В инфекционной больнице не могут поставить диагноз

В редакцию нередко обращаются читатели, недовольные нашей медициной. И жалобы эти касаются не только длинных очередей к врачам, но и тем, что им самим или их родным поставили неправильный диагноз, и это привело к тому, что болезнь оказалась запущена и процесс лечения занял много времени.

”МК-Эстония” выяснила, существуют ли предписания о сроках, за которые пациенту должен быть поставлен диагноз, почему врачи порой ошибаются и куда обращаться, если изначально болезнь не была обнаружена.

Постановка неправильного диагноза или ситуация, при которой врачи вообще не могут поставить диагноз, одинаково плоха, ведь в этом случае пациент не получает надлежащего лечения. А, как известно, лечить запущенную болезнь гораздо сложнее и дольше, чем если причина проявившихся симптомов выявлена на ранней стадии.

Месяц без диагноза

Тетю Игоря Галину сильно тошнило, поднялась температура. Приехавшая на вызов скорая помощь решила госпитализировать 71-летнюю женщину, поскольку ее состояние вызывало опасения. Однако на момент обращения Игоря в редакцию диагноз за три недели нахождения в больнице женщине так и не был поставлен.

”Врачи ходят, пожимают плечами, а у человека в течение месяца живот болит практически каждый день. Температура поднималась аж до 40,7 градуса! И вот она лежит в больнице, а такое ощущение, что врачи ждут, пока она сама выздоровеет, встанет и уйдет, — возмущается Игорь. — Пугает это. Изначально врачи даже разрезали тетю, потому что у нее когда-то была операция на кишечнике, и они решили проверить эту версию. Но ничего не нашли, зашили и отпустили домой. Теперь у нее загноился шов, и вот она снова в больнице, где ей все еще не могут поставить диагноз”.

Мужчина жалуется на то, что его родственница не может есть, ее постоянно тошнит, состояние ее здоровья оставляет желать лучшего. Им приходится каждый день ездить к Галине в надежде узнать у врачей что-то новое, но новостей нет.

”Тяжело каждый день приходить к родному человеку и видеть искаженное от боли лицо. Это какое-то безразличие, и очень сильно раздражает чисто по-человечески. Любому человеку за месяц можно было бы поставить диагноз. Да и на ноги за месяц уже можно было поставить, — считает Игорь. — Пытаемся достучатся до врачей. Гастроэнтеролог приходила, сказала, что зря разрезали, но больше ничего не предпринимал никто”.

Руководитель по связям с общественностью Департамента здоровья Ийрис Салури констатирует, что таких требований или критериев, которые бы устанавливали допустимые сроки, в которые пациенту должен быть поставлен диагноз, не существует.

”Кроме того, поставщик медицинских услуг заинтересован в том, чтобы диагноз был поставлен как можно раньше, так как от этого зависит дальнейшее лечение. Если у человека есть сомнение в поставленном ему диагнозе или он не получает никакого диагноза, у него всегда есть право на вторичное мнение”, — добавляет представитель Департамента здоровья.

Вторичное мнение означает дачу оценки относительно правильности диагноза, назначенного лекарственного препарата или необходимости медицинской услуги, выясненных альтернатив и ожидаемого эффекта, а также рисков, связанных с оказанием медицинской услуги. Точный порядок, как и то, на каких условиях можно получить вторичное мнение и в каком объеме Больничная касса оплатит возмещение при его наличии, установлен постановлением министра социальных дел от 2002 года.

Запущенная болезнь

Елизавета столкнулась с другой проблемой. Ее дочери Нике уже второй раз поставили диагноз, который оказался неверным, из-за чего лечение не было начато вовремя.
Первый случай произошел год назад, когда Нике был год и четыре месяца. У ребенка появился насморк, кашель, девочке было трудно дышать. Елизавета, естественно, первым делом обратилась к семейному врачу. У Ники взяли анализ крови и послушали. Врач успокоила девушку, что легкие и бронхи ее дочери чистые, и посоветовала делать ингаляции физраствором и промывать им нос, в общем, продолжать делать то, что делалось и до визита к доктору.

”Ребенку лучше не становилось, и мы поехали в Мустамяэскую детскую больницу. Там снова взяли анализы, которые показали небольшое воспаление. Кроме того, доктор послушал дочку и поставил диагноз — обструктивный бронхит, — рассказывает Елизавета. — Нам назначили антибиотики, ингаляции с лекарством. Я уехала из больницы со спокойным сердцем, потому что мне помогли узнать диагноз ребенка и чем его лечить. Когда мы в следующий раз оказались у семейного, я не стала ругаться, у всех бывают ошибки”.

После этого Ника не болела ни весной, ни летом. И снова обратиться к врачу пришлось уже когда ребенок пошел в детский сад.

”Это было в январе. Дочке два годика, однажды утром она начала кашлять лающим сухим кашлем, ее стало тошнить, — вспоминает девушка. — Муж с ребенком поехал к семейному. Дочку послушали, сделали анализ крови и сказали, что все хорошо. Муж просил направление на рентген, но его не дали”.

После визита к врачу Елизавета зашла на государственный портал, чтобы проверить назначения врача и увидела диагноз, который поставили ее дочери — неаллергическая астма. Тем временем Нике становилось только хуже. Ребенок не спал, не ел, температура поднялась до 39,3, и Елизавета повезла дочь в больницу.

”Там ребенка осмотрели, послушали, взяли кровь… и снова сказали, что все в порядке. Я объясняла доктору, что ребенок не спит и не ест, просила помочь нам, но меня отправили решать эти проблемы у семейного врача. Я вышла из больницы, полная возмущения, — делится Елизавета. — Дома Нике становилось только хуже, каждые пять минут она заливалась кашлем, а за час ее вырвало четыре раза. В итоге мы вызвали скорую, и ребенка увезли в инфекционную больницу Мериметса”.

Там, по словам мамы Ники, девочке сразу поставили капельницу, а утром пришел доктор и назначил все возможные анализы, а также рентген. Через три часа диагноз был поставлен — метапневмовирус плюс респираторно-синцитиальный вирус, что дало осложнение — воспаление правого легкого.

”Я, когда узнала, честно, чуть не упала в обморок! Врач сказал, что хорошо, что меня не подвел материнский инстинкт, и мы вызвали скорую, потому что неизвестно, чем бы это все закончилось, — говорит Елизавета. — Неделю дочка лежала под капельницей два раза в день, четыре раза в день ей давали антибиотики внутривенно, а еще сироп от кашля, лекарство от гриппа. Я думаю, не стоит говорить, в каком состоянии была она и, тем более, я.

И теперь дома нам еще надо долго лечиться. Если бы правильный диагноз был поставлен вовремя, всего этого можно было бы избежать! Спасибо большое врачам больницы в Мериметса за хорошее отношение к детям и взрослым, за то, что нашли проблему”.

Руководитель по связям с общественностью Департамента здоровья Ийрис Салури отмечает, что если диагноз был поставлен неверно, у пациента есть право на вторичное мнение.

Салури добавляет, что с жалобой можно обратиться к руководству медицинского учреждения, которому также можно предъявить требования по нанесенному ущербу, или в Экспертную комиссию по качеству медицинских услуг, работающую при Министерстве социальных дел. Также у пациента есть право обратиться в суд по поводу компенсации ущерба. Несет ли врач ответственность и в какой мере, по словам представителя Департамента здоровья, решается после выяснения всех обстоятельств.

Ограниченный бюджет на исследования

Семейный врач Андрей Борисов рассказывает, что как каждый организм, так и каждая болезнь очень индивидуальна и имеет свои черты, так что одно и то же заболевание у разных людей может протекать по-разному.

”Во-первых, нельзя открыть книгу и по ней поставить диагноз. Уже давно многие болезни изменились и не протекают классически, как это описано в книгах, как этому учат врачей в университетах, — объясняет доктор. — Во-вторых, у нас почему-то люди наивно полагают, что уровень современной медицины позволяет диагностировать и лечить все болезни. К сожалению, мы не так развиты, как хотелось бы. Мы не все можем вылечить и не все возможно диагностировать, в противном случае мы все жили бы очень долго, а то и бесконечно”.

В-третьих, если говорить о семейных врачах, Андрей Борисов обращает внимание, что они тоже не все могут и достаточно ограничены в возможностях диагностики.

”Есть исследования, которые мы просто не имеем права проводить, те же самые томографии или какие-то более сложные исследования, которые, может быть, как раз помогли бы поставить диагноз на более ранней стадии, — замечает Борисов. — Плюс мы ограничены фондом исследований, то есть существуют определенные суммы, установленные Больничной кассой, которые нельзя превышать. В результате ты хочешь назначить исследование, но начинаешь думать, уложишься ты или нет. В других странах такого нет, так как это не дает врачам быть врачами”.

Семейный врач добавляет, что в Эстонии достаточно маленькое население, поэтому редких заболеваний мало, врачи их видят, соответственно, не часто. И когда возникает сложный случай, возможно даже, врачи сталкиваются с заболеванием, которое еще не встречалось в Эстонии, вероятность ошибки, безусловно, повышается.

Вводящие в заблуждение симптомы

Кроме того, по словам Андрея Борисова, существует много заболеваний с похожими симптомами. Иногда это лож

но наводит врачей на мысль, что они столкнулись с не очень серьезной проблемой.
”Невозможно всем людям, например, с температурой, назначать исследования по максимуму. Принцип медицины — идти от простого к сложному. Если человек кашляет, мы никогда не начинаем с проведения компьютерной томографии или биопсии. Мы начинаем с простого — анализа на воспаление, обычного рентгена легких и дальше идем по пути усложнения. Иногда из-за этого мы можем терять определенное время, — констатирует доктор. — Но по-другому, к сожалению, невозможно. Это общемировая система, и делать иначе ни экономически, ни медицински нецелесообразно. Мы и так в сложном экономическом положении, да и человека нет смысла облучать томографом каждый раз из-за простого кашля”.

Говоря о схожих симптомах, семейный врач приводит в пример инфаркт, при котором классическими симптомами считаются боль в области груди, одышка. Но порой инфаркт может протекать абсолютно нетипично как у мужчин, так и у женщин. Иногда начинает болеть живот, чаще верхняя часть. Такие же симптомы бывают при гастрите.

”Однако мы смотрим на историю болезни, на другие факторы. Инфаркт на пустом месте редко развивается, поэтому мы обращаем внимание на проблемы с сердцем, которые были до этого. К тому же, мы делаем кардиограмму, — говорит Борисов. — При том же инфаркте иногда болит челюсть и шея. В моей практике был один такой случай. Бывает и безболевая форма, когда у пациента инфаркт, но при этом ничего не болит, просто человеку плохо, он потеет, сил нет”.

Проблемы со зрением, по словам семейного врача, тоже могут вводить в заблуждение. Пациент может жаловаться на то, что пропадает боковое зрение. И если человек пожилой, можно пойти по неправильному пути, полагая, что это проблема с глазами. А это может быть неврологическая проблема.

”Под каждым симптомом, на самом деле, может скрываться что-то еще. Бывает, человек жалуется, что у него болит сердце. Обычно, когда мне такое говорят, я спрашиваю, откуда человек знает, что это именно сердце. Ведь когда болит в груди, может быть все что угодно. Правильно говорить — боль в груди или боль в области сердца. Когда человек жалуется на эту боль, надо держать в уме, а нет ли у него камней в желчном пузыре, например. Потому что очень часто проблемы желчного пузыря отдают болью в область груди”, — обращает внимание Андрей Борисов.

Он добавляет, что бывают такие патологии, особенно у пожилых людей, когда много разных болезней, они наслаиваются друг на друга, и образуется гибрид заболеваний, порой по несколько десятков диагнозов. Все это усугубляет состояние пациента, при этом единого диагноза поставить невозможно.

”Не стоит переоценивать свою компетенцию. Если сомневаешься, то лучше сделать исследования по максимуму. Если не удается поставить диагноз или вылечить человека, нужно максимально быстро запросить консультацию узкого специалиста”, — считает Борисов.

Семейный врач также говорит, что многое зависит не только от знаний врача, от его опыта, немалую роль играет и то, что рассказывает пациент. Иногда человек может забыть или вообще постесняться сказать о каком-то симптоме, особенно, когда вопрос касается мочеполовой системы или прямой кишки. Хотя с врачом надо быть предельно откровенным, рассказывать ему все. Сбор анамнеза, по словам доктора, — это самое главное в постановке диагноза.

Шпаргалка для пациента

28.09.2017 в 19:28, просмотров: 41229

Мы вынуждены доверять врачам, потому что не знаем того, что знают они. Но сомнение всегда остается: на самом ли деле меня лечат правильно? Какие-то назначения кажутся ненужными и избыточными. Какие-то исследования, наоборот, видятся необходимыми, хотя врач таковыми их не считает.

Любой человек может из этого указа узнать, все ли он получает, что требуется при его болезни. Для этого нужно просто открыть приказ в Интернете и найти свое заболевание в приложении.

Перечень там длинный: инфекционные и паразитарные болезни, новообразования, болезни крови и кроветворных органов, эндокринной системы, психические расстройства, болезни глаза, болезни уха и т.д.

По каждому заболеванию указано, какие исследования больному должны быть проведены при таком диагнозе, какого типа препараты назначены, какие хирургические операции и какие манипуляции выполнены, и когда пациента можно выписывать, если он оказался в стационаре.

Как оно было выполнено, хорошо или плохо? Об этом в приказе речи нет. Достаточно того, что было выполнено.

Если все выполнено, проведенное лечение считается качественным. Если не все — некачественным.

Конечно, такой подход к оценке качества медицинской помощи нельзя назвать объективным и достаточным. Но все-таки он позволяет пациентам и их родным хоть как-то ориентироваться в лечении. Понимать, что делают с ними медики. Верной дорогой ведут или тянут не туда, куда надо?

Что для нее должно быть там сделано?

В приказе Минздрава находим раздел 3.9.4. Критерии качества специализированной медицинской помощи взрослым при болезнях, характеризующихся повышенным кровяным давлением (коды по МКБ — 10: I10 — I13; I15).

Читаем таблицу внизу.

Сделали ей внутривенно укол в течение 15 минут? Или только через полчаса?

Пока она лежала в больнице, ей не сделали УЗИ почек и надпочечников?

К офтальмологу не сводили?

Все, можете писать жалобы в Минздрав, Росздравнадзор и прокуратуру на некачественную медицинскую помощь, которая вам была оказана в таком-то лечебном учреждении. Пусть хотя бы к другим пациентам там отнесутся с большим вниманием.

Когда есть диагноз, приказ Минздрава дает возможность контролировать лечение и добиваться, чтобы все положенное было исполнено.

Если пациент обратился в поликлинику — амбулаторное медучреждение, диагноз должен быть поставлен в течение 10 дней с момента обращения. Если врач не может поставить диагноз, это должен сделать консилиум в течение тех же 10 дней.

Если пациент поступил в дневной стационар, предварительный диагноз должен быть поставлен не позже чем через два часа после поступления.

Если поступивший пациент экстренный, окончательный клинический диагноз ему ставится в течение 24 часов. Если показания, по которым он направлен в стационар, неэкстренные, на постановку диагноза дается 72 часа.

Установленные приказом точные сроки — минуты, часы и дни, в течение которых больного с теми или иными показаниями необходимо осмотреть, исследовать и поставить диагноз — наверное, самое важное, что может пациент из него почерпнуть. Когда в официальном документе Минздрава назван точный временной отрезок для постановки диагноза, пациенты могут требовать от медиков его соблюдения.

Требовательные пациенты, знакомые с этим приказом Минздрава, конечно, не очень удобны для медиков. Какому врачу приятно, когда пациент сверяет с приказом все назначения и отслеживает каждый шаг?

Но, к сожалению, в нашей действительности, где множество врачей некомпетентны и безответственны, система обязательного медицинского страхования хромает на обе ноги, а управленческие структуры озабочены главным образом собственным благополучием, пациентам ничего не остается, как брать контроль за лечением в собственные руки.

P.S. Критерии качества оказания медпомощи, установленные приказом Минздрава № 203н, применяются не только в федеральных и региональных лечебных учреждениях, но и в частных, коммерческих клиниках и других организациях, имеющих лицензию на медицинскую деятельность, полученную в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

Заголовок в газете: Шпаргалка для пациента
Опубликован в газете "Московский комсомолец" №27508 от 29 сентября 2017 Тэги: Клиники Организации: Министерство здравоохранения

Не передать словами горе, которые испытывают родители, потерявшие ребенка.

Их ребенка можно было спасти.

Александра, мама годовалой малышки (по просьбе родителей мы изменили имена девочки и мамы):

— Моя дочь Виктория — единственный долгожданный ребенок в семье. (Показывает фотографию малышки, позирующую на камеру телефона. — Т.К.). Она родилась абсолютно здоровым ребенком, имела полноценное и своевременное развитие. Никогда не болела. Если бы не халатное и недобросовестное отношение медицинских работников: врача-педиатра поликлиники №1 Александра К., заведующей кишечным отделением Детской городской инфекционной больницы Елены Х. и врача-реаниматолога Ивана О. из этой же больницы, моя дочь осталась бы жива.

Увы, этот диагноз был проигнорирован.

Состояние девочки ухудшалось с каждым часом. Температура не снижалась, глаза не открывались, по всему телу появились отеки. Ночью при поступлении в больницу малышка плакала, двигалась, открывала глазки, но уже утром ни на что не реагировала, не двигалась и не отзывалась. Только стонала.
Мамино сердце рвалось от боли.

Александра, мама:

— Я несколько раз обращалась к заведующей кишечным отделением с просьбой принять какие-нибудь меры. На мои просьбы врач отвечала, что это обычная реакция детского организма на высокую температуру и посоветовала делать обтирание тела и давать обильное питье. Несмотря на ухудшение состояние здоровья моего ребенка, врач Елена Х. два (!) дня ничего не предпринимала и продолжала лечить Вику от ОРВИ… Моя дочь не умерла бы, если бы у нее своевременно взяли анализы и подтвердили ранее поставленный диагноз, начали целенаправленное лечение!

21 ноября женщина поняла, что ее просьбы и жалобы на врачей совершенно не действуют. К спасению девочки подключились все родственники. Они звонили главврачу Детской инфекционной клинической больницы, обратились с заявлением в Минздрав республики, и только тогда в рядах медиков началось какое-то движение.

После обеда в палате появилась лечащий врач и уже другой врач-реаниматолог. Они, наконец (!), взяли у ребенка анализ на менингит, и диагноз тут же подтвердился. Малышку немедленно забрали в реанимацию, оценив ее состояние как стабильно тяжелое.

Уже на следующий день ее состояние из стабильного стало крайне тяжелым из-за долговременной высокой температуры. У малышки начались судороги, и ее ввели в искусственную кому.
А потом Виктории не стало. Спустя месяц, под самый Новый год, ребенок скончался, не приходя в сознание.

Александра, мама:

— Если бы в течение первых двух суток поступления в инфекционную больницу моему ребенку оказали своевременное специализированное лечение, она была бы жива. Едва оправившись после похорон, мы написали жалобы во все инстанции, Росздравнадзор, Минздрав. Врачи, виновные в смерти ребенка, должны ответить за свою халатность. Правда, из-за новогодних каникул проверки затянулись.

ПОКАЗАНИЙ ДЛЯ ПЕРЕВОДА НЕ БЫЛО

На письмо родителей в Минздрав от 24 ноября (девочка была еще жива) пришел бодрый официальный ответ:

РОСЗДРАВНАДЗОР: НАРУШЕНИЯ БЫЛИ

Их выводы совпадают со словами безутешной матери: врач Александр К. не организовал своевременное квалифицированное обследование и лечение ребенка. Недооценил состояние крохотной пациентки, не собрал достаточный анамнез, не принял меры по направлению девочки в стационар.

Специалисты Детской городской больницы тоже признаны виноватыми.

Дежурные врачи, оказывавшие Вике помощь, не имели дополнительного профессионального образования и сертификата специалиста по инфекционным болезням. Получается, они ненадлежащим образом исполняли свои должностные обязанности.

В результате недооценили тяжесть состояния больной, не провели диагностические мероприятия, не взяли ту самую пункцию, о которой умоляла их мать ребенка. В отсутствие точного диагноза были несвоевременно назначены противовирусные препараты, нерационально и неправильно применено лечение антибиотиками.

И еще целый ряд таких НЕ.

Материалы проверки направлены в Минздрав, республиканскую прокуратуру и Следственный отдел СУ СК РФ по городу Якутску.

МЕРЫ ПРИНЯТЫ: ЗАВОТДЕЛЕНИЕМ ОТСТРАНЕНА

Учитывая, какой оборот приобрели события, ответ Минздрава на вторую жалобу родителей был совершенно иным. И более человечным.

Родителям ребенка принесли соболезнования по поводу тяжелой утраты. И если опустить все пространные оговорки и объяснения, ошибку врачей признали. Комиссия согласилась, что врачи недооценили тяжесть состояния пациентки, поздно начали проводить интенсивную терапию.

В настоящее время заведующая отделением Елена Х. отстранена от занимаемой должности. Врач-реаниматолог в инфекционной больнице не работает.

В редакцию News.Ykt.Ru обратились три жительницы Якутска, потерявшие детей. Трехлетняя Дана и годовалая Валенсия умерли в детской инфекционной больнице, годовалый Ньургун проходил лечение там же, но скончался в республиканском Медцентре. Женщины считают, что их дети умерли по вине врачей.

Яна Пахомова, Валерия Данилова и Зинаида Аврамова (фамилия Зинаиды изменена по ее просьбе — от ред.) познакомились после смерти своих детей, которые лечились в детской инфекционной клинической больнице. Женщины поддерживают друг друга и говорят, что пытаются сообща изменить или хотя бы повлиять на отношение сотрудников больницы к маленьким пациентам и их родителям.

Дочь Валерии Дана скончалась 12 июня 2018 года от менингита. Девочку привезли в инфекционную больницу на скорой с подозрением на менингит, но, по словам матери, врачи осмотрели ее только через три часа. К этому времени ребенок уже потерял сознание и вскоре умер.

В случаях Яны и Зинаиды уголовные дела были прекращены. Экспертиза показала, что между действиями врачей и смертью детей не было прямой причинно-следственной связи. В то же время в материалах обоих уголовных дел отмечается, что при своевременной правильной диагностике заболевания у детей был шанс на спасение. В этом году обе женщины подали в суд гражданские иски на инфекционную больницу.

По уголовному делу, возбужденному после смерти Даны — дочери Валерии, назначена экспертиза.

Дочь Валерии ушла из жизни 12 июня этого года. Дане было три года — она не дожила два месяца до своего четвертого дня рождения.

Дочь Валерии Дана

В 11:30 Дана Данилова скончалась.

В июле 2018 года Следком возбудил уголовное дело по факту смерти ребенка.

Валерия обращалась в Минздрав Якутии с требованием провести проверку. Ей ответили, что комиссия изучила медицинские документы и пришла к выводу, что в инфекционной больнице недооценили тяжесть состояния пациентки, также было допущено нарушение преемственности оказания медицинской помощи.

Сейчас Валерия и ее муж ждут результаты экспертизы, которая проводится в Якутске. После этого родители Даны намерены обратиться к независимым экспертам в другом регионе.

Сын Яны Ньургун

20 апреля 2015 года Яна вызвала скорую, мальчика госпитализировали в детскую инфекционную больницу. Врачи поставили ребенку диагноз — острая кишечная инфекция, гастроэнтерит. Через восемь дней Ньургуна выписали.

В начале июня ребенку снова стало плохо. Он с теми же симптомами — рвотой, слабостью — поступил 7 июня в инфекционную больницу. Согласно материалам уголовного дела, Ньургуну поставили диагноз — пищевая токсикоинфекция, ОРВИ, острый фарингит. Ребенок пролежал в больнице почти две недели.

Вскоре после выписки, 23 июня, состояние малыша снова ухудшилось — у него была рвота. Яна вызвала участкового врача, а также педиатра из частной клиники Victory Clinic. Доктора решили, что у мальчика острый гастроэнтерит. 24 июня ребенка госпитализировали в гастроотделение Медцентра.

15 октября 2015 года — официальная дата смерти Ньургуна. Ему был один год и два месяца.

5 августа 2016 года было возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей). Через год дело было прекращено из-за отсутствия состава преступления.

Яна Пахомова решила идти до конца. Этим летом она подала гражданский иск на инфекционную больницу и Медцентр с требованием взыскать с них компенсацию за моральный ущерб.

Дочь Зинаиды Валенсия

«Вечером 17 ноября 2014 года у дочки поднялась температура, были понос и рвота, я позвонила участковой медсестре.

19 ноября я вызвала участкового педиатра поликлиники №1. Он сказал, что у ребенка режутся зубы, выписал лекарства. Вечером 19 ноября я вызвала скорую.

Согласно записям в медкарте от 21 ноября, ЛОР-врач поставил ребенку диагноз — острый отит. Девочке провели миринготомию (хирургическая процедура, при которой врач выполняет разрез в барабанной перепонке — от ред.). 23 ноября Валенсию перевели на аппарат искусственной вентиляции легких. В тот же день врачи созвали консилиум и вынесли заключение: у ребенка бактериальный менингоэнцефалит, отек головного мозга.

13 декабря в инфекционной больнице прошел консилиум с участием доцента кафедры анестезиологии и реаниматологии Санкт-Петербургской педиатрической академии. Ребенок был в это время в глубокой коме.

27 декабря у Валенсии остановилось сердце. В заключении патологоанатома говорится, что причиной смерти стал гнойный менингоэнцефалит, основным заболеванием у ребенка была смешанная вирусно-бактериальная инфекция, осложненная сепсисом и полиорганной недостаточностью.

В 2016 году была проведена еще одна экспертиза в Магаданском областном бюро судмедэкспертизы. Эксперты пришли к выводу, что врачи не виноваты и к смерти ребенка привела совокупность факторов: тяжело проходившая беременность матери; дефекты первичной и лабораторной диагностики, которые не позволили назначить адекватное тяжести состояния лечение; тяжесть заболевания. В июле 2016 года уголовное дело закрыли.

В этом году Зинаида Аврамова подала гражданский иск против инфекционной больницы. 25 октября Якутский городской суд постановил взыскать с учреждения 300 тысяч рублей за смерть ребенка.

Адвокат: были дефекты оказания медпомощи

Адвокат Юлия Моисеева представляет в суде интересы Зинаиды Аврамовой (фамилия изменена по просьбе женщины — от ред.) и Яны Пахомовой.

Минздрав: были служебные расследования

В министерстве здравоохранения Якутии News.Ykt.Ru сообщили, что во всех трех случаях после обращения матерей ведомство провело служебные расследования.

После обращения Аврамовой врачей поликлиники №1 и детской инфекционной больницы привлекли к дисциплинарной ответственности. Также в ведомстве заявили, что освободили в 2015 году от занимаемых должностей заведующую педиатрическим отделением и заведующую инфекционным бактериально-диагностическим отделением.

Даша Ковалева провела в больнице больше месяца, но ей становится все хуже

В Сахалинской детской областной больнице лежит Даша Ковалева. Ей 1 год и 10 месяцев. Весь последний месяц она провела в больничных палатах, и когда выйдет оттуда - непонятно. С каждым днем ей становится все хуже.

Даша попала в больницу 4 ноября. Началось все утром, девочка вскакивала на кровати, открывала рот и изгибалась. Но все быстро закончилось, и родители не подумали, что происходит что-то серьезное. А после, уже днем Дарья гуляла с родителями на улице, была веселой и активной. Потом устала, заснула. Ее положили в коляску. И тут начался приступ – девочку стало трясти, а потом она внезапно словно задеревенела. Приехавшая скорая отвезла ребенка в больницу. Там, когда шло оформление бумаг, случился очередной приступ. Их потом будет еще очень много.

Дашу с мамой положили в педиатрическое отделение. У ребенка было красное горло, и хотя других признаков простуды не было, приступы посчитали фебрильными судорогами – реакцией детского организма на высокую температуру. Такое случается у малышей. Кололи антибиотики и противосудорожное.

11 ноября Ковалевых выписали домой. Утром 12 числа Дашу снова начало трясти. Снова скорая. Снова больница. Снова педиатрическое отделение. Хотя уже тогда было ясно, что дело не только в высокой температуре, и нужно наблюдение невролога. Количество приступов нарастало. Они случались даже когда Даша спала. Родители с ужасом смотрели на дочь – обколотая лекарствами она становилась то агрессивной - до крови кусала мать, то вялой, как тряпочка, и не узнавала родных.

16 ноября Дашу перевели в неврологическое отделение. Но лучше не становилось. Мало того, что усугублялась ситуация с приступами, в больнице девочка цепляла одну болячку за другой. У нее начался и не проходит до сих пор кашель, подозревают бронхит. Лор говорит, что на фоне простуды начался отит. Ко всему этому возникло подозрение на кишечную инфекцию, и Ковалевых перевели уже в инфекционное отделение. Хотя инфекция не подтвердилась, но Даша там подхватила какой-то вирус и опять заболела (насморк, кашель).

За почти месяц пребывания под наблюдением врачей Даша очень сильно сдала. Приступы происходят до 13 раз в сутки. Они так сильны, что во время одного из них Даша откусила себе ноготь на руке. Врачи признают, что состояние девочки ухудшилось. Решается вопрос о переводе ее в реанимационное отделение.

- Дочери становится все хуже и хуже, - говорит Анна Ковалева. – Нам поставили предварительный диагноз - эпилепсия, синдром Драве под вопросом. Это опасное генетические заболевание. Самая тяжелая форма эпилепсии. Спровоцировать приступы при синдроме Драве может все – температура, горячая ванна, яркий свет или даже закрытие глаз. Важно как можно скорее подтвердить или опровергнуть диагноз, но кровь на анализ, который может показать генные изменения, взяли только в начале декабря. Результата ждать две недели. И такие проволочки во многом. Вот пример - 5 декабря у Даши участились приступы. С утра я просила пригласить невролога, сообщала, что вот их было уже 4, вот 6. Врач невролог пришел только после обеда. К тому моменту число приступов достигло уже 11. Долго не кололи противосудорожный препарат, врачи - педиатр и инфекционист не хотели брать на себя такую ответственность, ждали отмашки невролога.

Нельзя сказать, что врачи сидят сложа руки. Даше сделали МРТ, которая, кстати, показала, что все в порядке, провели ээг-видеомониторинг сна. Но окончательного диагноза у ребенка нет, как нет и соответствующего лечения.

Родители Даши делают все, что могут. Папа девочки Дмитрий Ковалев был на приеме и у главврача детской больницы, и в министерстве здравоохранения. В минздраве приняли заявление и обещали ответить через месяц. Но месяц - это очень много. Сегодня, 8 декабря Даша уже плохо держит голову, почти не ходит без поддержки.

Родные со снимками анализов и результатом обследований обежали нескольких сахалинских неврологов, но те заявили, что заведующая неврологического отделения детской больницы - самый сильный специалист в области, консультироваться с другими нет смысла.

Ковалевы разослали обращения с просьбой проконсультировать в несколько разных клиник Приморья, Москвы, Питера, но ответа нет.

- Мы видим, что возможности специалистов на Сахалине ограничены, и хотим показать дочь врачам в других клиниках, - говорит Дмитрий Ковалев. – Но в облбольнице только начали собирать пакет документов, чтобы отправить запросы в специализированные институты и больницы. Но сколько это займет? Смотреть как страдает дочь очень больно.