Вирус я не могу забыть тебя

Полина Степенски. Фото: Сергей Мостовщиков

— Вы помните, как в первый раз услышали про коронавирус?

— Я услышала, как и все, по-моему, еще в январе, когда все начиналось в Китае. Сначала это показалось мне чем-то совсем уж экзотическим. Коронавирус я, конечно, когда-то учила, когда учила микробиологию. Ну, ничего особенного. Знаете, из разряда чего-то такого далекого, которое надо сдать на экзамене и тут же забыть. Но потом, когда стали приходить данные из Китая, стало понятно, что дело серьезное. Заражаются какие-то страшные тысячи. Люди сотнями умирают по полной программе. Я стала читать научные публикации.

Обычно китайские публикации читать тяжело. У них все же медицина какая-то своя. Есть вещи страшно продвинутые, гениальные. Допустим, лечение промиелоцитарного лейкоза мышьяком. Это правда работает, это хорошая идея, этим сейчас пользуются во всем мире. Китайцы вообще сейчас во многом впереди планеты всей. Но есть у них вещи, которые в западном мире никто никогда повторять не станет, потому что это может закончиться страшно плачевно.

Так вот, я стала читать, что они там пишут, и поняла: дело плохо — у них даже нет времени на хорошие статьи, только на какие-то отрывочные сведения. К тому же

стало известно, что начали умирать врачи и медсестры. Так обычно не бывает.

Ну, бывает, грипп дает осложнения, летальные исходы. Но так, чтобы от гриппа умирали врачи и медсестры, молодые, здоровые люди с крепкой психикой и иммунитетом, я такого что-то не припомню.

А потом сразу пошел такой снежный ком. Все еще веселились тогда в Венеции, всякие были карнавалы, у нас тоже многие поехали туда, потому что недалеко, дешево и красиво. Кому такое не понравится? Но вот наше Министерство здравоохранения как-то быстро сориентировалось. Запретов тогда, по-моему, еще не было, но уже всем вернувшимся сказали сидеть две недели на карантине. А потом в Италии началась вот эта вот черная чума, весь этот ужас.

— Можете описать этот ужас с профессиональной точки зрения?

— У меня много друзей в Италии — врачей, профессоров и так далее. Причем именно на севере, в Милане. Я, конечно, всем сразу написала, они ответили. Стало ясно, что система здравоохранения у них просто упала, вся. То есть оказалось, что внешне все там, конечно, красиво и креативно, но, по сути, очень неустойчиво. Четкие указания, четкие правила, все эти guidelines, все эти SOP (standard operating procedures) — это все касается Италии в меньшей степени, чем, допустим, Германии. И в критической ситуации это оказалось критически важным. Ситуация вышла из-под контроля.

Улица в Тель-Авиве. Фото: EPA-EFE

Что сейчас в мире все пытаются сделать? Сгладить кривую, избежать громадного количества пациентов в короткое время. Мы уже знаем, что примерно десяти-пятнадцати процентам зараженных нужна госпитализация, остальные могут спокойно сидеть дома в карантине. Но часть госпитализированных оказывается в критическом состоянии, их нужно отправить в реанимацию, интубировать, подключить к машинам искусственного дыхания. А их не хватает. При этом люди продолжают болеть другими болезнями.

Инфаркты, инсульты, этого же никто не отменял. Система и так довольно натянута, свободных мест в больницах не то чтобы море.

Поэтому системы здравоохранения должны решить непростую задачу — размазать эпидемию на более долгое время с небольшим количеством реанимаций. Мы прекрасно пониманием, что, скорее всего, распространение инфекции мы не остановим. Болезнь очень заразная — каждый человек пока заражает двоих-троих. На спад это может пойти, когда каждый будет заражать одного человека или меньше. Так что победит тут только система, только порядок.

— Давайте поговорим немного о самой по себе болезни. Что она такое, в чем состоит ее феномен?

— Смотрите. Я думаю, что мы узнаем ее только сейчас. Сначала мы, например, знали, что у 80 процентов заболевших есть высокая температура. Теперь мы видим, что это не так. Эти данные приходили из Китая, но они, видимо, описывали только тяжелых больных. Потом в мире начался массовый скрининг. У нас в Израиле, скажем, уже больше трех тысяч людей с положительной пробой на коронавирус, мы провели очень много анализов. И как минимум 35 процентов заразившихся у нас были вообще без температуры.

Мы видим сейчас, что симптомы коронавируса — это все что угодно.

Да, температура. Нет температуры. Да, сопли. Нет соплей. Да, кашель. Нет кашля. Может вообще не быть ничего.

Дальше. Мы толком не знаем, какова смертность. Сначала говорили, что ниже трех процентов. Но сейчас в Италии мы видим, что смертность очень высокая. Или: сначала говорили, что это угроза для пожилых людей. Теперь мы видим, что умирают и молодые.

В чем основная проблема с этим новым коронавирусом? Его рецепторы находятся в основном в легких. Поражается эпителий легких. Все альвеолы заполняются жидкостью, клетками, всяким мусором. Туда больше не попадает воздух. Человек больше не может самостоятельно дышать, ему требуется интенсивная искусственная вентиляция легких. Но поправиться после такой реанимации в ее самой, можно сказать, страшной форме имеет шансы в основном здоровый, крепкий человек. Потому что это все жуть. Плюс нет понятного лечения, нет надежного лекарства. Все эти анекдотические статьи о том, что помогает то и это, к ним нельзя сейчас относиться всерьез. Все это не доказано.

Все, что есть сейчас, — это ситуация, в которой больные оказываются такими тяжелыми, что врачи просто пробуют все что угодно. Я, кстати, разделяю этот принцип. У меня точно такой же — когда нечего терять, надо рисковать, надо пользоваться любой возможностью.

Полина Степенски. Фото: Сергей Мостовщиков

— Как решает проблему с коронавирусом израильская система здравоохранения?

— Скажу про нашу клинику. Мне кажется, здесь лучше всего работает обычный здравый смысл, логика. Вот я понимаю, что вирус передается воздушно-капельным путем. Я говорю: ребята, мы будем работать в масках, перчатках и на себя будем надевать одноразовые халаты. Домашнюю одежду будем снимать, в ней мы работать не будем. На улице и в магазинах мы будем внимательны. Я, например, исхожу из того, что все, кто находится возле меня, у них у всех коронавирус. До тех пор, пока не доказано обратное. Почему? Самый большой мой страх не в том, что я заражусь сама, а в том, что я заражу своих пациентов. Вы понимаете, что в отделении трансплантации костного мозга это критически важно.

Вначале мне сказали, что это паникерство. У людей будет чувство ложной безопасности. Я ответила: да пусть будет. Но если при помощи ложной безопасности мы хоть что-то предотвратим, то это будет то, что мы сделали по-настоящему. И, слава богу, через какое-то время наш гендиректор выпустил гениальное постановление, что у нас в больнице мы весь персонал можем раз в пять дней проверять на коронавирус, не прося разрешения у Минздрава.

Я считаю, это очень важно. Поскольку болезнь инфекционная, у человека, тем более у медика, часто возникает моральная проблема — он винит себя за то, что кого-то заразил или мог заразить. Это ужасно. Вы же не виноваты в том, что у вас коронавирус, а вы, допустим, об этом даже и не знаете. Получить сообщение о том, что вы заражены, не самое большое удовольствие, а тут на тебя еще и наваливается целое общество. Нужно любыми способами минимизировать это давление.

— А как вообще проходит тестирование в Израиле?

— Ой, это потрясающе, что у нас сделали. Большие молодцы. Надежный тест на коронавирус — это генетический тест, ПЦР-анализ (метод полимеразной цепной реакции, основанной на применении реактивов, многократно копирующих фрагменты РНК и ДНК возбудителя болезни — Ред.). Его немножко сложно делать. Но буквально в течение недели лаборатории нарастили мощности, собрали всех PhD, которые умеют держать в руках пипетку, стали работать день и ночь. Теперь мы получаем от них ответ за один день. К тому же у нас по всему Израилю сделали так называемые drive-in. Вы звоните в скорую, говорите, что были в контакте с больным или у вас кашель и сопли, температура или еще что-то такое. Вас спрашивают, можете ли вы управлять машиной и приехать туда-то и туда-то. Потом присылают на почту или в вотсап разрешение, вы с ним приезжаете в drive-in, как за гамбургером, у вас берут там мазок прямо через окно машины, и вы уезжаете домой.

Это важно, для того чтобы убрать ощущение страха. А то мы все тут немного, знаете, такие шанти-банти: умные, никто нам не указ. А как доходит дело до порядка и правил, начинается паника.

Паники быть не должно. Должны быть правила и порядок, карантин и проверки.

— Вы следите за тем, что происходит с коронавирусом в России?

— Мне сейчас немного не до этого, я читаю много профессиональной литературы о коронавирусе, чтобы принимать решения о пересадках костного мозга. Я, скажем, прочитала, что у больных, таких, как те, что лежат в моем отделении и у которых в принципе нет иммунной системы из-за нарушений кроветворения, как ни парадоксально, у них не было больше проблем с коронавирусом, чем у остальных. Может быть, как раз именно потому, что у них нет иммунитета. Потому что часть ответа организма на коронавирус — это реакция лимфоцитов. А если нет лимфоцитов, нет и тяжелых последствий болезни. Я, честно говоря, пока не знаю, где им сейчас безопаснее находиться, — у нас в клинике или у себя дома.

К тому же приходится думать о ситуации в стране. У нас тут все позакрывали, уже почти миллион безработных, хотя в Израиле безработицы практически не было. Экономика разрушается на глазах. Но, мне кажется, мы знаем, зачем мы ее разрушаем. Только для того, чтобы уменьшить количество смертей. Только для этого.

Только для того, чтобы не говорили, например, такое: умирают в основном пожилые люди. Понимаете, это ужасно. Пожилые люди все это слышат и видят. Мы фактически перекладываем на них чувство вины за то, что происходит. Но это неправильно! Здоровое общество держится на стариках и детях, как известно. Мы обязаны сохранить основы, показать, что мир не рухнул. Ведь все мы видим, что происходит в Италии и Испании, — врачам приходится решать, кого спасать, а кого нет, кому помогать, а кого оставить умирать. Я думать об этом не могу, я даже не хочу себе представить, что я окажусь перед таким выбором. И общество не должно оказаться перед таким выбором. Потому что этому обществу с этим потом надо будет как-то жить.

Тестирование на коронавирус в Израиле. Фото: EPA-EFE

— Ну вот, кстати, о том, как нам предстоит жить. Мир как-то изменится после того, как справится с тем, что происходит?

— Я очень надеюсь. Надеюсь, что мир изменится, причем в лучшую сторону. Я всегда говорила простые вещи: нет ценности выше, чем человеческая жизнь. Сейчас эта простая мысль, как ни странно, разрушает нас, наши экономики, наши привычки. Мы ради нее жертвуем очень многим. И, с одной стороны, это ужасно, а с другой — очень даже важно. Исчезают все миражи, все ложные представления о мире, прежние ценности становятся лишними и несущественными.

Конечно, лучше бы нам не получать такого напоминания. Но раз уж это случилось, есть повод подумать. Это я говорю как врач. В иудаизме вообще считается, что врач — посланник Бога. И через врача ты можешь взять все, что тебе дают, а задача врача — просто передать то, что нужно. И часто из этого что-то получается.

Я знаю, что сейчас в мире очень много страха, очень многие боятся происходящего. И это нормально для начала. Просто дальше надо переработать этот страх во что-то новое и прекрасное. Например, мы узнаем, что мы хорошие люди. И нам действительно хочется и нравится жить. Это немало.

— Есть у вас рекомендации, как этого добиться?

— Конечно. Прежде всего без надобности не выходить из дома. Второе.

Ничего не читать о коронавирусе, иначе можно сойти с ума. Есть масса других интересных вещей.

Третье. Не надо все время подходить к холодильнику, иначе после этого вируса в мире все будет для вас слишком маленьким, начиная с размера одежды. Четвертое. Начните жить нормальной, интересной жизнью. Это, конечно, самое сложное из всего. Но попробуйте хотя бы испытать ощущение комфорта и безопасности. Пятое. Если вы не справляетесь, у вас высокая температура и кашель — позвоните врачу. Пусть он посмотрит и решит, что с вами делать, ок?

— А что лично вы будете делать? Допустим, сегодня?

— Я пойду на работу. Но я в эти дни стараюсь не мешать своим врачам. Потому что я довольно доминантная и просто не хочу путаться под ногами у людей, которые по-настоящему жертвуют собой. У меня есть одна врач, так у нее шестеро детей, и все сидят дома. И у нее кругом один сумасшедший дом. Так что я покупаю своим врачам еду, думаю купить им цветы, а сама в основном хожу подбадривать пациентов. Им это очень важно сейчас. Слава богу, я дышу, так что обязана это делать.

Полина Степенски. Фото: Сергей Мостовщиков

Полина Степенски (в девичестве — Беренштейн) родилась в украинской Виннице. В 1990 году с мужем эмигрировала в Израиль. Советское медицинское образование не помогло — шансов поступить в израильский медицинский вуз при конкурсе 150 человек на место не было никаких. Полина устроилась в школу медсестер, работала почтальоном и мыла подъезды. Когда от инфаркта внезапно умер ее отец, она поклялась стать профессором медицины. Сегодня профессор Степенски — один из лучших врачей Израиля. Вот что она рассказывает о самой себе — буквально несколько цитат:

Читайте также

Почему это важно

Репортаж из самого строгого карантина в Европе — испанского

Более 60 тысяч официально диагностированных случаев заражения коронавирусом и более 4 тысяч смертей — таковы результаты эпидемии в Испании, где количество заражений и летальных исходов продолжает расти каждый день. С 14 марта в Испании был введен режим чрезвычайного положения и самый жесткий в Европе карантин. Выход на одиночную пробежку теперь наказывается штрафом в 601 евро. Живущий в Валенсии журналист Александр Вишневский рассказывает об испанском опыте борьбы с распространением коронавируса.

Первый случай заболевания коронавирусом был диагностирован в Испании 31 января в крайне неожиданном месте — на острове Гомера, что в полутора тысячах километров от европейского материка. Это одно из немногих мест на планете, сохранивших влажные субтропические лавровые леса, покрывавшие большую часть Европы в третичный период. Своеобразное путешествие на несколько миллионов лет назад здесь совершала группа из шести туристов из Германии, однако добраться до вершины горы Гарахонай высотой 1488 метров немцам не удалось.

Тест на коронавирус дал положительный результат лишь у одного мужчины из группы. Он перед прилетом в Испанию контактировал с другим немцем с диагностированным случаем COVID-19. Вся группа была помещена на карантин в местную больницу, серьезных проблем удалось избежать: заболевание проходило в легкой форме, турист быстро выздоровел. Так Испания стала седьмой страной Европы с подтвержденным случаем коронавируса, однако в следующие 24 дня COVID-19 ни разу не был диагностирован в материковой части страны. Хотя на самом деле, конечно же, вирус уже давно проник туда.

Еще 13 февраля в Валенсии скончался после тяжелой пневмонии испанский пенсионер, заразившийся во время путешествия в Непал.

Лишь спустя три недели после повторного исследования министерство здравоохранения Испании установило, что это был COVID-19, и признало этого мужчину официально первым в Испании скончавшимся от вируса.

В итоге подавляющее большинство из трех тысяч ездивших в Италию фанатов перемешалось около стадиона и внутри его с еще 30 тысячами болельщиков.

После этого в Валенсии еще полторы недели продолжалась череда чуть ли не ежедневных массовых гуляний, предварявших главную фиесту города — ежегодный праздник огня Лас Фальяс. Как житель Валенсии, могу констатировать: на тот момент (в первую неделю марта) отношение подавляющего большинства местных жителей к коронавирусу было наплевательским, защитные маски были видны исключительно на азиатах, а десятки тысяч валенсийцев набивались плотной толпой посмотреть на салюты и световые шоу то на набережной, то у средневековых ворот Серранос, то на центральной площади города. Очевидно, что в итоге создавались идеальные условия для распространения инфекции.

Массовые гуляния в Валенсии. Фото: EPA

Это выглядело настоящим пиром во время чумы, ведь по всей Европе уже вовсю отменялись крупные массовые мероприятия, включая, например, главное событие для экономики Каталонии — мировой мобильный конгресс в Барселоне, который был запланирован на 24–27 февраля.

Однако внутренние испанские массовые мероприятия на улицах и площадях продолжались еще пару недель, становясь плацдармом для будущего инфекционного взрыва.

Педро Санчес. Фото: EPA

К 13 марта положительный тест на COVID-19 сдали также министр по вопросам региональной политики Каролина Дариас и министр равноправия Ирена Монтеро, которая приходится женой вице-премьеру Пабло Иглесиасу.

Наконец, по две недели провели дома с подтвержденными случаями коронавируса несколько руководителей парламентской ультраправой мачистской партии Vox, включая ее лидера Сантьяго Абаскаля, который за пару дней до официальной постановки диагноза под характерный для коронавируса сухой кашель пожимал руки сотням своих сторонников на демонстрации в Мадриде.

Пятница, 13-е — вот когда испанское правительство наконец пошло на решительные меры. О них было объявлено в три этапа в течение суток — после каждой дозы информации казалось, что вот он — предел жесткости мер, хуже быть уже не может. Но потом следовали еще более строгие распоряжения. Сначала по всей Испании были закрыты все университеты, школы, рестораны, бары, кафе, кинозалы, театры, спортивные объекты и бассейны, кофейни, торговые центры и все магазины, за исключением продовольственных с товарами первой необходимости. Закрытию баров попытались помешать британские туристы в туристическом городке Бенидорм, но в итоге закрывать бары полиции пришлось в прямом смысле с боем.

Пока одни испанцы грузили в свои машины несметные запасы туалетной бумаги, другие образовывали поистине гигантские очереди в табачные киоски.

К слову, обилие курильщиков стало одной из главных причин, почему именно Испания и Италия оказались во главе мирового списка по количеству смертей от коронавируса, поражающего легкие.

Очевидны и другие объективные факторы ужасающей статистики средиземноморских стран: это высокая средняя продолжительность жизни, традиционно особенно тесные связи с пожилыми родственниками, а также повсеместно принятые обнимания и поцелуи даже с малознакомыми людьми.

Вторым ударом правительства по привычному быту испанцев стало принятие на следующий день (в субботу, 14 марта) режима чрезвычайной ситуации. Причем сначала в прессу просочился черновик закона, в котором новые ограничения были более мягкими и должны были вступить в силу с понедельника. А к вечеру последовал и третий удар: в итоговом законе запреты оказались куда более строгими и вступали в силу с момента подписания. По Мадриду сразу же начали летать полицейские дроны с громкоговорителями, повторявшими призыв срочно покинуть улицы. Между тем многие люди на улицах всех испанских городов были в курсе содержания только черновика закона, что создавало массу конфликтных ситуаций. Полицейские останавливали прохожих и вежливо отправляли домой, а люди были искреннее убеждены, что их беспокоят напрасно и что в воскресенье у них есть законное право насладиться последним днем с прогулками до введения карантина.

Испанские условия карантина оказались самыми строгими среди всех европейских стран, хотя и им далеко до тех ограничений, что были введены в китайской провинции Хубэй.

Ни в одной другой стране Европы под запрет не попали даже занятия спортом в одиночку. Штрафом в 601 евро в Испании стал наказываться любой выход на улицы, кроме следующих исключений: посещение работы (если ее нельзя перевести в надомный режим), поход в магазины за продуктами первой необходимости, посещение аптек, медицинских учреждений, банков, а также вынос мусора, выгуливание собак и… посещение парикмахерских.

Включение парикмахерских в дела неотложной необходимости вызвало массу шуток в социальных сетях. Самая популярная: парикмахерские пролоббировал вице-премьер Пабло Иглесиас, для которого самое важное — ухаживать за своим длинным хвостиком. Правительство прислушалось к критике, и на следующий день парикмахерские были тоже закрыты. И теперь, когда действие режима чрезвычайного положения уже продлено до 11 апреля и когда люди остались без парикмахерских не менее чем на четыре недели, в испанских социальных сетях уже начали сильно жалеть, что вообще шутили об этом.

Пабло Иглесиас. Фото: EPA

Утро понедельника ясно показало, что вместо настоящего карантина получалась какая-то профанация: в Мадриде и в Барселоне было сокращено количество поездов метро, поэтому люди набились в вагоны в час пик с плотностью селедок в бочке. Власти снова смогли оперативно отреагировать: теперь интенсивность поездов, напротив, увеличилась, чтобы пассажиры могли держать дистанцию.

Сильно разочарованными условиями чрезвычайного положения оказались региональные власти самых туристических автономий — Каталонии и Валенсии, которые требовали позволить им закрыть свои границы от соседних регионов для минимизации распространения инфекции. Это было бы очень логично, ведь в тот момент около 60% диагностированных случаев коронавируса приходилось на один регион — Мадрид с ближайшими окрестностями.

В итоге жители Мадрида смогли разъехаться по всей стране в свои приморские дома и дачи и распространили коронавирус еще сильнее.

Поезда и автобусы так и продолжили курсировать между регионами (пусть их количество и сократилось вдвое), к тому же во всех видах транспорта стало разрешено продавать не более трети мест ради обеспечения дистанции между пассажирами. Также Испания, к удивлению многих своих граждан, продолжила принимать авиарейсы из других стран, кроме Италии.

Еще один их абсурдов испанского закона — запрет заниматься спортом на природе даже в одиночку, с соблюдением рекомендованной дистанции в один-два метра от других людей. Более 18 тысяч человек подписали петицию велосипедиста из Малаги (врача по профессии), который справедливо отмечал, что одинокие бегуны и велосипедисты никак не становятся цепью распространения инфекции, а отсутствие занятий спортом на свежем воздухе, наоборот, ослабит иммунитет людей и сделает их более восприимчивыми к любым вирусным инфекциям после выхода из карантина. А между тем осенью в Европе ожидают вторую крупную волну коронавируса.

Однако полицейские не знали пощады к бегунам и велосипедистам: они принялись приветствовать их даже в самой далекой глуши штрафными квитанциями. Теперь у желающих гулять или бегать людей стало меньше прав, чем у собак.

Впрочем, собакам в эпоху карантина тоже приходится несладко. Так, в каталонском городе Сан Адриа был оштрафован человек за то, что выгуливал своего пса на протяжении восьми часов. Из просто друга человека собаки превратились в нечто большее — в возможность на законных основаниях выйти на улицу. То есть теперь у кого есть собака, тот и более равный.

Но и полиция не дремала: группа граждан в Барселоне была оштрафована за то, что по очереди выгуливали одну и ту же собаку. Еще одним показательным делом по борьбе со слишком активными собачниками стала широко распространенная полицией информация о том, что в той же Барселоне хозяина пса оштрафовали за выгуливание собаки в трех километрах от дома. Полицейские объявили, что гулять с собакой можно только столько времени, сколько это необходимо для их физиологических потребностей. Мэрия Бадалоны (пригород Барселоны) оказалась особенно беспощадной: она ограничила площадь для выгуливания собак радиусом в 100 метров от дома. Соответственно, у собачников стали проверять документы с адресом регистрации и штрафовать тех, чья прогулка зашла слишком далеко.

А в Валенсии прямо напротив комиссариата полицейские остановили выгуливавшего собаку гражданина за то, что его собака была игрушечной. Он тащил с собой на поводке плюшевого щенка и долго доказывал полицейским, что в законе не прописано, что собака должна быть живой. Поскольку это был лишь первый день после введения чрезвычайного закона, полиция не стала его штрафовать, гражданин отделался предупреждением.

Между тем выдающийся пример тренировок в домашних условиях показал триатлонист Хавьер Кастоверде. Вдохновился примером китайского бегуна, который пробежал полный марафон (42 километра 195 метров) вокруг своей кровати, испанский триатлонист пробежал в прямом эфире 61 километр по балкону длиной в 4 метра.

Нормы чрезвычайного положения дали полицейским право обыскивать граждан. Благодаря этому в Барселоне была оштрафована женщина, делавшая вид, что идет в магазин с типичной для этого в Испании сумкой на колесах, однако полицейские обнаружили, что сумка набита не продуктами, а одеждой, и выяснили, что женщина планировала страшное преступление — зайти в гости к подруге.

Спустя неделю с начала карантина мэрия Барселоны обязала горожан при выходе на улицу по неотложным делам иметь с собой заполненный формуляр, описывающий цель выхода на улицу и его временные рамки. В течение следующих пяти дней бланк формуляра уже трижды менялся. То, что далеко не у каждого дома есть принтер для распечатывания бланка, полицию не очень волнует. Формально эту бумагу можно написать и от руки, но полиция придирается к любой мелочи.

Моего знакомого оштрафовали за то, что он вез на машине маму в больницу. Чтобы проверить, действительно ли у женщины есть назначенное время приема, полицейский позвонил в больницу, а там что-то напутали, не подтвердив информацию, и это стало для полицейского поводом выписать штраф и развернуть машину обратно. К слову, ездить в такси более чем одному пассажиру теперь тоже запрещено, кроме случаев, когда необходимо сопровождение по медицинским причинам.

Читайте также

Между тем валенсийский праздник Фальяс был перенесен на 15–19 июля. На городских площадях остались в недособранном виде около 800 огромных фигур из папье-маше, предназначенных для сжигания в последнюю ночь фиесты. Их суммарная стоимость — около 8 миллионов евро. Большинство фигурок увезли на склады, но самую большую фигурку — на центральной площади города — оказалось невозможным ни демонтировать, ни сохранить до июля.

Эта фигурка — медитирующая женщина высотой с трехэтажный дом, причем голову еще не успели прикрепить к стоявшему рядом телу. В итоге к голове фигурки приделали медицинскую маску, сделав из нее своеобразный памятник эпохе пандемии. Городские власти объявили, что после завершения карантина медицинскую маску торжественно снимут. Впрочем, крепить голову будет уже не к чему — основная часть конструкции была сожжена глубокой ночью без предварительного объявления, чтоб избежать ажиотажа.

Время для эмоций теперь наступает ежедневно в 20.00, когда люди по всей стране выходят на балконы похлопать и покричать. Это редчайший для Испании случай абсолютного единения страны: непокорные каталонцы, гордые баски, консервативные андалусийцы, надменные мадридцы — все как по команде выходят на балконы похлопать.

Сначала эта акция задумывалась в качестве аплодисментов врачам, спасающим жизни зараженных, но сейчас, кажется, многие выходят уже не столько ради дани уважения к медикам, сколько чтобы напомнить о себе после очередных суток изоляции — дескать, мы тут, мы живы, мы держимся. Просто аплодисменты заменились теперь еще и битьем в кастрюли и включением громкой музыки, чтобы подвигаться, посмотреть на соседей и себя показать.

К концу второй недели карантина людям уже невыносимо это заключение в четырех стенах, но самое сложное еще далеко впереди:

режим чрезвычайного положения будет раз за разом продлеваться на разрешенные законом очередные 15 суток. Сейчас он действует до 11 апреля, но шансы на его продление выглядят очень высокими.

В Испании с ужасом следят за тем, как Италия который день по количеству диагностированных заражений и смертей колеблется в районе пиковых значений и никак не пойдет на серьезный спад. А ведь Испания села на карантин на пять дней позже и примерно с таким же отставанием повторяет динамику роста итальянских зараженных, только числа оказываются примерно на треть выше.

Читайте также

Одним из главных в Испании источником тяжелых больных с COVID-19 стали дома престарелых, в которых пациенты и персонал быстро распространяли инфекцию в отсутствие средств защиты, о которых давно и тщетно просили руководители заведений, многие из которых ушли на больничный с диагностированным коронавирусом. Дошло до полной жути: военные, начавшие в Мадриде программу дезинфекции домов престарелых, обнаружили в некоторых из них

Это слова министра обороны Испании Маргариты Роблес, которая, кстати, не имела никакого отношения к армии до назначения ее на этот пост в возрасте 61 года.

Читайте также

Средств защиты в Мадриде не хватает даже для муниципального похоронного предприятия, сотрудники которого в знак протеста приостановили работу. Кроме того, более чем за неделю до ожидаемого пика по количеству смертей от коронавируса уже не стало хватать пропускных способностей мадридских крематориев. Когда стало понятно, что в столице просто некуда везти сотни трупов, помощь властям предложил Ледовый дворец, располагающий мощными холодильными установками для катка. В тот же день Ледовый дворец был переоборудован под гигантский морг.

Пик по количеству ежедневно диагностированных заражений эпидемиологи ожидают на третьей неделе после введения карантина — в начале апреля.

Почему это важно

Читайте также:

• Противовирусные препараты типа ацикловира
• Гепатит у кота с почечной недостаточностью
• Какие прививки от гепатита делают взрослым до какого возраста
• Неврит слухового нерва и цитомегаловирус
• Экспресс тесты для диагностики вирусных инфекций

Пожалуйста, не занимайтесь самолечением!
При симпотмах заболевания - обратитесь к врачу.