Что завтра будет на вирусе

"ЗАВТРА". Игорь Алексеевич, вы — врач, доктор медицинских наук, и вы проанализировали большой пласт статистики, информации по текущей коронавирусной пандемии. На что вы как врач обратили внимание в первую очередь?

Игорь ГУНДАРОВ. Ситуацию надо рассматривать на фоне тех мощнейших организационных, экономических, финансовых воздействий, которые предприняты для того, остановить COVID-19. Но у врачей первостепенный принцип — не навреди! И я задаю себе вопрос: то, что делается, — это правильно или нет?

Сейчас принимаются меры для активного подавления коронавируса. При этом исходят из того, что вирусы находятся между собой в хаотичных отношениях, и чем энергичнее бить, например, по тому же гриппу, тем перспективы и прогноз будут лучше. А когда начинаешь погружаться в реальность микробиологии, то обнаруживаешь, что там не хаос, а целые сообщества, взаимодействующие между собой! Все эти бактерии, вирусы… Вирус, кстати, очень сложен для определения с философских позиций…

"ЗАВТРА". Живой он или нет?

Игорь ГУНДАРОВ. Во внешней среде он — неживой. Но запрограммирован так, что как только попадает в клетку, тут же начинает использовать её структуры для того, чтобы стать живым.

Что касается коронавирусов (К-вирусов), ими начали заниматься в 1960-х годах. Выявлено множество разновидностей К-вирусов, около семи десятков. Одни из них дружественны друг другу, помогают. А другие находятся между собой в антагонистических отношениях. Но вирусология как наука в основном изучает вирусы по отдельности. А надо изучать их во взаимодействии!

"ЗАВТРА". А как взаимодействует с другими вирусами коронавирус?

Игорь ГУНДАРОВ. Особые отношения у К-вирусов с гриппом. Грипп — сильный антагонист К-вирусу. Там, где высока заболеваемость гриппом, К-вируса мало.

Сейчас ставится задача уничтожить семейство К-вирусов. При этом известно, что К-вирус примерно в три раза сильнее, чем вирус гриппа, у которого тоже есть несколько видов.

Статистика показывает, что в 1990-е ежегодно заболевало гриппом 4-5 миллионов человек. Хотя эти цифры могут быть подвергнуты сомнению, поскольку и с гриппом сложно в плане диагностики. Смотрите: я врач, выхожу на участок. Вижу: обычная ОРВИ, слабенькая. Ставлю диагноз ОРВИ. Потом вдруг вижу тяжёлые случаи, а сверху сказали, что начинается эпидемия гриппа, и я уже ставлю в тяжёлых случаях диагноз "грипп". Но совершенно не доказано, что это на самом деле грипп!

Точно так же обстоит дело с диагностикой и в США. Нам говорят: "Вот там они тестируют!" Но в практическом здравоохранении нет возможности такого массового тестирования.

"ЗАВТРА". Вернёмся к статистике по гриппу.

Игорь ГУНДАРОВ. В 2000-е началось резкое падение количества заболевших: 600 тысяч, 500 тысяч, 100 тысяч, 50 тысяч, 12 тысяч. Сейчас у нас гриппа практически нет. Некоторые говорят, что просто был приказ не ставить диагноз грипп. Но это маловероятно. Так или иначе, грипп исчез. И Министерство здравоохранения говорит: "Посмотрите, как нам удалось в сто раз снизить грипп!" Глава Роспотребнадзора говорит: "Посмотрите, насколько удачны оказались прививки в плане уничтожения гриппа!".

Но смотреть надо не только на грипп, но и на другие показатели. Например, на смертность от пневмонии. Вот сейчас боятся К-вируса. Но умирают-то не от него, а от пневмонии! А пневмония может быть разной этиологии.

"ЗАВТРА". То есть причины разные?

Игорь ГУНДАРОВ. Конечно! И все приводят к пневмонии. Начинаю смотреть динамику смертности от пневмоний в 90-е, нулевые и обнаруживаю, что она растёт… Как так? Ведь грипп-то исчез. Дальше смотрю на заболеваемость ОРВИ — она сохраняется стабильной. Позвольте, но грипп-то исчез! И вот тогда моя гипотеза превращается в вывод. Если обращаемость по поводу ОРВИ стабильна, а вирус гриппа почти исчез, значит, это какой-то другой вирус…

"ЗАВТРА". Провоцирует пневмонию? Какой?

Игорь ГУНДАРОВ. Как раз К-вирус! Эпидемии К-вирусов идут уже 15 лет. Мы думали, что вирусы не согласованно между собой действуют, и убрали грипп, а свято место пусто не бывает, на его место вполз арсенал К-вирусов.

"ЗАВТРА". А раньше не выявляли К-вирус в больших количествах?

Игорь ГУНДАРОВ. Не выявляли.

"ЗАВТРА". Если верна ваша гипотеза, то уже несколько лет назад было много заболевших К-вирусом, но их почему-то не выявляли. С чем это связано?

Игорь ГУНДАРОВ. Эпидемиологи говорят, что в общей заболеваемости ОРВИ К-вирусы раньше занимали примерно 10%, но, поскольку их мало, большого внимания им не уделяли.

"ЗАВТРА". Просто специализированных анализов не делали?

Игорь ГУНДАРОВ. Помните анекдот про "неуловимого Джо": почему он неуловимый? А кому он нужен, чтобы его ловить? И здесь точно так же. Его не выявляли, а теперь у всех такое ощущение, что вдруг внезапно что-то появилось, страшная мутация, ЦРУ спланировало и прочее. Я не вижу никаких оснований для подобной конспирологии. Просто ушёл грипп, выгнали его, думая, что никто не придёт взамен, а пришёл К-вирус. Стали смотреть, стали заниматься К-вирусом.

"ЗАВТРА". Грипп выгнали прививками?

Игорь ГУНДАРОВ. Прививками. Как говорится, "мы не можем ждать милостей от природы, взять их у неё — наша задача". Но природа-то сложнее, чем мы предполагаем. Все эти Эбола, свиной грипп, атипичная пневмония — своего рода месть природы за недостаточную прозорливость учёных. Хотя не учёные виноваты, наука так развивается, поэтапно. И я хочу обратиться к коллегам — вирусологам, эпидемиологам: "Дорогие друзья, посмотрите, насколько сложно устроена жизнь в микромире, поэтому мы должны понять эти взаимоотношения с тем, чтобы не сделать хуже!". А хуже получилось, посмотрите: К-вирус агрессивнее, чем обычный грипп.

"ЗАВТРА". Агрессивнее — в каком смысле?

Игорь ГУНДАРОВ. Летальность выше. Если в 1990 году было 13 тысяч смертельных пневмоний, то в 2016 году — 31 тысяча. Мы пустили на территорию гриппа К-вирус, и он обеспечил рост летальности на фоне уничтожения гриппа.

А сейчас мы собираемся уничтожить К-вирус. А мы уверены, что на его место не придёт ещё что-то, более страшное? Кто будет отвечать тогда?

Когда-то мы думали, что с открытием антибиотиков все бактерии будут уничтожены. И вначале великолепно получилось. Но жизнь хитрее. Бактерии начали приспосабливаться, мутировать. Мы стали искать более сильные антибиотики, потому что старые не работают. То же самое получается и в вирусологии.

"ЗАВТРА". То есть мы применяем антибиотик — и от него погибает, условно, 90% популяции микроорганизмов. Оставшиеся 10% изначально имели какой-то защитный механизм от этого антибиотика. Эти 10% продолжают размножаться, и теперь уже вся популяция становится нечувствительной к этому антибиотику. Находят новый, ситуация повторяется.

Игорь ГУНДАРОВ. Совершенно верно. Я занимаюсь преимущественно эпидемиологией неинфекционных заболеваний. И выяснилось, что существуют психические эпидемии. Сейчас один из аргументов в пользу того, что происходит что-то страшное, это ситуация в Италии. Показывают колонны машин с гробами. А до этого были картинки: идёт молодой человек с рюкзаком, и маска на нём, вдруг он упал, дёрнулся и умер. При пневмонии таких смертей не бывает! Или в магазинах трупы лежат. Это тоже не от пневмонии! Значит, есть заинтересованные силы для того, чтобы нагнетать панику.

Кроме того, нам говорят, что точно диагностировали COVID-19. Но у медицины нет такого точного метода диагностики! Мы можем диагностировать только совокупность родственных К-вирусов. И диагнозы тоже можно поставить разные. Кто-то скажет: это стафилококковая пневмония. А другой скажет: К-вирус. А третий скажет: "Да ничего подобного! Это свиной грипп". Это же всё сейчас существует, никуда не исчезло.

Причём, при страховой медицине появляется коммерческая заинтересованность ставить диагноз К-вируса, это мне коллеги из Испании и Италии рассказывали. Если родственник умер от К-вируса, то страховка платится, а если обычная пневмония — нет. И родственники, чтобы получить страховку, просят врача поставить диагноз "пневмония К-вируса". И врачи соглашаются, получая за это некоторую часть страховых денег.

"ЗАВТРА". Как будут, на ваш взгляд, развиваться события?

Игорь ГУНДАРОВ. Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться к психологии. Мы убедились, что жизнь, даже в микромире, очень сложна. Но многие до сих пор думают, что существуют только отдельные хаотические вирусы. Наши либералы и общество воспринимают как хаос индивидов. Если кому-то плохо, то он сам в этом виноват. Если самоубийство — тоже сам виноват. А жизнь намного интересней и сложнее. Причём говорили об этом ещё в XIX веке наши крупнейшие социологи, но их тогда не послушали, обвинили в биологизаторстве. Они говорили, что общество — это организм со своими внутренними законами.

Есть пчёлы, и есть пчелиный рой. Мы, врачи, до сих пор лечим пчёлок, а нужно лечить и пчелиный рой. Мы лечим муравьёв, а нужно — муравейник. Или человейник, как говорил философ Александр Зиновьев.

Сейчас появляется новое направление — социальная медицина. Нужно лечить общество. Общество тоже страдает. Незнание этого и неумение следить за состоянием общества приводят к катастрофам. Я абсолютно уверен, что Советский Союз взорвался не за счёт внешних агентов. Агенты всегда были и будут. Внутри что-то назревало, и за этим никто не следил, потому что не было понимания, что общество — это не только ВВП на душу населения, холодильники, колбаса, здравоохранение, но ещё и внутренняя атмосфера, настроение.

"ЗАВТРА". А можно ли как-то измерить эту атмосферу?

Игорь ГУНДАРОВ. Мы нашли критерии, изучая причины резкого роста смертности с началом либеральных реформ. За 20 лет мы потеряли примерно 14 миллионов человек по сравнению с базовым уровнем 1980-х. А за счёт обвала рождаемости мы потеряли ещё 20 миллионов. Итого 34 миллиона человек!

Демографы не интересуются причинами, они просто фиксируют: смертность, плюс, минус, снижение рождаемости. А нас интересует анализ всех факторов, которые вызвали такие ужасные демографические потрясения. И самое важное: эти демографические реакции были сверхбыстрыми, буквально год-два. Очевидно, это связано с психикой. И мы ввели понятие "фактор Х нематериальной природы". Но как его измерять?

"ЗАВТРА". Может быть, количество самоубийств, уровень потребления алкоголя?

Игорь ГУНДАРОВ. Конечно! А что именно мы можем определить с помощью числа самоубийств?

"ЗАВТРА". Депрессию?

Игорь ГУНДАРОВ. Да. И даже безысходность.

"ЗАВТРА". Фактически депрессия — это и есть ощущение безысходности. Когда каждый день похож на предыдущий, когда каждый день думаешь, что выхода нет, что лучше не будет. Кстати, я слышал, что депрессию нельзя воспринимать как просто плохое настроение. Это тяжёлое состояние, которое тянется годами…

Игорь ГУНДАРОВ. Совершенно правильно. Наука этим тоже серьёзно пока не занималась, потому что доминировал материалистический подход. Я — приверженец диалектического материализма, атеист, но жизнь нас, учёныхмедиков, заставила пойти туда, куда мы никогда не ходили. Посмотреть на понятия "душа", "дух"… И тут я снимаю шляпу перед религией, там колоссальные исследования в области социальной психологии. Современная психология, образно говоря, в памперсах ходит, ей от силы полтораста лет, а там века! Оттуда пошли идеи "души", "духа". Это объясняли религиозно. Но теперь я вижу, что они правы, говоря о душе и духе. Они есть, а мы, учёные, слишком пренебрежительно к этому относились. И наука, в принципе, отказалась изучать нематериальную реальность.

Вернёмся к способам измерения. Безысходность, депрессию можно измерить числом самоубийств. А агрессию, злобу как измерить?

"ЗАВТРА". Преступностью? Числом убийств, тяжких телесных повреждений? И не только тяжких…

Игорь ГУНДАРОВ. Да, мы предлагаем маркёры, с помощью которых измеряем состояние души. Назвали это "методом выявления следов". Я выявляю следы материальные, но я знаю, что они продиктованы состоянием духа. А как измерить социальный оптимизм? Молодёжи, например? Можно взять свадьбы как маркёр.

"ЗАВТРА". Сейчас много разводов.

Игорь ГУНДАРОВ. Разводы, безусловно, означают, что атмосфера в семье ужасная. Интересно, что в 20-е годы ввели понятие "моральная статистика". Но потом от него отказались.

Так вот, сейчас мы решили выяснить, связаны ли спады и подъёмы смертности с перечисленными выше маркёрами? И увидели потрясающую корреляцию, подтверждающую правоту религиозных представлений о мертвящем духе и животворящем духе. Если дух "мертвящий": тоска, безысходность, злоба, как в начале 90-х, — то взлетают убийства, самоубийства, разводы, растёт смертность. Причём выявили лаг по времени — полгода-год… Сначала страдает дух, а через полгода увеличивается смертность. Обо этом я написал книгу "Психодемография".

Теперь возвращаемся к К-вирусу. Такое ощущение, что наука (и демография, и медицина) совершенно не подозревает о наличии этих мощнейших связей между социальной атмосферой и демографическими процессами.

"ЗАВТРА". Вообще-то, это странно слышать. Все знают, что когда хорошее настроение, то и выздоравливаешь быстрее. Когда плохое настроение, то и болезнь затягивается. Это на уровне бытового сознания. "Смех продлевает жизнь" — мы это слышали тысячу раз. По-моему, это вещи очевидные.

Игорь ГУНДАРОВ. Ещё в Средние века говорили, что прибытие паяца в город значит для здоровья больше, чем десять нагруженных лекарствами мулов. Но в науке этого нет! Все это прекрасно знают, а наука этим не пользуется!

"ЗАВТРА". Это очень странно…

Игорь ГУНДАРОВ. А почему не пользуется? Потому что это нематериально, а если нематериально — значит, это религия.

"ЗАВТРА". Почему же нематериально? Количество преступлений — это вещь материальная, количество самоубийств — тоже.

Игорь ГУНДАРОВ. Самоубийства — материальны, они отражают тоску в душе. А вот сама тоска — нематериальна.

"ЗАВТРА". Тем не менее, депрессиями, психическими проблемами занимаются психиатры.

Игорь ГУНДАРОВ. Конечно, занимаются. Но интегрального представления о человеке нет, нет представления о том, что соматическое, телесное напрямую зависит от духа.

Даже некоторые мои друзья-священники считают, что нарушение нравственных основ приводит к разврату, люди начинают курить, пить, употреблять наркотики, и поэтому увеличивается смертность. И не верят мне, что дух может действовать напрямую.

А это именно так! Поэтому мы говорим, что состояние атмосферы в обществе отражается на иммунной системе!

И в плане эпидемиологии нужно знать, что любая эпидемия имеет триаду: источник с возбудителем, переносчик и реципиент. Мы сейчас занимаемся источником и переносчиком. И никто не занимается реципиентом. А нужно заниматься реципиентом, то есть обществом.

Те, кто сейчас нагоняют панику, даже не понимают, что они творят!

Приведу пример. Питер, начало 90-х годов. Взлёт смертности! Почему я взял Питер? Потому что это город с качественным здравоохранением, хорошей статистикой. Он большой, а миграция там не такая, как в Москве, намного меньше. Так вот, там вдруг взлетает смертность от сальмонеллёза, от дизентерии, от дифтерии, от пневмонии. Невероятные цифры: 600%, 900%! Сифилис острый — 1700%! Когда я эти цифры озвучил, выступая перед академиками-иммунологами в РАН, я понял, что они, как только это услышали, просто отключились, потому что такого быть не может! Но это железная статистика, официальная, грамотная. Опубликована Ленинградской службой медико-санитарной статистики.

И возникает вопрос: как объяснить этот рост? Есть два объяснения. Первое: должны были быть внезапно активизированы спирохеты, сальмонеллы, дизентерийные палочки, гонококки, трихомонады, чесоточные клещи…

"ЗАВТРА". То есть прямые причины?

Игорь ГУНДАРОВ. Да. А можно ли поверить, что вот они внезапно вдруг активизировались? Что произошло? Проституток завезли десятикратно в Питер? И из-за этого взлетели все инфекции? Представить это невозможно.

"ЗАВТРА". Это за какой период?

Игорь ГУНДАРОВ. 1990-1994 годы. В 1994-м — рост в 10 раз, в 16 раз по разным заболеваниям. Запредельные цифры, их мозг не воспринимает. Но если вспомнить, что это был за период? Мы потеряли тогда свою страну, я помню…

"ЗАВТРА". Я тоже помню…

Игорь ГУНДАРОВ. Нам сказали, что все наши идеалы: стахановцы, герои Великой Отечественной войны, Гагарин — это всё рухлядь, а вот сейчас придут эффективные менеджеры, и всё будет правильно. И такая тоска в душе! Жить не хочется… Это я прекрасно помню.

Это к вопросу о панике, которая сейчас создаётся. В состоянии паники падает иммунитет, специфический и неспецифический.

Смотрим опять на 1990-е годы. И тут мы выходим в новую сферу, совершенно неизвестную — управление инфекционными эпидемиями с помощью неинфекционных рычагов. Так вот, после пика 1994 года к 1997 году всё вернулось на прежний уровень. И гонорея почти исчезла, и сифилис упал, и пневмония/дизентерия/дифтерия… Как это объяснить? Санитарно-эпидемиологическими мероприятиями? Нет. Никто даже не обратил на это внимания, не было объявлено об эпидемии. Как тогда? А просто за следующие четыре года люди немножко пришли в себя. И мы видим на графике, как падает общая смертность, и падают все инфекционные заболевания.

Теперь возвращаемся к COVID-19. Надо всем понять, что инфекционные эпидемии зависят не только от вируса, переносчика, но и от реципиента. Не надо загонять никого в безумную панику и тоску!

"ЗАВТРА". Что же вы предлагаете?

Игорь ГУНДАРОВ. Я предлагаю сказать, что ничего страшного нет. Эта эпидемия ничем не отличается от предыдущих эпидемий. Что нужно делать? Соблюдать те же мероприятия, что и раньше. И ещё создать научно-экспертный совет, чтобы учёные давали рекомендации и говорили: "Вот это принесёт пользу, а это пользы не принесёт".

Нам говорят про рекомендации ВОЗ. А что такое ВОЗ? Я там несколько лет был экспертом. Это чиновники. Там нет коллектива независимых учёных, которые трезво оценивают ситуацию. А нужны коллективы или центры, которые профессионально должны давать рекомендации в плане принятия тех или иных организационных мер.

— Оперативный штаб Москвы по предотвращению коронавируса на днях заявил, что почти 40% пациентов, которые подключены к аппаратам искусственной вентиляции легких, моложе 40 лет. Когда я слышу, что человек на ИВЛ, это звучит жутковато.

— Довольно большому количеству пациентов требуется кислород, но ИВЛ реально необходим только терминальным — умирающим — пациентам. Я не думаю, что все эти молодые люди относятся к этой группе. Скорее я вижу за этим то, что пока что недостатка в аппаратах ИВЛ нет.

— Каково среднее время лечения пациентов с COVID-19?

— Это очень сильно зависит от тяжести болезни. У заметной части пациентов она протекает вообще бессимптомно. Если она проходит в легкой форме, то уже через две недели человек полностью здоров. А в самых тяжелых случаях восстановление может занять больше месяца.

— Носители с симптомами опаснее, чем носители без них?

— Такой четкой зависимости нет. Были сообщения, что более опасны носители с симптомами, но мы знаем, что у бессимптомных также очень большое количество вируса в ротоглотке и носоглотке. От чего это зависит и какие конкретно факторы это определяют, пока никто не знает.

— Бессимптомных как-то лечат?

— Нет, зачем? Их сажают на карантин.

— Москва на тотальной самоизоляции, вслед за ней закрываются и другие регионы. Как вы оцениваете эти меры, смогут ли они сдержать распространение вируса?

— Сдержать, несомненно, смогут. А остановят ли распространение вируса полностью, покажет время. Но нет никаких сомнений, что они позволят взять процесс под контроль и не допустить катастрофического переполнения больниц.

— Можно ли делать прогнозы, насколько они могут отсрочить пик заболеваемости в столице и в России?

— Прогнозы делать можно. Если бы эти меры не были введены, то катастрофический пик заболеваемости (хуже, чем в Италии) случился бы во второй половине апреля. Сейчас же, если меры будут строго выполняться, мы увидим снижение заболеваемости. В худшем случае получим отсрочку пика на конец мая – июнь. В лучшем пик будет пройден уже дней через десять, и дальше начнется спад.

— То есть мы будем сидеть на самоизоляции до мая?

— Как показывает опыт других стран, изменение динамики заболеваемости можно увидеть только через 11–12 дней после введения изоляции. Наверное, это тот минимальный срок, на который мы должны ориентироваться. В зависимости от того, как будет развиваться вспышка в ближайшие две недели, можно будет понимать, на какое время мы в этой самой изоляции, можно ли делать более мягкими ее условия или нет.

— Нет. Абсолютный пик в числе заболевших не имеет принципиального значения — всё равно завтра будет больше, чем сегодня. Для эпидемиологов пиком можно считать максимальный дневной прирост. Собственно, мы ждем перелома именно в этом показателе. В Европе перелом в скорости роста заболевших произошел буквально три дня назад, и там в большинстве стран, которые ввели сходные с нашими меры изоляции, вспышку удалось взять под контроль. А достижение абсолютного пика может занять очень длительное время и не является принципиальным показателем.

— Вирус стал передаваться быстрее с началом распространения эпидемии в мире?

— Это сложно измерить, потому что в разных странах и даже в разных сообществах скорость распространения вируса совершенно разная. Когда в Европе началась масштабная пандемия, удвоение числа случаев происходило каждые два дня. Потом, когда были введены ограничительные мероприятия, удвоение числа случаев было каждые три или четыре дня. Для того чтобы вспышку можно было назвать контролируемой, нужно, чтобы удвоение числа случаев происходило не быстрее, чем за десять дней.

— А сам вирус не стал агрессивнее?

— Вряд ли. Наблюдаемая смертность — сумма разных факторов. Во-первых, окончательная смертность будет известна, когда вся вспышка закончится. Регистрируемая смертность зависит прежде всего от эффективности выявления легких случаев — чем их больше, тем меньше средняя смертность.

Если система здравоохранения перегружена, диагностика проводится только у самых тяжелых больных, которые попадают в реанимацию, — конечно, наблюдаемая смертность будет высокая, как в Италии. А если здравоохранение мощное и работает не за пределами возможностей и выявляются все случаи, смертность окажется ниже — как в Южной Корее. Имеет значение и доля возрастного населения, и то, в какие возрастные группы вирус попал в первую очередь. Например, в Италии вирус преимущественно попал в прослойку населения в возрасте, а в Германии он начал распространяться среди молодого населения, поэтому смертность в начале там была значительно ниже.

— Москва опережает другие регионы страны по распространению COVID-19? Можно ли сказать, что столица на полпути к пику, а остальная Россия — на старте?

— Нет, мы везде в самом начале этой кривой роста. Но есть надежда, что введенные меры позволят оборвать распространение вируса практически в самом начале. В любом случае, поскольку у нас есть такая отсрочка между введением мер и изменением ситуации, в Москве в ближайшие дни продолжится рост числа заболевших. Опыт других стран показывает, что это неизбежно. Статистику пополнят те люди, которые заразились до введения полной самоизоляции. Они сейчас будут выявляться, и количество заболевших в Москве в ближайшие дни будет продолжать расти. Но это не является ни показателем эффективности или неэффективности мероприятий, ни поводом для эмоций.

— В Китае вводили тотальный масочный режим. У нас же многие врачи говорят, что маски защищают не тебя, а от тебя.

— Маски защищают всех. Если бы было достаточно масок, чтобы носить их каждый день, мы могли бы значительно быстрее вернуться к нормальной жизни. Но для этого нужно в десятки раз больше масок, чем производится сейчас.

— То есть маски все-таки помогают не заразиться?

— На мой взгляд, да. Иное часто говорят потому, что на всех их не хватит, а обеспечить ими нужно в первую очередь медицинских работников.

— Я слышала точку зрения, что коронавирусом переболеет около 70% населения. Это произойдет за одну эпидемию или процесс будет длительным, как с гриппом?

— Это длительный процесс, который может занять несколько лет. Скорее всего, коронавирус станет сезонным заболеванием, но если сформируется мощная иммунная прослойка. В дальнейшем вирус будет циркулировать очень ограниченно, и даже если кто-то заразится повторно, болезнь будет протекать в намного более мягкой форме.

— Есть мнение, что к лету эпидемия схлынет.

— Для того чтобы коронавирус распространялся хуже, нужна сухая и жаркая погода. Майские +20 и дожди вряд ли будут способствовать остановке его распространения. Для этого нужна погода с уверенными +25 и без осадков. Тогда действительно скорость распространения вируса может сильно замедлиться.

— Какова вероятность, что осенью нас ждет второй виток эпидемии?

— Высокая, потому что вирус никуда не исчезнет. Он останется в странах с более слабыми системами здравоохранения. Иммунная прослойка вряд ли будет создана до осени, поэтому вероятность повторной вспышки достаточно высока. Но нужно понимать, что за это время удастся отработать и новые схемы лечения. Сейчас идет множество клинических исследований по всему миру, и, возможно, скоро станет доступна вакцина, поэтому осенняя вспышка будет проходить в значительно более спокойной обстановке.

— Каков прогноз по получению вакцины?

— Очень трудно делать прогнозы, потому что у нас практически нет опыта разработки вакцин для коронавирусов человека. Кроме собственно разработки каких-то прототипов вакцинных препаратов, нужно решить целый пласт фундаментальных проблем — и с животными моделями для их испытания, и с пониманием иммунного ответа и патогенеза инфекции. К сожалению, это будет не так быстро, как могло бы быть, например, для гриппа.

— На прошлой неделе в Исландии выявили пациента, у которого было сразу два штамма нового типа коронавируса. Значит ли это, что вакцины, которые сейчас разрабатываются, могут оказаться бесполезными?

— Совершенно не значит. Это были не два штамма, а два варианта, отличающиеся друг от друга на 0,01%. Все варианты COVID-19, которые есть в мире, антигенно практически идентичны, и вакцина будет против них действовать. Чтобы коронавирусы разошлись настолько, что перестанет действовать вакцина, нужны десятки лет.

— О том, что переход новых коронавирусов от животных к человеку произойдет в обозримом будущем, вы предупреждали еще в 2013 году, рассказывая о причинах вспышки MERS — ближневосточного респираторного синдрома. Ожидали, что столкнетесь в своей практике с эпидемией подобного масштаба?

— Происходящее сейчас совершенно ожидаемо. Мы можем с полной уверенностью предполагать такие события и в будущем. Конечно, с проблемами такого масштаба человечеству в последнее время не приходилось сталкиваться, но нужно понимать, что нет никаких фундаментальных препятствий, чтобы эта ситуация не повторялась снова и снова.

• 
  

Хороших вопросов в этих спорах гораздо больше, чем хороших ответов. Почему в России, несмотря на протяженную границу с Китаем, эпидемии пока не наблюдается? Сколько на самом деле заболевших? Может, правительство, по привычке, нас обманывает, чтобы не паниковали, — а может, просто не способно подсчитать. Как выбрать правильную стратегию противостояния эпидемии? Может, школы уже давно надо было закрыть на карантин, а не ждать, пока бессимптомно болеющие дети перезаражают взрослых? Может, не дожидаться жестких мер от государства и самим устроить себе тотальный карантин, чтобы избежать итальянского сценария? А может, нужно изолировать только стариков, как предлагает премьер-министр Великобритании, а остальные пусть переболеют, зато это поможет избежать краха экономики — ведь от разорения, если жесткий карантин затянется, в итоге погибнет намного больше людей (массовой бедности сопутствует целый букет хронических и инфекционных заболеваний похуже коронавируса)? Может быть, нужно поголовно тестировать все население, как в Корее? Им удалось добиться контролируемой эпидемии с очень низкой смертностью. Может быть, пора бежать скупать гречку и туалетную бумагу — а то паникеры ведь все раскупят? Или вообще стоит запастись продуктами на долгие месяцы, которые придется провести в изоляции? И сколько продлятся пандемия, карантин, чрезвычайные меры, закрытие границ — недели, месяцы, годы?

На первый взгляд, разумных мнений много, но они противоречивы. Попробуем приблизиться к ясности.

Почему случилась пандемия

В переводе с научного этот абзац значит примерно следующее: COVID-2019, скорее всего, ограничить и локализовать не получится. И перед тем как он станет еще одним вирусом, вызывающим ОРВИ, им должна будет переболеть значительная масса населения планеты.

Как соотносятся статистика и истинные масштабы

Сейчас, когда в мире экспоненциальный рост только начался, в Китае эпидемия идет на спад. За несколько месяцев отсрочки мы получили статистику, которая может подсказать развитие ситуации. Главный вывод в том, что число зафиксированных случаев COVID-2019, о которых знают власти и медицина, как правило, на шаг отстает от того, что происходит на самом деле. 23 января эпицентр эпидемии, Ухань, закрыли на карантин. Тогда было зарегистрировано менее 500 случаев. Оглядываясь назад, ученые могут сказать, что реально заразившихся было в пять раз больше. На следующий день мир знал о 700 заражениях в провинции Хубэй, но на самом деле их было под 3000. Ашиш Джа, руководитель Гарвардского института глобального здравоохранения, говорит, что в США на самом деле в 5–10 раз больше случаев заболевания, чем было обнаружено. В России на 18 марта было официально зарегистрировано 147 случаев. Точно можно сказать, что реальных случаев заражения больше. И что число их вырастет. Но совершенно непонятно, насколько. Плотность населения в России намного меньше, чем в Китае. А, например, тестов на коронавирус было проведено значительно больше, чем в США. Авось обойдется?

— Почему в России до сих пор нет страшной эпидемии, как в Италии, ведь сначала все границы были открыты и китайцы массово ездили в Россию? Что помогло предотвратить распространение болезни?

То есть в Росподребнадзоре считают, что могут удержать очаги под контролем и к лету интенсивность эпидемии спадет.

— По имеющейся на сегодняшний день картине можно ожидать, что в случае распространения этой инфекции преобладать будут нетяжелые формы. Принятые на сегодняшний день меры по ограничению контактов среди населения, безусловно, приостановят распространение коронавирусной инфекции. В теплое время года, в летний период школьных и студенческих каникул какойлибо значимой заболеваемости острыми респираторными инфекциями не ожидается.

— Но почему мы так уверенно говорим, что в России столько-то заболевших? Ведь тестирование не такое уж массовое? Насколько могут отличаться реальные цифры от выявленных тестами?

Не врут ли тесты

Согласно отчету, в Китае к концу февраля изготавливалось по 1 650 000 тестов в неделю. Ежедневно в Китае проводилось огромное количество тестов, а до получения результата проходили всего сутки. В то же время есть страны, затронутые эпидемией, с низкими показателями тестирования. В США к 10 марта было сделано всего 8554 теста.

В России с момента начала эпидемии было проведено больше 120 тысяч лабораторных тестов на наличие коронавируса. Но тестировали далеко не всех. В первую очередь проверяли людей, прилетевших из Китая, Южной Кореи и Ирана. Тест также проходили люди с внебольничными пневмониями и пациенты с симптомами ОРВИ, прибывшие из стран, где был зафиксирован хотя бы один случай инфекции. Проверяли и тех, кто контактировал с заболевшими.

— Около 110 тысяч человек было протестировано с помощью метода полимеразной цепной реакции, ПЦР, — рассказывает врач-инфекционист Иван Коновалов, доцент кафедры инфекционных болезней у детей ПФ РНИМУ.

— Если этот тест дает подтверждение, то результат дополнительно проверяется в специальной лаборатории в Новосибирске (государственный научный центр «Вектор). Минимальные сроки готовности результатов ПЦР — около трех-четырех часов, все зависит от логистики.

Похоже, Россия переключается на сценарий борьбы, который выбрала Южная Корея. Корея — лидер по тестированию: сейчас страна тестирует по 10 тысяч человек в день, и планирует довести эту цифру до 15–20 тысяч. Таким подходом к тестированию объясняется большое число случаев заболевания в Корее: просто в стране выявляется наибольшая доля заболевших. Плотный охват тестированиями в результате смог остановить болезнь, а также снизил смертность до 1%.

Есть ли всплеск пневмонии в России

Из Городской клинической больницы № 40 (Коммунарка) пришла информация, что наблюдается некоторый рост пневмоний. В интернете можно найти разные объяснения: что все подозрительные случаи пневмоний свозятся теперь в одно место, или что это из-за уже давно разгулявшегося по России коронавируса, а может быть, и вовсе виноват сезонный грипп.

— Достоверного роста числа случаев пневмоний в настоящее время нет. В течение холодного периода года отмечаются колебания уровня заболеваемости… В среднем по Российской Федерации заболеваемость пневмониями находится на уровне 450–550 случаев на 100 тысяч населения в год.

Скорее всего, на картину заболеваний в целом оказывает большее влияние сезонный грипп.

Эпидемия, скорее всего, будет. В России на момент сдачи номера каждый день растет количество новых случаев обнаружения коронавируса, и есть первая жертва. Но что же нам все-таки делать?

Надо ли сидеть по домам

— Меры, которые принимает правительство, должны приниматься заблаговременно, — говорит Иван Коновалов. — Это, наверное, вызывает некоторое непонимание: почему при несопоставимо малом количестве больных и притом, что большинство — с легкими формами, правительство организует такие существенные мероприятия по ограничению распространения инфекции? Дело в том, что Россия сейчас ориентируется на примеры, когда страна смогла проконтролировать распространение инфекции — как, в частности, Китай или Южная Корея. В этих странах заражение первично шло гораздо активнее, чем в Европе, но они быстро и жестко среагировали — и смогли взять процесс под контроль.

Как только китайское правительство ввело жесткие эпидемиологические меры, количество зараженных, выявляемых ежедневно, пошло на спад. В реальности положительные изменения стали заметны лишь через несколько недель. Ведь система регистрировала тех, кто заразился раньше. Сейчас эпидемия в Китае практически остановлена. В интернете появилось обнадеживающее видео: медицинский персонал, проезжая друг за другом по эскалатору, снимает маски — и люди облегченно улыбаются.

Некоторые страны Азии, которые были поражены коронавирусом раньше Европы, тоже справились с помощью серьезных карантинов. Например, сейчас Гонконг по количеству случаев плетется где-то внизу списка зараженных стран, потому что с карантином там не шутят: в один момент в него попало 12 000 человек.

А страны, которые с эпидемиологическим ответом промедлили, оказались на вершине коронавирусного тревожного списка. Словно никто не воспринимал угрозу вируса всерьез. Заместитель министра здравоохранения Ирана, говоря о коронавирусе, кашлял в эфире национального телевидения. Никто даже не обратил на это внимания, но чуть позже замминистра выдал положительный результат на COVID-2019. По мнению Ашиша Джа, Иран, как и Италия, промедлил с запретом на массовые собрания людей и проводил недостаточно тестов на коронавирус — и поэтому там вспыхнула эпидемия.

А мы не опаздываем?

Почему школы в Москве закрывают только 21 марта, а по всей России — только с 23 марта? Это не слишком поздно? Ведь в Сети есть тревожный график: промедление всего в один день введения социальной изоляции оценивается в +40% количества зараженных.

К важным факторам течения эпидемии также относят ожидаемую продолжительность жизни в стране. Если этот показатель высокий, то численность группы риска (пожилые люди от 75 лет) больше. В странах с недавно вспыхнувшей эпидемией — Италии, Японии, Южной Корее — люди в среднем живут чуть больше 83 лет. В России соответствующий показатель — 72,6 года. Значит, наша уязвимая группа населения меньше и, вероятно, коронавирус не так опасен.

Вирус уже начал передаваться внутри страны, но ближайшие несколько месяцев покажут, будет ли прирост заболевших постепенным или выстрелит, как в Италии.

Главная опасность COVID-2019 — в 20% случаев болезнь протекает тяжело, требуется госпитализация. Как правило, для пожилых и хронически больных людей.

— В Европе за счет исходного недостатка контроля эпидемиологического режима ежедневный прирост людей с тяжелой формой просто превысил возможности развертывания медицинской помощи. Не хватает, например, аппаратов искусственной вентиляции легких, — объясняет Иван Коновалов. — Поэтому наша задача — вовремя замедлить прирост заболевших и тем снизить смертность. Ограничительные мероприятия сейчас нужны именно для этого — чтобы прирост заболевших был постепенный и чтобы готовность средств медицинской сферы была адекватной темпам прироста. В России динамика развертывания достаточно хорошая.

Немногие страны могут похвастаться такими возможностями.

Мне-то что делать?

Каждый должен внести свой вклад в то, чтобы риски заразиться стали из небольших ничтожными. Помимо перечисленных гигиенических привычек и самоизоляции одна из самых главных мер — оставаться дома, если вы почувствовали недомогание или вернулись из эпидемиологически неблагоприятного региона. Это важно. Даже представить сложно, насколько важно! Ведь промах всего одного человека может повлечь вспышку эпидемии. Так, вероятно, случилось в Южной Корее. Первые тридцать случаев заболевания страна успешно сдерживала, но потом появился коварный пациент номер 31.

Им стала 61-летняя женщина, которая за несколько дней до постановки диагноза побывала в людных местах Тэгу и столице страны Сеуле. 6 февраля после небольшого дорожно-транспортного происшествие в Тэгу она легла в больницу. За время нахождения в больнице она дважды (9 и 16 февраля) посещала службы в филиале церкви Иисуса Шинчхонджи. Между посещениями церкви, 15 февраля, врачи из-за высокой температуры рекомендовали пациентке сдать анализ на коронавирус, но она отказалась. Вместо теста 31-й пациент отправилась с подругой обедать в буфет в отеле. Вскоре ее симптомы ухудшились, и 17 февраля она наконец отправилась на обследование, которое подтвердило новый случай заболевания в стране. Через несколько дней цифры заболевших в Южной Корее скакнули: у сотен людей, побывавших в церкви Шинчхонджи и в прилегающих районах, обнаружился положительный результат. Всего один неосторожный пациент оказался суперраспространителем, который передал вирус как минимум тысяче других людей. И COVID-2019 вырвался на свободу.

— Есть еще один момент, который люди часто упускают. Помимо гигиены и карантина очень важно в период эпидемии бережно относиться к своему здоровью. То, что мы должны соблюдать самоизоляцию, совершенно не означает, что можно по несколько часов лежать линеечкой и смотреть сериалы. Надо бы подвигаться, зарядку сделать. Надо питаться правильно и высыпаться, — дополняет список рекомендаций Анча Баранова. — А если почувствовали недомогание — ни в коем случае не перенапрягаться. Потому что это определит, как будет протекать болезнь, если вы все-таки заразитесь. Не хотелось бы, чтобы тяжело — потому что после тяжелого течения, даже после полного выздоровления, функциональный объем легких падает на 20–30%. Гимнастикой можно будет потом восстановить, ну, 3–5%. Это значит, что если молодой человек переболеет тяжелой формой и потерял 20% функционального объема легких, то какой-нибудь марафон он уже не пробежит. А если переболел пожилой, то он уже не сможет вернуться на работу. Поэтому берегите себя.

Что дальше?

Из-за пандемии срываются графики, отменяются концерты, конференции и просто встречи с друзьями. Сгорают путевки в долгожданные отпуска, закрываются любимые кофейни, сворачиваются выставки… Когда же эта коронавирусная подлость закончится? Мы только-только утратили возможность планировать. Но нам уже очень хочется вернуть контроль в свои руки.

Особенности немецкого карантина

По официальным данным, больше всего заболевших в Баварии, там приняты жесткие меры, население волнуется. А в Берлине все пока очень расслабленно, и в прессе выходят статьи о берлинцах, которые никак не могут осознать, что ситуация серьезная. Здесь много людей на улицах, хорошая погода и днем в парках не найти ни одной свободной лавочки. Лишь в последние дни народ начал немного нервничать – в супермаркетах уже к середине дня много пустых полок, да и кафе простаивают без посетителей. Но в масках и перчатках по улицам пока никто не ходит. Хотя с этой недели здесь здорово ужесточили ограничительные меры и у людей усилилась нервозность. Вообще, ситуация быстро меняется – сейчас ходит слух, например, что жителям Берлина собираются запретить выходить из дома не по важным делам.

Везде уже закрыты школы и детские сады. Для тех родителей, которые не могут сидеть дома, например, водителей, врачей и представителей других профессий из специально составленного списка организованы специальные группы продленного дня. Пока официально карантин введен до середины апреля. Повсюду закрывают и детские площадки.

Берлинский Сенат и министр здравоохранения подчеркивали, что не хотят вводить сверхжесткие меры. Очевидно, что карантин надолго, и люди не смогут долго выдерживать ограничительные меры, которые очень сильно бьют по малому бизнесу. Компенсации предпринимателям (облегченные кредитные условия, отсрочки платежей и так далее) пока только обсуждаются.

Многие аптеки и магазины вводят самостоятельные ограничения – не пускают больше трех человек одновременно, просят соблюдать расстояние полтора метра в очереди. Перед входом во многие магазины висят таблички, сообщающие, что отпускают не более одного рулона туалетной бумаги, не более двух пачек муки, сахара, молока в одни руки и так далее. Но все очень вежливо и всегда с просьбой проявить понимание.

Закрыты все театры, филармонии, оперы, музеи – но большинство кинотеатров пока работают. Многие закрытые учреждения выкладывают в свободный доступ свои архивы.

Запрещены массовые мероприятия и собрания больше 50 человек. Полиция отлавливает подростков, которые в парках устраивают Corona Parties – вечеринки по случаю коронавируса.

Закрыты бары, кабаки, бордели (в Германии проституция легализована). Работают только кафе. У них все довольно плохо, и многие заведения эту эпидемию не переживут. Для них ввели специальные ограничения – между столиками должно быть не менее 1,5 м.

Метро в Берлине пока работает, как и другой общественный транспорт, но всех стимулируют ездить на личном транспорте, если он есть.

В Берлине выделили одну больницу специально для людей с подозрением на коронавирус. Все плановые операции отложены до мая.

На границе проверяют всех приезжих, границы со многими странами закрыты, при этом грузопоток пока свободный. Введены ограничения и для внутреннего туризма: многие хотели переждать карантин в курортных районах, но в гостиницах для них запрещен въезд.

Штабы помощи

Нужны волонтеры-реаниматологи

На волонтеровреаниматологов в случае усугубления ситуации рассчитывают и в больнице № 40 в Коммунарке — главной по коронавирусу в Москве. «Вчера мы перевели первого пациента с COVID тяжелого течения из ОРИТ и можем поделиться наблюдениями:

— Большую часть — около 16 часов.

— Где же столько персонала взять, чтобы больных туда-обратно переворачивать? Особенно когда больных будет много, — спрашивают его подписчики.

— Волонтерство, — отвечает он, и людям нравится такой ответ.

Отказаться от чашки кофе

КАК ПОМОЧЬ БЛИЖНЕМУ ВО ВРЕМЯ ПАНДЕМИИ

Письмо пожилым соседям

Сервис Добро Mail.Ru, через который можно жертвовать деньги на поддержку благотворительных фондов, 16 марта опубликовал письмо, которое пара из Вены написала для своих соседей: