Массовое отравление в китае
Правительство Китая начало расследование случая отравления более 400 детей молоком Sanlu
Пекин. 14 сентября. INTERFAX.RU - Госсовет КНР объявил о принятии чрезвычайных мер реагирования в связи с массовым отравлением детей некачественным порошковым молоком хэбэйской компании Sanlu, сообщили китайские СМИ.
В КНР за последние дни зафиксированы 432 случая заболевания детей, пивших молоко Sanlu, общий диагноз - воспаление почек.
Для расследования этого дела центральное правительство создало комиссию с участием должностных лиц из министерства здравоохранения КНР, ведомств-регуляторов, отвечающих за контроль над качеством продуктов питания, и представителей властей провинции.
Предварительное расследование показало, что причиной массовых отравлений стал оказавшийся в порошковом молоке меламин, ведущий к образованию камней в почках у младенцев, говорится в официальном заявлении китайского правительства, опубликованном в минувшую субботу вечером.
Меламиновые субстанции, найденные в некоторых типах молочной продукции компании Sanlu, специально добавлялись туда для увеличения процентного содержания белка, отмечается в сообщении.
Центральный комитет компартии Китая и Госсовет КНР уделили этому случаю повышенное внимание и потребовали предпринять все меры для излечения и поддержки отравившихся детей, предписав оказать медпомощь и провести лечение за счет центрального правительства.
Вместе с тем Госсовет КНР потребовал провести тщательную проверку китайского рынка молочной продукции, поручив Госуправлению по контролю над качеством, инспекции и карантину, а также другим ведомствам проверить все марки детского питания, имеющиеся в продаже в КНР, и немедленно убрать с прилавков продукцию, не прошедшую проверку.
Кроме того, власти провинции Хэбэй получили указание немедленно прекратить выпуск продукции компании Sanlu и организовать инспекцию на всех уровнях производства: от молочных ферм до перерабатывающих заводов.
"По итогам следствия все преступники и виновные в случившемся будут сурово наказаны", - говорится в сообщении центрального правительства КНР.
В феврале этого года в Японии произошло массовое отравление людей пищевой продукцией из Китая, произведенной в той же провинции Хэбэй – пельменями компании "ТяньЯн Фудс".
Руководитель Федеральной службы Минздрава Геннадий Онищенко сообщил "Интерфаксу", что число отравившихся в Японии пельменями китайского производства превысило 800 человек.
"По имеющимся у нас данным, - сказал Г.Онищенко, - ситуация с массовыми отравлениями жителей регистрируется в большинстве префектур Японии. Как установлено расследованиями, речь идет о мороженых пельменях, поставленных из Китая компанией "ТяньЯн Фудс" из провинции Хэбэй".
"Установлено также, - подчеркнул главный санитарный врач, - что крупные партии пельменей этой компании были заражены метамидофосом, являющимся инсектицидом первого класса опасности (наиболее ядовитым - ИФ)".
Между тем Главное госуправление по контролю за качеством, инспекции и карантину КНР утверждало, что в импортируемых в Японию китайских пельменях нет вредных химических веществ. "Госуправление заявило, что провело анализы образцов пельменей, вызвавших отравление в Японии, и в них пестициды не обнаружены", - писала центральная газета "Жэньминь жибао".
В свою очередь официальный представитель МИД КНР Лю Цзяньчао на брифинге в Пекине обещал, что Китай проведет тщательное расследование в связи со случаями отравления пельменями китайского производства, зафиксированными в Японии.
По данным японских изданий, около 300 человек в Японии обратились за медицинской помощью в связи с подозрением на отравление после употребления в пищу пельменей китайского производства.
Японская сторона сообщала, что пельмени, изготовленные компанией Tianyang Food Plant (китайская провинция Хэбэй) содержали ядовитые вещества, применяемые для уничтожения насекомых.
В Москве туристы из Китая и Кореи были госпитализированы с отравлением, передает “ Интерфакс ” .
Всего в больницу попали 18 человек. С пищевым отравлением из гостиницы поступили 10 туристов из Южной Кореи, несколько часов спустя в ту же больницу были направлены еще восемь человек.
Медики решили лечить амбулаторно 13-летнюю пациентку, остальные туристы в состоянии средней тяжести оставлены в больнице.
Причина отравления устанавливается.
Массовое отравление туристов из Китая и Южной Кореи произошло в отеле на востоке Москвы, госпитализированы 18 человек, сообщил “ Интерфаксу ” источник в медицинских кругах столицы.
По его данным, в воскресенье утром в одну из инфекционных больниц Москвы с пищевым отравлением из гостиницы поступили десять туристов из Южной Кореи, самому младшему из которых 19 лет, а самому старшему - 64 года.
Спустя несколько часов из того же отеля в ту же больницу были направлены еще восемь человек с признаками пищевого отравления - туристы из Китая в возрасте от 13 до 65 лет , рассказал собеседник агентства.
После осмотра медики приняли решение об амбулаторном лечении 13-летней девочки. Остальные туристы в состоянии средней тяжести остаются в больнице.
Причина отравления инострацев устанавливается, санитарные службы изучают условия питания в гостинице на Измайловском шоссе, где проживали туристы.
18 туристов из Китая и Южной Кореи оказались в инфекционной больнице после отравления в одной из московских гостиниц.
О произошедшем на минувших выходных инциденте, ссылаясь на собственные источники в городских медицинских кругах, сообщает “ Интерфакс ” .
Во вторую инфекционную больницу из гостиницы доставили 10 граждан Республики Корея и восемь туристов из КНР. У всех иностранцев диагностировали пищевое отравление. Все туристы, кроме 13-летней девочки, которой прописали амбулаторное лечение, по-прежнему находятся в больнице в состоянии средней тяжести.
Причины и обстоятельства происшествия устанавливают специалисты. Санитарные службы проверяют гостиницу на Измайловском шоссе, в которой проживали приезжие.
Москва. 17 августа. INTERFAX. . . . . .
По его данным, в воскресенье утром в одну из инфекционных больниц Москвы с пищевым отравлением из гостиницы поступили десять туристов из Южной Кореи, самому младшему из которых 19 лет, а самому старшему - 64 года.
Массовое отравление иностранных туристов зафиксировано в гостинице на востоке Москвы. . . . . .
По словам источника в медицинских кругах столицы, с пищевым отравлением из гостиницы поступили 10 туристов из Южной Кореи и еще восемь человек из Китая.
Как передает “ Интерфакс ” , в настоящее время причина отравления инострацев устанавливается. Санслужбы уже начали проверку качества еды в гостинице на Измайловском шоссе.
18 туристов из Китая и Южной Кореи госпитализированы из гостиницы на Измайловском шоссе с острым пищевым отравлением. Первые десять туристов из Южной Кореи поступили в инфекционную больницу утром 16 августа. Самому младшему из пострадавших 19 лет, самому старшему - 64 года, сообщил “ Интерфаксу ” источник в медицинских кругах.
. . . . .
Ранее массовое отравление произошло в детском оздоровительном лагере в Чеховском районе Подмосковья. Пострадали 46 детей и шестеро взрослых. Лагерь закрыли, в результате проверки возбуждено уголовное дело по статье "Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности". Специалисты устанавливают источник и причину массового отравления.
По данным " Интерфакс ", госпитализированы с отравлением 18 туристов из КНР и Южной Кореи, остановившиеся в одном из отелей Москвы.
После осмотра медиками из больницы отпущена 13-летняя девочка. . . . . .
Столичные врачи оказали помощь группе туристов из Китая и Южной Кореи, поступившей с признаками пищевого отравления в одну из московских больниц. Об этом сообщает пресс-служба департамента здравоохранения Москвы.
"По имеющимся данным, все 18 пострадавших почувствовали себя плохо вскоре после прибытия в Москву из Санкт-Петербурга. После осмотра врачами было принято решение о госпитализации пациентов, находящихся в состоянии средней степени тяжести. Амбулаторное лечение назначено только одной из пострадавших - 13-летней девочке из Китая" , - говорится в сообщении.
Как сообщается, вся диагностическая и терапевтическая помощь оказана в полном объеме и их жизни и здоровью ничто не угрожает. . . . . .
. . . . . Группа из 18 человек поступила в стационар с признаками пищевого отравления. Об этом этом сообщила пресс-служба столичного департамента здравоохранения, передает агентство “ Москва ” .
В ведомстве отметили, что туристы почувствовали себя плохо вскоре после прибытия в Москву из Санкт-Петербурга.
В больнице пострадавшим был оказан весь спектр диагностической и терапевтической помощи. В настоящее время их здоровью ничего не угрожает.
Ранее сообщалось, что туристическая группа из Южной Кореи и Китая с острым пищевым отравлением была доставлена во вторую инфекционную больницу Москвы. Все пациенты жаловались на боль в желудке. . . . . .
Десять туристов из Китая и восемь из Южной Кореи были госпитализированы в московскую инфекционную больницу № 2 с острым пищевым отравлением, сообщает ТАСС со ссылкой на источник в медицинских кругах столицы.
По его словам, туристы проживали в гостинице на Измайловском шоссе. В минувшее воскресенье они жаловались на боль в животе.
Пациенты остаются в состоянии средней степени тяжести. Причина острого отравления сейчас устанавливается санитарными службами.
Напомним, 12 августа в детском оздоровительном лагере “ Чехов ” в Московской области за медицинской помощью с признаками отравления обратились 46 детей и шестеро взрослых обратились. По данному факту отдел СКР по городу Чехов организовал доследственную проверку.
Опиумная война 1840 г., которая привела к открытию Китая для европейской колониальной экспансии, означала вступление огромной двухтысячелетней империи в новый этап ее существования, в период колониализма. К этому времени маньчжурская династия Цин уже пережила период своего расцвета и явно клонилась к упадку. Собственно, поражение цинского Китая в опиумной войне и было наглядным проявлением этого упадка, а навязанная стране система неравноправных договоров, предоставлявшая иностранному капиталу торговые, таможенные и другие экономические, политические и правовые льготы и привилегии, стала неким символом нового этапа в ее истории. Многое теперь зависело от того, как традиционная структура столь мощной и обширной империи с ее исключительными по силе и значимости традициями будет реагировать на перемены в жизни страны. Реакция эта не могла быть слабой, ибо слишком большие силы пришли в движение. Вопрос был лишь в том, какую форму примет ответ древней империи на вызов эпохи и символизировавшей ее чужеземной системы колониального капитала.
Крестьянская война тайпинов
Эта форма вначале оказалась традиционной для Китая, т.е. такой, в которой почти не была заметна антииностранная, антизападная линия недовольства. Даже напротив, чуждые традиционной структуре западные христианские идеи сыграли едва ли не решающую роль в формировании той заметно обновленной идейной доктрины, под знаменем которой многомиллионные массы китайского крестьянства выступили против царствующей династии и даже были близки к тому, чтобы одержать над ней верх. Как это могло случиться и как это понимать?
Кризис империи начался с увеличения ввоза в Китай опиума, результатом чего было как массовое отравление населения южных провинций страны, так и выкачка из нее серебра и связанный с этим резкий финансово-экономический дисбаланс.
Лян (унция) серебра в 1830 г. соответствовал примерно тысяче медяков-вэней, в начале 1840-х гг. - полутора тысячам, в 1848 г. - двум тысячам, а в начале 1850-х гг. - почти пяти тысячам медяков.
Обесценение медяков, в которых вели свои расчеты миллионы крестьянских семей, приводило к росту налогов, так как ставки налога традиционно исчислялись в лянах, и к массовому разорению земледельцев. В свою очередь это послужило причиной восстаний, вспыхивавших в Китае одно за другим, особенно на юге, в конце 1840-х гг. Восстаниями руководили различные тайные общества, идейно-доктринальная основа которых при всем разнообразии восходила примерно к одинаковому набору лозунгов и требований, окрашенных чаще всего в религиозные, преимущественно даосско-буддийские цвета. Восставшие требовали восстановить социальную справедливость, покарать нерадивых чиновников, отнять излишки у богатых. На этом общем фоне в начале 1850-х гг. выделилось движение тайпинов.
Идея тайпин, великого равенства, восходит к рубежу нашей эры и в свое время вдохновила участников восстания "желтых повязок" в эпоху Хань. Однако теперь она стала интерпретироваться несколько иначе. Идеолог движения тайпинов Хун Сю-цюань (1814-1864), неудавшийся претендент в конфуцианские сюцаи (трижды терпел поражение на экзаменах на первую степень), в начале 1840-х гг. в Гуанчжоу (Кантоне), куда он ездил сдавать экзамены, сблизился с христианскими миссионерами и проникся их идеями. Из христианства Хун взял, во-первых, идею о высшем едином Боге, чьим пророком он вскоре стал себя воспринимать, а во-вторых, столь близкую китайской традиции идею о социальном равенстве и справедливости, которую Хун идентифицировал с принципом тайпин.
Хун основал новое Общество поклонения Богу с традиционной для китайцев внутренней сплоченностью, железной дисциплиной, полным повиновением младших и низших высшим и старшим. Он резко выступил против привычных для восставшего китайского крестьянства даосско-буддийских лозунгов и изображений, заменив их почитанием христианского Бога, в какой-то мере идентифицированного с конфуцианским Небом. На практике это вполне сочеталось как с традиционным конфуцианским культом морального совершенства, самодисциплины, ритуального церемониала, так и со столь же традиционными даосско-буддийскими требованиями равенства в его наиболее примитивной уравнительной форме. Однако такая смесь оказалась достаточно жизнеспособной для того, чтобы увлечь миллионы ставших тайпинами китайских крестьян. Это была типичная, хорошо известная китайской истории крестьянская война за восстановление порушенной нормы и оказавшегося в кризисном упадке привычного образа жизни.
Войско тайпинов, хорошо организованное, разбитое на мелкие военно-религиозные ячейки с совместным строго регламентированным бытом (общность имущества, снабжение из общих складов, казарменные условия существования), быстро стало одерживать победу за победой, занимать один южно-китайский город за другим. Сделав своей столицей Нанкин, тайпины вскоре оказались перед необходимостью организовать управление уже достаточно большим государством. Казарменный аскетизм был для этого недостаточен. Пришлось ориентироваться на традиционные китайские формы управления, вплоть до конфуцианских экзаменов на ученую степень. Естественно, это не могло не поколебать прежних устоев и принципов идеологии тайпинов. Уже в середине 1850-х гг. движение тайпинов, как то не раз случалось в аналогичной ситуации с крестьянскими восстаниями в Китае, обрело очертания привычной для империи бюрократической структуры. Руководители движения получили княжеские титулы, обзавелись дворами и гаремами, стали ожесточенно соперничать между собой за власть.
Тем временем события в Китае и явная неспособность маньчжурской династии справиться с восставшими начали всерьез беспокоить европейские державы, лишь недавно открывшие двери Китая для колониального капитала. Воспользовавшись незначительным инцидентом в качестве предлога, англичане осенью 1856 г. высадили войска в Гуанчжоу. Позже к ним присоединились французы. Гуанчжоу был захвачен, войска стали продвигаться к Шанхаю, затем, в мае 1858 г., были высажены на севере, близ Пекина и Тяньцзиня. Цинские власти предпочли пойти на переговоры и новые уступки державам (Тяньцзиньский договор 1858 г.). Правда, вскоре после подписания договора чуть оправившиеся от испуга маньчжурские власти решили было частично изменить его условия, но новая серия вооруженных столкновений китайских войск с экспедиционным корпусом держав, завершившаяся поражением Китая и разгромом знаменитого комплекса летних императорских дворцов Юаньминьюань, разграбленных и сожженных колонизаторами, привела к подписанию в 1860 г. Пекинских соглашений. На сей раз последовали еще большие уступки державам, уже не только Англии и Франции, но и России.
Тем временем тайпины, некоторое время находившиеся в состоянии острого внутриполитического кризиса, как бы обрели второе дыхание. В 1859 г. в Нанкин прибыл один из близких родственников Хун Сю-цюаня Хун Жэнь-гань (1822-1864), который несколько лет провел в Гонконге в общении с христианскими миссионерами. Он принес с собой программу новых реформ, имевших явственный отпечаток иноземного влияния. Суть преобразований сводилась к тому, чтобы энергично содействовать частнособственническому предпринимательству, заимствуя у Запада его опыт, достижения и даже некоторые институты. Однако при этом следовало по-прежнему укреплять дисциплину, бороться с суевериями и всемерно упрочивать власть государства. Впрочем, нововведения Хун Жэнь-ганя в том, что касается следования западному опыту, не могли быть реализованы. Более того, поладившие с цинским двором державы теперь, с начала 1860-х гг., были заинтересованы в том, чтобы покончить с тайпинами. По букве новых договоров с Китаем после разгрома тайпинов они приобретали некоторые привилегии в районе бассейна Янцзы, оплота государства восставших.
Это привело к тому, что державы, с одной стороны, стали вооружать маньчжурское войско, а с другой - сами решили вмешаться в ход военных действий. Была создана бригада во главе с англичанином Уордом (после его смерти ею командовал Гордон), которая нанесла тайпинам ряд существенных поражений. Активизировали военные действия и добились некоторых успехов и цинские армии. Началась блокада Нанкина. И хотя отдельные группировки войск тайпинов, в частности, армии Ши Да-кая, время от времени еще достигали успехов, участь восстания в целом была решена. В 1864 г. Нанкин был взят штурмом, Хун Сю-цюань покончил с собой, Хун Жэнь-гань был взят в плен и казнен. Вскоре и оставшиеся войска тайпинов прекратили сопротивление. С последней в истории императорского Китая великой крестьянской войной было покончено. Восставшие потерпели поражение.
Феномен тайпинского восстания поучителен во многих отношениях. Но для нашего анализа важнее всего обратить внимание на его общую политико-идеологическую направленность. Это не была антизападная, антиколониальная акция, не было сопротивление традиционной структуры нежелательным нововведениям. Дело в том, что нововведения как таковые еще не успели сказаться и повлиять на структуру, вызвать с ее стороны сопротивление. А то, что уже успело проявить себя (ввоз опиума, утечка серебра и финансово-экономический кризис), было лишь привычными в истории империи сигналами, свидетельствовавшими о нарушении приемлемой жизненной нормы и о необходимости противостоять такого рода нарушениям.
К подобному китайская традиционная структура привыкла, на этот случай существовали веками отработанные нормы социополитической реакции. Именно так и следует расценивать крестьянские движения 1840-х гг., которые в итоге привели к восстанию тайпинов.
Целью тайпинов, как то явствует из их лозунгов и практики, было стремление восстановить нарушенную норму, добиться социальной справедливости (такой была цель всех китайских, да и не только китайских крестьянских движений). Средством для достижения цели были опять-таки привычные для традиционного Китая формы, сводившиеся к созданию нового государства, организованного по обычной для Китая модели (альтернативы просто не существовало), но более непримиримого к отклонениям, наносящим вред стране и народу. Непривычным было разве что идейное наполнение политических программ. Речь идет как о христианстве, так и о программе реформ Хун Жэньганя с ее попытками провозгласить новый курс на поддержку частнопредпринимательской деятельности. То и другое оказало сравнительно слабое воздействие на ход и идейное содержание движения тайпинов. Для реализации курса на частное предпринимательство просто не было условий. Что же касается христианских идей, то ориентация на них в политике свелась по сути лишь к борьбе с привычными даосско-буддийскими суевериями (не вполне ясно, дала ли эта борьба желаемые результаты, что сомнительно). В остальном от христианства мало что осталось. Судя по всему, идея Бога была поглощена привычным для страны представлением о конфуцианском Небе, а сакральность пророка Хуна слилась в понимании масс с обычной для них сакральностью верховного правителя, сына Неба. Поэтому вернее вести речь не столько о роли западной религии и западных влияний в идеологии тайпинов, сколько о самом факте, самом феномене.
Суть и смысл этого феномена состоит в том, что Запад и его идейный символ, христианство, в середине XIX в., на заре колониальной экспансии в Китае, не воспринимались еще как нечто чуждое, угрожающее, одиозное. Это было что-то новое, необычное и даже в чем-то близкое своему, привычному. Именно эти близкие к китайской традиции моменты и были заимствованы из христианства Хун Сю-цюанем. Иными словами, и это самое главное, тайпинское восстание не было реакцией традиционной китайской структуры на колониализм. Оно было реакцией на кризис, хотя сам кризис был спровоцирован колониализмом, о чем не могли даже догадываться малообразованные и чуждые далекому и еще вовсе не знакомому им
Западу восставшие крестьяне. Что же касается знакомства с христианством, то о его католической версии, связанной с кратким пребыванием в Китае в XVI-XVII вв. иезуитов, страна уже успела забыть за долгие века ее изоляции от европейцев. Протестантская же версия, с которой и познакомился Хун после открытия Китая для колониальной экспансии, еще не успела стать символом чуждого влияния. Просто то, что было в этом учении созвучным с традицией, оказалось воспринятым идеологами тайпинов.
Поражение тайпинов сняло проблему влияния христианских идей среди крестьян, но поставило немало новых вопросов, важных для страны. Первым из них был вопрос о формах существования Китая в новых условиях. Эти условия характеризовались, с одной стороны, слабостью династии, с трудом восстанавливавшей свои силы после изнурительной войны с тайпинами и энергичного натиска колониальных держав. С другой - проникновением в страну иностранного капитала и связанным с этим постепенным крушением традиционной структуры, неизбежной и мучительной переоценкой привычных ценностей под воздействием вестернизации. Найти выход из сложившейся ситуации оказалось для Китая делом весьма нелегким. Решение проблемы затянулось более чем на столетие. Но его основные принципы начали отчетливо вырисовываться сразу же после тайпинского восстания. Они сводились к тому же, что было характерно для всего Востока, т.е. к сопротивлению и приспособлению. Впрочем, в Китае и то, и другое приняло, естественно, свои, китайские, обусловленные тысячелетней традицией формы.
Опиумная война 1840 г., которая привела к открытию Китая для европейской колониальной экспансии, означала вступление огромной двухтысячелетней империи в новый этап ее существования, в период колониализма. К этому времени маньчжурская династия Цин уже пережила период своего расцвета и явно клонилась к упадку. Собственно, поражение цинского Китая в опиумной войне и было наглядным проявлением этого упадка, а навязанная стране система неравноправных договоров, предоставлявшая иностранному капиталу торговые, таможенные и другие экономические, политические и правовые льготы и привилегии, стала неким символом нового этапа в ее истории. Многое теперь зависело от того, как традиционная структура столь мощной и обширной империи с ее исключительными по силе и значимости традициями будет реагировать на перемены в жизни страны. Реакция эта не могла быть слабой, ибо слишком большие силы пришли в движение. Вопрос был лишь в том, какую форму примет ответ древней империи на вызов эпохи и символизировавшей ее чужеземной системы колониального капитала.
Крестьянская война тайпинов
Эта форма вначале оказалась традиционной для Китая, т.е. такой, в которой почти не была заметна антииностранная, антизападная линия недовольства. Даже напротив, чуждые традиционной структуре западные христианские идеи сыграли едва ли не решающую роль в формировании той заметно обновленной идейной доктрины, под знаменем которой многомиллионные массы китайского крестьянства выступили против царствующей династии и даже были близки к тому, чтобы одержать над ней верх. Как это могло случиться и как это понимать?
Кризис империи начался с увеличения ввоза в Китай опиума, результатом чего было как массовое отравление населения южных провинций страны, так и выкачка из нее серебра и связанный с этим резкий финансово-экономический дисбаланс.
Лян (унция) серебра в 1830 г. соответствовал примерно тысяче медяков-вэней, в начале 1840-х гг. - полутора тысячам, в 1848 г. - двум тысячам, а в начале 1850-х гг. - почти пяти тысячам медяков.
Обесценение медяков, в которых вели свои расчеты миллионы крестьянских семей, приводило к росту налогов, так как ставки налога традиционно исчислялись в лянах, и к массовому разорению земледельцев. В свою очередь это послужило причиной восстаний, вспыхивавших в Китае одно за другим, особенно на юге, в конце 1840-х гг. Восстаниями руководили различные тайные общества, идейно-доктринальная основа которых при всем разнообразии восходила примерно к одинаковому набору лозунгов и требований, окрашенных чаще всего в религиозные, преимущественно даосско-буддийские цвета. Восставшие требовали восстановить социальную справедливость, покарать нерадивых чиновников, отнять излишки у богатых. На этом общем фоне в начале 1850-х гг. выделилось движение тайпинов.
Идея тайпин, великого равенства, восходит к рубежу нашей эры и в свое время вдохновила участников восстания "желтых повязок" в эпоху Хань. Однако теперь она стала интерпретироваться несколько иначе. Идеолог движения тайпинов Хун Сю-цюань (1814-1864), неудавшийся претендент в конфуцианские сюцаи (трижды терпел поражение на экзаменах на первую степень), в начале 1840-х гг. в Гуанчжоу (Кантоне), куда он ездил сдавать экзамены, сблизился с христианскими миссионерами и проникся их идеями. Из христианства Хун взял, во-первых, идею о высшем едином Боге, чьим пророком он вскоре стал себя воспринимать, а во-вторых, столь близкую китайской традиции идею о социальном равенстве и справедливости, которую Хун идентифицировал с принципом тайпин.
Хун основал новое Общество поклонения Богу с традиционной для китайцев внутренней сплоченностью, железной дисциплиной, полным повиновением младших и низших высшим и старшим. Он резко выступил против привычных для восставшего китайского крестьянства даосско-буддийских лозунгов и изображений, заменив их почитанием христианского Бога, в какой-то мере идентифицированного с конфуцианским Небом. На практике это вполне сочеталось как с традиционным конфуцианским культом морального совершенства, самодисциплины, ритуального церемониала, так и со столь же традиционными даосско-буддийскими требованиями равенства в его наиболее примитивной уравнительной форме. Однако такая смесь оказалась достаточно жизнеспособной для того, чтобы увлечь миллионы ставших тайпинами китайских крестьян. Это была типичная, хорошо известная китайской истории крестьянская война за восстановление порушенной нормы и оказавшегося в кризисном упадке привычного образа жизни.
Войско тайпинов, хорошо организованное, разбитое на мелкие военно-религиозные ячейки с совместным строго регламентированным бытом (общность имущества, снабжение из общих складов, казарменные условия существования), быстро стало одерживать победу за победой, занимать один южно-китайский город за другим. Сделав своей столицей Нанкин, тайпины вскоре оказались перед необходимостью организовать управление уже достаточно большим государством. Казарменный аскетизм был для этого недостаточен. Пришлось ориентироваться на традиционные китайские формы управления, вплоть до конфуцианских экзаменов на ученую степень. Естественно, это не могло не поколебать прежних устоев и принципов идеологии тайпинов. Уже в середине 1850-х гг. движение тайпинов, как то не раз случалось в аналогичной ситуации с крестьянскими восстаниями в Китае, обрело очертания привычной для империи бюрократической структуры. Руководители движения получили княжеские титулы, обзавелись дворами и гаремами, стали ожесточенно соперничать между собой за власть.
Тем временем события в Китае и явная неспособность маньчжурской династии справиться с восставшими начали всерьез беспокоить европейские державы, лишь недавно открывшие двери Китая для колониального капитала. Воспользовавшись незначительным инцидентом в качестве предлога, англичане осенью 1856 г. высадили войска в Гуанчжоу. Позже к ним присоединились французы. Гуанчжоу был захвачен, войска стали продвигаться к Шанхаю, затем, в мае 1858 г., были высажены на севере, близ Пекина и Тяньцзиня. Цинские власти предпочли пойти на переговоры и новые уступки державам (Тяньцзиньский договор 1858 г.). Правда, вскоре после подписания договора чуть оправившиеся от испуга маньчжурские власти решили было частично изменить его условия, но новая серия вооруженных столкновений китайских войск с экспедиционным корпусом держав, завершившаяся поражением Китая и разгромом знаменитого комплекса летних императорских дворцов Юаньминьюань, разграбленных и сожженных колонизаторами, привела к подписанию в 1860 г. Пекинских соглашений. На сей раз последовали еще большие уступки державам, уже не только Англии и Франции, но и России.
Тем временем тайпины, некоторое время находившиеся в состоянии острого внутриполитического кризиса, как бы обрели второе дыхание. В 1859 г. в Нанкин прибыл один из близких родственников Хун Сю-цюаня Хун Жэнь-гань (1822-1864), который несколько лет провел в Гонконге в общении с христианскими миссионерами. Он принес с собой программу новых реформ, имевших явственный отпечаток иноземного влияния. Суть преобразований сводилась к тому, чтобы энергично содействовать частнособственническому предпринимательству, заимствуя у Запада его опыт, достижения и даже некоторые институты. Однако при этом следовало по-прежнему укреплять дисциплину, бороться с суевериями и всемерно упрочивать власть государства. Впрочем, нововведения Хун Жэнь-ганя в том, что касается следования западному опыту, не могли быть реализованы. Более того, поладившие с цинским двором державы теперь, с начала 1860-х гг., были заинтересованы в том, чтобы покончить с тайпинами. По букве новых договоров с Китаем после разгрома тайпинов они приобретали некоторые привилегии в районе бассейна Янцзы, оплота государства восставших.
Это привело к тому, что державы, с одной стороны, стали вооружать маньчжурское войско, а с другой - сами решили вмешаться в ход военных действий. Была создана бригада во главе с англичанином Уордом (после его смерти ею командовал Гордон), которая нанесла тайпинам ряд существенных поражений. Активизировали военные действия и добились некоторых успехов и цинские армии. Началась блокада Нанкина. И хотя отдельные группировки войск тайпинов, в частности, армии Ши Да-кая, время от времени еще достигали успехов, участь восстания в целом была решена. В 1864 г. Нанкин был взят штурмом, Хун Сю-цюань покончил с собой, Хун Жэнь-гань был взят в плен и казнен. Вскоре и оставшиеся войска тайпинов прекратили сопротивление. С последней в истории императорского Китая великой крестьянской войной было покончено. Восставшие потерпели поражение.
Феномен тайпинского восстания поучителен во многих отношениях. Но для нашего анализа важнее всего обратить внимание на его общую политико-идеологическую направленность. Это не была антизападная, антиколониальная акция, не было сопротивление традиционной структуры нежелательным нововведениям. Дело в том, что нововведения как таковые еще не успели сказаться и повлиять на структуру, вызвать с ее стороны сопротивление. А то, что уже успело проявить себя (ввоз опиума, утечка серебра и финансово-экономический кризис), было лишь привычными в истории империи сигналами, свидетельствовавшими о нарушении приемлемой жизненной нормы и о необходимости противостоять такого рода нарушениям.
К подобному китайская традиционная структура привыкла, на этот случай существовали веками отработанные нормы социополитической реакции. Именно так и следует расценивать крестьянские движения 1840-х гг., которые в итоге привели к восстанию тайпинов.
Целью тайпинов, как то явствует из их лозунгов и практики, было стремление восстановить нарушенную норму, добиться социальной справедливости (такой была цель всех китайских, да и не только китайских крестьянских движений). Средством для достижения цели были опять-таки привычные для традиционного Китая формы, сводившиеся к созданию нового государства, организованного по обычной для Китая модели (альтернативы просто не существовало), но более непримиримого к отклонениям, наносящим вред стране и народу. Непривычным было разве что идейное наполнение политических программ. Речь идет как о христианстве, так и о программе реформ Хун Жэньганя с ее попытками провозгласить новый курс на поддержку частнопредпринимательской деятельности. То и другое оказало сравнительно слабое воздействие на ход и идейное содержание движения тайпинов. Для реализации курса на частное предпринимательство просто не было условий. Что же касается христианских идей, то ориентация на них в политике свелась по сути лишь к борьбе с привычными даосско-буддийскими суевериями (не вполне ясно, дала ли эта борьба желаемые результаты, что сомнительно). В остальном от христианства мало что осталось. Судя по всему, идея Бога была поглощена привычным для страны представлением о конфуцианском Небе, а сакральность пророка Хуна слилась в понимании масс с обычной для них сакральностью верховного правителя, сына Неба. Поэтому вернее вести речь не столько о роли западной религии и западных влияний в идеологии тайпинов, сколько о самом факте, самом феномене.
Суть и смысл этого феномена состоит в том, что Запад и его идейный символ, христианство, в середине XIX в., на заре колониальной экспансии в Китае, не воспринимались еще как нечто чуждое, угрожающее, одиозное. Это было что-то новое, необычное и даже в чем-то близкое своему, привычному. Именно эти близкие к китайской традиции моменты и были заимствованы из христианства Хун Сю-цюанем. Иными словами, и это самое главное, тайпинское восстание не было реакцией традиционной китайской структуры на колониализм. Оно было реакцией на кризис, хотя сам кризис был спровоцирован колониализмом, о чем не могли даже догадываться малообразованные и чуждые далекому и еще вовсе не знакомому им
Западу восставшие крестьяне. Что же касается знакомства с христианством, то о его католической версии, связанной с кратким пребыванием в Китае в XVI-XVII вв. иезуитов, страна уже успела забыть за долгие века ее изоляции от европейцев. Протестантская же версия, с которой и познакомился Хун после открытия Китая для колониальной экспансии, еще не успела стать символом чуждого влияния. Просто то, что было в этом учении созвучным с традицией, оказалось воспринятым идеологами тайпинов.
Поражение тайпинов сняло проблему влияния христианских идей среди крестьян, но поставило немало новых вопросов, важных для страны. Первым из них был вопрос о формах существования Китая в новых условиях. Эти условия характеризовались, с одной стороны, слабостью династии, с трудом восстанавливавшей свои силы после изнурительной войны с тайпинами и энергичного натиска колониальных держав. С другой - проникновением в страну иностранного капитала и связанным с этим постепенным крушением традиционной структуры, неизбежной и мучительной переоценкой привычных ценностей под воздействием вестернизации. Найти выход из сложившейся ситуации оказалось для Китая делом весьма нелегким. Решение проблемы затянулось более чем на столетие. Но его основные принципы начали отчетливо вырисовываться сразу же после тайпинского восстания. Они сводились к тому же, что было характерно для всего Востока, т.е. к сопротивлению и приспособлению. Впрочем, в Китае и то, и другое приняло, естественно, свои, китайские, обусловленные тысячелетней традицией формы.
Читайте также:
