Охотники на ведьм чума

Вот уже 235 лет европейские колдуны и колдуньи спят спокойно, не опасаясь костра инквизиции. Ведь в 1775 году в Германии прошла последняя казнь, в основном завершившая мрачный период, известный как охота на ведьм. А ведь долгое время наказания за магию не существовало, пока 700 лет назад Церковный собор не наложил строжайший запрет на любую ворожбу.

В незапамятные времена в поисках ответов на вопросы об окружающем мире наши предки одушевили и обожествили необъяснимые явления природы. Мир угрожал человеку, а потому и летописи повествовали о грозных богах и коварных демонах, злонамеренных ведьмах и колдунах, вступивших в сговор с дьяволом и наводящих болезни на людей и порчу - на скот. В средние века страх общества перед колдовством проявился особенно сильно. И отражением этого страха в Европе стал мрачный период, известный как охота на ведьм.

Стоит отметить, что долго время наказания за то или иное проявление магии не существовало. Вплоть до конца XIII столетия колдовство связывалось в сознании людей с народным фольклором и языческими предрассудками, но потом, в первом десятилетии XIV века, в "колдовской вопрос" вмешалась церковь, и в Европе начала разворачиваться кампания, направленная на преследование ведьм.

Церковный собор, собравшийся в 1310 году в германском Трире, наложил строжайший запрет на любые заклинания, гадание, ворожбу и другие подобные действа. Нарушение запрета стало караться отлучением от церкви. С усилением папской власти росло и ее влияние на общественные институты, и со временем появились законы, вменявшие в обязанность уже светским властям карать ведьм.
В 1257 году Папа Александр IV разрешил преследование за колдовство, но только в тех случаях, когда оно проистекало из ереси, аналогичное разрешение в 1333 году дал и Папа Иоанн XXII. Однако в 1484 году печально известная папская булла Иннокентия VIII "Summis desiderantes" позволила церкви карать колдунов и ведьм смертной казнью.

С этого момента святая инквизиция сосредоточила свое основное внимание не на чистоте христианской веры и соблюдении отдельных догматов, а на беспощадном искоренении ведьм. Спустя три года главные инквизиторы Иннокентия VIII - Шпренгер и Инститорис опубликовали первое издание своей жуткой, но знаменитой книги "Молот ведьм" ("Malleus Maleficarum"). Там впервые были подробно описаны методы охоты на подозреваемых в колдовстве, приемы пыток, процесс суда над ведьмами и, наконец, их казнь.

В последующие 200 лет этот трактат выдержал 29 изданий и использовался в качестве настольной книги на судебных допросах. В XVI -начале XVII века появилось особенно много изданий подобного рода - "Демономания" Жана Бодена, "Демонология" короля Якова I Стюарта, "Демонолатрия" Николя Реми. Эти сочинения рисовали образ кошмарной Вселенной, где свирепствуют и предаются разгулу дьявольские силы. Именно из трактатов средневековых демонологов в души читающей публики постепенно проник образ главной дьявольской служанки - ведьмы.

Очень быстро инквизиция охватила своей бурной деятельностью всю Европу и рьяно взялась искоренять колдунов и колдуний - их пытали, топили или сжигать живьем на кострах. В Германии для облегчения опознания ведьм были даже составлены списки признаков, присущих "служанкам дьявола". Среди них, помимо прочего, значились затуманенный взор, рыжие волосы, несоблюдение церковных праздников и избегание мужчин.

Одной из стран, где охота на ведьм началась уже в первой половине XIV века, была Франция. С начала же XVI века суды над обвиняемыми в колдовстве стали здесь массовыми, а на период 1580-1620 годов пришлась настоящая "эпидемия" колдовской истерии. Лишь в середине XVII века парламент Парижа начал отклонять дела о колдовстве, но последний ведовской костер во французской столице горел незадолго до гильотин буржуазной революции конца XVIII века!

Активно боролась с еретиками и испанская инквизиция, но от охоты на ведьм население Испании пострадало меньше других государств Европы. Первая же казнь за колдовство в этой стране произошла в 1498 году, а последнее наказание - две сотни ударов розгой и шестилетнее изгнание - датировано 1820 годом.

В Англии закон против колдовства был принят в 1542 году, причем пытки были запрещены, а признанных виновными казнили через повешение. Примечательно, что уже после 1682 года ведьм в Англии истреблять перестали. Последнее официальное обвинение в колдовстве на берегах Туманного Альбиона датировано 1712 годом.

Самое же большое число людей было казнено в Германии. Особенной жестокостью отличились жители Кёльна, где каждый третий оказался либо колдуном, либо ведьмой - и был осужден на казнь. Расправы были поставлены на поток, а на службе у инквизиции всегда находилось два десятка палачей, многие из которых своими деяниями вошли в историю. Так, в Лотарингии в течение 15 лет инквизитор Николя Реми лично сжег 900 ведьм, а другой "ревнитель веры" - Фульде Бальтазар Фосса казнил 700 человек. За короткое время в немецком Бамберге были убиты 22 девочки в возрасте от 7 до 10 лет, подозреваемые в сговоре с "нечистым".

В саксонском городе Кведлинбурге с населением в 12 тысяч человек за один только день осенью 1589 года сгорели на кострах 133 "ведьмы". А городской совет германского Роттенбурга, по сведениям из хроник, "чувствовал усталость" от бесконечных процессов и сетовал на то, что "скоро в городе не останется ни одной живой женщины".

В письме к графу Вернеру фон Сальму священник из Альфтера описывал ведовские преследования в Бонне начала XVII века так: "Кажется, вовлечено полгорода: профессора, студенты, пасторы, каноники, викарии и монахи уже арестованы и сожжены. Канцлер с супругой и жена его личного секретаря уже схвачены и казнены. На Рождество Пресвятой Богородицы казнили воспитанницу князя-епископа - девятнадцатилетнюю девушку, известную своей набожностью и благочестием. Трех-четырехлетних детей объявляли любовниками дьявола. Сжигали студентов и мальчиков благородного происхождения 9-14 лет. В заключение скажу, что дела находятся в таком ужасном состоянии, что никто не знает, с кем можно говорить и сотрудничать".

Второе место после Германии по жестокости судов над колдунами занимала Шотландия. Начавшись здесь довольно поздно - в конце XVI века, особенно интенсивной охота на ведьм стала со времени правления короля Якова VI Стюарта.

В целом масштабы развернувшейся охоты на ведьм были настолько велики, что всего лишь за 150 лет в Испании, Италии и Германии было сожжено более 30 тысяч женщин! Последнее исполнение смертного приговора в отношении "ведьмы" на немецкой территории датировано 1775 годом. Массовая же отмена процессов против ведьм произошла лишь в XVIII веке.

Самые интересные новости читайте на главной странице

Что стояло за охотой на ведьм?

В чем причины столь безумной вспышки боязни нечистой силы и ведовства, охватившей Западную Европу в XV–XVII веках? Это остается неясным и сегодня.

Историческая наука практически всегда рассматривает средневековую охоту на ведьм как нечто вторичное, полностью зависящее от внешних обстоятельств: состояния общества, церкви. Прочие же науки о человеке и человеческом обществе (социология, медицина, эволюционная биология, психология и др.) пытаются если не объяснить феномен охоты на ведьм, то хотя бы выдвинуть гипотезы, опираясь на частные факты, на первый взгляд малозначительные и не удостоившиеся внимания других исследователей. Многое в таких версиях может показаться неожиданным, но они заслуживают внимания и дальнейшего изучения.

А между тем ее легко опровергнуть с помощью хронологии. Большинство ведьм сгорело на кострах инквизиции отнюдь не в начальный период Средних веков. Эта практика появилась у отцов церкви в годы позднего Средневековья (так называемая Вторая Инквизиция) и Ренессанса, века Просвещения, и не без активной поддержки известных деятелей этой просвещенной эпохи. Вероятность попасть на костер в качестве ведьмы была во времена Лютера, Галилея и Гутенберга значительно большей, чем ранее. Гонения на колдуний набирало силу в Европе параллельно с развитием гуманизма и научного мировоззрения. Огонь и раньше был средством борьбы с еретиками, но именно процессы против ведьм привели к коллективному помешательству, которого человечество ранее не знало.

XVI века и продолжалась примерно 200 лет — на этот период приходится около 100 тысяч процессов и около 50 тысяч жертв. Своего апогея эта истерия достигла в немецких княжествах, Швейцарии, Франции и Шотландии, в меньшей степени затронув Англию, Италию и Испанию, и почти не коснулась Восточной Европы и России. Лишь несколько процессов было в Америке, самый известный пример — Салемские события 1692–1693 годов.

Разумеется, охоту на ведьм, как и любое иное историческое явление, нельзя изучать отвлеченно, в отрыве от общей исторической канвы. С этим спорить не приходится. Однако когда такой подход становится превалирующим, исследователь вправе задать вопрос: а не теряется ли за общими выводами само явление с присущими ему особенностями? Факты и свидетельства источников зачастую лишь иллюстрируют нарисованную исследователем картину.

Существует несколько версий относительно возникновения массовых ведовских процессов, ни одну из которых, впрочем, нельзя считать исчерпывающей. По одной версии, охота на ведьм стала лишь продолжением практики искоренения ересей. Сторонники этой точки зрения утверждают, что инквизиция воспринимала ведьм как членов организованной сатанинской секты, и относят начало охоты на них к XII веку, когда появляются сведения о секте катаров. XI–XII столетия, как известно, стали временем расцвета еретических движений богомилов, альбигойцев и вальденсов, и католическая церковь отреагировала на это созданием в 1215 году специального органа — папской инквизиции — для розыска и наказания еретиков. Однако инквизиция отнюдь не ставила своей целью уничтожение ведьм. Она преследовала подозреваемых в колдовстве лишь в случае их причастности к еретическому движению. При этом процент оправдательных приговоров был весьма высок.

Классическая советская историография всегда рассматривала охоту на ведьм как одно из проявлений развернувшейся в XVI–XVII веках феодально-католической реакции. Правда, она не учитывала того, что слуг дьявола активно преследовали и в протестантских странах: жертвой мог стать каждый, причем независимо от социального положения и религиозных воззрений.

Можно сказать, что мотивы, которые определяли участие в охоте за ведьмами, были сложной смесью из страха, подозрительности, расчетов и желания власти. Отцы церкви стремились к полному покорению европейских народов, но довести это дело до конца было непросто. По всей Европе находились люди, продолжавшие поклоняться старым дохристианским богам. Церковь приходила от этого в ярость, что выражалось в уничтожении священных деревьев и рощ, загрязнении целебных колодцев и источников и возведении церквей и соборов в заряженных энергией местах, таких как Лурд, Фатима или Шартр, где христианские святыни стоят в тех местах, где люди древности поклонялись прежним божествам.

Возможно, бездеятельность церкви времен раннего Средневековья объясняется отсутствием подконтрольной ей политической организации, которая могла бы осуществить широкомасштабную травлю ведьм. В период раннего Средневековья позиции церкви в обществе были еще не так прочны, влияние ее было еще не так велико. Стало быть, ей нужно было проявлять терпимость.

Но к концу Средневековья положение изменилось. Церковь стала крупнейшей политической и экономической силой в Европе. Инквизиция была могущественной организацией. В результате крестовых походов завязались военные и экономические связи между местными епископами и местной знатью (а некоторые местные епископы сами были местной знатью). Так сформировалась система, которую можно было использовать с целью широкомасштабного искоренения инакомыслия.

Прежде всего, к ним принадлежали люди с коммерческой жилкой, количество которых значительно увеличилось к периоду позднего Средневековья. Эти люди начали рассматривать землю как товар, который можно покупать и продавать. Традиционное отношение к земле, которая была священным объектом поклонения, заключалось в том, что земля не принадлежала никому — даже землевладельцы не были ее хозяевами в том смысле, что они не могли продавать землю тогда, когда им это захочется.

История медицины, кстати, дала возможность появиться еще ряду гипотез о причинах массового безумия, вылившегося в тотальную охоту на ведьм.

1266 году, когда Людовик VIII ввел в действие свои правила для лепрозориев, их было более 2 тысяч. В одном только Парижском диоцезе их число доходило до 43, среди них были Бурла-Рен, Корбей, Сен-Валер и зловещий Шан-Пурри. Два самых крупных лепрозория — Сен-Жермен и Сен-Лазар, находились в непосредственной близости от Парижа. Начиная с XV века лепрозории постепенно приходят в запустение, в Сен-Лазаре к тому моменту, когда здесь появляется св. Винсент, остается один-единственный прокаженный. В Мансийском лепрозории, одном из крупнейших в Европе, в эпоху регентства Марии Медичи содержатся всего четверо больных. В Англии и Шотландии с их полуторамиллионным населением в XII столетии было открыто 220 лепрозориев. Однако уже в XIV веке они часто пустуют. Отступление проказы, разве что чуть более медленное, наблюдается и в Германии. Как и в Англии, этот процесс ускоряется Реформацией: все благотворительные заведения и больницы передаются в ведение городских властей; так обстоит дело в Лейпциге, Мюнхене, Гамбурге. В донесении одного из штутгартских магистратов от 1589 года указано, что за последние 50 лет в местный лепрозорий не поступило ни одного больного.

Странное исчезновение лепры само по себе является загадкой. Оно не было, конечно, долгожданным результатом таинственных медицинских процедур, не было тогда сульфоновых препаратов, да и не могло быть. Есть версия, что это произошло благодаря изоляции больных, а также вследствие прекращения контакта с восточными очагами инфекции после окончания крестовых походов. Или — с массовым уничтожением ведьм…

Вопрос: при чем тут ведьмы? Некоторые современные исследователи находят параллели между лепрозными явлениями и некоторыми особенностями ведьм, на которые особо обращали внимание инквизиторы. Возможно ли, что охота на ведьм была борьбой с прокаженными?

Следует задать вопрос: какую реальную основу могли иметь под собой рассказы о ведьминых знаках, что представляли собой эти отметины? Есть два основных вида таинственных знаков: дьявольское пятно и ведьмин знак. Последний представлял собой своеобразный бугорок или вырост на теле человека и, по мнению демонологов, использовался ведьмами для кормления различных духов собственной кровью. Клеймо же дьявола можно скорее сравнить с родимым пятном.

О том, что в Средние века посевы ржи были чудовищно заражены спорыньей, историки даже не спорят, это факт многократно подтвержденный. Заселяя растения, особенно во влажную погоду, паразитируя на них, грибок спорыньи выделяет продукты жизнедеятельности, которые нередко оказываются токсичными для людей и животных.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Пандемия коронавируса за считаные недели изменила мир. Человечество оказалось не готовым к такому удару, в том числе и психологически: случай в Новых Санжарах показал, что даже в XXI веке страх перед заболеванием может мгновенно настроить одних людей против других.

Вместе с тем так было и раньше. В прошлом люди далеко не всегда могли понять причину заболеваний и часто объясняли большое количество смертей сверхъестественным — в частности, происками ведьм и упырей, считая таковыми кого-то из своих соседей. Страх порождал массовую истерию, которая могла привести к гонениям или даже убийствам.

Ведьм веками обвиняли в неурожаях, бедах и болезнях — уже в древнерусских летописях упоминается массовое сожжение ведьм. Например, в 1024 году в суздальской земле волхвы убивали старух, считая их виновными в неурожае, а во время моровой язвы (чумы) в Пскове в 1411 году было сожжено 12 женщин.

В Западной и Центральной Европе во времена охоты на ведьм с конца XV до начала XVIII века казнили больше 40 тысяч человек. На украинских землях обвинения в колдовстве не были столь масштабными — в том числе потому, что православная церковь считала веру в волшебство по большей части суевериями и не преследовала ведьм за связь с дьяволом, как это делала инквизиция.

К людям, обвиненным в ведовстве, не применяли пытки, и виновность должна была быть доказана словами свидетелей — поэтому больше половины дел затягивались или вовсе прекращались из-за отсутствия доказательств. Историк К. Дыса насчитала только 13 смертных приговоров на 223 обвинения в колдовстве, предъявленных на украинских землях Речи Посполитой в XVII—XVIII веках.

Еще в 1411 году во время чумы в Пскове было сожжено 12 женщин.

Если в обычное время люди, считавшие себя жертвой колдовства, обращались с жалобой в суд, то во время эпидемии с подозреваемыми могли расправиться без суда и следствия. За крайне редким исключением, почти все случаи самосуда происходили именно во время эпидемий.

Среди погибших были не только жены простых казаков и крестьян, но и мать бунчукового товарища Михаила Быховца и баба панов Тетранских и Ошовского, то есть даже высокий социальный статус мог не спасти от расправы. Об этом деле мы знаем лишь потому, что Быховец начал многолетнее расследование: те виновники гибели женщин, кто не умер своей смертью, были казнены, понесли телесное наказание или много лет провели в тюрьме.

Подозревая, что он упырь, который вызвал эпидемию, жители жестоко избили его и оставили в поле полумертвого. Но как только Матковский добрался домой, они пришли снова — с ружьями, пиками, косами и цепами. Захватив его дом, они поволокли шляхтича в свое село, где избивали, требуя сознаться в содеянном. Несмотря на уверения в невиновности, Матковского решили сжечь согласно ритуалу истребления упыря; решение поддержали местные шляхтичи и священник. Один из жителей обвязал голову жертвы полоской кожи, заложив в уши камешки, и сильно затянул. Другой замазал навозом рот Матковского, а местный дьяк завязал ему глаза тряпкой, намоченной в дегте. После этого устроили костер из сорока возов дров и двадцати возов соломы.

Самосуды во время чумы поражают либо жестокостью, либо большим числом жертв.

Жертвой расправы мог стать любой, кто как-то выделялся среди жителей. В 1770 году во время чумы в местечке Ярмолинцах сожгли в просмоленной бочке иностранца, который занимался врачеванием. А 120-летняя Проська Каплунка из местечка Красилова во время чумы стала жертвой из-за своих преклонных лет: существовало верование, что это возможно только благодаря магии. И хотя после пяти дней в тюрьме женщина была отдана на поруки родственникам и те даже успели вывезти ее из городка, из-за оговора какого-то знахаря ее опять схватили. Несчастную закопали в яму по самые плечи, набросали хвороста и подожгли, а потом заставили родственника женщины привалить место сожжения жерновым камнем.

Иногда судьбу человека могли решить злая воля местной власти и авторитет знахаря. Так случилось в 1745 году в селе Обуховке во время падежа лошадей. Местный войт и его зять, понесшие большие убытки, привели в село знахаря, который подтвердил их подозрения: якобы виновна была местная жительница Вивда Москаленчиха. Хотя сотник заявил, что это суеверие, и отказался рассматривать дело о колдовстве, подстрекаемые войтом крестьяне сожгли женщину в просмоленной бочке.

Отчасти именно из-за того, что в самосуде могли участвовать местные власти, сложно говорить о точном количестве таких убийств. Судебное разбирательство против линчевателей тормозилось, и порой никаких документов или упоминаний не оставалось.

Неслучайно приведенные нами примеры относятся к XVIII веку: именно на него приходятся почти все редкие упоминания о самосудах. В XVIII веке государственная власть начинает бороться с такими случаями, жестоко наказывая участников расправ. Кроме того, все большая часть элиты считает веру в колдовство суеверием, и даже появляются законы, запрещающие вести судебные дела о колдовстве. И самосуды, и дела о преследовании ведьм постепенно исчезают — а о редких исключениях остаются относительно подробные записи.

Увы, случаи преследования ведьм в XVIII веке особенно хорошо показывают, как опасен страх: люди отчетливо понимали, что могут понести наказание, но массовая истерия превращала вчерашних соседей в убийц.

Ведьма с Дьяволом на шее
Гравюра Ханса Бургкмайра, 1512 год

Начало охоты на ведьм. Катары и вальденсы.

Немного истории. В древние века, в эпоху Средневековья и даже в начале Нового времени люди воспринимали мир совершенно иначе. Он был таинственным и загадочным. И поскольку причины всего, что происходило с ними и вокруг них, были недоступны их пониманию, и поскольку не могли они объяснить, в чем же суть грозы и града, засухи и наводнения, эпидемий чумы и нашествий насекомых-вредителей, болезней и смерти, ночных кошмаров и душевных болезней, – все эти ужасные явления, события и удары судьбы они невольно приписывали темным силам: богам и полубогам, феям и эльфам, дьяволам и демонам, призракам и неупокоенным душам, обитавшим в небе, под землей или в воде. Люди мнили себя добычей этих вездесущих духов, ибо от их милости или гнева могли зависеть счастье или несчастье, здоровье или болезнь, жизнь или смерть.

В Римской империи наказание определялось тяжестью преступления. Если чародей был повинен в смерти человека, его убивали (как правило, сжигали). Так же поступали германцы и кельты. У этих народов колдуны, обвиненные в нанесении порчи имуществу, должны были возместить ущерб. Если же, по мнению судей, они насылали на человека хворь или убивали его, их отправляли на виселицу или (как в Риме) на костер. Итак, в древности колдовство было делом обычным и не запрещенным. Преследовали и наказывали лишь тех, кто нанес своими чарами какой-либо вред. Но подобные обвинения были делом редким.

Триумфальное шествие христианства сопровождалось ожесточенной борьбой с языческими богами. Чтобы выстоять в этой борьбе, нужно было четко представлять себе своих врагов. Богословы эпохи раннего христианства, прежде всего знаменитый епископ Гиппонский Августин Блаженный (354-430 годы), создали образы этих врагов, объявив языческих богов ужасными демонами и строго запретив общение с ними. Собственно говоря, Августин был основоположником христианской демонологии. Для него колдуны были людьми, заключившими с силами ада своего рода договор. С помощью Дьявола они добивались власти над людьми и вещами. Однако множество колдунов втайне соблюдали древние обряды. Чтобы заставить древних богов служить себе, они, как и прежде, прибегали к помощи старинных языческих заклинаний, пользовались святилищами, оставшимися от языческих времен.

Церковь с недоверием относилась к этим тайным обрядам. Она предостерегала верующих от идолопоклонничества и в случае неповиновения грозила отлучением. Епископы и проповедники также порицали глупость и легковерие людей, принимавших за чистую монету любую вздорную ворожбу. Прославленный правовед Бурхард, епископ Вормсский, резко нападал на колдуний, утверждавших, что по ночам они якобы летают на зверях в свите римской богини Дианы. Обязанность святых отцов, по мнению Бурхарда, убеждать свою паству в неразумии подобных фантазий и не верить лгуньям-колдуньям.

Таким образом, на раннем этапе отношение христианской Церкви к колдовству было двойственным. С одной стороны, она видела в нем скрытое язычество, с которым энергично боролась, а с другой, колдовство все еще считалось пустой выдумкой и обманом. Церковникам приходилось быть настороже, но повода для преследования колдунов они пока не находили. Однако вскоре этому суждено было измениться.

Французские рыцари, подстрекаемые сопровождавшими их папскими легатами, превратили область на юге Франции, где жили катары, в пустыню. Этот жестокий крестовый поход против катаров продолжался с 1209 по 1229 год. Он имел самые серьезные последствия как для побежденных, так и для победителей. После кровавого крестового похода против катаров (1209-1229 годы) еретики укрылись за мощными стенами крепости Монсегюр, расположенной на высокой скале. Однако весной 1244 года, после осады, длившейся несколько месяцев, крепость пала. Суд над пленными еретиками был безжалостен: все, не пожелавшие отречься от своих убеждений, а таковых оставалось около 200 человек, были заживо сожжены у подножия крепости.

Покоренным провинциям пришлось подчиниться королю Франции, а Церковь задумалась о причинах катастрофы. Как же могло случиться, что она оказалась в таком бедственном положении?

Подобными лжеучениями смутил он сердца простых людей и способствовал отходу их от Церкви. Вот тут-то и пришлись кстати все эти маги, колдуны, прорицатели, гадатели и прочие мастера темных дел. И если Церковь хотела сохранить свою власть, то она должна была решительнее, чем прежде, повести борьбу против Дьявола и его приспешников. Последствия этих принятых в страхе решений были ужасны.

"Охота на ведьм – страхи нового времени" - так называется выставка, открывшаяся во дворце Кронпринцев в Берлине.

В роли ведьмы может оказаться кто угодно.

"Охота на ведьм" началась в Соединённых Штатах после событий 11 сентября, "охотой на ведьм" называют происходящую во Франции борьбу с засильем техно-культуры, "охотой на ведьм" уже окрестили в Германии поиски виновных в Эрфуртской трагедии.

"Ведьмой" может стать любой

В роли "ведьм" могут оказаться представители политических и общественных движений, сторонники или противники тех или иных идеологий или религий, иностранцы, любители громкой и жёсткой музыки. Словом, кто угодно. "Охота на ведьм" может быть маленькой и локальной – как, скажем, подстёгнутый эрфуртской трагедией крестовых поход немецких СМИ против компьютерных игр и хэви-металл-рока. Но она может приобрести и гигантский трагический размах, неся гибель целым народам – как Холокост, величайшая трагедия 20-ого века. Масштабы "охоты" разнятся, принципы всегда одни: охотники слепы, бездумны, данная сверху доктрина успешно заменяет им индивидуальную совесть и ответственность.

Но чем была историческая "охота на ведьм"? На этот вопрос отвечает экспозиция, открывшаяся во дворце Кронпринцев (Kronprinzenpalais) в самом центре Берлина, на бульваре Унтер-ден-Линден. Выставку "Охота на ведьм – страхи нового времени" организовал Немецкий исторический музей в сотрудничестве с музеями Мадрида, Парижа, Брюсселя и других городов Европы.

Разгар "охоты на ведьм"

В средние века на площадях европейских городов часто пылали костры. Собиравшиеся толпы с ужасом или злорадством наблюдали за мучительной смертью сограждан, которых обвиняли в коллаборационизме с нечистой силой в целях нанесения морального и материального вреда честным христианам, церкви и правительству. Для всех читателей Тиля Уленшпигеля сожжения ведьм стало символом мрачного средневековью, разгула инквизиции, чёрных веков. Но историческая наука, вплоть до недавнеговремени, об "охоте на ведьм" знала очень мало, и даже число жертв этой "идеологической чумы" не было известно.

Лишь в последние десятилетия, благодаря систематической кропотливой обработке судебных документов, монастырских и других архивов удалось создать приблизительно адекватную картину происходившего. Так, посетитель берлинской выставки узнаёт, что разгар "охоты на ведьм" приходится вовсе не на "безмолвные века", а на позднейшее средневековье и на начало нового времени – на 17-й и даже 18-й века. Последний костёр пылал во Франции в 1785-ом году – накануне Великой французской революции. Плавно перейдя от костров к гильотинам, "охота на ведьм" отнюдь не ослабила своего размаха. Историкам удалось установить и количество жертв, погибших на костре в течение трёх с половиной веков по всей Европе: оно составляет от 60 до 80 тысяч.

Орудие в идеологической борьбе

Таким образом, историкам удалось развеять один из самых страшных и устойчивых мифов, касающихся "охоты на ведьм": считалось, что она стоила жизни 9 миллионам так называемых "ведьм". Откуда взялась эта цифра? Оказывается, и после своего окончания "охота на ведьм" служила орудием в идеологической борьбе.

Как рассказывает куратор берлинской выставки Роземари Байер, впервые "охоту на ведьм" использовали как аргумент в своей риторике против католической церкви протестантские учёные и теологи в конце 18-ого века. Именно они первыми заговори о "гигантском размахе" и "опустошении целых стран" и начали сравнивать "охоту на ведьм" с "чумой", действительно унесшей жизни миллионов - что, несмотря на весь трагизм охоты на ведьм, действительности всё же не соответствует. Конкретная цифра "9 миллионов", до недавних пор фигурировавшая в исторических источниках, появилась в 20-ом веке в весьма парадоксальном контексте: её выдвинули национал-социалисты для того, что приструнить христианские церкви. Говорилось о том, что "попы сожгли 9 миллионов немецких женщин, хранительниц древнегерманского духа". В 50-е годы эту лже-цифру "откопали и воскресили" феминистки, заговорившие о "девяти миллионах свободолюбивых женщин, падших жертвами патриархального общества".

За что сжигали "ведьм"

Мистификация коснулась и причин сожжений. В течение многих лет существовали устойчивые теории относительно того, кем являлись пресловутые "ведьмы". Считалось, что это были носительницы народного знания – знахарки, врачевательницы, повитухи. Или же что таким образом искоренялись свободомыслящие, вольнолюбивые представители класса ремесленников. Но чем пристальнее исследуются документы, тем меньше находится причин для каких-либо однозначных выводов.

Подавляющее большинство сожжённых по обвинению в ведьмачестве были "репрессированы" по доносам ближних – соседей или даже родственников. О самих "охотниках" исторические документы говорят зачастую больше, чем о жертвах. В экспозиции берлинской выставки, наряду с орудиями для пыток, цепями и прочими ужасными материальными свидетельствами нашей истории выставлены удивительные документы таких доносов. "Я уже 38 лет подозреваю, что она ведьма, - царапает на бумаге полуграмотная жительница Зальцбурга. – Еще мой покойный отец говорил, что она ведьма и шлюха". "Ведьма" не только жила с доносительницей в соседнем доме, но и торговала на рынке овощами за соседним прилавком. Что толкнуло доносительницу на крайний поступок и почему отсутствовали механизмы, которые могли бы её удержать от него, – именно это больше всего интересует сегодня исследователей. Так, историки проследили, что активность поиска "ведьм" возрастает с ухудшением условий жизни – во время войн, неурожаев, эпидемий.

"Ведьмами" нарекали не только женщин.

Ещё один факт: жертвами преследований становились отнюдь не только женщины. В Германии и Франции каждой четвёртой "ведьмой" был мужчина. В скандинавских странах, одном из эпицентров "охоты на ведьм", мужчинами были более половины жертв. Однако наибольшее количество смертных приговоров было вынесено всё же на немецкоговорящем пространстве – более 25 тысяч.

Как говорит Роземари Байер, в крупных государствах с централизованной и устойчивой государственной структурой – скажем, в той же Франции, - "охота на ведьм" велась куда менее интенсивно, чем в государствах слабых и разобщённых, как, например, феодальная Германия. По словам куратора выставки, такого рода "охоты" - проявление слабости.

Анастасия Рахманова, КУЛЬТУРА СЕГОДНЯ