Вирус в швеции сейчас

В Швеции взрывной рост смертей от COVID-19. Но главный эпидемиолог все еще настаивает на стратегии стадного иммунитета. Почему его слушают?

Весна без карантина в Стокгольме. Фото: Reuters

2 апреля журналисты-расследователи Шведского радио (Sveriges Radio) обнаружили ранее не отраженную в региональной статистике деталь — среди инфицированных есть постояльцы домов престарелых в 94 из 290 коммун страны. Точное число случаев неизвестно — в Стокгольме это могли быть до 28 человек, в других регионах счет шел на десятки. Часто работники домов лишь отмечали у постояльцев симптомы и не знали точного результата тестов. Например, в учреждение в коммуне Энчёпинг (недалеко от Уппсалы, четвертого по величине города страны) на момент публикации расследования еще даже не приезжали медики для забора биоматериала.

Главный эпидемиолог страны Нильс Андерс Тегнелль многократно подчеркивал, что даже при отсутствии карантина власти защитят пожилых. По его прогнозам, перед достижением общего иммунитета коронавирусом переболеет до 50% населения, но многие перенесут инфекцию легко, а уязвимые группы будут под постоянным контролем медиков.

за день до того, как страна узнала о распространении вируса в пансионах для пожилых.

К 16 апреля на дома престарелых приходилось уже около трети всех смертей от COVID-19.

Фото: Reuters

Швеция, в отличие от соседних стран, принимает решения по борьбе с пандемией не на политическом уровне, а исходя из позиции Агентства общественного здравоохранения (Folkhälsomyndigheten). Медиа освещают деятельность агентства в позитивном ключе, согласно данным опроса таблоида Aftonbladet и аналитиков Demoskop, доверие шведов к Folkhälsomyndigheten за время эпидемии выросло с 50 % до 71 %, правительство же расположило к себе лишь 53% граждан.

Именно в этом агентстве Тегнелль занимает пост главного эпидемиолога.

Фактически сейчас его слово — закон для правительства Стефана Лёвена.

МИД и социальный блок кабмина последовательно высказываются за политику, основанную на сознательности граждан, а не на запретах.

Сознательность граждане проявляют не всегда. В период пандемии многие, как и раньше, собираются на ступенях драмтеатра в Стокгольме. Фото: EPA

Если в соседних странах индекс распространения вируса снизился до 0,7, что уже позволило снять ряд жестких ограничений при низком уровне смертности, то в свободной от запретов Швеции показатель не опускается ниже единицы. Тегнелль же ожидает не снижения распространения, а всеобщей устойчивости к вирусу. При этом в ВОЗ уже раскритиковали его тактику, указав, что у мирового сообщества недостаточно данных о повторных заболеваниях COVID-19.

Уже сейчас шведские власти говорят о готовности взять ситуацию под контроль в случае ухудшения, но специалисты за пределами Агентства общественного здравоохранения опасаются, что исправить ситуацию будет невозможно.

Шведские военврачи в полевом госпитале. Фото: Reuters

для шведских больниц пожилые пациенты не становятся приоритетом,их просто не госпитализируют в отделения интенсивной терапии.

По мнению коллег Тегнелля, в агентстве здравоохранения просто не хотят признавать ошибок и менять выбранную стратегию. «В агентстве тоже работают люди.

Сам Тегнелль отвергает любую критику в свой адрес.

По его словам, Швецию нельзя сравнивать с другими странами Европы, так как в Италии, например, смерти от COVID-19 регистрируют только в больницах, а его ведомство учитывает все летальные исходы.

22 апреля в Швеции опубликовали два доклада о распространении COVID-19. В первом документе утверждалось — математические модели Агентства здравоохранения свидетельствуют, что реальное количество зараженных в столице может быть в 1000 раз больше, чем указано в сводках.

Пикник в стокгольмском парке во время пандемии. Фото: EPA

Согласно официальной статистике, на тот момент в Стокгольме было 6,4 тысяч инфицированных, а всего в городе и пригородах проживают 1,5 миллиона человек,

поэтому тысячекратное увеличение — явная ошибка.

Вскоре после публикации агентство удалило доклад.

Читайте также

Для поддержки бизнеса, оказавшегося в сложном положении, власти приняли антикризисный пакет размером более 27,6 миллиарда евро. Частные предприятия получат отсрочку на выплату налогов, в том числе НДС. Среди других мер — кредитные гарантии для малого и среднего бизнеса и пособие по сокращенному рабочему дню. Последнее означает, что работодатель может сократить рабочий день и платить сотрудникам пропорционально меньше, но за счет покрытия расходов государством работник по-прежнему будет получать более 90 % зарплаты, говорит Томас.

Понтус отмечает, что, если сравнить в целом ситуацию в Швеции с тем, что происходит в других европейских странах, она лучше, чем у многих, хотя полностью ничего не закрывалось. Согласно исследованию Гарвардского университета, закрытие слишком большого числа организаций может привести ко второй волне распространения коронавируса, а частичное закрытие может быть более эффективным. Однако, если в будущем Швеции понадобятся более жесткие меры, то властям, конечно, придется к ним прибегнуть, считает Эклунд.

К чему приведет шведский подход в борьбе с коронавирусом и какие у этого могут быть последствия — обсуждаем со шведским эпидемиологом Полом Фрэнксом.

Пол Фрэнкс защитил докторскую в области генетической эпидемиологии в Кембридже в 2003 году. В настоящее время возглавляет кафедру генетики и молекулярной эпидемиологии в Лундском университете в Швеции. Приглашенный преподаватель в Гарвардской школе общественного здравоохранения.

— Вы лично согласны с политикой минимальных ограничений?

— Конечно, есть много минусов, когда население находится в карантине. Это экономические потери, благополучие граждан, последствия для психического здоровья. В тех странах, где карантин будет продолжаться в течение недель или месяцев, эти факторы нужно принимать во внимание.

В Швеции на данный момент совсем другая стратегия: не закрывать школы, не закрывать бары и рестораны, позволять людям жить почти нормальной жизнью — не до конца, некоторые ограничения действуют. С точки зрения психического здоровья, я убежден, что шведы переживут этот период лучше, чем в других странах, где введен полный карантин.

Вопрос не только в мерах, но и в том, насколько люди их выполняют. Многие шведы очень хорошо соблюдают те минимальные ограничения, которые были введены. То есть важны два фактора: последствия принятых мер и уровень их соблюдения населением.

— А что с долгосрочной перспективой?

— Если вы следуете по пути очень строгих ограничений, то необязательно остановить эпидемию, скорее — сдержать ее. Стратегия сдерживания заключается в том, чтобы отложить пик эпидемии, не перегружать больницы. В Швеции мы не делаем этого — поэтому стоит ожидать большего числа пациентов в отделениях интенсивной терапии в скором времени.

— В скором времени — это когда?

— Опираясь на данные последних двух недель, я бы предположил: вторая половина апреля или начало мая.

Этот будет очень важный момент для Швеции. Но это важный момент и для остальных европейских стран, поскольку на отслеживание последствий принятых мер уходит примерно три недели — их эффективность выражается в количестве пациентов на интенсивной терапии и в уровне смертности. В большинстве стран сильные ограничения начали действовать во второй половине марта, поэтому их последствия будут видны во второй половине апреля.

Что касается скандинавских стран, то будет хорошая возможность сравнить эффективность мер в Швеции, где более мягкий подход, и в остальных странах, где подход более жесткий.

— Сейчас число зараженных в Швеции и, например, в Норвегии сопоставимо — насколько это закономерно?

— Этот показатель не очень подходит для сравнения. Здесь все зависит от подхода к тестированию.

В Норвегии проводится примерно в семь раз больше тестирований, чем в Швеции.

Стоит смотреть на уровень смертности — на количество смертей на 100 000 человек. По этому показателю Швеция примерно в три раза опережает Норвегию.

Полевой госпиталь в Гётеборге. Фото: Reuters

— Насколько я понимаю, одна из опасностей, связанных с серьезными ограничениями, — риск второй волны эпидемии после того, как эти ограничения будут сняты. Можем ли мы говорить о том, что шведский подход снижает этот риск?

— Не сами меры или их отсутствие способны вызвать повторный пик эпидемии. Можно предположить, что благодаря строгим мерам меньше людей будет инфицировано коронавирусом в тех странах, где они введены. Если в Швеции будет больше людей, переболевших вирусом, то риск второй волны будет ниже. Главное, от чего зависит разница в уровне смертности по странам — способность национальных систем здравоохранения адекватно справиться с проблемой. В Италии именно коллапс медицинской системы привел к такому количеству погибших. Это первый важный момент.

Второй важный момент: если мы сдерживаем эпидемию, скажем, до осени — к этому времени может быть доступно лекарство, будет улучшено оснащение больниц, можно будет произвести больше медицинского оборудования и так далее.

То есть в будущем справиться с пиком эпидемии может быть проще, чем сейчас.

— Если пик эпидемии в Швеции придется на конец апреля или начало мая, как вы предсказываете, — насколько шведская система здравоохранения готова к этому?

— Все скандинавские страны примерно одинаково рассчитывают количество коек интенсивной терапии на душу населения, необходимое, чтобы справиться с эпидемией. Но в Швеции можно ожидать, что этот предел будет достигнут раньше и быстрее, чем в остальных странах.

По оценкам шведского департамента здравоохранения, неизбежный уровень смертности — это примерно 330 человек на миллион. Примерно такие же расчеты в Дании. Если мы выйдем за пределы этой цифры, это будет означать, что больницы не справляются.

Почему это важно

Стокгольм оставил экономику открытой, чтобы не пришлось закрыть все

Иногда лучшее из того, что можно сделать, не делать ничего. Взять, к примеру, Швецию, где правительство решило не закрывать экономику, а принять более продуманный и сбалансированный подход. В Швеции начальные школы, рестораны, магазины и спортивные залы открыты для работы, хотя все меньше людей находятся на публике или продолжают вести себя так же, как обычно. В то же время правительство информировало шведский народ, чтобы тот понимал, какой риск представляет вирус для здоровья шведов и здоровья других. Таким образом, шведы минимизировали свои шансы получить инфекцию, избегая при этом более экстремальных мер — таких, как убежище-на-месте, которое фактически является домашним арестом.

Шведский эксперимент демонстрирует, что имеется способ справиться с этими беспрецедентными проблемами общественного здравоохранения без безрассудного навязывания политики полицейского государства и без причинения непоправимого ущерба экономике. И да, результаты этого эксперимента еще не известны, но мы знаем, что большинство стран не могут просто напечатать триллионы долларов, чтобы противостоять побочным эффектам, приводящим экономику к полной остановке. Эти страны должны залезть в свои резервы или взять кредиты у МВФ, чтобы оправиться от отсутствия производства и активности. Это означает, что им придется столкнуться с годами медленного роста и высокой безработицы, чтобы откопать себя из того бардака, который для них создали их лидеры.

И точно. Дело не в том, чтобы ставить прибыль вперед людей. Экономика это наша жизнь. Попробуйте зарабатывать на жизнь без экономики. Попытайтесь прокормить семью, заплатить арендную плату, купить автомобиль или сделать что-нибудь без экономики. Нам нужна экономика. Работникам нужна экономика, и нам нужно найти способ сделать две вещи одновременно — сохранить экономику и спасти как можно больше жизней. Мысль о том, что мы можем сделать одну из этих вещей, а не другую, не только явно ложна, но и губительна для наших собственных интересов. Мы должны сделать и то, и другое, иного пути нет.

Вот еще справочная информация о Швеции из статьи в Haaretz: «Правда в том, что у нас есть политика, аналогичная политике других стран, — говорит Андерс Тегнелл, государственный эпидемиолог Швеции. — Как и все, мы пытаемся снизить уровень инфецирования… Различия проистекают из особенностей традиций, особенностей культуры, которые преобладают в Швеции. Мы предпочитаем добровольные меры, и у нас существует высокий уровень доверия между населением и властями, поэтому мы можем избежать принудительных ограничений «…

Тегнелл — не какой-нибудь длинноволосый, размахивающий кулаками радикал. Он — главный эпидемиолог Швеции и работал в мейнстримовских организациях, таких как ВОЗ и Европейская комиссия. В чем он отличается от многих своих сверстников, так это в простом подходе, который позволяет обычным людям использовать свой здравый смысл в отношении своего здоровья, своей безопасности и безопасности других. Это просто: если у вас появятся симптомы, то оставайтесь дома. Тегнелл считает, что легче заставить людей делать правильные вещи, доверяя их суждениям, чем приказывать им сделать это.

Угроза пандемии является новой для большинства стран, поэтому не совсем справедливо критиковать их реакцию. Но в данный момент разумные люди должны быть в состоянии согласиться с тем, что осуществление масштабной политики, которая наносит неисчислимый ущерб экономике и личным свободам людей, является серьезной чрезмерной реакцией, представляющей такую же большую угрозу, как и сама пандемия. Лидеры должны одновременно уметь ходить и жевать жевательную резинку. Вот и все, чего нам следует ожидать от них: просто перезапустите чертову экономику, максимально сводя к минимуму риск заражения. Я слишком многого прошу?

Вот выдержка из статьи в MedicineNet: «Согласно данным Всемирного экономического форума, финансовый крах, вызванный этой пандемией для многих, почти наверняка приведет к росту самоубийств, психическим заболеваниям и проблемам с физическим здоровьем, усугубленным потерей медицинской страховки в странах, где нет социализированной медицины. Отчасти поэтому своей реакцией и Швеция, и Сингапур пытались как можно дольше поддерживать жизнь в своих странах в максимально долгий период времени. Однако это не объясняет различий в смертности между двумя странами…

Андерс Тегнелл, главный эпидемиолог страны, делает мрачное предсказание. Гипотеза заключается в том, что в конце пандемии не будет значительно больше умерших шведов, в сравнении с тем случаем, если бы в стране были инициированы более строгие протоколы дистанцирования, но менее строгий подход предотвратит рост числа случаев при снятии блокировки.

Так что, да, в Швеции количество смертей на тысячу не может сравниться с положением в соседней Дании, но окончательные результаты эксперимента могут оставаться неизвестными в течение многих лет. При численности населения в 5,8 миллиона человек смертность в Дании в настоящее время составляет 336 человек, а в Швеции — 1400 человек при населении 10,2 миллиона человек. (по состоянию на 17.04.20) Таким образом, с практической точки зрения, шведский метод выглядит значительно хуже. (Интересно, что население Швеции схоже с 8,4 миллионами жителей Нью-Йорка, но сейчас число смертей от коронавируса в Нью-Йорке достигло ужасных 12822).

Но в этой истории есть нечто большее, чем просто единицы наблюдения или последние мрачные статистические данные.

Вот выдержка из LA Times, который помогает соединить все воедино: «Тегнелл… настаивает на том, что подход Швеции все еще имеет смысл, хотя он также признает, что с вирусом мир находится на неизведанной территории. Он утверждает, что, хотя в краткосрочной перспективе в Швеции может быть больше инфицированных, она не столкнется с риском огромного всплеска инфицирования, с которым Дания может столкнуться после снятия блокировки.

Шведский план будет по-прежнему подвергаться критике со стороны тех экспертов в области общественного здравоохранения, которые считают, что их драконовские рекомендации должны быть полностью выполнены без малейшего отклонения. Но может оказаться и так, что шведская модель не только значительно превосходит другие направления действий, но и, в конечном счете, является единственным реальным вариантом для тех стран, которые хотят спасти жизни, но не допустить постоянного стреноживания и тяжелой депрессии экономики.

Об авторе: Майк Уитни — Mike Whitney — американский политолог и журналист.

Перевод Сергея Духанова.

Коронавирус, борьба с пандемией, последние новости:

**Норовирус, вирус Норуолк или вирус Норфолк (англ. Norwalk virus), — вид РНК-содержащих вирусов из семейства калицивирусов (Caliciviridae), единственный в роде норовирусов (Norovirus). Примерно в 90% случаев этот вирус является причиной эпидемий желудочно-кишечных заболеваний небактериальной природы во всём мире, а в США отвечает за возникновение 50% случаев заболевания гастроэнтеритом. Вирусам Норуолк могут быть подвержены люди всех возрастов. Вирусы передаются при прямом контакте с больным и гораздо реже — фекально-оральным способом через заражённую еду либо воду. Часто норовирусную инфекцию называют кишечным или желудочным гриппом.

В то время как большая часть Европы с прошлого месяца наложила суровые ограничения на общественную жизнь, чтобы замедлить распространение коронавируса, одна из стран на этом фоне выделяется.

Такой подход вызвал резкую критику. Например, 22 заслуженных ученых написали на прошлой неделе в шведской газете Dagens Nyheter, что органы общественного здравоохранения потерпели неудачу, и призвали политиков вмешаться с суровыми мерами. Они ссылаются на большое количество связанных с коронавирусом смертей в домах престарелых и общий уровень смертности в Швеции. Он выше, чем в соседних скандинавских странах, и составляет 131 случай на миллион человек по сравнению с 55 на миллион в Дании и 14 на миллион в Финляндии, где руководство ввело режим полного карантина.

Автор стратегии — (Anders Tegnell), эпидемиолог шведского Управления общественного здравоохранения, независимой организации, чьим экспертным рекомендациям следует правительство Швеции. Тегнелль рассказал Nature об этом подходе.

Nature: Вы не могли бы объяснить подход Швеции к контролю над коронавирусом?

Андерс Тегнелль: Мне кажется, уникальность нашего подхода несколько преувеличена. Как и во многих других странах, мы пытаемся выровнять кривую и, насколько это возможно, замедлить распространение вируса — иначе система здравоохранения и общество могут не выдержать.

Это не та болезнь, которую можно остановить или полностью искоренить, по крайней мере пока не появилась рабочая вакцина. Мы должны находить долгосрочные решения, которые бы удерживали распространение инфекции на низком уровне. Все страны пытаются заставить людей держаться на расстоянии друг от друга, применяя имеющиеся в их распоряжении инструменты и согласно своим традициям. Вот почему в итоге мы делаем несколько разные вещи.

Шведские законы об инфекционных заболеваниях в большинстве своем основаны на добровольном соблюдении — на индивидуальной ответственности. В них четко обозначается, что гражданин обязан не дать заболеванию распространиться. Именно от этого ключевого момента мы и отталкивались, потому что легальных возможностей закрыть города в Швеции при нынешних законах немного. Карантин можно ввести для конкретных людей или на небольших территориях, таких как отдельная школа или отель. Но целый географический район мы на законных основаниях заблокировать не можем.

— На каких научных фактах основан этот подход?

— Трудно говорить о научной базе стратегии, когда речь идет о болезнях такого типа, потому что мы о них мало знаем. Сейчас мы все время учимся, изо дня в день. Закрытие компаний, границ, карантин — на мой взгляд, у всего этого исторической научной базы нет. Мы следили, не опубликует ли какая-нибудь из стран ЕС анализ эффективности этих мер, прежде чем предпринимать их, но почти ничего так и не увидели.

Как общество мы больше склонны стимулировать людей: постоянно напоминать им о правилах, день ото дня совершенствуя их, если видим, что они нуждаются в корректировке. Нам не нужно закрывать все подряд, потому что это будет контрпродуктивно.

— Как шведское Управление общественного здравоохранения принимает решения?

— Около 15 сотрудников встречаются каждое утро и обновляют решения и рекомендации в соответствии с последними данными и результатами их анализа. Мы общаемся с региональными властями дважды в неделю.

Сейчас развернулась большая дискуссия вокруг ухода за жителями домов престарелых, где мы зафиксировали очень тревожные вспышки коронавируса. Это и объясняет более высокий уровень смертности в Швеции по сравнению с соседними странами. Ведется расследование, потому что нам надо понять, какие из наших рекомендаций не были соблюдены и почему.

— Ваш подход критикуют за то, что он слишком расслабленный. Чем вы ответите критикам? Вам не кажется, что вы рискуете жизнями людей больше, чем требуется?

— Я так не думаю. Управление общественного здравоохранения опубликовало модели, основанные на данных из разных регионов, и по поводу госпитализации и количества смертей на тысячу человек из них можно сделать гораздо менее пессимистические выводы, чем делают другие исследователи. Да, наблюдается рост этих показателей, но пока что он не настолько велик. Конечно, в ближайшие недели мы еще увидим гораздо больше случаев заболевания и многие люди попадут в реанимацию, но так происходит и в любой другой стране. Никому в Европе еще не удалось всерьез замедлить распространение вируса.

Что касается школ, я уверен, что на национальном уровне они останутся открыты. Эпидемия в самом разгаре, и, на мой взгляд, научные данные говорят, что сейчас закрывать школы не имеет никакого смысла. Чтобы это имело эффект, школы надо было закрыть гораздо раньше. В Стокгольме, где заболевших больше всего, кривая сейчас стремится к пику, так что на данном этапе закрывать школы бессмысленно. Более того, для психического и физического здоровья населения важно, чтобы молодое поколение продолжало вести активную жизнь.

— Ученые раскритиковали ваше Управление за то, что вы не полностью признаете роль бессимптомных носителей вируса. Как вы думаете, бессимптомные носители — большая проблема?

— Есть вероятность, что бессимптомные носители могут быть заразными, ряд последних исследований указывают на это. Но распространение вируса зависит от них намного меньше, чем от тех, у кого симптомы есть. На кривой нормального распределения Гаусса бессимптомные носители занимают совсем незначительное место, тогда как носители с симптомами составляют большую ее часть, и именно их-то мы и должны остановить.

— Полагаете, ваш подход успешен?

— Трудно сказать, сейчас действительно слишком рано об этом говорить. Все страны так или иначе должны достичь коллективного иммунитета (когда большая доля населения обладает иммунитетом, вирус практически перестает распространяться и среди тех, у кого его нет). Мы просто собираемся добиться этого другим способом.

— Что бы вы сейчас сделали по-другому, если бы могли?

— Мы недооценили условия работы домов престарелых и неправильно подошли к введению мер там. Мы должны были лучше их контролировать. Зато система здравоохранения, которая сейчас находится под большим давлением, справляется хорошо.

— Вы довольны своей стратегией?

— Да! Мы знаем, что Covid-19 крайне опасен для очень пожилых людей, и это, конечно, плохо. Но если посмотреть на другие пандемии, становится ясно, что все могло пойти и по гораздо более серьезному пути. Большинство проблем, с которыми мы сейчас столкнулись, связаны не с самой болезнью, а с тем, что в некоторых местах нужные меры применялись неправильно: смертность среди пожилых людей — это очень важный вопрос, и мы сейчас над ним усердно работаем.

Более того, у нас есть данные, свидетельствующие, что случаев сезонного гриппа и вспышек зимнего норовируса в этом году резко стало гораздо меньше, а это значит, что наше социальное дистанцирование и мытье рук работают. А благодаря Гуглу мы видим, что шведы сейчас перемещаются гораздо меньше. Наша стратегия добровольного соблюдения правил реально действует.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Читайте также: