Священник с гепатитом с

Вопрос читателя:

Добрый день. Я задала вопрос одному уважаемому священнику - можно ли навестить подругу с новорожденным, если у меня гепатит С. Ответ - нельзя. Но она не в курсе и не будет со мной общаться, если я не приеду. Мне и так жить не хочется, год назад выявили, никакого лечения, а тут еще священник подчеркивает, что с такой проказой от людей надо держаться подальше. Это правда запрещено? Никогда не видела наркотики, последние 10 лет без контактов. Очень обидно, что демиург так меня видит, раз послал проказу. Что же мне сказать этой девушке? Про болезнь нельзя, всем расскажет, много общих знакомых. С уважением.

Отвечает протоиерей Петр Гурьянов:

Добрый день!

Данный вопрос, я думаю, вы должны решить с лечащим врачом! Ведь Гепатит С не передается воздушно-капельным путем (при разговоре, чихании, со слюной и пр.), при рукопожатии, объятиях, пользовании общей посудой, едой или напитками.
Если в быту произошла передача инфекции, то при этом обязательно имеет место попадание частицы крови от больного или носителя вируса гепатита С в кровь заразившегося (при травме, порезе, через ссадины и пр.). Поговорите с врачом, попросите инструкции у него, как себя вести. Я думаю ваша подруга не обидится, если вы не придете, а просто порадуете ее телефонным звонком!

Вы же прекрасно знаете, что ваша болезнь лечится и лечится полностью! По этому вопросу можно сказать, что есть определенный процент больных (до 30%), которые переболели острым гепатитом C и полностью выздоровели без какого-либо медикаментозного вмешательства. Иными словами, выздоровление иногда наступает без лечения, самостоятельно. Лечение же гепатита C может быть вполне успешным, но некоторым категориями больных такое лечение противопоказано. Поэтому все вопросы к специалисту (врачу).

Только в православии не принято называть Бога Демиургом. Демиург - это мифологический персонаж, который занимается созданием людей, мира, космоса в целом. Если сопоставить его труд с человеческим, то его деятельность имеет много общего с работой ремесленника. Зачастую в роли Демиургов в мифах представали представители профессий кузнеца и гончара, а также ткача. Однако задачи его будут несколько более масштабными.

За что Бог посылает болезни?

Преподобному Паисию Святогорцу как-то задали вопрос:

— Геронда, болезнь всегда приносит человеку пользу?

— Да, она приносит огромную пользу всегда. Болезни помогают людям, у которых нет добродетелей, умилостивить Бога. Здоровье — это большое дело, но то доброе, что приносит человеку болезнь, здоровье ему дать не может! Болезнь приносит человеку духовное добро. Болезнь — это великое, великое благодеяние. Она очищает человека от греха, а иногда гарантирует" ему [небесную] мзду. Душа человека подобна золоту, а болезнь подобна огню, которая это золото очищает. Посмотри, ведь и Христос сказал апостолу Павлу: "Си́ла Моя́ в не́мощи соверша́ется". Чем больше мучается человек от болезни, тем более чистым и более святым он становится — лишь бы он терпел и принимал болезнь с радостью. Единственное, что необходимо в некоторых болезнях, — это немного терпения. Бог попускает болезнь, для того чтобы человек получил небольшую мзду, и посредством этой болезни Бог очищает человека от имеющихся у него недостатков. Ведь телесная болезнь помогает в исцелении болезни душевной. Болезнь телесная приносит человеку смирение и таким образом нейтрализует его душевную болезнь. Бог из всего извлекает пользу для блага человека! Всё, что Он попускает, оказывает нам духовную пользу. Он знает, что необходимо каждому из нас, и в соответствии с этим даёт нам болезнь — либо для того, чтобы мы восприяли за неё мзду, либо для того, чтобы мы расплатились за какие-то грехи.
Очень советую вам пособороваться, поисповедоваться и причаститься.

Архив всех вопросов можно найти здесь. Если вы не нашли интересующего вас вопроса, его всегда можно задать на нашем сайте.

Если вы хотите оперативно читать новые ответы в нашей рубрике, подписывайтесь на Telegram-канал “Вопросы священнику”

Старые знакомые, если и звонят, то почему-то очень поздно, чуть ли не к полуночи. Сам я после девяти вечера стараюсь никого не тревожить, а мне всё равно звонят. Батюшке можно, у него работа такая.

Как не узнать? Сколько я уже с тобой мучаюсь.

– Костя, ты куда пропал, почему не вижу тебя в храме? Мы с тобой и за рулём по дороге несколько раз пересекались. Рукой тебе машу, а ты отворачиваешься. Не замечаешь, что ли?

– Да всё я замечаю, батюшка. Стыдно мне, вот и отворачиваюсь. Сейчас напился и решился, наконец, позвонить.

Ростом метр девяноста, службу прошёл в морской пехоте. Он даже собственную систему единоборств разработал, натаскивая сотрудников для охранных контор. Вон, ручищи какие, пальцами гвозди двадцатку гнёт. Казалось бы… а героин сильнее.

Самый конец девяностых, предчувствие нового тысячелетия. Человечество собирается праздновать миллениум, а у нас повальная героиновая эпидемия. Да что мне вам рассказывать, кто не видел эти кучи шприцов под балконами? Стоит только солнышку пригреть, снег сходит, и вот они, точно окурки под окном у заядлого курильщика.

Незнакомая женщина подходит и просит:

– Батюшка, мне бы квартирку освятить. Потом встречает и показывает просторную четырёхкомнатную квартиру:

– Здесь мы с мужем и живём, был ещё у нас сыночек, Юрочка, да умер недавно. О, он у меня такой замечательный, – словно хвалясь заморским товаром, продолжала женщина, – не курил, не пил, хорошо учился. Вот, пожалуйста, смотрите, это его портрет. Мы с отцом его очень любим, очень. А это пианино, Юрочка с отличием окончил музыкальную школу. И, между прочим, – она подняла пальчик вверх, – ему пророчили большое будущее.

На этом диванчике наш мальчик и умер. Вы, батюшка, станете водичкой брызгать, сюда, пожалуйста, полейте как следует.

– От чего он умер?

– Мамочка, родненькая, я обязательно брошу, только дай мне дозу, одну единственную, последнюю! Прошу тебя! Я посмотрела в лицо моему сыну и не увидела его глаз, вернее глаза-то на месте, но за ними ничего нет, пусто. Одна только шкурка и осталась от моего сыночка.

И тогда я пошла и купила ему последнюю дозу и даже помогла сделать укол. Сделала и ушла из дому, где была, куда ходила, ничего не помню, но когда вернулась, Юрочка уже был холодный. Местечко на кладбище я купила заранее, в хорошем месте, мальчику бы понравилось.

Я всё тогда думал, но спросить стеснялся, где она нашла дозу? Хотя, в те дни раздобыть наркотик было очень легко, и героин продавался, буквально, на каждом углу.

Помню в наш храм зашёл мужчина с девочкой подростком. Подошли ко мне познакомиться. Оказалось, семья переехала в наши края из далёкого северного Норильска. А всё из-за девочки, которая только с первого взгляда смотрелась такой малышкой, на самом деле ей уже было девятнадцать. Девушка пристрастилась к героину, и родители, чтобы избежать порочного влияния улицы, кардинально поменяли среду обитания и приехали к нам. Словно мы в своём Подмосковье избавлены от этой беды.

Мы поговорили, очень уж она показалась мне слабенькой, сама от малого ветерка колеблется, а вот, подишь ты, других спасать собирается. И пока мы с ней так общались, отец от нас не отходил ни на секунду. Потом только увидел, что дочечка у него на привязи. Он соорудил из верёвки что-то наподобие наручников и привязал её руку к своей. Когда понял, что я увидел верёвку, виновато развёл руками:

– Мы дочу с наркотиков на алкоголь перевели, теперь она у нас постоянно просит пива или коктейль. Пьёт и пьёт. Воли нет совсем, потому постоянно и вожу её при себе.

Как-то узнал, что во время ломки можно с героина на водку перейти. Получилось, только пить стал так, будто у меня бочка внутри, а наполнить её никак не могу. Пил беспробудно, а ведь у меня семья, и снова стал посматривать на встречные фуры. А что, дело секундное, раз и нет тебя и проблемы нет.

Велел я им с женой готовиться к исповеди и причастию. Сам он не сможет ни молиться, ни пост понести, поддержка близких нужна. Он молится, все молятся, он в храм идёт, и жена и дети, все идут. Через неделю снова видел их в храме, и после первого же причастия человек избавился от зависимости. Правда, я их предупредил, что теперь всю оставшуюся жизнь они должны жить по-христиански. Стоит только прекратить ходить в храм, как зависимость вернётся вновь. Что стало с этим человеком, сказать не могу, во всяком случае, у нас я его больше не видел.

Возвращаясь к той девочке, что приходила в наш в храм вместе с отцом. Спустя неделю вижу этого папу у нас в районе автобусной остановки. Стоит руки опустил, сам чуть не плачет:

Кстати, про глаза наркоманов. Служу на буднях литургию. В храме привычно пусто, так, несколько бабушек, что неизменно приходят на каждую службу. Вдруг вижу, заходят в церковь с десяток молодых парней. Встали по самому центру и никуда не проходят. Ну, встали и стали, каждый сам выбирает себе место на службе, где бы ему было удобно. И вот в какой-то момент… да, перед чтением Евангелия, выхожу в открытые царские врата и благословляю молящихся. Старушки привычно кланяются, а молодёжь стоит без движения. Пригляделся, а у них у всех, зрачки ушли под лоб, одни только белки сверкают. Увидишь такое, и не нужно никаких фильмов ужаса, вот они, живые мертвецы.

Мы их тогда только и отпевали. Как в гроб ни глянешь, всё тела молодых пацанов со следами работы патологоанатома. Разрез под самый подбородок и голова, наспех зашитая крупными стежками суровых ниток чёрного цвета. Как рассказывал мне один наркоман, в год из их числа умирало тогда у нас по району около сотни человек. И так каждый год, с середины девяностых, и где-то по 2003.

Эти бедолаги не считаются самоубийцами, и мы их отпевали. Есть ещё дореволюционное определение церковного синода считать алкоголиков, и приравненных к ним наркоманов, людьми больными и в отпевании не отказывать. Потому как первая рюмка для многих оказалась гибельнее, чем последняя.

– А как ты поступил с наркотиком?

Пашка довольно улыбается:

– Пошёл на реку и по воде рассыпал. Пусть теперь собирают.

Правда, вскоре и его нашли мёртвым на улице, говорили, будто на трассе машиной сбило. Может и так, а может, действительно сунулся, куда не нужно?

Никогда не забуду, подкатывает к церкви мужчина лет сорока, на дорогущей иномарке, на шее цепь в палец толщиной. Он идёт ко мне, еле передвигая ноги. Подходит и падает на колени. Снимает с цепи массивный золотой крест и просит:

– Бать, освяти мне крест.

В этой просьбе я никогда никому не отказываю. Возвращаюсь из алтаря, а человек всё ещё стоит на коленях. Отдаю ему крест, он резко со всхлипываниями начинает целовать мне руки. Плачет:

– У меня всего полно, бабла, наркоты кучи, а жить не хочу! Не хочу! И умирать страшно, у меня вся душа в крови, сколько на мне этих пацанов, ты бы только знал, батя! Ты бы знал.

Вот он, один из тех, кого за это время я лютой ненавистью успел возненавидеть за всех мальчишек, что сплошным потоком прошли сквозь меня в свой последний путь. Но это был несчастный страдающий человек, и мне его точно так же стало бесконечно жалко.

Спустя несколько месяцев его я, наверно и отпевал. Во всяком случае, мне так показалось. Проводить товарища в последний путь на очень хороших машинах съехались десятки хорошо одетых мужчин. Они стояли, заполонив собой всё пространство храма. Сперва я пел, а потом стал говорить проповедь, и меня будто прорвало:

– Мужики! Что же вы делаете, как вам не стыдно?! Ведь из-за вас, вашей ненасытности умирает столько детей. Неужели вам не жалко этих мальчишек? У нас в городе смертность такая, словно сейчас война идёт, и похоронки приходят, чуть ли не в каждый дом.

Уже не говорю, перешёл на крик. Они всё так же молча стоят. И тут замечаю, как откуда-то сзади толпы отделяется человек и направляется в мою сторону. Подходит немного с боку, но я отчётливо вижу его огромную крепкую фигуру. Ростом он явно выше двух метров, этакой ходячий шкаф. Думаю, ну, всё, сейчас он меня ударит. А что, очень удобно. Ростом я не удался, так что товарищу и замахиваться смысла нет, опустит мне на голову свой кулак-кувалду, и поминай, как звали. Главное, что разбираться с ними точно никто не станет, люди уж больно уважаемые. Но вместо ожидаемого удара вдруг слышу:

– Бать, сворачивай обедню, пацанов уже колбасит.

– Посмотри, батюшка, часом не про тебя?

На моё счастье в нём были допущены три принципиальные неточности. Во-первых, полностью переврали моё имя. Затем, неправильно указали название храма, и вдобавок ко всему, ещё и умудрились ошибиться в наименование города. Мой ангел хранитель сделал невозможное, ведь под письмом значилось имя человека, который никак не мог ошибиться. Может, наборщики батюшку пожалели, ну выпил, с кем не бывает? Не знаю, во всяком случае, моя проповедь осталась для меня без видимых последствий.

Уже одиннадцать лет прошло с тех пор, я служу на другом приходе, и кроме редких Костиных звонков мне ничто не напоминает о том страшном времени. Если конечно не считать ребят из Средней Азии, Вьетнама и Китая, что в последние годы прочно осели в наших местах, но к ним я не в претензии, и понимаю, должен же кто-то работать вместо тех, кого мы тогда отпели.

О победе над гепатитом С говорили на прошедшем недавно Международном конгрессе Европейской ассоциации по изучению болезней печени (EASL)

Мария Портнягина, Барселона — Москва

Как начало алфавита: А, В, С. Вот они самые известные гепатиты. Самый коварный — последний. Он наносит наибольший урон печени. С высокой вероятностью гепатит С переходит в хроническую форму, а дальше фиброз, цирроз, рак. Ежегодно от заболеваний, вызванных этим видом гепатита, в мире умирает полмиллиона человек.

Гепатологи, как показал барселонский конгресс, нашли ответ на глобальный вызов.

Гепатит С нельзя предупредить: если А и В вакцинируются, против С вакцины нет. В 80 процентах случаев С становится хроникой. И еще цифры. Если гепатитом B в мире заражены, по статистике ВОЗ, порядка 2 млрд человек, то гепатитом С в разы меньше — до 160-170 млн. Но тревожит динамика: каждый год больных гепатитом С становится больше на 3-4 млн человек.

Все показатели приблизительные, потому что почти половина случаев заражения не выявляется. Гепатит С — "молчаливая болезнь", которая чаще всего протекает бессимптомно и проявляет себя через годы, когда уже развился цирроз печени.

Почти 70 процентов из тех, кому был диагностирован гепатит С, ничего не знали о болезни. Это данные глобального опроса (в нем участвовало больше 4 тысяч пациентов из 73 стран), которые впервые представил на конгрессе Международный альянс по борьбе с гепатитом (WHA). А 75 процентов больных признались, что скрывают свой диагноз, опасаясь стать изгоями, ведь за гепатитом С закрепилось клеймо болезни маргиналов.

Фото: Science Source / Will & Deni McIntyre / DIOMEDIA

На рубеже 1990-2000-х годов стал формироваться "стандарт лечения" гепатита С — терапия, сочетающая интерферон с рибавирином. Доля выздоровевших составила до 45 процентов, а срок лечения — минимум 24 недели. Эта терапия и сегодня распространена в мире. Притом что она может вызывать тяжелые побочные эффекты. Стоит ли удивляться, что немало пациентов бросает лечение на полпути.

Прорывными в борьбе с гепатитом С стали 2010-е годы.

— Ситуация кардинально изменилась благодаря противовирусным препаратам прямого действия,— объясняет "Огоньку" Кристоф Саррацин, доктор медицины, профессор госпиталя Университета Гете (Франкфурт-на-Майне), один из ведущих в мире исследователей по лечению гепатита С.— Они действуют непосредственно на процесс размножения вируса. После его гибели клетки печени восстанавливаются. Вирус полностью исчезает из организма, хроническое заболевание излечено, пациент выздоровел. Это настоящая революция!

Последнее открытие — безынтерфероновая терапия, которая широко обсуждалась на конгрессе гепатологов. Она эффективна (излечение наступает больше чем в 90 процентах случаев) и при этом лишена побочных эффектов интерферона. Изменилась и форма: вместо прежних инъекций — таблетка один-два раза в день.

— В перспективе наша задача — выявить большинство пациентов с хроническим гепатитом С и предложить каждому оптимальный для него режим терапии,— добавляет Кристоф Саррацин.— Следующий шаг — предотвратить дальнейшее распространение вируса. И в конечном счете полностью уничтожить вирус во всем мире. Это вызов всем нам, но это возможно.

В России около 5 млн больных гепатитом С — это примерная оценка Роспотребнадзора. За последние 15 лет статистика заболеваемости у нас выросла с 13 до 40 случаев на 100 тысяч жителей. Пик приходится на россиян, родившихся в 1970-1990-е.

Зачастую заражение происходит в быту. Например, в салонах красоты, тату-салонах. В медицинских учреждениях требования соблюдаются строже, но и там есть зоны особого риска — это стоматология.

— Ситуация, с которой может столкнуться почти каждый, когда на приеме у стоматолога на рукоятку бормашины зачастую уже надет наконечник. По правилам наконечник, как и бор, должен выниматься из стерильной упаковки при пациенте,— разъясняет руководитель референс-центра по мониторингу за вирусными гепатитами Роспотребнадзора Владимир Чуланов.

— Современные препараты позволяют излечить практически всех больных гепатитом С в стране, но даже очень богатое государство не может взять на себя такую финансовую нагрузку,— говорит руководитель отделения гастроэнтерологии и гепатологии Федерального исследовательского центра питания, биотехнологии и безопасности пищи Василий Исаков.— Поэтому в приоритете — обеспечить бесплатным лечением пациентов с серьезными поражениями печени. Логика чиновников понятна: на единицу вложенных денег получается наибольшее снижение смертности. Но среди больных гепатитом С в России много больных фиброзом. Они тоже являются переносчиками гепатита С.

Как уверяют специалисты, если исключить из жизни алкоголь, то заболевание обычно прогрессирует медленно. Но, конечно, больные хотят получить наиболее эффективное лечение здесь и сейчас. Цена курсового лечения новейшими препаратами впечатляет: это примерно 800 тысяч рублей. А когда кризис бьет по карману, больные соглашаются на использование более дешевых пиратских препаратов.

— За последний год стали обращаться пациенты, которые принимают пиратские препараты, привезенные из Индии,— сетует Вячеслав Морозов, доктор медицинских наук, гепатолог из Самары, член EASL.— Вот недавний случай: пациентка, 35 лет, прошла два курса стандартного лечения, не помогло. Через интернет она купила индийский препарат. Приходит на прием к врачу. А он не вправе ее лечить неизвестно чем, она же просит: понаблюдайте, пока принимаю. И что делать?

№32 (209)

1-й день. Пятница.

Крутицкое подворье привлекает паломников и туристов не только тем, что находится оно в живописном месте, на откосе Москвы-реки, и прекрасно сохранилось с начала восемнадцатого столетия. В наши дни сюда стекаются люди практически со всех концов России для того, чтобы получить наставления и утешительное слово иеромонаха отца Анатолия Берестова, известного тем, что он занимается реабилитацией наркоманов. Душепопечительский центр расположен на территории Крутицкого подворья. Регистрация находится в крошечном подсобном помещении напротив храма Воскресения Словущего. В регистратуре всегда много людей. Узнав, откуда я приехал, меня приняли очень любезно и тут же проводили в келью к отцу Анатолию. Келейка скромная, крохотная, всего-то диван и пара кресел. Толстые стены дают полную звукоизоляцию. Около отца Анатолия — его послушники, бывшие наркоманы. Один работает секретарем, другой помогает регистратуре, третий — сидит на телефоне. Я представился и попросил благословения на свою работу.

…В первый день я общался с отцом Анатолием не более двадцати минут. Очередь за дверьми кельи не давала мне забывать о том, что я — не один.

- Отец Анатолий, скажите, после вашего заявления по телевидению о том, что ВИЧ может пропадать, какая была реакция со стороны официальной медицины?

Отец Анатолий улыбается.

- Может быть, у них нет интереса признавать чудо?

- Отец Анатолий, в Нижнем Новгороде количество наркоманов и ВИЧ-инфицированных не меньше, чем в других регионах России. И тот материал, который я привезу, крайне важен. Я уже не говорю о высочайшей степени ответственности. Ведь мы таким образом обнадеживаем людей. Вы можете повторить то заявление, которое вы сделали по телевидению? И сами вы видели те документы и медицинские справки у тех, у кого ВИЧ пропал?

- Дорогой мой, я не устану повторять то, что многие не хотят услышать. По вере вашей дается вам. У меня в центре проходила реабилитацию девочка Катя. Она из Новокузнецка. Приехала сюда с ВИЧ-инфекцией. Выполняла послушание, молилась. Регулярно исповедовалась и причащалась. Спустя какое-то время решила сдать кровь на анализ для того, чтобы узнать, в какой стадии ее болезнь. Сдавала кровь в гематологическом отделении центра трансплантации. ВИЧ у нее нет. Сдала еще раз анонимно. Результат отрицательный. Потом она еще раз сдала. Нет у нее ВИЧ.

- Как вы это объясняете?

- У него ВИЧ всплыл на призывной комиссии. Потом он решил сдать анализы еще раз после воцерковления, после того, как побывал на литургии, – поясняет отец Анатолий. – теперь он живет без ВИЧ. Но сюда не приходит. Его папа нас кое в чем сильно подвел.

Отец Анатолий дозвонился до сестры Дмитрия и при мне спросил о ВИЧ-инфекции брата.

- Да, — слышу я ответ из телефонной трубки. — ВИЧ-инфекция была, а теперь нет.

- А где сейчас Катя? — спрашиваю у отца Анатолия.

- Катя уехала в Дивеево с другими ребятами. У нас работает паломнический центр. Сейчас много ребят в разъездах. Можете поговорить с теми, кто сейчас здесь. Главное чудо — то, что происходит с ними. Процент реабилитации у нас знаете какой? Семьдесят! Вот главное чудо-то! Ребята воцерковляются, становятся другими. Кстати, тут есть один из тех, у кого пропал гепатит С. Можете с ним поговорить.

Мы расстаемся до субботы.

2-й день. Суббота.

Я приезжаю на Крутицкое подворье за час до вечерней службы для того, чтобы поговорить с ребятами. Соглашаются. Истории почти у всех схожи. Три-четыре года стажа наркомании, потом — медикаментозное снятие ломки и жизнь в послушании при душепопечительском центре св. Иоанна Кронштадтского.

- Скажи, до центра как ты относился к вере?

- Никак. Крестился в тринадцать лет, но так, номинально. Первый раз причащался здесь, у отца Анатолия.

- А откуда ты узнал об этом центре?

- Сколько ты уже не колешься?

- Год. Последний раз сорвался, когда домой ездил. В Москве срывов практически не было. Но если сильно захочешь, и в Москве можно наркотики найти. Но лучше восстанавливаться подальше от дома. Там — старые друзья, много соблазнов. Я из-за последнего срыва год института потерял. В прошлом году поступил и вот сорвался.

- Скажи, а ты веришь в чудесное исцеление?

- Конечно, верю. Это реально. Я это чудо, можно сказать, на себе испытал. Меня мама вымолила. Я совсем по-другому стал смотреть на мир.

- Какой здесь распорядок?

- Подъем в восемь, молитва, труд. Послушание у каждого свое. Кто алтарничает, кто на телефоне сидит. Кто в Новоспасский монастырь ходит просфоры печь… Катю, которая исцелилась, я хорошо знаю. Это чудо Божие, что с ней произошло. Когда она приехала сюда, ее все побаивались. Знали, чем она больна. А потом она несколько раз кровь сдавала, а у нее нет ничего. Она, конечно, была в шоке. Сейчас находится в Дивеево.

- Какова судьба ребят после центра?

- Кто в институт поступает, кто — в семинарию, а кто в монастыре остается. Я, например, буду в этом году восстанавливаться в институте.

Валера (Самара).

- Я переламывался через монастырь. Мать привезла меня никакого сюда. Меня сначала отвезли в Ярославскую область к игумену Борису, к сожалению новопреставленному. Он сильно помогал нашему батюшке. Нас тогда было шестнадцать человек. Только двое не смогли оставить наркотики. Один из них умер от передозировки героином, другой до конца веру не принимает.

- Как ты можешь объяснить чудесные исцеления?

- Сколько ты уже не колешься?

- Как относишься к алкоголю?

- Спокойно. Могу немножко выпить.

- А к анаше? — задаю провокационный вопрос.

- Нет, — спокойно отвечает он. — К наркотикам у меня твердое неприятие.

- А как же ты расслабляешься?

- А зачем мне расслабляться? — парирует он. — Я и так себя хорошо чувствую. У меня другие интересы. Я теперь даже когда по телевизору вижу, как кто-то колется, меня воротит.

Иван (Запорожье).

- Каким образом ты узнал об этом центре?

- Да пацаны в Запорожье сказали. Там, наверное, половина молодежи на игле сидит. Мак там растет. Сюда я приехал месяц назад. До этого год не кололся. Зачем приехал? Чтобы укрепиться душевно. В Бога я всегда верил, но от Церкви был далек. Теперь я понял, что наркотики — это замануха дьявола.

- Скажи, а если сейчас я вытащу шприц с героином и предложу тебе уколоться, ты откажешься? Только честно.

- А кто финансирует ваше проживание здесь?

- Никто. Тут кормят, поят бесплатно. Я-то приехал с деньгами, снял квартиру, потому что мест сейчас нет. А так тут все бесплатно.

Несмотря на то, что время приближается к вечерне, к отцу Анатолию по-прежнему большая очередь. И я решаюсь потревожить его завтра перед литургией.

3-й день. Воскресенье.

Отец Анатолий у себя в келье, но готовится к принятию исповеди. Исповедуются у него в основном бывшие наркоманы. Небольшая очередь выстроилась у дверей кельи. Несколько знакомых молодых людей вижу в облачении алтарников. Они готовятся к службе. Захожу к отцу Анатолию. Он улыбается и бодро кивает головой в сторону храма.

- Ну, видели, сколько молодежи? Вот главное чудо. Еще вчера — самые потерянные, а сегодня… сколько радости жизни в глазах! Вы меня спрашивали, отчего у некоторых ВИЧ переходит в СПИД? От уныния. Только от уныния. Уныние — это величайший грех. А грех порождает болезнь. Вот по какой причине развивается СПИД.

- Отец Анатолий, могу я написать о странном молчании со стороны официальной медицины?

Итак, откуда же появился ВИЧ? Был всегда? Неправда. Пришел из Африки? Допустим. Был в обезьяне? — Это наивная попытка объяснить научным языком необъяснимое. Вирус этот появился тогда, когда распущенность человеческая стала возрастать в геометрической прогрессии. Церковь земная была не в силах остановить этот процесс. И тогда с Божьего произволения появился в высшей степени продуманный и необходимый инструмент воздействия на горячие людские головы — вирус.

Подобные явления в человечестве бывали и раньше, и они всегда носили очистительный характер. Вспомним, для чего Господь попускал мировые катаклизмы? Появление вируса, с духовной точки зрения, абсолютно логично и оправдано. Но христиане знают, что, наказывая, Господь вразумляет. Что это значит? Это значит, что те, кто оказался носителем ВИЧ-инфекции, обратясь к Богу и изменив свою жизнь соответствующим образом (а опыт тех, о ком рассказал отец Анатолий, убеждает, что для этого необходимо бросить наркотики и регулярно причащаться), — что они не станут лишними для Бога, Который любит живой любовью всех — и праведников, и грешников. Эта логика вполне объясняет то чудо, что произошло с подопечными отца Анатолия. Она может показаться ученому медику сумасшедшим бредом. Но она объясняет происхождение ВИЧ.

Можем ли мы с мужем повенчаться, если ожидаем ребенка? Срок маленький, всего два месяца.

Настоятель Иоанно-Богословского храма УПЦ (МП) села Михайловка Винницкой области протоиерей Анатолий Кузнецов в 18-й раз собирается к бойцам в зону АТО. А его коллега из соседней юрисдикции — УПЦ Киевского Патриархата — иерей Валентин Серовецкий уже успел побывать в плену у сепаратистов, сообщает "Религия в Украине" со ссылкой на Depo.ua и Gazeta.ua.

Протоиерей УПЦ Анатолий Кузнецов уже полтора года ездит в зону АТО. Нынешний его маршрут — Авдеевка, Зайцево, Константиновка, Артемовск, Попасная Донецкой области. Что везти — священник знает, так как каждый раз проводит с бойцами много времени. Говорит, что сейчас у бойцов есть большая потребность в воде и влажных салфетках, особенно тем, которые стоят далеко в полях. Также в этот раз везут до тысячи мешков: сошли снега, надо обновлять блокпосты. В мешки бойцы насыпают песок и заново сооружают укрепления.

"Поскольку ездим каждый месяц в зону АТО и проводим там минимум неделю, то знаем потребности ребят, да и они сами нам звонят и говорят, что им нужно. Обеспечение частей разное, но даже если ты приезжаешь в подразделение, где все есть, и привозишь ведерко домашних вареников, то радость ребят невозможно передать", — говорит отец Анатолий.

По словам священника, даже такие вещи поднимают дух бойцов. А человек, сильный духом, будет сильным и телом. "Летом наши арендаторы в деревне дали нам поросят и овец. Мы их зарезали, женщины сделали колбасу, запекли мясо, залили то все жиром и мы возили ребятам. Вы не можете представить их реакцию: домашнее мясо, приготовленное с любовью, как для себя. Они там радовались, как дети", — продолжает священник.

Кроме снаряжения и провизии, он везет еще 600 экземпляров военного молитвослова для бойцов: "В нем - самые необходимые молитвы, чтобы воин чувствовал себя защищенным и мог помолиться даже в окопе".

"Я поехал на Восток, чтобы увидеть правду. Понимаете, по телевизору нам показывают одно. Ребята приходят оттуда, говорят другое. А я человек-практик. Я вижу что-то и тогда уже составляю об этом свое мнение. Прежде всего я еду, чтобы поддержать ребят духовно, но я еще могу привезти им и что-то физическое, съестное", — рассказывает отец Анатолий.

По его словам, разница в увиденном и том, что показывают, большая. Одни бойцы действительно обеспечены всем, а другие нуждаются в самом необходимом. "Есть подразделения, которые стоят в полях и они имеют проблемы с водой, влажными салфетками, носками, даже трусами. Есть много разных проблем. Я не говорю, что государство ничего не делает. Но есть много текущих вопросов, которые мы стараемся решить. И везем туда по мере возможностей, все, что ребята просят", — говорит священник.

Уезжая на восток, священник-волонтер берет с собой специальный чемоданчик, в котором все необходимое для службы, исповеди, причастия и крещения. "Часто служим в Сватово в госпитале. Мы туда возим медикаменты, продукты, бинты. Где-то служим по приглашению, а где-то - спонтанно. Как-то были в Лисичанске, ребята говорят: батюшка, мы не исповедовались, негде, исповедайте нас. И мы исповедовали их на заводе резино-технических изделий", — вспоминает священнослужитель.

Там же, в Лисичанске, отец Анатолий крестил одного из бойцов. А прошлым летом в селе Пески Донецкой области священникам, которые тогда поехали с волонтерской помощью, пришлось совершать службу во время обстрела.

"В Пески нас пригласили через волонтеров. Там возле церкви дом совсем разрушенный еще стоял. Мы с отцом Алексием Волковым и Романом Загорулько совершали службу, а друзья-волонтеры снимали. И тут начался обстрел. Смотрю, волонтеры не убегают и мы остались. После этого спрашиваю у них, чего не убежали, а они говорят: мы посмотрели, что вы стоите и тоже остались. К счастью, обстрел был недолгим и никто не пострадал. Бог тогда сохранил", — вспоминает отец Анатолий.

Отец Анатолий часто беседует с бойцами. По его словам, с одним достаточно просто поговорить, другому нужно прочитать отрывок из Священного Писания. А третьего наругать за некоторые вещи. "Все бывает. Это - война. У кого-то нервы выдерживают всё, у других они надрываются, а третий, бывает и рюмку ищет. Это есть здесь, в мирной жизни, и есть там, где стреляют", — говорит он.

По словам отца Анатолия, у бойцов на востоке сильно развито ощущение заботы друг о друге. Больше, чем надо продуктов ребята не возьмут. "Приезжаем, а ребята говорят: "нам горстку конфет или мешок печенья". Он его и съел бы, но говорит: "батюшка, там дальше - тоже надо", — рассказывает священнослужитель.

В 2015 году руководство района, где служит протоиерей Анатолий Кузнецов, наградило его почетной грамотой за поддержку волонтерского движения и помощь военным ВСУ, сообщает сайт УПЦ.

Священник из другой юрисдикции — УПЦ Киевского Патриархата — иерей Валентин Серовецкий имеет свою историю капелланского служения. Он пришел в православие из протестантизма, прислуживал чтецом при храме УПЦ КП и после сдачи экзаменов был допущен к принятию сана.

У него пять детей, два месяца провел в плену. Кроме травм, получил еще один диагноз — гепатит С, которым его умышленно заразили боевики-сепаратисты.

"Мы были в числе первых, которые благословляли бойцов на фронт, помогали при формировании батальона генерала Кульчицкого. А потом мы начали ездить с гуманитарной помощью, возить журналистов и священников, посещали блокпосты, привозили солдатам Евангелие. Когда возникла проблема с переселенцами - мы начали помогать им перевозить на безопасную территорию, помогали с продовольствием ", — рассказывает священник.

Именно тогда он попал в плен к сепаратистам. Два месяца его пытали и запугивали. "Там особо никто христианскими ценностями не озабочен. Их самих христианами трудно назвать. И если попадал им в руки священник, то это для них как экзотика какая-то - поиздеваться над ним, помучить. Мои документы кидали к священникам, которые погибли, вбрасывали информацию в интернет, чтобы меня уже не искали родные и близкие. ", — говорит о. Валентин.

После плена он похудел на 27 кг. Имел многочисленные травмы, ушибы, ожоги, переломаны ребра, следы от электрошокера, сотрясения. "Меня привезли в институт Амосова. Врачи после осмотра были удивлены, что я выжил. Но через месяц ко всему добавился еще один диагноз - гепатит С. Состояние моего здоровья - это последствия плена. Нас не только били, но еще и чем-то кололи, но я не знаю, что это было. Мне говорили: "Мы тебя не расстреляем, но уничтожим все равно". Сейчас я не могу играть с младшими детьми, которые могут пораниться или поцарапаться. Пойдет кровь кровь - это опасно. Не хочу также подвергать опасности жену. Как я потом себе это прощу, если с ними из-за меня такое случится? Поэтому я продолжаю свое капелланское служения. И жду. ", — говорит отец Валентин.

После выписки из госпиталя капеллана направили в клинику инфекционных заболеваний Института эпидемиологии им. Л. Громашевского. Там пообещали помочь, но на это нужны средства — от 7 до 8 тыс. у.е. Самостоятельно собрать эту сумму священник не может, поэтому обратился за помощью (номер счета в Приватбанке для пожертвований: 5211537329959469).

Читайте также: