Эпштейн барр вирусная инфекция современные подходы к лечению

Одной из актуальных проблем современной медицины является высокая инфицированность населения одним из представителей оппортунистических возбудителей — вирусом Эпштейна–Барр (ВЭБ). Практикующие врачи в своей повседневной практике чаще сталкиваются с клинически манифестными формами первичной Эпштейна–Барр-вирусной инфекции (ЭБВИ) в виде острой, как правило, не верифицированной респираторной инфекцией (более 40% случаев) или инфекционным мононуклеозом (около 18% всех заболеваний) [1, 2]. В большинстве случаев эти заболевания протекают доброкачественно и заканчиваются выздоровлением, но с пожизненной персистенцией ВЭБ в организме переболевшего [1, 3–5].

Однако в 10–25% случаев первичное инфицирование ВЭБ, протекающее бессимптомно, и острая ЭБВИ могут иметь неблагоприятные последствия [6–9] с формированием лимфопролиферативных и онкологических заболеваний, синдрома хронической усталости, ВЭБ-ассоциированного гемофагоцитарного синдрома и др. [7, 9, 11–14].

До настоящего времени нет четких критериев, позволяющих прогнозировать исход первичного инфицирования ВЭБ. Перед врачом, к которому обращается пациент с острой ЭБВИ, всегда встает вопрос: что предпринять в каждом конкретном случае, чтобы максимально снизить риск развития хронической ЭБВИ и ВЭБ-ассоциированных патологических состояний Этот вопрос не праздный, и ответить на него действительно очень трудно, т. к. до сих пор нет четкой патогенетически обоснованной схемы лечения больных, а имеющиеся рекомендации часто противоречат друг другу.

По мнению многих исследователей, лечение ЭБВИ-мононуклеоза (ЭБВИМ) не требует назначения специфической терапии [15–17]. Лечение больных, как правило, проводится в амбулаторных условиях, изоляция пациента не требуется. Показаниями к госпитализации следует считать длительную лихорадку, выраженный синдром тонзиллита и/или синдром ангины, полилимфаденопатию, желтуху, анемию, обструкцию дыхательных путей, боли в животе и развитие осложнений (хирургических, неврологических, гематологических, со стороны сердечно-сосудистой и дыхательной системы, синдром Рейе).

При легком и среднетяжелом течении ЭБВ ИМ больным целесообразно рекомендовать палатный или общий режим с возвращением к обычной деятельности на адекватном для каждого конкретного больного физическом и энергетическом уровне. Проведенное многоцентровое исследование показало, что необоснованно рекомендуемый строгий постельный режим удлиняет период выздоровления и сопровождается длительным астеническим синдромом, требующим нередко медикаментозного лечения [18].

При легком течении ЭБВ ИМ лечение больных ограничивается поддерживающей терапией, включающей адекватную гидратацию, полоскание ротоглотки раствором антисептиков (с добавлением 2% раствора лидокаина (ксилокаина) при выраженном дискомфорте в глотке), нестероидные противовоспалительные препараты, такие как парацетамол (Ацетаминофен, Тайленол). По мнению ряда авторов назначение блокаторов Н2 рецепторов, витаминов, гепатопротекторов и местная обработка миндалин различными антисептиками являются малоэффективными и необоснованными способами лечения [19, 20]. Из экзотических методов лечения следует упомянуть рекомендуемое Ф. Г. Боковым и соавт. (2006) применение мегадоз бифидобактерий при лечении больных острым мононуклеозом [21].

Мнения о целесообразности назначения антибактериальных препаратов при лечении ЭБВИМ весьма противоречивы. По мнению Gershburg E. (2005) тонзиллит при ИМ часто асептический и назначение антибактериальной терапии не оправдано. Также нет смысла в применении антибактериальных средств при катаральной ангине [4]. Показанием для назначения антибактериальных препаратов является присоединение вторичной бактериальной инфекции (развитие у больного лакунарной или некротической ангины, таких осложнений, как пневмония, плеврит и др.), о чем свидетельствуют сохраняющиеся более трех суток выраженные воспалительные изменения показателей крови и фебрильная лихорадка. Выбор препарата зависит от чувствительности микрофлоры на миндалинах больного к антибиотикам и возможных побочных реакций со стороны органов и систем.

По данным H. Fota-Markowcka et al. (2002) у больных чаще выделяют гемофильную палочку, стафилококк и пиогенный стрептококк, реже — грибы рода Candida [22], поэтому следует признать обоснованным назначение этим больным препаратов из группы цефалоспоринов 2–3 поколения, линкосамидов, макролидов и противогрибковых средств (флуконазол) в терапевтических дозах на 5–7 дней (реже — 10 дней) [4]. Некоторые авторы при наличии некротической ангины и гнилостном запахе изо рта, вызванных, вероятно, ассоциированной анаэробной флорой, рекомендуют использовать метронидазол по 0,75 г/сут, разделенных на 3 приема, в течение 7–10 дней.

Противопоказаны препараты из группы аминопенициллинов (ампициллин, амоксициллин (Флемоксин Солютаб, Хиконцил), амоксициллин с клавуланатом (Амоксиклав, Моксиклав, Аугментин)) из-за возможности развития аллергической реакции в виде экзантемы. Появление сыпи на аминопенициллины не является IgE-зависимой реакцией, поэтому применение блокаторов Н1 гистаминовых рецепторов не имеет ни профилактического, ни лечебного эффекта [19].

По мнению ряда авторов до настоящего времени сохраняется эмпирический подход к назначению глюкокортикостероидов больным с ЭБВИ [23]. Глюкокортикостероиды (преднизолон, преднизон (Делтазон, Метикортен, Оразон, Ликвид Пред), Солу Кортеф (гидрокортизон), дексаметазон) рекомендуются больным с тяжелым течением ЭБВИМ, с обструкцией дыхательных путей, неврологическими и гематологическими осложнениями (тяжелая тромбоцитопения, гемолитическая анемия) [4, 24]. Суточная доза преднизолона составляет 60–80 мг в течение 3–5 дней (реже 7 дней) с последующей быстрой отменой препарата. Одинаковой точки зрения на назначение этим больным глюкокортикостероидов при развитии миокардита, перикардита и поражениях ЦНС нет.

При тяжелом течении ЭБВИМ показана внутривенная дезинтоксикационная терапия, при разрыве селезенки — хирургическое лечение.

Наиболее дискуссионным остается вопрос о назначении противовирусной терапии больным с ЭБВИ. В настоящее время известен большой перечень препаратов, являющихся ингибиторами ВЭБ репликации в культуре клеток [4, 25–27].

I. Подавляющие активность ДНК-полимеразы ВЭБ:

ациклические аналоги нуклеозидов (ацикловир, ганцикловир, пенцикловир, валацикловир, валганцикловир, фамцикловир);
ациклические аналоги нуклеотидов (цидофовир, адефовир);
аналоги пирофосфатов (Фоскарнет (фоскавир), фосфоноацетиловая кислота);
4 оксо-дигидрохинолины (возможно).

II. Различные соединения, не ингибирующие вирусной ДНК-полимеразы (механизм изучается): марибавир, бета-L-5 урацил йододиоксолан, индолокарбазол.

Однако проведенный метаанализ пяти рандомизированных контролируемых испытаний с участием 339 больных ЭБВИМ, принимавших ацикловир (Зовиракс), показал неэффективность препарата [28, 29].

Одна из возможных причин кроется в цикле развития ВЭБ, в котором ДНК вируса имеет линейную либо циркулярную (эписома) структуру и размножается в ядре клетки хозяина. Активная репликация вируса происходит при продуктивной (литической) стадии инфекционного процесса (ДНК ВЭБ линейной формы). При острой ЭБВИ и активации хронической ЭБВИ происходит цитолитический цикл развития вируса, при котором он запускает экспрессию собственных ранних антигенов и активирует некоторые гены клеток макроорганизма, продукты которых участвуют в репликации ВЭБ. При латентной ЭБВИ ДНК вируса имеет вид эписомы (круговой суперспиральный геном), находящейся в ядре. Циркулярный геном ДНК ВЭБ характерен для CD21+ лимфоцитов, в которых даже при первичном инфицировании вирусом практически не наблюдается литической стадии инфекционного процесса, а ДНК воспроизводится в виде эписомы синхронно с клеточным делением инфицированных клеток. Гибель пораженных ВЭБ В лимфоцитов связана не с опосредованным вирусом цитолизом, а с действием цитотоксических лимфоцитов [4].

При назначении противовирусных препаратов при ЭБВИ врач должен помнить, что их клиническая эффективность зависит от правильной трактовки клинических проявлений болезни, стадии инфекционного процесса и цикла развития вируса на этой стадии. Однако не менее важным является и тот факт, что большинство симптомов ЭБВИ связаны не с прямым цитопатическим действием вируса в инфицированных тканях, а с опосредованным иммунопатологическим ответом ВЭБ-инфицированных В лимфоцитов, циркулирующих в крови и находящихся в клетках пораженных органов. Именно поэтому аналоги нуклеозидов (ацикловир, ганцикловир и др.) и ингибиторы полимеразы (Фоскарнет), подавляющие репликацию ВЭБ и уменьшающие содержание вируса в слюне (но не санирующие ее полностью [4], не оказывают клинического эффекта на тяжесть и продолжительность симптомов ЭБВИМ.

Показаниями для лечения ЭБВИМ противовирусными препаратами являются: тяжелое, осложненное течение болезни, необходимость профилактики ВЭБ-ассоциированной В-клеточной лимфопролиферации у иммунокомпрометированных пациентов, ВЭБ-ассоциированная лейкоплакия. Bannett N. J., Domachowske J. (2010) рекомендуют применять ацикловир (Зовиракс) внутрь в дозе 800 мг внутрь 5 раз в сутки в течение 10 дней (или 10 мг/кг каждые 8 часов в течение 7–10 дней). При поражениях нервной системы предпочтителен внутривенный способ введения препарата в дозе 30 мг/кг/сут 3 раза в сутки в течение 7–10 дней.

По мнению E. Gershburg, J. S. Pagano (2005), если под действием каких-либо факторов (например, иммуномодуляторов, при ВЭБ-ассоциированных злокачественных опухолях — применение лучевой терапии, гемцитабина, доксорубицина, аргинина бутирата и др.) удается перевести ДНК ВЭБ из эписомы в активную репликативную форму, т. е. активировать литический цикл вируса, то в этом случае можно ожидать клинический эффект от противовирусной терапии.

В комплексной терапии рекомендуется внутривенное введение иммуноглобулинов (Гаммар-П, Полигам, Сандоглобулин, Альфаглобин и др.) 400 мг/кг/сут, № 4–5.

В последние годы все чаще для лечения ЭБВИ стали применять рекомбинантные альфа-интерфероны (Интрон А, Роферон-А, Реаферон-ЕС) по 1 млн ME в/м в течение 5–7 дней или через день; при хронической активной ЭБВИ — 3 млн ME в/м 3 раза в неделю, курс 12–36 недель.

В качестве индуктора интерферона при тяжелом течении ЭБВИ рекомендуется использовать Циклоферон по 250 мг (12,5% 2,0 мл) в/м, 1 раз в сутки, № 10 (первые двое суток ежедневно, затем через день) или по схеме: 250 мг/сут, в/м на 1-й, 2-й, 4-й, 6-й, 8-й, 11-й, 14-й, 17-й, 20-й, 23-й, 26-й и 29-й день в сочетании с этиотропной терапией. Перорально Циклоферон назначается по 0,6 г/сут, курсовая доза (6–12 г, т. е. 20–40 таблеток).

Медикаментозная коррекция астенического синдрома при хронической ЭБВИ включает назначение адаптогенов, высоких доз витаминов группы В, ноотропных препаратов, антидепрессантов, психостимуляторов, препаратов с прохолинергическим механизмом действия и корректоров клеточного метаболизма [30–32].

Залогом успешного лечения больного с ЭБВИ являются комплексная терапия и строго индивидуальная тактика ведения как в стационаре, так и во время диспансерного наблюдения.

Литература

Полный текст:

Вирус Эпштейна–Барр, относящийся к герпесвирусам, в ряде случаев при первичном инфицировании вызывает инфекционный мононуклеоз; после выздоровления вирус пожизненно персистирует в организме. Сохранение клинической симптоматики и вирусной нагрузки у пациента спустя 6 мес после перенесенного инфекционного мононуклеоза свидетельствуют о формировании хронической активной Эпштейна–Барр вирусной инфекции. С активацией персистирующего вируса Эпштейна–Барр также ассоциированы гемофагоцитарный лимфогистиоцитоз, посттрансплантационное лимфопролиферативное заболевание и синдром хронической усталости, который имеет полиэтиологическую природу. Большинство из этих заболеваний развиваются чаще у детей в связи с их физиологическим иммунодефицитом и сопровождаются высокой летальностью – до 50%. В патогенезе заболеваний помимо самого вируса играют большую, а иногда ведущую роль иммунные механизмы. В представленной работе мы резюмировали все существующие в настоящее время подходы к терапии хронических заболеваний, ассоциированных с вирусом Эпштейна–Барр, и на примере множества опубликованных исследований проанализировали эффективность этих подходов. Для лечения таких заболеваний используются этиотропные противовирусные препараты – аналоги нуклеозидов, неспецифическая иммунотерапия, таргетная терапия препаратами моноклональных антител, иммунная клеточная CD8+-терапия. При неэффективности перечисленных методов альтернативой остается трансплантация костного мозга. В работе отмечены перспективные направления для разработки новых подходов к лечению заболеваний, ассоциированных с вирусом Эпштейна–Барр.

Якушина Софья Александровна – аспирант.

123098 Москва, ул. Гамалеи, д. 18.

Кистенева Лидия Борисовна – д.м.н., зав. лабораторией хронических вирусных инфекций.

123098 Москва, ул. Гамалеи, д. 18.

Чешик Святослав Георгиевич – проф. д.м.н., вед. науч. сотр. лаборатории хронических вирусных инфекций.

123098 Москва, ул. Гамалеи, д. 18.

1. Cohen J.I. Epstein-Barr virus infection. N Engl J Med 2000; 343: 481–492. DOI: 10.1056/NEJM200008173430707.

2. Феклисова Л.В., Савицкая Н.А., Каражас Н.В., Бошьян Р.Е. Клинико-лабораторная оценка обнаружения маркеров оппортунистических инфекций у детей, больных ОРЗ с обструкцией дыхательных путей. Детские инфекции 2008; 7(4): 13–17.

3. Гончарова Е.В., Сенюта Н.Б., Смирнова К.В., Щербак Л.Н., Гурцевич В.Э. Вирус Эпштейна–Барр (ВЭБ) в России: инфицированность населения и анализ вариантов гена LMP1 у больных ВЭБ-ассоциированными патологиями и здоровых лиц. Вопросы вирусологии 2015; 60(2): 11–17.

4. Holmes R.D., Sokol R.J. Epstein–Barr virus and post-transplant lymphoproliferative disease. Pediatr Transplant 2002; 6: 456–464. DOI: 10.1034/j.1399-3046.2002.02043.x

5. Price A.M., Dai J., Bazot Q., Patel L., Nikitin P.A., Djavadian R. et al. Epstein–Barr virus ensures B cell survival by uniquely modulating apoptosis at early and late times after infection. Elife 2017; 6: e22509. DOI: 10.7554/eLife.22509

6. Coleman C.B., Wohlford E.M., Smith N.A., King C.A., Ritchie J.A., Baresel P.C. et al. Epstein–Barr virus type 2 latently infects T cells, inducing an atypical activation characterized by expression of lymphocytic cytokines. J Virol 2015 89(4): 2301–2312. DOI: 10.1128/JVI.03001-14

7. Rickinson A. B., Kieff E. Epstein–Barr virus. In: D.M. Knipe, P.M. Howley (eds). Fields virology. Lippincott Williams & Wilkins, Philadelphia, PA, 2007; 2655–2700.

8. Maruo S., Yang L., Takada K. Roles of Epstein–Barr virus glycoproteins gp350 and gp25 in the infection of human epithelial cells. J Gen Virol 2001; 82(Pt 10): 2373–2383. DOI: 10.1099/0022-1317-82-10-2373.

9. Odumade O.A., Hogquist K.A., Balfour H.H. Progress and problems in understanding and managing primary Epstein–Barr virus infections. ClinMicrobiol Rev 2011; 24(1): 193–209. DOI: 10.1128/CMR.00044-10.

10. Kimura H., Cohen J.I. Chronic Active Epstein–Barr Virus Disease. Front Immunol 2017; 8: 1867. DOI: 10.3389/fimmu.2017.01867

11. Cohen J.I. Optimal treatment for chronic active Epstein–Barr virus disease. Pediatr Transplant 2009; 13(4): 393–396. DOI: 10.1111/j.1399-3046.2008.01095.x

12. Якушина С.А., Кистенева Л.Б. Влияние персистенции вируса Эпштейна–Барр на развитие иммуноопосредованных соматических заболеваний. Российский вестник перинатологии и педиатрии 2018; 63(1): 22–27. DOI: 10.21508/1027–4065–2018–63–1–22–27.

13. Goudarzipour K., Kajiyazdi M., Mahdaviyani A. Epstein–Barr virus-induced hemophagocytic lymphohistiocytosis. Int J Hematol Oncol Stem Cell Res 2013; 7(1): 42–45.

14. Loebel M., Eckey M., Sotzny F., Hahn E., Bauer S., Grabowski P. et al. Serological profiling of the EBV immune response in Chronic Fatigue Syndrome using a peptide microarray. PLoS One 2017; 12(6): e0179124. DOI: 10.1371/journal.pone.0179124

15. Rose C., Green M., Webber S., Kingsley L., Day R., Watkins S. et al. Detection of Epstein–Barr Virus Genomes in Peripheral Blood B Cells from Solid-Organ Transplant Recipients by Fluorescence In Situ Hybridization. J Clin Microbiol 2002; 40(7): 2533–2544. DOI: 10.1128/JCM.40.7.2533-2544.2002

16. Mancao C., Hammerschmidt W. Epstein–Barr virus latent membrane protein 2A is a B-cell receptor mimic and essential for B-cell survival. Blood 2007; 110(10): 3715–3721. DOI: 10.1182/blood-2007-05-090142

17. Gershburg E., Pagano J.S. Epstein–Barr virus infections: prospects for treatment. J Antimicrob Chemother 2005; 56(2): 277–281. DOI: 10.1093/jac/dki240

18. Pagano J.S., Whitehurst C.B., Andrei G. Antiviral Drugs for EBV. Cancers 2018; 10(6): 197. DOI: 10.3390/cancers10060197

19. Moniri A., Tabarsi P., Marjani M., Doosti Z. Acute Epstein–Barr virus hepatitis without mononucleosis syndrome: a case report. Gastroenterol Hepatol Bed Bench 2017; 10(2): 147–149. DOI: 10.22037/ghfbb.v0i0.930

20. Rafailidis P.I., Mavros M.N., Kapaskelis A., Falagas M.E. Antiviral treatment for severe EBV infections in apparently immunocompetent patients. J Clin Virol 2010; 49(3): 151–157. DOI: 10.1016/j.jcv.2010.07.008

21. Hocker B., Bohm S., Fickenscher H., Kusters U., Schnitzler P., Pohl M. et al. (Val-) Ganciclovir prophylaxis reduces Epstein–Barr virus primary infection in pediatric renal transplantation. Transplant International 2012; 25: 723–731. DOI: 10.1111/j.1432-2277.2012.01485.x

22. Coen N., Singh U., Vuyyuru V., Van den Oord J.J., Balzarini J., Duraffour S. et al. Activity and mechanism of action of HDVD, a novel pyrimidine nucleoside derivative with high levels of selectivity and potency against gammaherpesviruses. J Virol 2013; 87(7): 3839–3851. DOI: 10.1128/JVI.03338-12

23. Whitehurst C.B., Sanders M.K., Law M., Wang F.-Z., Xiong J., Dittmer D.P. et al. Maribavir inhibits Epstein–Barr virus transcription through the EBV protein kinase. J Virol 2013; 87(9): 5311–5315. DOI: 10.1128/JVI.03505-12

24. Coen N., Duraffour S., Topalis D., Snoeck R., Andrei G. Spectrum of activity and mechanisms of resistance of various nucleoside derivatives against gammaherpesviruses. Antimicrobal Agents and Chemotherapy 2014; 58(12): 7312–7323. DOI: 10.1128/AAC.03957-14

25. Walling D.M., Flaitz C.M., Nichols C.M. 2003. Epstein–Barr virus replication in oral hairy leukoplakia: response, persistence, and resistance to treatment with valacyclovir. JID 2003; 188: 883–890. DOI: 10.1086/378072

26. Katano H., Ali M.A., Patera A.C., Catalfamo M., Straus S.E., Cohen J.I. et al. Chronic active Epstein–Barr virus infection associated with mutations in perforin that impair its maturation. Blood 2004; 103(4): 1244–1252. DOI: 10.1182/blood-2003-06-2171

27. Ito Y., Shibata-Watanabe Y., Ushijima Y., Kawada J., Nishiyama Y., Kojima S., Kimura H. Oligonucleotide microarray analysis of gene expression profiles followed by real-time reverse-transcriptase polymerase chain reaction assay in chronic active Epstein–Barr virus infection. JID 2008; 197(5): 663–666. DOI: 10.1086/527330

28. Sakai Y., Ohga S., Tonegawa Y., Takada H., Nakao F., Nakayama H. et al. Interferon-alpha therapy for chronic active Epstein–Barr virus infection: potential effect on the development of T-lymphoproliferative disease. J Pediatr Hematol Oncol 1998; 20(4): 342–346.

29. Kimura H., Cohen J.I. Chronic Active Epstein–Barr Virus Disease. Front Immunol 2017; 8: 1867. DOI: 10.3389/fimmu.2017.01867

30. Малашенкова И.К., Дидковский Н.А., Сарсания Ж.Ш., Жарова М.А., Литвиненко Е.Н., Щепеткова И.Н. и др. Клинические формы хронической Эпштейна–Барр вирусной инфекции: вопросы диагностики и лечения. Лечащий врач 2003; 11–19.

31. Roliński J., Grywalska E., Pyzik A., Dzik M., Opoka-Viniarska V., Surdacka A. et al. Interferon alpha as antiviral therapy in chronic active Epstein–Barr virus disease with interstitial pneumonia – case report. BMC Infect Dis 2018; 18(1): 190. DOI: 10.1186/s12879-018-3097-6

32. Imashuku S., Hibi S., Ohara T., Iwai A., Sako M., Kato M. et al. Effective control of Epstein–Barr virus-related hemo phagocytic lymphohistiocytosis with immunochemotherapy. Histiocyte Society Blood 1999; 93: 1869–1874.

33. Cohen J.I., Jaffe E.S., Dale J.K., Pittaluga S.P., Heslop H.E., Straus S.E. et al. Characterization and treatment of chronic active Epstein–Barr virus disease: a 28-year experience in the United States. Blood 2011; 117(22): 5835–5849. DOI: 10.1182/blood-2010-11-316745

34. Du F.H., Mills E.A., Mao-Draayer Y. Next-generation anti-CD20 monoclonal antibodies in autoimmune disease treatment. Autoimmunity Highlights 2017; 8(1): 12. DOI: 10.1007/s13317-017-0100-y

35. Milone M.C., Tsai D.E., Hodinka R.L., Silverman L.B., Malbran A., Wasik M.A. et al. Treatment of primary Epstein–Barr virus infection in patients with X-linked lymphoproliferative disease using B-cell-directed therapy. Blood 2005; 105(3): 994–996. DOI: 10.1182/blood-2004-07-2965

36. Xu L.P., Liu D.H., Liu K.Y., Zhang C.L., Wang F.R., Wang J.Z. et al. The efficacy and safety of rituximab in treatment of EpsteinBarr virus disease post allogeneic hematopoietic stem-cell transplantation. Zhonghua Nei Ke Za Zhi 2012; 51(12): 966–970.

37. Burns D.M., Rana S., Martin E., Nagra S., Ward J., Osman H. et al. Greatly reduced risk of EBV reactivation in rituximabexperienced recipients of alemtuzumab-conditioned allogeneic HSCT. Bone Marrow Transplantation 2016; 51(6): 825–832. DOI: 10.1038/bmt.2016.19

38. Dotti G., Gottschalk S., Savoldo B., Brenner M.K. Design and development of therapies using chimeric antigen receptor-expressing T cells. Immunol Rev 2014; 257(1): 107–126. DOI: 10.1111/imr.12131

39. DiGiusto D., Cooper L. Preparing clinical grade Ag-specific Tcells for adoptive immunotherapy trials. Cytotherapy 2007; 9(7): 613–629. DOI: 10.1080/14653240701650320

40. Huang J., Fogg M., Wirth L.J., Daley H. Ritz J., Posner M.R. et al. Epstein–Barr virus-specific adoptive immunotherapy for recurrent, metastatic nasopharyngeal carcinoma. Cancer 2017; 123(14): 2642–2650. DOI: 10.1002/cncr.30541

41. Savoldo B., Huls M.H., Liu Z., Okamura T., Volk H.D., Reinke P. et al. Autologous Epstein–Barr virus (EBV)-specific cytotoxic T cells for the treatment of persistent active EBV infection. Blood 2002; 100(12): 4059–4066. DOI: 10.1182/blood-2002-01-0039

42. Doubrovina E., Oflaz-Sozmen B., Prockop S.E., Kernan N.A., Abramson S., Teruya-Fildstein J. et al. Adoptive immunotherapy with unselected or EBV-specific T cells for biopsy-proven EBV+ lymphomas after allogeneic hematopoietic cell transplantation. Blood 2012; 119(11): 2644–2656. DOI: 10.1182/blood-2011-08-371971

43. Nijland M.L., Kersten M.J., Pals S.T., Bemelman F.J., Ten Berge I.J. Epstein–Barr Virus-Positive PosttransplantLymphoproliferative Disease After Solid Organ Transplantation: Pathogenesis, Clinical Manifestations, Diagnosis, and Management. Transplantation Direct 2015; 2(1): e48. DOI: 10.1097/TXD.0000000000000557

44. Papadopoulou A., Gerdemann U., Katari U.L., Tzannou I., Liu H., Martinez C. et al. Activity of broad-spectrum T cells as treatment for AdV, EBV, CMV, BKV, and HHV6 infections after HSCT. Science Translational Medicine 2014; 6(242): 242ra83. DOI: 10.1126/scitranslmed.3008825

45. Naik S., Nicholas S.K., Martinez C.A., Leen A.M., Hanley P.J., Gottschalk S.M. et al. Adoptive immunotherapy for primary immunodeficiency disorders with virus-specific T lymphocytes. J Allergy Clin Immunol 2016; 137(5): 1498–1505.e1. DOI: 10.1016/j.jaci.2015.12.1311

46. Heslop H.E., Slobod K.S., Pule M.A., Hale J.A., Rousseau A., Smith C.A. et al. Long-term outcome of EBV-specific T-cell infusions to prevent or treat EBV-related lymphoproliferative disease in transplant recipients. Blood 2010; 115(5): 925–935. DOI: 10.1182/blood-2009-08-239186

47. McLaughlin L.P., Bollard C.M., Keller M.D. Adoptive T Cell Therapy for Epstein–Barr Virus Complications in Patients With Primary Immunodeficiency Disorders. Front Immunol 2018; 9: 556. DOI: 10.3389/fimmu.2018.00556

48. Gotoh K., Ito Y., Shibata-Watanabe Y., Kawada J., Takahashi Y., Yagasaki H. et al. Clinical and virological characteristics of 15 patients with chronic active Epstein–Barr virus infection treated with hematopoietic stem cell transplantation. Clin Infect Dis 2008; 46(10): 1525–1534. DOI: 10.1086/587671

49. Afessa B., Peters S.G. Major complications following hematopoietic stem cell transplantation. Semin Respir Crit Care Med 2006; 27(3): 297–309. DOI: 10.1055/s-2006-945530

Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.

Современные алгоритмы терапии острых респираторных заболеваний вирусной этиологии требуют от терапевта применения лекарственных средств различных групп: этиотропных препаратов, действующих на вирусы, антигистаминных и противовоспалительных, позволяющих снизить выраженность катаральных явлений, сократить проявления аллергической реакции во время инфекционного процесса и уменьшить воспалительные явления со стороны рото- и носоглотки.

Дискуссии о совместимости той или иной группы препаратов остаются актуальными даже на нынешнем этапе развития фармакологии. Сообщество клинических фармакологов разделилось на два лагеря: те, кто считает целесообразным сочетания 5–6 групп различных препаратов и тех, кто считает, что пациент с ОРВИ или гриппом должен получать минимальный набор лекарственных средств, что также, будет повышать приверженность пациента лечению. Вместе с тем в настоящее время важна и экономическая составляющая лечения пациента.

Все это определяет поиск и разработку новых препаратов, которые позволили бы сократить количество вводимых химических веществ в организм, но вместе с тем соответствовать современным принципам лечения вирусных инфекций.

Эргоферон содержит комбинацию аффинно очищенных антител к интерферону-гамма* (ИФН-γ), аффинно очищенных антител к гистамину* и аффинно очищенных антител к CD4*.

Эргоферон зарегистрирован, как противовирусное и антигистаминное средство (коды АТХ: J05AX, R06A) и обладает мощным лечебным и надежным профилак- тическим действием.

Исследования иммунологической активности доказывают, что антитела к ИФН-γ* оказывают влияние на выработку интерферонов – α и γ, а также на выработку сопряженых с ними цитокинов (ИЛ-2, ИЛ-4, ИЛ- 10 и др.), регулируют баланс Th1 и Th 2- активностей, модулируют рецептор к ИФН-γ, что восстанавливает связывающую способность рецептора и увеличивает ко- личество рецепторов на клетках-мишенях и количество самих клеток. Результатом этого является увеличение на 50% количества ИФН, связавшегося с рецепторами на клетках–мишенях и увеличение скорости и силы действия ИФН в организме.

Изучение активности антител к ИФН-γ* проводилось также в ведущих зарубежных центрах: институт им. Л.Пастера (г. Париж, Франция), институт противовирусных исследований (г. Логан, США); компания Euroscreen S.A. (г. Госсели, Бельгия); компания Cerep (г. Париж, Франция).

Второй компонент эргоферона, антитела к гистамину*, оказывают регулирующее влияние на продукцию гистамина и работу рецепторов к гистамину. Доклинические исследования активности антител к гистамину* выявили целый ряд эффектов, положительно влияющих на течение инфекционного процесса. Под влиянием данного компонента происходит модификация гистамин-зависимой активации периферических и центральных Н1-рецепторов.

Результатом данного воздействия является уменьшение проницаемости капилляров, снижение отека слизистой верхних дыхательных путей, снижение тонуса гладкой мускулатуры бронхов, сокращение продолжительности и выраженности катаральных явлений (кашля, чихания, ринореи). Антитела к гистамину* подавляют высвобождение гистамина из тучных клеток и базофилов, продукцию лейкотриенов, синтез молекул адгезии, снижают хемотаксис эозинофилов и агрегацию тромбоцитов в реакциях при контакте с аллергеном, снижают выработку аллерген- специфических антител (IgE, IgG1), что способствует подавлению аллергической реакции, сопровождающей инфекционный процесс.

В клинических исследованиях была подтверждена эффективность антител к гистамину*, как противоаллергического, противоотечного и противовоспалительного средства. У пациентов отмечалось уменьшение выраженности симптомов аллергического ринита (зуда в носу, чихания, ринореи, коньюнктивита). Антитела к гистамину* улучшали качество жизни пациентов с ал- лергическим ринитом, восстанавливали возможность заниматься видами деятельности, ранее ограниченными вследствие ринита.

Третьим компонентом эргоферона являются ан- титела к CD4-рецептору*. За счет модуляции работы данного рецептора они регулируют его функциональную активность, что в итоге приводит к повышению функциональной активности CD4 лимфоцитов, нормализации иммунорегуляторного индекса CD4/CD8, а также субпопуляционного состава иммуннокомпетеных клеток (CD3, CD4, CD8, CD16, CD20).

Молекулярной мишенью антител CD4* является CD4–ко-рецептор Т-клеточного рецептора, который локализован на поверхности Т-лимфоцитов, преимущественно Т-хелперов. CD4 обуславливает адгезию CD4+ Т-хелперов к MHC-II+ макрофагам, и значительно (100-кратно) повышает сродство Т-клеточного рецептора к комплексу антигена с продуктами MHC класса II. Таким образом, значительно повышается распознавание вирусных антигенов, что ускоряет процесс обнаружения, обезвреживания и элиминации вирусов из организма.

Компоненты, входящие в эргоферон, обладают единым механизмом действия в виде повышения функциональной активности CD4 рецептора, рецепторов к ИФН-γ и гистамину, соответственно; что сопровождается выраженным иммунотропным действием.

Эффективность и безопасность применения эргоферона в лечении острых респираторных вирусных инфекций оценивалась в многоцентровом двойном слепом плацебо-контролируемом рандомизированном клиническом исследовании в параллельных группах.

Исследование проводилось на базах 8 крупнейших научно-исследовательских центров России: Московский научно-исследовательский институт эпидемиологии и микробиологии им. Г.Н. Габричевского, Научно- исследовательский институт вакцин и сывороток им. И.И. Мечникова, поликлиника №3 Управления делами Президента РФ, Ярославская государственная медицинская академия, Смоленская государственная медицинская академия,

Центр клинических исследований диагностических и лекарственных средств, Воронежская государственная медицинская академия им. Н.П. Бурденко, Российский государственный медицинский университет, клиническая больница № 83 Федерального медико-биологического агентства.

В исследование было включены амбулаторные пациенты в возрасте 18–60 лет, имеющие проявления ОРВИ (повышение температуры тела >37,8°C, катаральные симптомы и симптомы интоксикации), которым на визите скрининга методом экспресс-диагностики (им- мунологический тест QuickVue) был исключен грипп.

Все пациенты были рандомизированы на две группы: основная группа получала эргоферон, группа сравнения – плацебо. Препарат и плацебо принимались по следующей схеме: в первые сутки лечения 8 таблеток (в первые 2 часа по 1 таблетке каждые 30 минут, затем, в оставшееся время, еще 3 раза через равные промежутки), со 2-х по 5-е сутки 3 раза в день по 1 таблетке. Препарат принимается внутрь. На один прием – 1 таблетка (не во время приема пищи). Таблетка рассасывается во рту до полного растворения.

В процессе лечения врач 3 раза регистрировал состояние пациента (на 1, 3 и 7 дни), в ходе которых измеря- лась температура, регистрировались симптомы ОРВИ и сопутствующая терапия, оценивалась безопасность лечения, контролировалось ведение дневника пациента. В общей сложности пациент наблюдался в течение 7 суток (5 суток – лечение и 2 суток – наблюдение). На первом и заключительном визитах проводилось лабораторное обследование, заполнялся опросник качества жизни (EQ5D). Прием других противовирусных и иммуномодулирующих препаратов протоколом исследования был запрещен.

Полученные данные говорят о клинической эф- фективности и безопасности применения эргоферона в лечении острых респираторных вирусных инфекций у взрослых пациентов.

Исследование показало, что прием эргоферона по лечебной схеме у пациентов с давностью заболевания не более двух суток значимо быстрее приводит к купированию основных симптомов ОРВИ. Такие симптомы как слабость, недомогание и заложенность носа уже в первый день лечения эргофероном были выражены значительно меньше, чем при использовании плацебо. Катаральные симптомы со стороны верхних дыхательных путей (в том числе, выделения из носа) к 7 дню наблюдения полностью купировались также у большего процента больных группы эргоферона. Уже на третий день терапии доля пациентов без явлений астении в группе эргоферона была значительно боль- ше, чем в группе плацебо, к 7 дню наблюдения разница составила 20%.

Быстрое купирование вышеперечисленных симптомов говорит о положительном влиянии эргоферона на качество жизни пациентов.

Анализ температурной реакции у пациентов с давностью заболевания до двух суток показал, что эффективность эргоферона проявлялась, уже с первых суток лечения, что подтверждалось превалированием пациентов с нормализацией температуры тела (≤37,0 °С) к вечеру первого дня наблюдения в группе препарата (13% против 8% в группе плацебо). К вечеру вторых суток наблюдения почти половина исходно лихорадящих больных группы эргоферона имели нормальную температуру тела (45% против 32% в группе плацебо), к исходу третьего дня лечения удельный вес пациентов с нормальной температурой достиг 68% (против 49% в группе плацебо), а на утро четвертого дня от начала болезни почти все пациенты (35 из 38; 92%), получавшие эргоферон, не имели повышенной температуры (против 70% больных группы плацебо; рВажно отметить, что прием эргоферона достоверно способствовал снижению частоты приема пациентами жаропонижающих препаратов.

Анализ результатов лечения и наблюдения показал, что в группе эргоферона не зарегистрировано ни одного случая ухудшения течения заболевания, в том числе ни у одного пациента не зарегистрировано развития осложнений, требующих назначения антибиотиков или госпитализации. Все больные, получавшие терапию эргофероном, заканчивали участие в исследовании выздоровлением от ОРВИ либо значительным улучшением. В то же время в группе плацебо у двух больных зафиксировано ухудшение в виде развития бактериальных осложнений, что привело к необходимости назначения им препаратов (антибиотиков).

В течение изучаемого периода лечения не было выявлено ни одного нежелательного явления, имеющего достоверную связь с приемом исследуемого препарата. Мониторинг лабораторных показателей, включая общий и биохимический анализы крови, клинический анализ мочи, показал, что лечение эргофероном не приводило к каким-либо значимым отклонениям от нормальных значений.

Эргоферон способствовал предотвращению развития бактериальных осложнений, требующих применения антибиотиков, что в итоге сокращало продолжительность пребывания пациентов на больничном и сокращало расходы на лечение.

Исследователи отметили, что появление в арсенале терапевтов такого нового противовирусного препарата, как эргоферон, позволяет решить проблему приверженности пациента лечению, сокращая число принимаемых одновременно препаратов, и вместе с тем обладает выгодным профилем с точки зрения фармакоэкономики.

Комплексное воздействие эргоферона соединяет в себе эффекты противовирусных средств, антигистаминных и противовоспалительных препаратов, что в конечном итоге повышает качество жизни пациента.

* наносятся на лактозу в виде смеси трех активных водно-спиртовых разведений субстанции, разведенной соответственно в 100 12 , 100 30 , 100 50 раз.

Читайте также: