Лекарство о вич минздрав россии

МОСКВА, 1 августа. /ТАСС/. Минздрав России предпринимает меры для стабилизации ситуации, связанной с нехваткой препарата "Ламивудина" в регионах, предназначенного для лечения пациентов с вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ). Ряд субъектов РФ обеспечен лекарствами только на один-два месяца, сообщила в четверг пресс-служба министерства.

"Минздравом России принимаются меры для стабилизации ситуации по вопросу дефицита "Ламивудина". Проведена работа с субъектами РФ с максимальным и минимальным или нулевым остатком "Ламивудина" 150 мг и 300 мг и осуществлено перераспределение указанных препаратов. Таким образом, ряд субъектов РФ, в которых наблюдался дефицит в лекарственном препарате "Ламивудин", обеспечены в объеме одно-двухмесячной потребности до заключения государственных контрактов на его поставку", - говорится в сообщении.

Как пояснили в министерстве, причиной дефицита стали срывы аукционов на централизованные поставки препарата. Минздрав трижды объявлял аукционы с периодичностью в два месяца, но они были признаны несостоявшимися в связи с отсутствием заявок поставщиков.

"В то же время 26 июля 2019 года заключен государственный контракт на поставку лекарственного препарата "Ламивудин" 150 мг, согласно которому поставка по первому этапу не менее 50% товара (около 6 млн таблеток) будет осуществлена не позднее 1 сентября 2019 года, по второму этапу - до 100% - не позднее 1 ноября 2019 года. Потребность на "Ламивудин" 150 мг составляет около 12 млн таблеток и будет удовлетворена на 100%", - уточнили в министерстве.

При этом проблема остается с поставками лекарства в дозировке 300 мг, потребность которого составила 130 млн таблеток. В Минздраве сообщили, что в конце июля было проведено совещание с потенциальными поставщиками препарата данной дозировки, в ходе которого основной причиной их неучастия в аукционах была названа нехватка необходимого количества таблеток. В связи с этим решено раздробить лоты и провести ближайшие аукционы в августе текущего года.

"На 1 июля 2019 года товарный запас лекарственного препарата "Ламивудин" 300 мг в 22 субъектах не превышает 1-3 месяцев, в 21 субъекте товарный запас составляет 4-12 месяцев. Средний товарный запас лекарственного препарата "Ламивудин" 300 мг по субъектам РФ составляет 2,1 месяца, "Ламивудин" 150 мг - 3,6 месяца", - добавили в министерстве.

Мнение эксперта

Как рассказал ТАСС руководитель Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИД, академик РАН Вадим Покровский, запасы "Ламивудина" быстро сокращаются из-за его высокой востребованности в лечении пациентов с ВИЧ-инфекцией, и перераспределение препаратов из региона в регион не сможет полностью решить проблему. По мнению эксперта, аукционы срываются из-за низкой цены закупки препарата.

"Минздрав как раз сейчас ведет такую политику, чтобы на те деньги, которые ему выделяют из бюджета, закупить как можно больше лекарств. Поэтому он хочет еще больше снизить цены, в том числе и на этот дешевый препарат", - сказал он, добавив, что фирмам-поставщикам цена закупки кажется очень низкой, и они считают, что затраты будут больше, чем прибыль от поставки этого лекарства.

Покровский считает, что есть два варианта решения проблемы: необходимо либо повышать цену на препарат, либо заключать с фирмами-поставщиками долгосрочные договоры. "В этом случае расходы фирмы-производителя будут меньше, они будут носить плановый характер, и я думаю, что в этом случае они согласятся и на такую цену, если будут уверены, что у них будут покупать этот препарат несколько лет", - сказал он.

Академик отметил, что "Ламивудин" отличается низкой токсичностью, высокой эффективностью и входит в состав схем лечения, которые состоят из трех разных лекарств. "Здесь проблема в том, что если не добавлять третий препарат, то тогда выработаются резистентные штаммы к тем препаратам, то есть двух недостаточно. И тогда придется более дорогие препараты еще закупать", - пояснил Покровский. По его словам, это один из самых проверенных препаратов, аналога по эффективности и низкой стоимости ему нет.

Ситуация с ВИЧ

Согласно данным отчета Центрального научно-исследовательского института организации информатизации населения Минздрава РФ, в 2018 году от ВИЧ в стране умерли более 20 тыс. человек. Смертность от ВИЧ за год выросла на 2,2%. Отмечается, что большинство умерших от заболевания за последний год - это люди в возрасте от 25 до 55 лет. Пик смертности от ВИЧ приходится на период от 25 до 34 лет.

Показатель "распространенность ВИЧ" на конец 2018 года вырос на 1,2%. Наибольший уровень заболеваемости в расчете на 100 тыс. населения в 2018 году зафиксирован в Уральском, Сибирском и Приволжском федеральных округах, из субъектов РФ - в Иркутской, Кемеровской, Новосибирской, Свердловской областях и Пермском крае.

– Одним из главных событий прошедшего года называют изобретение препарата, который полностью уничтожает в организме человека вирус иммунодефицита. Сейчас это лекарство находится на испытании. Видимо, скоро заболевание перестанет быть смертельным?

– Оно остаётся смертельным только для тех, кто вовремя не получил лечение. Сегодня ВИЧ-инфекция – вполне управляемое хроническое инфекционное заболевание. Да, пока нет препаратов, излечивающих этот недуг полностью, в отличие, допустим, от вирусного гепатита С. Но вирус иммунодефицита человека хорошо контролируется, и на фоне антиретровирусной терапии пациент чувствует себя совершенно здоровым, рожает здоровых детей, может жить долго и счастливо. И это очень большой прорыв в науке и практике. В онкологии, к примеру, существует понятие пятилетней выживаемости после оперативного или консервативного лечения. Мы же ведём речь не о выживаемости, мы дарим людям полноценную жизнь. Необходимы лишь два условия: во-первых, терапию надо начинать своевременно, то есть не на последней – терминальной – стадии, а во-вторых, следует точно придерживаться рекомендаций врача. Все расходы по лечению пациентов государство взяло на себя. Препараты, консультации специалистов, диагностические манипуляции, необходимые для назначения АРТ и контроля эффективности лечения, – всё в нашем центре бесплатно. К сожалению, четвёртая часть тех, кто приходит к нам за помощью, поздно обнаруживают свою болезнь.

– Но в европейских странах антиретровирусная терапия назначается всем ВИЧ-позитивным пациентам – вне зависимости от количества иммунных клеток и уровня вирусной нагрузки.

– И мы не отказываем в лечении ни одному человеку, в каком бы состоянии он к нам ни обратился. Другой вопрос, сумеем ли мы возродить больного к жизни при абсолютно уничтоженной иммунной системе. Но даже в этой ситуации наши специалисты многим помогают, с того света вытаскивают практически. Беда в том, что инфекция долго протекает без симптомов. А некоторые знают о своём заболевании, но не могут справиться со страхом либо вообще отрицают проблему. Хочу ещё раз всем сказать: не бойтесь, приходите. Условия, созданные в нашем центре, уникальны. Мы обеспечиваем доступность всех медицинских услуг.

– Приангарье долго было в лидерах по заболеваемости ВИЧ/СПИД. Теперь мы всё чаще слышим, что эпидемия под контролем. Сколько ВИЧ-положительных людей живёт сегодня в регионе?

– В Иркутской области с таким диагнозом проживают 30 086 человек, по сведениям на 1 января 2020 года. Регион относится к тем 25 субъектам, где уровень распространения инфекции выше среднероссийского. Но мы давно уже сдали лидирующие позиции антирейтинга: с 2016 года эпидемию в регионе удаётся сдерживать. Когда я пришла на должность главврача центра, отмечался рост заболеваемости на 10–20 процентов ежегодно. Сегодня этот показатель снижается приблизительно на те же 10 процентов в год. В 2019 году заболели 2943 человека, что на 500 меньше, чем в 2018-м. А в 2018 году, в свою очередь, выявлено на 500 меньше ВИЧ-инфицированных, чем годом ранее. Тут мы не уникальны: такая тенденция наблюдается сейчас по всей стране. Только у нас скорость снижения заболеваемости выше.

– Академик РАН Вадим Покровский утверждает, что статистика заболеваемости лукава. Число выявленных при тестировании ВИЧ-положительных людей не совпадает с количеством пациентов, состоящих на диспансерном учёте. Вы ведёте подсчёт всех заражённых или только своих пациентов?

– Вы сказали о снижении заболеваемости в стране и регионе. Это не связано с тем, что выявляется слишком маленький процент реальных носителей инфекции?

– В прошлом году проверили свой ВИЧ-статус 33 процента населения области. В СФО у нас самый высокий процент тестирования. Наладить эту работу было непросто. У нас есть мобильная лаборатория, сегодня это уже не одна машина, а автопоезд из двух модулей. Мы стараемся приблизить помощь к людям, идём в трудовые коллективы. Сегодня к нам поступают запросы с предприятий, из учебных заведений. Раньше такого не было. Мы видим, как меняется сознание населения. Свой ВИЧ-статус должен знать каждый. Ведь при такой эпидемии мы все находимся в зоне риска. Незащищённый половой контакт мог случиться и 10 лет назад, а выявиться инфекция может только сегодня, когда ты про этот эпизод жизни уже забыл. Тестироваться на ВИЧ нужно обязательно, как зубы чистить. Это элемент культуры. Да мы бы, может, и не призывали всех проверяться, не будь у нас уверенности: если проблема вовремя выявлена и инфицированный человек получает лечение, он будет жить качественно.

– Значит, все, кто встал на диспансерный учёт в центре, получают терапию?

– На терапии сегодня у нас 17 542 человека, примерно 67 процентов от общего числа наших пациентов. Это больше, чем было заложено на 2019 год Государственной стратегией противодействия распространению ВИЧ. Стояла задача охватить терапией 60 процентов. В наступившем году планируем увеличить число пациентов, получающих АРТ, до 90 процентов при достаточном финансировании.

– О каких деньгах идёт речь?

– О больших. Почти два миллиарда рублей заявлено только на обеспечение препаратами заболевших ВИЧ-инфекцией жителей региона. Но, возможно, потребуются дополнительные средства, чтобы охватить терапией всех обратившихся к нам за помощью.

– В какую сумму обходится лечение одного человека?

– Это зависит от схемы лечения. Терапия подбирается индивидуально. По обычной схеме (она применяется для большинства пациентов) назначаются в основном дженериковые препараты, в том числе выпускаемые в России. Стоимость лечения – от 12 до 17 тысяч рублей в год на одного пациента. Схема второй линии – более дорогостоящая. Она касается пациентов с ограничениями – учитываются возраст, наличие тяжёлых сопутствующих заболеваний. В этих случаях цена вопроса – от 50 до 180 тысяч рублей в год. Существуют также резервные схемы – при выявлении резистентности, то есть невосприимчивости вируса к препарату, стоимость лечения доходит до 500 тысяч рублей. А резистентность год от года растёт. Здесь как с антибиотиками: чем больше эти препараты назначаем, тем больше вирусы к ним приспосабливаются.

– Как учреждение, которое вы возглавляете, пережило экономический кризис, санкции? Это же не могло не отразиться на поставке импортных препаратов.

– Изменения были скорее в положительную сторону. За это время в нашей стране построены собственные заводы по выпуску противовирусных препаратов, стали развиваться трансферт-технологии. Да, мы теперь применяем в основном дженерики, но они эффективные, мы в этом убедились. Эффективность терапии отслеживается Министерством здравоохранения России в онлайн-режиме. Все пациенты внесены в федеральный регистр, каждый субъект ведёт свой региональный сегмент. В любую минуту из Москвы можно заглянуть в досье любого пациента: когда он был у врача, какие препараты получает, изменения схемы лечения, результаты обследования. Если вирусная нагрузка неопределяемая, значит, лечение эффективно.

– Говорят, что препараты от ВИЧ-инфекции агрессивные, вызывают много побочных эффектов.

– Это миф. Вы посмотрите аннотацию к таблеткам от гипертонии, сколько там перечислено возможных побочных эффектов. В наших препаратах их не больше.

– Европа уже давно остановила эпидемию ВИЧ. Почему мы так отстаём от других стран?

– В тех странах, о которых вы говорите, в разы больше бюджет при несопоставимой эпидемии. У нас меньше возможностей. Тем не менее сегодня сделан большой рывок в достижении параметров, с которыми ассоциируется контроль над эпидемией. Основные препараты, которыми лечатся в Европе, Америке, Австралии, теперь есть и в нашем распоряжении. Это современные лекарства. Пусть не вся линейка, но они у нас есть. Вопрос стоит о снижении кратности приёма. Пока мы предлагаем пациентам схему из трёх препаратов, так что им приходится принимать несколько таблеток в день. Но, когда мы говорим, что цивилизованные страны победили ВИЧ-инфекцию, это вовсе не значит, что там нет людей с таким диагнозом. Их немало, но они живут здоровой жизнью благодаря своевременному получению АРТ. Принятая у нас стратегия борьбы с ВИЧ предполагает, что, увеличивая охват противовирусной терапией, мы добьёмся локализации источника инфекции и снижения заболеваемости. Ведь пациент, имеющий неопределяемую вирусную нагрузку, перестаёт её распространять.

– Мы говорим о терапии для инфицированных. Но ведь борьба с недугом не сводится к достижению определённого показателя обеспечения больных АРТ. Есть, наверное, и более важная задача – защитить здоровых людей.

– Существенно возросший охват терапией как раз и помогает решать эту задачу: тот, кто лечится, имеет близкую к нулю вирусную нагрузку и не заражает других. Тест на ВИЧ – уже первый шаг к профилактике. Сдал анализ, убедился, что не заражён, – скорее всего, начнёшь менять своё поведение на менее рискованное. А если обнаружится, что инфицирован, то воздержишься от умышленного распространения, за которое предусмотрена административная и уголовная ответственность. Подобное случается, из Следственного комитета к нам поступают запросы.

– ВИЧ-инфекцию привыкли считать болезнью наркоманов, использующих нестерильные инструменты. Сейчас недуг распространяется больше половым путём. Но всё же имеете ли вы возможность воздействовать на так называемые группы риска?

– А в каком возрасте больше жертв вируса?

– Основная масса поражённых приходится на тех, кому сегодня от 30 до 39 лет, на втором месте люди в возрасте от 40 до 49. Больше всего страдает от ВИЧ самая трудоспособная часть населения – причём как городского, так и сельского. Молодёжь болеет меньше. Как и возрастные пациенты, но эта группа пополняется за счёт перехода в неё ранее заболевших. Да и в последнее время инфекция стала выявляться у них чаще. Самый возрастной пациент в России – мужчина 95 лет.

– Так он ходил, наверное, 20 лет с вирусом.

– Вряд ли. Лет через 10 болезнь всё равно проявилась бы и вынудила обратиться к врачу.

– Выходит, большая часть заболевших уже закончила обучение и работает. Что предпринимается для предотвращения угрозы трудовому населению?

– В трудовых коллективах есть ещё серьёзная проблема дискриминации ВИЧ-инфицированных работников. Вот среди сотрудников вашего учреждения есть заражённые?

– Они сегодня есть в каждой организации, в медицинских учреждениях – в том числе. ВИЧ-инфекция – не повод отстранять людей от работы. Дискриминация – очень серьёзный барьер, который зачастую не даёт людям возможности обратиться за медпомощью. Я всегда говорю: убивает не вирус, мы сегодня знаем, как с ним бороться. Убивают безразличие, равнодушие, игнорирование проблемы. Оттого, что мы её не замечаем, она не исчезает. Нам очень важны поддержка властей субъекта, стремление вникнуть в эту тему, желание содействовать. Несмотря на высокое бремя инфекции в Иркутской области, задача преодоления эпидемии ВИЧ не входит в число приоритетных, к сожалению. Это моё субъективное мнение. У нас ведь по ВИЧ давно чрезвычайная ситуация – с 2009 года. Она не объявлена официально, но, по сути, мы работаем в режиме ЧС.

Задачи стоят чрезвычайно ответственные, контроль исполнения показателей Государственной стратегии очень строгий. Очень бы хотелось, чтобы эту ответственность с нами разделяли власти. ВИЧ/СПИД – это социально значимая проблема, она касается не только минздрава, но также всех министерств и ведомств. Соглашение о взаимодействии есть, но формальный подход к его выполнению нас совершенно не устраивает. Мы здесь живём, здесь живут наши дети, о будущем без СПИДа должны заботиться не только врачи. Свою лепту обязаны внести региональные министерства образования, социального развития, молодёжной политики и спорта, гражданское общество. Ответственность сотрудники чувствуют тогда, когда на совместные заседания межведомственной комиссии приходит первое лицо или хотя бы его заместитель. Их поручения будут выполняться. Я часто привожу в пример спортивную эстафету в Татарстане: бежит президент Минниханов – бегут все. Административный ресурс для нашей темы очень важен.

– Есть, наверное, и необходимость сотрудничества с ГУ ФСИН России по Иркутской области?

– С этим ведомством мы находим взаимопонимание, слышим друг друга. В учреждения службы наказания попадает немало потребителей наркотиков, представителей ключевых групп населения. Мы заключили с ГУ ФСИН соглашение о взаимодействии в плане профилактики, оказываем организационно-методическую помощь.

– До сих пор ВИЧ-инфицированные люди живут в страхе, что об их болезни узнают, начнут опасаться контактов. Мне рассказывали случай, когда врач в больнице областного центра при людях кричал на пациента, что тот не поставил его в известность о своём ВИЧ-статусе.

– Этот врач – не только невежа, но и непрофессионал. В условиях эпидемии каждый из пациентов может оказаться инфицированным и не знать этого. Медработник должен в любом случае принять меры защиты. А пациент вовсе не обязан сообщать о своём ВИЧ-статусе даже врачу. Да и, видя такую реакцию, каждый задумается: стоит ли нарываться на унижение? Причём иногда врачи с именем, авторитетом позволяют себе такое ущемление прав пациента. Некоторые медики впадают в диссидентство, уверяют, что ВИЧ вообще не существует. Есть инструктивное письмо – о каждом подобном случае следует сообщать на сайт Минздрава России. Супруги порой более адекватно, чем доктора, реагируют на весть о том, что один из них заражён. Прощают. Никто же не отменял жизнь. В семье случаются измены. Но, когда люди любят друг друга, им ничто не мешает, даже ВИЧ.

– А как же страх заразить свою вторую половинку, родить нездорового ребёнка?

– Тем, кто принимает терапию, бояться нечего. Повторюсь: АРТ приводит к нулевой вирусной нагрузке, риск инфицирования партнёра или рождения ребёнка, заражённого ВИЧ, сводится при этом к нулю. Ещё и ещё раз призываю: повернитесь лицом к своим страхам, приходите к нам в центр, чтобы проверить свой статус и получить, если потребуется, бесплатную квалифицированную помощь.

В России продолжаются перебои с препаратами, которые снижают вирусную нагрузку в организме пациентов, инфицированных ВИЧ и больных СПИДом. На то, что власти закупают недостаточно этих средств, больные начали жаловаться журналистам Настоящего Времени еще в 2017 году, после того, как Кремль объявил курс на импортозамещение иностранных лекарств. За несколько лет, которые прошли с тех пор, ситуация не улучшилась. Импортных препаратов в России по-прежнему закупается недостаточно, а их российские аналоги не всегда эффективны и их также недостаточно в СПИД-Центрах.

Врачи многих СПИД-Центров в России откровенно рекомендуют пациентам покупать препараты самим, хотя по закону лекарства положены больным бесплатно.

Роман Яковлев живет в Ленинградской области, которая входит в список 23 российских регионов с наиболее высокими показателями заболеваемости ВИЧ/СПИДом. Вот уже три года каждый день он принимает препарат тенофовир. Только благодаря ему вирус иммунодефицита в крови Романа надежно подавлен.

Раньше пациентам областного центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями выдавали препараты на 3 месяца. Но весной 2019 года врачи из-за дефицита лекарств сменили схему, рассказывает Роман. Теперь таблетки пациентам в его регионе выдают лишь на месяц, и получить их не всегда возможно.

"С апреля люди из области приезжают и получают препараты только на один календарный месяц. Это очень неудобно, – говорит Яковлев. – Надо потратить время на проезд, заранее записаться на прием. К тому же вы были в областном СПИД-Центре? Это каморка, в которой ютятся десятки человек, все кашляют, все вместе стоят: и туберкулезники, и гепатитники. Только и думаешь: не подхватить бы еще чего-нибудь сверху".

В июне 2019 года в Ленинградской области запасы тенофовира подошли к концу. А это один из пяти главных препаратов для терапии ВИЧ-инфицированных на первой, начальной стадии болезни.

"26 июня я обратился за препаратами, которые мне необходимы. Но мне лечащий врач ответила, что препарат на данный момент отсутствует, – говорит Роман. – Предложила либо сменить схему лечения. Но это, как она сразу заметила, может отрицательно сказаться на здоровье, например, вирус может мутировать. Либо предложила выписать мне рецепт, чтобы я купил препарат за свои деньги. А я не собираюсь менять схему лечения, она у меня хорошо идет".

Закупают мало

По данным проекта "Коалиция по готовности к лечению", который мониторит закупки лекарственных препаратов властями РФ, Беларуси, Украины и других стран бывшего СССР, расчетное количество годовых курсов АРВ-терапии, закупленное российским Минздравом в 2018 году, составило лишь 383 514 штук. Именно столько пациентов смогли получить лекарства, закупленные централизованно, бесплатно и за госсчет.

Но при этом, даже по официальным данным Минздрава РФ, в России более 700 тысяч ВИЧ-инфицированных, а эксперты, которые работают с носителями ВИЧ-инфекции, считают, что их как минимум на треть больше – около миллиона человек. Это значит, что Минздрав готов обеспечить терапией лишь каждого второго-третьего ВИЧ-инфицированного в России.

Пытаются заплатить дешево

В центрах по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями проблему нехваткой препаратов признают, и это же на недавней "горячей линии" с президентом Владимиром Путиным признала министр здравоохранения Вероника Скворцова. Но причинами этой ситуации называют прежде всего логистические и организационные ошибки. Одна из них – заниженные цены на аукционах Минздрава по закупкам препаратов.

Самый свежий пример: в январе-феврале 2019 года, на портале Единой информационной системы в сфере закупок (ЕИС) Минздрав РФ разместил 36 аукционов на закупку АРВ-препаратов для лечения ВИЧ-инфекции. Но был заключен лишь 31 контракт, а 5 аукционов из-за отсутствия заявок просто не состоялись.

"Я не знаю, по каким причинам они там в Минздраве не состоялись, но наиболее частая причина – то, что цена не устраивает поставщиков и они просто не выходят на аукционы, – говорит Алексей Ковеленов, главный врач областного центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями Ленинградской области. – Но мы в итоге дозакупаем лекарства за региональные деньги и вынуждены делать это по-срочному. Достаточно много дозакупаем, на несколько миллионов".

Если аукцион Минздраву провести не удается – лекарства по федеральным, централизованным поставкам в СПИД-центры вовремя не поступают. Дальше ситуация зависит от властей региона. Они могут докупить нужное количество препаратов за счет регионального бюджета и "закрыть" дефицит. Но не все регионы считают нужным это делать. По данным той же "Коалиции по готовности к лечению", российские регионы в 2018 году снова сократили объем участия в закупках антиретровирусных препаратов для пациентов с ВИЧ. Если в 2017 году закупки вообще не объявил 21 регион, то в 2018 году таких субъектов РФ было уже 35.

Когда же и федеральный Минздрав, и власти региона препарат не закупают, пациенты, в том числе Роман Яковлев, получают от врачей рекомендации менять препарат на тот, что есть в наличии. Или покупать лекарства самостоятельно.

"В этом году у нас особенно большие проблемы с препаратами первой линии, – признает Алексей Ковеленов. – Ни одного из них не поступило по централизованным закупкам. Все контракты поздно заключены, некоторые еще даже не состоялись. Конечно же мы испытываем напряжение".

"Сейчас тенофовир у нас закончился. Но мы узнавали, на этой неделе он поступит, – обещает пациентам Ленобласти Ковеленов. – В прошлом году тоже была недопоставка была. Мы его сами закупали, и все равно не хватило. В остальном все нормально, но вот с этим препаратом сбои. Мы его заменяем временно на равноценную схему, по нашим клиническим рекомендациям это разрешается. На время, на неделю-две".

Можно ли менять лекарство?

Эксперты отмечают, что Минздрав России не просто плохо организует аукционы, выставляя невыгодные условия поставщикам. Но и в целом тратит деньги неэффективно, на не самые лучшие препараты. К примеру, в 2018 году только 2,2% пациентов, которых обеспечивали АРВ-терапией в России, могли получать относительно удобные схемы с комбинированным препаратом ("3 в 1").

Также ведомство закупает в основном самые дешевые препараты: минимальная стоимость схемы лечения первого ряда в 2018 году составила 7161 рублей ($113) на одного пациента в год или менее 600 рублей в месяц. За эти деньги можно купить лишь дженерики, но не оригинальные препараты (помимо тенофовира это ламивудин, эмтрицитабин, эфавиренз и долутегравир). Все эти лекарства, хотя и относятся к одной группе, действуют по-разному и имеют различные побочные эффекты. В некоторых случаях их просто нельзя использовать как замену друг другу:

"Прием препаратов против ВИЧ подавляет размножение вируса. Если лечение начали недавно, и вирус подавлен не до конца, то замена препарата может способствовать развитию устойчивости ВИЧ, – объясняет Екатерина Степанова, врач-инфекционист Университетской клиники лечения инфекционных болезней H-Clinic. – Для тех людей, которые давно получают лечение и в организме которых размножение ВИЧ подавлено, проблема устойчивости не значима. Но каждый новый препарат – это возможность получения новых побочных эффектов. Есть риск того, что человек, который переносил лечение хорошо, может начать испытывать побочные действия, какие-то проблемы и сложности. Именно поэтому мы стараемся придерживаться одной и той же схемы и не менять ее без медицинских показаний".

Степанова признает, что именно поэтому в случае с перебоями поставок препаратов пациенту проще купить препарат за свои деньги, чем менять схему лечения.

"Есть ещё один важный момент – график приема препаратов. Бывает, что пациентам предлагают перейти на схему приема, предполагающую прием препаратов два раза в день вместо одного, – рассказывает врач. – Для них это просто неудобно. Препараты, подавляющие ВИЧ, надо принимать в строго определенное время, чтобы в крови была постоянная концентрация препарата. Один раз в день это сделать проще, чем дважды. При приеме два раза в день больше шансов нарушить прием препаратов, а это также может привести к устойчивости вируса".

Аптечка взаимопомощи

Помимо всех перечисленных проблем, в 2018 году общая сумма затрат Минздрава РФ на АРВ-препараты просто сократилась по сравнению с 2017 годом – на 769 млн рублей – и составила лишь 20,55 млрд рублей. Это означает, что в России выросло число людей, которым пришлось выкладывать каждый месяц из своего кармана минимум 600-1000 рублей на жизненно необходимое им лекарство.

Вместо Минздрава пациентам во многих регионах России помогают получить бесплатные лекарства такие же пациенты, в рамках "аптечки взаимопомощи". Набрав телефон горячей линии благотворительного фонда "Свеча", Роман Яковлев получил двухмесячный запас нужного ему препарата из такой аптечки в Петербурге совершенно бесплатно.

- На протяжении последних 40 лет мы пытаемся найти радикальное средство против вируса иммунодефицита человека. Приблизиться к этому удалось только сейчас благодаря технологиям генетического редактирования, - говорит заместитель директора Центра стратегического планирования Минздрава России Герман Шипулин. - ВИЧ встраивается в геном человека. А наша задача сегодня - "вырезать" его оттуда, "сломать" этот порочный механизм.

Почему это так важно? Недавно ВОЗ в очередной раз включил ВИЧ в список десяти самых опасных угроз для населения планеты. Только по официальной статистике, в мире инфицировано около 60 миллионов человек. Но эксперты говорят, что эту цифру можно смело умножать на два, - вот реальная картина заболевания. В год умирает около миллиона, заражается - почти вдвое больше. Многие вынуждены всю жизнь принимать препараты - "подавители" ВИЧ.

Проблема еще и в том, что они подавляют вирус не полностью - заблокировать его на 100 процентов с помощью традиционной "химии" невозможно. К тому же, в мире растет устойчивость к противовирусным препаратам. И та заместительная терапия, которая сегодня помогает продержаться, через 10 лет может быть уже не так эффективна.

Выход? Кто-то пошел по радикальному пути. Например, не так давно китайский ученый Цзянькуй Хэ объявил на весь мир о рождении генетически модифицированных детей - близнецов Лулу и Нану. Одна из девочек получила врожденный иммунитет к ВИЧ. Правда, этот эксперимент уже осудило мировое научное сообщество. "Редактирование" эмбрионов даже с благими целями признано неэтичным. Ведь никто не знает, как это отразится на потомках - а искусственно измененный геном выросшие близнецы передадут своим детям, внукам, правнукам…

Другое дело - вмешательство в ДНК уже взрослого человека: эти изменения он по-наследству не передаст. Здесь по всему миру ведутся сотни разработок: в Германии, США, Японии, России…

В чем "фишка" технологии? Если совсем просто, то ВИЧ попадает в клетку человека через две "двери" (рецепторы CCR5 и CXCR4). И если первую "дверь" с помощью специального молекулярного лекарства закрыть можно, то вторую - ни в коем случае нельзя - она играет важнейшую роль в жизни клетки. Что делать? Можно поместить внутрь нее специальный белок, который "ловит" вирус и разрушает его. Но этот метод не дает 100-процентной гарантии: позволяет "отловить" только 70-80 процентов "нарушителей".

И третий метод - самый новый и перспективный - установить на "входе" в клетку "сторожевой" пептид, который будет встраиваться в мембрану, и мешать слиянию вируса.

И если объединить все три механизма (закрыть вирусу одну из "дверей" в клетку, у второй "двери" поставить "сторожа", а внутри - специальный белок-"разрушитель"), вот тогда можно будет говорить почти о 100-процентном излечении и защите.

- Последние испытания, которые были проведены за рубежом и в нашей стране, говорят о том, что тройной механизм позволяет снизить вероятность закрепления ВИЧ в клетке человека практически до нуля, - говорит Герман Шипулин. - Это реальная перспектива именно для радикальной терапии вируса. То, о чем мы мечтаем на протяжении 40 последних лет.

Как лечение может выглядеть на практике? У человека берутся стволовые клетки: они сначала инфицируются, а потом "лечатся" генетическим препаратом прямо в пробирке, приобретая нужные терапевтические свойства. Затем эти клетки вводятся в спинной мозг человека, и начинают там размножаться, постепенно излечивая организм.

В конце февраля правительство должно утвердить Научно-техническую программу развития генетических технологий в России в 2019-2027 годах, которая сейчас разрабатывается по поручению президента. В ней отдельной строкой прописана цель - разработка генетических редакторов для борьбы с ВИЧ.

Подробный проект программы на всероссийской конференции "Путь к успеху" в сочинском центре для одаренных детей "Сириус" представил Курчатовский институт. По всей стране планируется создать около 60 геномных лабораторий. Крупных направлений работы - четыре: агроиндустрия, промышленная микробиология, биобезопасность и биомедицина. Последнее - одно из самых перспективных динамично развивающихся во всем мире: здесь больше всего разработок, больше патентов.

Например, с помощью генетического редактирования ученые пытаются лечить не только ВИЧ, но и рак. В Евросоюзе и Китае идут клинические испытания на людях иммунного препарата, который позволит организму бороться с меланомой. Некоторые клеточные препараты позволяют достичь ремиссии, к примеру, у детей с острым клеточным лейкозом, для которых не эффективны все другие методы лечения. Гемофилия, спинально-мышечная атрофия, возрастная деградация клетчатки - против всех этих заболеваний уже разработаны "генетические" препараты.

- Цель программы - разработка технологии генетического редактирования, препаратов, диагностических систем для здравоохранения, сельского хозяйства, промышленных биотехнологий, а также предупреждения чрезвычайных ситуаций биологического характера. Программа рассчитана на 9 лет, - рассказал директор Института молекулярной биологии имени В.А. Энгельгардта РАН Александр Макаров. - Что мы хотели бы сделать в этой программе. Это клеточная терапия для человека, предотвращение инфекций, гуманизированые органы, лечение наследственных болезней, безопасность и мониторинг, микроорганизмы для биотехнологий, растения и животные с улучшенными признаками.