Что нового в испытаниях новых лекарств от гепатита с

По оценочным данным референс-центра по мониторингу за вирусными гепатитами Роспотребнадзора, в России — 5,8 миллиона человек с гепатитом С. Но нет государственной программы по лечению вируса и доступного лечения.

Гепатит С передается через кровь. Факторы риска — нестерильные шприцы, плохо обработанные медицинские инструменты. В зоне риска не только врачи и пациенты больниц, но и те, кому делают тату, пирсинг и маникюр. Гепатит С не передается воздушно-капельным путем, им невозможно заразиться ни при объятиях и рукопожатии, ни в быту — при использовании общей посуды. Риск передачи половым путем составляет не более 5%, от матери к ребенку во время родов — от 4 до 8%.

По оценке главного инфекциониста Минздрава России Ирины Шестаковой, чтобы к 2020 году заболеваемость гепатитом С в России снизилась на 40%, нужно ежегодно лечить порядка 123 тысяч человек. В 14 раз больше, чем сейчас. В 2016 году чиновники закупили для пациентов 8 792 курса.

Таблетки и томик Солженицына

Белая медицинская перчатка стремительно наполнялась кровью. Руку молодого нейрохирурга Владимира М. пронзила острая боль. Он отшатнулся, прервал операцию, снял перчатку и взглянул на рану. Нет, он не ошибся — рана была глубокой.

Мгновением раньше ассистент штифтом поранил Владимира. Такое случалось и раньше — укололся иглой, порезался о кость — в петербургском отделении экстренной нейрохирургии, куда со всего города доставляют людей на грани жизни и смерти, такие ЧП не редкость.

Кровь остановили, рану обработали, Владимир быстро вернулся к пациенту. Операция прошла успешно, и сегодня об этом случае Владимиру напомнил бы только тонкий белый шрам у сгиба кисти. Но все вышло совсем не так. Врачи часто сдают анализы — раз в три месяца. Так Владимир М. узнал, что болен гепатитом С.

— Мы в группе риска, — прямо говорит он. — Когда дежуришь в приемном покое, пациенты поступают на операционный стол прямо из кареты скорой. Каждая секунда на счету, тут не до анализов. Предсказать, что у пациента, невозможно. Те, кто выбирает профессию врача, редко думают о таких рисках.

— Я пролистал операционный журнал и понял, когда это случилось, — спокойно говорит Владимир. — Спустя полгода пациент пришел к нам на повторную операцию. Я взглянул на анализы и увидел, что у нас один и тот же генотип вируса.

Принимать интерферон Владимир не стал — отговорили коллеги. Альтернативой стали недоступные пациентам в России противовирусные препараты прямого действия. Чтобы получить их, пришлось снарядить экспедицию в Гонконг и Непал.

Чтобы вылечиться, Владимир пошел на этот шаг. Схема лечения включала даклатасвир из Гонконга и дженерик софосбувира из Непала.

Москва — Гонконг — Шэньчжэнь

Три упаковки даклатасвира — 24 часа перелета. Это если в оба конца. А еще — переговоры с таксистом на ломаном английском и поиски хостела среди небоскребов. О поездке в Гонконг Владимир рассказывает не без удовольствия, — он даже успел побродить немного по самому большому в мире центру электроники, где смартфоны покупателям отгружают коробками, и сфотографироваться у монумента Брюсу Ли.

Только вот поездка, которая обошлась Владимиру в 2 тысячи долларов, была совсем не туристической. Молодой парень из Владивостока ждал в торговом центре гонконгского Шэньчжэня. Встреча была короткой.

— Он достал из кармана три упаковки препарата, а я отдал ему 2 тысячи 400 долларов наличкой, — вспоминает Владимир.

Вторым пунктом в списке лекарств шел дженерик софосбувира. За ним надо было ехать в Индию, но деньги у семьи были уже на исходе. Владимир нашел другое решение. На глаза попалось благотворительное объявление в Cети, авторы которого — пациенты с гепатитом С — обещали оплатить покупку и доставку лекарства из Индии тем, кто не может его себе позволить. Для этого было достаточно просто рассказать свою историю.

Сначала обещание показалось фейком, но заявку Владимир оставил. Судьба молодого врача тронула пациентов. В рамках программы взаимопомощи он заплатил за софосбувир 900 долларов, еще 400 пожертвовали пациенты.

Препарат в Индии купил некий Александр. Его имя тогда ничего не говорило Владимиру. Коробку с лекарством принес курьер.

— Она была запакована в стандартный пакет, — вспоминает Владимир. — А внутри оказалась коробочка с тремя упаковками софосбувира. Желто-оранжевые таблеточки, точь-в-точь как в оригинале.

В клубе пациентов

Александр нашел клинику в Непале, которая специализируется на лечении болезней печени, и договорился с главным врачом о покупке партий индийского дженерика в обмен на рецепты. Их Александр рисовал в фотошопе. По словам Александра, благодаря посылкам из Индии от диагноза избавились по меньшей мере 300 человек.

Главный вызов — пересекать границу с пачками незарегистрированного лекарства. В фильме Рон Вудруф изображает то врача, то священника, отвлекая внимание таможенников телефонными разговорами.

— Всегда страшно проходить таможенный контроль по прилету, — рассказывает Александр о своем опыте. — Да, с собой амбулаторная карта вымышленного больного, все чеки и письмо от индийского врача. Но кто поверит, что человек повезет с собой 40 упаковок лекарства и они нужны ему прямо здесь и сейчас?

Первую партию индийского дженерика, которую привез Александр, разобрали за сутки. Первое время спрос на лекарство был колоссальным: люди отправляли деньги переводами и не требовали никаких гарантий, рассказывает он.

— Это было отчаяние, последний способ вылечиться, — объясняет Александр.

Вернувшись в Россию, Александр раздавал упаковки лекарства членам клуба покупателей прямо в кафе. За день запас становился меньше на тридцать упаковок, люди приходили за пачками таблеток каждые полчаса.

— Этот разговор поменял мои жизненные планы, — признается Александр. — Пожилым ведь вообще не потянуть терапию. 7 тысяч рублей пенсия, из них на один тест на гепатит уходит половина. Что ж тут говорить о лечении?

— Я буду не нужен, когда человек сможет прийти в аптеку и купить препарат, — заключает Александр. — И это то, к чему я стремился: настолько надоесть органам и фармкомпаниям, чтобы они поняли, что упускают большую нишу по заработку. Ведь проще купить лекарство в аптеке, чем покупать у незнакомых людей.

— Это моя борьба с системой, — замечает он. — Я прохожу через аэропорт с рюкзаком, в котором лежит 15 человеческих жизней. Солженицын писал о том, как система стирает лица. А я их возвращаю.

— Бюрократия есть, но она исчезает, — ставит точку Владимир. — Она умирает, всеми возможными силами цепляясь за свои останки. Интернет убивает ее каждый день.

Мнение эксперта

Статья 238.1 Уголовного кодекса достаточно экзотическая. По данным судебного департамента, за первое полугодие 2016 года по ней осуждено 2 человека: один — к условному лишению свободы, другой — к штрафу. В 2015 году осуждено 4 человека: один — к реальному лишению свободы, остальные — к условному.

Минздрав в миниатюре

— Я жил, жил и вдруг вышел на гепатитной остановке, — объясняет Кощеев. — Все кардинально поменялось. Вместо научной и армейской карьеры я стал помогать таким же, как и я. И ни капли не жалею.

Алексей признается, что в первый год ему ужасно хотелось выговориться, рассказать о проблеме. Он изучал сайты пациентских сообществ по гепатиту С в США, Германии, Италии, Чехии. Но русскоязычного ресурса не нашел. Тогда решил создать его сам.

Знакомые пачками привозили специализированные медицинские журналы из Европы, он переводил и перепечатывал публикации на русском, выкладывал протоколы лечения Минздрава РФ. Алексей переводил с чиновничьего языка на русский. А потом появился форум. Люди шли на него за информацией и за поддержкой.

Пациентка из Германии прислала календарь с фотографиями форумчан

Пациенты собирают деньги на обследования перед пересадкой печени, помогают оформить регистрацию, передают лекарства; те, кто выздоровел, делятся контактами лечащих врачей, помогают деньгами. Елена из Подмосковья оплатила курс лечения Владимиру из Ростова-на-Дону. Молодой человек из Екатеринбурга передал оставшиеся от лечения дженерики многодетной матери-одиночке из Саратова. Татьяна из Германии подружилась на форуме с онкологом из Швеции — женщины вместе проходили противовирусную терапию и поддерживали друг друга на страницах дневников. Когда у Татьяны диагностировали рак, подруга стала ее лечащим врачом.

— Присылаем друг другу подарки, открытки на Новый год. На 58-й день рождения пациенты записали мне видеопоздравление, — рассказывает Алексей. — У нас есть и свое виртуальное кладбище друзей, которые не дождались лечения.

От гепатита С Алексей прошел в Чехии бесплатную терапию в 2003 году. В России такой курс тогда стоил около 5 тысяч долларов. Сейчас он живет в Праге и до сих пор ведет сайт.

— Мне 63 года, но на сайт хожу как на работу. Не могу его бросить и подвести людей. Мы живем тут — на форуме.

Грузинская колыбельная

Семья Натальи и Виталия С. живет в двухэтажном доме на окраине Тбилиси.

— Здравствуйте! — подбегают босоногие Ваня и Саша. Ребята — ровесники, но внешне совсем не похожи. Брюнету Ване уже шесть, а рыжеволосому Саше с веснушками и в очках шесть исполнится только в августе. За ними из дома выходит Наталья с трехлетней Соней — темноволосой, с восточными глазами. Наталья увлеченно рассказывает про свой сад — здесь кизил, виноград, миндаль и груши. На ветках с Нового года остались висеть несколько елочных игрушек.

Наталья и Виталий — городские жители, дом с видом на горы им непривычен. Наталья — психолог из Москвы, Виталий вырос в Выборге, а в столицу перебрался работать программистом. Пара хотела детей, но завести своих врачи шансов не давали. Ваню они усыновили в 2011 году, когда мальчику было пять месяцев. Увидели первый раз в детском доме и испугались: Ваня выглядел как новорожденный. Наталья и Виталий знали, что ребенок родился от ВИЧ-инфицированной матери, но был здоров. Врачи поставили отрицательный статус.

— Это было за две недели до вступления в силу закона, запрещающего американцам усыновление российских сирот. Мы поняли, что Ваню больше никто не усыновит. Оставить его мы не могли, — говорит Наталья.

В СПИД-центре Наталье сообщили, что о заражении гепатитом было известно и раньше, но в детском доме потеряли документы.

— Я узнал об этом по телефону, — вспоминает Виталий. — Мы, конечно, знали, что нам не будет просто, но к гепатиту С мы не были готовы совсем. Обидно, что нам о нем случайно сообщили.

Наталья говорит, что каждый поход в поликлинику оборачивался для нее кошмаром: она выслушивала упреки врачей по поводу ребенка, которого решила усыновить.

Помогли только в московском НИИ педиатрии: Ваню обследовали врачи, назначили диету и рассказали о плане поддерживающей терапии. Семья так и не узнала, когда и как мальчик заразился. В год у Вани была начальная стадия цирроза печени. Ситуацию усугубляли приступы астмы: их пытались лечить антибиотиками, которые строго запрещены при гепатите С.

Еще около полугода семья ждала обследования на аппарате фиброскан. По итогам врачи сообщили, что семье лучше подстраховаться и начать поиск донора для пересадки печени. Ни Наталья, ни Виталий им быть не могли. По российскому закону донорами приемных детей могут стать кровные родственники, но не усыновители. Наталья и Виталий уже собрали вещи, чтобы срочно вылететь в Израиль, где донором может стать любой человек. Но, к счастью, пересадка не потребовалась. За три недели Ваню удалось вытащить буквально с того света: он провел несколько недель под капельницами.

Когда Ване исполнилось три, у него наконец-то появился шанс вылечиться. В Москве семье предложили интерфероновую терапию, но предупредили, что будут побочные эффекты: депрессия, бессонница, потеря аппетита, температура под сорок градусов, перепады настроения и отеки. Лечащий врач советовала отказаться от опасного лечения.

В 2014 году в мире на рынок вышел препарат харвони без побочных эффектов. Наталья попыталась попасть на клинические испытания в московский НИИ педиатрии, но туда мальчика не взяли.

Семью смущала даже не стоимость лечения, а то, что в России не было эффективных лекарств. Ожидание обошлось бы слишком дорого — ценой жизни Вани.

В 2015 году американская компания Gilead подписала соглашение с Грузией о начале программы бесплатного лечения пациентов с гепатитом С. На тот момент Грузия занимала третье место в мире по показателю распространенности заболевания: почти 7% взрослого населения являются носителями вируса, в 2011 году в стране проживало около 200 тысяч человек с гепатитом С.

По программе за последние два года бесплатную терапию в Грузии получило 24 тысячи человек, проходивших курс лечения препаратами харвони и совальди. Их Gilead предоставил стране в качестве пожертвования. По словам члена государственного комитета Грузии по устранению гепатита Майи Бутсашвили, сейчас их 150 тысяч. За два последних года для участия в программе зарегистрировались 34,5 тысячи пациентов. 24 тысячи успешно прошли курс лечения. Соглашение с фармкомпанией Gilead подписано на десять лет. Предполагается, что за это время все пациенты с гепатитом С пройдут лечение, и Грузия станет первой в мире страной, свободной от вируса.

В 2017 году программа обошлась бюджету Грузии более чем в 6 миллионов долларов. Из них 4,6 миллиона долларов ушло на диагностику, остальное — на логистику и скрининг-тесты.

Билет в один конец

В июне 2016 года Наталья и Виталий с детьми вышли из аэропорта Тбилиси с парой чемоданов. Обратных билетов не покупали — из России было решено уехать навсегда. Семья продала квартиру в Москве и купила дом в Тбилиси.

Наталья морально готовилась к встрече с грузинскими врачами. По горячей линии позвонила в Минздрав Грузии и рассказала про Ваню.

Чтобы вылечить Ваню, семье нужно получить гражданство Грузии. Наталья признается, что готова отказаться от российского гражданства. Сейчас семья намерена оформить вид на жительство, который выдается на полгода. Шансы есть — Виталий уже зарегистрировал бизнес в Тбилиси.

После этого семья планирует написать президенту — по грузинским законам гражданство можно получить, только если документ подпишет лично президент.

Наталья Баранова,
Цира Гвасалия,
Алиса Кустикова

Мнение экспертов

— В России нет программ по лечению детей с гепатитом С. Интерфероновая терапия, которая предлагается государством, очень тяжелая, и прежде чем ее начинать, необходимо взвесить все возможные риски. Лечение детей — огромная проблема для всего мира. Проводится серия исследований безопасности и эффективности применения препаратов прямого противовирусного действия у детей, но они еще не закончены.

— Лечащий врач может отправить запрос в Государственный комитет Грузии по устранению гепатита, если считает, что ребенка нужно немедленно лечить. Эксперты примут решение: в случае если ребенок действительно в опасности и не может ждать до 18 лет, его включат в национальную программу по лечению гепатита С. В Грузии было несколько таких случаев, когда детей старше 12 лет экстренно включали в программу.

— Мы не назначаем не зарегистрированные в РФ препараты. Это указание Минздрава. Деньги позволяют большинству населения приобрести лекарства, и большинство тех, кто хотел вылечиться, это сделали с помощью нелегальной покупки лекарств. Но мы можем провести беседу с пациентом, рассказать о современных методах лечения, упоминая некоммерческие названия. Как правило, пациенты приходят и говорят, что уже начали принимать незарегистрированный препарат. Проводится беседа: если пациент хочет сдать анализы, мы пойдем навстречу. Но на сопровождение я не могу идти — это грозит неприятностями.

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Правительство внесло в Госдуму законопроект о принудительном лицензировании. Фактически это даст возможность российским фармацевтическим компаниям выпускать лекарства, которые разработали иностранцы и которые все еще защищены патентами. Но выиграют ли от этого пациенты?

В последний раз вопрос о принудительном лицензировании остро встал в 2017-2018 годах. Тогда случился скандал с нехваткой современных лекарств для лечения гепатита С.

Американская компания Gilead производит препарат софосбувир от вирусного гепатита С. Его рекомендует Всемирная организация здравоохранения, в том числе для лечения гепатита С у детей. Этот препарат, например, позволяет отказаться от некоторых других лекарств, имеющих сильные побочные эффекты.

Компания зарегистрировала препарат в России еще в 2016 году, но его цена была слишком высокой. Из-за дороговизны министерство здравоохранения России и больницы почти его не заказывали. В аптеках его тоже было почти невозможно найти.

При этом Gilead дал лицензию 11 индийским компаниям на производство этого лекарства для 101 страны с "высоким уровнем заболеваемости и ограниченными экономическими ресурсами", в число которых Россия не попала.

Некоммерческие организации пациентов, например, "Коалиция по готовности к лечению", призывали правительство выдать российским производителям принудительную лицензию на софосбувир.

Тем более российские производители, "Натива", "Технология лекарств" и "Фармасинтез", уже вели клинические испытания своих аналогов софосбувира. Теоретически они могли через какое-то время начать поставки своего лекарства. Но препарат, разработанный американцами, находился под патентной защитой.

Все закончилось путем переговоров: Gilead согласилась снизить цену на препарат почти в два раза, а за это препарат был включен в список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов. Лекарства из этого списка в больших объемах закупаются больницами, региональными министерствами и другими органами через госзакупки.

Минздрав все равно назвал эту цену высокой. Централизованных закупок препарата министерство пока не проводит, но зато его стали больше покупать региональные министерства. Российские аналоги софосбувира до сих пор не производятся.

Именно история с софосбувиром показывает, зачем власти решили законодательно закрепить принудительное лицензирование медпрепаратов. Однако эксперты и представители отрасли предупреждают, что у этого предложения есть обратная сторона: западные производители просто перестанут выходить на российский рынок с новыми лекарствами.

Как будет работать принудительное лицензирование?

Споры о необходимости введения принудительного лицензирования лекарств велись с конца 2014 года. Тогда случилась девальвация рубля на фоне санкций и падения цен на нефть, а уровень жизни населения резко упал. Власти боялись резкого роста цен на импортные лекарства на фоне дешевеющего рубля.

Но до сих пор эти обсуждения не приводили к практическим результатам: принудительную лицензию можно было получить только через суд, а это для компаний долго и сложно.

Но в пятницу правительство внесло в Госдуму законопроект, который может изменить эту систему. Законопроекты, вносимые правительством, обычно имеют высокие шансы на прохождение в российском парламенте.

В законопроекте и пояснительной записке к нему система принудительного лицензирования описана так:

Правительство получает право разрешать российским компаниям выпускать дженерики зарубежных препаратов до истечения патентной защиты на них.
Это возможно "в случае крайней необходимости, связанной с обеспечением обороны и безопасности государства, охраной жизни и здоровья граждан". Но какие конкретно случаи попадают под это определение, не уточняется.
Власти обещают, что сообщат производителю о выдаче лицензии местному производителю "в кратчайший срок".
Они готовы выплатить ему "соразмерную компенсацию", но как она будет рассчитываться, пока не ясно. Методику расчета этой компенсации в течение полугода должна представить федеральная антимонопольная служба (ФАС).

Обычно патент действует по всему миру 10-15 лет после выхода нового лекарства на рынок. В этот период производители инновационных лекарств пользуются монопольным положением и имеют возможность заработать, устанавливая высокие цены. Так они отбивают затраты на разработку и клинические испытания препарата.

Глава ФАС Игорь Артемьев, рассказывая о законопроекте премьер-министру Дмитрию Медведеву, упомянул, что в последние годы были прецеденты, когда транснациональные корпорации отказывались поставлять в Россию лекарства.

Пресс-служба ФАС не ответила на вопрос Би-би-си о том, какие конкретно препараты он имел в виду.

Выиграют ли потребители лекарств?

Эксперты и представители отрасли предупреждают, что это плохо повлияет на рынок в целом, а значит и плохо скажется на потребителях: иностранцам станет невыгодно выводить на российский рынок препараты.

"Это недальновидная, не совсем умная и продуманная инициатива, недружественная по отношению к населению России", - говорит Владимир Шипков, исполнительный директор "Ассоциации международных фармацевтических производителей".

По его словам, примеров успешного принудительного лицензирования в мире нет: после появления дженерика оригинальный препарат покидал рынок, на рынке возникал дефицит, а сам дженерик оказывался худшего качества и зачастую дороже. "Государство вынуждено было идти на поклон к владельцам патента, чтобы вернуть препарат на рынок", - рассказывает Владимир Шипков.

Возможность принудительного лицензирования и так закреплена нормами международного права, напоминает Шипков. Но эти нормы могут применяться только в форс-мажорных ситуациях - эпидемия, стихийные бедствия.

"Завышение цены и невывод препарата на рынок не относится к таким событиям. Есть полтора десятка мер и стимулов для снижения цены, которые государство может применять в ходе переговоров: долгосрочные договоры, гарантии объемов поставок и другие", - уверен он.

Иностранные производители в целом согласны с этим мнением. В американской Gilead предупредили, что в нынешнем виде поправки могут привести к тому, что иностранные компании начнут замороживать планы по выводу на рынок новых инновационных препаратов, а также будут сворачивать инвестиционную активность.

Представители российского фармацевтического рынка предпочитают критиковать законопроект анонимно. "Плюсов ноль. Одни риски и ухудшение бизнес-среды", - сказал Би-би-си топ-менеджер одной из российских компаний, пожелавший остаться неизвестным.

А кто же тогда выиграет?

Принудительное лицензирование выгодно в первую очередь российским производителям. До этого им приходилось добиваться получения лицензии через суд: компании оказывались втянуты в многолетние судебные разбирательства, которые до сих пор не прекратились.

Известно о двух случаях, когда российские производители смогли получить принудительную лицензию. В обоих случаях этого смогла добиться красногорская "Натива".

Лицензии были выданы на два препарата для лечения онкозаболеваний: сунитиниб (оригинал производит Pfizer) и леналидомид (Сelgen).
"Натива" продает сунитиниб на госзакупках, но должна по решению суда платить Pfizer роялти. Однако компании продолжают судиться друг с другом.
Адвокат, представлявший в суде интересы Pfizer, назвал решение выдать принудительную лицензию "беспрецедентным, убивающим все основы патентного права". В компании сказали изданию "Фармвестник" что будут подавать апелляцию.
С Celgen "Натива" заключила мировое соглашение и отказалась от производства препарата.
"Натива" судится с немецкой компанией Bayer по еще одному препарату - сорафенибу. "Натива" уже производит и продает препарат, а Bayer на этом фоне заморозила проект по запуску местного производства сорафениба.

Всего "Натива" в разное время судилась по поводу прав на десяток препаратов. Поправку в закон в "Нативе" поддерживают, сказал Би-би-си представитель компании.

"Натива" принадлежит мальтийской Everom Investments (на 66,75%), а та в свою очередь - австрийской Fis Capital GmbH. Профильное издание Vademecum писало, что участники фармрынка считают "Нативу" дружественной "Фармстандарту" Виктора Харитонина, одной из крупнейших компаний фармрынка. "Мы две разные компании, два разных юридических лица", - сказал на это Би-би-си представитель "Нативы".

В других российских компаниях тоже рады. Принудительное лицензирование "вне всяких сомнений, решит проблему доступа ряда препаратов на рынок и, как следствие поможет пациентам", считает Данила Стрельцов, директор юридического департамента российской компании-производителя онкопрепаратов "Биокад".

Стрельцов тем не менее предупредил, что норма должна применяться в "исключительных случаях и иметь четкие пределы и критерии применения", а размер роялти должны определять владелец патента. В противном случае есть "риск потери инвестиционной привлекательности российского рынка для инновационных препаратов".

Управление продовольствием и медикаментами США (FDA) и Европейское агентство лекарственных средств (ЕМА) разрешило применение нового препарата Софосбувир (торговое наименование в Германии и Израиле - Cовальди) для лечения Гепатита С. Эффективность лекарства Совальди была доказана серией из шести клинических испытаний, в которых приняли участие 1947 пациентов, не получавших ранее лечения или не ответивших на предыдущую терапию - в том числе и в Израиле, в 2012 году. Результаты нового препарата впечатляют - всего через 12 недель многие пациенты, долгие годы страдавшие от этого хронического заболевания, были полностью здоровы.

Израильские врачи-гепатологи считают, что с широким распространением в клинической практике этого препарата начнется новая эпоха в лечении гепатита С.

Так же, как существуют различные типы крови, есть также различные генотипы гепатита С. Есть 6 основных генотипов. Наиболее распространенным в мире является генотип гепатита С номер 1 (GT1). Препарат SOVALDI применяется для лечения всех типов гепатита - генотипов 1-4, продолжительность курсов немного различна, но клинические испытания уже показали его доказанную эффективность.

Независимо от вашего генотипа и продолжительности лечения, вы будете знать, если вы вылечились уже через 3 месяца после завершения последнего курса лечения, когда ваш врач выполнит анализы крови на вирусную нагрузку гепатита С.

Излечение означает, что вирус гепатита С не обнаружен в крови при измерении через 3 месяца после завершения курса лечения.

Статистика клинических испытаний

ГЕНОТИП	СРОК	ЛЕЧЕНИЕ	Статистика излечения
генотип 1 или генотип 4	12 НЕДЕЛЬ	SOVALDI + рибавирин + пегинтерферон альфа	89% / 96%
генотип 2	12 НЕДЕЛЬ	SOVALDI + рибавирин	93%
генотип 3	24 недель	SOVALDI + рибавирин	84%

Результат: 9 из 10 пациентов излечились от гепатита С

Одним из преимуществ нового препарата является то, что это пероральный препарат, принимаемый один раз в день на протяжении 12 недель, в отличии от распространенного лечения различными интерферонами с помощью еженедельных инъекций. Антивирусное действие препарата заключается в том, что нарушается цикл воспроизведения вирусов гепатита С в клетке печени. Уже через несколько недель после начала терапии у большого количества пациентов вирусы не определяются и при этом отсутствуют специфические побочные эффекты. Специалисты считают, что с внедрением этого препарата начинается новая эпоха в лечении гепатита С.

Стоимость лечения гепатита в Израиле

Цена на препарат Совальди - Софосбувир - SOVALDI™ (sofosbuvir) от компании Gilead Sciences довольно высокая, но с появлением индийских дженериков цены на оригинальный препарат снизились в несколько раз. Однако и результаты лечения впечатляют - они как минимум,в два раза выше стандартной противовирусной терапии интерферонами. Спросите у наших консультантов, какова цена на него сегодня по курсу доллара к шекелю. При вывозе из Израиля в аэропорту положен возврат НДС в размере 18%, что составит немалую сумму.

Другой инновационный препарат для лечения гепатита С - Olysio - или симепревир, производитель лекарства – компания Янссен. Препарат особенно результативен для людей с рецидивом заболевания, или тех, кто не отреагировал на лечение интерфероном. Производитель, основываясь на результатах клинических исследований, рекомендует применять OLYSIO™ на период 12 недель в сочетании с 24 недельным курсом пегилированного интерферона и рибавирина. В случаях рецидива заболевания лечение вспомогательными препаратами продлевается до 48 недель.

Инструкции по безопасности

ВНИМАНИЕ! Перед началом курса лечения дорогостоящим препаратом Совальди необходимо, чтобы доктор был максимально полно проинформирован о других заболеваниях организма пациента. Это могут быть проблемы с почками или печенью, перенесенные операции по пересадке органов, ВИЧ-инфекции. Также важна информация обо всех употребляемых медикаментах (в том числе витаминах, настойках и травах, особенно если в составе есть зверобой).

Врачи рекомендуют перед началом лечения провести очень тщательное обследование печени, досконально определить генотип гепатита С и степень поражения печени. Выписка рецепта заочно, без проведения обследования пациента в Израиле НЕВОЗМОЖНА. Самолечением (т.е. закупить лекарство и принимать его самостоятельно) заниматься ни в коем случае НЕЛЬЗЯ!

Новый год - без гепатита С!

Читайте также: