эталонным.

17 марта исполняется 82 года со дня рождения звезды балета. Его жизнь была яркой, насыщенной событиями, но короткой — Рудольф Нуреев скончался после 12-летней борьбы с ВИЧ в 54. Каким же мир запомнил легендарного танцовщика?

РОЖДЕНИЕ ЗВЕЗДЫ

Талант в 10-летнем мальчике разглядела руководитель танцевальной студии Дома учителя Анна Удальцова. Она посоветовала воспитаннику отправиться в Ленинград и поступить в хореографическое училище, однако отец Рудольфа не одобрил идею, да и финансовое положение семьи не позволяло оплатить поездку.

Юноша поступил в балетную студию при Уфимском оперном театре, устроился статистом и вскоре получил приглашение в труппу. Однако оставаться в Башкирии Нуреев не планировал и в 17 поехал в Ленинград. Ему удалось стать студентом Вагановского училища, где преподавал Александр Иванович Пушкин. Отношения с однокурсниками у танцовщика не клеились, зато наставник поддерживал его и одно время даже разрешал пожить в квартире своей семьи.

В 1961-м Рудольфу дали французскую визу, и он уехал на гастроли в Париж. Первое же выступление в местной опере ознаменовалось оглушительным успехом танцовщика, но затем пришло указание от КГБ о возвращении артиста в СССР. Почему же Нурееву запрещали блистать на европейской сцене?

В июне 1961-го Нуреев отважился на решительный шаг. По совету подруги Клары Сент, танцовщик должен был подойти в аэропорту к французским полицейским и сообщить, что хочет остаться в Париже и просит убежища. Однако советские сотрудники госбезопасности почуяли неладное и начали оттеснять Рудольфа от прохода.

Пути назад не было, и в первых заграничных интервью танцовщик с грустью отмечал, что не сможет вернуться в свою страну, а в чужой — никогда не станет счастливым. К сожалению, это предсказание исполнилось, хотя и не сразу.

Месяцами Нурееву приходилось скрываться в убежище у Люксембургского сада, потому что показываться на улице было опасно. Присоединившись к труппе маркиза де Куэваса, он получил полугодовой контракт. Однако главе балета тут же стали поступать угрозы от недоброжелателей, а Рудольфа начали преследовать подозрительные люди. Он жил под постоянным надзором, чувствуя себя спокойно лишь на репетициях с Розеллой Хайтауэр.

Когда Рудольф начал выступать в паре с Марго Фонтейн, поклонники заподозрили, что их связывали не только дружба и работа. Сплетни о танцовщиках распространялись со скоростью света: одни категорически отрицали возможный роман партнеров по сцене, другие уверяли, что Марго носила под сердцем ребенка от Нуреева, но потеряла его из-за выкидыша. Впрочем, эта история мало походила на правду — Фонтейн на момент встречи с артистом было уже за 40.

Позднее Рудольф стал премьером Венской оперы и получил австрийское гражданство. Он усердно трудился и гастролировал, смог существенно модернизировать технику хореографии, давал по 200-300 спектаклей в год. Неудивительно, что состояние артиста возросло до 80 миллионов долларов. Впрочем, он не только много зарабатывал, но и беспорядочно тратил деньги: не следил за чужими долгами, приобрел поместья во Франции, Вирджинии и Лондоне, купил архипелаг из трех островков близ Позитано.

ЗАНАВЕС

Популярный, талантливый и богатый, Рудольф позволял себе много лишнего. Ни одному артисту не простили бы выступление босиком перед королевской семьей, однако Нурееву стало жарко, и он без стеснения сбросил туфли. Танцовщик грубил дирижерам и продюсерам, лишний раз подогревая слухи о своем сложном характере.

Радовали ли Нуреева успех и деньги? Разумеется, однако ничто не могло заглушить его тоску по Родине. Редкие письма, которые удавалось передать семье, сквозили грустью: близкие так и не смирились с поступком Рудольфа и ждали его возвращения домой. Но попасть в Советский Союз было безумно трудно. Только после прихода к власти Горбачева танцовщику разрешили ненадолго приехать в Уфу, чтобы навестить умирающую маму.

В 80-х у Нуреева обнаружили ВИЧ. Предположительно, он заразился вирусом в больнице: однажды артиста сбила машина, и ему понадобилось переливание крови. Существовала и другая версия о причинах возникновения недуга — беспорядочные половые связи. Так или иначе, танцовщик не падал духом и боролся со СПИДом, пробуя различные новинки в сфере медицины.

Тяжелым ударом оказался для артиста уход из жизни близких друзей: сначала Эрика Бруна, а потом и Марго Фонтейн. Оба сражались с раком, и последние годы провели в страшных мучениях. Нуреев, сам смертельно больной, поддерживал коллег морально и материально, но все яснее осознавал: его конец близок.

Фото: Jack Mitchell, Henri Bureau, Yvonne Hemsey, Jack Mitchell, Central Press/Hulton Archive, Archives/Walt Disney Television/Getty Images, личный архив

Синдром приобретенного иммунного дефицита был открыт в 80-х годах прошлого века и до сих пор остается загадкой. От СПИДа ежегодно умирают около миллиона человек , и среди жертв неизлечимой болезни — немало известных людей.

Cosmo рекомендует

• 
  

В 18 лет Джиа переехала из Филадельфии в Нью-Йорк , и модельный бизнес вскружил девушке голову. Сначала модель искала спасение в кокаине , а после смерти своей наставницы и близкого друга , модели Вильгельмины Купер Джиа стала употреблять героин. Эмоции , истерики , депрессия , капризы и усталость — все это губило карьеру модели и , конечно , здоровье Каранджи.

В 1983 году карьера Джии завершилась. Она уехала домой , где работала кассиром в магазине одежды , а позже , пытаясь заработать на наркотики , занялась проституцией. В 1986 году Каранджи был поставлен диагноз СПИД , а 18 ноября она умерла.

Известный российский стилист Лев Новиков был близким другом многих знаменитостей: Аллы Демидовой , Кристины Орбакайте , Бориса Моисеева. О том , что он неизлечимо болен , Новиков узнал в 40 лет. Когда слухи о его сексуальной ориентации и заболевании начали распространяться , от стилиста отвернулись практически все коллеги. Новиков сделал все , чтобы продлить жизнь , насколько это было возможно. Ему удалось прожить еще девять лет. Новиков скончался от кровоизлияния в мозг.

Музыкант , который в середине прошлого века получал самые большие гонорары , долго отрицал свою гомосексуальность и судился с прессой за материалы о его ориентации.

В 1980 году артист начал плохо себя чувствовать и лег в больницу — это было началом конца.

Все семь лет борьбы со СПИДом рядом с Либераче была сестра Анжелина. Музыкант умер от сердечной недостаточности , острой энцефалопатии и апластической анемии на фоне СПИДа.

Звезда голливудских мелодрам и комедий какое-то время был женат на актрисе Филлис Гейтс , но после развода признался , что он гей.

Актер заразился ВИЧ в начале 80-х , когда о болезни не знали практически ничего. Врачи не могли выявить причину плохого самочувствия Хадсона и диагностировали ее только после смерти звезды.

Артур Эш — первый чернокожий теннисист в мире. У него были семья , ребенок и блестящая карьера. Он продолжал играть до тех пор , пока не попал в больницу. Спортсмену сделали срочную операцию на сердце , и во время переливания крови занесли ВИЧ. Пять лет Эш ничего не подозревал , и только когда в 1988 году пришлось перенести еще одну операцию , врачи сказали ему о болезни.

Спортсмен приложил все усилия , чтобы справиться с вирусом и помочь другим. Эш создал Фонд по профилактике ВИЧ , но сил у спортсмена хватило на пять лет. В 1993 году Артур заболел пневмонией , и организм не смог справиться с этой болезнью из-за иммунодефицита.

Крестный отец Gangsta rap и G-funk думал , что болен астмой. Eazy-E лег на обследование , и ему диагностировали СПИД в прогрессирующей стадии. За те несколько месяцев , которые у него были , рэпер постарался успеть все: жениться , помириться с Dr. Dre , Ice Cube и выступить в поддержку борьбы со СПИДом.

Тогда же Фредди узнал о смертельном диагнозе.

Меркьюри скрывал , почему прекратил выступления , хотя , конечно , в прессу уже просочились слухи о его болезни. В 1989 году группа прекратила выступления , но не работу в студии. Это была инициатива Меркьюри. Он хотел жить. Фредди похудел и своим внешним видом пугал даже друзей , но не хотел сдаваться. Помимо альбома Barcelona , записанного с Монсеррат Кабалье , Фредди вместе с Queen записал альбом Innuendo. Музыкантам пришлось записать несколько черно-белых клипов , чтобы хоть как-то скрыть состояние вокалиста. На съемках клипа на песню Show must go on , которая стала своеобразным прощальным гимном Фредди , приходилось делать перерывы , потому что Меркьюри терял сознание.

24 ноября 1991 года Фредди Меркьюри скончался в своем доме в Лондоне от бронхиальной пневмонии , прогрессирующей на фоне СПИДа.

В Европе Нуреев давал по 300 спектаклей в год , завоевывал поклонников , богател — и любил. Ему приписывали связи с Ивом Сен-Лораном , актером Энтони Перкинсом ( также скончавшимся от СПИДа), балетными танцорами и дирижерами. Подозревать о своем диагнозе Нуреев начал в 1984 году и тогда же сдал анализ крови. ВИЧ подтвердился. Танцор начал лечение не сразу и принимал экспериментальные лекарства , но все же год за годом продолжал угасать. Нуреев умер в Париже в 54 года.

Основатель первой во Франции кафедры психоанализа Мишель Фуко заразился ВИЧ , когда медицина была бессильна. В 1984 году он потерял сознание и был доставлен в больницу , но диагноз поставили не сразу. Из больницы ученого так и не выписали.

Его вдова Берри Беренсон погибла во время терактов 11 сентября 2001 года. Она летела в угнанном самолете , который врезался в Северную башню Всемирного торгового центра.

Рид всю жизнь скрывал свою ориентацию , был женат и воспитывал дочь. Актер боялся лишиться карьеры и скрывал , что ему нравятся мужчины. О своем ВИЧ-статусе Роберт узнал слишком поздно и протянул только год.

Популярная израильская певица и актриса заразилась от мужа. Когда она узнала о вирусе , то сделала все , чтобы скрыть свой диагноз. Офры не стало в 2000 году.

В 1983 году писатель-фантаст заразился при переливании крови во время операции на сердце. Лишь спустя шесть лет Азимов узнал о диагнозе , но никому , кроме жены , не рассказал. Его супруга открыла правду только через 10 лет после смерти мужа от сердечной и почечной недостаточности на фоне ВИЧ.

Текст: Татьяна Веселова

Глава 13. Деньги, скандалы и СПИД

Вне сцены Нуриев, по мнению большинства тех, кто его знал, был просто невыносим. Он не давал себе труда быть тактичным или соблюдать хотя бы элементарные правила общения. Нуриев начал свою карьеру на Западе со скандала из-за своего неожиданного отказа возвращаться в Москву и продолжил ее эпатажем — и на сцене, и вне ее. Он грубил своим партнерам, администрации театров, отвратительно вел себя с журналистами. Тев ответ со вкусом расписывали подробности его жизни, смакуя его срывы и публичные ссоры.

Однажды на приеме в присутствии королевской семьи в Лондоне он танцевал соло, ему жали туфли — он спокойно сбросил их и продолжал танцевать босиком. Этого бы не мог себе позволить ни один танцовщик. Рудольф мог быть очень груб с дирижерами, партнерами, продюсерами, сам поддерживая и подчеркивая слухи, распространяемые о его ужасном характере. Он мог отвратительно ругаться матом, унижая окружающих. А однажды дал пощечину женщине — администратору труппы, потому что ему пришлось не по вкусу какое-то ее замечание. Впрочем, эта дама была не робкого десятка и сумела заставить несносного Нуриева себя уважать.

Выдающийся российский танцовщик и балетмейстер Игорь Моисеев очень хотел познакомиться с Нуриевым. Но отношения их так и не удалось развить: они разругались в первый вечер знакомства, по дороге из дома в ресторан, где собирались поужинать.

Другой неприятной чертой Нуриева была выраженная скупость. За выступления танцовщик запрашивал баснословные гонорары, но при этом никогда не носил карманных денег: везде — ив ресторанах, и в магазинах — за него платили друзья. При этом он был крайне требователен к качеству пищи и отсылал блюда назад, если они казались ему недостаточно хорошо приготовленными.

Понимая, что одними танцами миллионов не заработать, максимальная цена выхода составляла в то время не более десяти тысяч долларов, но он умело вкладывал свои деньги, создавая замысловатые финансовые схемы, чтобы уйти от налогов. Даже австрийское гражданство он принял именно потому, что в этой стране было самое мягкое налоговое законодательство. Состояние Нуриева оценивалось по-разному, от тридцати пяти до восьмидесяти миллионов долларов. Нуриев, по выражению одного из своих знакомых, представлял собой финансовую империю, состоявшую из одного человека. Его финансовое чутье сделало бы честь профессионалу, и всеми своими делами он занимался сам, не доверяя никому. Конечно, он пользовался советами консультантов, но решения о вложении своих средств всегда принимал сам.

Уже будучи обладателем колоссального состояния, Рудольф Нуриев продолжал работать столь же напряженно, как и в первые годы своего творчества. Он любил деньги ради денег и танец ради танца. Большую роль в его карьере сыграло сотрудничество с известным антрепренером и продюсером Солом Юроком, который организовывал североамериканские турне Лондонского королевского балета.

Он коллекционировал старинные карты, этюды обнаженной мужской натуры, ноты, книги, картины старых мастеров, вычурную резную мебель, бронзу, восточные ковры, старинные музыкальные инструменты. Ему была свойственна экстравагантная манера одеваться: сапоги до бедер, берет, пиджак из змеиной кожи. Так же внимательно он относился и к своим балетным костюмам, строго следя за их покроем и даже за плотностью эластика, из которого было сшито балетное трико: особая вязка должна была поддерживать мышцы. Если костюм ему подходил, то он носил его до последнего, до дыр, заставлял костюмеров чинить и зашивать порвавшиеся трико и болеро. Эти костюмы — роскошные, вышитые стразами и бисером, — он планировал завещать музею своего имени.

Но в то же время он работал как вол, и никто в балете не мог сравниться с ним трудоспособностью и профессиональной дисциплиной. Часами он занимался в классе, в репетиционном зале, без устали работая и после спектакля.

Но при самой большой любви он не умел хранить верность. Взвинченный и возбужденный после спектаклей, он отправлялся в клубы с сомнительной репутацией искать себе любовника на одну-единственную ночь. Подобное не могло оставлять Брюна равнодушным. Он не мог понять и простить подобную неразборчивость, она вызывала у него брезгливость и отвращение. Это была одна из причин, по которой они расстались.

Многие женщины — умные, состоявшиеся — влюблялись с него, но женщины не вызывали у Нуриева сексуального интереса, хотя ему льстило их поклонение.

Одиночество — вот что стало главной трагедией жизни великого танцовщика. И он сам был виноват в этом. В жизни Нурева было много людей, готовых его любить, но каждый раз его дурной нрав сводил отношения на нет. В конце концов его оставила даже хорошо оплачиваемая администратор, которая много лет обустраивала его быт. Женщина справедливо рассудила, что никакие деньги не окупают ежедневных унижений.

Первая научная статья о СПИДе была опубликована в 1981 году. По мнению лечащих врачей Рудольф Нуриев к тому времени уже около двух лет был болен этой страшной болезнью, но сам оннио чем не подозревал. Хотя после сорока у Рудольфа Нуриева уже начали появляться проблемы на сцене — танец уже исполнял с большим напряжением. Стали давать себя знать прошлые травмы, он часто простужался, и казалось бы невинное недомогание могло вдруг обернуться пневмонией. Он сильно похудел без видимых причин, часто просыпался по ночам весь мокрый от пота. Хамет Нуриев умер от рака легких, и Рудольф боялся именно этого заболевания.

Прошло еще несколько лет до того, как было доказано, что СПИД не разбирает ни национальности, ни сексуальной ориентации, ни морального облика своих жертв. Младенцы получали ВИЧ в родильных домах из-за несоблюдения правил стерильности; великий писатель Айзек Азимов был заражен СПИДом во время операции, выдающая певица Офра Хаза по непроверенным сведениям получила его от любимого мужа. Тогда и была введена новая аббревиатура — AIDS (СПИД).

Но пока врачи определялись с названиями, болезнь уже собирала свою страшную жатву. Одним из первых знаменитостей, умерших от СПИДа, был американский исполнитель-авангардист контр-тенор Клаус Номи. Ходили слухи, что СПИДом болен американский киноактер, красавец Рок Хадсон — жить ему оставалось совсем недолго. Проблемы со здоровьем появились у кумира миллионов Фредди Меркьюри, два любовника которого уже умерли от СПИДа. Зловещие симптомы наблюдались у балетмейстера Роберта Джоффри, с которым Нуриев был хорошо знаком.

К тому времени, когда Рудольф занял пост в Парижской опере, число известных случаев СПИДа в США перевалило пятитысячную отметку, а Франция с ее девяносто четырьмя диагностированными пациентами считалась лидирующей по числу больных в Европе. Тогда лишь немногие понимали, что это лишь верхушка айсберга.

Нуриев жил в бешеном ритме. Днем спектакль в Париже, наутро — репетиция в Лондоне, через день — представление в Монреале, через пару дней — гастроли в Токио. Оттуда — в Буэнос-Айрес, затем турне по Австралии, прерванное телевизионной съемкой в Нью-Йорке. Спал по 4–5 часов где придется: в машине, в самолете. Так он жил не год или два, а десятилетия. Долгое время его организм выдерживал такие нагрузки, но в начале восьмидесятых, когда ему уже перевалило за сорок, появились проблемы со здоровьем.

Осенью 1984 года Нуриев посетил своего врача Мишеля Канези. Канези был дерматологом, специализировавшимся на венерических заболеваниях, что при бурной сексуальной активности было для Рудольфа Нуриева актуально.

Канези был хорошо знаком со специалистами — исследователями СПИДа Люком Монтанье и Вилли Розенбаумом. Благодаря этим связям Нуриев смог пройти тест на ВИЧ почти за год до того, как эти анализы стали общедоступными. Канези и Рудольф посетили больницу Питье-Сальпетриер — единственную, где делали такой анализ. Рудольфа сразу же узнали, и вскоре в Париже пошли слухи, что Нуриев болен СПИДом.

Самым печальным было то, что анализы на ВИЧ действительно дали положительный результат, причем, по мнению его врача, заразился он этой болезнью еще в конце семидесятых.

Тогда Канези заверил Нуриева, что существует лишь десятипроцентная вероятность, что болезнь разовьется, — вте годы врачи еще были настроены оптимистично. Впрочем, оптимизм этот был показным: впоследствии Канези признавался, что был напуган куда сильнее своего пациента из-за отсутствия четкой информации о болезни и каких-либо способов ее лечения. Он применил экспериментальные методы, и казалось, они дали результат — состояние здоровья Нуриева улучшилось.

Рудольф доверил новость только немногим ближайшим друзьям и попросил не разглашать эту информацию. Но слухи все же просочились. Вскоре Нуриев столкнулся и с социальными последствиями своей болезни. Как только возникли подозрения в том, что он действительно болен СПИДом, многие его знакомые перестали с ним общаться.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.