Мой гепатит спецпроект сети клиник ультрамед

Фото из личного архива Олега Мирошника

— Скорее, я оказался в бизнесе потому, что искал что-то интересное, бросал самому себе вызовы. Хотя моя жизнь, конечно, могла бы сложиться иначе. Были все предпосылки для того, чтобы я пошел по вполне типичному для того времени пути. После защиты кандидатской диссертации (у меня медицинское образование) мог бы остаться в институте. Сейчас, вполне вероятно, был бы деканом или завкафедрой. (Улыбается.) Если Виталий Александрович Охлопков не возражает. Но я выбрал другое: сначала пробовал себя в практическом здравоохранении, потом два года работал врачом в посольстве РФ в Йемене, мог бы и продолжить работать врачом в других посольствах как сотрудник МИДа. Был период, когда пытался организовать бизнес в Австралии. (Смеется.)

Серьезно?

— Вполне. Пробовал торговать БАДами, но экономика Австралии оказалась слишком своеобразной. Рынок выстраивался на протяжении ста лет, он уже сформировался, устоялся, и зайти на него с каким-то новым проектом оказалось почти нереально. Вот для примера, представьте, около 90% австралийского продуктового ритейла представлены всего двумя торговыми сетями, которые много лет работают. Все остальные игроки делят между собой только 10% рынка. Сложности ведения бизнеса в этой стране связаны еще и с тем, что под видом защиты экологии государство вводит различные экспортные ограничения. В общем, все тяжело и необычно. Ну а Россия со своим менталитетом и спецификой — это для них настоящая экзотика. Хотя наша диаспора в Австралии есть, но, как мне показалось, она в основном представлена российскими женами австралийцев. (Улыбается.)

И тем не менее благодаря попытке осуществить бизнес-эмиграцию, я получил полезный житейский опыт и изменил мировоззрение, став патриотом.

3% — это, на ваш взгляд, потолок для вашей ниши?

— Работая в формате крупной аптечной сети, было бы сложно, а может, и невозможно поддерживать наш нынешний формат. Пришлось бы набирать много новых сотрудников, адаптировать их под свой профиль работы, обучать, но для привлечения покупателей одновременно нужно было бы приближаться к формату аптеки-дискаунтера, жертвуя профессиональными консультациями в аптеке. Это все, конечно, размоет нашу индивидуальность. И я считаю оптимальным, прежде всего для покупателя, то число аптек, что есть у нас сейчас. Если пациенту выписали рецепт на специализированное лекарство в нашу аптеку, скажем, в Центральном округе, он не ошибется и придет именно к нам. А была бы у нас сеть в 40 аптек и редкое лекарство было бы только в некоторых из них, клиент бы мог запутаться.

Аптеки у вас в разных округах города, а как распределяется выручка?

— Она везде приблизительно одинаковая. Все наши аптеки — звезды. Ну, разве что в Нефтяниках чуть более сложная конкурентная среда. Там в пределах одной остановки находятся четыре наших самых известных омских дискаунтера.

Как бы вы сейчас охарактеризовали состояние омского аптечного рынка?

Вам делали предложения?

— Да, они обращались ко всем игрокам. Кто-то его принял, кто-то решил, что есть еще силы работать дальше. Наша компания оказалась среди вторых — продолжила работу под собственным брендом. Уверен, мы себя еще не изжили.

Это был знаковый для омского аптечного бизнеса период. Сейчас лидеров трехлетней давности уже никто, пожалуй, и не помнит.

Когда-то я пытался заняться бизнесом в Австралии. Но столкнулся там с такими особенностями местного рынка, что изменил мировоззрение и решил остаться патриотом.

Но изменения на омском фармрынке продолжатся. У нас собственниками омских аптечных сетей, как правило, являются физлица, а передачи аптечного бизнеса по наследству в Омске еще не наблюдалось. Вероятно, аптеки, в том числе и крупные сети, будут со временем все чаще продаваться федеральным игрокам, в том числе и с целью последующей перепродажи зарубежным инвесторам. Поэтому призыв президента сохранить оставшиеся государственные аптеки отвечает интересам национальной безопасности в важной социальной сфере, так как они могут стать последним подконтрольным государству каналом прямого регулирования ценовой и ассортиментной политики на фарм-рынке.

А в финансовом плане какие изменения происходят на местном фармрынке?

— Уменьшается количество продаваемых упаковок, но в стоимостном выражении рынок растет. По сути, этот прирост обеспечивается за счет инфляции, а не абсолютного увеличения продаж — то есть доступность препаратов для населения сокращается. Причем это характерно для всей страны, а не только для Омска.

То есть маржинальность вашего бизнеса уменьшается?

— Да. Зайти на этот рынок с каким-то одиночным проектом сейчас, пожалуй, очень сложно. Знаете, в чем секрет относительно невысоких цен аптек-дискаунтеров? Прибыль они получают не от стандартной наценки на товар (только на ней им выжить сложно), а за счет маркетинговых выплат и товарного кредита от производителей. Аптеки получают доход за представленность на полке определенного препарата, за его продвижение. Наценка при этом может быть нулевая, а прибыль обеспечивается за счет бонусов. Обратная сторона такой практики — относительно узкий ассортимент и минимальный интерес к продаже препаратов самого низкого ценового сегмента, за которые не начисляется премия. Думаю, что аптекам нужно искать и какие-то другие интересные способы получения дополнительной прибыли. Но пока таких буйных в Омске мало.

А вы не рассматриваете для себя возможность выхода в другие регионы или, например, продажу франшизы?

— Это вполне реально. Но мы, на мой взгляд, пока еще не дозрели до этого этапа.

Мы уже несколько лет живем в режиме активного импортозамещения. Насколько эффективным оно оказалось в фармотрасли?

— По сути, буксуем на месте. Российским лекарством у нас много лет считается то, что расфасовано и упаковано в пределах страны. В общем, профанация, а не импортозамещение. Я знаю только одну российскую компанию, которая, благодаря харизме своего лидера, стала флагманом импортозамещения, — BIOCAD. Остальные либо маскируются, либо ограничиваются регулярными анонсами о планировании производства полного цикла, либо выполняют формальные требования по фасовке ради возможности участия в госзакупках.

Государство вообще скорее помогает или мешает вашей отрасли?

— Могу лишь отметить, что многие нововведения, инициированные на государственном уровне, усложняют нашу работу: то изменяются требования к холодильному оборудованию для хранения лекарства, то вводятся обязательные стандарты аптечной практики по типу ISO, что многократно увеличивает бумажную работу аптек. При этом вне зоны видимости властей почему-то остаются откровенно вопиющие факты массовой продажи контрафактных лекарств. Например, потенциальная емкость российского контрафактного рынка лекарств, предназначенных для лечения гепатита С, достигает 150 млрд рублей. Подавляющее большинство омичей, страдающих этим заболеванием, используют именно контрафактные препараты, производимые в Индии. Лишь единицы больных покупают лекарства в официальных аптеках. Остальные приобретают у каких-то курьеров из сомнительных организаций, которые называют себя то благотворительными фондами, то еще чем-то. А причина этого в том, что патентованные лекарства стоят под миллион рублей, а индийские дженерики можно купить за 100 тысяч. Логично, что пациенты выбирают второй вариант, хоть при этом и рискуют. Индийские компании могут производить дженерики для Индии. Российским же фармкомпаниям запрещено выпускать дешевые аналоги запатентованных препаратов.

Почему?

— Ну… Россия не может преодолеть сопротивление транснациональных фармацевтических корпораций по этому вопросу. Патентообладатель имеет право блокировать любые попытки производства его препарата в течение десяти лет с момента получения патента, и мировое сообщество с этим правилом согласно. Но эти ограничения не действуют, когда ситуация касается национальной безопасности страны. Индия, например, так и поставила вопрос, заявила, что для нее собственное производство противовирусных лекарств — это вопрос сохранения здоровья нации, они готовы либо выпускать лекарства по чужим патентам с выплатой компенсации, либо синтезировать их самостоятельно. Россия так остро вопрос не ставит. Поэтому в нашей стране больные обречены покупать контрафактные лекарства. Я думаю, что таким образом России удается сохранять юридический статус-кво на международной арене и в то же время обеспечивать своим гражданам доступное лечение, пусть даже индийскими препаратами из-под полы. Вот такие парадоксы и коллизии на нашем рынке. Но самое неприятное в этом то, что любую аптеку можно оштрафовать, например, за продажу лекарства без рецепта, но если пациент покупает лекарство не только без рецепта, но и без документов, подтверждающих его качество, и даже неразрешенное к применению в России, у посредника без фармлицензии, который дал объявление в интернете, то этого никто не замечает.

— Одно время было относительно легко, мы ощущали, что государство отпустило вожжи, дало нам определенные послабления — были отменены кассовые аппараты, необходимость получения лицензии от Роспожарнадзора. Но за последние два-три года произошел заметный откат назад, резко возросло количество проверок. В 2015-2016 годах к нам приходили по любой жалобе чуть ли не ежемесячно. Проверки нередко заканчивались наложением штрафа. Сейчас наш рынок испытывает или скоро испытает сложности в связи с новыми регулятивными правилами, начиная с введения онлайн-касс (для одиночных аптек это серьезная статья расходов) и заканчивая требованиями к непрерывному обучению фармацевтов, специфическому оборудованию для контроля холодового режима. Крупным сетям чуть проще, для маленьких аптек подобные изменения часто оказываются фатальными — им приходится либо пренебрегать всеми требованиями до первой проверки, либо закрываться. Все это ненужная мишура на бизнесе.

У вас не было желания заняться политикой?

— У меня есть сформированные политические взгляды. Но на данном этапе я считаю более важным найти себя не во внешней деятельности, а в своем мировосприятии; получать удовлетворение не от внешних признаков успеха: доход, машина, доступность путешествий. а от возможности познать себя, определить, что делает мою жизнь более счастливой, и только после этого рассматривать новые проекты. По-этому политическая деятельность мне пока неинтересна.

В ней появляется миллион новых красок с появлением малыша на свет. Правда, иногда в радугу ярких цветов вмешиваются серые тона – если у женщины или мужчины возникают проблемы со здоровьем, мешающие стать мамой или папой.

К сожалению, в последнее время пары долго не могут стать родителями потому, что проблемы со здоровьем есть и у мужа. По этой причине к процедуре ЭКО (да и к родительству в целом) должны готовиться оба.

Начинать готовиться к ЭКО мужчине надо минимум за 3 месяца (срок созревания сперматозоидов примерно 70 дней).
При этом советы очень просты.

40-45% ЭКО заканчиваются беременностью с первой попытки.

Бесплатное ЭКО в нашей клинике могут сделать все жители России от Мурманска до Владивостока, имеющие полис ОМС.

С 11 февраля 2013 года клиника Euromed In Vitro включена в программу фонда обязательного медицинского страхования. За прошедшее время мы провели более 800 квот по ОМС.

Мы предлагаем всем пациентам задать все необходимые вопросы нашим докторам еще до приезда в клинику. Вам ответит один из наших гинекологов-репродуктологов.

Услуга совершенно бесплатна, доктор отвечает на вопросы в конце каждого рабочего дня.

- Очень хочу сказать огромное спасибо клинике и замечательному врачу Татьяне Юрьевне Ломовой-Митрофановой. После 5 лет безуспешного планирования и 2 операций просто опускались руки.

Случайно познакомилась на одной из операций с девушкой, которая шла к Татьяне Юрьевне за второй лялькой. Она настолько была уверена в докторе, что я решилась сходить. С первого момента знакомства на меня снизошли такое спокойствие и такая уверенность! Она ничего не разжевывала, отвечала на все вопросы, не грузила возможными вариантами, а просто начала спокойно объяснять, что делать (кто давно планирует, тот знает, как мучают 100 вариантов развития событий), и сказала, что если что-то пойдет не так, то звонить в любое время.

При подготовке к ЭКО врач была все время на связи, отвечала на самые тупые вопросы очень спокойно. Во время протокола постоянно поддерживала. И вот с первого раза я забеременела. Моей девочке уже 9 месяцев, и я невероятно счастлива, что тогда обратилась к Татьяне Юрьевне. Девочки, не бойтесь ЭКО! Если с вами будет такой доктор, как Татьяна Юрьевна, то все пройдет на ура!

Еще раз огромное спасибо Татьяне Юрьевне, всему персоналу клиники, девушкам на ресепшн (всегда шли на встречу с записью и соединяли с доктором, если нужно), медсестрам, которые очень доступно и грамотно все объясняли, если можно было что-то сделать дома, очень доброжелательно и профессионально действовали в клинике. И все, абсолютно ВСЕ настроены на получение твоего положительного результата, все поддерживают, и нет пустых глаз, которым лишь бы отсидеть свой рабочий день. Спасибо огромное и безграничное уважение вашему труду, спасибо за счастье, которое вы дарите людям!