Екатерина 2 прививка от чумы

Как Екатерина II была первой

Принято считать, что первая в российской истории прививка была сделана 23 октября 1768 года, а поставили ее самому на тот момент важному и могущественному пациенту Российской империи — Екатерине II. Прививка была от оспы — страшного заболевания, которое сейчас побеждено именно благодаря вакцинации. Но в XVIII веке эпидемия оспы выкашивала население и Европы, и России. В отдельные годы от оспы умирало более миллиона человек. Заразиться было очень легко — болезнь не щадила никого, не делая различий между сословиями. Не миновала оспа и российский трон. В 1730 году от оспы в 14-летнем возрасте скончался царь Петр II.

Смертность от оспы в те годы составляла около 40 процентов — иными словами, в XVIII веке заболевший имел почти равные шансы выжить или умереть. Вместе с тем врачи уже тогда заметили, что перенесший оспу человек больше никогда ею не заболеет. До открытия теории иммунитета оставался примерно век, но врачи XVIII столетия начали пользоваться этим наблюдением. По нынешним меркам их метод вакцинации кажется крайне небезопасным, но тогда — вполне приемлемым, ведь смертность привитых таким методом людей составляла всего около двух процентов, в 20 раз меньше, чем у непривитых. Метод, называемый вариоляцией, заключался в том, что на руке пациента делали надрез, куда помещали оспенный материал, взятый от больного человека (безопасную вакцину на базе коровьей оспы английский врач Эдвард Дженнер разработал лишь в 1796 году). Если все проходило удачно, привитый болел оспой в легкой форме, после чего уже не мог заразиться. Этот метод был открыт турками, затем его изучили английские врачи. Сначала они опробовали вариоляцию на преступниках, затем на сиротах из приюта, а потом, когда все испытуемые выжили, привили и королевскую семью.

Доктор получил баронский титул, звание лейб-медика и пенсию в размере 500 фунтов стерлингов в год, а Александр Марков — дворянство и новую фамилию Оспенный. На его гербе была изображена рука со зрелой оспиной выше локтя, держащая красную розу.

Как Склифосовский открыл в Москве пастеровскую станцию

Открытие Пастера в 1885 году стало настоящим спасением. В Париж потянулись укушенные бешеными животными люди. Среди первых избежавших благодаря вакцине смерти 2500 человек были 16 из 19 покусанных волком жителей Смоленской губернии. В живых могли остаться все, однако троим не повезло — с помощью опоздали: заседание городской думы в Белом, которая должна была выделить им 16 тысяч рублей на поездку, состоялось лишь на третий день после несчастья, еще двое суток пострадавшие прождали врача в сопровождение. Всего из России к Пастеру приехали 44 укушенных бешеными животными — крестьяне из Смоленской, Орловской, Пензенской, Владимирской, Тверской и Костромской губерний.

А пастеровские станции вскоре начали открываться по всему миру, и Россия стала одной из передовых в этом отношении стран. Первая станция прививок против бешенства в Российской империи (и вторая в мире) появилась в Одессе 11 июня 1886 года, а уже через месяц такая же была создана в Москве. К ее открытию Луи Пастер прислал свой портрет с автографом. Он до сих пор хранится в Московском научно-исследовательском институте вакцин и сывороток имени И.И. Мечникова, открытом на ее базе. Одним из инициаторов создания московской станции стал Николай Склифосовский.

К 1912 году пастеровских станций в России было уже 28, а к 1938 году в СССР — 80 (не считая нескольких сот филиалов). Московская станция стала ведущим центром по борьбе с бешенством в СССР. Тысячи жизней были спасены с того времени с помощью антирабических вакцин.

Как советские ученые победили полиомиелит

В середине XX века мир настигла новая катастрофа — полиомиелит. Около 10 процентов заболевших погибали, еще 40 процентов становились инвалидами. От него пострадали президент США Франклин Делано Рузвельт, писатель-фантаст Артур Кларк, режиссер Фрэнсис Форд Коппола.

В Советском Союзе первые эпидемии начались в 1949 году в благополучной Прибалтике, Казахстане, Сибири. Болезнь ежегодно уносила около 12 тысяч жизней.

В 1955 году в США наладили производство вакцины от полиомиелита — вакцины Солка. Тогда же вирусолог Альберт Сэбин создал другую вакцину, более дешевую, эффективную и безопасную. Но испытать ее в Америке возможности не было — зачем, если уже есть хорошая вакцина?

Тем временем в США отправили трех советских ученых — Михаила Чумакова, его жену и коллегу Марину Ворошилову и ленинградского вирусолога Анатолия Смородинцева. Сэбин и Чумаков договорились продолжить разработку в Москве. В обычном чемодане из США привезли несколько тысяч доз вакцины. И сделали первые прививки.

В обход министра здравоохранения в Прибалтику отправили 300 тысяч доз вакцины. Полиомиелит отступил, за 1,5 года с эпидемией в стране было покончено. В 1960-м этой вакциной в СССР были привиты уже 77,5 миллиона человек.

В 1963 году Михаил Чумаков и Анатолий Смородинцев получили Ленинскую премию. На ежегодный симпозиум в Институт полиомиелита и вирусных энцефалитов АМН СССР приезжали ведущие ученые мира из США, Японии, Европы и Китая. Вакцину, произведенную институтом, импортировали более 60 стран.

Как японские матери требовали советскую вакцину

В Японии в 50–60-е годы XX века разворачивалась настоящая трагедия: в маленькой стране регистрировались тысячи случаев полиомиелита. Остановить эпидемию могла живая вакцина, производимая в СССР. Но для японского правительства регистрация и выдача разрешения на импорт лекарства из Советского Союза были немыслимым прецедентом.

Тогда матери больных полиомиелитом детей вышли на улицы, требуя разрешить импорт советской вакцины. Они добились своего: был организован срочный импорт вакцины. 20 миллионов японских детей было спасено от угрозы заболевания.

По сюжету, это 1959 год, в Японии эпидемия. Применяемая в стране вакцина Солка эффективна лишь в 60 процентах случаев, кроме того, ее не хватает. Японка Кейко, потерявшая старшего сына, хочет во что бы то ни стало защитить от полиомиелита младшего и решает поехать в СССР, чтобы привезти в Японию новую советскую вакцину.

В Советском Союзе Кейно получает вакцину для себя и покупает еще тысячу доз для соотечественников, однако на таможне ее конфискуют: по японским законам любое ввозимое в страну лекарство должно пройти длительную проверку, занимающую два года. Японские матери устраивают акции протеста и требуют ввезти советскую вакцину немедленно, но этому препятствуют бюрократы обоих государств. Усилиями Кейко и других матерей с одной стороны и советского доктора Гусева с другой удается отправить вакцину в Японию.

Как конфеты стали лекарством

В 1950–1960-е годы на кондитерской фабрике имени Марата выпускали конфеты против полиомиелита.

Дети их полюбили, а квалифицированный медперсонал для введения вакцины теперь даже не требовался.

Как за 19 дней спастись от вируса из прошлого

Иногда страшные вирусы, оставшиеся, казалось бы, в далеком прошлом, напоминают о себе.

Известный советский художник-плакатист Алексей Кокорекин в 1959 году путешествовал по Индии. После возвращения он почувствовал недомогание, был госпитализирован в Боткинскую больницу, где и умер.

Диагноз поставили не сразу: в Индии художник заразился натуральной оспой, которую в СССР искоренили в 1936 году. Спецслужбы вычислили все потенциальные контакты умершего — их оказалось около девяти тысяч. Тысячу человек с наибольшим риском заражения и Боткинскую больницу изолировали, а практически все население Москвы (на тот момент более шести миллионов человек) срочно вакцинировали.

Вспышку удалось локализовать за 19 дней, заболели 46 человек, умерли от оспы трое — приемщица в комиссионном магазине (куда родственники Кокорекина сдали привезенные им из Индии вещи), санитарка в инфекционном корпусе и врач-инфекционист.

Вирус оспы до сих пор хранится в немногих научных лабораториях.

Оспа считается полностью побежденной с 1980 года — случаев заболевания этой болезнью с того времени нет.

У Петра Чумакова есть свои воспоминания об опасных вирусах, которые можно встретить даже на научном симпозиуме.

Все родившиеся после войны были привиты от туберкулеза, дифтерии и полиомиелита. Со временем добавились прививки от коклюша, столбняка, кори и паротита. Детей, родившихся до 1979 года, прививали от оспы, а с 1980 года оспа стала считаться ликвидированной во всем мире, и прививку отменили.

В конце 1990-х годов в национальный календарь ввели двукратную прививку от краснухи, повторную от кори и прививку от гепатита B, а в 2010-е годы к ним добавились прививка от гемофильной инфекции для детей из групп риска и прививка от пневмококковой инфекции.

Массово прививать от гриппа в России начали в связи с угрозой пандемии в 2009–2010 годах. Теперь вакцинация включена в национальный календарь и проходит в государственных медицинских организациях бесплатно. В прошлом году, по данным Роспотребнадзора, было привито 49 процентов населения страны — 70,8 миллиона человек. Медики констатировали, что уровень заболеваемости гриппом снизился с 1997 года почти в 200 раз — с 5173,8 случая на 100 тысяч человек до 26,5.

В 1980 году Всемирная организация здравоохранения объявила о победе над оспой. В России первую противооспенную прививку испробовала на себе императрица Екатерина Вторая.

Шел октябрь 1768 года. В пышном дворце Царского села тайно от всех болела Екатерина Вторая. А лейб-медик императрицы Димсдейл записывал в дневнике с восторгом: "Много других оспин появилось и оспа совсем налилася, по желанию к великому удовольствию". Его радость объяснялась просто: императрица, урожденная немецкая принцесса София фон Анхальт-Цербстская, решила испытать на себе новомодное тогда средство против оспы, прежде чем внедрять его в России, и опыт удался.

Мало кому удавалось избежать оспы и любви

Натуральная или черная оспа начала свирепствовать в Европе с VI века. Вымирали целые города. Повстречать горожанина без шрамов от заживших оспенных язв на лице в те годы было практически невозможно. Во Франции полиция считала в XVIII века "отсутствие следов оспы на лице" одной из особых примет. А у немцев была в ходу поговорка "Von Pocken und Liebe bleiben nur Wenige frei" - "Мало кому удается избежать оспы и любви".

Екатерининский дворец. Царское Село

Первым методом борьбы с оспой в Европе была вариоляция. Как поясняет профессор Юрий Зобнин из Санкт-Петербурга, суть метода заключалась в том, что из оспин выздоравливающих больных извлекали биологический материал, который затем искусственно прививали здоровым людям. В XVIII веке это проделывали так: протягивали зараженную нитку под надрезанной кожей.

Для Европы вариоляцию открыла жена британского посла, вернувшегося в Лондон из Турции. Но вариоляция не давала стопроцентной гарантии. А до изобретения Дженнера, то есть до прививки коровьей оспы, не опасной для человека, которую всем стали делать повально в XX веке, еще оставалось полвека. Поэтому в Англии решили проверить надежность метода, поэкспериментировав с преступниками и детьми из сиротских приютов. После этого и семья британского короля Георга I все-таки решилась на зараженные нитки.

И в России эпидемии оспы принимали ужасающий размах. Судить об этом можно хотя бы по количеству дошедших до наших дней фамилий, этимология которых уходит к прозвищам: Рябовы, Рябцевы, Рябинины, Щедрины, Шадрины, Корявины. И фамилия автора этой статьи – Рябко – тоже оттуда. Но экспериментов по проверке вариоляции в России не ставили. Узнав о прививке, императрица Екатерина Вторая решила испробовать ее сначала на себе.

"Русские и немцы": без Путина с любовью

Берлинская выставка "Русские и немцы. 1000 лет искусства, истории и культуры" - очень амбициозный проект.

На "праздных местах" России: немцы в Петербурге

В России, в первую очередь, по понятным причинам, в Санкт-Петербурге, выходит множество книг о немцах, которые жили и прижились на новой родине. Одна из лучших в этом перечне - "Иностранцы и их потомки в Петербурге". (27.07.2011)

Немецкие химики разрабатывают вакцину против менингита

Существующие сегодня прививки против менингита эффективны не против всех возбудителей этой тяжелой инфекционной болезни. Теперь на помощь микробиологам пришли химики: они синтезировали основу для универсальной вакцины. (25.01.2012)

Екатерина сделала прививку от оспы тайно, в присутствии лишь самых доверенных приближенных. "Прививание оспы считалось делом опасным, и императрица не могла без одобрения двора рисковать своим здоровьем, - рассказывает кандидат исторических наук Вадим Эрлихман. - На другой день она отправилась в Царское Село, где неделю лечилась вплоть до полного выздоровления. По официальной версии, материал был взят у сына вахмистра Александра Маркова шести-семи лет, который получил затем дворянство и фамилию Оспенный".

Судя по воспоминаниям лекаря, императрица вела себя покорно: "19 дня октября всю ночь дремала и засыпала, но сон много раз прерывался. Боль в голове и спине продолжалась с лихорадкою. Руки рделись гораздо больше, и вечер многие пупырышки, слившиеся вместе, показались кругом около ранок. Кушать весь день нимало не хотелось, и не изволила кушать ничего, кроме немножко чаю, овсяной кашицы и воды, в которой варены были яблоки". Потом был привит наследник Павел Петрович. Английский врач Томас Димсдейл за прививку оспы Екатерине получил баронский титул, звание лейб-медика и большую пенсию.

Но не титул, не звание или имение, а оспинку от императрицы, - вот что стало мечтой каждого придворного. По данным Александры Бекасовой, декана факультета истории Европейского университета в Петербурге, вскоре после эксперимента от Екатерины "инокулировались" около 140 аристократов.

Сегодня такие прививки - привычное дело

"Ныне у нас два разговора только: первой о войне (Русско-Турецкой - прим. автора), а второй о прививании. Начиная от меня и сына моего, который также выздоравливает, нету знатного дома, в котором не было по нескольку привитых, а многие жалеют, что имели природную оспу и не могут быть по моде. Граф Григорий Григорьевич Орлов, граф Кирилл Григорьевич Разумовской и бесчисленных прочих прошли сквозь руки господина Димсдаля, даже до красавиц. Вот каков пример", - писала императрица в письме к будущему вице-президенту Адмиралтейств-коллегии, а тогдашнему чрезвычайному и полномочному послу в Англии, графу Чернышеву.

Пример Екатерины можно назвать, говоря современным зыком, PR-акцией. Но нельзя забывать и том, какому риску подвергала она свою жизнь, первой испробовав на себе вакцинацию. И риск этот оправдался – не только для нее, но и для очень многих ее подданных.

Корь в России, Украине и Германии: три страны - одна причина 17.07.2019

Власти Германии запретят детям без прививки от кори посещать детсады и школы. Между тем вирус кори быстро распространяется в Украине, ее вспышек опасаются в РФ и ФРГ. Что нужно, чтобы ее победить?

Оспа не выбирала между богатыми и бедными. Ею болели английская королева Мария II, император Священной Римской империи Иосиф I, испанский король Луис I, французский король Людовик XV, а Петр II, последний потомок Петра Первого по мужской линии, скончался от нее в возрасте 14 лет.

Не мода, а наличие безобразных оспин заставляло европейскую аристократию покрывать свои лица толстым слоем пудры. Такие известные личности, как Мирабо, Николай Гнедич и Вольфганг Амадей Моцарт имели ужасные рубцы и выходили на улицу, только предварительно припудрив лицо.

Поздним вечером 12 октября 1768 года в покои великой императрицы тайно провели специально выписанного из Англии врача Димсдейла и шестилетнего отрока Сашу Маркова.

Смертность при вариоляции была в 20 раз ниже, чем при обычном заражении, но полностью исключить такой риск не мог никто.

Врач сделал надрез на руке императрицы и через открывшуюся ранку протянул нитку, смоченную гноем больного оспой Саши Маркова. По расчетам Димсдейла, менее чем через неделю императрица должна была заболеть легкой формой оспы и перенести ее без особых осложнений.

Екатерина II. Портрет кисти неизвестного художника. Источник: Wikimedia.org

Уже на следующий день императрица, как обычно, вышла к своим фрейлинам, шумно веселилась во дворе, играла с придворными в карты и беседовала о всякой всячине, сидя за общим обеденным столом.

Несмотря на глобальную тайну проведенной операции, весь двор о ней знал. Можно только представить себе ужас придворных дам и их кавалеров, которым приходилось беззаботно общаться с императрицей, приближаясь к ней на небезопасное расстояние.

Как и предполагал Димсдейл, лечение прошло вполне успешно, не оставив на лице Екатерины никаких рубцов. Менее чем через месяц материнской кровью привили будущего императора Павла Петровича.

Екатерина никому не отказывала, чем снискала себе славу заботливой матери, готовой пожертвовать своей жизнью ради подданных. С успешным привитием оспы Екатерину поздравил Святейший Синод и Сенат, на что умная императрица кротко ответила:

Некоторые историки предполагают, что Екатерина пошла на подобный риск ради поднятия собственного авторитета среди придворных. Но факт остается фактом. Русская императрица совершила то, чего не мог себе позволить ни один монарх Европы. Она продемонстрировав подданным, что готова пожертвовать ради них даже собственной жизнью.

Екатерина II щедро вознаградила доктора Димсдейла, пожаловав тому титул барона, чины лейб-медика и действительного статского советника, а также обязалась до конца жизни выплачивать ежегодную пенсию в размере 500 фунтов стерлингов. Сумасшедшая по тем временам сумма.

Не забыла императрица и о мальчике Саше, которому дали фамилию Оспенный. Он получил дворянский титул и семейный герб, изображающий руку с разверстой раной.

Постепенно прививки от оспы стали делать по всей России. Сначала аристократия и купеческое сословие, а со временем и простолюдины. Страна считалась передовой в вопросах борьбы с оспой, а смертность снизилась в десятки раз.

Людовик XV. Портрет работы Луи-Мишеля ван Лоо. Источник: Wikimedia.org

В XIX веке на смену вариоляции пришла вакцинация. Здоровым людям начали прививать материал от перенесших оспу коров, а сам процесс вакцинации стал недорогим, практически безболезненным и совершенно безопасным.

В Советском Союзе прививки от оспы делались всем без исключения новорожденным. У всех людей старшего возраста на правом или левом плече можно увидеть два округлых шрама, оставшиеся после подобной вакцинации. В 1980 году Всемирная организация здравоохранения сообщила, что вирус оспы в природе перестал существовать. Его штаммы сегодня хранятся лишь в тщательно охраняемых лабораториях на территории двух стран – России и США.

В XVIII в. эта инфекционная болезнь продолжала причинять большой вред относительно благополучным в эпидемиологическом отношении европейским странам. Страдали от неё преимущественно дети, смертность среди которых от натуральной оспы составляла 6-10 %.

Инфекция не щадила ни бедняков, ни аристократов. Она серьёзно повлияла на историю русского императорского дома. От оспы скончался Пётр II, лицо же Петра III серьёзно пострадало от следов перенесённой инфекции.

Локальные технологии оспопрививания существовали тогда в различных регионах Российской империи (в Малороссии, Казанской губернии, у черкесов), и получили они их, скорее всего, от медицины Востока. Региональные методики имели свои особенности, но общим моментом было введение в организм прививаемого оспенного яда, взятого у больного человека.

В начале XVIII века прививки от оспы стали применяться английскими врачами. Причём заимствовали они эту практику у медиков османского султана. Постепенно она получила признание в различных европейских государствах. Её активными сторонниками были Вольтер, американский политик и учёный Бенджамин Франклин.

Первая публичная дискуссия в России о внедрении оспопрививания на государственном уровне возникла в рамках работы Уложенной комиссии Екатерины II. Чума в Херсоне, или Как адмирал Ушаков свой первый орден заслужил

Благодаря стараниям вельможи Ивана Бецкого и доктора Иоганна Ениша в России начинает издаваться литература о пользе оспопрививания. Однако в общественном сознании продолжали преобладать предрассудки, что взятие материала для прививки опасно для здоровья донора; оспопрививание якобы сокращает продолжительность жизни.

Для Европы XVIII века эти заблуждения не были чем-то из ряда вон выходящим, поскольку до 1762 года даже в относительно просвещённой Франции прививки от оспы были запрещены специальным парламентским актом.

Императрица Екатерина II проводила максимально прагматичную политику по борьбе с эпидемиями, сокращавшими численность населения.

На борьбу с эпидемиями оспы были направлены запреты больным или имеющим больных в доме посещать церкви и другие публичные учреждения. Чумной бунт. Как малороссы спасали Москву от страшной эпидемии

Однако эти карантинные меры желаемых результатов не давали. Проблему могли решить только массовые прививки. Но для их внедрения требовался какой-то неординарный шаг

Царица решила показать пример подданным и сделать прививку от оспы себе, а также наследнику престола и высокопоставленным придворным. Сдерживающим фактором было то, что инокуляция (искусственное заражение) взрослых людей не редко давала осложнения, иногда заканчивавшихся летальными случаями.

К удивлению англичанина, в Петербурге уже существовала необходимая инфраструктура: был подготовлен дом для массового прививания, которым заведовал доктор Шулениус, имевший практику подобных операций, проведённых в Лифляндской губернии.

В начале октября 1768 года англичанин начал подготовку к предстоящему оспопрививанию. Главнейшей задачей его было найти подходящий материал для прививки императрицы. Для этого были отобраны петербургские кадеты, инфицированные оспой. Квазигосударство или часть России? Борьба за статус Крыма между дипломатами и генералами Екатерины II

Однако вечером 12 октября доктору Димсдэлю было велено срочно явиться вместе с больным, от которого можно было бы взять материю для привития императрицы. Как раз в это же время в Петербурге стало известно об объявлении османским султаном войны Российскому государству.

Хирург сделал надрез на руке императрицы и через открывшуюся ранку протянул нитку, смоченную гноем больного оспой. Клиническое течение прививки Екатерина перенесла до 29 ноября, после чего был привит наследник престола и вельможи (в том числе братья Орловы, Кирилл Разумовский, Григорий Потёмкин).

В благодарность Димсдэль получил титул русского барона, звание лейб-медика, чин действительного статского советника, пожизненную пенсию в 500 фунтов стерлингов, а также множество подарков в виде произведений искусства.

Не был забыт и донор прививочного материала — крестьянский сын Александр Марков. Ему была присвоена фамилия Оспенный, дарованы дворянство, капитал в 3 тыс. рублей и родовой герб, на котором была изображена обнаженная рука со зрелой оспиной. Эпидемии – шаг до скотства. Холерный бунт 1892 года в Юзовке

После этих событий российская аристократия также воспылала желанием пройти оспопрививание. Данный процесс был поставлен на поток в петербургском Оспенном доме. Все желающие могли здесь бесплатно получить прививку, а в награду — серебряный рубль с портретом Екатерины II.

Тем временем прививание от оспы стало распространяться по всей империи.

Ему непременно подлежали все воспитанники училища Академии художеств, Кадетского корпуса, Смольного института, воспитательных домов Петербурга и Москвы. В случае появления в доме больного оспой прививанию подлежали все домочадцы.

С тех пор эпидемиология в России стала делом государственным. Отечественная наука постепенно заняла лидирующие позиции в области эпидемиологии инфекционных болезней, которые удерживает и в настоящее время.

В этом плане весьма символично, что именно на базе Новороссийского университета в Одессе была открыта первая в мире кафедра эпидемиологии, а её основатель Даниил Заболотный написал первый учебник по эпидемиологии.

Давно врачи искали средства против оспы — страшного божьего наказания. Эмпирические наблюдения показывали, что человек, раз перенесший оспу, застрахован от вторичного заболевания. Это дало основание предполагать, что лучше искусственно заражаться, выбрав для этого время, когда организм особенно силен и потому имеет больше шансов счастливо перенести болезнь.

В Средние века смертность от оспы доходила до 80%. В Америке целые племена были уничтожены этой опасной болезнью, занесенной туда спутниками Писарро. В конце XVII и начале XVIII столетия оспа приняла размеры истинного бедствия. Когда оспенная эпидемия пришла в Мексику, от нее погибло три с половиной миллиона человек. Апостол учения Шталя, профессор медицины в Галле, Й.К. Юнкер определил цифру ежегодной смертности от оспы в Европе в 400 000 человек. Зараза похищала каждого десятого, поселения пустели, ни одно сословие не было застраховано, особенно велика была смертность среди детей. В одном только Берлине за период 1758—1774 годов умерло от оспы 6705 человек.

В течение 50 лет оспа унесла одиннадцать членов австрийского императорского дома. Императрица Мария-Терезия, уже будучи в преклонном возрасте, заразилась и едва не скончалась; ее сын, император Иосиф I, супруга Иосифа II и две эрцгерцогини умерли, несмотря на все старания врачей. Из других коронованных особ, скончавшихся от странной заразы, упомянем курфюрста Саксонского, последнего курфюрста Баварского, Вильгельма II Оранского; в семье Вильгельма III — его отца, мать, жену, дядю, двоюродного брата и сестру. Сам он проболел и едва не умер. Далее список продолжает целый ряд членов английского королевского дома.

Скончался от оспы и русский император Петр II, заразившийся 18 января 1730 года от своего друга князя Григория Долгорукого. Проявилась банальная русская безалаберщина. Долгорукий, у которого болели оспой дети, пришел к Петру II и расцеловался с ним. Через несколько дней у Петра II появились оспины на лице, и через неделю он умер.

В восточных цивилизациях Китая и Индии искусственное предохранительное средство против оспенной эпидемии — так называемая вариоляция (variola — оспа), то есть метод активной иммунизации против натуральной оспы введением содержимого оспенных пузырьков больного человека, существовало тысячелетия, да и в самой Европе прививка была давно известна. Для этой цели китайцы надевали на своих детей рубашки, снятые с умерших от оспы. На Востоке в ноздри здоровых людей вводили высушенный гной оспенных пузырьков выздоровевшего больного. Здоровый человек болел оспой в легкой форме, а затем получал невосприимчивость к ней на всю жизнь. Этот же способ был известен и в некоторых странах Европы. Но особенно не был распространен, так как был крайне рискованный и часто вел к смерти. Нередко здоровый человек заболевал тяжелой формой. Гарантии дать не мог никто. Это был опасный, но единственный путь борьбы с оспой в то время.

Греческие врачи, уже давно знакомые с вариоляцией, разъяснили леди Монтэгю значение прививки, и она, убежденная их доводами, произвела вариоляцию себе и двум своим детям. В 1721 году Монтэгю вернулась в Лондон и сообщила о своей счастливой находке. Для проверки ее сообщения произвели прививку натуральной оспы семи преступникам, осужденным на смерть, пообещав им освобождение, если опыт удастся. Когда обнаружилось, что все семеро, подвергнутых вариоляции, прекрасно перенесли прививку и таким образом оказались застрахованными от оспы, тогда все королевское семейство последовало примеру леди Монтэгю.

После этого вариоляция начала распространяться по Англии и далее по всему континенту. Однако ее распространение проходило не без затруднений и крайне медленно. И это несмотря на то, что в ее защиту раздавалось немало авторитетных голосов. Так, передовые врачи и сам Вольтер настоятельно рекомендовали ее; д’Аламбер статистическими исследованиями доказал, что вариоляция уменьшила смертность от оспы на 2,5%. Кроме того, привившие себе оспу Екатерина II и Мария-Терезия усердно распространяли вариоляцию среди своих подданных, а Фридрих II в одном из своих писем советует какой-то немецкой княгине, которая потеряла от оспы двоих детей, защитить третьего прививкой оспы, одни врачи указывают на то, что таким образом люди дерзают бороться против высшего предопределения, другие видят в ней дело дьявольское.

Опасность вариоляции была сравнительно невелика, статистика тех лет показывает, что от привитых 300 человек умирал едва ли один. Но, с другой стороны, вариоляция способствовала усилению оспенных эпидемий. Так, в 1794 году в Гамбурге разыгралась страшная эпидемия благодаря массовым прививкам. В Англии в 1840 году, а в Пруссии в 1835 году запретили вариоляцию в законодательном порядке. Причиной этого было не то, что вариоляция приносит больше вреда, чем пользы. Дело заключалось в другом: вариоляция, излечивавшая в единичных случаях, не дала ощутимых результатов. Наиболее действенное средство нашлось только в 1796 году.

Эдвард Дженнер (Jenner) родился 17 мая 1749 году в местечке Беркли графства Глочестер в Англии. Он был третьим сыном в семье состоятельного викария. Начальное образование он получил в приходской школе. Затем изучал хирургию у одного врача в Сёдбери, а в 20 лет отправился к своему земляку в Лондон изучать медицину под руководством Джона Хантера (Hunter, 1728—1793), одного из основоположников экспериментальной патологии и анатомо-физиологического направления в хирургии, основателя научной школы. По словам историка Гэзера, никто из современников не мог с Хантером сравниться по уровню медицинских познаний. Несмотря на большую разницу в возрасте, Дженнера и Хантера связывала сердечная дружба. К слову, Дженнер был недурным музыкантом и поэтом, а Хантер любил искусство.

Еще будучи учеником сёдберийского врача, Дженнер оказался невольным свидетелем любопытного разговора об оспе. В дилижансе какая-то крестьянка толковала о предохранительной силе коровьей оспы, как о деле общеизвестном среди ее земляков.

— Я не могу заразиться этой язвой, — говорила она, — потому что у меня была коровья оспа.

Рассказывают, что Дженнер как-то сказал Хантеру о своих размышлениях, не может ли вакцина (коровья оспа) действительно предохранить от натуральной оспы.

— Не думай, а попробуй! — получил он ответ.

Эти слова учителя побудили ученика приняться за его знаменитые опыты. Окончив занятия в Лондоне, Дженнер вернулся в родные края, в Беркли, хотя ему предлагали принять участие в кругосветном плавании знаменитого Кука.

Однажды в семействе одного фермера дочь заболела оспой. Все, кто за ней ухаживал, также заболели, за исключением молодой девушки, которая раньше работала на ферме дояркой. Дженнер догадался, почему эта девушка не заболела, находясь долгое время в контакте с больной. Доктору Дженнеру было известно, что эта девушка как-то при дойке коровы, прикоснувшись к покрытому пустулами вымени, заразилась оспой. Болезнь она перенесла легко, хотя на ее пальцах появились подобные же пустулы (пузырьки), а затем и рубцы. Нетрудно было догадаться, что у нее появился иммунитет.

Прежде всего Дженнер установил следующий факт: коровья оспа только в определенных пунктах проявляется у животных гноевыми нарывами. Если ее привить человеку, то она и у него обнаруживается исключительно на месте прививки. При этом она никогда не вызывает воспалительных процессов в других местах тела.

Чтобы проверить народное мнение относительно предохранительной силы коровьей оспы, Дженнер подверг несколько лиц, уже перенесших эту болезнь, вариоляции. Оказалось, что прививка натуральной оспы совершенно не действует на них, они вновь не заболели. Таким образом, лечебно-предохраняющее значение коровьей оспы было вне всякого сомнения. Лишь после целого ряда подобных опытов Дженнер решился искусственно прививать людям коровью оспу. В течение двадцати лет Дженнер искусственно прививал коровью оспу людям, затем посредством вариоляции проверял, действительно ли они теряют восприимчивость к человеческой оспе.

Следующей ступенью Дженнера была попытка брать гной для прививки не у коров, а у людей, уже получивших прививку коровьей оспы. К этой стадии он подошел 14 мая 1796 года, когда произвел первую такую прививку, перенесся вакцину с руки молочницы Сары Нельмз на руку 8‑летнего мальчика Джеймса Фиппс (Филипса). Прививка обнаружила все признаки коровьей оспы: вокруг надрезов появились краснота и нарывы, температура тела повысилась, но этим и ограничились все болезненные процессы. Впоследствии благодарный Дженнер построил Джемсу Фиппсу дом и сам сажал розы в его саду.

Стоит только вспомнить страшные последствия эпидемий, как станет понятно, какое значение имело открытие вакцинации для медицины. Тем не менее Дженнеру приходилось упорно убеждать в силе предохранительной прививки своих коллег, с которыми он часто встречался в Альвестоне близ Бристоля. В конце концов, он довел их до такого состояния, что медицинское общество его графства грозило исключить его из общества врачей, если он не прекратит надоедать им таким безнадежным предметом.

Парламент возместил Дженнеру расходы, которые он понес в ходе бесчисленных экспериментов, и постановил: выдать дополнительно Дженнеру в 1802 году 10 000 фунтов стерлингов, а через пять лет удвоить эту сумму. Дженнеру повезло, он не в пример другим новаторам дожил до того времени, когда его открытие было признано всем ученым сообществом. С 1803 года и до конца своих дней Дженнер руководил основанным им обществом оспопрививания в Лондоне, ныне Дженнеровский институт. После смерти ученого, последовавшей 26 января 1823 года, в память о нем была воздвигнута его статуя в Трафальгар-сквере в Лондоне.

Первая вакцинация на Европейском континенте была произведена венским врачом де-Карро собственному сыну. Затем масса сторонников Дженнера появилась в Германии, Италии и России.

Оспопрививание в России началось с того, что Екатерине II и ее сыну Павлу английский врач Т. Димедаль провел вариоляцию 12 октября 1768 года. Мальчик Саша Марков, семи лет, у которого был взят оспенный детрит, получил дворянство и фамилию Оспенный. За это деяние лейб-медик Димедаль получил титул барона и большие деньги.

Великим подвигом, равным победе над турками, называл Семён Герасимович Забелин, один из первых воспитанников Московского медицинского факультета и один из первых, кто по окончании его был командирован учиться за границу, решение покойной императрицы Екатерины II привить оспу себе и наследнику.

В 1801 году в Московском воспитательном доме известный профессор Московского университета Е.О. Мухин сделал первую прививку вакциной, полученной лично от Дженнера, мальчику Антону Петрову, которому после этого была изменена фамилия на Вакцинова.

Впоследствии, изучая чуму, врачи-исследователи смогли прийти к мыслям, аналогичным тем, которые высказал Дженнер. И в этом случае наблюдались гнойные нарывы. Не было сомнений в том, что в них содержится чумной яд. Возникал вопрос: нельзя ли добиться защиты от чумы так же, как и от оспы, с помощью прививки? Конечно, это предложение было сугубо теоретическим, и никто не мог сказать заранее, чем закончится на практике подобный опыт. Распространение многих инфекционных болезней было остановлено, а некоторые искоренены благодаря открытию Дженнера. Но это уже другой рассказ.