Врач испытывал на себе вирус
Что происходит в больницах для пациентов с коронавирусом — дневник врача
Фото: страница Михаила Чуйко на Facebook
День ноль. Глаз бури. Тихо, как у негра за пазухой. Последний день, когда можно насладиться тишиной, но как-то не получается. Тревожно. Тревожно даже не за то, сколько сил, здоровья и даже неизвестно чего еще придется потратить за предстоящие месяцы — понятно, что потратим все, будет адище. А тревожно за то, что мог что-то не предусмотреть, чего-то недодумать, чего-то не распланировать, и вдруг чего-то будет не хватать в самый нужный момент.
Нет, ощущение того, что мы справимся, не пропало, но тут как перед атакой врага: перебираешь амуницию, подтягиваешь ремни, пересчитываешь боезапас, в десятый раз чистишь оружие. И уже кажется — да пусть поскорее начнется, нет уже сил ждать, к черту этот саспенс. В общем — с Богом.
День первый. Полухолостой. Потока пациентов с утра не получилось, поскольку не доехала часть СИЗов [средств индивидуальной защиты], поэтому открытие перенесли в тьму нощную. Сейчас едет первый пациент, переводом из Давыдовского [московская ГКБ №23] , с неподтвержденным ковидом и субарахноидальным кровоизлиянием [кровоизлияние в мозг]. Завтра ему нейрохирурги будут делать операцию по клипированию аневризмы. При этом ковид, вполне вероятно, у него тоже есть. Рано мы попрощались с операционной, видимо, она будет использоваться по основному назначению: у больных с ковидом случаются кровоизлияния в мозг различной локализации, и если их не лечить, они убьют пациента гораздо быстрее, чем вирус.
— Надо же научиться писать в памперс.
—Ты не об этом думай, этому-то научишься. Ты думай о том, как отучиться это делать, когда все закончится.
зы: Я все-таки буду шутить периодически, дорогие друзья. Во-первых, я хорошо понимаю, над чем шутить можно, а над чем нельзя. Во-вторых, я вообще без этого дела не могу, я даже на эшафоте буду шутить над палачом, у которого ширинка не застегнута. А в третьих, если мы все впадем во мрак, уныние и тревожный тремор, поможет ли нам это победить коронападлу? Вовсе нет и даже наоборот.
День второй. Началось то, что и должно было начаться, иллюзий мы не строили. С 17.00, момента, когда название нашего Центра появилось в реестре медэвакуации, мы наконец обрели ожидаемое: нескончаемую вереницу белых и желтых автомобилей, в которых в одной тесной конурке лежали люди, которым было трудно дышать, теряющие воздух. И сидели люди, в которых уже почти не осталось эмоций, врачи и водители скорых с сероватыми лицами (в холодном свете фонарей — надеюсь, от этого).
Что я хочу сказать. немного, всего немного, ибо спать осталось всего пару часов, да и в прошлую ночь было не больше, да и в позапрошлую. Поэтому кратко, тезисно несколько основных позиций. Ребятушки! Девчоночки! Дорогие мои! Пожалуйста, поймите одну простую вещь: это хреновая болезнь.
Очень хреновая болезнь. Вас не должно успокаивать то, что у ряда людей заболевание протекает бессимптомно или легко. Вы просто не видели и не осознавали, что происходит с легкими у тех, кому не повезло. Золотые мои! Сидите, вашу дивизию, дома! Потерпите вы, те, кто ноет взаперти. Вы просто не понимаете, НА ЧТО вы обмениваете свою скуку. На болезнь, от которой реально доказанного лечения на данный момент нет!
Некоторые препараты и методы только подбираются к тому, чтобы их пользу можно было считать обоснованной. Смерть от этой болезни мучительна, а жизнь, в случае, если вам повезет и врачи смогут вас вытащить, стоящих одной ногой в лодке Харона, превратится в лазарет, в котором вы большую часть своих средств будете тратить на таблетки. И это при том, что всех сюрпризов этой дряни мы еще, возможно, не знаем.
Фотоинструкции, как правильно надевать и снимать СИЗ
Фото: страница Михаила Чуйко на Facebook
От вас не требуется сверхусилий и изнасилования собственного эго. Вы можете стать героями просто не заболев. Просто не пропустив через себя на других цепь заболеваний. Просто, очень просто. Чистые руки. Маски. Дистанция. Это ненадолго. Но вы можете, нет — вы должны сделать это сейчас.
Я расскажу вам многое, что знаю о вирусе. О людях, которые борются за жизнь. О людях, которые их спасают. Мне есть что рассказать.
Я считаю, что это самое прекрасное время в моей жизни, потому что я узнал, насколько прекрасны и самоотверженны могут быть самые простые люди
Мы привыкли к мизантропической моде, к песням в бложеках о том, как мы устали от людей и как хорошо без них. Мне кажется, это время уходит. Человек иногда светится чем-то изнутри, чем-то глазу не видным. Когда вы видите — нет, чувствуете это излучение, думайте о том, что таким и должен быть Человек.
А напоследок скажу несколько слов о тех, кого я очень сильно уважаю. Сегодня утром наши нейрохирурги успешно клипировали аневризму у пациента с подозрением на ковид, работая в СИЗах и запотевающих масках — с микроскопами. Ну вот представьте, что ювелирную, филигранную работу вам нужно делать в условиях густого дыма или тумана. Сенсей [доктор Илья Сенько] и доктор Гри [Илья Григорьев ] — просто монстры, перед которыми я снимаю шляпу. Доктор Грю [Сергей Гужев], который после дежурства в Зоне отстоял непростую анестезию с тщательным контролем артериального давления, — маньяк-спасатель. Все-таки я очень счастливый человек, мне очень везет в жизни.
зы: О происходящем в Зоне расскажу в следующий раз. На данный момент в отделении пять пациентов, на ИВЛ пока никого, но ситуация форсируется, поступления продолжаются, вереница скорых под окнами хоть и уменьшилась, но не исчезла. Брезжит сизый рассвет, это только начало. Всем здоровья.
Врачи, входящие в зону повышенной инфекционной опасности
Фото: страница Михаила Чуйко на Facebook
Из десяти поступивших в реанимацию восемь — от 40 до 60 лет. Забудьте про болезнь старичков, это не болезнь старичков. Будут и молодые. Уверен — в других клиниках их много. Ночная смена приняла девять пациентов за шесть часов. Маленькие девчонки (средняя весовая категория 50 кг) бьются как росомахи. Есть проблемы в связи между отделениями, в рабочих алгоритмах, маршрутизации — для нас всех это новая область (а некоторые коллеги еще и пришли из других учреждений и даже структуру нашего Центра плохо пока знают), поэтому многое приходится осваивать на ходу.
Ничего, еще пара-тройка дней — шестеренки будут смазаны, и пойдет лучше. Спал полтора часа и чего-то не хочется. Наверное, где-нибудь ближе к вечеру может вырубить. Попробую спать урывками минут по десять, говорят, у некоторых получается.
День третий. Жара потихонечку нарастает. Первая интубация и ИВЛ, мужчина 45 лет, девятые сутки болезни. Легкие поражены на 70-75 процентов. Переводят и из других больниц. Заполняются одно за другим стационарные отделения. В реанимации уже 13, теперь и с ИВЛ. Еще три-четыре дня, и будем полными.
Удивительно меняются люди [коллеги], чаще в лучшую сторону. Чтобы кто-то ломался, я пока не видел. Люди втягивают голову в плечи и, уже редко улыбаясь, уходят в Зону. Тяжело всем, начиная от директора и заканчивая уборщицей, всем по-разному, но расслабленных нет, невозможно даже себе это представить.
Есть какое-то ощущение изменения реальности, когда выглядываешь в окно, смотришь, как ездят машины, ходят люди, собака пробежит — а это все как во сне или в кино. Дереализуется не твой личный треш, которого пару месяцев назад ты и представить себе не мог, а все, что вокруг твоего Центра. Ого, человек с желтым ящиком проехал на велосипеде — коробейник? Оу, машины разъехаться не могут, сигналят, там внутри что — люди? Вертолет пролетел — прямо как корабль инопланетян. Не знаю, как называется такое свойство психики, наверное, этому есть какое-то красивое название.
Фото: страница Михаила Чуйко на Facebook
Понять, охватить происходящее мой скудный ум не может. Дереализация, да. Возможно, это было бы не так остро, если бы я ездил домой, но я даже думать не хочу, что будет, если я привезу заразу домой.
Очень скучаю по жене и детям. С мамой разговор — как праздник, а раньше все торопился куда-то, бежал, и поговорить подольше никак не получалось.
Мне кажется, несмотря на всю жесть, которая происходит, что-то хорошее тоже случится: люди найдут в себе то, что, казалось бы, давно зарыто в куче повседневного хлама. И самоизоляция здесь, кстати, в плюс: время посмотреть на себя сверху, изнутри, на свое место во вселенной. Падлу обязательно победим, но что будет после победы — я даже не представляю. Возможно, не один месяц придется крышу на место ставить. Понятно, что совсем прежним стать точно не удастся.
Промежуточное. 18 пациентов в реанимации, трое на ИВЛ, добавились пожилая женщина и средних лет мужчина, переведенный из другого стационара с кровоизлиянием в мозг и еще известно чем.
Но есть и хорошее: стабилизировали и перевели в отделение четверых пациентов. Конечно, до выздоровления им еще далеко, и никто не даст гарантии, что они к нам не вернутся, но в любом случае это такая ложка меда в бочке дегтя. Поступления продолжаются. Есть какое-то гаденькое ощущение, что никакого плато с последующим спадом в ближайшие месяц-полтора не будет. Выбывших из строя пока нет. Иногда людям становится плохо в Зоне, специально для этого рядом с выходным шлюзом организован кабинет первой помощи и дежурит свободный врач. Работаем.
День четвертый. Испытывая глубокое неудовлетворение от неотработанной организации работы в отделении и периодически возникающего муравейного хаоса, решил, что пора реструктуризироваться.
Во-первых, режим и условия работы для подавляющего большинства сотрудников совсем новые и, прямо скажем, не слишком приятные. Мы не работали раньше двумя сменами по шесть часов в сутки с шестичасовым перерывом между ними, скажем, день через день или два. Было два самых распространенных режима: суточный и дневной. Кому-то нравился больше один, кому-то другой, но в целом все чувствовали себя вполне комфортно. Но как приспособиться к новому режиму? Как отдохнуть и восстановиться за эти шесть часов? Лучше поспать или поработать с историями, чтобы пораньше уйти домой? А если домой идти не надо? А если у коллег аврал, стоит ли бросаться в Зону или поберечь силы для своей смены, потому что она может оказаться еще более не сахар? В общем, вопросов больше, чем ответов.
Во-вторых, лоскутную разнородность коллектива никак не отнесешь к плюсам, это же больше от безысходности, поскольку анестезиологов-реаниматологов не то чтобы очень много, если сломаются — заменить некем. Поэтому и дополнили мы штат коллегами других специальностей. Но полноценно они заменить реаниматолога никак не могут: другой глаз, другая рука, другой объем знаний и умений. Ординаторы тоже не очень на многое годятся ввиду своей зелености.
Коты-маскоты в целях безопасности также экипированы в СИЗы
Фото: страница Михаила Чуйко на Facebook
В-третьих, конфликты при притирании коллектива — это обычное дело, а когда притирание происходит в экстремальных условиях, и нервы истончены до предела, тут уж к доктору не ходи — ор будет.
Поэтому когда доктору Грю [Сергей Гужев], который тоже тяготится сопутствующим периоду становления хаосом, пришла в голову (как Менделееву водка) идея, я немного повеселел: мы теперь знаем, как реорганизовать Рабкрин.
Заранее скажу, что идея именно под нас, с нашей логистикой и штаткой, в других условиях может и не сработать. Всего на 25 коек — восемь врачебных постов. Посты нечетные (1,3,5,7) выходят в Зону с 08.00 до 14.00, потом с 20.00 до 02.00. Посты четные (2,4,6,8) — с 14.00 до 20.00 и с 02.00 до 08.00.
На посты 1 и 2 ставятся самые опытные интенсивисты, способные решать задачи любой сложности. Это старшие реаниматологи. Таким образом, в залах всегда присутствует один из них.
На 3 и 4 посты ставятся реаниматологи-помощники, более молодые или из других учреждений, пока плохо знающие нашу структуру. Их задача — ассистировать старшему, приглядывать за другими залами, если старший плотно занят в одном, ходить на консультации и на реанимационные мероприятия в другие места нашей вселенной.
Остальные посты занимают непрофильные специалисты и ординаторы, которые могут заниматься неспецифической бумажной работой, помогать перекладывать больных и создавать хорошее настроение в коллективе. Шучу. Работы по-любому на всех хватит.
Все отделение делится на две половины. Для каждой из них лечащим врачом является один из старших реаниматологов. Он пишет осмотры, дневники, определяет стратегию лечения, пишет назначения и заказывает анализы или исследования, делает все сложные манипуляции и контролирует режимы ИВЛ и дыхательный контур. Другой же старший — для чужой половины — следует стратегии ее лечащего и корректирует ее при необходимости в свою смену, а для своей — сам является лечащим.
Когда система начинает сбоить, люди начинают суетиться и сталкиваться лбами — это значит, что систему нужно упорядочить, структуризировать и вдохнуть в нее жизнь. Тогда и СИЗы будут не в тягость, если каждый четко будет понимать свой фронт работ.
День пятый. В Центре 201 пациент, в реанимации — 18, на ИВЛ уже четверо. Пациенты, как мы и читали в заметках врачей, лежат в отделениях в состоянии средней тяжести, потом резко теряют насыщение крови кислородом, заезжают в реанимацию. И после этого, в ряде случаев, попадают на ИВЛ. Таксист (их много), заболевший несколько дней назад, совсем плох; бабушка, попавшая на ИВЛ первой — тоже. Похоже, близится сепсис [заражение крови].
Видимо, из спектра новых средств офф-лейбл мы будем использовать гидроксихлорохин и тоцилизумаб. Оба препарата уже прошли второй этап клинических исследований (на людях), показали свою эффективность, близится третий этап — мультицентровое исследование. Имея второй этап, мы можем их использовать, не опасаясь потом обнаружить, что вводили не полезное лекарство, а вредное, такое бывало (бывало такое, правда, и с препаратами, прошедшими все этапы исследований, но нечасто).
Сегодня впервые вводил тоцилизумаб. Женщина сорока с лишним лет, заразилась, по-видимому, от коллег на работе. Дома — дочь с внуком, тоже кашляют, но переносят не очень тяжело. Женщина плачет, просит написать дочери, понимает, что дело плохо. После подтверждения ПЦР — комиссия, которая решает, можно ли вводить каждому конкретному пациенту эти препараты. У них много побочек, которые сами могут сгубить пациента, если назначать лекарства, не обращая внимания на сопутствующие заболевания.
Комиссия решает вводить тоцилизумаб. Препарат дорогой, но в данных реалиях на цену уже не обращаем внимания, основное — помочь, а не навредить пациенту. Иду в красную зону, препарат уже передали туда, он лежит в холодильнике: строгий температурный режим, это моноклональное антитело. Вскрыл самоотстреливающиеся шприцы тоцилизумаба и ввел их в пакет с физраствором, не в силах отвязаться от мысли, что сейчас, возможно, у меня в шприце будущее этого человека. Скрестив пальцы, ставим в инфузомат [аппарат для дозированного введения лекарства].
Лекарство закончили. Пациентка чувствует себя немного лучше, это ни о чем пока не говорит, состояние оценивается через несколько часов, до полусуток, и никто не сможет дать гарантию, что все пойдет хорошо: около 60 процентов легочной ткани поражено, и сколько удастся вернуть в газообмен, неизвестно. Но уже спокойнее, уже добавилось надежды.
Инструкторы контролируют, правильно ли медицинские работники надевают СИЗы
Фото: страница Михаила Чуйко на Facebook
Ухожу из красной зоны, меня обдают холодным азрозольным дождиком антисептика, начинает бить нервная дрожь. Разоблачаюсь с помощью инструктора (наши строгие спасители), иду к себе — и накрыло. Последний раз плакал на похоронах отца. Это слезы не бессилия, а ненависти.
Я вдруг понял, что этот вирус, забирающий и стариков, и молодых, выедающий с чавканьем их легкие, я ненавижу так, как ненавидели Гитлера в 1941-м. И этой женщине по возрасту столько, сколько моей жене, — я не могу не проецировать. Эта мерзость может забрать дорогих мне людей. У меня нет права отступить
Промежуточное. Если вы подумали, что я тут до сих пор сижу, схватившись за голову, то нифига подобного. Даже выпущенные на время сопли нужно убирать, когда много работы, поскольку сопли путаются в ногах и замедляют движение. Недругам сразу скажу: не дождетесь! Нас поддерживает большое количество людей, да и со стороны официальных структур чувствуется желание помочь, и иногда эта помощь доходит.
Другое дело, что и у департамента, и у Минздрава таких огневых точек, требующих поддержки, очень много. И если в плане лекарств и расходников вопросы решаются оперативно, то проблемы с теми же респираторами FFP3 связаны с тем, что их просто физически не существовало в достаточном количестве к началу аврала. И да — вот это серьезная проблема. В день у нас уходит сотня с лишним таких респираторов, это только на отделения повышенной опасности. И их конец уже виден. Администрация и снабженцы сбились с ног в их поисках. И если большинство других вопросов наши кудесники решают очень быстро, то вот с этой штукой реально засада. Поэтому если вдруг у кого-нибудь завалялись сотня-другая респираторов FFP3 и он может нам их продать — нашей благодарности не будет пределов. Всем здоровья!
Поделиться сообщением в
Внешние ссылки откроются в отдельном окне
Внешние ссылки откроются в отдельном окне
Врачам подведомственных московских лечебных учреждений предложено принять участие в исследовании препарата для профилактики COVID-19. Лекарство под названием гидроксихлорохин используется при ревматоидном артрите и малярии, его эффективность против нового коронавируса не подтверждена. Медики предупреждают о риске многочисленных побочных явлений.
Источник, близкий к департаменту здравоохранения, подтвердил, что врачам должны выдавать бесплатные лекарства для профилактики коронавируса в рамках указа Сергея Собянина.
Работники ресурса отвечают на сообщения с почты на доменном имени департамента здравоохранения Москвы. За дополнительной информацией там посоветовали обратиться в пресс-службу департамента здравоохранения Москвы. Русская служба Би-би-си отправила вопросы и ожидает ответ.
"Целью данного исследования является определение эффективности гидроксихлорохина в качестве профилактики развития симптомов COVID-19 у медицинских работников, имеющих непосредственный контакт с пациентами положительными по COVID-19", - говорится на doc-covid.ru.
Препарат выпускается под брендами "Иммард", "Плаквенил", "Гидроксихлорохин". Он показан при ревматоидном артрите, малярии, красной волчанке. Ранее в СМИ появилась информация о его эффективности при лечении и профилактике COVID-19 - в результате возник ажиотажный спрос, и препарат исчез из многих аптек. Московские чиновники объявили тендер на его поставку.
На сайте приводится список из 23 клинических испытаний по применению его и против коронавируса, которые проходит сейчас гидроксихлорохин в разных странах. Из них 11 исследуют профилактический эффект препарата.
Врачам, которые согласятся на эксперимент, будут бесплатно выдавать гидроксихлорохин (200 мг утром и вечером в течение 14 дней, затем по 200 мг один раз в день в течение трех месяцев). Лекарства должны выдавать врачам на рабочем месте, то есть в больнице.
"Есть опция отказаться от такой профилактики, но завотделениями требуют от своих сотрудников в обязательном порядке зарегистрироваться", - говорится в письме о ситуации в инфекционной больнице, с которым ознакомилась Русская служба Би-би-си.
Связь с депздравом
Требование обеспечить лекарствами пациентов и тех, кто работает с больными коронавирусом, содержалось в указе Собянина о введении режима повышенной готовности. Бесплатно медикаментами будут обеспечивать и больных, которые будут проходить лечение на дому.
Согласно приказу министра здравоохранения Москвы Алексея Хрипуна, эксперимент будет проводиться в 10 больницах Москвы, в том числе в госпитале в Коммунарке, крупнейшей больнице, принимающей пациентов с коронавирусом.
По телефону, указанному на doc-covid.ru, посоветовали звонить в пресс-службу, дав номер, указанный в СПАРКе в контактах одной из подведомственных организаций Москвы (Научно-исследовательский институт организации здравоохранения и медицинского менеджмента ДЗМ).
Департамент здравоохранения Москвы 2 апреля объявил закупку препаратов гидроксихлорохина на 2,6 млн рублей. В тендере не указано, кому предназначен препарат - врачам или пациентам и от какого заболевания.
Недоказанный эффект и побочка
Лекарства с доказанной эффективностью для лечения и профилактики коронавируса пока не существует. Согласно рекомендациям минздрава России, гидроксихлорохин, как и несколько других лекарств, можно использовать для пациентов с диагностированным коронавирусом. Однако в документе содержится оговорка: "Имеющиеся на сегодня сведения о результатах лечения с применением данных препаратов не позволяют сделать однозначный вывод об их эффективности/неэффективности, в связи с чем их применение допустимо по решению врачебной комиссии в установленном порядке, в случае если потенциальная польза для пациента превысит риск их применения".
В бланке согласия на применение препарата, размещенном на doc-covid.ru, также указано, что эффективность лекарства "для профилактики и лечения легких форм коронавируса в настоящее время не подтверждена объективными данными", а "его прием при тяжелых формах новой коронавирусной инфекции COVID-19 не подтвердил эффективности".
На сайте перечислены побочные эффекты препарата, в том числе тошнота и рвота, шум в ушах, тугоухость, нарушение остроты зрения, головокружение, диарея. "Не знаю, как они будут в себе совмещать комбинезон химзащиты и диарею, вероятно, их работоспособность снизится", - сказал Би-би-си сотрудник медицинской организации, знакомый с побочными эффектами препарата.
Дефицитный препарат
В России зарегистрированы препараты четырех производителей гидроксихлорохина - французской "Санофи", канадской "Нью-Фарм Инк", индийской "Ипка Лабораториз", а также ставропольского ЗАО "Биоком". Русской службе Би-би-си удалось связаться с одним из них - "Санофи".
В последнее время растет спрос на гидроксихлорохин как со стороны аптечного сегмента, так и у государственных заказчиков, сообщил Юрий Мочалин, директор по корпоративным связям "Санофи" в Евразии.
"Он может быть вызван рядом публикаций, показывающих потенциальную антивирусную активность данного препарата при коронавирусной инфекции COVID-19", - говорится в письменном ответе Мочалина Би-би-си.
По его словам, эти публикации основаны на предварительных результатах небольших исследований. Гидроксихлорохин сейчас не показан для лечения коронавируса.
Из-за появившегося ажиотажа препарат теперь сложнее достать тем, кому он нужен для лечения по показаниям. "Ведомости" сообщали, что в большинстве московских аптек 27 марта не было противомалярийных препаратов с действующим веществом гидроксихлорохин.
Мочалин пояснил, что компания принимает меры для обеспечения пациентов гидроксихлорохином для продолжения назначенной терапии по зарегистрированным показаниям. "С нашей стороны мы вводим жесткий мониторинг заказов и отгрузок контрагентам с целью обеспечения пациентов по зарегистрированным показаниям", - сказал он.
Компания попросила игроков рынка ужесточить отпуск препарата по рецептам и зарегистрированным показаниям. "Санофи" также обратилась в российский минздрав с просьбой "выразить четкую позицию в отношении применения данного препарата вне зарегистрированных показаний", так как надежных клинических исследований эффективности лекарства при коронавирусе пока нет.
При участии Андрея Сошникова и Андрея Захарова
Мы посчитали, как вирус распространяется по странам; теперь нам надо понять, как он распространяется в организме человека.
Храм был небольшой, с маленьким святилищем. Располагался он в нескольких кварталах от медицинского колледжа Калькутты. Внутри находилась статуэтка богини, сидящей на осле и держащей в руках кувшин с охлаждающей жидкостью. Так Шиталу изображают вот уже тысячу лет.
Сейчас начальный этап пандемии, и мы измеряем распространение вируса среди людей. Но когда темпы пандемии возрастут, нам также придется изучать вирус внутри человеческого организма.
Такова была картина распространения вируса среди населения — этакий вид с высоты птичьего полета. Это можно рассматривать как двухпозиционное явление. Будучи врачом и исследователем (в вузе я изучал вирусную иммунологию), я хотел знать, что происходит внутри точек, сколько вирусов в той или иной красной точке. Насколько быстро они воспроизводятся в этой точке? Каково соотношение между временем контакта и шансом заразиться? Как долго красная точка остается красной, то есть как со временем меняется заразность человека? И какова тяжесть заболевания в каждом из случаев?
Еще более показательной, чем пик вирусной нагрузки, была так называемая точка остановки. Это такой уровень, на котором количество вирусов у инфицированного после начального роста стабилизируется. Эта точка представляет собой динамичное равновесие между вирусом и его носителем. Люди с высокой точкой остановки обычно быстрее заболевают СПИДом; люди с низкой точной остановки довольно часто заболевают намного медленнее. Вирусная нагрузка, являясь непрерывным процессом, а не бинарным значением, помогает спрогнозировать характер, ход и контагиозность заболевания. Конечно, у каждого вируса есть свои особенности, а у ВИЧ имеются такие черты, которые делают вирусную нагрузку особенно показательной: этот вирус вызывает хроническую инфекцию, и нацелен он конкретно на клетки иммунной системы. Но аналогичные закономерности наблюдаются и у других вирусов.
Весьма оригинальное исследование взаимосвязи между интенсивностью контакта с вирусным источником и подверженностью человеческого организма инфекции провел коллектив из Исследовательского онкологического центра им. Фреда Хатчинсона и Вашингтонского университета в Сиэтле. В 2018 году эпидемиолог и статистик по имени Брайан Мейер (Bryan Mayer) присоединился к группе врачей и биологов, исследовавших проблему, решить которую, как тогда казалось, было почти невозможно.
Не связана ли тяжесть болезни этих довольно молодых людей, которые, по идее, должны были перенести Сovid-19 в мягкой форме — как простуду — с количеством вируса, которое они получили в самом начале? В США как минимум два врача, находившиеся на передовой борьбы с пандемией, очень тяжело заболели. Одному из них, из штата Вашингтон, чуть больше сорока.
Проводившиеся на других вирусах исследования наводят на размышления. В моделях гриппа у животных можно точно количественно определить интенсивность заражения. Мыши, которым давали большие дозы определенных вирусов гриппа, болели тяжелее других. Однако в разных штаммах гриппа зависимость тяжести заболевания от дозы очень сильно различается. В связи с этим интересно одно исследование. При высокой начальной вирусной нагрузке синцитиального респираторного вируса, который способен вызывать пневмонию, особенно у грудных детей, тяжесть болезни была не очень велика. Хотя другое исследование говорит, что эта связь наглядно проявляется у детей ясельного возраста, которые в наибольшей степени подвержены этому заболеванию.
Те немногочисленные данные о коронавирусе, которые мы имеем, свидетельствуют, что эта болезнь развивается по тем же закономерностям, что и грипп. В 2004 году коллектив ученых из Гонконга исследовал коронавирус, вызывающий атипичную пневмонию и являющийся родственным коронавирусу, вызывающему Сovid-19. Они выяснили, что при более высокой первоначальной вирусной нагрузке (ее измеряли по содержанию вируса в носоглотке), респираторное заболевание протекает в более тяжелой форме. Почти все больные SARS, поступившие с низкой или с необнаруживаемой концентрацией вируса в носоглотке, через два месяца все еще были живы. Среди тех, у кого его содержание было самым высоким, смертность составила 20-40%. Такая закономерность сохраняется вне зависимости от возраста пациента, других болезней и так далее.
Поскольку вирус продолжает вихрем нестись по планете, мы будем находить все новые ответы на вопросы о том, как интенсивность заражения и последующая концентрация вируса соотносятся с течением болезни Сovid-19. Взгляд с высоты птичьего полета мы дополним взглядом изнутри. Как эти знания изменят наши методы лечения больных, работу больниц и поведение населения?
Начнем со связи между интенсивностью заражения и инфекцией. Задумайтесь на минуту о том, как мы наблюдаем за теми, кто работает с радиацией. При помощи дозиметрии мы измеряем общую дозу облучения и устанавливаем пороговые значения. Нам уже известно, насколько важно врачам и медсестрам ограничить контакт с коронавирусом с помощью средств защиты (маски, перчатки, халаты). Но что касается медработников, находящихся на переднем крае борьбы с пандемией Сovid-19, особенно там, где средств защиты не хватает, то мы можем следить за общей дозой вируса, которую они получают, создать методы вирусной дозиметрии, чтобы человек избегал многократных контактов с чрезвычайно заразными пациентами.
Если мы установим связь между дозой и тяжестью болезни, это в свою очередь повлияет на методы ухода за пациентами. Если мы научимся выявлять инфицированных, получивших большую дозу вируса из-за совместного проживания или общения с несколькими заболевшими членами семьи (вспомните семью Фуско из Нью-Джерси, в которой умерли четыре человека) или из-за общения медработника с несколькими тяжелобольными пациентами, сделав это до появления у них симптомов, мы сможем спрогнозировать тяжесть болезни и лечить таких людей в приоритетном порядке в случае дефицита медицинских средств и лекарств, чтобы они быстрее выздоравливали и не болели тяжело.
И наконец, уход за больными Сovid-19 может измениться, если мы начнем следить за количеством вируса. Эти параметры можно измерять весьма недорогими и доступными лабораторными методами. Представьте себе процесс в два этапа. Сначала мы выявляем инфицированного, а затем определяем концентрацию вируса (вирусную нагрузку) в секреции носовой полости и органов дыхания, особенно у пациентов, которые могут потребовать самого интенсивного лечения. Соотнося данные по концентрации и меры лечения с результатами, мы в итоге выработаем разные стратегии лечения, ухода или изоляции.
Такой количественный подход применим и в клинических исследованиях. Клинические испытания препаратов обычно более информативны, когда их проводят на пациентах, которые еще не в критическом состоянии. Когда испытуемый дойдет до этого, может оказаться, что лечить его слишком поздно. А если у такого пациента следить не только за симптомами, но и за вирусной нагрузкой, эффективность того или иного препарата в ходе разных испытаний будет проще сравнивать и сравнения эти будут точнее.
Нам также понадобится выявлять выздоровевших людей, у которых выработался иммунитет к sars-CoV-2 и которые больше не заразны. Такие люди должны отвечать двум требованиям: у них должна гарантированно отсутствовать контагиозность и у них в крови должны присутствовать признаки устойчивого иммунитета (это легко определить анализом на антитела). Как обнаружили китайцы, боровшиеся в XII веке с оспой, такие люди, особенно из числа медработников, особенно ценны для медицины: если у них не исчезнет иммунитет, они могут ухаживать за самыми тяжелыми больными без страха заразиться.
Но пандемия идет рука об руку с паникой. Мир охватывает хаос. Итальянские врачи дают капельницы на самодельных стойках пациентам, лежащих на импровизированных кроватях в наскоро организованных палатах. В таких обстоятельствах измерение вирусной нагрузки кажется невероятным и невозможным. Но кризис требует от нас стратификации и оценки риска, а также самого эффективного применения немногочисленных и быстро исчезающих ресурсов.
В то утро, когда я посетил в Калькутте храм Шиталы, эта богиня былых эпидемий, уничтожавших целые народы, оказывала персональные услуги матери, принесшей ребенка, у которого уже неделю не спадала температура. Чтобы одержать верх в борьбе с Сovid-19, очень важно отследить путь движения вируса среди населения. Но не менее важно изучить развитие заболевания у каждого отдельного пациента. Единица становится множеством. Считать надо и то и другое, ибо и то и другое имеет значение.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Читайте также:
