Чума и странники фото

Победить его возможно будет только после создания вакцины

07.04.2020 в 20:35, просмотров: 31976

Наши вирусологи и врачи-эпидемиологи работают сейчас в самом эпицентре вспышки коронавируса COVID-19. Эти специалисты всегда были на передовой, там, где бушевала сибирская язва, ящур, холера, лихорадка Эбола… Но, пожалуй, самое большое количество эпидемий, более 50, на счету у ученого-инфекциониста, доктора медицинских наук, академика РАН Виктора Малеева.

Он видел болезни, неизвестные другим: легочную чуму, трахому, лихорадку Зика, Ласса, Денге и Чикунгунья. Выезжал на вспышки легионеллёза, работал с больными лепрой, возвратным тифом. Принимал в день по 100 больных холерой. И научился распознавать эту болезнь по запаху. Не остался в стороне, когда в Индонезии специалисты боролись с птичьим гриппом, а в Гвинее с эпидемией Эболы. Будучи на конгрессе в Китае, единственный из участников вошел в палату к больному SARS — атипичной пневмонией. А сейчас с коллегами встал на пути коронавируса.

Все в жизни Виктора Васильевича Малеева было вопреки. В военные годы, оказавшись в эвакуации в Средней Азии, он попал в детдом. Еда доставалась более старшим и сильным ребятам. А Витя подбирал со стола лишь крошки… Он перенес дизентерию, менингит, корь, малярию, из-за лейшманиоза едва не потерял глаз. Но выкарабкался, не стал калекой.

Долгие годы его сопровождала нужда. Первые брюки ему сшили из портянок, присланных отцом с фронта, а пальто первоклашке купила школа. Но паренек, который страдал дистрофией, в 8 лет весил 20 килограммов, а в 16 лет — 44, сумел закончить школу с золотой медалью.

Будучи победителем областных олимпиад по математике, хотел связать свою жизнь с точными науками, поступить в Ташкентский политехнический институт. Но денег, чтобы снимать жилье в областном городе, у него не было. А в Андижане, где он тогда жил, как раз открылся медицинский институт. Так, по воле случая, Виктор Малеев надел белый халат. Начались занятия по латыни, анатомии, а потом и дежурства в больнице.

Стипендия была невелика. Чтобы прокормиться, он вкалывал на сборе хлопка, при норме 80 килограммов сдавал 100. Потом, на третьем курсе, стал делать соседям уколы.

Институт Виктор закончил с красным дипломом. Специализацию врача-инфекциониста выбрал уже осознанно.

— Я сам в детстве много болел, перенесенные инфекционные заболевания в какой-то степени и подтолкнули меня к этой специализации. Еще у инфекций есть удивительная способность: они поражают все органы. И чтобы лечить их, надо быть специалистом широкого профиля. Инфекции текут циклично, они то появляются, то исчезают сами по себе, распространяются по своим законам. Было интересно во всем этом разобраться.

Прежде чем попасть к Валентину Ивановичу Покровскому в Центральный НИИ эпидемиологии в Москве, Виктор Малеев успел поработать врачом в пустыне Кызыл-Кум, в сельской больнице в Калужской области, где ему приходилось самому оперировать, зашивать пальцы трактористам, принимать роды. Потом заведовал врачебной амбулаторией в Подмосковье.

А попав на работу в институт эпидемиологии, вплотную занялся холерой.

— Для меня эта болезнь — родная, я по ней защитил и кандидатскую диссертацию, и докторскую. И, конечно, я безмерно благодарен моему учителю, академику РАН Валентину Ивановичу Покровскому, за его вклад в мое научное воспитание и поддержку. В основном люди при холере погибали от обезвоживания. Человек терял до 10–20 литров в день. Надо было восполнять потерю жидкости. Моя задача была предложить новую терапию, разработать водно-солевые растворы. Для этого я сутки напролет изучал всю доступную литературу, чуть ли не ночевал в библиотеке. Пришлось даже обратиться к такому направлению в науке, как гидродинамика.

И тут как раз холера вспыхнула в Астрахани. Это было в 1970 году. Число заболевших перешло за тысячу, был объявлен карантин. Меня, как специалиста, который занимается растворами для восстановления электролитного баланса, срочно перекинули на юг России. Сотрудники Аптечного института помогли мне в кратчайший срок разработать рецептуру растворов.

При холере умирало обычно до 27% заболевших, а нам в Астрахани удалось избежать летальных исходов. Методика работала! Помню, одной больной я влил за пять суток 120 литров жидкости — 12 ведер, поскольку потери жидкости у ней были чрезмерные. Она была достаточно полной, весила около ста килограммов, у нее было много хронических заболеваний, в том числе сердечно-сосудистые. Но мы ее поставили на ноги.

Эта терапия до сих пор эффективна, разработанные мною пакеты для питьевого раствора под названием регидрон можно купить в аптеках.

— Вы ведь потом работали на вспышках холеры и за рубежом, в Сомали, в Кении, в Йемене. С какими трудностями пришлось столкнуться?

— В 1971 году я в срочном порядке вылетел в Сомали, где располагался наш воинский контингент, был аэродром, пункт базирования кораблей и узел связи. Мы помогали этой стране строить социализм. И тут выяснилось, что в Сомали заболел и умер от холеры наш генерал, высокопоставленный военный атташе. И меня, молодого специалиста, отправили туда выяснять обстановку. Оказалось, что там болеют еще более 70 наших офицеров. Сомалийцы заявили, что они к этому отношения не имеют, это, мол, ваша болезнь. В больницу наших военных не взяли. Сотрудники нашего посольства купили для заболевших отдельный дом, в котором я с нашими офицерами и поселился. Лечил их, ставил им капельницы, кормил, целиком обслуживал, и все они остались живы.

Холера — болезнь коварная. Когда работал потом на вспышке холеры в Кении, видел погибающих людей, которые лежали прямо на земле. При холере бывает очень низкая температура тела, люди обезвожены, пульс практически не прощупывается, давление низкое. Но заболевшие были еще живы, их можно было реанимировать, чем я и занимался, вливая внутриартериально струйный горячий раствор.

А вот в Йемене в 1972 году мне пришлось остаться на несколько месяцев. Меня перебросили в город Ибб, где было много больных холерой. Я там работал в местной больнице. И про меня забыли, вовремя не забрали. Я жил в доме у коллеги, доктора Мохаммада. Он в 50-е годы учился в медицинском институте в Одессе, но русского языка практически не помнил. Так что мне пришлось учить арабский язык. Даже рецепты выписывал на арабском. И теперь могу изъясниться с носителем языка.

В жизни Владимира Васильевича Малеева было много парадоксального. Например, ему приходилось не только подтверждать инфекции, но и опровергать их наличие. И порой за этим тянулось целое расследование.

Еще одна любопытная история случилась на Кубе. В 1993–1994 годах выяснилось, что люди на острове стали слепнуть, и одновременно у них наблюдалось поражение нервной системы. И таких было несколько тысяч человек. Прилетевший на Кубу американский вирусолог Даниел Карлтон Гайдушек, несмотря на запрет со стороны США, предположил, что все дело в прионной болезни, при которой ткани головного мозга деградируют, превращаясь в губчатую массу.

Гайдушек долго жил среди аборигенов племени фору в Новой Гвинее, изучал болезнь куру и пришел к выводу, что она связана с традицией каннибализма. У родственников было принято съедать мозг умершего близкого человека, а также мозги врагов. Такой вот ритуал. Гайдушек посчитал, что болезнь куру вызвана латентным вирусом, имеет инфекционную природу. Получил за эту работу Нобелевскую премию. Хотя потом выяснилось, что инфекционный агент куру — прион, нормальный белок организма, принявший патогенные свойства. Но сам Гайдушек прионовую теорию не признавал. Он был уверен, что губчатую энцефалопатию вызывают так называемые медлено прогрессирующие вирусы.

И вот, приехав на Кубу, он посчитал, что у местных жителей та же медленная инфекция. Фиделю Кастро эта идея понравилась, он был уверен, что это проделки американцев. Что на их военно-морской базе в Гуантанамо стоят какие-то ветродуйки, и они намерено разносят заразу, которая идет в сторону Кубы.

В это время на остров Свободы прилетел первый заместитель председателя Правительства РФ Олег Сосковец. Фидель Кастро рассказал ему о тяжелой инфекции, и он решил прислать на Кубу российских вирусологов.

Я прилетел на Кубу с офтальмологом и неврологом. Нам было поручено разобраться с этим вирусом. Но мы выяснили, что недуг кубинцев — в нехватке витаминов. Советский Союз долгие годы помогал Кубе. А после распада СССР помощь прекратилась. На острове началась гуманитарная катастрофа. Почти все площади у них были заняты сахарным тростником. Треть объема сахара раньше шла в нашу страну. Потом сахар у них никто не брал. Пришлось продавать в другие страны фрукты и овощи, которых кубинцам самим не хватало. В результате у местных жителей стало нарушаться зрение, все чаще случались нервные расстройства.

Надо заметить, что вывод о витаминных нарушениях, который мы сделали, очень не понравился Фиделю Кастро. Ему легче было все беды списать на внешних врагов.

В смутные перестроечные годы, когда в институте эпидемиологии перестали платить зарплату, Виктор Малеев начал сотрудничать с международными организациями. Работал в Таджикистане, когда там наряду с гражданской войной свирепствовал брюшной тиф. Выезжал в Армению, Азербайджан, Грузию и Молдавию. В зонах военных конфликтов то и дело вспыхивали инфекции. Ученый помогал правительству составлять планы борьбы с инфекционными болезнями.

Виктор Васильевич вспоминает, что еще в студенческие годы, начитавшись Георгия Шилина, который в своей книге описывал проказу, и Викентия Вересаева, который рассказывал о лечении дифтерии, они с однокурсниками поклялись, что не отступят перед самыми опасными инфекциями, всегда будут там, где нужна будет их помощь.

— Помню, когда я приехал в Нукус, в Каракалпакию, на вспышку холеры, там разлилась Амударья. И встретил там своего одногруппника, Владимира Идунова, который работал в лепрозории в тяжелейших условиях. Он напомнил мне о нашей клятве. Но ведь и я остался верен ей. Мне в составе международной команды ВОЗ в 1994 году довелось работать с легочно-бубонной чумой в Индии, в городе Сурат. Страна была закрыта, самолеты не летали. 80% больных умерли от этой инфекции в течение трех дней. Стояла жара. А мы в больницах работали в противочумных костюмах. Вместе с эпидемиологом из Америки и диагностиком из Китая разрабатывал эффективные мероприятия по ликвидации чумы. И был за это награжден орденом Дружбы.

В 1998 году Виктор Малеев попал в Ирак. На страну тогда уже было наложено торгово-финансовое эмбарго. Нефть иракская сторона могла продавать только в ограниченных количествах, в основном — чтобы пополнить запасы продовольствия. Но его все равно не хватало. Не было в достаточном количестве и хлора. На его импорт были введены ограничения, считалось, что хлор как исходный материал можно использовать для создания ядовитого газообразного хлора. Уровень очистки питьевой воды снизился. Что привело к распространению инфекций. Вспыхнула холера, лекарств в стране не хватало, в Ираке начали умирать дети.

— Помощь американских врачей, как и французских, иракская сторона отвергла. А меня решили послать в Ирак еще и потому, что я знал на бытовом уровне арабский язык. В страну тогда можно было въехать только через Иорданию, чтобы попасть из Аммана в Багдад, мне пришлось преодолеть более тысячи километров. Я много работал, спасал больных холерой, в том числе и в северных городах, где жили курды. Одновременно с Багдадом США бомбили и Мосул. Вместе с больными иракцами я сидел в бомбоубежище, продолжал оказывать им помощь. Помню, целых два месяца ни слова не говорил на русском. Объезжая много точек, читал лекции врачам на английском.

— Раньше у нас в Гвинее, в городе Киндия, действовала советско-гвинейская вирусологическая лаборатория. Мы помогали африканской стране бороться с инфекциями. А с распадом СССР из-за отсутствия денег эту лабораторию пришлось закрыть. Спустя годы нужно было заново восстанавливать все научные связи, вести переговоры с правительством, заинтересовать местные органы здравоохранения. Мне удалось найти тех, кто когда-то учился у нас, связи были восстановлены. И вскоре прилетел наш самолет с санитарно-эпидемиологическими бригадами.

Но до их прибытия Виктору Малееву и Михаилу Щелканову первыми из российских специалистов пришлось оказывать помощь больным.

Специалистам стоило немалых трудов убедить местных жителей соблюдать профилактику, в частности, не есть мясо диких животных, распространителей болезней.

— Работая в очаге эпидемий, не боялись заразиться?

— Я знал, на какую инфекцию иду. Знал, как от нее защититься. Принимал все меры предосторожности, облачался в специальный костюм, надевал маску. От желтой лихорадки, холеры, чумы, малярии вакцинировался, принимал антибиотики.

— Вы сейчас вплотную занимаетесь коронавирусом. Бываете на совещаниях у главы Роспотребнадзора Анны Поповой. По сути, идет война без выстрелов. Что можете сказать об этом новом вирусе, в чем его особенность? И когда эпидемия пойдет на спад?

— Инфекции были, есть и будут, они — часть природы, существуют по своим законам. Только за последние годы их появилось около 20–30. А теперь вот коронавирус застал человечество врасплох, захватил весь мир, что показывает его значимость. Эта инфекция тоже из природы. У вируса после мутации в организме животного появилась возможность заражать человека. Эта инфекция быстро распространяется. Но есть и положительные моменты — в Китае она стихает.

Предсказать, когда коронавирус будет окончательно побежден, нельзя, потому как это инфекция новая. И нет пока средств борьбы с ней. Когда появится вакцина, значительную часть населения привьют, тогда можно будет определить сроки ее окончания.

— Многие сейчас сетуют: самим, мол, не хватает средств защиты, а мы отправляем самолеты с масками, аппаратами ИВЛ в Италию, Америку, Сербию.

Чуму обычно ищут в зубах.

— Это скоротечная болезнь: она, в отличие от сифилиса или туберкулеза, не успевает оставить следов на скелете. А в пульпе зуба много кровеносных сосудов, и там велика вероятность найти остатки бактерий. Вдобавок зуб — самая плотная часть тела человека. Он отлично сохраняется и после смерти, поэтому к заключенному внутри биологическому материалу не примешиваются внешние загрязнения,— объясняет первооткрывательница древней чумы Резеда Тухбатова, старший преподаватель кафедры биохимии и биотехнологии Казанского федерального университета (КФУ).

Несмотря на возраст (едва за 30) и то, что Резеда пока еще только кандидат биологических наук, она один из ведущих специалистов по древним болезням в РФ. Интересуется сифилисом и туберкулезом, но ее конек — чума. После того как Резеда Тухбатова нашла доказательства чумной эпидемии в средневековом Булгаре, ей шлют образцы со всего Поволжья. Коллекция зубов и иных костных останков в ее лаборатории за 5 тысяч экземпляров. Стоит ли удивляться, что очередные зубы, привезенные из Самары, дали сенсационный результат? В них обнаружили древнейшие, известные на сегодня, образцы бубонной чумы, возрастом 3800 лет!

Средство массового заражения

Сразу оговоримся: ученые знают и более старую разновидность чумы. Образцам, найденным в Армении, 5 тысяч лет. Но то была менее заразная болезнь, она не приводила к появлению бубонов и не могла вызвать такую массовую смертность, как наводящие до сих пор ужас эпидемии Средних веков. Попросту говоря, бактерия еще не передавалась через укусы насекомых.

А вот в более древних армянских штаммах подобного нет.

— Скорее всего древняя болезнь распространялась воздушно-капельным путем, как большинство простудных заболеваний,— объясняет Резеда Тухбатова.— Судя по всему, обе вариации чумы долгие годы существовали параллельно.

В статье, опубликованной в июне этого года в авторитетном научном журнале Nature, российско-немецкая команда ученых построила полную генеалогию бактерии. По версии авторов, все последующие разновидности — что Черная смерть, выкосившая Европу в XIV веке, что нынешняя чума, от которой, кстати, по-прежнему умирают — ведут свой род от штамма из самарской находки. С немецкой стороны над проектом работал глава Института исследований истории человечества Макса Планка Йоханнес Краузе.

Этот профессор, которому нет и 40,— автор ряда сенсаций, и все они — из истории эволюции болезней. Только в этом году методом генетических исследований он доказал, что Европа — родина проказы, а вирус гепатита B сопровождает человека как минимум 7 тысяч лет. Геном Yersinia pestis с лондонского средневекового чумного кладбища Йоханнес Краузе расшифровал еще в 2011-м. А заодно доказал происхождение чумной палочки от куда более мирной возбудительницы псевдотуберкулеза. Неудивительно, что, когда Резеда Тухбатова в 2014-м решила доказать факт эпидемии чумы в столице Волжской Булгарии, она отправилась в лабораторию Краузе. И многолетнее сотрудничество привело к открытию.

Работа казанских и немецких ученых построена так: наша сторона собирает и готовит образцы, в ФРГ вычленяют геном. И дело не в том, что у нас нет нужной техники: аппаратура в ряде научных центров имеется. Дело в том, как с ней работают.

— Нужны не просто стерильные, а сверхстерильные условия. Мы надеваем специальный костюм, и не в один слой. В помещении должно поддерживаться положительное давление, чтобы ничего не заносило снаружи. Требования строже, чем к операционным,— говорит Резеда Тухбатова.— К сожалению, ничего подобного в России пока нет.

В целом виде чумные палочки так долго не сохраняются, поэтому заразиться ученые не могут. Зато им предстоит собирать полный геном бактерии из множества разрозненных обрывков.

— Последнее время к теме большой интерес, и наши представления о древних болезнях быстро меняются,— рассказывает Резеда Тухбатова.— Недавно считалось, что Черная смерть появилась только в XIV веке. Потом оказалось, что Юстинианова чума вызвана той же бактерией. А теперь мы видим, что ей почти 4 тысячи лет.

Ответ на загадку

Михайловский курганный могильник в Кинельском районе Самарской области, где нашли чуму, на первый взгляд ничем не выделяется среди других. Он относится к XVII веку до н.э., это поздний бронзовый век, срубная культура (названа так из-за способа погребения).

— Ее представители рыли могильную яму и устанавливали в ней сруб. Потом перекрывали его бревнами и засыпали землей. Получался такой подземный домик,— объясняет директор Музея археологии Поволжья Павел Кузнецов.

Похожих курганов в этих краях немало. Их часто раскапывают, когда на склонах кургана собираются пахать или строить. Так было и в этот раз. В 2015-м в могильнике нашли девять скелетов, а в 2016-м археолог Александр Хохлов переслал казанским палеогенетикам по одному зубу от каждого. В двух образцах и нашли чумные бактерии.

— Для историков оставалась загадкой высокая смертность населения в срубной культуре. Особенно много умирало детей,— говорит Хохлов.— И вот у нас есть вариант ответа: возможно, дело в чуме.

У эпидемии могли быть и более глобальные исторические последствия. В XVII–XVI веках до н.э., то есть вскоре после того времени, к которому относятся находки из Михайловского могильника, люди срубной культуры из этого региона смещаются западнее, до Поднепровья. Как знать, не стронула ли их с места чума? Впрочем, ученые осторожны в выводах.

— Не найдено ни одного поселка, где были бы следы массового вымирания из-за болезни. Почему мы в этом уверены? Потому что во время массовой эпидемии происходит упрощение погребального обряда: уменьшается глубина захоронений, появляются коллективные. Ничего этого в срубной культуре мы не наблюдаем,— констатирует Павел Кузнецов.— Возможно, болезнь была не столь страшная.

Важно оговориться, что, несмотря на раскопки, о людях срубной культуры мы знаем еще очень мало. Судя по всему, это были ираноязычные племена, предки сарматов, возможно, и скифов. Жили оседло. Как считает Александр Хохлов, занимались земледелием и скотоводством. Павел Кузнецов не согласен: все они скотоводы, растения не выращивали. Как бы то ни было, до понимания того, как болели в бронзовом веке и к чему привели древние эпидемии, ученым еще копать и копать.

— Главное, чтобы народ из-за чумы не запаниковал и не начал мешать раскопкам. Там ведь живых бактерий нет,— говорит Александр Хохлов.

К слову, даже расшифровав геном Черной смерти, команда Йоханнеса Краузе не смогла объяснить, почему от нее умерло столько народу. Нынешние разновидности чумной палочки очень похожи на ту, ископаемую. Но смертность от них гораздо ниже, даже если болезнь не лечить.

Изучение эволюции болезнетворных бактерий дает шанс предсказать дальнейшее развитие других возбудителей опасных болезней. И в конечном счете помочь врачам противостоять им, уверен профессор Краузе. Но уже сейчас ясно, что открытие группы российских и немецких ученых дает шанс на новое прочтение ряда загадочных страниц в истории человечества.

Общество в Армении по-прежнему расколото, но теперь уже совсем по иному – на тех, кто носит маски и на тех, кто наплевал на опасность заразиться и заразить других.

Как известно, история движется по спирали - что случилось, скажем, 400 лет назад, может повториться сегодня, с поправкой на современные реалии. Увы. Я толком не знаю, как вели себя наши предки во время оно, когда в стране полыхала эпидемия чумы или какой другой заразы. Наверняка наши историки тогда писали об этом. Если такие упоминания есть, их надо сделать достоянием общественности. Было бы полезно всем нам, а нашему коменданту Тиграну Авиняну, в особенности.

Просматривал на днях "Дневник чумного года" Даниэля Дефо об эпидемии бубонной чумы в Европе – Великой Чумы 1665-1666 годов. Представьте себе, лондонцы тогда себя вели точно так же, как их потомки сегодня. Как в других странах дела обстоят? Сошлюсь на источники, вызывающие доверие, конкретно - на своих сыновей. Старший, живущий в Германии, уже месяц с семьей безвылазно сидит дома, работает дистанционно.

– Разгуляешься тут, как же, - рассказывает он. - Соседу в доме напротив исполнилось 50 лет. Приехали поздравить родители с сестрой. Кто-то из соседей с активной гражданской позицией немедленно позвонил в полицию и сообщил о нарушении правил карантина. Тут же приехала полиция и забрала всех в отделение – оформить штрафы и провести разъяснительную работу.

В шестидесятые годы прошлого века мир сотрясал "гонконгский" вирусный грипп. Не знаю как где, а как реагировали тогда на опасность москвичи, можно судить по песне Высоцкого написанной по этому поводу:

Очень вырос в целом мире

Гриппа вирус — три-четыре! —

Ширится, растёт заболевание.

Если хилый — сразу в гроб!

Сохранить здоровье чтоб —

Применяйте, люди, обтирания!

Словом, все как всегда. Россия – это Россия, немцы – это немцы.

Откровенно говоря, глядя на поведение значительной части наших граждан, на вероятность скорой победы над этим вирусом в Армении смотрю без особого оптимизма.

Да, малый центр малолюден. Да, многие тут ходят в масках и перчатках. Но вы наведайтесь на окраины или посмотрите, как в деревнях люди борются с пандемией.

Конечно, законопослушные и здравомыслящие граждане живут не только в центре Еревана. Многие из них, сидя дома за компьютерами креативят, пытаясь разнообразить жизнь себе и другим. Одни создали сайт decameron.am, куда все желающие могут написать свои истории из жизни (кто не в курсе, классический "Декамерон" про то, как 10 молодых людей, спасаясь от чумы самоизолируются, выражаясь современным языком, на даче и коротают время, рассказывая по очереди истории).

Другие придумали в соцсетях игру, какие названия фильмов более всего подходят к сегодняшним реалиям, а которые должны попасть под цензуру коменданта. Например, "Я шагаю по Москве" - это для сегодняшних реалий самая настоящая крамола, а вот фильм "Один дома" – самое то.

Но сколько у нас таких сознательных граждан? Наверняка не густо. Представители большинства играют во дворах многоэтажных домов в нарды.

На днях карантин продлили еще на месяц, до 14 мая. Помогут ли эти 30 дней справиться с коронавирусом?

Был такой анекдот, может, даже больше притча. Пастор и ребе наблюдают за боксерским поединком. Перед тем как выйти на ринг, один из спортсменов начинает креститься.

– Это ему поможет? - интересуется у пастора ребе.

– Если умеет хорошо боксировать, то да!

В последние годы я переехал из центра жить за город. Не за 30 или 50 километров, а впритык. Ереван заканчивается и начинается моя деревня. В прошлую пятницу тут случилась беда. Местного электрика ударило током – погиб на месте. Еду в субботу в магазин и глазам не верю – больше сотни людей плотной толпой кучкуются на узенькой улочке – пришли на панихиду. Само собой, без масок и перчаток. По очереди обнимают и целуют родных усопшего, говорят слова утешения.

На следующий день спрашиваю у соседа, местного жителя: "Вы в своем уме? Вам что, закон не писан? Представляешь, что случится, если кто-то из собравшихся был болен?"

"Слушай, вирусы приходят и уходят, а память остается. Он чей-то родственник, чей-то друг, коллега, мой одноклассник. И что мы за люди тогда, если не пойдем проводить в последний путь. Ты бы сам не пошел? И на похороны пошли, и на поминки. Проводили по-человечески, как того наши адаты (традиции. – ред.) требуют", - прозвучало в ответ.

Есть над чем задуматься. Вот представьте, приехал бы наряд полиции на похороны или поминки. Стали бы они разгонять собравшихся и штрафовать за нарушение режима ЧП? Смешно даже такое представить. Нет, мы далеко не немцы. И это не хорошо, и не плохо. Это факт.

В начале марта проводил пресс-конференцию с экспертом-обществоведом, который особо отметил: коронавирус – это проблема, но не трагедия. Трагедией будет, если мы, как это произошло в некоторых постсоветских странах, начнем перекрывать дороги, забрасывать камнями автобусы со своими заболевшими соотечественниками, блокировать выделенные для больных медучреждения, если они расположены недалеко от нашего дома.

К счастью, этого не случилось. Ни жителям курортного Цахкадзора, куда привезли первых "подозреваемых", ни жителям других районов даже в голову не пришло протестовать. Более того, уверен, если не приведи Господь, завтра в дверь постучатся и скажут, что все пансионаты переполнены, а у вас есть свободная комната, примете на карантин человека на 14 дней, многие из наших граждан, не колеблясь, согласятся.

Таковы наши гены, таков менталитет. Но это что касается "хороших" генов. Теперь о "генах", над которыми стоит поработать.

Более чем уверен, что среди тех, кто не носит маски и перчатки, нарушает указания коменданта, немало ярых сторонников действующего премьер-министра Никола Пашиняна. С одной стороны они готовы порвать на мелкие куски любого, кто скажет что-то нелестное в адрес их кумира. С другой, все призывы Пашиняна соблюдать карантин пропускают мимо ушей.

А если пройдет и этот месяц карантина и окажется, что из-за беспечности и разгильдяйства части нашего общества пандемия не идет на спад, а следовательно, экономику страны продолжает затягивать в омут, работы нет, деньги кончились, кого будем назначать виновным? Явно не трех бывших президентов. И не действующего премьера и президента. Мы сами и будем виноваты. Белые и черные, в масках и без них – все вместе и каждый в отдельности.

Знаковые изображения и научные открытия космического телескопа Хаббла пересмотрели наш взгляд на Вселенную. Чтобы отметить 30 лет его научных открытий, сделали подборку последних видео и фото двух гигантских туманностей, которые напоминает медуз. Это изображение одного из самых фотогеничных примеров многих турбулентных звездных питомников, которые телескоп наблюдал за свою 30-летнюю жизнь. Видео и фото взяты у Space Telescope.

24 апреля 1990 года космический телескоп Хаббл был запущен на борту космического челнока Discovery вместе с экипажем из пяти астронавтов. Развернутый на низкую околоземную орбиту днем ​​позже, телескоп открыл новый взгляд на космос.

Хаббл революционизирует современную астрономию не только для астрономов, но и для того, чтобы привлечь публику к удивительному путешествию в области исследований и открытий. Кажущиеся бесконечными, захватывающие дух небесные снимки Хаббла обеспечивают визуальную стенографию для его образцовых научных достижений.

В отличие от любого другого телескопа до этого, Хаббл сделал астрономию актуальной, увлекательной и доступной для людей всех возрастов. На сегодняшний день миссия принесла 1,4 миллиона наблюдений и предоставила данные, которые астрономы всего мира использовали для написания более 17 000 рецензируемых научных публикаций, что делает ее одной из самых плодовитых космических обсерваторий в истории. Один только его богатый архив данных будет способствовать будущим астрономическим исследованиям для будущих поколений.

Каждый год космический телескоп Хаббла НАСА / ЕКА посвящает небольшую часть своего драгоценного времени наблюдению особому юбилейному изображению, демонстрирующему особенно красивые и значимые объекты. Эти изображения продолжают бросать вызов ученым новыми захватывающими сюрпризами и очаровывать публику все более запоминающимися наблюдениями.

Новая веха в его истории ознаменовалась портретом двух красочных туманностей, которые показывают, как энергичные, массивные звезды лепят свои дома из газа и пыли. Хотя NGC 2014 и NGC 2020 кажутся отдельными на этом изображении в видимом свете, они фактически являются частью одного гигантского комплекса звездообразования. В наблюдаемых здесь областях звездообразования преобладает свечение звезд, по крайней мере, в 10 раз более массивное, чем наше Солнце. Эти звезды имеют короткую жизнь — всего несколько миллионов лет по сравнению с 10 миллиардами лет жизни нашего Солнца.

Напротив, туманность синего цвета ниже NGC 2014 была сформирована одной гигантской звездой, которая примерно в 200 000 раз ярче нашего Солнца. Это пример редкого класса звезд, называемых звездами Вольфа-Райе. Считается, что они являются потомками самых массивных звезд. Звезды Вольфа-Райе очень светящиеся и имеют высокую скорость потери массы при сильном ветре. Звезда на изображении Хаббла в 15 раз массивнее Солнца и выпускает мощные ветры, которые расчистили область вокруг нее. Он выбросил свои внешние слои газа, сметая их в форме конуса и обнажая свое жгучее горячее ядро. Он выглядит смещенным от центра, потому что телескоп смотрит на конус под слегка наклонным углом. Через несколько миллионов лет звезда может стать сверхновой.

Звезды, большие и маленькие, рождаются, когда облака пыли и газа коллапсируют из-за гравитации. По мере того, как все больше и больше материала падает на формирующуюся звезду, она, наконец, становится достаточно горячей и плотной в своем центре, чтобы вызвать реакции ядерного синтеза, которые заставляют звезды, в том числе наше Солнце, сиять. Массивные звезды составляют всего несколько процентов от миллиардов звезд в нашей Вселенной. Тем не менее, они играют решающую роль в формировании нашей Вселенной посредством звездных ветров, взрывов сверхновых и производства тяжелых элементов.