Генетические лекарство от вич

Интервью с вирусологом, лауреатом Нобелевской премии в области медицины Франсуазой Барре-Синусси

Выпуск 87, номер 1, январь 2009 г., 1-80

Французский вирусолог Франсуаза Барре-Синусси (Françoise Barré-Sinoussi) возглавляет Отделение по борьбе с ретровирусной инфекцией (Retroviral Infection Control Unit) в Институте Пастера в Париже. Она пришла в институт в начале 1970-х гг. и в течение 1980-х гг. провела ряд основополагающих исследований по выявлению ВИЧ в качестве возбудителя СПИДа. За это открытие в октябре 2008 г. она и ее коллега Люк Монтанье (Luc Montagnier) были удостоены Нобелевской премии в области медицины. В последнее время ее работа в значительной мере была посвящена налаживанию сотрудничества между французскими экспертами и работниками здравоохранения и людьми с ВИЧ в странах с низким уровнем дохода в Африке к югу от Сахары и Юго-Восточной Азии.

Франсуаза Барре-Синусси рассказала "Бюллетеню" о своей работе в области исследования ВИЧ и своих надеждах на прогресс в знаниях и лечении.

Вопрос: Какова была последовательность событий, приведших к открытию ВИЧ в начале 1980-х годов? Какая атмосфера была в вашей команде, когда вы поняли, что выявили новый вирус?

Ответ: Это открытие не было сделано в какой-то конкретный момент — это был последовательный процесс, включающий тесное сотрудничество с нашими коллегами-врачами у больничных коек [пациентов], в лабораториях и снова у больничных коек. В июне 1981 г. в Соединенных Штатах Америки стали появляться сообщения о случаях заболевания пневмоцистной пневмонией среди ранее здоровых людей в Лос-Анджелесе и позднее в других городах. В январе 1983 г. Уилли Розенбаум (Willy Rozenbaum), врач, знавший о наших исследованиях ретровирусов, привел к нам пациента с заболеванием, вступившем в стадию иммунодефицита, который согласился на биопсию лимфоузлов.

Мы предполагали какой-либо тип ТЛВЧ (Т-лимфотропного вируса человека (HTLV - human T-lymphotropic virus), первого ретровируса человека, выявленного в 1977 г.), поэтому мы должны были культивировать вирус и посмотреть, имеет ли он какую-либо связь с ТЛВЧ. Мы проверяли культуру каждые три-четыре дня и смогли в течение трех недель сохранять инфицированные вирусом клетки живыми путем добавления лимфоцитов, взятых у доноров.

Эта стратегия оказалась правильной. Если бы мы оставили культуру на месяцы, все клетки погибли бы. В мае 1983 г. мы смогли сообщить в журнале "Science" о том, что изолировали новый вирус, который, вероятно, вызывает болезнь, известную как СПИД. Через несколько месяцев это было доказано. Я помню, как звонила другу в США, чтобы сказать о том, что, видимо, мы сделали открытие. Он в шутку посоветовал мне вышвырнуть все это в мусорную корзину, поскольку мы не знаем, во что мы ввязываемся.

Вопрос: По данным ЮНЭЙДС, в 2007 г. во всем мире было 33 миллиона человек с ВИЧ, 2,7 миллиона человек приобрело эту вирусную инфекцию и 2 миллиона человек умерло. Какие проблемы остаются в борьбе с ВИЧ/СПИДом через 25 лет после вашего открытия?

Ответ: Достигнут большой прогресс на пути обеспечения доступа к лечению, но в этой области все еще предстоит многое сделать. Организация Объединенных Наций выдвинула цель обеспечения к 2010 г. доступа к антиретровирусному лечению для всех людей с ВИЧ. Сегодня в странах с низким и средним уровнем дохода лишь 30% людей, нуждающихся в таком лечении, имеют к нему доступ. Несмотря на то, что обеспечить всеобщий доступ будет чрезвычайно сложно, мы должны призывать к достижению этой цели, с тем чтобы правительства продолжали работать в этом направлении.

Забота о людях с ВИЧ является обязательством на всю жизнь, которое охватывает помощь людям с хроническими болезнями, преодоление проблем лекарственной устойчивости и, конечно, профилактику. Мы достигли частичного успеха в области предотвращения передачи инфекции, в частности от матери ребенку, однако очень многие женщины до сих пор не имеют доступа к этим программам. Ведется работа в области разработки вакцины, бактерицидных средств, а также пред- и постэкспозиционных профилактических средств. Несмотря на экономические ограничения мы мечтаем найти лекарство от ВИЧ-инфекции.

Вопрос: Почему так трудно разработать вакцину от ВИЧ?

Ответ: Одним из препятствий является генетическая изменчивость ВИЧ, а другим — то, как вирус может сохраняться в таких "резервуарах", как лимфоузлы в области кишечника. Ликвидировать эту болезнь будет непросто, ведь вирус остается в этих "резервуарах" без какой-либо иммунной реакции со стороны организма даже после проведения антиретровирусного лечения в течение 10 лет. При прерывании лечения вирус реактивируется и у пациентов наступает рецидив болезни.

На сегодняшний день имеются фактические данные, свидетельствующие о том, что иммунная реакция на ВИЧ происходит гораздо раньше, чем считали ранее. Возможно, что все определяется в течение нескольких часов после инфицирования. Диагностирование и лечение на ранних этапах очень важны; может быть, сейчас мы начинаем лечить людей слишком поздно. Если мы лучше поймем то, как развивается инфекция у носителя, мы сможем заняться разработкой терапевтических вакцин. Вакцина должна блокировать передачу вируса из одной клетки в другую, но пока мы не знаем, как это сделать. Я убеждена в том, что прогресс в разработке стратегий в области вакцин против ВИЧ позволит нам добиться успехов и в разработке вакцин против других болезней.

Вопрос: Люди, работающие над решением других проблем, связанных со здоровьем, иногда считают, что на борьбу с ВИЧ/СПИДом выделяется непропорционально много денег.

Ответ: Я с большим удивлением воспринимаю конфликт между людьми, занятыми исследованиями, например, в области птичьего гриппа или малярии, которые говорят, что на борьбу с ВИЧ выделяется слишком много денег, а на борьбу с другими болезнями — недостаточно. Противопоставление борьбы против ВИЧ другим проблемам здравоохранения является заблуждением и ошибкой. Совместная работа — это наилучший путь решения проблем глобального здравоохранения в целом. Я вижу, какое воздействие программы по уходу, профилактике и лечению при ВИЧ оказывают на усиление систем здравоохранения. Я задаю себе вопрос — смогли бы мы избежать нынешней ситуации с множественной лекарственной устойчивостью у пациентов с туберкулезом, если бы с самого начала сообщества, работающие в области ВИЧ и туберкулеза, сотрудничали бы более тесно.

Мое обращение к глобальному сообществу здравоохранения заключается в том, что мы должны продолжать начатую нами деятельность при сохранении твердой приверженности правительств промышленно-развитых стран. Передачу вируса легко предотвратить, а в основе профилактики лежит укрепление такой практики, как использование презервативов. Мы также должны содействовать проведению тестирования с тем, чтобы сделать возможным раннее диагностирование и лечение.

Вопрос: Вы можете привести пример — где это уже имеет место?

Ответ: В Камбодже в результате конкретной работы в области ВИЧ достигнуто всеобщее улучшение системы здравоохранения. В 1995 г. в стране по сути не было функционирующей системы здравоохранения. К 2008 г. в ней создано 50 пунктов для лечения пациентов с оппортунистическими инфекциями и проведения антиретровирусной терапии, 26 пунктов — для оказания педиатрической помощи при ВИЧ и 4 — для мониторинга CD4+. При поддержке Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией к настоящему времени в программы высокоактивной антиретровирусной терапии HAART (highly active antiretroviral therapy) включено 30 000 пациентов. Мы ожидаем, что к 2010 г. этими программами будут охвачены все люди, нуждающиеся в лечении. В результате улучшается здоровье не только людей с ВИЧ, но и людей с другими болезнями, такими как туберкулез.

Вопрос: Какие прогнозы вы можете сделать в отношении ребенка, рожденного сегодня с ВИЧ?

Ответ: Как исследователь, я не могу быть совершенной оптимисткой. Но если мы сможем лечить людей на ранних стадиях, мы сможем дать им надежду. Продлевая жизнь, мы выигрываем время для разработки новых стратегий на будущее. Я не уверена, что нам удастся ликвидировать эту болезнь, но я убеждена в том, что мы сможем лечить всех носителей ВИЧ, с тем чтобы у них не было обнаруживаемых уровней содержания вируса и они не могли передавать его другим людям.

Вопрос: Как на Вас подействовал факт награждения Нобелевской премией?

Ответ: Я чувствую колоссальную ответственность. Надеюсь, что я смогу довести до сведения руководящих органов, политических организаций и молодежи мысль о том, что настало время для стимулирования молодых исследователей к проведению исследований в области ВИЧ. Для разработки новых, продуктивных стратегий в области вакцины нам крайне необходимы новые подходы. Необходимо стимулировать ученых из других областей, таких как иммунология и даже нанотехнология. Что касается меня, то я хочу вернуться в лабораторию! В определенный момент своей жизни я задумалась над тем, правильный ли выбор я сделала, сосредоточившись именно на этом вирусе. Но для меня достаточно поехать в Африку или Юго-Восточную Азию и пообщаться с людьми с ВИЧ. И когда я чувствую, что могу реально помочь этим людям, приходит убежденность в правильном выборе. ■

- На протяжении последних 40 лет мы пытаемся найти радикальное средство против вируса иммунодефицита человека. Приблизиться к этому удалось только сейчас благодаря технологиям генетического редактирования, - говорит заместитель директора Центра стратегического планирования Минздрава России Герман Шипулин. - ВИЧ встраивается в геном человека. А наша задача сегодня - "вырезать" его оттуда, "сломать" этот порочный механизм.

Почему это так важно? Недавно Всемирная организация здравоохранения в очередной раз включила ВИЧ в список десяти самых опасных угроз для населения планеты. Только по официальной статистике в мире инфицировано около 60 миллионов человек. Но эксперты говорят, что эту цифру можно смело умножать на два, - вот реальная картина заболевания. В год умирает около миллиона, заражается - почти вдвое больше. Многие вынуждены всю жизнь принимать препараты - "подавители" ВИЧ.

Проблема еще и в том, что они подавляют вирус не полностью: надежно заблокировать его с помощью традиционной "химии" невозможно. К тому же в мире растет устойчивость к противовирусным препаратам. И та заместительная терапия, которая сегодня помогает продержаться, через десять лет может быть уже не так эффективна.

Выход? Кто-то пошел по радикальному пути. Например, не так давно китайский ученый Цзянькуй Хэ объявил на весь мир о рождении генетически модифицированных детей - близнецов Лулу и Нану. Одна из девочек получила врожденный иммунитет к ВИЧ. Правда, этот эксперимент уже осудило мировое научное сообщество. Редактирование эмбрионов даже с благими целями признано неэтичным. Ведь никто не знает, как это отразится на потомках. А искусственно измененный геном выросшие близнецы передадут своим детям, внукам, правнукам.

Другое дело - вмешательство в ДНК уже взрослого человека: эти изменения он по наследству не передаст. Здесь по всему миру ведутся сотни разработок: в Германии, США, Японии, России.

В чем "фишка" технологии? Если совсем просто, то ВИЧ попадает в клетку человека через две "двери" (рецепторы CCR5 и CXCR4). И если первую "дверь" с помощью специального молекулярного лекарства закрыть можно, то вторую - ни в коем случае нельзя: она играет важнейшую роль в жизни клетки. Что делать? Можно поместить внутрь нее специальный белок, который "ловит" вирус и разрушает его. Но этот метод не дает полной гарантии: позволяет "отловить" только 70-80 процентов "нарушителей".

Третий метод - самый новый и перспективный - установить на "входе" в клетку "сторожевой" пептид, который будет встраиваться в мембрану и мешать слиянию вируса.

И если объединить все три механизма (закрыть вирусу одну из "дверей" в клетку, у второй "двери" поставить "сторожа", а внутри - специальный белок-"разрушитель"), вот тогда можно будет говорить почти о стопроцентном излечении и защите.

- Последние испытания, которые были проведены за рубежом и в нашей стране, говорят о том, что тройной механизм позволяет снизить вероятность закрепления ВИЧ в клетке человека практически до нуля, - говорит Герман Шипулин. - Это реальная перспектива именно для радикальной терапии вируса. То, о чем мы мечтаем на протяжении сорока последних лет.

Как лечение может выглядеть на практике? У человека берут стволовые клетки. Их сначала инфицируют, а потом "лечат" генетическим препаратом прямо в пробирке, клетки приобретают нужные терапевтические свойства. Затем эти клетки вводят в спинной мозг человека, они начинают там размножаться, постепенно излечивая организм.

В конце февраля правительство должно утвердить Научно-техническую программу развития генетических технологий в России в 2019-2027 годах, которая сейчас разрабатывается по поручению президента. В ней отдельной строкой прописана цель - разработка генетических редакторов для борьбы с ВИЧ.

Подробный проект программы на всероссийской конференции "Путь к успеху" в сочинском центре для одаренных детей "Сириус" представил Курчатовский институт. По всей стране планируется создать около 60 геномных лаборатории. Крупных направлений работы всего четыре: агроиндустрия, промышленная микробиология, биобезопасность и биомедицина. Последнее - одно из самых перспективных и динамично развивающихся во всем мире: здесь больше всего разработок, больше патентов.

Например, с помощью генетического редактирования ученые пытаются лечить не только ВИЧ, но и рак. В Евросоюзе и Китае идут клинические испытания на людях иммунного препарата, который позволит организму бороться с меланомой. Некоторые клеточные препараты позволяют достичь ремиссии, к примеру у детей с острым клеточным лейкозом, для которых неэффективны все другие методы лечения. Гемофилия, спинально-мышечная атрофия, возрастная деградация клетчатки - против всех этих заболеваний уже разработаны "генетические" препараты.

Спасение человечества: ученые нашли средство от ВИЧ

Американские ученые вылечили мышей от ВИЧ с помощью геномного редактирования. В течение года они планируют приступить к экспериментам на людях.

Исследователи из Медицинского центра Университета Небраски и Университета Темпл в США смогли полностью вылечить мышей от ВИЧ-инфекции с помощью комбинации антиретровирусной терапии и редактирования генома. Ученые планируют в течение года улучшить результаты и приступить к экспериментам на людях. Работа была опубликована в журнале Nature Communications.

С 1980-х годов СПИД унес жизни около 35 млн человек. Носителями ВИЧ сегодня являются 37 млн. Научные исследования позволили создать препараты, способные держать болезнь под контролем, но лекарства, которое избавит пациента от вируса раз и навсегда, пока нет.

В настоящее время для борьбы с ВИЧ используется антиретровирусная терапия. Препараты подавляют репликацию вируса, но не позволяют полностью вывести его из организма. АРВТ приходится проводить пожизненно. Несмотря на то, что благодаря терапии люди с ВИЧ живут столько же, сколько и люди без вируса, АРВТ чревата побочными эффектами и требует строгого соблюдения режима приема.

Вирус иммунодефицита человека поражает клетки иммунной системы, имеющие на своей поверхности рецепторы CD4, а также Т-лимфоциты. ВИЧ вторгается в здоровые клетки и изменяет их таким образом, что они перестают бороться с заболеванием и начинают поставлять вирусу питательные вещества, необходимые для его дальнейшего размножения.

Ученые предположили, что от вируса можно избавиться с помощью технологии редактирования генома CRISPR-Cas9.

Они разработали двухступенчатую методику борьбы с ВИЧ у семи мышей, которым пересадили стволовые клетки крови человека и заразили их вирусом.

Первым этапом стало использование на протяжении месяца антиретровирусных препаратов в микроскопических жировых пузырьках, с помощью которых удалось доставлять лекарство прямо в клетки. Когда количество копий вируса упало до минимума, ученые применили CRISPR-Cas9, вырезав ДНК ВИЧ из генома клеток.

Попытки использовать CRISPR-Cas9 без АРВТ не увенчались успехом — Т-лимфоциты гибли в той же мере, что и в не получавшей лечения контрольной группе из шести грызунов, вирусная нагрузка тоже не снижалась.

Полностью избавить от ВИЧ исследователям удалось всего двух мышей — ни в крови, ни в органах следов вируса не было.

При этом также не было и серьезных побочных эффектов.

В ходе повторного эксперимента ученые смогли вылечить трех мышей из шести. Процент выздоровлений пока невелик, но исследователи акцентируют внимание на том, что это лишь начало пути и в перспективе они рассчитывают добиться более значимых результатов.

Пока что, впрочем, неизвестно, даст ли Управление по контролю за продуктами питания и медикаментами США (FDA) разрешение на эксперименты на людях. Однако случаи, когда FDA разрешало использование CRISPR-Cas9 на людях, уже были — метод был одобрен для экспериментального лечения серповидноклеточной анемии и детской слепоты.

Более ранние эксперименты по лечению ВИЧ были связаны с пересадкой стволовых клеток костного мозга. Весной 2019 года стало известно о британце, который полностью избавился от вируса, став вторым в мире человеком, вылечившимся от ВИЧ-инфекции.

Мужчина узнал о своем диагнозе в 2003 году. А в 2012 году у него развилась лимфома Ходжкина — злокачественное заболевание лимфоидной ткани. К 2016 году его состояние было настолько тяжелым, что последним шансом выжить была пересадка стволовых клеток костного мозга.

Донором стал человек с генетической мутацией CCR5 delta 32, дающей устойчивость к ВИЧ.

18 месяцев назад пациент отказался от антиретровирусной терапии. И до сих пор высокочувствительные тесты на ВИЧ не выявляют в его крови никаких следов вируса.

Большинство специалистов, впрочем, считают, что такое лечение нецелесообразно для всех ВИЧ-инфицированных.

Это дорогостоящая, сложная и рискованная процедура, кроме того, подобрать подходящего донора весьма проблематично.

Также ученые не уверены, что дело именно в защищающей от ВИЧ мутации. Они предполагают, что избавлению от вируса могла поспособствовать работа иммунной системы, стремившейся избавиться от трансплантата.

Достижения науки за минувшее десятилетие, которые сегодня используют врачи

2 января 2020 10:55

Раньше открытия генетиков не имели практического применения в клинической медицине, но в последние годы генетика сделала огромный рывок. В первую очередь речь идет о лечении онкологических заболеваний, но не только их.

Например, теперь у врачей есть возможность находить у онкологического больного специфичные для раковых клеток генетические изменения и воздействовать на них точечно — это называется таргетная терапия или биологическое лечение. Также можно определить, есть ли у пациента мутации, которые могут стать основой для позитивного прогноза при иммунотерапии. Соответственно, врачи сегодня заранее подбирают пациенту лекарства, которые с высокой вероятностью помогут в его конкретном случае. (О подобном обследовании я уже рассказывал раньше).

Еще один пример — лечение рака груди, самого распространенного онкологического заболевания у женщин и второго по распространенности после рака легкого онкологического заболевания в целом. До недавнего времени все женщины, заболевшие раком молочной железы, на ранних стадиях, когда еще нет метастаз, получали оперативное, гормональное (в гормоноположительных случаях) лечение и химиотерапию. В развитых странах около десяти лет назад появилась возможность проводить генетические исследования, которые позволяют определить необходимость и, главное, полезность химиотерапии для конкретной заболевшей женщины. Однозначно доказано, что 70% пациенток с эстрогеноположительной опухолью было достаточно оперативного лечения и гормонотерапии, химиотерапия им была не нужна.

К сожалению, в странах бывшего СССР генетическое исследование гормонозависимого рака молочной железы до сих пор не стало стандартом, даже в самых дорогих и престижных клиниках.

Обычная химиотерапия оказывает системное влияние на весь организм человека, уничтожая как раковые, так и здоровые клетки. Это и опасно, и очень тяжело переносится пациентами. В последнее десятилетие в клиническую практику ввели новые препараты биологической и иммунотерапии, действующие по иным принципам:

Биологические препараты действуют точечно, уничтожая только генетически измененные раком клетки организма и не затрагивая здоровые. Например, Зельбораф (Zelboraf) блокирует серин-треонин киназу, которая кодируется геном BRAF, а тот, в свою очередь, является ответственным за развитие меланомы. Пациенту делают генетическое исследование и, если подтверждается мутация BRAF, Зельбораф становится спасением.

В 2018 году впервые в истории американский госрегулятор FDA разрешил к применению в рядовой клинической практике CAR-T, метод генетического перепрограммирования Т-клеток иммунной системы для лечения острого лейкоза (лейкемии). Под давлением неопровержимых результатов клинических исследований впервые был прорван барьер, запрещающий модификацию человеческого генома. Метод стали использовать и для лечения и других заболеваний. С тех пор — а прошел всего год — уже появились генетические препараты для лечения, например, врожденной слепоты и неходжкинских лимфом.

Как-то так сложилось, что, в отличие от рака, вирусного гепатита не боятся — а зря, ведь он не менее опасен и коварен. Гепатит С протекает так же бессимптомно, как рак, обычно обнаруживается на поздних стадиях и приводит к тяжелейшим последствиям для здоровья, а нередко и к летальному исходу — все как и при онкологии. Люди зачастую годами и даже десятилетиями носят в себе этот вирус и узнают о болезни на стадии цирроза или рака печени, когда уже поздно. Если верить статистике, каждый 12-й читатель этой статьи либо болен, либо является носителем вируса гепатита, хотя и не догадывается об этом. По той же статистике, гепатиты B и C являются основной причиной цирроза и рака печени: около 80% случаев онкологических заболеваний печени происходят по их вине.

Вирус гепатита С Иллюстрация: Centers for Disease Control and Prevention

Еще пару лет назад лечение заболевания продолжалось год и было связано с большим количеством неприятных побочных эффектов, а результативность его была низка — выздоравливали не более 40% пациентов. В последние годы появились новые антивиральные препараты, напрямую действующие на цикл жизни вируса и уничтожающие его. Курс лечения может включать в себя как один препарат (монотерапия), так и сочетание нескольких лекарств. Причем процент полного выздоровления на сегодняшний день — от 90 до 100, с практически отсутствующими побочными эффектами.

ВИЧ-инфекция — одно из самых серьезных современных заболеваний. За последние 20 лет от него умерли около 36 миллионов человек.

Сегодня продолжительность и качество жизни ВИЧ-инфицированных пациентов уже практически такие же, как у среднего здорового человека. Другими словами, человек, принимающий грамотно подобранные для него современные препараты, может жить полноценной жизнью и рожать здоровых детей. Болезнь, которая еще недавно была острой, прогрессирующей и смертельной, стала таким же контролируемым хроническим заболеванием, как, например, сахарный диабет.

К сожалению, для российских пациентов со СПИДом возможности лечения за счет государства до сих пор ограниченны. Тем не менее революционные изменения в медицине дают нам всем надежду на будущее.

В России уже насчитывается более 1 млн человек, зараженных ВИЧ. Академик РАН Вадим Покровский рассказывает, как далеко продвинулось лечение в России и других странах

Вадим Покровский. Фото: скриншот видео YouTube -->

Появилась информация о том, что Китай тестирует лекарство от ВИЧ в целях борьбы с распространяющимся коронавирусом. Проблема ВИЧ остается актуальной и труднорешаемой для России: по состоянию на конец 2019 года это заболевание диагностировали более чем у миллиона человек.

Что такое ВИЧ, разработали ли от него вакцину и можно ли просто удалить пораженный ген? Кто сегодня попадает в группу риска и к чему может привести ВИЧ-диссидентство? Об этом рассказывает Вадим Покровский — специалист в области профилактики и лечения инфекций, вызываемых вирусом иммунодефицита человека, руководитель Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом, академик РАН.

В начале 20-х годов XX века в растущих городах вирус начал передаваться от охотников местным секс-работникам. Плюс медицинские процедуры: европейцы пытались помогать местному населению по специальным программам лечения, и, скорее всего, инъекции делались нестерильными инструментами.

К середине XX века перемещение людей стало очень интенсивным. Первые данные о СПИДе были зафиксированы в США в начале 80-х годов. Молодые люди вдруг стали болеть саркомой Капоши и пневмоцистной пневмонией — заболеваниями, связанными с нарушением иммунитета. [Врачи] пришли к выводу, что их должен вызывать какой-то инфекционный агент. В 1983 году его впервые идентифицировали и впоследствии назвали вирусом иммунодефицита человека. Интересен вопрос, как этот вирус оказался именно в США, причем только один субтип — B. Оказалось, что в 60-е, в годы освобождения Африки, в тогдашний Заир, Конго приехало много учителей и врачей с Гаити. Это франкоязычная страна, населенная преимущественно чернокожими людьми африканского происхождения. Назад на Гаити многие уже не вернулись — они поехали в США. Эти люди, по-видимому, и занесли вирус из Африки в США, а уже потом он распространился по всему миру. Так же, как показали наши исследования, он попал и в СССР: через группу мужчин-гомосексуалов, которые могли вступать в половые контакты с иностранцами. В частности, один из первых случаев был связан с оказанием сексуальных услуг иностранным туристам в Москве. Это типичный путь попадания вируса из страны в страну. Россия была закрытой страной, но у нас были очень тесные связи с Африкой. Поэтому в основном проникновение вируса у нас происходило непосредственно из Африки, и сейчас основные субтипы, которые распространяются в России, — это субтип А, а не B, который прошел через США.

Сейчас у нас заражен 1% взрослого населения. Это достаточно критический период, потому что если больше 1%, то ситуация уже рассматривается как последняя, самая высокая стадия эпидемии. Но это совершенно не сравнимо с той ситуацией, которая наблюдается в странах Африки, где до 15-20% населения инфицировано вирусом. Самая плохая ситуация в Южной Африке, и половина всех смертей, которые там регистрируются, связаны именно с ВИЧ-инфекцией. Нам до этого далеко, но, если сравнивать с США, там примерно столько же инфицированных, сколько и в России. В США значительно больше население, но там и больше умерло людей от ВИЧ — около полумиллиона человек за все годы эпидемии, то есть примерно за 40 лет. Мы зафиксировали 340 тысяч смертей от вируса на территории России. В 2018 году в США зафиксировано 40-45 тысяч новых случаев заражения ВИЧ, у нас — 90 тысяч. То есть ситуация сейчас хуже, чем в США, но с учетом того, что появились современные методы лечения, мы все-таки можем надеяться, что у нас такого количества смертей не будет. Но у нас и эпидемия началась на десять лет позже, чем в Соединенных Штатах.

В России в текущем году бюджет на закупку препаратов для лечения от ВИЧ-инфекции увеличивается с 20,5 млрд до 29 млрд рублей — существенный шаг для улучшения ситуации. С другой стороны, у нас очень мало проводится мероприятий по предупреждению новых случаев заражения. В Европе их целый комплекс. Если мы возьмем Германию, это сексуальное обучение в школах, которое носит обязательный характер, и пропуск такого урока просто недопустим — родителей могут наказать вплоть до небольшого тюремного заключения. Там легализована проституция, если секс-работники нарушают правила безопасности — не пользуются презервативами, их могут лишить лицензии на деятельность. Наркопотребители могут бесплатно получать так называемую заместительную терапию, и потребность в уколах или в грабеже прохожих с целью достать денег на дозу снижается. Так Германия контролирует распространение ВИЧ-инфекции, и у них речь идет о тысяче — 1,5 тысячи новых случаев ежегодно. Причем половина этих случаев приходится на иммигрантов, которые просто не знают о перечисленных опциях. Примерно такая же ситуация в других крупных странах Европы. Даже профилактические препараты в Германии с сентября этого года все желающие могут получить по бесплатному рецепту. У нас же ВИЧ/СПИД — существенная проблема: 80-100 тысяч новых случаев в год, недостаточное количество препаратов для обеспечения всех лечением. Сейчас мы лечим только половину наших людей, живущих с ВИЧ. У нас фактически запрещено сексуальное обучение в школах, заместительная терапия — тоже, а что касается сексуальных услуг, они существуют сами по себе без какого-либо медицинского контроля.

Только через несколько лет после инфицирования начинаются периоды длительной лихорадки, слабости. Это может быть первым признаком проявления иммунодефицита. Но, как правило, мы диагностируем ВИЧ-инфекцию, когда уже появляются серьезные поражения: воспалительные заболевания легких, пищевода, полости рта. Если появилась какая-то симптоматика, нужно обязательно обследоваться и как можно скорее начинать лечение. Оно может быть эффективным даже на самых последних стадиях.

Вадим Покровский: Провериться рекомендовано всем, кто когда-либо вступал в половые контакты или вводил внутривенно наркотики. Тем, у кого в памяти таких случаев нет, необязательно. Обследоваться надо, если вы думаете, что могли где-то заразиться. Это позволит своевременно заняться лечением. Оно сейчас эффективно, и те, кто получает терапию, могут дожить до глубокой старости. Не скажу, что очень приятно каждый день принимать лекарства, иногда и с различными побочными эффектами, но жить можно.

Любой контакт может привести к заражению. 90% инфицированных в мире — это люди традиционной ориентации. И сейчас, согласно последним данным по России, 57% зарегистрированных случаев в этом году — люди, заразившиеся при обычных половых контактах. Эпидемия среди гомосексуальных мужчин продолжается, продолжается и эпидемия среди потребителей наркотиков, но вирус вышел за границы этих групп населения. Если ваш партнер инфицирован, есть большая вероятность, что и вы станете носителем. От кого заразился ваш партнер? Наверное, от одного из предыдущих своих партнеров или при употреблении наркотиков. Так образуется цепочка. Необязательно, чтобы человек с ВИЧ-инфекцией вел необычный образ жизни. Он может заразиться от своего первого партнера, а потом жениться, например, или сменить партнера и заразить другого человека. И потом, когда женщина обследуется на ВИЧ-инфекцию в период планирования беременности, обнаруживается вирус. Но бывают и обратные ситуации, когда у мужчины нет половых партнеров, кроме жены, а выясняется, что один из давних партнеров жены был наркопотребителем. Это наиболее типично.

Много разных подходов, и CRISPR/Cas9 — один из них. Эта система была обнаружена у бактерий, она там работает и защищает бактерии от вирусов. По аналогии сейчас тестируют возможности этой системы, чтобы убивать гены вируса иммунодефицита в геноме человека. Это очень интересно и широко разрабатывается. Сейчас пик этих исследований. Но есть и другие направления генной терапии. Еще несколько десятилетий назад обнаружилось, что на севере Европы довольно часто встречаются люди, которые не восприимчивы к заражению ВИЧ-инфекцией. Оказалось, что у них отсутствует один из рецепторов, CCR-5, которыми ВИЧ присоединяется к клетке. И это передается на генетическом уровне. Если и отец и мать передали ребенку этот ген, то он становится вообще невосприимчив к ВИЧ-инфекции. Это примерно 1% населения северной Европы, включая также и северную Россию. Если ребенок получает этот ген только от одного родителя, у него развитие СПИДа будет происходить значительно медленнее, чем у других людей. Поэтому сейчас возникла идея: а нельзя ли использовать эту врожденную невосприимчивость в лечении других людей? Первый такой эксперимент провели еще около десяти лет назад в Берлине на Берлинском пациенте. Кроме ВИЧ-инфекции, у него развился лейкоз, поэтому был повод сделать пересадку костного мозга от здорового человека. Для этого врачи выбрали донора, который был невосприимчив к ВИЧ-инфекции. Перед операцией Берлинского пациента облучили — убили его собственные клетки костного мозга, затем пересадили новые клетки, и оказалось, что ВИЧ-инфекция у него перестала прогрессировать. Этот эксперимент показал, что в принципе можно переносить генетическую устойчивость к ВИЧ-инфекции от одного человека к другому. Правда, повторить потом этот опыт не удалось — не так много людей, которые могут быть донорами костного мозга, их надо очень тщательно подбирать по множеству критериев. Но возникла другая идея, а что, если брать клетки больного ВИЧ-инфекцией, обрабатывать их таким образом, чтобы у них исчез рецептор CCR-5, и пересаживать их назад? Здесь не надо искать донора, и процедура проще. В этом направлении тоже идут активные исследования — многие считают, что с помощью генной терапии мы сможем научиться полностью излечивать ВИЧ-инфекцию.

Вред так называемых СПИД-диссидентов очевиден. У нас есть конкретные случаи: ВИЧ-инфицированная женщина не принимает препараты во время беременности, и ребенок рождается с вирусом. Виноваты в этом как раз СПИД-диссиденты, которые убедили ее, что ВИЧ нет, что это выдумка фармацевтических компаний, чтобы продать побольше лекарств. Поэтому и возникла идея запретить инакомыслие в области ВИЧ-инфекции. Я думаю, что наказание за неправильное мышление не поможет: будет формироваться секта, которую будут преследовать. Это все может иметь отрицательные последствия, поэтому я думаю, что основная борьба с ВИЧ-инфекцией — это все-таки просвещение, убеждение и образование.