Инфекционные клиники в караганде

Дефицит лекарств, взятие платы за аренду койки, недостаточное внимание со стороны медперсонала, порванное постельное белье и плесень – обо всем этом написала в письме мать маленького пациента Карагандинской областной инфекционной больницы, пришедшем в редакцию информационного портала eKaraganda.kz. На жалобы ответила директор медицинской организации Гульмира Бекзатова.

Есть ли дефицит лекарств?

Мать ребенка в своем письме пожаловалась, что детям вместо целой таблетки супрастина дают только одну четвертую часть. На вопрос о нехватке лекарственных препаратов Гульмира Бекзатова отвечает однозначно – их дефицита нет.

- ¼ таблетки дают только в том случае, если это доза ребенка, которая прописана в листе назначения. С супрастином никаких проблем нет, более того, есть выбор противогистаминных препаратов. Мы закупили месячную потребность медикаментов на прогнозируемое количество больных. По нашим подсчетам, их будет не меньше 250 человек, - говорит руководитель медучреждения.

Почему нужно платить?

Также Гульмира Бекзатова объяснила, почему берется плата за пребывание матери в больнице вместе с ребенком:

- Мы работаем по нормативно-правовым актам, которые утверждает Министерство здравоохранения и социального развития. Порядок оказания стационарной медицинской помощи регламентирует приказ №761. В нем есть пункт – по уходу госпитализируются родители детей, не достигших 3 лет. До трех лет родитель имеет право госпитализироваться и ухаживать сам за своим ребенком. Родителей детей старше 3 лет по этому приказу не госпитализируют. Он перекликается с приказом о выдаче листков временной нетрудоспособности.

Немногие родители согласны оставлять ребенка один на один со своей болезнью. Гульмира Бекзатова говорит, что матери сначала готовы отдать все на свете, лишь бы от них не оторвали чадо. Но потом, когда курс лечения завершается, у них возникают вопросы: почему раньше лежали ни за что не платили, а сейчас должны заплатить.

В прошлом году больница поменяла форму собственности. Если раньше она была государственным учреждением, то теперь стала предприятием. В условиях рыночной экономики врачи обязаны сами зарабатывать на нужды больницы, а их много.

- Мое мнение – население еще не совсем готово к платным услугам в здравоохранении, - констатирует директор инфекционной больницы.

Родитель может находиться вместе с ребенком с питанием и без. На добровольной основе в соответствии с требованием законодательства составляется договор об оказании платных услуг. Пребывание лиц по уходу за детьми старше 3 лет без питания с предоставлением отдельной кровати стоит 1000 тенге, с питанием – 1863. По закону питание предоставляется кормящим матерям и взрослым больным, которые находятся на лечении.

Как правило, лишь немногие родители оплачивают свое пребывание в больнице, из всех матерей, принявших участие в опросе, за койку платила только одна. Остальные матери находись вместе с детьми младше 3 лет, которым показана бесплатная госпитализация.

Работа в режиме ЧС

Инфекционная больница практически каждый день работает в режиме ЧС. Сюда постоянно поступают экстренные больные. Если в другой больнице пациенты обычно проводят 7-10 дней, в инфекционной могут меняться каждые 5 дней. Это объясняется спецификой протекания заболевания. Как только пациенты начинают себя лучше чувствовать, на их место приходят другие.

В своем письме карагандинка пожаловалась, что в лечебном учреждении больным детям уделяют мало внимания, а о тех, кто лежит вместе с родителями, вообще не заботятся. По словам женщины, она сама делала ингаляции ребенку.

- Жалобу о том, что мамы сами что-то делают, я слышу в первый раз, - говорит Гульмира Бекзатова. – Во время проверки ни на одной из тумбочек я не увидела ингаляторов, принесенных из дома. Все ингаляции делаются сотрудниками учреждения. Более того, ночью, когда поступают дети со стенозом гортани, ингаляции делаются каждый час, чтобы отек гортани не прогрессировал.

- Это не значит то, что они будут приглядывать, как медработники выполняют свои функциональные обязанности. Это значит, что они должны им помогать: держать ребенка, когда делают ингаляции и инъекции, потому что дети могут сопротивляться, поскольку процедуры болезненные и неприятные, - поясняет руководитель лечебного заведения.
Гульмира Бекзатова считает, что медики и пациенты должны идти на контакт друг с другом.

- Своим докторам, медсестрам говорю: уделите пару минут, побеседуйте с мамой. Но, к сожалению, бывает, эту пару минут не находят. Потому что заняты. Медсестра, дежурящая в ночную смену, принимает больного, заполняет все журналы, делает экстренные ингаляции и инъекции. На огромное крыло, где 8-9 палат, набитых битком детьми и мамами, она одна. Конечно, я не могу требовать: на каждую маму потрать 2 минуты, потому что знаю - физически это невыполнимо, - делится директор больницы.

Как и в других больницах, в инфекционной работает служба поддержки пациентов, которая призвана урегулировать конфликты между пациентами и медработниками. Во всех палатах размещена информация о том, как обратиться в эту службу.

Плесень на подоконниках и порванные наволочки

Свои жалобы карагандинка проиллюстрировала фотографиями, на которых видна черная плесень на подоконниках и порванные наволочки. Гульмира Бекзатова прокомментировала показанные ей снимки. Она подтвердила, что фото были сделаны в больнице.

Собеседница напомнила, что в 2008 году в больнице проходил капитальный ремонт, который затянулся надолго.

- Ремонт шел долго, когда сверху определенные силы вмешались, его быстро-быстро доделали, я так полагаю, это сказалось на качестве. Этот корпус доделывали очень быстро, и откосы, я боюсь, оказались не совсем утеплены, - поясняет она.

Места на подоконниках, где образуется плесень, регулярно чистят и подкрашивают. Но это не помогает. Чтобы устранить проблему, нужно делать все заново. На это пока нет средств.

Существует проблема и с мягким инвентарем – это одеяла, подушки, матрацы, постельное белье. По закону при закупке мягкого инвентаря больницы должны отдавать предпочтение предпринимателям-инвалидам и при этом не особо придираться к качеству.

Постельное белье инфекционных больных обязательно подлежит дополнительной обработке: замачиванию в дезинфицирующем растворе, стирке с определенными средствами, обработке высокой температурой и давлением в дезинфекционной камере.

- Даже чистое стираное белье может выглядеть так, как будто ему много-много лет. После замачивания в дизрастворе краски плывут, а сама ткань приобретает неприятный желтовато-серый оттенок, - объясняет Гульмира Бекзатова.

В инфекционной больнице постельное белье может меняться до нескольких раз в день, в то время как в обычной больнице оно меняется раз в неделю. При этом свое белье приносить пациентам не рекомендуется.

В завершение разговора собеседница поведала о хороших новостях. Через 2 месяца в больнице начнется большой капитальный ремонт, который в первую очередь затронет фасад здания и локально-очистительные сооружения. Вместе с тем будут проведены работы по благоустройству прилегающей территории. Что касается внутреннего ремонта, он запланирован на следующий год. Здание инфекционной больницы было построено в 1955 году.

Оснащение / Услуги

Как нас найти?

Казахстан, Караганда, ул. Охотская, д. 2А

+7 (7212) . - показать

Куда еще обратиться?

пр. Бухар Жырау, д. 79

ул. Кривогуза, д. 189

ул. Муканова, д. 35

ул. Комиссарова, д. 28, эт. 3

ул. Рыскулова, д. 1

ул. Терешковой, д. 29

Первичный прием от 5000 KZT

Повторный прием от 4000 KZT

ул. Ерубаева, д. 52А

ул. Сатыбалдина, д. 28А

пр. Республики, д. 40

Галерея

Отзывы

Врачи и специалисты

Если у Вас есть вопросы и предложения
НАПИШИТЕ НАМ

Караганда: другие клиники

Скидка 10% на все виды МРТ в выходные!

ул. Ермекова, д. 116

Первичный прием от 22500 KZT

Повторный прием от 20250 KZT

Лечение мочекаменной болезни на немецком оборудовании

ул. Ермекова, д. 18

Первичный прием от 6000 KZT

Повторный прием от 5000 KZT

Узкие врачи. Лаборатория. Пластическая хирургия

ул. Жамбыла, д. 107А

ул. Гоголя, д. 46/1

Узкие специалисты, исследования, физиолечение

ул. Ленина, д. 16А

Первичный прием от 6000 KZT

Повторный прием от 3000 KZT

ул. Кривогуза, д. 41

мкр Степной-3, д. 2

ул. Ерубаева, д. 67А

ул. Муканова, д. 5/3

ул. Новосёлов, д. 190

Полезная информация от медицинского портала MedElement

Медицинский портал MedElement - это облачные сервисы, мобильные приложения и электронные справочники для врачей и пациентов.
Наши проекты могут помочь вам!

Кто виноват и что делать? Этими риторическими вопросами карагандинские врачи стали задаваться все чаще. Причиной глубокой задумчивости докторов и чиновников от здравоохранения послужили нашумевшие ЧП - смерть детей в двух лечебных учреждениях региона.

О том, что с разницей в несколько дней в инфекционных клиниках Караганды и Темиртау скончались двое малышей, писали и говорили во всех средствах массовой информации республики. Родители обвиняли врачей, те в свою очередь держали оборону и в оправдание приводили в пример колбасу, которой якобы отравились дети. В обоих случаях фигурируют злосчастные домашние продукты, которые якобы поели оба ребенка. То, какого качества сегодняшние копченые мясные продукты, - вопрос, требующий отдельного разговора, особенно если они куплены на рынке, а не в специализированном магазине. Другое дело, когда ребенок подхватил инфекцию и попал в больницу. Но главный вопрос: как в инфекционной больнице на столе передач смогли пропустить недиетический продукт? Потому что ели колбасу в больнице, плохо стало детям тоже там. И, наконец, именно в клинике оба ребенка скончались.
- Мы не имеем права проводить досмотр пакетов, которые передают пациентам. Больница - это не таможенно-пропускной пункт. В каждом лечебном учреждении висят объявления, где помимо правил нахождения в больницах прописан и список продуктов, которые можно употреблять пациентам, - объясняет руководитель управления здравоохранения Ержан Нурлыбаев. - Ни в коем случае мы не снимаем с себя вины. И медицинский персонал, допустивший халатность в отношении детей, будет наказан. Но мамы малышей - ведь взрослые люди. Они же тоже должны понимать, что во время отравления нельзя нагружать организм, тем более детский, тяжелой едой. Особенно если она приготовлена из продуктов сомнительного качества.
В беседе с корреспондентом "ИК" главный врач региона подчеркнул, что питание в больницах специализированное, диетическое. Если крупа, то сваренная на воде. Если мясо, то, конечно же, не жирное, а постное. Котлеты - только паровые. Ничего жареного и копченого. И никаких специй, да и вообще воздержание от еды - самое лучшее лечение при отравлении. Инфекционному больному нужно восстанавливать микрофлору кишечника. А для этого нужно соответствующее питание, которое бы не оказывало раздражающего эффекта. Больничная пища не обязательно должна быть вкусной. Наверное, поэтому многие из нас, находясь в стационаре, хотят поесть нормальную еду.
Правда, после смертельных случаев врачи обещают, что вынуждены будут вернуться к практике досмотра переданных продуктов.
- Придется выбирать из двух зол меньшее. Если родители, которые по Конституции несут ответственность за здоровье детей, кормят их сомнительной пищей, или родственники приносят передачи, которые недопустимы в инфекционных больницах, то теперь придется медицинскому персоналу вернуться к практике досмотров пакетов, - считает Ержан Нурлыбаев.
Еще один вывод, который сделали врачи после трагических случаев, - это разъяснительная работа. Ее, как оказалось, надо проводить среди населения всегда и везде. И с родителями 11-месячного ребенка, который лежит в инфекционной больнице, потому что мама накормила его бочковой селедкой. И с родственниками, которые передают сомнительные продукты, заворачивая их в предметы личной гигиены. Признаться, если бы речь не шла о медицинском учреждении, то можно было бы подумать, что мы говорим о следственном изоляторе, где родственники любым путем стараются пронести запрещенные предметы осужденному. Но такая уж психология у нашего общества - любыми путями передать то, что запрещено. Даже из больницы люди стараются уйти раньше выписки, досрочно освободившись под расписку. Как было и в случае с маленькой Айзере Какармановой, которую мама забрала домой, а через 13 часов девочка вернулась в больницу, чтобы умереть.
Ержан Нурлыбаев пообещал, что все виновные медицинские работники будут наказаны. Выводы сделаны. Только они уже совершенно не важны для трехлетней Айзере Какармановой и полуторагодовалого Аслана Манасова. Однако, как бы трагично и ужасно это не звучало, их смерть послужит уроком и для врачей, и для родителей. Дети не должны умирать. Это против закона природы. А значит, необходимо всем работать над ошибками. Пациентам - соблюдать предписания врачей, родственникам - перестать носить просроченные продукты в виде передачи. Врачи должны находиться на рабочем месте, а не консультировать по телефону медсестер и санитарок и лечить водой.
Кстати, в регионе, сообщил нам начальник управления здравоохранения, действует колл-центр, куда можно обратиться с жалобами, вопросами, предложениями по телефону: 8(7212) 95-55-59.

В минувшую пятницу руководство департамента охраны общественного здоровья и управления здравоохранения области озвучило итоги работы комиссии по фактам смерти двоих детей - Айзере Какармановой и Аслана Манасова в инфекционных стационарах Караганды и Темиртау.

Арзигуль Шарипова / Фото из личного архива

В каких условиях содержатся заражённые коронавирусом? Как воспринимают положительный результат теста на Сovid-19? Как медики защищают себя от вируса и как изменилась их жизнь, рассказывает Арзигуль Шарипова, заместитель главного врача по сестринскому делу городской клинической инфекционной больницы имени Жекеновой в Алматы.

"Если не мы, то кто?"

– Вы помните свои ощущения, когда принимали первого заражённого коронавирусом?

– Конечно же, помню. В инфекционную больницу его привезли в час ночи. Мы поздоровались, показали, где его бокс, объяснили условия нахождения, изъяли вещи, чтобы обработать их и сразу вернули. Бегали туда-сюда и так всю ночь проработали.

– Вы уже неделю находитесь в непосредственном контакте с заражёнными коронавирусом. Скажите честно, не боитесь подхватить вирус?

– Сначала было страшно. Все жить хотят. Тем более у всех есть семьи, родные, друзья. Я беспокоюсь за своих сотрудников, многих дома ждут дети, родители, супруги.

Всем было страшно, но это в первую очередь наша работа. Я горжусь своим персоналом – ни один не отказался, не показал, что страшно, все до единого остались работать. Девочки стойкие у нас. Не убегать же нам от пациентов. Сейчас наш долг – помочь вылечиться им и победить этот вирус.

– А у вас было право отказаться? В каких-то больницах соглашение подписывал медперсонал.

– У нас инфекционный стационар, о каком соглашении может идти речь? Мы по умолчанию работаем с такими вирусами. И заразившиеся коронавирусом как раз наши пациенты.

Но мы все – граждане Казахстана, и у каждого есть право выбора. Я спросила у своих девочек. Медсёстры и младший персонал сказали, что эти пациенты – наши люди, наши граждане, мы не можем их бросить, мы же для этого и работаем. Если не мы, то кто? Представьте, если все убегут от них, то кто будет лечить?

Медсёстры предпенсионного возраста говорили, что готовы написать расписку, что хотят и готовы работать с пациентами. И вы знаете, все так смело взялись за работу.

У нас есть команда, которая обучала медперсонал провизорных центров – там сейчас находятся контактные лица. Во всех четырёх госпиталях мы показывали, как принимать пациентов, порядок снятия и надевания костюмов и так далее. Мы были, когда прилетел самолёт с 12 пассажирами. Никто не показал, что испугался, наоборот, девочки взялись за работу, засучив рукава.

– Как работать с заражёнными коронавирусом вас тоже учили?

– Как только коронавирус стал распространяться в мире, мы сразу начали отрабатывать свои действия. Тем более что в Алматы много туристов, поток людей большой. Мы понимали, что в случае чего пациенты поступят непосредственно к нам.

Мы отработали с персоналом все действия, указанные в постановлениях санврача, методичках, рекомендациях ВОЗ. Таким образом ещё в январе, когда Китай закрыл границы – задолго до первого случая коронавируса в Казахстане, мы были готовы принять пациентов.

"Я не была дома два месяца"

– Сколько медсестёр работают в инфекционной больнице?

– В нашей больнице 119 сестёр и 87 сотрудников младшего персонала: это санитарки, буфетчицы. Самым младшим 25 лет, а самые старшие пенсионного возраста. Есть два медбрата. Коллектив дружный, никто не хочет уходить. Люди даже после выхода на пенсию хотят остаться.

Когда ввели карантин в Алматы и живущие в области не могли заехать в город, они на блокпостах рвались попасть на работу. Настолько каждый из нас понимает ответственность. В результате 87 человек из области с вещами переехали в город: к родственникам, сняли квартиры, чтобы каждый день быть на работе и помогать городу справиться в ситуации ЧП.

Семьи с пониманием отнеслись и отпустили медсестёр, врачей, санитарок. А ведь неизвестно, сколько времени ещё придётся работать в таком режиме.

– Вы сами где живёте и ездите ли домой? Нет ли риска заразить своих близких?

– Я живу за городом – в Иссыке (город в Алматинской области. – Авт.). Дома не была два месяца, родителей не видела. Созваниваюсь с ними только вечером один раз. Днём времени нет: нужно решать проблемы, поступление пациентов, вопросы персонала. Сейчас живу у родственников в городе.

Раньше мы работали в обычном режиме: с 9 утра до 6 вечера. Но после введения режима ЧП работаем сутками. Я бываю до 12 часов ночи на работе. Нужно помочь медсёстрам принять новых пациентов. Работы много.

– Родственники и друзья, наверное, постоянно у вас интересуются ситуацией вокруг коронавируса, вы ведь в гуще событий.

– Родители и сёстры мне даже не звонят, не спрашивают ничего. Просто потому что знают, что я лишнюю информацию не дам, ничего не расскажу. Поэтому они если и звонят, то говорят: "Держись! Всё будет хорошо!". Я изначально так поставила, что ничего о работе не рассказываю.

"Пациенты разные, а реакция на коронавирус у всех одинаковая"

– Как ведут себя пациенты по отношению к медперсоналу?

– Люди разные бывают. Во-первых, они сами не ожидали, что так случится. Они растеряны. Я их понимаю: у них дома семья, дети. Бывает, что срываются и выплёскивают, конечно же, всё на нас. Мы привыкли. Набираемся побольше терпения и помогаем быстрее пойти на поправку.

– Вас обучали психологической поддержке пациентов? Или Вы только исполняете назначения врачей?

– Наш коллектив изучил коммуникативные навыки в декабре 2019 года. Поэтому мы работаем с пациентами, оказываем психологическую помощь. Беседуем, говорим, что нельзя так, что всё будет хорошо и они обязательно поправятся.

Основная масса пациентов сейчас доброжелательно относится к медикам. Они уже понимают, что нужен карантин, это ради их же безопасности. Хотя в первые дни были эмоции, люди возмущались, негатив был. Тогда было сложно. Пациенты разного возраста, пол разный, но когда они сталкиваются с тем, что у них коронавирус, реакция у всех одинаковая.

Наш коллектив настолько дружный, что не даём унывать друг другу. Не вешаем нос, не печалимся. Если мы угрюмые будем ходить, то и пациенты тоже. Поэтому стараемся подбадривать людей и сами поднимаем настроение окружающим. Вперёд – и работать.

– Пациентам можно брать с собой мобильный телефон?

– Да, конечно, им разрешено брать сотовые телефоны. Мы забираем устройства на обработку, потом сразу же возвращаем. Мы говорим, чтобы они общались с родными, связь с ними не теряли.

Но тут такая вещь. Я как медик понимаю, что человек не специально заразился, что такое бывает, а некоторые родственники или друзья обвиняют пациентов, говорят им: "Ты к нам не приходи", "Ты нас заразила" и другие неприятные слова.

– Каков распорядок дня пациентов?

– Пациенты находятся в боксах – это палата, внутри которой санузел, душ. Они не выходят на улицу, по отделению не гуляют. В 07.00 подъём, в 08.00 завтрак, потом обход, врач назначения выписывает.

Медсёстры делают уколы, дают таблетки, препараты. Это всё выдаётся в боксах. Плюс три раза в день уборка и кварцевание. В одном боксе по одному человеку, если семья, то максимум – два человека.

"Мы носим защитные костюмы три часа, а потом утилизируем"

– Как вы защищаетесь от коронавируса?

– Когда мы приходим на работу, снимаем вещи, принимаем душ, телефоны обрабатываются антисептиком, сумочки – дезинфицирующим средством. Мы надеваем хирургические костюмы, они выглядят как пижамы, сверху ещё комбинезон, и только потом приступаем к работе в чистой зоне, то есть в отделениях.

При выходе то же самое: душ, обработка, надеваем свои вещи и выходим. В каждом отделении инфекционной больницы есть душ. На смену заступаем в 8 утра, но так как подготовка тщательная, то медсёстры и персонал приходят раньше – к 7 утра. Процесс настолько налажен, что сотрудники делают всё автоматически.

– То есть вы сменили белые халаты на защитные костюмы?

– Они называются противочумные костюмы первого типа. Они всегда в больнице были в наличии, потому что есть отделения, которые работают с особо опасными инфекциями. Но комбинезоны мы носим одноразовые, они непромокаемые, полностью закрывают тело: капюшон, маска защитная, респираторы, очки. Мы носим его три часа, в летний период разрешено два часа и затем утилизируем его. В смену на врача, медсестру и санитарку дают 24 комплекта.

– А как же руки? У вас свои препараты, которыми вы обрабатываете руки или то же самое, что рекомендовал Минздрав казахстанцам?

– У нас везде антисептики и мыло. Вы удивитесь, но рекомендации у нас такие же, как для вас. Руки моем до и после того, как осмотрели пациента, когда зашли к нему в бокс. Это строго.

"Хоть кто-то сказал "спасибо"

– Вы видели пост Касым-Жомарта Токаева в Twitter о необходимости премировать медиков?

– Честно скажу: давно уже не смотрела социальные сети, не читала новости, просто потому что некогда. Но на днях мне показали, что написал наш президент. Было очень приятно. Оказывается, в соцсетях казахстанцы стали благодарить нас, ценить наш труд. Хоть кто-то сказал "спасибо". Девчонки показали, говорят: "Смотрите, нас уже понимают, ценят".

А знаете, как раньше было? В социальных сетях, в СМИ, на улице люди только и делали, что критиковали врачей, хаяли, столько негатива в нашу сторону было направлено. Мы уже привыкли к такому отношению. Сейчас врачи на передовой работают: поликлиники, стационары, скорая помощь, провизорные центры. Жаль, конечно, что для того чтобы нас начали ценить, нужно было коронавирусу просочиться в Казахстан.

– Вам обещают премию?

– Нам сказали, что выплатят зарплату и сверху ещё двойную зарплату. Но самое главное не это. Самое главное, чего мы хотим, чтобы пациенты выписались и вернулись домой, в свои семьи и вновь занимались своими привычными делами. Лучше пусть у нас не будет тяжёлых пациентов.

Следите за самыми актуальными новостями в нашем Telegram-канале и на странице в Facebook

Присоединяйтесь к нашему сообществу в Instagram

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Вспышка заболевания прогнозируется и в других медучреждениях города

Скандал разгорелся в Центральной городской клинической больнице Алматы из-за вспышки коронавируса среди врачей. За несколько суток тест на COVID-19 оказался положительным у 182 медиков. Главный санитарный врач города Айзат Молдагасимова одной из причин массового заражения назвала несоблюдение медиками мер предосторожности. Сами медики не согласны с таким обвинением, а 33 сотрудника гинекологического отделения даже готовятся подать в суд на Молдагасимову, которая с марта стала персоной нон грата, проигнорировав процедуру карантина после прилета из Германии. За плачевную ситуацию ответил главный врач учреждения Алмаз Джувашев своим увольнением, а вышестоящие инстанции – Управление общественного здоровья и Департамент контроля качества и безопасности товаров и услуг, возглавляемый Молдагасимовой, конечно же, ответственности не понесли. Корреспондент Azattyq Rýhy поговорил с заведующей отделением гинекологии Гаухар Амиреевой о положении дел в больнице.

– Гаухар Жорахановна, насколько я знаю, медики в Центральной городской клинической больнице работали только в перчатках и масках. Почему не были предусмотрены противочумные костюмы?

– Так как мы не провизорная больница, не инфекционная больница, не было по протоколу предусмотрено облачение в противочумные костюмы, очки. Тепловизоры, антисептики – все было. Работа была сделана быстро. Мы не обязаны были ходить в противочумных костюмах. Наша защита – это маска, колпак и перчатки. Но мы, медицинские сотрудники, прекрасно знаем, что в первую очередь должны обезопасить себя, чтобы были в безопасности наши пациенты. Особенно коллектив, который работает в приемном покое. А там огромный коллектив.

– Как Вы думаете, почему произошла вспышка инфекции в вашей больнице?

– Я изначально говорила, что ситуация из-за этого может взорваться, потому что БСНП (больница скорой неотложной помощи) закрыли на провизорный стационар. Такую огромную клинику, которая обслуживает два больших района, закрыли на провизор, хотя можно было организовать их в тех же самых санаториях. Зачем такую огромную больницу, которая обслуживает Алмалинский и половину Алатауского района, закрывать? Помимо коронавируса, мы же оказываем помощь своим пациентам с другими заболеваниями. Мы все были не согласны с этим. Как только закрыли БСНП, в среднем в день у нас обращений в приемный покой по гинекологии было от 30 до 50 женщин. Иногда и больше. А в целом в приемном покое от 200 до 300 человек в день. А каждый пациент не приходит один, он с сопровождением приходит. Число людей в 2-3 раза возрастает. Мы были возмущены. Наш главврач говорил Управлению общественного здоровья, что ситуацию надо как-то решать, что мы взорвемся.

– Вы также говорили, что, возможно, врачей заразила одна из сотрудниц Айзат Молдагасимовой, главного санитарного врача города?

– Ее сотрудница из Бостандыкской СЭС приходила к нам в больницу 29 марта без средств индивидуальной защиты. Через несколько дней она оказалась в инфекционной больнице с коронавирусом. А Молдагасимова говорит, что один человек не мог заразить такое количество людей. Слушайте, она главный санитарный врач города!

Айзат Молдагасимова, руководитель Департамента контроля качества и безопасности товаров и услуг Алматы

Один человек с коронавирусом может заразить 400 людей. Эта женщина ходила у нас по приемному покою. Во-вторых, она общалась с моими сотрудниками, одна из которых лежит в инфекционной больнице. Мой медицинский персонал, мои дежурные врачи и медсестра в течение суток осматривали пациентов. А Молдагасимова говорит, что ее сотрудница не могла заразить столько человек. До 200 цифра даже не дошла, а она на самом деле могла 400 заразить. Молдагасимова знала, что ее сотрудница посещала больницу, что у нее обнаружили инфекцию, почему она не прервала тогда нить? Это грубое нарушение. Нас не уведомили ни о чем.

– Сейчас вы подаете в суд на Молдагасимову?

– Да, возмущение пошло у нас со всем коллективом, когда Айзат Молдагасимова сказала, что заражение – наша вина, якобы мы неправильно пользовались средствами индивидуальной защиты. Вы на нее саму обратите внимание – когда прилетела из Германии, на брифинге у нее маска едва закрывала верхнюю губу. Чему она нас может учить? Смысл нам не защищаться? Мы же тоже люди. У каждого есть семья, дети, у кого-то по пять детей. У нас не то что взрыв эмоций был, у нас была обида за такую несправедливость. Поэтому мы подаем в суд от коллектива на Айзат Молдагасимову. Досудебные претензии уже готовы за то, что она оскорбила всех медиков. А второй иск я подаю от себя за то, что меня хотели без предупреждения увезти в инфекционную больницу, хотя у меня отрицательный тест на коронавирус. Мне интересно, кто перепутал мои анализы и кто дал команду, чтобы приехала за мной полиция? Мне еще интересно, почему они за пять минут уволили нашего главврача Алмаза Джувашева, который с первой минуты не выходил даже из больницы. Коллеги пишут, что вчера ночью пришел Абдуллаев (Марат Абдуллаев – новоиспеченный главврач ЦГКБ) в закрытую карантинную больницу, ходил без средств защиты по всем отделениям, делал ночью обход. Там врачи и пациенты на карантине, он заходит, не представляется, грубо отвечает.

– Сколько ваших сотрудников сейчас заражены вирусом?

– У 12 человек из моего отделения гинекологии положительные результаты. Одна медсестра находится в инфекционной больнице. Первые 2-3 дня была высокая температура, сейчас состояние стабильное. Остальные 11 человек лежат на 70-м разъезде во второй клинике. У них бессимптомно протекает, ни температуры, никаких катаральных явлений. Мы сомневаемся и в правдивости тестов. Вчера одной сотруднице, врачу-невропатологу, пришел анализ без печати. Она вместе с нами сдавала тест 11 апреля, потом еще раз сдала 13 апреля, а анализ датируется 12 апреля. И у нее положительный результат. Три фамилии под результатом, а подписи одинаковые под всеми и без печати. Правильно ли брался забор, правильная ли интерпретация результата – все под сомнением у нас. Правдивы ли эти результаты или это какая-то политическая игра с целью снятия нашего главврача? Я это не исключаю.

– В обществе бытует мнение, что медики специально заражаются, чтобы получить страховую выплату в 2 миллиона тенге. Это абсурд?

– Это мнение обычного обывателя, людей, которые сейчас сидят на карантине и себя жалеют, потому что они остались без работы. Да невозможно специально заразиться. Да у нас даже разговоров не было про выплаты. Ерунда это! А когда мы услышали, что за смерть врача дают 10 миллионов, у нас смех пошел. Вы знаете, Молдагасимова далеко не глупый человек в плане финансов, она их любит, как я поняла. Она, возможно, специально обвинила нас в заражении, чтобы никаких выплат, никакой компенсации не было. Это сугубо мое личное мнение.

Мы в первую очередь должны обезопасить себя для того, чтобы не заразить своих пациентов. Во-вторых, у нас тоже есть семьи, дети. Зачем нам специально заражаться? Зачем нас голословно обвинять? Пусть она ответит за свои слова.

– Сейчас больница закрыта на карантин, вся работа с пациентами легла на плечи врачей 4-й и 7-й больниц города. Как Вы думаете, возможна ли и там вспышка инфекции?

– Да, конечно. А вообще страдают из-за этой ситуации пациенты. Они нам пишут, что мы нужны им. Все плановые операции же застопорились. А экстренные теперь на 4-й и 7-й больницах. За них теперь переживаем. В 4-й больнице уже есть случай заболевания, отделение терапии закрыли. Та же ситуация у них будет, как и у нас. А представьте, как 7-й больнице потом? Вспышка инфекции, конечно, будет и там.

– Терпения вам и скорейшего разрешения сложившейся ситуации. Благодарю за беседу.

На сегодня, по данным вице-министра здравоохранения Лязат Актаевой, в Казахстане коронавирусом заболели 370 медработников. Почти половина из них – специалисты сестринского отдела.