Умные вирусы в человеке

КТО ТУТ МУСОР НЕ ВЫНЕС?

ПЕРВЫЕ НА ЗЕМЛЕ

Вирус - самое простейшее из живущих на планете существ. Настолько простое, что ученые до конца не могут понять, в самом ли деле оно живое. Или только прикидывается.

Возможно, вирусы первыми появились на Земле. Часть их усложнилась до бактерий. Оставшиеся стали проникать в бактерии, привнося и создавая в них разную ДНК. И пошли организмы в рост. Началась эволюция. Вплоть до человека. Есть такая гипотеза.

Проникнув в живую клетку, вирус сооружает кусочек ДНК. И встраивает его в геном клетки хозяина. Далее этот кусочек начинает производить копии. Вирус, внедрившийся со стороны, называют экзогенным. Его потомка в геноме - эндогенным. Такие вирусы и становятся частями организма.

А если вирус попадает в половую клетку - материнскую (яйцеклетку) или отцовскую (сперматозоид), то у него появляются все шансы оказаться в любом месте организма. И во всех клетках. Ведь все они происходят из половых. Вирус также будет передан потомкам вместе с остальным геномом по наследству. Вот таких вирусных участков мы за период своей эволюции и накопили почти половину генома.

МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

- На самом деле человек - продукт симбиоза, то есть относительно мирного сосуществования собственно человека и вируса, - говорит Френк Райн. - Не будь их, не было бы и нас. Или мы были бы совершенно другими.

Вполне возможно, что мы, люди, обязаны нашим сожителям не только жизнью, но и разумом. Ведь у обезьян, даже человекоподобных, эндогенных вирусов в геноме гораздо меньше, чем у нас. Значительно меньше. Кто-то и почему-то их обделил.

ИНСТРУМЕНТЫ ЭВОЛЮЦИИ

Для дарвинистов вирусы - это инструменты матери природы. С их помощью она доводила одних живых существ до нынешнего совершенства. И приспосабливала к меняющимся условиям окружающей среды. А других убивала. Или не приспосабливала. И они вымирали сами.

Продвинутые креационисты видят в вирусах божественные инструменты, с помощью которых Создателю иногда приходится вносить коррективы в изначальные планы. Вирусами Господь карает и спасает. А как иначе он мог бы вмешаться в сотворенную им жизнь?

Кто тут прав - эволюционисты или креационисты, вряд ли когда-нибудь станет известным. В связи с чем обе стороны примирительно признают: в любом случае - Создатель ли постарался или Природа сама так все устроила, но идея насчет вирусов была гениальной.

МНЕНИЯ СПЕЦИАЛИСТОВ

Академик РАН, руководитель лаборатории структуры и функций генов человека Евгений СВЕРДЛОВ:

- Когда-то у части популяции нашего с шимпанзе общего предка произошли изменения генома, которые изменили программу развития. И таким образом, представители этой части популяции, а именно от нее произошло человечество, стали задерживаться на более ранней стадии развития - в периоде, когда весь разум настроен на интенсивное обучение. Этому способствовали ретровирусы.

В итоге, когда обезьяны уже самостоятельно охотились и заводили потомство, пралюди все еще хватались за мамкину шерсть и учились-учились-учились. Можно сказать, что по сравнению с другими обезьянами, сразу переходившими к рабочим профессиям, они получали не низшее и даже не среднее, а высшее образование и становились ученой интеллигенцией.

Крошечные творческие натуры

Директор центра по исследованиям вирусов в Калифорнийском университете Люис ВИЛЛЕРИАЛ:

- Куда вы ни взглянете, везде будут вирусы. И они, безусловно, играют важнейшую роль в эволюции жизни на Земле. Я бы сказал, что они являются наиболее творческими генетическими организмами из тех, которые мы знаем.

Предки едва не исчезли

Вирусолог, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Михаил СУПОТНИЦКИЙ:

- Вирусы не имеют клеточного строения, не умеют синтезировать белки и воспроизводятся лишь в клетках высокоорганизованных форм жизни. В основе формирования ретроэлементов генома лежит одна последовательность событий: снятие копий ДНК с молекул РНК с помощью фермента обратной транскриптазы. В последующем копия ДНК вставляется в хромосому. Это очень древний процесс наращивания и усложнения генома. Он сформировался еще у каких-то протоклеточных форм жизни и сыграл основную роль в образовании тех форм жизни, которые существуют сегодня. До 8 процентов ретроэлементов генома человека составляют класс эндогенных ретровирусов. В отличии от экзогенных ретровирусов, таких, как вирус иммунодефицита человека, они не могут формировать инфекционные вирусные частицы. Однако все эндогены когда-то были экзогенными вирусами и попали в наш геном в результате эпидемий, сходных с нынешней пандемией ВИЧ /СПИДа. Какими видовыми катастрофами сопровождалось превращение внешних экзогенных ретровирусов во встроенные эндогенные остается только догадываться. Генетические исследования показывают, что люди нашего вида были на грани вымирания около 70 тыс. лет назад, тогда их оставалось не более 3 тысяч. Еще ранее, 1,2 млн лет назад, численность популяции неизвестного предка современного человека составляла не более 26 тыс. особей. Вполне возможно, такое резкое сокращение численности человечества было результатом работы ретровирусов. Став эндогенными, ретровирусы перемещаются по геному, увеличивают количество своих копий, управляют работой других генов и, даже, могут вновь начать формировать инфекционные экзогенные вирусные частицы. Поэтому некоторые ученые считают, что ретровирусы поддерживаются в природе в двух фазах — эндогенной и экзогенной, но эти фазы длятся во временных рамках геологических эпох. То есть, на протяжении тысяче и миллионолетий.

А В ЭТО ВРЕМЯ

Бактериофаги поставят на ноги парализованных

Профессор Сенг-Вук Ли из Калифорнийского университета в Беркли ( США ) полагает, что с помощью вирусов можно восстановить работоспособность нервной ткани. И тем самым лечить больных с повреждениями спинного мозга. Целебными, по мнению ученых, станут так называемые бактериофаги - вирусы, которые поражают только клетки бактерий. Хотя и способны создавать структуры, похожие на ткани в организме животных.

Идея такова: изменить генетический код бактериофага, чтобы он производил необходимые для клетки белки. Например, нейроны. Они-то и займут место поврежденных. Или соединят разорванный спинной мозг.

- Вирусы - умные материалы, - говорит Ли. - Модифицировав геном лишь одного из них, вы получаете колонию из миллиардов таких же фагов, готовых к последующему размножению.

1. Везде пишут об этом вирусе. Все действительно настолько серьезно? Раньше такого разве не было?

Определенно, новый коронавирус 2019-nCoV — это серьезно. На утро 24 января известно о 893 заболевших и 26 погибших, то есть смертность при заболевании — 2,9%, и этот процент может возрасти (часть заболевших находятся в критическом состоянии). Учитывая инкубационный период, всего зараженных может быть несколько тысяч, а число жертв способно достигнуть сотен.

В тот раз распространение болезни удалось сдержать карантинными мерами. Новый коронавирус достоверно передается от человека к человеку. Если его не сдержат карантинными мерами, 2019-nCoV теоретически может убить куда больше людей.

2. Новый коронавирус опасен и для молодых или только для тех, кто в возрасте?

Следует четко понимать: 2019-nCoV — просто еще один вирус, способный вызвать пневмонию. Поэтому и умереть от него шансы выше у тех, у кого они выше и при обычной пневмонии. То есть в первую очередь у тех, кто позже обратился к врачу с симптомами, и — во вторую очередь — у тех, кто старше или страдает хроническими заболеваниями, в том числе дыхательной системы.

Возьмем ту же атипичную пневмонию, эпидемию родственного коронавируса 18 лет назад. По данным ВОЗ, шансы умереть от нее в среднем были 9%, но для тех, кто моложе 24 лет, — ниже одного процента. В возрасте 25-44 лет — до шести процентов, 44-64 года — до 15 процентов, от 65 лет и старше — выше 55 процентов. Из этого не следует, что молодым людям нечего бояться, но, определенно, это значит, что тем, кто в возрасте, стоит задуматься.

3. А может ли в принципе возникнуть какой-то новый вирус, который убьет много людей, и у нас не будет, чем защитить себя?

Такая история происходит систематически. Возьмем вирус кори: генетики установили, что около XI-XII веков это был обычный вирус крупного рогатого скота. Затем он мутировал так, что смог распространяться между людьми: и начал убивать миллионами. Еще в 1980 году от него погибли 2,6 миллиона, и до сих пор он заражает 20 миллионов в год. По данным ВОЗ, даже в 2017 году он (правда, не без помощи антивакцинаторов) убил 110 тысяч человек. Как мы видим, атипичная пневмония — просто мелочь на этом фоне. Ее так серьезно освещали в СМИ только потому, что там любят все новое и необычное.

Есть один сценарий, когда вирус в теории может убить сразу много людей, несмотря на вакцины. Возьмем ВИЧ: он поражает часть клеток иммунитета, поэтому иммунитет плохо справляется с ним. Создать против него вакцину так сложно, что только сейчас идут ее первые испытания — хотя сам вирус известен десятки лет.

Если возникнет вирус, передающийся воздушно-капельным путем, как новый коронавирус в Китае, но при этом поражающий клетки иммунитета, как ВИЧ, то быстро создать от него вакцину не выйдет. В таком случае возможно большое число жертв, и длительное время от такого вируса не будет защиты.

Вероятность подобного развития событий мала: вирус специализируется на поражении одного типа клеток. Тот же ВИЧ, чтобы атаковать клетки иммунной системы, ищет среди них те, что имеют рецепторы CD4. Но среди клеток в дыхательных путях таких не очень много: у неиммунных клеток такие рецепторы встречаются редко. Так что в норме вирус может быть или трудноизлечимым, как ВИЧ, или легко передающимся, как корь.

Возможно, эти черты реально скомбинировать искусственно — и получить вирус, поражающий и клетки иммунитета, и обычные клетки организма, в том числе в дыхательных путях, чтобы сделать его высокозаразным. Например, это может иметь смысл при создании биологического оружия. Но пока имеющиеся у генетиков технологии крайне далеки от необходимого для такой комбинации уровня.

4. Как можно снизить вероятность заражения новым вирусом?

Как и большинством коронавирусов — то есть как при обычной простуде. Во-первых, постарайтесь исключить контакты с вероятными носителями. Новый коронавирус происходит от генов коронавируса летучих мышей и китайской ядовитой змеи. Предположительно, китайской кобры, хотя гипотеза по змеям и вызывает вопросы. И теми, и другими торгуют на китайских рынках с экзотической живностью, которую там употребляют в пищу.

Эпицентр новой эпидемии — Ухань, а там она пошла от местного рынка морепродуктов, где продают всех этих кобр и тому подобное. Из-за рекомбинации генетических материалов двух линий коронавирусов на этом рынке и возник 2019-nCoV. Поэтому мы категорически не советуем вам посещать Ухань и, если честно, Китай вообще — по крайней мере, пока там не справятся с эпидемией. Стоит напомнить, что она уже дошла до Таиланда (несколько случаев заболевания), Южной Кореи, Японии, США, Сингапура, Вьетнама и Непала, поэтому поездки туда тоже лучше отложить до прояснения обстановки.

Если вы уже в Китае — избегайте рынков морепродуктов и экзотических животных, пейте только воду из бутылок и не потребляйте необработанные при высокой температуре продукты: аналоги суши и севиче, а равно и непрожаренное мясо.

И постоянно мойте руки после посещения публичных мест и контактов с новыми людьми. Все вирусы, передающиеся воздушно-капельным путем, активно оседают на руках, ведь люди трогают ими рот и нос в среднем 300 раз в день. В экспериментах один человек с вирусной инфекцией, тронувший ручку двери в крупном офисе, ведет к тому, что вирус оказывается на всех ручках в офисе (здоровые сотрудники переносят его дальше своими руками). Поэтому на гигиену рук стоит обращать особое внимание. Если возможности мыть руки каждый раз нет — используйте спиртовые салфетки.

5. Стоит ли заранее покупать маски? А какие?

Тем не менее маски снижают вероятность заражения им — причем заметно. Однако скупать их заранее особого смысла нет (пока в России нет ни одного подтвержденного случая заболевания), как и заморачиваться выбором какого-то отдельного типа такой маски. Практически все они на сегодня близки по возможностям. Если дело все же дойдет до эпидемии в нашей стране — стоит помнить, что маску надо менять не реже раза в несколько часов.

6. Через сколько времени вирус проявляет себя? Как понять, что ты заболел?

Инкубационный период вируса — порядка пяти суток. То есть, если вы вернулись из Китая или других стран, где эпидемия уже есть, то лишь примерно через неделю отсутствия симптомов можете начать расслабляться.

На заражение 2019-nCoV указывает повышенная температура: повышение может быть и умеренным, и серьезным, но есть в 90% случаев. В 80% случаев отмечается сухой кашель и быстро наступающая усталость. Значительно реже встречаются одышка и затрудненное дыхание. Пульс, дыхание и давление на ранних стадиях в норме — их проверять нет смысла.

Стоит обратиться к врачу при обнаружении этих симптомов у любого, кто бывал странах, куда проникла эпидемия. Специалист сможет поставить диагноз на основании снимка ваших легких: там новый коронавирус оставляет следы, типичные для пневмонии.

7. А если все же заразился? Что делать?

В первую очередь не паниковать и не впадать в депрессию. Это не просто успокаивающие слова: еще 17 лет назад исследования показали, что при негативных эмоциях (или воспоминаниях о печальных ситуациях) у человека сильно падает уровень антител в крови. Грубо говоря, природе не нужны неудачники и те, кто испытывают депрессию. Поэтому падать духом во время болезни — самый верный способ снизить способность организма сопротивляться ей.

Между тем ваш собственный иммунитет особенно важен в случае, если вы подхватили 2019-nCoV. Специфического лечения от него пока не существует, хотя и предполагается, что ряд противовирусных препаратов от других коронавирусов могут помочь.

На сегодня нет четкого понимания того, насколько долго этот вирус может выживать вне живых организмов: само существование эпидемии осознано всего недели назад. Можно высказать лишь общие соображения о том, способен ли этот вирус передаваться с предметами.

9. Это опаснее свиного и птичьего гриппов?

Свиным гриппом в СМИ называют пандемию гриппа A/H1N1. На самом деле, не факт, что она передалась человеку от свиней — вероятнее, что это результат рекомбинации генов одного гриппа, типичного для свиней, и другого, типичного для людей. По сути, это обычный грипп с очень низкой смертностью среди заболевших (один на 3000), причем, как и при обычном гриппе, смертность идет за счет осложнений. Среди заболевших A/H1N1 умерло 17 тысяч, что много. Но стоит помнить, что от гриппа (а точнее, его осложнений) в мире, по оценке ВОЗ, ежегодно умирают 250 тысяч человек.

10. Люди после него выздоравливают полностью или остаются проблемы?

На данный момент это неизвестно: численность заболевших слишком мала. Однако в норме после незапущенной вирусной пневмонии подавляющее большинство переболевших каких-либо проблем не имеют.

11. Как часто вообще такие вирусы появляются? Раньше были такие же опасные?

Вирусы, передающиеся от животных к человеку, появляются периодически даже в наше время. Например, ближневосточный респираторный синдром, вызываемый другим коронавирусом, судя по всему, появился уже в XXI веке. За 2012-2017 годы от него заболели две тысяч человек и умерли более 700.

Исходно человек заражался от больного одногорбого верблюда, отчего большинство случаев произошло на Аравийском полуострове. Однако в век глобализации такие больные часто могут переместиться на большое расстояние, поэтому один человек из Саудовской Аравии принес вирус в Южную Корею, где от него погибли десятки.

Возникновение новых вирусов такого рода — норма. У большинства вирусов скорость мутаций значительно выше, чем у многоклеточных, и они часто комбинируют генетический материал разных штаммов, что и ведет к их высокой изменчивости и часто появлению новых штаммов. Тем не менее в условиях современной медицины число жертв от таких вирусов довольно мало — порядка сотен на эпидемию.

12. Так стоит или не стоит паниковать в итоге? Вакцину от него скоро найдут? А могут ее вообще не найти?

Паниковать вообще не стоит: как мы отметили выше, негативные эмоции могут серьезно подавить ваш иммунитет, что снизит его способность к борьбе. И не только с 2019-nCoV — довольно экзотической болезнью, — но и с более близким и опасным обычным гриппом, с его осложнениями. Кстати, от пневмоний всех типов в год погибают более четверти миллиона человек (по минимальным оценкам), и с пониженным иммунитетом шансы оказаться среди них повышаются.

Коронавирусы таким не занимаются, поэтому конкретно для новой эпидемии бояться невозможности создания вакцины не стоит.

13. Говорят еще, что этот вирус могли сделать американцы, произошло все аккурат под китайский Новый год. Есть в этом хоть капелька правды?

Если бы этот вирус создали искусственным путем, то за такой результат его разработчиков стоило бы уволить за профнепригодность. Вирус, который не очень хорошо переносится между людьми, — плохое оружие.

Теоретически можно попытаться создать вирус, который не будет заражать людей без особых генов, и попытаться найти такие гены только у китайцев. На практике при существующем технологическом уровне это реально примерно настолько же, насколько реальна колонизация системы Тау Кита.

Чулпан Хаматова — о красивом платье, смерти и новом словарном запасе

— Вы наверняка миллион раз об этом рассказывали, но все же мне кажется важным вспомнить все с самого начала, чтобы понять, что произошло с благотворительностью в России за последние 15‒20 лет. Как получилось, что вы стали этим заниматься?

Я никогда до этого не сталкивалась с понятием благотворительности. Больше из вежливости к Галине Борисовне Волчек я согласилась это сделать. Я позвала актера Гармаша себе в партнеры, надела красивое платье, и мы вдвоем пришли в особняк на Старом Арбате, где квартира Пушкина. Договорились, что мы будем объявлять музыкальные номера — там был приглашен камерный оркестр — и читать какие-то небольшие стихи из старых заготовок. Так как все это было бесплатно, надо было быстро-быстро все это провести, формально отработать.

Я так и сделала — отстояла в красивом платье. Зрителей было очень мало. Концерт закончился, я переоделась из красивого платья в обычное платье, вышла и увидела стайку молодых людей, которые сказали мне спасибо большое. По-моему, одна девушка или двое стояли и плакали. И я стала с ними разговаривать, просто из вежливости.

Оказалось, это врачи. Они сами организовали этот концерт, чтобы купить оборудование для отделения детской онкологии.

Меня это совершенно привело в смятение. Я даже не поняла, что это за аппарат, почему он нужен. Я просто впервые в жизни увидела настоящих врачей — не стяжателей, не вымогателей. Это были азартные, живые, какие-то совершенно другие люди, которые переживали за чужих детей, за семьи этих детей и за то, что на концерте не получилось собрать ту сумму, на которую они рассчитывали. Это произвело на меня очень сильное впечатление. Это просто свело меня с ума.

— Вы сразу решили заниматься благотворительностью систематически?

— Ничего подобного, никогда. Я просто делала какие-то маленькие шаги, вот и все. Никогда я не говорила себе, что это навеки связано с моей судьбой. Просто решала какие-то конкретные задачи. Вот надо купить аппарат. Вот нужно купить инфузаматы. Вот хорошо бы создать волонтерское движение, чтобы дети в клинике были не одни.

Фото: Instagram

— Вы можете описать принципы благотворительности, которой занимаетесь? Как-то вы озвучиваете свою миссию, хотя бы для самой себя?

— Я очень примитивно это делаю. Видимо, из-за того, что я актриса, я просто ставлю себя в положение этих людей.

Я представляю, что вот я мама, которая продала все, включая квартиру, и которая не может спасти своего ребенка. И мне вот этого как-то достаточно.

Не было у меня никогда никаких глобальных планов изменить общество, мир или что-то еще в этом роде. Это просто эмоциональная дуга. Ты страдаешь и делаешь невозможное. Это вопросы жизни и смерти. Если ты не решишь их, будешь все время врать, убегать и сходить с ума. Я, наверное, просто эгоистка — я не хочу сойти с ума.

— И как вы решили вопросы жизни и смерти?

— Ну, например, так, что мое отношение к смерти как таковой очень изменилось. В принципе, я и раньше, в допандемическом мире, знала: жизнь происходит здесь, сейчас, сегодня, надо быть благодарной за эту возможность. Но сейчас, когда смерть придвинулась так близко к нам, к нашим родным людям, я ощущаю себя настоящей фаталисткой. Я, конечно, переживаю, что будет с моими детьми, если со мной что-то случится. Но сама я этого момента не боюсь. Наверное, меня этому за все эти годы научило общение с больными детьми, с подростками, с их родителями, ну и конечно, совместные переживания об утрате.

Читайте также

— Поговорим еще немного о прошедшем времени. Что изменилось с тех пор, как вы надели свое красивое платье и пошли на благотворительный концерт? Чем стала с тех пор благотворительность в России?

— Самое основное — она стала системной. Думающие фонды стали строить именно систему, они решили не залатывать дыры, а просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед. Что лучше сделать — истратить деньги на экспериментальное лечение ребенка, где хороший результат — 5%, а 95% — плохой? Или те же самые деньги потратить на раннюю диагностику, чтобы у многих была возможность получить правильный диагноз?

Ну то есть можно всем миром собрать немыслимую сумму на кудрявого голубоглазого ребенка. Но можно распределить ее таким образом, чтобы другие дети не нуждались потом в экспериментальном лечении.

— Но ведь так это сейчас и работает — двигателем прогресса в России оказывается именно безнадежный кудрявый голубоглазый ребенок, нет? Благотворительные фонды вкладываются в оптимистичное развитие медицины излишками, которые им остаются от немыслимого пессимизма.

— Я думаю, это временная ситуация. Она связана с отсутствием знаний у людей. Когда связь, даже взаимосвязь благотворительных фондов и общества будет более плотной, когда мы вместе сможем разобраться и понять, почему, например, программа развития донорства так же важна, как конкретный какой-то ребенок, мы сможем достучаться до каждого.

Это очень эволюционный путь. Надо начинать объяснять, что такое благотворительность, с детского сада, потом продолжать в школе и институте. И к тому моменту, как дети начнут сами зарабатывать деньги, у них это будет в крови, неоспоримо. Они будут понимать, что программа обучения врачей может быть намного важнее, чем один спасенный кудрявый голубоглазый ребенок. Потому что такая программа спасет сотни, тысячи других детей.

Чтобы это произошло, благотворительные фонды должны учиться правильной коммуникации с обществом. Я не считаю наших людей полными идиотами, которые не способны увидеть очевидные вещи. Надо просто дать им такую возможность.

— Но как? Еще до эпизода с коронавирусом было ясно, что положение дел в российской благотворительности не становится лучше — наоборот, ухудшается.

— Положение было тяжелым, потому что народ беднел. Потому что рубль упал. Мы понимаем, что все передовые медицинские технологии, причем не только в лечении рака, но и по всем фронтам медицины, это все-таки не российские разработки. Стоимость лечения росла, а сборы оставались прежними, если не упали. Кроме того, появился закон об импортозамещении, серьезные игроки стали уходить с нашего рынка, появились российские лекарства очень плохого качества, которые больницы обязаны были покупать по тендеру. Порядочные врачи ими не пользовались и просили о помощи фонды. То есть нагрузка очень сильно возросла.

Огромной проблемой стали взаимоотношения благотворительности и официальной медицины. Чтобы не портить государственную статистику, многие клиники перестали рекомендовать родителям помощь фондов — у нас и так все хорошо, у нас есть все лекарства и специалисты. Начались к тому же такие невидимые миру войны с правительством, с людьми, которые принимают решения, за то, чтобы эти решения принимались во благо пациентов, а не во благо условной российской экономики.

Мы справлялись с этой ситуацией потому, что у нас просто потрясающая команда, основанная на доверии. Для меня это очень важно. Я давно для себя решила:

если я пойму, что люди, с которыми я работаю, пусть даже для моего спокойствия, что-то недоговаривают, я просто стану теневым волонтером,

перестану за все это отвечать своим именем. Поэтому наша команда не боится признавать свои ошибки и умеет многие важные вопросы решать совместно.

Читайте также

— Что произошло с благотворительностью в России в связи с эпидемией?

— Совершенно ожидаемая вещь. Мы потеряли очень много денег. Люди в панике, они хотят в первую очередь защитить себя, свое здоровье и свою семью. Люди понимают, что предстоит какое-то долгое время без работы, когда они не смогут зарабатывать. Каждый рубль сейчас на счету, потому что непонятно, что будет завтра. Нет ни гарантий, ни ясности. Объективной картины будущего пока не существует.

Нужно время для внутренней перестройки каждого человека. Для понимания, что нам предстоит бег на длинную дистанцию. Для того чтобы выдохнуть, избавиться от паники и двинуться дальше в спокойном рассудке. И у меня есть такая тлеющая надежда, именно тлеющая, она не горит пока ярко — что вся эта ситуация, которая произошла с миром, она все же заставит человечество вспомнить какие-то основные, самые элементарные правила жизни в обществе.

Протягивая руку другому, я получаю шанс на то, что кто-то протянет руку мне.

Но пока урон будет большой. Я думаю, мы потеряем две трети пожертвований. И самое страшное, конечно, не деньги, которые мы потеряем в связи с карантином, а потом экономическим кризисом. Самое страшное в том, что ведущим производителям лекарств в мире уже приходится закрывать производства. Мы просто потеряем саму по себе возможность покупать нужные лекарства.

— Как вы думаете действовать в этой ситуации?

— Пока мы решили для себя одно: мы должны оставаться на плаву.

Благотворительность должна выжить, иначе человечеству хана. А уж в стране Россия — это однозначно.

Миллионы людей будут лишены шанса спасти себя и своих детей, обеспечить им достойную жизнь. Поэтому мы будем делать все возможные и невозможные выкрутасы, чтобы просто говорить: мы есть, мы с вами, мы тут. В этом новом мире мы обязаны теперь найти новый словарь, новый язык, чтобы на этом новом языке произнести правильные слова и снова заявить о себе.

Читайте также

— Вон оно как! И есть уже какой-то словарный запас в этом вашем новом языке?

— Вы полагаете, это будет работать?

— Понимаете, мы впервые оказались в положении людей, которых еще недавно сами же и спасали. Мы теперь все сидим в стерильном боксе, не имея возможности гулять и есть, что захотим. Вся ситуация вывернулась. Какие выводы из этого сделает цивилизация — большой вопрос.

Допустим, кто-то считает, что где-то есть какие-то люди, которые за нас решат, как нам тут всем жить дальше. Я в это не верю совершенно.

У этих умных людей всегда будут другие интересы. Поэтому я считаю, что сейчас самое главное, единственное, что способно вернуть надежду, — это ясное понимание того, что все теперь в наших руках. Правда. Вот все наше планетарное комьюнити — оно все только в наших руках.

Читайте также

— Ну допустим. Вот мы возьмем все в свои руки, и что это будет такое? Есть у вас самой какая-то картина будущего мира, в который мы вернемся после самоизоляции от него?

— Это будет непросто. Это будет возрождение самых простых привычек. Привычки обнять человека. Привычки пожать ему руку. Это будет другая внешняя обстановка. Привычные кафе, магазины исчезнут. Наверное, многое будет закрыто и заколочено. Это будет мир, в котором больше не станет кого-то из близких. Но глобально, какой опыт мы из всего этого вынесем, я, честно говоря, не знаю. Мне бы, конечно, очень хотелось, чтобы была совершенно пересмотрена, кардинальным образом, международная политика.

Должно прийти понимание, нужно ли миру все вот это оружие, если есть нечто, посланное самой природой, которое мы не способны этим оружием победить.

Хотя, конечно, я понимаю, что это утопия.

Фото: Instagram

— А вы готовы к жизни в новом мире? Или вам уже нравятся Zoom-конференции и жизнь за городом без посторонних?

— Ну привычка к работе онлайн останется, это сто процентов. Она будет экономить много денег. Мы многое сможем выиграть на этом.

А что касается меня лично, то есть несколько планов. По плану А, в котором у общества выработается коллективный иммунитет, я думаю, к середине осени уже можно будет начинать возвращать себе прежние привычки — ходить на работу, здороваться за руку, не опрыскивать спиртом руки.

Я для себя это сравниваю с выздоровлением онкологических больных. Ношение масок, мытье рук, дезинфекция — это ведь ежедневные привычки огромного количества людей с ослабленным иммунитетом. Но они выздоравливают! И когда они выздоравливают, очень важно начать выходить в настоящую жизнь, чтобы знакомиться с новыми опасностями и принимать их, иначе нет шанса полноценно вернуться в мир.

А с планом Б, конечно, все сложнее. Если будет повторная эпидемия и вирус окажется хитрее, действовать можно по-разному. Либо выйти всем на улицу и просто продолжить болеть и умирать. Либо полностью перенастроить всю жизнь вот в этот режим отчуждения. Но это, наверное, все из области научной фантастики, мне бы туда заглядывать вообще не хотелось.

— Тогда у меня последний вопрос. Вы говорили, что жизнь происходит сегодня, здесь и сейчас. Как сейчас происходит ваша жизнь?

— Я, мои трое детей, мой младший брат, его жена и их маленький десятимесячный ребенок, мы живем все вместе в таком, мягко скажем, небольшом домике. Живем очень весело. С ссорами, со скандалами, потому что все любят друг друга. Чтобы не было какого-то одного человека, который все время варит, парит и убирает, мы сделали дежурства.

Но вообще, мне бы хотелось освоить не только профессию учителя, но и профессию монтажера. Притом что я совершенный технический неуч, это задача, сопоставимая с победой над коронавирусом. Но если бы вышло, я бы тогда научилась монтировать новые миры. Миры, которые можно было бы любить.

Почему это важно