Туберкулез в тюрьмах статистика
- Туберкулез не является неизбежным следствием тюремного заключения и бороться с ним можно с помощью программ, основанных на стратегии "Остановить туберкулез", и улучшения условий в тюрьмах.
- "Тюрьма" — это термин, используемый для любого места заключения. Он включает центры предварительного заключения и центры для осужденных, а также центры для несовершеннолетних преступников и незаконных иммигрантов.
Согласно оценкам, в любое время в мире в тюрьмах находятся 8-10 миллионов заключенных. Однако в 4-6 раз больше этого числа проходят через тюрьмы в результате высокой сменяемости заключенных.
Диспропорционально большое число заключенных являются выходцами экономически неблагополучных групп населения, в которых бремя болезней уже может быть высоким, а доступ к медицинской помощи ограниченным, таких как наркоманы, бездомные, психически больные, этнические меньшинства, лица, ищущие политического убежища, и иммигранты.
На случаи ТБ в тюрьмах может приходиться до 25% бремени ТБ страны.
Поздняя диагностика, неадекватное лечение, перенаселенность, плохая вентиляция и постоянные переводы из одних тюрем в другие способствуют передаче инфекции ТБ.
- Высокие уровни МЛУ-ТБ зарегистрированы в некоторых тюрьмах, в которых на случаи форм ТБ с МЛУ приходилось до 24%.
Факторы, способствующие распространению ТБ в тюрьмах, способствуют также распространению форм с МЛУ.
- Тюрьмы являются рассадниками ТБ, распространяя эту болезнь на местное население через персонал, посетителей и неадекватно пролеченных бывших заключенных. Для ТБ стены тюрьмы не являются препятствием.
Улучшение борьбы с ТБ в тюрьмах дает преимущества обществу в целом. Усилия по борьбе с ТБ в обществе не могут игнорировать ТБ в тюрьмах.
Заключенные имеют право по крайней мере на тот же уровень медицинской помощи, который обеспечен для всех членов общества. Заболевание ТБ не является частью приговора для заключенного.
- Приоритетной стратегией должно быть широкое применение стратегии "Остановить ТБ", в частности, преодоление коинфекции ТБ/ВИЧ и МЛУ-ТБ среди заключенных. Каждый заключенный должен иметь неограниченный доступ к правильной диагностике и лечению ТБ.
Задержки в выявлении и лечении случаев ТБ должны быть сведены к минимуму, чтобы уменьшить дальнейшую передачу инфекции и вынужденное самолечение ТБ.
Нерегулируемое, беспорядочное лечение ТБ в тюрьмах должно быть прекращено.
Необходимы неотложные действия по интеграции тюремных и гражданских противотуберкулезных служб для обеспечения завершения лечения заключенных, выпущенных на свободу во время лечения.
В целях уменьшения передачи ТБ следует принять меры по уменьшению перенаселенности и улучшению условий для всех заключенных.
Иллюстрации: Алина Кугушева для ОВД-Инфо
Ветеринары вместо врачей, шантаж лекарствами и суицид как способ пройти обследование — это реальные условия жизни заключенных в России. ОВД-Инфо рассказывает, чем и почему болеют в СИЗО и колониях, как там лечат и на какую помощь могут рассчитывать политзаключенные.
Чем и почему болеют заключенные
После заражения туберкулез может долго протекать без серьезных симптомов — иногда человек несколько месяцев просто кашляет. Поэтому для выявления болезни на ранней стадии необходимо регулярное обследование.
Лечится туберкулез тяжело и долго. Согласно Большой медицинской энциклопедии (БМЭ), в среднем выздоровление после начала лечения наступает через год. И это при хорошей комплексной терапии, важная часть которой — образ жизни и питание. Если не диагностировать туберкулез вовремя, болезнь может привести к осложнениям и летальному исходу.
На втором месте в списке самых частых болезней — вирус иммунодефицита человека (ВИЧ), в том числе и на последней стадии — СПИД. ВИЧ можно заразиться, например, при незащищенном сексе или использовании нестерилизованных шприцев, игл и других предметов, которые соприкасаются с кровью. По мнению Чащиловой, в заключении чаще всего заболевают потребители наркотиков: шприцы стоят дорого, поэтому одну иглу могут делить между собой сразу несколько заключенных.
Распространенность вируса связана и с низким качеством диагностики, а иногда и полным ее отсутствием. При доставлении в СИЗО у арестованного обязаны взять основные анализы — на ВИЧ, сифилис, гепатит. Через шесть месяцев врачи должны сделать повторные тесты, так как в течение полугода после заражения анализы могут не показать наличие инфекции. Чащилова утверждает, что часто сотрудники ФСИН проводят только первичное исследование или вообще не проводят ни одного.
Третье место по распространенности занимает цирроз — заболевание, при котором происходит деформация и изменение ткани определенного органа. С течением времени болезнь приводит к нарушению работы каждой системы организма. Некоторые виды заболевания, например, цирроз печени, могут закончиться смертью.
Считается, что в циррозе печени всегда виноват алкоголь. Однако к циррозу может привести неправильное лечение другого заболевания или просто низкое качество жизни. Кроме того, цирроз часто возникает на последней стадии гепатита.
Обеим девушкам уже на воле врачи объяснили, что заболевания связаны не только с условиями содержания, но и с перенесенным стрессом. Ане даже диагностировали синдром раздраженного кишечника — заболевание, связанное в основном с эмоциональным напряжением и некачественным питанием.
Известно, что сильный и продолжительный стресс нарушает работу почти всех систем организма, а также снижает иммунитет, то есть повышает вероятность заражения любым инфекционным заболеванием.
Кого могут оставить на воле
Существуют перечни заболеваний, с которыми подозреваемого или обвиняемого могут не поместить в СИЗО, а осужденного — отпустить из колонии. Эти два списка примерно похожи, хотя тот, который касается колонии, насчитывает больше пунктов. Нормы, которая обязывает суды отпускать тяжело больных людей, не существует. Закон оставляет это решение на усмотрение судьи.
В обоих документах речь идет о заболеваниях, которые уже находятся в терминальной стадии или близкой к ней. Например, о том же туберкулезе или ВИЧ, хотя на поздних стадиях они не всегда поддаются лечению даже на воле. То есть человека отпускают на свободу, только когда болезнь с большой вероятностью закончится смертью.
Правозащитники отмечают, что иногда суд выносит решения не в пользу больного. Мария Чащилова рассказала о наркопотребительнице, которую приговорили к пяти с половиной годам лишения свободы, несмотря на крайне тяжелую форму ВИЧ. Произошло это просто из-за ошибки следствия, которое не отправило запрос наркологу и не провело медосвидетельствование.
Сотрудница второй правозащитной организации одной из главных проблем называет зависимость судей от правоохранителей. Кроме того, медицинская комиссия, обследующая больного, находится под влиянием других сотрудников ФСИН. Поэтому власти могут оказывать давление как на судей, так и на врачей.
По словам эксперта, иногда судья может оставить больного в заключении даже из лучших побуждений. К примеру, на свободе его может уже никто не ждать, и тогда позаботиться о тяжело больном человеке будет некому.
Как лечат заключенных
Проблемы с получением медицинской помощи начинаются уже на стадии попыток обратиться к врачу. Принято считать, что в СИЗО условия пребывания гораздо жестче, чем в колонии. Однако с медицинской помощью всё обстоит ровно наоборот.
Если есть необходимость в стационарном лечении, арестантов обычно помещают в больницу при СИЗО, осужденных — в медсанчасть колонии или ЛИУ ( лечебно-исправительное учреждение). В гражданские больницы, отмечает Чащилова, людей госпитализируют только в исключительных случаях — например, при получении травмы.
В местных больницах подозреваемые, обвиняемые и осужденные сталкиваются с рядом проблем. Первая — отсутствие необходимых препаратов и оборудования. Наталья Дубовик отмечает, ее дочери в изоляторе давали обычные обезболивающие, чтобы на время убрать симптомы болезни, однако никто не работал с источником боли.
Правозащитники рассказывают, что ВИЧ-положительным , к примеру, нужны дорогие тесты и другие комплексные исследования, которые невозможно провести в СИЗО, колонии или ЛИУ. А инсулинозависимым диабетикам местные врачи могут просто не достать подходящего или привычного инсулина.
Вторая проблема — нехватка хороших специалистов. Юлия Павликова рассказала, как в СИЗО ее дочери пришлось объяснять врачу, где находятся почки. Позже, по ее словам, выяснилось, что местный врач раньше работал ветеринаром. Константин Бойков считает, что ФСИН нуждается в дополнительном финансировании и расширении штата специалистов. Сейчас, по его словам, даже если в учреждении работает хороший врач, у него просто не хватает времени на тщательное обследование и лечение всех больных.
По мнению сотрудницы организации, специализирующейся на проблемах уголовного правосудия, проблемы здравоохранения ФСИН не стоит отделять от плачевной ситуации во всей российской медицине. Закупка дешевых неэффективных лекарств, снижение уровня образования врачей, отсутствие общероссийского списка устаревших медикаментов, комплексных обследований, обязательной вакцинации — эти аспекты сказываются не только на заключенных, но и на остальной части населения. Эксперт считает, что было бы правильным оставить в ведении ФСИН только первичную медпомощь и уход за умирающими людьми, а всё остальное передать гражданской медицине и решать проблемы на глобальном уровне.
Как (не) лечат политзаключенных
Даже самые лучшие врачи находятся в прямой зависимости от руководства учреждения. Поэтому иногда происходит так, что арестантам и осужденным нарочно не оказывают медицинской помощи. В политических делах такие ситуации — не редкость.
Бывает так, что человек получает травму или заболевает в результате действий сотрудников ФСИН. Например, когда его избивают или пытают. В таких случаях, по словам Чащиловой, шансы на оказание медпомощи есть, только если потерпевший получил переломы или другие ярко выраженные травмы.
Но иногда даже этого недостаточно. Однажды юрист работала с делом, в котором у мужчины после регулярных избиений разорвалась почка. Его доставили в медсанчасть только через сутки, когда он уже стал систематически терять сознание.
Осужденный правозащитник Сергей Мохнаткин рассказывал, что не смог получить медицинскую помощь после того, как его избили сотрудники колонии. Сначала его отказались принимать в медсанчасти, затем всё же этапировали в больницу ФСИН, но не сделали МРТ и не выполнили другие назначения врачей. Мохнаткин утверждал, что из больницы его выписали в таком состоянии, что он не все помнил от боли.
Как умирают заключенные
В феврале замдиректора ФСИН Валерий Максименко заявил, что в СИЗО и колониях появятся паллиативные палаты для смертельно больных. Речь идет о специальных помещениях, в которых врачи уже не будут лечить саму болезнь, а будут только подавлять ее симптомы, снимать боль и ухаживать за умирающим.
Сейчас на терминальной стадии болезни человека могут отпустить, но для этого учреждению нужно отправить документы в суд и дождаться его разрешения. Максименко признал, что арестанты и осужденные часто умирают еще до окончания этой процедуры. По словам чиновника, в 2018 году вернуться домой не успели 732 человека.
Однако сотрудница правозащитной организации, занимающейся проблемами уголовного правосудия, считает, что количество судебных решений в пользу заключенных хоть и медленно, но растет. По ее мнению, это происходит, во-первых , благодаря огромному количество жалоб в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Во-вторых , благодаря рекомендациям Комитета против пыток Совета Европы — теперь у ФСИН есть установка снижать количество смертей в местах лишения свободы. Делать это можно либо с помощью качественного лечения заключенных, либо освобождая смертельно больных до их гибели. Второй способ пока что остается для ФСИН более доступным.
В течение 2019 года ФСИН планирует создать палаты, в которые людей будут переводить, пока они ждут решения суда. Первая хосписная палата уже появилась в краевой туберкулезной больнице Красноярска, которая находится под ведомством ФСИН. Однако во всех остальных регионах лечебно-исправительные учреждения так и остаются последними палатами смертельно больных.
Человек не должен оставаться один на один с системой
Каждый день люди в нашей стране сталкиваются с несправедливостью со стороны властей. Им очень нужна ваша поддержка, ведь без вас мы не сможем принимать звонки и помогать им в судах. Если каждый, кто читает это, оформит подписку на ежемесячное пожертвование, больше людей получат помощь.
Тюрьмы России кишат инфекциями. По данным 2013 года в местах лишения свободы, в том числе следственных изоляторах, где сидят подозреваемые и обвиняемые, каждый четырнадцатый заключенный заражен ВИЧ, каждый двадцатый — активной формой туберкулеза, почти 2% заражены сифилисом, каждый одиннадцатый — с психическими отклонениями. Различными формами хронических заболеваний страдает каждый второй.
В 2014 году статистика немного улучшилась: количество стоящих на учете по туберкулезу в абсолютном выражении уменьшилось на 2,5 тыс человек. Болел уже каждый 25 сиделец. За счет чего уменьшилось число больных? Они вылечились или освободились, отправившись заражать окружающих?
Здоровьем заключенных особо не занимаются. Это долго, дорого и неэффективно. Сколько человека не лечи, в существующих условиях — при переполненных камерах, скудном питании и нехватке свежего воздуха — он опять чем-нибудь заразится. Для сидящих в СИЗО, даже стоматолога увидеть — проблема, не то что профильного врача. К тому же тюремные медицинские учреждения страдают от перманентной нехватки лекарств.
Состояние здоровья арестантов мешает проведению следственных действий и судебных заседаний: они постоянно переносятся, что приводит к увеличению срока пребывания людей в изоляторах.
Но главное — саму возможность заразиться опасной инфекцией система использует как изощренную форму наказания. В сети опубликована масса рассказанных подозреваемыми и обвиняемыми историй свидетельствующих, что
За примерами не нужно далеко ходить. Недавно экс-депутат алуштинского горсовета Павел Степанченко заявил в суде, что его держат в одном камере с носителями открытой формы туберкулеза. Сам Степанченко и его близкие считают это формой мести со стороны начальника ИВС Алушты Романа Бегинина, которого бывший депутат публично обвинил в избиении. До этого арестованный неоднократно жаловался на ухудшение состояния здоровья, бронхит, но, по его словам, помощь ему не оказывалась. Его даже не хотели осматривать.
Флюрографический кабинет в симферопольском СИЗО. Фото: Крымская газета
Люди в местах лишения свободы буквально гниют заживо, сгорая от различных смертельных инфекций. Потом они выходят, отсидев свои сроки, иногда по амнистии и УДО. И несут эти инфекции нам.
Самое страшное, что заключенных все же пытаются лечить. Но до конца дело не доводят. Что нужно больному туберкулезом? Эффективные антибиотики, усиленное питание, свежий воздух и хороший моральный настрой. В тюрьмах их пичкают теми лекарствами, что есть в наличии, кормят чем попало, с условиями вообще проблемы. Такая тактика порождает самую страшную форму — мультирезистентный туберкулез.
Фото: Русская планета
Больных мультирезистентным туберкулезом невозможно вылечить обычными препаратами и они годами представляют опасность для окружающих. Вот статистика ВОЗ за 2015 год по количеству больных именно этой формой:
Германия — 0,29 человека на 100 000 населения
Франция — 0,63 человека на 100 000 населения
Италия — 0,2 человека на 100 000 населения
Россия — 42 человека на 100 000 населения
Гондурас — 1,4 человека на 100 000 населения
Афганистан — 9,2 человека на 100 000 населения
Камбоджа — 8,3 человека на 100 000 населения
Намибия — 45 человек на 100 000 населения
Они не были маргиналами, оба работали и прилично зарабатывали, жили в теплых квартирах с женами и детьми. Один вообще спортсмен, не курит и не употребляет алкоголь.
Лечение обошлось им дорого: потеря трудоспособности на несколько месяцев, постоянный прием препаратов, усиленной питание. И страх. Страх за здоровье близких, рискующих в любой момент слечь от ужасной заразы.
В распространении инфекций виноваты не только тюрьмы. Обнищавшая медицина с ее не-доступностью и не-качеством убивает всякое желание вовремя проходить обследования.
Тюрьмы становятся катализатором во время вспышки эпидемий различных болезней. Заключенные чаще сталкиваются со многими заболеваниями и, с большой вероятностью, сами распространяют их. В данной статье будут рассмотрены следующие вопросы: почему заключенные подвергаются большему риску заражения определенными инфекциями? Почему это недопустимо? И как эта проблема связана со здоровьем общества в целом? В ближайшее время будет опубликована следующая статья, в которой будут рассмотрены программы, направленные на снижение негативного воздействия социально опасных заболеваний. Также будут предложены меры по нивелированию повышенной восприимчивости заключенных к различным вирусам.
Инфекционные заболевания в Восточной Европе и Центральной Азии
Несмотря на новые технологии лечения и появление новых лекарственных препаратов, рост числа новых случаев ВИЧ-инфекции в странах Восточной Европы и Центральной Азии (ВЕЦА) остается устойчивым. В Европе с 2004 по 2013 г. количество новых случаев ВИЧ-инфекции увеличилось на 80% - эта цифра возросла с 76 тыс. случаев до 136.000 тыс. Из них 105 тыс. новых случаев ВИЧ были зарегистрированы в странах ВЕЦА.
Отметим, что в странах этого региона в рассматриваемый нами период количество новых случаев ВИЧ-инфекции увеличилось вдвое[1]. Кроме того, этот регион имеет самый высокий показатель по преобладанию людей, употребляющих инъекционные наркотики. Связь между употреблением инъекционных наркотиков и заражением ВИЧ доказана и обоснована[2]. Из 3.7 млн., употребляющих инъекционные наркотики в этих странах, примерно одна четверть заражена ВИЧ. Туберкулез (ТБ) также распространен в регионах ВЕЦА. Выявляется все больше и больше случаев туберкулеза с множественной лекарственной устойчивостью. Более того, ТБ стал одной из причин смертей в этих странах. Более 95% смертей от туберкулеза регистрируют в странах с низким и средним уровнем дохода[3].
Инфекционные заболевания в тюрьмах в регионе ВЕЦА
Распространенность ВИЧ-инфекции в тюрьмах от двух и до пятидесяти раз выше, чем в обществе в целом[4]. Самые низкие показатели распространенности ВИЧ-инфекции среди заключенных наблюдаются в Казахстане – 2% инфицированных. В Таджикистане наоборот самый высокий уровень ВИЧ-инфекции среди заключенных в регионе – около 7%, что составляет почти пятую часть от количества ВИЧ-инфицированных в стране. Кроме того, риск заражения туберкулезом в местах лишения свободы оценивается в 60-100 раз выше, чем за их пределами. По сравнению с общим населением, смертность от туберкулеза в тюрьмах увеличилась[5].
Почему это важно?
Здоровье заключенных не стоит на повестке дня и не входит в список глобальных реформ. В обществе распространенным является мнение, что лишение свободы – это следствие плохих поступков. Однако во многих странах люди могут находиться в тюрьме в ожидании приговора. Только потом их признают или не признают виновными. Независимо от причины лишения свободы, наказание заключенного должно выражаться в отсутствии свободы, а не в отсутствии медицинской помощи.
Права Человека
Влияние на здоровье населения
Причины
Прежде чем приступать к решению проблемы, надо понять ее источник. Таким образом, мы сначала должны понять, каким образом болезнь передается от человека к человеку, а затем исследовать, каким образом можно повлиять на факторы, способствующие распространению заболевания.
Как обсуждалось выше, ВИЧ и ТБ имеют разные пути передачи. ВИЧ распространяется через инфицированную кровь или сперму. Основные способы передачи являются незащищенными (вольно или невольно): это половой акт или обмен иглами, которые используются для введения лекарств, наркотика или нанесения самодельных татуировок. ТБ распространяется гораздо проще – посредством вдыхания бактерий.
Есть много факторов, способствующих быстрому распространению инфекционных заболеваний в тюрьмах. Но также и отсутствие многих факторов вносит свой вклад в распространение болезни.
Отсутствие подходящих условий
В тюрьмах часто не соблюдаются соответствующие условия для обеспечения здоровья и безопасности заключенных. Наибольшей проблемой это является в тех местах, где тюремный срок отбывают за незначительные преступления[13]. Во многих странах мира численность тюремного населения растет, при этом мощность тюремных служб не растет с той же скоростью. «В то время как переполненность тюрем является проблемой для здравоохранения во всей Европе, ситуация становится особенно серьезной в некоторых странах ВЕЦА, где переполненность идет рука об руку с ростом болезней[14].
Переполненность тюрем ведет к отсутствию личного пространства, что неизбежно влияет на распространение инфекционных заболеваний. Уязвимости заключенных к инфекционным заболеваниям также способствуют низкие санитарные нормы, слабое обеспечение продовольствием, плохая вентиляция, ограниченный доступ к чистой питьевой воде, отсутствие света и отопления[15]. В Украине тюрьмы заполняют на 120% больше, чем это предусмотрено нормами[16].
Отсутствие структур, процедур и методов контроля
Во многих странах почти нет контакта между тюремными и городскими службами здравоохранения по борьбе с инфекционными заболеваниями[17]. Зачастую программы здравоохранения в исправительных учреждениях работают параллельно с гражданскими программами в области здравоохранения. Это дублирует затраты, приводит к отсутствию стабильности и сложности обмена информацией[18].
Благодаря интеграции тюремных и гражданских служб здравоохранения, станет возможным повысить уровень медицинской помощи заключенным. О важности этого написано выше. Надо отметить, что вопросы здоровья заключенных регулируются не только Министерством здравоохранения – во многих странах это подпадает под юрисдикцию Министерства юстиции[19].
В тюрьмах не только сам спектр медицинских стандартов не совпадает с общественными стандартами здравоохранения, но подчас им не удается поддерживать даже внутренние нормы и правила.[20] В отношении ведения медицинских протоколов или оценки качества работы медицинского персонала не существует однозначной политики или руководящих принципов [21]. Существуют только (и то, если существуют) протоколы управления лекарствами, систематическое обследование, консультирование или тестирование на опасные инфекционные заболевания. Неэффективное и редкое оказание медицинских услуг снижает качество медицинской помощи.[22] В отсутствии определенных стандартов врачебные решения принимаются на основании ощущений и мнений, а не медицинских критериев. Конфиденциальность и безопасность могут быть нарушены, так же как и статус здоровья пациента.[23]
Отсутствие стандартов и протоколов приводит к плохому ведению учета, что, в свою очередь, приводит к ухудшению оценки качества и управления здравоохранением.[24] Сегодня существуют лишь минимальный, если таковой имеется, учет, контроль или оценка здоровья заключенных.[25] Существует нехватка базовой информации, статистики заболеваемости, информация не обновляется. Процедуры и формы, используемые для сбора медицинской информации, не систематизированы. Без этой информации отслеживание состояния здоровья заключенных практически невозможно. В результате статистические данные о здоровье в тюрьмах, как правило, отсутствуют в предоставляемых большинством стран общих медицинских данных.[26]
Отсутствие мер по снижению вреда
Потребление инъекционных наркотиков (ПИН) остается основной причиной распространения ВИЧ-инфекции в странах ВЕЦА. Это касается как населения в целом, так и заключенных.[27] Надо отметить, что потребление инъекционных наркотиков в 50-70% случаев является причиной ВИЧ-инфекции в регионах.[28] Имено в тюрьмах это усугубляется при совместном использовании игл и шприцов.[29] В Центральной Азии от 5% до 25% заключенных имеют проблемы наркозависимости и 70% совместно используют инъекционные инструменты.[30]
Лица, употребляющие наркотики, и заключенные часто являются перекрывающими друг друга группами. Тому есть две основные причины и одна провоцирует другую. Первая причина: лица, употребляющие наркотики – это одна из самых больших категорий заключенных.[31] Связанно это с тем, что употребление наркотиков находится вне закона. В Грузии, например, только наличие у человека использованного шприца может привести к аресту. Получается, что наркозависимость приводит к уголовному преследованию.[32] От 5% до 38% заключенных в Европе находятся в тюрьме из-за употребления инъекционных наркотиков. Вторая причина: заключенные продолжают употреблять наркотики в тюрьме. Есть данные о том, что от 2% до 56% заключенных употребляют инъекционные наркотики.[33] Несмотря на массу ограничивающих факторов, наркотики можно достать в тюрьмах. При этом безопасные инъекционные инструменты достать намного сложнее. Это приводит к неизбежности использования общих игл для введения наркотиков.[34] Употребление наркотиков может привести к тюремному заключению и заключение может привести к употреблению наркотиков. Как показано выше, этот цикл сложно прервать.
Отсутствие надлежащей медицинской помощи
Ограничение медицинской помощи в условиях тюрьмы является значительной проблемой. Как было сказано выше, без надлежащего регулирования и введения стандартов контроля, консультирования и тестирования заключенные подвергаются воздействию лишних рисков для здоровья. Кроме того, медицинская помощь часто оказывается не своевременно или не имеет индивидуального подхода.[36]
Также есть острая необходимость продолжать обеспечивать лечение заключенных, которые освободились из тюрьмы. Непрерывность лечения была многократно доказана, и это, в том числе, предотвращает развитие болезни.[37]
Отсутствие надлежащей медицинской помощи также является результатом плохой подготовки медицинских кадров. Работа в рамках пенитенциарной системы часто считается непрестижной и небезопасной.[38] Многие сотрудники проходят минимальный курс обучения, молоды и не имеют достаточного профессионального опыта.[39]
Заключение
Кори Лейфер (Corie Leifer), MSc.
Под редакцией Анке ван Дам (Anke van Dam), MD
По данным правозащитников, в настоящее время в России в местах лишения свободы находятся более 400 тысяч человек, страдающих различными заболеваниями. Исходя из того, что в стране всего около 650 тысяч заключенных, здоровы из них меньше половины. В этой связи диссонансом звучит статистика региональных тюремных ведомств и самой Федеральной службы исполнения наказаний, значительно отличающаяся от данных российского Министерства здравоохранения.
Статистика
Подводя итоги 2017 года, пенитенциарное ведомство России отрапортовало об успехах своей медицины: снижение смертности от туберкулеза составило 41 процент, от ВИЧ-инфекции – более чем на 12 процентов.
– У нас потрясающие успехи по лечению туберкулеза, – отчитался заместитель руководителя ФСИН России Валерий Максименко. – За прошлый год (речь идет о 2016 годе. – РС) снижение смертности на 54,6 процента. В этом году (2017 год. – РС) на ноябрь месяц – 41 процент снижения смертности от уже сниженного уровня прошлого года. Таких успехов, как у нас, нет нигде по стране!
Валерий Максименко также сообщил, что в пенитенциарном ведомстве выработаны свои методики борьбы с таким заболеванием, например, как туберкулез. А пресс-служба ФСИН России сообщила агентству "Интерфакс", что и от сердечно-сосудистых заболеваний смертность снизилась на 2,3 процента, а от онкологических – на 13,4 процента.
Но очевидно, что не все так уж гладко. Российское Министерство здравоохранения, например, совсем не радуется, а еще и предостерегает. "Несмотря на очевидные достижения в борьбе с туберкулезом, не может не вызывать озабоченность тенденция к росту распространенности множественной лекарственной устойчивости к противотуберкулезным препаратам среди больных туберкулезом", – сообщает оно.
С выводами министерства согласны и правозащитники. В мае 2017 года российская организация "Горячая линия" на деньги президентского гранта реализовала проект по мониторингу заболеваемости туберкулезом в местах лишения свободы. По его итогам в докладе организации говорится, что выявлена масса проблем – недостаточные меры профилактики туберкулеза в местах лишения свободы, неэффективное оказание медицинской помощи, несовременные методы лечения и обследования больных заключенных, а главное, невнимательность и бесчеловечность сотрудников ФСИН. В документе особо подчеркивается непонятное для правозащитников желание исказить реальность, скрыть процент заболеваемости и даже вылечивания.
"Особняком стоит тотальное нежелание пенитенциарного ведомства проводить какие-либо медико-социальные экспертизы для тяжело больных заключенных. Будь то освидетельствование по факту получения инвалидности, будь то экспертиза по установлению наличия заболевания, препятствующего отбыванию наказания", – говорится в докладе.
- Альбина Г. – Мой муж сидел в ИК-15 города Копейск Челябинской области, там заболел туберкулезом, из-за этого его перевезли в тюремную больницу. Он мне говорил, что надо купить катетеры для капельниц, я их привезла и отдала врачам. Они говорили, что все нормально, а потом его вдруг перевели в реанимацию. Мы попросили врачей созвать комиссию, чтобы освободить его по болезни, раз за решеткой его не могут эффективно лечить, а они ни в какую! Я пошла к адвокатам, но уже ничего сделать не успела – он там умер. Когда его хоронили, у него были заклеены глаза и рот, его сильно загримировали, уши были почему-то синие. И весил он, страшно себе представить – 25 килограммов. Когда он лежал в реанимации, мы ведь еще привезли передачу продуктовую, но наверное, до него она и не дошла. У врачей спрашивала: "Он хоть кушает?", и они мне отвечали: "Да, наверное". Ужасные там люди работают, вот что хотела сказать.
Лекарства
По данным пресс-службы Госкорпорации "Ростех", ее "дочка" под названием "Нацимбио" назначена единственным поставщиком лекарственных препаратов и медицинских изделий, которые ФСИН закупает в 2017–2018 годах. Соответствующее распоряжение подписал председатель правительства России Дмитрий Медведев в минувшем августе. Сообщается также, что до конца 2018 года именно эта организация обеспечит поставку для нужд ФСИН 24 наименований лекарственных препаратов и 11 медицинских изделий, в числе которых рентгеновские установки и УЗИ-сканеры.
– Наша компания работает с поставками для ФСИН с 2014 года, и мы накопили достаточный опыт в этой сфере. Благодаря систематизации закупок был минимизирован риск отсутствия необходимых препаратов на местах и полностью исключено попадание в закупку контрафактных лекарственных средств. Новое назначение говорит о доверии к компании, и мы сделаем все возможное, чтобы его оправдать, исполнить условия контракта, подтвердить репутацию надежного поставщика, – цитировал заявление тогда еще генерального директора "Нацимбио" Марьям Хубиевой сайт компании "Ростех" в августе 2017 года.
По данным того же "Ростеха", для нужд ФСИН в 2016 году "Нацимбио" поставила более 4,5 миллиона упаковок лекарственных препаратов. В самой компании "Нацимбио" утверждают, что объем поставок составил более 7 миллионов упаковок. Стоит отметить, что с 2016 года закупаются исключительно российские препараты, никакого импорта.
По словам юриста проекта мониторинга Дины Латыповой, справку о получении и расходовании лекарственных препаратов администрации учреждений, где они проводили свои исследования, рекомендовали запросить в ГУФСИН России по Челябинской области – так как поставка препаратов по всем учреждениям осуществляется централизованно из Москвы. Однако на запрос они должного ответа не получили. Многие вопросы остались проигнорированы.
– Но нам удалось сделать фотоснимки складов и шкафчиков для хранения лекарственных препаратов, – рассказывает Дина Латыпова. – Таким образом мы узнали названия некоторых лекарств, применяемых для лечения туберкулезных больных в местах заключения. К чему такая секретность – непонятно. Возможно, к тому, что многие из них уже считаются устаревшими и неэффективными. Также мы узнали, что лекарств порой просто не хватает на всех – заключенным приходится их покупать самим. Но и тут возникают сложности – не всегда их беспрепятственно пропускают в передачах, по сути, оставляя людей без должной медицинской помощи.
- Татьяна Л. – Мой муж сидит в Мордовии, пару лет назад у него обнаружили ВИЧ и гепатит С. Берут кровь раз в 4–6 месяцев, а результаты не говорят. Предлагают терапию. Сразу скажу, что в зоне есть два вида терапии: обычная (98 процентов на ней), при которой лекарство пьют горстями, и хорошая (дают избранным). Муж не принимает терапию обычную, потому что отсутствует информация о нагрузке – боимся, что печень просто откажет. Писал заявление, чтобы взяли нормально анализы, а я здесь (на воле) смогла получить консультацию у нормального инфекциониста, исходя из анализов. А они отказывают! Состояние его здоровья очень ухудшилось, я понимаю, что ему нужна помощь. Но как повлиять на этот процесс – не знаю.
Женщины
В марте 2017 года члены Общественной наблюдательной комиссии посетили женскую исправительную колонию №5 Челябинска. В комнате приема передач находились две женщины, которые ранее здесь же и отсидели свой срок, а теперь принесли "передачки" подругам. В разговоре с ними открылись страшные факты, как на самом деле лечат в колонии, где имеется один выделенный отряд для заразившихся туберкулезом.
– Надолго больные женщины здесь не задерживаются, всего неделю-две, – рассказывает Настя, отсидевшая здесь весь свой срок. – Всех заболевших туберкулезом этапируют очень далеко, в ЛИУ №32 города Минусинск Красноярского края, в котором отбывают наказание женщины, больные туберкулезом.
По словам собеседницы Радио Свобода, в самой колонии №5 плохое медицинское обслуживание – невозможно попасть на прием к врачам, таблетки, в том числе и противотуберкулезные препараты, дают редко.
А вот в соседней колонии №4, по словам девушек, и этого нет – ни специальной больницы, ни отрядов для лечения больных туберкулезном. Всех заболевших тут же отправляют в ИК-5, где они также получают минимальное лечение, а затем они также этапируются в Минусинск. Таким образом, в Челябинской области и близлежащих регионах вообще отсутствуют специализированные лечебные учреждения для лечения заболевших туберкулезом осужденных женщин. Каким образом лечат подследственных женщин, также неизвестно, однако в той же минусинской больнице, по данным УФСИН по Красноярскому краю, имеется и помещение, функционирующее в режиме следственного изолятора.
В этой связи правозащитники задают вопрос о нарушении прав на своевременное оказание медицинской помощи заключенным женщинам, больным туберкулезом, и о нарушение права на отбывание наказания по месту жительства. Кроме того, они полагают, что этапирование женщин, больных туберкулезом, за тысячи километров является бесчеловечным отношением. И в качестве доказательств приводят ссылки на дела, рассматриваемые ЕСПЧ в отношении к больным туберкулезом: "Худобин (Khudobin) против Российской Федерации" (№59696/00), "Васюков (Vasyukov) против Российской Федерации" (№2974/05), "Логвиненко (Logvinenko) против Украины" (№13448/07), "Полякова (Polyakova) и другие против Российской Федерации" (№35090/09) и другие аналогичные дела.
- Анастасия М. – В нашей колонии был страшно трагический случай: девушка забеременела, вынашивала ребенка тяжело, но врачи ничего не находили и внимания на жалобы мало обращали – мол, всем тяжело беременной ходить. А во время родов у нее обнаружили рак. Именно на родах, а не тогда, когда вынашивала. Получается, и УЗИ должным образом не делали. После родов ее, конечно, стали готовить на "актировку" (освобождение по болезни или инвалидности. – РС). С первого раза суд не отпустил, а со второго раза приняли положительное решение, но дали десять дней на обжалование для прокуратуры, и вот на восьмые сутки она у нас там и умерла, не попала домой со своим малышом.
Инвалиды
Движение помощи тяжелобольным заключенным "Обреченные умирать в неволе" вот уже несколько лет изучает медицинские проблемы в местах лишения свободы.
– В социальных сетях нам постоянно пишут жалобы, задают вопросы, просят помощи, – рассказывает волонтер движения Людмила Винс. – Многие из них касаются проблем, связанных с тем, что в пенитенциарных учреждениях людям просто отказывают в проведении медико-социальной экспертизы по факту установления инвалидности. Особенно это касается больных туберкулезом, гепатитами и ВИЧ-инфекцией.
Связано ли это с нежеланием системы УИС признавать тот факт, что последствия от этих заболеваний при их лечении в условиях ведомственных медицинских учреждений серьезны и приводят к инвалидности, либо с нежеланием региональных Бюро МСЭ устанавливать инвалидность больным заключенным, эксперт доподлинно сказать не смог. Но она предположила, что, возможно, имеет место общая тенденция к искажению статистики заболеваемости в пенитенциарных учреждениях. Это предположение связано и с последним скандалом, связанным с медицинской службой УФСИН по Красноярскому краю, о котором сообщал портал "Медиазона", опубликовавший запись совещания главного врача медико-санитарной части по Красноярскому краю Владимира Элярта, где последний призывал, например, своих подчиненных скрывать факты смерти осужденных от туберкулеза.
- Елена Р. – У брата цирроз печени, он инвалид, отбывает наказание в ЛИУ-15 города Волгоград. У него каждые полгода рецидив. Как помочь ему, мы не знаем. С медицинской помощью проблематично, мама – пенсионерка, последний раз летом мы покупаем ему лекарства на 20 тысяч, чтобы снять рецидив. Как долго будет это еще продолжаться, не знаю, в суд пойти с ходатайством об освобождении хотели, но медики отказываются его "актировать".
Наблюдения правозащитников таковы: проблемы в тюремной медицине были всегда, но усугубляться они начали в 2014 году, именно тогда, когда ведомство решило провести первую масштабную реформу. Именно она принесла массу нерешенных до настоящего времени вопросов – от отсутствия лицензий на ту или иную медицинскую манипуляцию в больницах ФСИН по всей стране до странностей в сфере финансирования, заказов и поставок лекарств для больных заключенных.
Многие известные правозащитники тогда выступили за то, чтобы тюремщики отказались от своей собственной медицины, раз уж не могут нормально лечить, передав полномочия Минздраву. Но ни ФСИН, ни сам Минздрав к этому тоже оказались не готовы.
Сейчас много говорят об освобождении по болезни тяжелобольных заключенных – согласно Постановлению правительства №54 от 6 февраля 2004 года. Казалось бы, не можете сами вылечить – освободите, но не тут-то было. Количество освобожденных год от года не растет, "актировки" добиться настолько сложно, что проще из тюрьмы сбежать, сделав подкоп. И вместо того чтобы признать, что люди умирают, что вылечить их в условиях тюремных больниц просто невозможно – ведомством искажается статистика. Можно даже предположить, что больных в тюрьмах просто выгодно иметь.
Читайте также:
