Что ждет того кто болеет вич

— Как можно в принципе заразиться вирусом иммунодефицита человека?

— Мы знаем три пути распространения этого вируса. Это внутривенные инъекции, например через совместное внутривенное употребление наркотиков, передача болезни от матери ребенку, а также половой путь — гетеросексуальный или гомосексуальный.

— Какой способ наиболее распространен сейчас в России?

— Первые заболевшие в СССР были в основном среди гомосексуалов. Это были единичные случаи. Потом, в 1998–1999 годах, началась вспышка, когда за год появилось 25 тыс. новых инфицированных, это были как раз наркопотребители. С этого времени все немного изменилось. Сейчас среди заболевших — как наркоманы и гомосексуалисты, так и гетеросексуалы, так как вирус вышел за пределы группы риска. Ситуация примерно следующая:

около половины всех инфицированных получили ВИЧ через инъекции, чуть меньше — заразились половым путем через контакт с людьми противоположного пола.

Подробнее:

Порядка 1,5% — гомосексуалы, и еще 1,5% — получившие болезнь от матери.

— Вокруг этой болезни много стереотипов. Например, многие считают, что через оральный секс ВИЧ не передается…

— Есть риск передачи и через оральный секс, особенно если один из половых партнеров имеет высокую вирусную нагрузку, то есть у него много вируса в крови, он не лечится, тем более — если у партнеров есть ранки во рту или на половых органах.

Поэтому вирусологи рекомендуют даже этим видом секса заниматься в презервативе.

— Еще одно расхожее мнение — если у обоих родителей ВИЧ, то и их ребенок появится на свет с этой болезнью. Так ли это?

— Нет. Даже в начале эпидемии, когда не было препаратов для профилактики и люди никак не лечились, то вирус передавался от матери к ребенку, по разным данным, в 20–40% случаев. Сейчас, когда все появилось, когда есть препараты по профилактике передачи вируса от матери к ребенку, этот показатель сократился до 1–1,5%.

Россия, кстати, конкретно по этому аспекту находится на уровне стран Западной Европы — мы серьезно смогли сократить число случаев заражения детей от матери при беременности.

— Многие не разделяют понятия ВИЧ и СПИД. Чем они отличаются друг от друга?

— ВИЧ — вирус иммунодефицита человека, ВИЧ-инфекция — это заболевание, то есть та ситуация, которая возникает после попадания вируса в организм. А СПИД — это крайнее проявление ВИЧ-инфекции, когда на фоне очень сильного снижения иммунитета к ВИЧ-инфекции присоединяются инфекционные или онкологические заболевания, которые не свойственны человеку сами по себе. Например, пневмоцистная пневмония, токсоплазмоз головного мозга (поражение головного мозга веществом-паразитом), туберкулез в острой форме. В нашей стране как раз 60% СПИДа проявляется именно в форме генерализованного туберкулеза. Также СПИД обнаруживается через специфические онкологические заболевания: саркому Капоши (онкологические образования на коже), инвазивный рак шейки матки у женщин. Это все СПИДоассоциированные заболевания — когда по характеру болезни можно сделать предположение, что у пациента СПИД. Конечно, его все равно следует проверить с помощью анализов.

— ВИЧ как-то проявляется?

Подробнее:

— Бывает иногда в острых стадиях, через две недели или через месяц после заражения идет бесконтрольное размножение ВИЧ, иммунитет собственный не среагировал. У части людей могут быть клинические проявления: сыпь, температура, увеличенные лимфоузлы. Это называется острый ретровирусный синдром. У значительной части людей эта стадия и вовсе проходит незаметно.

А после этого наступает самая длинная — латентная стадия, когда и вирус, и иммунитет в равновесии. Если не проверяться, то можно дойти до стадии СПИДа, не зная о своей болезни.

— Каков инкубационный период ВИЧ?

— В среднем от месяца до трех, хотя в редких случаях он может доходить и до года.

— Многие люди считают, что ВИЧ — это приговор. Можно ли жить с этой инфекцией полноценной жизнью?

— Нет, это не приговор, с этим можно жить почти полноценной жизнью. Нельзя быть донором — это, по сути, единственное ограничение.

Если больной будет регулярно (1–2 раза в день) принимать таблетки, тогда его жизнь мало чем будет отличаться от жизни здорового человека: можно рожать детей, строить долгие планы на жизнь, на карьеру и рассчитывать, что увидишь живых взрослых детей и внуков.

— Заявление властей Екатеринбурга о том, что в регионе объявлена эпидемия, шокировало многих. Насколько тревожная ситуация с распространением ВИЧ в России?

— Не знаю, чем вызвано это заявление. Эпидемия ВИЧ-инфекции официально началась в 1981 году в США. Потом она покатилась по миру: дошла до Африки, Европы, в какой-то момент она добралась и до России. В 1987 году у нас появился первый пациент. До 1998 года были единичные случаи: несколько сотен больных. И это не считалось еще эпидемией. А потом произошел резкий рост числа заразившихся за счет потребителей инъекционных наркотиков.

С этого момента у нас началась эпидемия ВИЧ-инфекции. Сегодня не произошло ничего нового по сравнению с тем, что было вчера.

И Свердловская область уже давно (не вчера, не позавчера, а уже несколько лет) является одной из наиболее сильно пораженных эпидемией. У нас есть еще более 20 регионов, где также ситуация тяжелая: например, это Кемерово, Иркутск, Самарская область. Там пораженность тоже высокая. В этих 20–22 регионах, о которых я сказала выше, проживает 44% населения нашей страны. Почти все эти города лежат на пути, по которому идет транзит наркотиков. Тот же Екатеринбург давно является крупным перевалочным пунктом, через который поставляют в Россию наркотические вещества. Во всех регионах число зараженных превышает 1% населения. Это значит, что эпидемия генерализовалась, проще говоря, риск заразиться в той же Свердловской области или Самаре серьезно выше, чем в других местах.

— Что, на ваш взгляд, можно сделать, чтобы эпидемия пошла на спад?

Подробнее:

— Слава богу, приняли стратегию противодействия ВИЧ-инфекции, которую недавно подписал премьер Дмитрий Медведев. Она неоднозначная, жестких мер документ не подразумевает, но хотя бы там обозначены уязвимые группы, что очень важно. Ведь в первую очередь с эпидемией нужно бороться как раз в группах риска. Это наркоманы, проститутки, люди гомосексуальной ориентации. Так, если общая доля заболевших в Свердловской области более 1%, то там же среди гомосексуалов она, по очень приблизительным подсчетам, составляет 10%, а среди наркозависимых — 20%. Необходимо, конечно, бороться с незаконной торговлей наркотиками. Но одними полицейскими мерами проблему не решить. Как и в Европе, нам необходимо вводить заместительную терапию, применять тот же метадон. Необходимо заниматься социализацией больных наркоманией, чтобы когда он приходил в пункт помощи (которых у нас практически, к слову, нет), ему давали таблетку метадона, обследовали его на ВИЧ и разъясняли, как избежать заражения. Если же выясняется, что он заражен, то там же ему должны давать таблетки терапии.

Хочу подчеркнуть, что большинство тех, кто лечится, особенно те, у кого вирус не определяется в крови благодаря лечению, они не опасны для окружающих, в том числе при половых контактах.

Недавно это подтвердили данные американского исследования. Сейчас у нас нет пункта выдачи новых шприцов, нет пунктов питания наркоманов и обследования. Но у нас же есть ответственность за само употребление запрещенных веществ, поэтому наркоманы боятся куда-то обращаться. И они боятся ВИЧ, а потому не хотят обследоваться. Нужно что-то делать с огромной когортой людей, употребляющих наркотики. Кроме того, должна быть профилактика ВИЧ, оповещение населения о том, что это такое. Большинство людей об этом ничего не знают. Или знают недостаточно.

Ну и конечно, надо лечить тех, у кого болезнь выявлена, а здоровому человеку не рисковать, знать, как можно заболеть, об этом очень много информации и в интернете, и в других источниках, есть специальная литература и специалисты. К нам в центр иногда приходят люди и спрашивают, как не заболеть Нужно заниматься защищенным сексом, а еще знать, что если у вас произошел сомнительный контакт, то существует медикаментозная профилактика — ее нужно сделать в 72 часа после подозрительной связи. Эти меры позволят снизить риск заражения до минимума. Если что-то похожее на подозрительный половой контакт с вами произошло, надо бегом бежать к врачам.

ВИЧ-инфицированные жители Алтайского края жалуются на нехватку лекарственных препаратов. В минздраве региона утверждают, что острой проблемы нет. Зачем и почему таким пациентам нужны бесплатные препараты и что грозит людям, которые их недополучат, ИА "Амител" согласилась рассказать жительница Барнаула Алена, имеющая положительный ВИЧ-статус.

ВИЧ лучше рака

Алене 39 лет. Ее супругу 35. Семья из категории благополучных. Но оба имеют положительный ВИЧ-статус. Как говорит Алена, на собственном примере убедились, что никто от этого не застрахован:

"Как это случилось? В 2013 году у супруга начались серьезные проблемы со здоровьем. Подозревали онкологию. Во время обследования мы и узнали, что он инфицирован ВИЧ. Я сразу поняла, что и я, значит, тоже. Сначала был шок и ужас. Но мы получили хорошую психологическую поддержку со стороны врачей алтайского СПИД-центра. И знаете что? Я думаю, что многие, если бы у них был выбор между онкологией и ВИЧ, выбрали бы второе. Потому что, получая соответствующую терапию, с этим диагнозом можно нормально жить. И жить долго".

Четыре месяца назад у супругов родился долгожданный очаровательный сынишка. К счастью, совершенно здоров. Супруги давно мечтали о рождении ребенка, но после того, как узнали диагноз, решиться на это было совсем непросто. Им повезло: родные и друзья поддерживали Алену с супругом, а врачи алтайского СПИД-центра сумели убедить семью, что риск передать малышу заболевание минимальный, а у родителей хватит сил и жизненных ресурсов вырастить ребенка.

"При поддерживающей терапии ВИЧ-инфицированный человек может прожить нормальной жизнью 20 лет. Это достаточно для того, чтобы вырастить и поднять на ноги ребенка. Потому мы и решились на этот шаг", – рассказывает Алена.

Неуверенное завтра

Сегодня перебои с препаратами вызывают у семьи неуверенность в завтрашнем дне. Неуверенность — слишком мягко сказано.

"Полный курс состоит из двух препаратов, на одного человека это 10 000 рублей в месяц. Только принимая терапию регулярно можно достичь положительного результата — вирусная нагрузка не определяется. В исключительных случаях, в принципе, некоторое время можно принимать один препарат из курса, при этом контролируя показатели. Как только вирусная нагрузка определится, необходим второй компонент.

Сейчас мы обходимся всего одним препаратом из группы, который стоит три тысячи рублей. Покупали его уже несколько раз сами, на свои деньги. Пока шесть тысяч на двоих мы можем себе позволить. Но в любой момент нам может понадобиться полный курс. И в этом случае, учитывая, что я сейчас в декретном отпуске и не работаю, 20 тысяч рублей в месяц на лекарства нам не потянуть. Если с терапией ВИЧ-инфицированный может прожить 20 лет, то без нее – всего полтора-два года", — говорит Алена.

В алтайском СПИД-центре ИА "Амител" пояснили, что срок жизни ВИЧ-инфицированного без приема поддерживающей терапии будет зависеть от образа жизни, который он ведет. Это может быть и два года, и пять, и 10. Но то, что терапия позволяет значительно продлить жизнь такого пациента, в СПИД-центре подтверждают.

"Я — мать. И моя задача сейчас — вырастить и воспитать ребенка. Я прекрасно понимаю, что мой ребенок нужен только мне и никому больше. Но ведь и государство мне обещало свою поддержку в этом вопросе", — подчеркивает жительница Барнаула.

По ее словам, перебои с лекарствами в Алтайском крае начались в 2015 году. Тогда начали менять схемы лечения и приема препаратов. Это не очень хорошо, так как каждый препарат рассчитан примерно на пять-семь лет. Далее у вируса вырабатывается толерантность к препаратам, и тогда схема меняется.

Частая смена препаратов приводит к тому, что вирус перестает реагировать на лекарство, и с каждым разом больному требуется все более сильное средство.

Зачем лечить ВИЧ-инфицированных?

Алена говорит, что близкие люди и друзья знают об их диагнозе, но не отвернулись от них. "Возможно, потому что в наш круг общения входят образованные люди, которые информированы и понимают, что ВИЧ нельзя подхватить, просто общаясь с человеком". Тем не менее и ей приходится часто слышать рассуждения: "Зачем лечить ВИЧ-инфицированных?"

"Очень много комментариев, в том числе и у вас на Amic.ru, мол, это же наркоманы и проститутки! Вымрут, и всем будет лучше. Почему мои налоги должны идти им на лечение? Я хочу сказать, что наркоманы и проститутки не лечатся. Они умирают от сопутствующих заболеваний. Лечатся те, кто ведет социальный образ жизни, работает и платит налоги, как и все остальные категории граждан.

Многие мужчины из благополучных семей, не стесняясь, "ходят налево", а потом возвращаются к своим женам, заражая их. Многие девушки соглашаются на контакт с симпатичным мужчиной, не подозревая, что он может быть заражен. Люди не понимают масштаба проблемы и уверены, что уж их-то это не коснется", – говорит Алена.

Женщина предложила простой расчет, основанный на данных статистики: на сто жителей Алтайского края приходится примерно два ВИЧ-инфицированных. Возьмем обычный многоквартирный жилой дом. В обычном подъезде на одном этаже, как правило, четыре квартиры.

В одном подъезде 9-этажного дома 36 квартир. Посчитаем, что в каждой квартире в среднем проживает по три человека. Это уже 108 жителей. То есть только в одном подъезде проживает как минимум один ВИЧ-инфицированный. В целом доме их несколько. Вы знакомы с ними, здороваетесь, ваши дети играют вместе, но вы не подозреваете об их статусе.

"Можно задать вопрос, почему государство решило "облагодетельствовать" бесплатным лечением именно ВИЧ-инфицированных, когда не хватает лекарств для астматиков, диабетиков и т. д.? Ответ: чтобы предотвратить эпидемию. Лечение в данном случае выполняет заградительную функцию. Риск заразиться от принимающего терапию больного минимален. Вот пример: страны Африки, где заражено более 50% всего населения, но нет вообще никакого лечения. ВИЧ-инфицированные доживают максимум до 30 лет, но успевают родить ВИЧ-инфицированного ребенка. И так по кругу. У нас в России в некоторых регионах тоже уже превышен эпидпорог. Нельзя допустить дальнейшего распространения болезни", – объясняет женщина.

Куда пропали лекарства?

Раньше закупкой препаратов занимались региональные СПИД-центры. Но с 2016 года обеспечение лекарственными препаратами и проведение торгов на закупку лекарств для ВИЧ-инфицированных будет проводиться на федеральном уровне, сообщила заместитель председателя правительства Алтайского края Надежда Капура.

Она признала, что до этого времени эти вопросы решались более оперативно, так как была возможность производить закупки незначительными объемами. Теперь же торги планируют сделать едиными для всей России. На данный момент торги еще не состоялись.

Чтобы решить проблему, министерство здравоохранения Алтайского края приняло решение о закупке небольшими партиями препаратов для этой категории лиц.

По словам Капуры, до конца февраля категория этих пациентов будет обеспечена необходимыми препаратами. В настоящий момент среди ВИЧ-инфицированных в первую очередь обеспечивают препаратами детей и беременных женщин.

И действительно, 17 февраля стало известно, что в Алтайский край необходимые препараты уже поступили.

Статистика:

По итогам 2016 года в Сибирском федеральном округе в общей сложности зарегистрировано 235 430 случаев заболевания, из них в 2016 году – 26 235.

В Алтайском крае на 01.01.2017 года выявлено 25 072 случая ВИЧ-инфекции, при этом 2 738 случаев в 2016 году.

По показателям заболеваемости в 2016 году лидировали Кемеровская, Иркутская область, Красноярский край, Новосибирская область. Алтайский край по этим показателям в Сибирском федеральном округе занимает шестое место, а по показателям распространенности ВИЧ-инфекции находится на пятом месте в СФО.

По словам специалистов Алтайского краевого СПИД-центра, среди тех, у кого в 2016 году был впервые выявлен ВИЧ, большинство граждан в возрасте 30 лет и старше. Сохраняется тенденция к снижению заболевших в молодом возрасте.

Среди способов заражения ВИЧ пока еще лидирует инъекционный, но вызывает тревогу тот факт, что растет количество случаев заражения ВИЧ через половой путь. "Люди скрывают свой статус, не говорят половым партнерам о своей болезни. И это очень большая проблема", – отмечают в СПИД-центре.

Особую гордость у специалистов Алтайского СПИД-центра вызывает тот факт, что им удалось снизить количество случаев передачи ВИЧ от матери к ребенку с 1,8% в 2015 году до 1,1 % в 2016 году. "Это значит, что со стороны врачей было сделано абсолютно все, чтобы дитя родилось здоровым. Остальное в руках матери. Принимает ли она препараты, правильно ли она это делает и насколько выполняет все рекомендации медиков", – подчеркнули в СПИД-центре.

В материале мы не называем имена и фамилии некоторых собеседников, если они об этом попросили.

О медиках, которые проболтались о её статусе, рассказывает и другая наша собеседница Юлия Верещагина. Дело было в начале 2010 года, тогда она жила с родителями в селе на юге Красноярского края. В конце предыдущего года ей удаляли аппендикс в местной Центральной районной больнице (ЦРБ), и там взяли анализ на вирус иммунодефицита.

А ВИЧ подтвердился.

Это был вопрос, заданный криком в другой конец коридора, где находилось приёмное отделение с открытыми дверями, продолжает Татьяна. Вопрос свой она [врач] задала четыре раза. Столпились все: и пациенты, и медсёстры, и уборщицы. Прибежала [другая врач], схватила меня за кофту и прилюдно потащила в палату. Затащив туда, сунула мне мои вещи и сказала, чтобы я ехала в другое учреждение. В палату зашли другие пациенты, я сказала, что никуда не поеду и вообще вызову полицию. Всё это время я так и была с температурой.

Наумова говорит, что тогда ситуацию нагнетала сама Татьяна: в больницу даже её мама приехала. Руководитель учреждения считает:

С этой категорией больных надо быть очень осторожными. Если они проболели три-четыре года, то головы у них уже нет. Идёт изменение головного мозга, и они нормально ориентироваться иногда не могут. Он тебе говорит: да, да, да, да, да. Отворачивается делает то же самое, что делал до этого.

В каждой из этих трёх историй, по словам наших собеседниц, медработники не стеснялись обсуждать друг с другом чужие диагнозы, и так или иначе о них узнавали люди, не имеющие к здравоохранению никакого отношения.

Иллюстрация Натальи Макарихиной

Есть возможность как-то узнать о диагнозе до того, как придете на место? спрашиваем Елену.

Нет. Только если скажет предыдущая бригада. Например, они там были, и им об этом сказал пациент. Тогда могут предупредить, чтоб ты работала аккуратно.

Но врачи и так ведь должны относиться к каждому, как будто у него ВИЧ или гепатит.

Должны, но иногда мы пренебрегаем средствами защиты. Это не только халат и перчатки. При работе с кровью это ещё и маска, и спецочки. Чтобы случайно кровь больного не попала на слизистые. Представьте, что будет, если я в таком виде буду заходить в каждую квартиру!

Раньше, лет семь назад, все пациенты были сознательней и сами говорили о диагнозах. А сейчас активно пользуются правом не разглашать, жалуется собеседница.

А, так вы ВИЧ-инфицированная.

В смысле? А вы откуда знаете.

Ей так и не ответили, сменили тему.

Это ещё один способ сообщить коллегам о диагнозе пациентов делать пометки на амбулаторных картах или в других медицинских документах.

У Александра из Перми в прошлом году завязался спор с врачом в краевом наркодиспансере. Мужчина пришёл сниматься с учёта. Его спросили о хронических заболеваниях, ответил положительный статус. Врач взяла ручку и начала писать что-то в верхнем правом углу медкарты. Александр спросил:

А ничего страшного, что вы информацию сюда записываете? Вы же не имеете права это делать.

А вас это беспокоит?

По базе проверяем, а потом появляется два варианта. Первый отказываем сразу, если находим потенциального донора в базе. Второй если потенциального донора в базе нет, то делаем забор крови. Через шесть месяцев (максимальный срок, который ВИЧ может оставаться невидимым Прим.ред.) донор к нам приходит и сдаёт анализ повторно.

В сохранности информации базы Евгений Сармометов уверен:

Роскомнадзор же раз в три года приходит и проверяет это, делает всё серьёзно, говорит он. На сегодня за эти базы я спокоен. По крайней мере, поговорив со своим сисадмином, пришёл к выводу, что в принципе, по формальным признакам у нас всё сделано, как положено.

А какая-то инфекция могла через них передаться? спрашиваем.

Если всё обрабатывается так, как положено, то, в принципе, это не передаётся.

Скажем, если у больного несколько месяцев подряд не снижается температура, объясняет женщина. Тогда мы, конечно, будем проверять его на всё, в том числе и на ВИЧ. Во всех других ситуациях я должна каждого воспринимать как ВИЧ-инфицированного или инфицированного гепатитом. Говорить или нет о диагнозе, зависит только от желания человека.

В большинстве случаев у врачей нет никакой необходимости знать о статусе больного, считают в центре СПИД:

Если человек идёт на амбулаторное лечение с ОРВИ, гипертонией или зуб удалять, у него не должны спрашивать о ВИЧ-статусе, считает Евгений Сармометов. А если он идёт на плановое оперативное вмешательство в стационар, то проходит обследование на ВИЧ, гепатит и так далее.

И боязнь за свои слизистые, о которой выше говорила Елена из скорой помощи, совершенно не оправдана, утверждает Сармометов:

ВИЧ-инфекция передаётся только тремя путями: через внутривенное употребление наркотических препаратов (через иглу), половым путём и, при определённых обстоятельствах, от матери ребёнку во время беременности. Воздушно-капельным путём, через фекально-оральный механизм Алиментарный (или фекально-оральный) механизм передачи инфекцииподразумевает заражение посредством инфицирования через органы системы пищеварения. Например, когда вирус передаётся от фекалий к пище через немытые руки , контактно-бытовым путём, во время объятий, поцелуев или ещё чего-то ВИЧ не передаётся. Риск заражения и то гипотетический! есть лишь в случае, когда два человека пользуются, скажем, общим бритвенным станком. То есть один порезался, когда брился, станок не промыл другой начал им бриться и тоже порезался. Но даже в этом случае риск крайне низок. Риск передачи вируса через слизистую оболочку глаз (как и через слизистую в носу или полости рта), если она не повреждена и если её промыть проточной водой, такой же минимальный.

Но многие врачи, с которыми она сталкивалась, не держат язык за зубами. Как мы уже писали, о ней знали приехавшие медики скорой. А несколько месяцев назад девушку привезли в пульмонологическое отделение одной из больниц. Поначалу всё было как обычно отправили на рентген:

Кто узнает о диагнозе Насти в следующий раз? Что тогда станет с её идиллией, когда о вирусе напоминает лишь будильник?

В России уже насчитывается более 1 млн человек, зараженных ВИЧ. Академик РАН Вадим Покровский рассказывает, как далеко продвинулось лечение в России и других странах

Вадим Покровский. Фото: скриншот видео YouTube -->

Появилась информация о том, что Китай тестирует лекарство от ВИЧ в целях борьбы с распространяющимся коронавирусом. Проблема ВИЧ остается актуальной и труднорешаемой для России: по состоянию на конец 2019 года это заболевание диагностировали более чем у миллиона человек.

Что такое ВИЧ, разработали ли от него вакцину и можно ли просто удалить пораженный ген? Кто сегодня попадает в группу риска и к чему может привести ВИЧ-диссидентство? Об этом рассказывает Вадим Покровский — специалист в области профилактики и лечения инфекций, вызываемых вирусом иммунодефицита человека, руководитель Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом, академик РАН.

В начале 20-х годов XX века в растущих городах вирус начал передаваться от охотников местным секс-работникам. Плюс медицинские процедуры: европейцы пытались помогать местному населению по специальным программам лечения, и, скорее всего, инъекции делались нестерильными инструментами.

К середине XX века перемещение людей стало очень интенсивным. Первые данные о СПИДе были зафиксированы в США в начале 80-х годов. Молодые люди вдруг стали болеть саркомой Капоши и пневмоцистной пневмонией — заболеваниями, связанными с нарушением иммунитета. [Врачи] пришли к выводу, что их должен вызывать какой-то инфекционный агент. В 1983 году его впервые идентифицировали и впоследствии назвали вирусом иммунодефицита человека. Интересен вопрос, как этот вирус оказался именно в США, причем только один субтип — B. Оказалось, что в 60-е, в годы освобождения Африки, в тогдашний Заир, Конго приехало много учителей и врачей с Гаити. Это франкоязычная страна, населенная преимущественно чернокожими людьми африканского происхождения. Назад на Гаити многие уже не вернулись — они поехали в США. Эти люди, по-видимому, и занесли вирус из Африки в США, а уже потом он распространился по всему миру. Так же, как показали наши исследования, он попал и в СССР: через группу мужчин-гомосексуалов, которые могли вступать в половые контакты с иностранцами. В частности, один из первых случаев был связан с оказанием сексуальных услуг иностранным туристам в Москве. Это типичный путь попадания вируса из страны в страну. Россия была закрытой страной, но у нас были очень тесные связи с Африкой. Поэтому в основном проникновение вируса у нас происходило непосредственно из Африки, и сейчас основные субтипы, которые распространяются в России, — это субтип А, а не B, который прошел через США.

Сейчас у нас заражен 1% взрослого населения. Это достаточно критический период, потому что если больше 1%, то ситуация уже рассматривается как последняя, самая высокая стадия эпидемии. Но это совершенно не сравнимо с той ситуацией, которая наблюдается в странах Африки, где до 15-20% населения инфицировано вирусом. Самая плохая ситуация в Южной Африке, и половина всех смертей, которые там регистрируются, связаны именно с ВИЧ-инфекцией. Нам до этого далеко, но, если сравнивать с США, там примерно столько же инфицированных, сколько и в России. В США значительно больше население, но там и больше умерло людей от ВИЧ — около полумиллиона человек за все годы эпидемии, то есть примерно за 40 лет. Мы зафиксировали 340 тысяч смертей от вируса на территории России. В 2018 году в США зафиксировано 40-45 тысяч новых случаев заражения ВИЧ, у нас — 90 тысяч. То есть ситуация сейчас хуже, чем в США, но с учетом того, что появились современные методы лечения, мы все-таки можем надеяться, что у нас такого количества смертей не будет. Но у нас и эпидемия началась на десять лет позже, чем в Соединенных Штатах.

В России в текущем году бюджет на закупку препаратов для лечения от ВИЧ-инфекции увеличивается с 20,5 млрд до 29 млрд рублей — существенный шаг для улучшения ситуации. С другой стороны, у нас очень мало проводится мероприятий по предупреждению новых случаев заражения. В Европе их целый комплекс. Если мы возьмем Германию, это сексуальное обучение в школах, которое носит обязательный характер, и пропуск такого урока просто недопустим — родителей могут наказать вплоть до небольшого тюремного заключения. Там легализована проституция, если секс-работники нарушают правила безопасности — не пользуются презервативами, их могут лишить лицензии на деятельность. Наркопотребители могут бесплатно получать так называемую заместительную терапию, и потребность в уколах или в грабеже прохожих с целью достать денег на дозу снижается. Так Германия контролирует распространение ВИЧ-инфекции, и у них речь идет о тысяче — 1,5 тысячи новых случаев ежегодно. Причем половина этих случаев приходится на иммигрантов, которые просто не знают о перечисленных опциях. Примерно такая же ситуация в других крупных странах Европы. Даже профилактические препараты в Германии с сентября этого года все желающие могут получить по бесплатному рецепту. У нас же ВИЧ/СПИД — существенная проблема: 80-100 тысяч новых случаев в год, недостаточное количество препаратов для обеспечения всех лечением. Сейчас мы лечим только половину наших людей, живущих с ВИЧ. У нас фактически запрещено сексуальное обучение в школах, заместительная терапия — тоже, а что касается сексуальных услуг, они существуют сами по себе без какого-либо медицинского контроля.

Только через несколько лет после инфицирования начинаются периоды длительной лихорадки, слабости. Это может быть первым признаком проявления иммунодефицита. Но, как правило, мы диагностируем ВИЧ-инфекцию, когда уже появляются серьезные поражения: воспалительные заболевания легких, пищевода, полости рта. Если появилась какая-то симптоматика, нужно обязательно обследоваться и как можно скорее начинать лечение. Оно может быть эффективным даже на самых последних стадиях.

Вадим Покровский: Провериться рекомендовано всем, кто когда-либо вступал в половые контакты или вводил внутривенно наркотики. Тем, у кого в памяти таких случаев нет, необязательно. Обследоваться надо, если вы думаете, что могли где-то заразиться. Это позволит своевременно заняться лечением. Оно сейчас эффективно, и те, кто получает терапию, могут дожить до глубокой старости. Не скажу, что очень приятно каждый день принимать лекарства, иногда и с различными побочными эффектами, но жить можно.

Любой контакт может привести к заражению. 90% инфицированных в мире — это люди традиционной ориентации. И сейчас, согласно последним данным по России, 57% зарегистрированных случаев в этом году — люди, заразившиеся при обычных половых контактах. Эпидемия среди гомосексуальных мужчин продолжается, продолжается и эпидемия среди потребителей наркотиков, но вирус вышел за границы этих групп населения. Если ваш партнер инфицирован, есть большая вероятность, что и вы станете носителем. От кого заразился ваш партнер? Наверное, от одного из предыдущих своих партнеров или при употреблении наркотиков. Так образуется цепочка. Необязательно, чтобы человек с ВИЧ-инфекцией вел необычный образ жизни. Он может заразиться от своего первого партнера, а потом жениться, например, или сменить партнера и заразить другого человека. И потом, когда женщина обследуется на ВИЧ-инфекцию в период планирования беременности, обнаруживается вирус. Но бывают и обратные ситуации, когда у мужчины нет половых партнеров, кроме жены, а выясняется, что один из давних партнеров жены был наркопотребителем. Это наиболее типично.

Много разных подходов, и CRISPR/Cas9 — один из них. Эта система была обнаружена у бактерий, она там работает и защищает бактерии от вирусов. По аналогии сейчас тестируют возможности этой системы, чтобы убивать гены вируса иммунодефицита в геноме человека. Это очень интересно и широко разрабатывается. Сейчас пик этих исследований. Но есть и другие направления генной терапии. Еще несколько десятилетий назад обнаружилось, что на севере Европы довольно часто встречаются люди, которые не восприимчивы к заражению ВИЧ-инфекцией. Оказалось, что у них отсутствует один из рецепторов, CCR-5, которыми ВИЧ присоединяется к клетке. И это передается на генетическом уровне. Если и отец и мать передали ребенку этот ген, то он становится вообще невосприимчив к ВИЧ-инфекции. Это примерно 1% населения северной Европы, включая также и северную Россию. Если ребенок получает этот ген только от одного родителя, у него развитие СПИДа будет происходить значительно медленнее, чем у других людей. Поэтому сейчас возникла идея: а нельзя ли использовать эту врожденную невосприимчивость в лечении других людей? Первый такой эксперимент провели еще около десяти лет назад в Берлине на Берлинском пациенте. Кроме ВИЧ-инфекции, у него развился лейкоз, поэтому был повод сделать пересадку костного мозга от здорового человека. Для этого врачи выбрали донора, который был невосприимчив к ВИЧ-инфекции. Перед операцией Берлинского пациента облучили — убили его собственные клетки костного мозга, затем пересадили новые клетки, и оказалось, что ВИЧ-инфекция у него перестала прогрессировать. Этот эксперимент показал, что в принципе можно переносить генетическую устойчивость к ВИЧ-инфекции от одного человека к другому. Правда, повторить потом этот опыт не удалось — не так много людей, которые могут быть донорами костного мозга, их надо очень тщательно подбирать по множеству критериев. Но возникла другая идея, а что, если брать клетки больного ВИЧ-инфекцией, обрабатывать их таким образом, чтобы у них исчез рецептор CCR-5, и пересаживать их назад? Здесь не надо искать донора, и процедура проще. В этом направлении тоже идут активные исследования — многие считают, что с помощью генной терапии мы сможем научиться полностью излечивать ВИЧ-инфекцию.

Вред так называемых СПИД-диссидентов очевиден. У нас есть конкретные случаи: ВИЧ-инфицированная женщина не принимает препараты во время беременности, и ребенок рождается с вирусом. Виноваты в этом как раз СПИД-диссиденты, которые убедили ее, что ВИЧ нет, что это выдумка фармацевтических компаний, чтобы продать побольше лекарств. Поэтому и возникла идея запретить инакомыслие в области ВИЧ-инфекции. Я думаю, что наказание за неправильное мышление не поможет: будет формироваться секта, которую будут преследовать. Это все может иметь отрицательные последствия, поэтому я думаю, что основная борьба с ВИЧ-инфекцией — это все-таки просвещение, убеждение и образование.