Чума от которой умер князь

На Русь чума впервые пришла в 1352 году. Первым на ее пути оказался Псков, где число умерших заставляло класть в один гроб по три-пять трупов. Для спасительной молитвы население города пригласило новгородского архиепископа Василия Калику.

Он приехал, обошел город с крестным ходом, помолился над болящими — и сам умер от чумы на обратной дороге. Новгородцы с почестями похоронили своего архиепископа, выставив его тело в Софийском соборе для народных прощаний. Как следствие, в Новгороде также вспыхнула эпидемия.

Наученное горьким опытом и напуганное смертями человечество в те годы сумело выработать базовые принципы личного карантина: уезжать от эпидемии в отдаленную и малонаселенную местность, избегать массовых скоплений народа, таких как общие молебны и массовые собрания, не участвовать в похоронах умерших от болезни.

Люди были убеждены, что чума, как и другие заразные болезни, распространяется вместе с дурным воздухом. Поэтому самым эффективным способом борьбы с распространением заразы, вплоть до открытия чумной палочки в середине ХIX века, считалось окуривание дымом и химикатами зараженных помещений и городских улиц.

Во время второй эпидемии чумы в России больше всего пострадала Москва. Первые случаи болезни были зафиксированы в столице в конце июня 1654 года. Инкубационный период мог составлять всего несколько часов, далее начинали проявляться симптомы: болела голова, наступал жар, тело опухало, на коже появлялись нарывы и язвы, больной впадал в бред. После нескольких дней мучений наступала смерть.

Бороться с болезнью решили уже опробованным методом — с помощью огня. Вокруг Москвы были выставлены заставы, на дорогах, ведущих к ним, разжигались костры. Более того, когда на пути переезжавшей в Калязин царской семьи встретилась повозка с умершей от чумы женщиной, подожгли целый участок пути, а уголь с землей вывезли как можно дальше.

Своего рода фильтр для опасных писем был впервые применен именно тогда: после того как гонец на заставе прочитывал послание, привезенное из районов-очагов эпидемии, текст переписывался на новую бумагу, а прочтенное письмо сжигалось.

В городах и селах зараженные дома, улицы и кварталы изолировались, а умерших от эпидемии запрещалось хоронить при церквях в черте населенного пункта. Их тела либо закапывали в отдаленной местности, либо сжигали вместе со всеми личными вещами. Однако зачастую эти правила не соблюдались. Спустя два года эпидемия утихла, унеся с собой жизни не менее 150 тыс. человек, что составило более половины жителей столицы.

Если в мирное время примитивные карантинные меры хоть как-то помогали сократить потери, то в случае начала войны даже они не сильно спасали: огромные армии передвигались с места на место, в лагерях царили скученность и антисанитария. Так, в частности, произошло во время войны с Турцией 1768-1774 годов. Русские войска проходили через Молдавию, где как раз начиналась эпидемия чумы. Возвращавшиеся солдаты и офицеры привозили на себе блох, зараженных Yersinia pestis — чумной палочкой. Уже в 1770 году эпидемия охватила Брянск, а следующей на ее пути встала Москва.

Основной очаг чумы разгорелся на Большом суконном дворе, находившемся за Москвой-рекой у Каменного моста. Первое время власти города пытались скрыть распространение болезни: фабричных рабочих хоронили тайно по ночам, даже не вводя карантин. Зараженные чумой мастеровые с суконного двора быстро разносили смертельную болезнь по всей Москве.

Уже спустя несколько недель чума перекинулась через реку к центральной части города. Больные и умирающие появились по всей Москве, чуме также сопутствовала паника, сразу парализовавшая всю городскую жизнь: закрылся Московский университет, прекратили работу все мануфактуры, мастерские, лавки и трактиры.

В день от чумы умирало около тысячи человек, к ним добавлялись также жертвы пожаров, массовых драк и погромов.

Погибших от чумы массово вывозили за город и зарывали в большие общие могилы без отпевания и других церковных обрядов. Это было поручено делать тюремным заключенным, осужденным на каторгу.

Некоторые москвичи укрывались в подмосковных имениях, но это лишь расширяло ареал болезни. Так, московский генерал-губернатор Петр Салтыков, обнаружив полное бессилие в борьбе с эпидемией, сбежал в свое родовое имение Марфино, за ним последовали и другие чиновники.

Только приехавший по приказу Екатерины II Григорий Орлов смог справиться с ситуацией. На окраинах Москвы были созданы специальные чумные карантинные больницы. За сокрытие от властей больных или умерших полагалась вечная каторга, зато тем, кто доносил на скрывавших, полагалась премия в 20 рублей. Погибших было окончательно запрещено хоронить в городской черте. Большинство московских кладбищ — Армянское, Дорогомиловское, Миусское, Пятницкое, Даниловское, Калитниковское, Семеновское, Преображенское, Рогожское — возникли во время эпидемии 1771 года именно как чумные. Если в XVIII веке эти кладбища находились за чертой города, то сегодня это ближайшие к центру районы, расположенные всего в паре километров от Садового кольца.

Захоронения на нем продолжались вплоть до 1930-х годов, а уже в конце 40-х на его месте возвели элитный жилой квартал.

Эпидемия, бунт и власть в императорской Москве 250 лет назад

Чума: путь в Москву

Считается, что в Москву эту заразу (строго говоря, чума — не вирусная, а бактериальная инфекция) занесли с театра русско-турецкой войны, из Молдавии и Валахии. В августе 1770 года зараза достигла Киева, затем Брянска.

Увертюра в военном госпитале. Без паники!

Карантин: монастыри и генералы

Рядом с Большим Каменным мостом располагалась крупнейшая московская мануфактура того времени — Большой суконный двор. С 1 января по 9 марта 1771 года на фабрике умерли 130 человек. Фабричная администрация то ли не поняла поначалу, от чего, то ли слишком хорошо поняла: объяви, что на Суконном чума, и о сбыте продукции придется забыть .

В момент врачебной проверки в марте на Суконном дворе обнаружилось 16 больных с сыпью и чумными бубонами, а сколько разбрелось по городу, уже никто не узнал.

Фабрику закрыли, здоровых рабочих перевели на другие предприятия, а больных увезли в подмосковный Николо-Угрешский монастырь, ставший первым чумным госпиталем. При этом Суконный двор так и не был окружен караулами, и многие рабочие сбежали после оглашения диагноза.

Генерал-поручику Еропкину придется вскоре воевать в Кремле и на Красной площади, и отнюдь не с чумой.

От весны до осени: Москва зачумленная

Императрица одной из первых поняла и другую вещь: настала пора заботиться о том, чтобы зараза не дошла до Петербурга. Интересны детали.

Велено было также не пропускать проезжающих из Москвы не только к Санкт-Петербургу, но и в местности между столицами. Карантины были устроены в Твери, Вышнем Волочке, Бронницах.

Все эти меры помогли предотвратить превращение московского бедствия в общероссийское. Есть данные, что чума попала из Москвы в Воронежскую, Архангельскую, Казанскую и Тульскую губернии, но общенациональной пандемии не случилось.

Однако стоило в июле установиться теплой погоде, иллюзии рухнули. Смертность стала превышать 100 человек за сутки, вымирали целые улицы в Преображенской, Семеновской и Покровской слободах.

На улицах круглосуточно горели костры из навоза или можжевельника.

Бывало, что трупы выбрасывали на улицу или тайно зарывали в огородах, садах и подвалах, несмотря на указ императрицы с угрозой вечной каторги за сокрытие информации о заболевших и умерших.

Фото: Hulton Archive / Getty Images

В обреченном городе не осталось власти, полиции и войска — и немедленно начались бесчинства и грабежи.

Фото: WestArchive / Vostock Photo

Рассказ мгновенно распространился по Москве, и толпы горожан устремились к Варварским воротам в надежде вымолить прощение у Богородицы. Священники, оставив храмы, служили молебны прямо на площади. Люди по очереди лазали к иконе, стоявшей над проемом ворот, по лестнице, просили исцеления, ставили свечи, целовали образ, оставляли пожертвования в специальном сундуке.

Московский митрополит Амвросий, понимая опасность скопления народа в разгар эпидемии, решил его прекратить: икону убрать в храм Кира и Иоанна на Солянке, а сундук с деньгами передать в Воспитательный дом.

Бой в Кремле и на Красной площади

Расправившись с митрополитом, мятежники двинулись на Остоженку, в дом генерал-поручика Еропкина, сохранившийся доныне. Еропкин оказался не робкого десятка; он продемонстрировал, что если в борьбе с чумой к сентябрю 1771 года власти особых успехов не добились, то с бунтовщиками справляться они умеют.

В ноябре, когда чума уже утихала, в Москве состоялась экзекуция: четыре человека, в том числе убийцы митрополита Амвросия, были повешены, 72 человека были биты кнутом, 89 человек высекли плетьми и отправили на казенные работы.

Граф Орлов. Последнее средство

Восстанавливать порядок в Москву Екатерина отправила графа Григория Орлова, который приехал в первопрестольную 26 сентября. Вслед за Орловым шли четыре полка лейб-гвардии.

Орлов снискал славу избавителя Москвы от мора. Принципиально новых санитарных мер, кроме укрепления застав и карантинов, он не ввел. Но пришла на помощь природа: начались ранние холода, и эпидемия стала понемногу сходить на нет.

Впрочем, стоит отдать графу Орлову должное: он начал с верного шага, не свойственного отечественным администраторам,— прибыв в Москву, сразу собрал консилиум специалистов и следовал его указаниям. Орлов велел заново разбить Москву на 27 санитарных участков, открыть дополнительные больницы и карантины. Орлов лично обходил все больницы, следил за лечением и питанием пациентов.

Более того. Понимая, что нищета и болезнь тесно связаны, Орлов организовал общественные работы по укреплению Камер-Коллежского вала вокруг Москвы: мужчинам платили по 15, а женщинам по 10 копеек в день. Боролся Орлов и с бродягами, разносившими заразу: их отправляли в Николо-Угрешский монастырь.

Фото: Alamy / Vostock Photo

По официальной статистике, с апреля по декабрь 1771 года в Москве умерли от чумы 56 672 человека. Но это не все — первые три месяца 1772 года чума в Москве, над которой в Петербурге уже отпраздновали победу, продолжалась, правда ежемесячное количество умерших снизилось до 30 человек. Об окончательном прекращении эпидемии было объявлено только в ноябре 1772 года.

А в одном из писем за границу сама Екатерина сообщала: чума в Москве похитила более 100 тысяч жизней. Это можно, пожалуй, рассматривать как невольное признание в том, что противостоять нежданной напасти по большому счету не смогли ни власти, ни общество.

За всю свою историю человечество неоднократно сталкивалось со страшными болезнями, уносившими тысячи, а порой и миллионы жизней. Эпидемии не обошли стороной и Российское государство: начиная с XI века в источниках можно найти сведения о массовом распространении самых разных недугов.

На Руси эпидемий было значительно меньше, чем в Европе, и все же порой болезни проникали на территорию государства вместе с иностранными купцами и заморскими товарами. Неслучайно центрами возникновения эпидемий в Древнерусском государстве чаще всего становились пограничные города: Новгород, Смоленск и Киев. А самый первый мор, упомянутый в летописи, охватил город Полоцк. Случилось это в 1092 году, и за три месяца от неизвестного заболевания (возможно, тяжелой формы гриппа) скончалось не менее 7 тысяч человек.

Чумной бунт в Москве. 1771 год

В привычном смысле этого слова людей не лечили – их изолировали от других и просто ждали, пока болезнь отступит или победит. Если эпидемия охватывала целый город, его жители бросали дома, имущество и больных, уходили в лес. Противостоять массовым заражениям научились к XIX веку, но часто пандемии оказывались более коварными и все равно не щадили население.

Чума

В 1654 году на Российское государство обрушилась сильнейшая эпидемия чумы. Переносчиками заразы были блохи и крысы. Всего через несколько часов после заражения становилось ясно, что человек нездоров: сначала возникали головные боли, а потом наступал жар и появлялись гнойные язвы. В конце концов больной начинал бредить, страдать от внутренних кровотечений и умирал.

Возникло две версии относительно происхождения чумы: болезнь могла иметь азиатское происхождение и прийти в Россию из Персии через Астрахань или попасть из Украины, Крымского ханства. Когда эпидемия достигла Москвы, столицу немедленно покинул патриарх Никон. Жену и детей царя Алексея Михайловича он увез в Калязинский монастырь (сам правитель в это время находился близ Смоленска и воевал с Речью Посполитой). Вслед за царской семьей город стали покидать бояре и состоятельные горожане; Кремль был закрыт. Осенью 1654 года из Москвы уехали стрельцы и тюремная стража, и столица погрузилась в хаос. Большинство заболевших чумой помещали в карантины, но часто бросали без ухода. Священники умирали, заражаясь от трупов. Предписания хоронить умерших за чертой города постоянно нарушались. По всему городу, не боясь подхватить смертельную болезнь, бесчинствовали мародеры. Вскоре уезжать из Москвы было запрещено, и на городских границах появились заставы. Особенно тщательно охранялась дорога на Смоленск, который в это время осаждала русская армия. На спад эпидемия в столице пошла к январю 1655 года, но в других городах вспышки не прекращались вплоть до 1660-х годов. Жертвами болезни оказались более семисот тысяч человек.

Чума в Москве. Фрагмент картины Т.-П. Девильи. XIX века

Убийство архиепископа Амвросия, гравюра Шарля Мишеля Жоффруа

Холера

В 1830 году на территорию Российской империи вместе с армией после русско-турецкой и русско-персидской войн проникло новое заболевание – холера. В течение следующих семидесяти лет бороться с эпидемиями придется как минимум десять раз, а число жертв приблизится к двум миллионам человек.

Николай I на Сенной площади во время холерного бунта. 1831 год

Оспа

Петр II. 1720-е годы

Казалось бы, теперь оспа должна была исчезнуть навсегда, однако спустя почти 200 лет после екатерининской прививки она вновь дала о себе знать. В 1959 году от оспы скончался знаменитый автор агитационных плакатов и лауреат Сталинских премий Алексей Кокорекин. Советский художник отправился в Индию, где и заразился давно забытой на родине болезнью. По возвращении Алексей Кокорекин жаловался на плохое самочувствие, но врачи диагностировали у него обычный грипп. Настоящий диагноз удалось установить лишь после его смерти, причем сначала врачи даже предполагали, что художник привез из Индии чуму. Драгоценное время было потеряно, и перед смертью Кокорекин успел заразить оспой несколько десятков человек (среди них родственники, пациенты и сотрудники Боткинской больницы). Трое из них скончались. Вирус был настолько агрессивен, что настигал даже тех, кто лишь проходил мимо палаты художника. К счастью, советские врачи смогли предотвратить дальнейшее распространение эпидемии. Москвичам сделали прививки, и заболевание уже не вернулось.

Некоторые считают версию с забросом трупов красивой легендой и полагают, что настоящей причиной повального мора были крысы и блохи — основные переносчики возбудителя чумы.

Сегодня, когда человечество одержало относительную победу над чумой, не все хорошо представляют, что это была за болезнь. Она вызывалась чумной палочкой — особым видом бактерий, который открыли лишь в конце XIX века, во время третьей пандемии. Порой люди умирали от чумы без видимых симптомов за считанные часы; при ее легочной форме — кашляли кровью, при бубонной — покрывались гнойными струпьями.

Больше шансов выжить было при бубонной чуме — если опытный цирюльник или врач вскроет нарывы и удалит гной. Но выделения больного были очень заразны, и часто спасение пациента оборачивалось смертью врача. При легочной форме чумы шанс спастись был один на миллион. По свидетельству многих очевидцев, болезнь развивалась молниеносно: вечером на всенощном бдении в монастыре было много народу, а на следующее утро в живых из них оставались единицы.

Три пандемии

В истории нашей эры известно три пандемии чумы. Первая началась в Египте в 551 году и охватила весь цивилизованный мир того времени. Она длилась 30 лет: погибло 100 миллионов человек! Византийский историк Прокопий Кесарийский писал:

От чумы не было человеку спасения, где бы он ни жил — ни на острове, ни в пещере, ни на вершине горы… Много домов опустело, и случалось, что многие умершие, за неимением родственников или слуг, лежали по нескольку дней несожжёнными. В это время мало кого можно было застать за работой. Большинство людей, которых можно было встретить на улице, были те, кто относил трупы. Вся торговля замерла, все ремесленники бросили своё ремесло…

В XVII веке жертвами чумы стали около 700 тысяч русских людей, а в Лондоне тогда же погибла почти четверть населения. Но это были лишь локальные вспышки: третья пандемия началась в конце XIX века, снова в Китае. За несколько десятилетий зараза распространилась на весь мир. Только в Китае и Индии от нее умерло более 12 миллионов человек.

И даже несмотря на то, что в конце XIX века удалось установить возбудителя болезни, а в начале XX создать первую вакцину, по сей день число заболевших чумой ежегодно составляет около 2,5 тысяч человек. По данным ВОЗ, с 1989 по 2004 годы было зафиксировано около 40 тысяч случаев чумы в 24 странах, около 7% заболевших скончались.

В целом сегодня чума не так страшна: она весьма эффективно лечится антибиотиками.

Средневековый карантин

Иногда спасало лишь поспешное бегство из зараженного региона, а еще пожары, которые уничтожали трупы больных и их вещи. А заодно крыс и блох.

Карантин стали практиковать лишь с XIII века. Его вводили для всех, кто прибыл из далеких стран или другого региона. Обычно изоляция длилась 40 дней, но причина этого срока была не медицинская, а религиозная. Христос молился и постился в пустыне 40 дней, и срок карантина — это подражание Христу.

Фото: Sm-news.ru

Карантин не всегда был эффективной мерой. Иногда на корабль или в дом к заболевшим приходили монахи, священники и другие добрые люди, чтобы ухаживать, причащать умирающих, отпевать покойных и позаботиться о выживших.

Уже в XVII веке Даниэль Дефо рассказывал, как лондонцы пытались вырваться из города во время эпидемии чумы: для этого нужно было получить справку у лорд-мэра о состоянии здоровья. Тогда мало кто знал об инкубационном периоде, и чума распространялась по Англии.

Эпоха крайностей

Средневековье вообще было эпохой крайностей и сильных эмоций, а уж во время эпидемий и подавно. Например, католический святой Юлиан Милостивый приглашал к себе в дом больных проказой и спал с ними на одной постели; в то же время прокаженных могли изгнать из города. Они жили лишь в строго определенных местах и всегда должны были носить с собой колотушку или трещотку, которая предупреждала встречных об опасности.

В конечном итоге умирали и те, и другие.

Самым радикальным способом борьбы с чумой была смерть. Если в деревне или городе не оставалось ни одного живого человека без иммунитета, болезнь отступала. Вот только радоваться этому было практически некому.

Русский Декамерон

В Москве в апреле 1353 года умерли великий князь Симеон Иванович, его сыновья и младший брат Андрей, а также митрополит Феогност.

В первую очередь из Москвы убежала царская семья. Уже в конце июля царица Марья Ильинична с сыном (самого царя Алексея Михайловича в столице не было: он находился в походе под Смоленском, так как тогда велась война с Польшей за Малороссию и другие земли) выехала в Троице-Сергиев монастырь, затем в Калязин. Вслед за царицей бежал из Москвы и патриарх Никон. Вскоре стали разбегаться в разные стороны приказные люди и стрельцы. Была ли Переяславская рада воссоединением Украины с Россией

Дошедший до нас ряд распоряжений и запросов царицы, посланных ею из Калязина, свидетельствует о страхе царицы перед проникновением болезни в Калязин или под Смоленск, где стоял царь с войском. Государыня распорядилась нарядить по всем дорогам крепкие караулы из местных обывателей, устроить заставы и тщательно проверять, нет ли где поблизости от дорог очагов чумы.

Можно предположительно считать, что умерших от чумы 1654 года в Москве было до 150 тысяч человек, т. е. больше половины общего числа москвичей. А, например, во владениях князя Алексея Трубецкого процент смертности и вовсе достигал 97, что граничит с поголовным вымиранием.

Позор фельдмаршала Салтыкова

В Россию эпидемия чумы проникла через Молдавию и Малороссию с турецкого фронта во время войны c Османской империей вместе с вернувшимися солдатами, а также через товары и добычу. Увы, не только победы при Ларге и Кагуле стали символом той кампании.

За время эпидемии в Первопрестольной умерло, по разным оценкам, от 60000 до 100000 человек.

В разгар эпидемии из Первопрестольной уехали главнокомандующий граф Пётр Салтыков, московский гражданский губернатор Иван Юшков и обер-полицмейстер Николай Бахметев. И это при том, что государыня велела обеспечить принудительные карантины и изоляторы, дезинфекцию жилищ, закрытие внутригородских рынков и прекращение подвоза съестных припасов, запрещение въезда и выезда из города, закрытие торговых бань, приостановка работ на фабриках, сжигание платья и пожитков, принадлежавших умершим, запрет на открытое церковное отпевание покойников, на их обмывание и последнее целование.

В такие чрезвычайные ситуации репутации людей или укрепляются, или перечеркиваются навсегда. Имя разгромившего Фридриха Великого графа Салтыкова гремело по всей Европе, но в русской истории фельдмаршал не занял место рядом с Румянцевым и Суворовым. Почему?

Победитель при Кунерсдорфе, главнокомандующий во время первого взятия русскими Берлина не просто не смог справиться с московской чумой, но бежал со своего рода поля боя, вверенного ему государыней. И этот позор перечеркнул все выдающиеся успехи.

Бунт: герои и мученики

Брошенные начальством, москвичи пребывали в сумятице. С ними вместе все тяготы проходил их пастырь — архиепископ Московский и Калужский Амвросий (Зертис-Каменский) (1708-1771). Сын выходца из Молдавии переводчика гетмана Мазепы, он, как и доктор Шафонский, родился на Черниговщине и возглавлял Московскую кафедру с 1764 г.

Иоганн Якоб Лерхе, один из врачей, боровшихся с эпидемией, писал:

Среди населения появились призывы к выступлению и мятежу.

По распоряжению Амвросия икону перенесли в церковь Кира и Иоанна. Пожертвованные деньги опечатали, но верующие решили, что архиепископ присвоил подношения.

На следующий день, 16 сентября, на московские улицы вышло ещё больше восставших.

Часть из них двинулась к Донскому монастырю, в котором укрывался архиепископ. После того как обитель была взята приступом, толпа стала искать Амвросия. Его нашли на хорах одного из монастырских храмов, вытащили за стены и устроили публичный допрос. Один из восставших, дворовый Василий Андреев, ударил Амвросия колом, после чего архиепископа долго били, истязали до смерти и буквально разорвали тело на куски.

Вместе с ним пострадал также его племянник, историк и архивист Николай Бантыш, который после этого оглох и в честь погибшего дяди, который как монах не оставил прямых наследников, стал Бантыш-Каменским.

Он самолично вскрывал бубоны. Из пятнадцати его подлекарей чума унесла двенадцать. Заразился и Самойлович — к счастью, легкой формой. Когда доктора Самойловича перевели из больницы в Николо-Угрешском монастыре в Симонову обитель, он взял с собой в качестве санитаров 80 человек, уже переболевших. Никто из них не заразился вновь. При испытании окуривательного порошка он сначала обеззараженную одежду больного надел на себя, потом проверил метод на арестантах-добровольцах, которым за участие в эксперименте была обещана свобода. Всю жизнь руки его оставались в ожогах, полученных во время окуривания.

Еропкин и Орлов действуют

«Видя прежалостное состояние нашего города Москвы, и что великое число народа мрет от прилипчивых болезней, Мы бы сами поспешно туда прибыть за долге звания нашего почли, есть ли бы сей наш поход, по теперешним военным обстоятельствам, самым делом за собою не повлек знатное расстройство и помешательство в важных делах Империи нашей.

В современных украинских реалиях на месте Екатерины и Орлова оказались Зеленский и его команда, в Новых Санжарах не было ни Амворсия, ни Еропкина, чтобы прекратить безобразия. Хочется надеяться, что в том случае, если эпидемия получит распространение, там окажутся врачи, достойные памяти Шафонского и Самойловича.

На излете 2019 года несколько жителей Китая заболели чумой. Эта новость прошла практически незамеченной, и только у людей, знакомых с историей, зашевелились волосы от ужаса.

Челябинскую область накормили колбасой с африканской чумой

На фоне беспощадной борьбы за экологию и триумфального шествия по миру Греты Тунберг мы стали забывать, что вирусные инфекции, убившие десятки миллионов наших предков, остаются главной угрозой существованию человечества. Казалось бы, полностью побежденные микробы время от времени возвращаются в поисках новых жертв, словно пробуя на прочность антивирусную защиту современного общества.

Что же случилось в КНР? В округе Шилин-Гол автономного района Внутренняя Монголия было зафиксировано не менее трех случаев заболевания чумой. Инфицированные были срочно изолированы и отправлены в один из госпиталей Пекина.

Если в прессе об этом писали мало, то в китайских соцсетях эту тему обсуждали настолько бурно, насколько позволяли цензурные рамки — людей взволновала возможность того, что больные могли добираться до места лечения самостоятельно, на общественном транспорте. Появлялись и панические посты — китайцы в ужасе писали, что ни за что не приблизятся к району, в котором расположен инфекционный центр.

На этот раз, кажется, обошлось — качественные санитарные условия и антибиотики смогли подавить вспышку в зародыше, не позволив отдельным случаям болезни перерасти в эпидемию. В начале декабря местная пресса сообщила, что из карантина были выпущены несколько человек, контактировавших с зараженными чумой. Сами они все еще находятся в закрытом больничном отделении и проходят курс лечения.

Не только чума оставила неизгладимые следы в людской памяти. До появления современных препаратов и повсеместной вакцинации в мире периодически бушевали эпидемии оспы, сыпного тифа, холеры и других бактериальных инфекций. Их главным отличием был относительно высокий шанс для организма справиться с болезнью.

Наиболее известна бубонная чума, приводящая к воспалению лимфатических узлов в паховой области, подмышках и шее — их черный цвет дал болезни народное название. Есть еще легочная форма, которая настолько заразна, что передается воздушно-капельным путем.

При всей грозной силе у чумы есть одна слабость: рост уровня санитарии и медицины в больших городах смог выбить заразу далеко за пределы цивилизованного мира в малонаселенные области. В итоге она нашла временное убежище в бесконечных степях, раскинувшихся на территории КНР, Монголии и стран Средней Азии.

Пока судьба милосердна, и ни одна из вспышек болезни не переросла в аналог пандемий, однажды поставивших человечество на грань выживания. Однако расслабляться нельзя — за последние две тысячи лет чума разила редко, но метко.

Источник фото: Wikipedia/Stéphane Magnenat На фото: тарбаган, или монгольский (сибирский) сурок

Невозможно точно определить количество жертв чумной инфекции, сопровождавшей человечество с момента его появления. По самым скромным оценкам, она стала причиной смерти не менее 200 миллионов жителей планеты.

Современные исследователи уверены, что каждой эпидемии предшествовал период катаклизмов и климатических изменений — ураганы и ливни губили урожаи и приводили к массовому голоду и ослаблению иммунитета, а также гнали к людским поселениям орды мелких грызунов.

Вспышку африканской чумы зафиксировали в ЕАО. Найдено 10 очагов

Юстинианова чума стала катастрофой поистине колоссального масштаба: в 541 году нашей эры она вышла из Египта и смерчем прокатилась по Византии и странам Средиземноморья. Историки по-прежнему спорят о цифрах, но они в любом случае шокируют: болезнь убила от 25 до 50 миллионов людей — почти четверть населения Земли в ту эпоху.

Спустя 800 лет она вернулась в виде черного мора, память о котором жива даже сегодня. Жертвами чумы стали от одной до двух третей всех европейцев. Зараза опустошала целые страны, ставила на колени королей и князей церкви, превращала цветущие города в обители теней. До сих пор значительная часть западной культуры отражает генетический страх от пережитой пандемии.

С чумой боролись, терзая свою плоть воздержанием и плетьми, с помощью магии и волшебных амулетов, ртути, серебра и мышьяка, а болезнь стали персонифицировать — в расстроенном сознании одержимых страхом людей правила бал Дева Чума, способная одним мановением руки умертвить целый город.

Когда инфекция отступила, мир перестал быть прежним. Огромные территории лежали опустошенными, а состав населения резко поменялся — меньше всего от чумы пострадали обладатели третьей отрицательной группы крови, так что изменился даже генетический состав жителей Европы.

Вспышки болезни продолжались еще около трех столетий, они были относительно локальным, но не менее летальными. Последняя крупная эпидемия случилась в 1771 году на территории Российской империи, ее центром стала Москва. По всей видимости, инфекцию принесли солдаты и торговцы, вернувшиеся с турецкого фронта. Она истребила от 50 до 100 тысяч человек — прежде всего городских бедняков, живших в условиях полной антисанитарии, — и привела к жестоко подавленному бунту обезумевших от страха горожан.

Главная опасность чумы в наше время — скорость, с которой она может разлететься по миру. Если раньше путешествие на другой конец света длилось месяцами, то сейчас вы за день долетите хоть до Австралии. Именно поэтому так важно отслеживать любые вспышки чумы и людей, контактировавших с ее жертвами, — современная транспортная система может в момент разнести инфекцию по целому континенту.

По идее, нас всех должен спасти антидот, ведь за последнее столетие чумные микробы изучены вдоль и поперек, а значит, некогда грозная инфекция не должна больше представлять никакой опасности. Увы, это не совсем так.

Несмотря на накопленный современными эпидемиологами объем знаний, чума оказалась слишком сложной формой бактериального заражения для того, чтобы одолеть ее раз и навсегда. Ученые пока довольствуются тем, что рисуют карты действующих и реликтовых чумных очагов, а также вырабатывают меры по быстрой ликвидации вспышки заболевания.

В качестве превентивной защиты в России и Китае применяются живые вакцины, созданные на основе ослабленных штаммов чумы. Они способны эффективно защитить человека, но действуют не больше года и могут иметь побочные эффекты.

До момента появления чудодейственных вакцин всегда остается надежда вылечить больного с помощью антибиотиков. Они способны нейтрализовать бактерии, если только они не добрались до легких, — в таком случае смерть наступает в течение суток и спасти пациента почти невозможно.